ГЛАВА 21.

Злополучная пятница

Пятница наступила подозрительно быстро. Вроде вчера ещё был понедельник, и Андрей успокаивал себя тем, что ещё несколько дней впереди, что время ещё есть, что можно ещё будет что-то изменить, исправить, на что-то решиться - а тут раз, и уже пятница. День свадьбы.
Больше времени нет.
Сегодня утром он проснулся от тревоги, которая беспокоила его всю ночь, даже сквозь сон. Он ворочался, постоянно просыпался, даже вставал и ходил по квартире. Выпил немного, надеясь, что это его расслабит и даст возможность хотя бы немного поспать. Но оказавшись вновь в постели, на Андрея вновь накатывал страх. За прошедшие три дня вся его жизнь не один раз переворачивалась с ног на голову. Наблюдая за его дёрганным поведением, можно было диссертацию по психологии защитить. Ромка ему так в лицо и заявил – ты спятил. Все симптомы, как говорится, на лице. И взгляд бегающий, и постоянная испарина на лбу, бессвязная речь…
Понедельник стал чёрным и тяжёлым днём, самым тяжёлым. Жданов ненавидел себя и винил во всех грехах и ошибках. Звонил Кате ещё несколько раз, но телефон был выключен. Она не желала с ним говорить. И сменила номер. В какой-то момент он не выдержал и набрал её домашний. Подошла Елена Александровна, но услышав его голос, после короткой заминки молча положила трубку. Это повергло Андрея сначала в бешенство, а потом в уныние. Катя жгла за ними мосты… она даже с родителями поговорила, и ещё неизвестно, что рассказала. Раз Елена Санна даже слова ему сказать не захотела.
В вечер понедельника он почти всё решил. Был настолько разбит и так хотел всё исправить, что пришёл к решению о необходимости разговора с Кирой. Как и что он будет ей говорить, какие слова подберёт, в голову не приходило, было лишь огромное желание всё решить. О последствиях не задумывался, на тот момент даже гнев отца казался не слишком страшной карой. Намного мучительнее было принять то, что он трус и предатель. Одиночество и гложущее чувство вины переносить было гораздо тяжелее. Да и объяснять Кире, почему он не приехал к ней вчера вечером, как обещал, всё равно бы пришлось. Кира звонила ему не один раз, а он не хотел с ней говорить, и в итоге просто включил автоответчик.
Кира звонила ему, он Кате, а Катя пряталась ото всех…
Сейчас, спустя несколько дней, Андрей уже относился к своему тогдашнему состоянию с иронией. И презрением к самому себе, снова обвиняя себя в трусости. Он страдал, мучился, придумывал предлоги и оправдания… но к Кате не поехал. Почему? Ведь тогда всё решил. Но смелости на один поступок так и не хватило. А ведь это было бы самое лёгкое и верное решение, просто встретиться с ней и поговорить. Но он не поехал, потому что знал, если увидит её – обратного пути не будет, придётся всё менять.
Протянул ночь, а наутро, продолжая лелеять в себе «созревшее» решение, отправился к Кире. Собирался ли поговорить с ней на самом деле? Андрей не знал. Скорее надеялся на то, что невеста затеет разборку, обиженная его откровенным пренебрежением, и он, в пылу ссоры, всё ей скажет, всё закончит… Да, он на самом деле надеялся именно на такой исход, но ничего не вышло. Кира даже не вспомнила о его проступке. Когда Андрей приехал, в квартире Воропаевой было уже полно народа. Его мать, Кристина, Клочкова, ещё кто-то… Какая-то суета, сутолока, у каждого было какое-то своё, чрезвычайно важное дело, а на его приход вначале даже внимания не обратили. Жданов остановился посреди гостиной и принялся оглядываться. Мимо него прошла какая-то женщина с чемоданчиком странной формы и лишь коротко кивнула Андрею в знак приветствия. Он кивнул в ответ.
Спустя несколько минут к нему всё-таки подошла мать, снова пощупала его лоб.
- Андрюша, как ты себя чувствуешь? Тебе лучше?
Он вздохнул.
- Кажется, да.
Маргарита улыбнулась.
- Это хорошо. Я беспокоилась за тебя.
Беспокоилась и ни разу не позвонила, подумал Андрей. Наверное, боялась узнать, что он при смерти и свадьбу придётся отложить.
- Мам, а где Кира?
- А зачем она тебе?
Андрей лишь руками развёл.
- Вообще-то, она моя невеста. У кого мне спросить разрешения, чтобы поговорить с ней?
Мать похлопала его по руке, пытаясь тем самым немного успокоить.
- Ни у кого. Но ты должен понять, Кире сейчас некогда. До свадьбы осталось два дня, а дел ещё очень много.
- А кто все эти люди?
- Они занимаются организацией… Андрюш, к чему тебе всё это знать? Это женские дела.
Жданов невесело хмыкнул.
- Понятно… А может, вы и в пятницу без меня обойдётесь? Уверен, вы найдёте, кем меня заменить.
Мать неодобрительно посмотрела. На Андрея налетела Кристина и расцеловала.
- Кукусики, дядька! Почему ты хмурый? Ты должен светиться от счастья! – она ущипнула его за щёку, как маленького.
Жданов отшатнулся.
- Кристина, прекрати!
- Ох, какие мы грозные!
Он отвернулся, а Маргарита сказала, обращаясь к Кристине:
- Он не в духе, заболел.
- На собственную свадьбу?
- Если мне нечего делать, может, я пойду?
- Куда ты пойдёшь? – удивилась мать. – Вам с Кирой скоро в аэропорт ехать.
- В какой аэропорт? То есть, зачем?
- Андрей, тебе на электронную почту выслали список дел, ты его читал?
Он покачал головой, а Маргарита расстроилась. Отвела его чуть в сторону, воспользовавшись тем, что Кристина отвлекалась от разговора, и заговорила тише:
- Андрей, это же твоя свадьба, почему ты так себя ведёшь? Это неправильно.
- А как я должен себя вести, мама? Выглядеть счастливым?
- Хотя бы постараться.
- Не получается у меня. Ни выглядеть, ни стараться. Зачем нужно ехать в аэропорт?
- Сегодня прилетает Алёна с мужем.
- А мы всех гостей будем встречать лично?
- Не язви, пожалуйста! От мужа Алёны многое зависит.
Андрей недовольно поджал губы, засунул руки в карманы брюк и пару раз качнулся на пятках.
- У меня такое чувство, что свадьба затеяна ради их приезда. Может, стоило ограничиться банкетом?
Маргарита серьёзно посмотрела на него.
- Знаешь что, милый мой… Веди себя прилично. Если ты не хотел жениться, тебе стоило сказать об этом раньше. А поступать так, как поступаешь ты сейчас, просто низко. Я долго пыталась тебя понять – все твои страхи и сомнения, но всему есть предел, Андрей. Хватит быть эгоистом. Если ты сейчас всё испортишь…
Он посмотрел на мать.
- То что?
- Я больше никогда с тобой разговаривать не буду, запомни. Не хочется думать, что мы с твоим отцом вырастили бездушного эгоиста, который заботится только о собственном удобстве. И прекрати изображать из себя страдальца, которого готовят к публичной казни! Или ты думаешь, Кире легко? Она же всё прекрасно видит и понимает. Но она тебя любит. И она заслужила хотя бы немного твоего уважения и благодарности. Подумай об этом!
Мать ушла, продолжая пылать праведным гневом, а Андрей ещё довольно долго стоял и бессмысленно пялился на стену. В квартире было шумно и душно, и на него никто не обращал внимания. Все занимались приготовлениями к знаменательному событию, а до Жданова по-прежнему дела никакого никому не было. Он стоял и обдумывал то, что сказала ему мать.
Мама всё говорила правильно – и про эмоции, и про казнь, и про благодарность. Вот только в последнее время Андрей перестал верить в то, что семью можно построить лишь на уважении и благодарности. Что-то в голове не складывалось.
Киру он прождал почти час. Всё это время просидел на кухне с чашкой остывшего чая в руке и отрешённо смотрел в окно. Никаких решений больше не принимал и ни на что себя не настраивал. Как-то неожиданно понял, что толку от его решений нет, они все несут боль. Как бы он ни поступил, другие будут страдать. Он причинил боль Кате и Ваньке, хотя мог их от этого избавить, нужно было в какой-то момент просто переступить через собственные желания, не втягивать их в игру, которую изначально выиграть было нельзя, потому что правила устанавливал он и менял их как и когда хотел. Он откровенно блефовал, а когда сам понял, что заигрался, начал спасать опять себя же. Правда, не спас, его постигла неудача, но это уже никому не интересно.
Так же и с Кирой. Если сейчас он всё разрушит, она будет страдать. И не только она, но и его родители, и компания может пострадать, да и ему самому покоя не будет. Станет ещё более мучительно стыдно, он снова будет виноват во всём. Он всё разрушит, но не факт, что что-то создаст. Он предал Катю и Ваньку, а в какой момент одумался, это уже не важно, прощения ему нет. Всё, что мог испортить, он уже испортил.
Кира выглядела если не счастливой, то радостно-возбуждённой. Поцеловала его и шутливо взлохматила волосы.
- Как ты себя чувствуешь?
Андрей кивнул, внимательно вглядываясь в её лицо.
- А ты?
Она рассмеялась.
- Столько всего происходит!.. Но мне нравится, я везде главная!
Жданов улыбнулся.
- Это здорово.
- Андрюш, когда ты увидишь меня в свадебном платье, просто ахнешь, - Воропаева повисла у него на шее и поцеловала в подбородок. – Все будут говорить, что у тебя самая красивая невеста на свете. Ты к этому готов?
Жданов смотрел на неё, видел её искреннюю улыбку и горящий взгляд. В этот момент Кира вся была как открытая книга. Бери и читай, она ничего не скроет, ты только прочитай правильно, и узнаешь не одну тайну.
Андрей вздохнул. Он делал её счастливой. Не прилагая к этому никаких усилий, просто молчал, и от этого она была счастлива, он ведь ничего не разрушал. Поднял руку и осторожно прикоснулся к светлым волосам, провёл большим пальцем по её щеке.
- Готов…
Кира порывисто обняла его и поцеловала. А Андрей, отвечая на её поцелуй, вдруг задумался – а как бы он себя чувствовал, если бы на месте Киры была Катя? Если бы это их свадьба должна была состояться через пару дней? Хотел бы он жениться… на Кате? Вместо ответа на эти животрепещущие вопросы в голову внедрился насмешливый голос Малиновского: «Жениться на Пушкарёвой? Ты на самом деле спятил, друг мой!»
А может, он на самом деле бездушный эгоист, раз смог так легко заплутать в трёх соснах?
По дороге в аэропорт всё-таки не выдержал и спросил:
- А почему ты хочешь выйти за меня замуж?
Кира удивлённо посмотрела.
- Как это почему? Потому что я тебя люблю, – несколько неуверенно усмехнулась. – Ты задаёшь странные вопросы.
Жданов натянуто улыбнулся и вцепился в руль. Минуту молчали, а потом Кира потеребила его за руку.
- А ты?
- Что я? – не сразу сообразил Андрей, отрываясь от своих мыслей.
- Почему ты хочешь на мне жениться?
Андрей стал старательно и очень внимательно смотреть на дорогу. А Кира ждала ответа, разглядывала его профиль, потом даже провела пальчиком по его руке. По коже побежали мурашки, она заметила и довольно рассмеялась.
- Ты мне не ответил.
Жданов недовольно поморщился.
- Кира…
- Ну что? Какие же вы всё-таки странные, мужчины. Неужели так сложно сказать – я тебя люблю. Андрюш, скажи! – она принялась тянуть его за руку.
- Кира, перестань! – начал злиться Жданов.
- Ну, скажи! Я хочу услышать. А то передумаю и свадьбу отменю! – вдруг пригрозила она.
Андрей повернул голову и посмотрел на неё. Кира встретила его взгляд и вдруг приуныла.
- Иногда ты бываешь таким гадким, Жданов, - она вздохнула и отвернулась к окну.
Он на миг растерялся, пытался сообразить, что ей сказать, чтобы исправить ситуацию, а потом брякнул первое, что в голову пришло.
- Но ты же меня таким и любишь, разве нет?
Кира снова посмотрела на него, потом улыбнулась. У Андрея от сердца отлегло.
Встреча важных гостей прошла радостно, «со слезами на глазах» практически. Андрей со стороны наблюдал, как Кира обнимается с подругой, и даже с её мужем расцеловалась. Они смеялись, делились какими-то новостями, снова обнимались, а потом Алёна уставилась на него. С любопытством.
Жданов едва заметно ухмыльнулся.
С Алёной он был знаком уже несколько лет, их в своё время познакомила Кира, хотя виделись они крайне редко. А вот с мужем её он встречался лишь пару раз, в Париже, когда они обговаривали детали будущего сотрудничества. Как говорится, человек он был неплохой, хотя и француз. Андрея слегка напрягала его манера вести дела, та скрупулезность и любовь копаться в деталях,  с которой будущий партнёр относился к работе, да и к собственной жизни, по всей видимости. И если честно, Андрей совсем не понимал, как Алёна могла с таким человеком ужиться. И что у них вообще общего. Глядя на них, у Жданова в голове всё время крутилась строчка из известной песни – он был старше её, она была хороша… Ничего общего он между ними не видел, но не отметить появившийся после замужества в Алёне лоск и шик не мог.
Алёна была молода и красива, когда-то они с Кирой вместе учились в институте, тогда и подружились. Между ними не было ничего общего (вообще, чем дольше Жданов был с Алёной знаком, тем больше приходил к выводу, что у неё ни с кем на этой планете ничего общего нет, она шла по жизни легко и никогда ни на кого не оглядывалась и ничего не просила, считала это ниже своего достоинства, даже когда ей на самом деле было трудно), разные семьи и достаток, но в институтские годы они с Кирой дружили достаточно тесно. Но затем их дороги разошлись, Кира пришла работать в «Зималетто», а Алёна начала борьбу «за достойную жизнь». Даже моделью подрабатывала, именно подрабатывала, когда денег катастрофически не хватало, и относилась к этому промыслу с определённой толикой юмора, чем, признаться, Андрею и нравилась. Снималась для журналов, не слишком популярных, правда, получала свои деньги и с азартом их прогуливала в клубах и на вечеринках, в поисках богатого мужа. Образ жизни не для примерной девочки, Алёна таковой и не была, но и дурой пустой не была, она любила не деньги, а комфорт и достаток. И в итоге, наверное, заслуженно получила мужа-миллионера, который готов был с ног до головы осыпать её бриллиантами.
Муж её (кстати, звали его смешно, Жюльен) был старше Алёны лет на пятнадцать, не меньше. Кажется, был знатного рода и владел сетью мультибрендовых бутиков в Европе. У Андрея сердце замирало каждый раз, когда он думал о том, что модели «Зималетто» будут продаваться наряду с моделями от Christian Dior, Valentino, Fendi, Bottega Veneta, Dolce&Gabbana… Это вершина успеха. Совсем недавно они о таком и мечтать не могли, а вот теперь…
Теперь всё упиралось в женитьбу.
Кира на него не давила, она просто выдвинула ультиматум, и то больше намекала, чем требовала. Она хотела замуж, давно и именно за него. После её знаменательной встречи с Алёной в Париже, после нескольких лет забытья, они начали постоянно перезваниваться, делились новостями и секретами, и в первое время Жданов особого значения их возобновившейся дружбе не придавал. Москва-Париж… Поболтают по телефону, встретятся пару раз в год… что может случиться? Алёну он всегда считал девочкой умной и не болтливой, и не переживал даже, когда Кира летала в Париж на день рождения подруги. На том дне рождения они о чём-то и сговорились, и в Москву Кира вернулась с фантастическими новостями – муж Алёны готов с ними встретиться и обговорить возможное сотрудничество. Он, оказывается, уже знаком с брендом «Зималетто» и готов обсуждать условия…
Кира сыпала подробностями, делилась планами на будущее «Зималетто» и на их совместное будущее. Мечтала, как всё это будет, что это судьба, что наконец-то компания станет по-настоящему семейной… Если они всё сделают правильно.
Правильно, в понимании Киры, было пожениться. И стать счастливой, красивой, успешной и богатой супружеской парой. Они должны были вместе вывести «Зималетто» на другой уровень. Это будет уже не Россия и Ближнее зарубежье, это будет Европа… и не только. Покорить Европу – значит покорить весь мир.
Вместе. Только вместе.
Андрей не давал согласия, но и не отказался. Всё произошло само собой. Мечты и стремления были грандиозные, но всё виделось как бы в дымке, вдалеке, казалось, что не случится ещё долго-долго. Да и о самой свадьбе Андрей особо не задумывался. Предпочитал думать о том, как поведёт компанию к вершине успеха. Кира была лишь дополнением к свершившейся мечте. Дополнением, кстати, неплохим. Да, чем ближе подходила свадьба, тем больше Андрей начал злиться и чувствовать себя загнанным в угол, но всё равно… Кира была родным человечком, он давно привык, что она рядом, что имеет на него какие-то права, и он должен перед ней отчитываться и в некоторые моменты виниться. Чёрт, да она и была его женой. И он никак не мог смириться с тем, что ради штампа в паспорте она готова так глупо и банально его шантажировать. Не понимал, для чего нужно проходить через все мучения «свадьбы», устраивать феерический спектакль для общественности… Чтобы окончательно связать его по рукам и ногам и навесить бирку «моё»?
Или надеялась, что он станет честным семьянином?
И возможно ли такое вообще?
До недавнего времени он бы честно ответил – нет.
Он никогда не хранил Кире верность. Точнее, пытался, но хватило его лишь на несколько месяцев, в начале их отношений. Но и дальше он старался приличия соблюдать и измены свои старательно прикрывал, но у Киры на такие дела был нюх, интуиция работала так, что просто за голову хватайся. Но хранить ей верность не получалось, становилось скучно. Жданов просто не мог удержаться, когда видел интересную женщину, тем более отказов никогда не знал… Как тут удержишься?
С Алёной они нашли общий язык быстро. Встретились как-то в клубе, случайно, без Киры… Поначалу просто разговаривали, делились новостями. Потом Алёна передала Воропаевой «привет», а Андрей… предложил слетать в Сочи на выходные.
Несколько дней у моря, приятные, необременительные отношения, потрясающий секс и ночные путешествия по барам и клубам курортного города. Вернулись в Москву и легко разошлись в разные стороны. Андрею всегда нравились умные, понимающие женщины.
Правда, через пару месяцев Алёна снова объявилась, но лишь попросила оказать помощь. Сообщила, что уезжает во Францию, и попросила помочь. Жданов позвонил парочке знакомых и устроил Алёнке работу, простенькую, но ведь главное, что ей было за что зацепиться.
А цепляться она умела, это становилось понятно, глядя на неё сейчас, как она важно вышагивала по мраморному полу аэропорта под руку с мужем-миллионером.
Конечно, когда только заговорили о сотрудничестве и свадьбе, Андрей предпринял попытку надавить на Алёнку без посредников, то есть без Киры. Жениться ой как не хотелось. Но бывшая любовница на контакт не пошла, хотя понимание проявила. Заверила, что сделает всё, что от неё зависит, чтобы подписание контракта не сорвалось. Но со свадьбой и Кирой предложила разбираться самому. Причём говорилось всё это особым тоном, а затем и вовсе открыто заявила, что если он на Кире не женится, то помочь она ему не сможет. Муж её - человек ревнивый, а проблемы ей не нужны. И составлять протекцию холостяку, да ещё с такими внешними данными…
Жданов посмотрел на Жюльена. Что ж, он вполне верил, что подозрения возникнуть могли. Мужа Алёны больше всего красили именно его миллионы. Алёнке он едва дотягивал до уха… правда, она всегда носила каблуки, так что…
Всю дорогу до Москвы, в оживлённую беседу Андрей старался не вникать, подробности чужой жизни и сплетни об общих знакомых, его не интересовали, но  как только они оказались в ресторане, и разговор зашёл о работе, Андрей тут же от своих мыслей оторвался и быстро вник в тему разговора. Жюльен говорил о каких-то фантастических вещах с такой лёгкостью и простотой,  что у Жданова даже аппетит пропал. Слушал, открыв рот, чувствуя, как сердце колотится, и уже  не от чувства вины или тоски, а отчего-то радостного, в предвкушении значительных перемен в скором будущем компании.  Мечта всей жизни должна была вот-вот сбыться.
Они весь обед с энтузиазмом обсуждали детали предстоящей сделки, даже о свадьбе поговорили лишь вскользь. Андрей расслабился и даже посмеялся над какой-то Алёнкиной шуткой. А потом вдруг замер. Когда понял, что вот уже минут двадцать он не  думает ни о Кате, ни о Ваньке. Он думает о работе, он снова строит планы, он в радостном предвкушении, и забыл о них. И о своих страданиях забыл. Пусть на несколько минут, но забыл и ему стало легко. 
Правда, это открытие напугало. Он посмотрел на Киру, она вся светилась от радости, от гордости, выглядела такой сияющей… И Андрей вдруг понял, что решение больше не надо принимать, оно само пришло.
Тот обед примирил его с ситуацией. Андрей не перестал чувствовать вину, и тосковать не перестал, но в тот момент очень чётко понял, что лежит на чашах весов.  На одной семья, а на другой работа. На одной мечта жизни, а на другой спокойствие, которое появилось всего несколько дней назад. И если он выберет семью… придётся поменять всё в собственной жизни, ступить в неизвестность и возможно утонуть в ней.  Скорее всего, изменить своей мечте… или мечту изменить…  Вот только Жданов совсем не был уверен, что у него хватит на это сил и мужества.
Решение он принял, но где-то глубоко внутри  засела заноза по имени «нехорошее предчувствие».  Боялся, что всё-таки ошибку совершает. Что раскаяться потом может, очень сильно. Но был ещё и соблазн, который поднимал голову каждый раз, как Андрей  слушал Жюльена, который, чуть ли не скучая, пересказывал ему самый прекрасный сон Жданова, а у того от подобных разговоров внутри всё трепетало.
Последующие два дня у Андрея минуты свободной не было. Водил Жюльена по цехам, свозил на фабрику в Подмосковье,  устроил экскурсию по магазинам «Зималетто». Француз оказался человеком въедливым, интересовался  деталями, что Андрея в принципе не удивило. Он сам с головой ушёл в эти самые детали и даже о Кире и тем более о свадьбе, благополучно позабыл. Кира была занята последними приготовлениями, ей вообще было не до него, она только звонила ему время от времени и задавала какие-то глупые вопросы, типа, каким должен быть лимузин, чёрный или белый. Жданов даже не сразу успевал сообразить, что она имеет в виду.  Вечером Андрей возвращался домой довольно поздно – короткий разговор с невестой ни о чём, она вываливала на него потоки ненужной информации, например, о флористах, меню или новом потрясающем купальнике, который она купила специально для медового месяца.  Жданов слушал её вполуха, поддакивал, а закончив разговор, валился спать, стараясь не смотреть на фотографию Ваньки, которая стояла теперь на полке над кроватью. В детском взгляде  неизменно виделся укор.
Придя домой вчера вечером, обнаружил в спальне на вешалке идеально отглаженный свадебный костюм.  В горле встал комок, его пришлось сгонять виски и позвонить Малиновскому, пожаловаться на судьбу. Ромка его успокоил мало, скорее посмеялся над его страхами.
- Ничего, Палыч, несколько часов позора – и ты женатый человек. Причём, удачно женатый.
Андрей его веселье разделить не пожелал, пробормотал в ответ нечто невразумительное и повесил трубку. Снова остался наедине со своими страхами и грустью. А утром даже этого не осталось.  Его сильно знобило, как при температуре. Свадебный костюм и тридцатиградусная жара  совсем не спасали.
Андрей потёр грудь в районе сердца, маетно вздохнул.
- Да не трясись ты так, - Рома похлопал его по плечу.
- Не дело я делаю…
- Хватит уже. Ну подумаешь, приедете, штамп в паспорте вам поставят, банкет отгуляем – и ты свободен.
Жданов внимательно посмотрел на него, не понимая, как Малиновский такое может всерьёз говорить.
- Я женюсь, Ромка, а не на банкет иду.
- Да брось ты. Кира ещё несколько месяцев будет в Европе жить, ты успеешь опомниться и всё обдумать.
Андрей откинулся на спинку сидения и равнодушным взглядом оглядел салон лимузина.
- Тут виски есть? Или только шампанское?
- Не хватало только, чтобы ты навеселе приехал. Кира и твои родители в восторг придут.
- А если я всё-таки ошибаюсь?
- Что ты заладил? – Малиновский всплеснул руками. – В чём ты ошибаешься? В твоей жизни всё давно спланировано. Всё так, как и должно быть.
Андрей глубоко вздохнул и согласно кивнул. Всё именно так. Как и должно быть. Посмотрел в окно и вдруг сказал:
- Я всё время думаю… что же она Ваньке сказала?
Малиновский фыркнул и неверяще покачал головой.
- Что ты лётчик!.. испытатель! Хватит ерундой заниматься, приехали.
На этот раз Андрея встретили, как дорого гостя, точнее, долгожданного жениха. Родители его поздравили, а Жданов отметил, какими счастливыми и довольными они сегодня выглядят.
Всё было очень красиво и торжественно – гости, цветы, поздравления.  Даже Сашка Воропаев вёл себя сдержанно и язвительных шуточек почти не отпускал, видимо, Кира провела с ним серьёзную беседу. А Андрей оглядывался в полной растерянности и чувствовал себя героем пьесы-абсурда.  Все от него чего-то ждали, а он не понимал чего именно. Он должен был улыбаться, произносить какие-то слова, выглядеть счастливым, а он лишь бестолково озирался и вздыхал. Никак не мог понять, что этот день, который всегда казался далёким и нереальным, наступил. И что через несколько часов он станет женатым человеком.
Удачно женатым, как сказал Ромка.
Кира была прекрасна. В первый момент Андрей на самом деле потерял дар речи.  В белом платье, фате, с букетом чайных роз в руках и смущённой улыбкой на губах, она была похожа на принцессу из сказки. И смотрела на всех абсолютно счастливыми глазами. Становилось понятно, что этого момента она ждала очень долго, и ради него готова была на многое. Свадьба была доказательством того, что всё было не зря, и что все скандалы и унижения, что все измены Андрея Жданова ничего не стояли. Потому что сейчас он стоит здесь, и смотрит на неё, открыв рот. Потому что он её любит.
Андрей улыбался ей, как и должен был. Только знал, что всё происходящее к любви не имеет никакого отношения.
Это сделка. Мечта за мечту. Кирина исполнялась сегодня.
В ЗАГСе их встречали ещё гости. Жданов не переставал удивляться самому себе. Он совсем не ожидал, что их свадьба будет настолько шикарной и не понимал, как все эти глобальные приготовления могли пройти мимо него незамеченными.  Все вокруг суетились несколько месяцев, готовились, договаривались о куче всяких важных дел, а он, конечно, всё это видел и слышал, но всерьёз не воспринимал, у него было слишком много собственных дел и проблем, которые беспокоили гораздо больше. Поэтому сейчас и чувствовал себя полным дураком, оказался не готовым – ни к костюму, ни к лимузину, ни к музыкантам, ни к огромному количеству гостей. Вокруг ещё сновали  журналисты, сверкали вспышки фотоаппаратов, Кира сияла, а Андрей натужно улыбался и мечтал оказаться где-нибудь подальше отсюда, например, у себя дома, пусть ночью, изнывая от тоски, и оттуда мечтал куда-нибудь испариться.
Ему не нравилось жениться. Это факт.
Жданов постоянно озирался и, как в детстве, искал глазами родителей. Хотел привлечь к себе их внимание, чтобы они поняли, как ему плохо и не нравится всё происходящее, и чтобы забрали его. Как в детстве забирали с разных школьных концертов и утренников, которые он терпеть не мог. Но родителям было не до его страхов. Кажется, и их мечта сегодня исполнялась.
От чересчур радостного и громогласного голоса регистратора брака, стало совсем невыносимо. Малиновский, по праву свидетеля, стоял у Андрея за плечом и хмыкал в особенно примечательные и трогательные моменты её речи. Жданова и это жутко раздражало, но сделать он ничего не мог. Чувствовал, как Кира  судорожно вцепилась в его руку, как она взволнованно дышит, бросает на него быстрые, восторженные взгляды.  Андрей ей тем же ответить не мог, никакого восторга не чувствовал. Хмурился, разглядывая женщину-регистратора, её красивый костюм, и не понимал ни слова из того, что она говорит. А говорила она долго, светясь от радости, словно Жданов её в жёны брал, и Андрей даже заскучал. Он устал бояться и дёргаться, в какой-то момент всё стало безразлично.  Принялся разглядывать убранство зала, засмотрелся на выбитую золотом надпись – Совет Вам да любовь! – и хотел по привычке сунуть руку в карман брюк, опомнился только в последний момент, и встал прямо. Вздохнул, с нетерпением ожидая конца церемонии, и с недоумением покосился на Малиновского, когда тот толкнул его в бок.
- Андрей Павлович, вы согласны?
Жданов посмотрел на регистратора и только тогда понял, что он даже самое главное прослушал. Стало неловко и стыдно, и он поспешил кивнуть.
- Да…
Что уж теперь?
Кира рядом с облегчением вздохнула, он расслышал.
- А теперь обменяйтесь кольцами! – последовал приказ, и Андрей моргнул. Начал растерянно оглядываться, но им поднесли кольца, и он, отмахнувшись от нехороших мыслей, ловко надел золотое колечко Кире на пальчик. Только ради того, чтобы всё это поскорее закончилось. И свою руку протянул.
Кира улыбнулась, взяла с атласной подушечки кольцо, но надеть Жданову на палец не сумела. То ли у Андрея рука дрогнула, то ли у неё самой, но она вдруг выронила кольцо, и оно  покатилось по паркетному полу. Жданов проводил его взглядом, подумав, что Кира наверняка из-за этого ударится в истерику, если не сейчас, то потом точно. Но всерьёз он этот инцидент не воспринял, но в зале на минуту повисла тишина, потом Малиновский бросился вдогонку за кольцом. Андрей ободряюще улыбнулся Кире, которая вроде побледнела, потом глянул на родителей, и встретил обеспокоенный взгляд матери.  Это его удивило. Что такого страшного случилось?
Церемония закончилась несколько  скомкано, Кира была расстроена, хотя вида старалась не подавать, но восторженность из её глаз ушла. Их во всеуслышание объявили мужем и женой, попросили скрепить союз поцелуем и расписаться где надо.  Чтобы рука в ответственный момент не дрогнула, Жданов посоветовал себе представить, что подписывает очередной приказ. Тысячный в его жизни. Ничего страшного и невероятного.
Когда они выходили из зала, Андрей решил, что всё, слава богу, закончилось.  Мечтал, как сейчас выйдет на улицу, пусть и в удушающую жару, но выйдет из этого здания, учреждения, можно назвать как угодно, лишь бы выйти, наконец. Хотелось вздохнуть полной грудью, отвлечься от свадебной суеты, своей и чужой, закрыть глаза и отчаянно помотать головой, чтобы попытаться скинуть с себя неприятные ощущения.
Но так просто его не отпустили. Их долго фотографировали, правильно рассаживали, ставили нужный свет и просили «улыбаться и не моргать», потом ещё интервью… У Андрея раскалывалась голова, а впереди ещё был банкет.
Стоя недалеко от родителей, услышал тихий голос матери, полный тревоги:
- Это плохая примета, Паша.
- Марго, успокойся. Они же не в церкви.
- Всё равно. Уронить кольцо… это плохо.
Андрей обернулся и удивлённо посмотрел, но мать тут же  ему ободряюще заулыбалась. Он улыбнулся в ответ. Отвернулся, и задумался, наблюдая за Кирой.
Плохо? Надо же, ещё приметы какие-то существуют. И семейная жизнь у них, оказывается, начинается с нехорошей приметы. И Кира об этом знает, раз так расстроилась.
А вот его это совсем не беспокоит. Он, наверное, единственный, кто с самого начала ничего хорошего от этого брака и не ждал. И всех об этом предупреждал, кстати…

---*---*---*---

С самого утра всё не заладилось. Катя старалась не вспоминать о свадьбе Андрея, вообще о Жданове не думать, но взгляд невольно возвращался к часам. Она замирала и смотрела на циферблат, беспокойство болезненными толчками пульсировало где-то в районе сердца.
Ни о чём думать не могла, всё валилось из рук, от любой мелочи на глаза наворачивались слёзы. С этим невозможно было бороться, просто было очень одиноко и страшно. Так долго  ожидать этого дня, знать, что пережить его будет очень трудно, и проснуться утром оттого, что хочется зарыться лицом в подушку и порыдать вволю. И убеждать себя в том, что Андрей Жданов прошедший эпизод в её жизни, бесполезно. Ей больно оттого, что сегодня он станет не просто её прошлым, а чужим. Чужим мужем.
Никак не могла собраться на работу. Ходила по квартире, стояла у окна и глотала слёзы, пока родители не могли её видеть.
Она не умрёт без него. Конечно, не умрёт. Это было бы слишком глупо и просто. Будет жить дальше, может и счастливо. Будет вспоминать о красивом романе, об Андрее Жданове, который устроил для неё маленькую сказку…
Сердце болезненно сжалось, и Катя снова обернулась, посмотрела на часы. Время тянулось очень медленно.
Провела пальцем по стеклу, потом подышала на него и нарисовала сердечко. И несколько секунд наблюдала за тем, как оно исчезает… Если бы также запросто могли исчезнуть все её чувства и боль.
Катя решительно вытерла слёзы. Ещё немного и она снова начнёт с тоской размышлять о том, как жизнь бывает несправедлива. А разве это так? В итоге, всё правильно, все получили по заслугам и остались при своих.
Нельзя брать чужое. Это нужно усвоить раз и навсегда. А Жданов был чужим… и влюбляться в него было никак нельзя.
А она поддалась искушению.
Господи, она совершает одни и те же ошибки.
- Катя, - Елена Александровна приоткрыла дверь в комнату и заглянула. – Юлиана звонила, просила тебе передать, что после обеда её уже не будет.
Катя посмотрела в окно, чтобы мама не могла видеть её лица, и печально усмехнулась.
- Да, я так и думала…
- Ты на работу поедешь?
Она кивнула.
- Конечно…
- Катюш…
- Мама, со мной всё хорошо. Просто… сегодня голова что-то болит.
Елена Александровна вздохнула.
- Я так и подумала, ты бледная.
- Да? – Катя схватилась за щёки и натянуто улыбнулась. – Я таблетку выпью и всё пройдёт.
Мать лишь головой покачала. Пошла к двери, потом сказала:
- Отец вернулся, он Ваньку в садик отвёл.
- Хорошо, - еле слышно отозвалась Катя. – И уже собираюсь на работу.
- Катя.
Пушкарёва обернулась.
- Я тебе не сказала… - Елена Александровна с сомнением присмотрелась к дочери. – Пару дней назад Андрей звонил. А я с ним говорить не стала, как ты и просила. Вот теперь думаю, может зря?
Катю бросило в жар, даже лоб испариной покрылся.
- Он звонил сюда?
Елена Александровна кивнула.
Катя потёрла влажный лоб, отвернулась и покачала головой.
- Нет, мам, ты всё сделала правильно… не переживай.
Мать вышла из комнаты, а Катя попыталась вдохнуть полной грудью. Пробивались странные всхлипы, похожие на рыдания, настолько стало тяжело, почти физическая боль навалилась. Пушкарёва зажала рот рукой и резко помотала головой, пытаясь успокоиться. Хоть чуть-чуть.
Находиться дома стало почти невыносимо. Она быстро собралась, заглянула на кухню, даже чаю выпила, чтобы родителей успокоить. Большими, болезненными глотками, не чувствуя вкуса, выпила, и широко улыбнувшись отцу, вышла. Надевала туфли, когда услышала его голос.
- Что с Катей? Она белая, как простыня. Заболела?
- А ты сам подумай, - понизив голос, сказала Елена Александровна. – Сегодня Жданов женится.
Повисла тишина, а Катя с трудом разжала руку. До боли вцепилась в дверную ручку, бессознательно. А после маминых слов почти вывалилась за дверь.
Вот так. Оказывается все всё видят и понимают. А она плохая конспираторша и притворщица. Улыбается, а сама бледная, как мел.
Нужно срочно что-то с лицом делать…
Юлиана, оказывается, ждала только её. Расхаживала по своему кабинету, правда, постоянно останавливалась у зеркала и принималась вертеться, оглядывая своё новое платье, поправляла причёску… и с томлением поглядывала на часы. И всплеснула руками, когда Пушкарёва вошла в кабинет.
- Катя! Я от беспокойства себе места не нахожу!
Катя улыбнулась.
- А о чём ты беспокоишься? Извини, я задержалась немного. Ты меня ждёшь?
- Ну конечно, я тебя жду! А ты как думаешь? Как ты себя чувствуешь?
Пушкарёва вроде бы равнодушно пожала плечами.
- Замертво до сих пор не упала.
- Очень смешно.
- Я плохо выгляжу?
Юлиана упёрла руки в бока, пристально её разглядывая. Потом кивнула.
- Ты плохо выглядишь.
Улыбка с лица Кати тут же исчезла.
- Спасибо…
- Ладно, не обижайся. – Виноградова подошла и почти силой усадила Катю в кресло. – Всё хорошо будет. Сама же говоришь – живая. А это самое главное.
Катя покивала, не зная, куда отвернуться. Потом обратила внимание на платье Юлианы.
- Ты красивая.
Юлиана махнула рукой.
- Удивила… - Наклонилась и обняла подругу за шею. – Катька, вот увидишь, уже завтра легче будет, я тебе по собственному опыту говорю. Чёрт с ним… у меня даже слов нет, чтобы тебя успокоить.
Слёзы снова покатились из глаз, а горло сдавило. Катя потёрла шею, пытаясь согнать спазм, чтобы не было так больно и можно было вдохнуть. Начала кашлять, а потом тихо спросила:
- А когда?..
Юлиана вздохнула и отошла от неё.
- В двенадцать.
Катя похолодела. Затем взгляд метнулся к часам. Был уже час дня.
Виноградова наблюдала за ней.
- Как?
- А вот так, Кать. Всё уже кончилось.
Пушкарёва начала судорожно тереть виски, пытаясь справиться с нахлынувшими эмоциями.
- А ты?.. Почему ты ещё здесь?
- А ты думаешь, я горю желанием присутствовать при столь знаменательном событии? Сейчас поеду, скоро банкет начнётся.
Пушкарёва закрыла глаза.
- Банкет…
- Прекрати. – Юлиана снова подошла и положила руки на её плечи. – Тебе нужно отвлечься. Поезжай куда-нибудь, отвлекись, просто пройдись. Я специально тебя из дома вытащила, чтобы ты не запирала себя в комнате и не давилась там рыданиями. Жданов этого не стоит.
- Не стоит?..
- Вот именно. Отпусти его, Кать. Ради себя самой – отпусти. Он сделал свой выбор.
Катя медленно втянула в себя воздух, потом закинула голову назад и снова вытерла слёзы, часто заморгала.
- Я его не держала.
- Вот и умница. – Виноградова несколько секунд вглядывалась в её лицо, потом сама вытерла Катины слёзы. – Всё у тебя будет. Поверь мне.
Пушкарёва кивнула, а когда Юлиана ушла, снова зажала рот рукой, сдерживая рыдания.
Чужой муж…
А жизнь не может быть всегда сказкой. Это надо понять и принять.

---*---*---*---

Самый тяжёлый день в его жизни.
Андрей из последних сил улыбался, находил какие-то слова в ответ на поздравления, вёл какие-то пустые и никчёмные, но безумно «важные» разговоры, целовался с невестой… с женой, неизменно повторял он себя, танцевал с ней, нетерпеливо дёргал узел галстука, который душил его, кидал на всех раздражённые взгляды и продолжал мило улыбаться.
Он женился.
Его раздражали гости, музыканты, вездесущие официанты, поцелуи, тосты, марш Мендельсона. Его раздражала жена. Кира не отпускала его от себя ни на шаг, цеплялась за руку и не позволяла пить, даже шампанское. Что-то шептала на ухо, со стороны казалось, что милое и забавное, а на самом деле уговаривала держать себя в руках. Андрей не чаял хотя бы на несколько минут остаться один.
Улучив момент, обсуждал с Жюльеном планы на ближайшее будущее, но и тогда Кира вытащила его на середину зала и они снова танцевали. Жданов из вредности обступал Кире подол платья, а потом долго «недоумевал», чем она недовольна.
Когда появилась Юлиана, его бросило сначала в холод, потом в жар. Он долго не сводил  неё взгляда, словно ждал, что она подойдёт  и скажет ему нечто очень важное. Но Виноградова даже когда поздравлять подходила, на него взглянула лишь мельком. Это задело за живое, Андрей снова ощутил вину, но у всех на виду свои чувства было показывать нельзя. Юлиана расцеловалась с Кирой, потом долго разговаривала с его родителями, а на него не обращала внимания. Она его намеренно игнорировала, Андрей был в этом уверен.
Потом ему удалось поймать её у стола с напитками. Подошёл, плеснул себе виски и покосился на Виноградову, которая выбирала вино.
- Ты ничего не хочешь мне сказать? – негромко спросил он.
Юлиана вроде бы удивилась.
- Кажется, я тебя и Киру уже поздравила.
- Брось, Юль. – Он повернулся и в упор посмотрел на неё.
Она пожала плечами.
- Мне нечего тебе сказать, Андрюш.
Андрей быстро огляделся.
- Как она?
Юлиана взяла у бармена бокал с белым вином и отошла на несколько шагов. Жданов отправился за ней.
- Плачет, - призналась Виноградова.
Он споткнулся.
- Да?
- А ты этому удивляешься?
Андрей остановился и снова дёрнул узел дурацкого галстука. Отхлебнул виски.
- Она просила тебя поздравить.
Он непонимающе уставился на неё. Юлиана улыбнулась.
- Она сильная, справится. Ты не самое худшее, что было в её жизни.
Андрей смотрел на неё и в этот момент почти ненавидел Виноградову. За то, что так легко всё это говорила, за то, что смотрела чуть ли не с жалостью. За то, что издевалась. А ведь знала, что услышать он хочет совсем другое.
- Она просила… поздравить?
Юлиана кивнула.
- Вот я тебя и поздравляю.
Юлиана ушла, а Жданов остался стоять у окна. Отвернулся ото всех, боясь, что если кто-нибудь к нему сейчас подойдёт, он просто не сдержится и заорёт.
К нему и правда подошли, но не гости, а Малиновский. Но от него удалось отмахнуться, и Жданов вышел на балкон. Закрыл за собой дверь и сунул пустой стакан в кадку с фикусом. Подошёл к перилам и посмотрел вниз.
Он не самое худшее!.. Да кто дал Виноградовой право говорить так? Что она вообще знает?
Что ей Катя рассказала? Неужели она тоже так считает?
Она плачет, переживает, но в итоге просто переступит через свои переживания и соответственно через него. И Андрей понимал, что самым правильным будет пожелать ей скорейшего… выздоровления. Он не хочет, чтобы Катя думала о нём, тем более плохо. И чтобы плакала, не хочет.
Он ведь желает ей только лучшего. Счастья.
Ей и кому-то другому. Тому, кому повезёт намного больше, чем ему. Который сможет дать Кате то, чего не смог он.
Который не струсит…

ГЛАВА 23.

Ванька уже минут десять усердно размазывал манную кашу по тарелке и мотал ногами. Тянул время, надеясь, что Катя в поспешных сборах о каше забудет. Она несколько раз прошла мимо него, неизменно заглядывала в его тарелку, но молчала. Потом не выдержала.
- Ваня, ешь. Мы же в садик опоздаем.
Он вздохнул, поднял ложку и наблюдал, как каша тяжело падает обратно в тарелку.
- Мам, а давай я выпью какау. И печенье съем! Из железной банки.
- Печенье будешь вечером есть. А сейчас кашу.
Ваня снова вздохнул.
- Не хочу… Она невкусная.
- Почему? Такая же, как всегда.
- А она всегда невкусная, - сделал открытие ребёнок и развернулся на стуле, чтобы посмотреть на мать.
Катя спрятала улыбку.
- Замечательно, молодой человек. Мама и бабушка готовят, стараются, а ему невкусно.
Ребёнок застыдился, снова повернулся к тарелке и даже сунул в рот ложку каши. Медленно прожевал, но затем решительно отодвинул от себя тарелку.
- Мама, я не хочу.
Катя вздохнула, подошла к столу и забрала тарелку. Придвинула к сыну чашку с какао и бутерброд с сыром.
- Ешь и бегом одеваться. Опаздываем.
- На машине поедем? – спросил Ванька с набитым ртом. Он выглядел довольным, его избавили от пытки манной кашей. Катя огляделась в поисках папки с документами, потом кивнула.
- Да, на машине. А ты лучше жуй. Опаздываем.
Он вытер рот рукой и слез со стула.
- Я всё!
Катя посмотрела на детскую чашку и хлебные крошки, оставшиеся на столе. Подумала убрать, потом посмотрела на часы и мысленно махнула рукой. Если чашка до вечера постоит на столе, ничего из-за этого не случится.
- Ты руки помыл? – спросила Катя, застёгивая молнию на Ванькиной куртке.
- И рот тоже.
Она рассмеялась.
- Умница. Голову подними.
Завязывая шарф, Катя посмотрела на сына, а руки вдруг замерли.
- Ваня…
- Что? – он был занят тем, что разглядывал человека-паука, вышитого на варежке, и не сразу поднял на неё глаза.
Катя аккуратно расправила узел шарфа и вздохнула.
- Скажи мне, а что ты в садике про папу говоришь?
Ванька задумчиво выпятил нижнюю губу и невинно посмотрел на мать. Катя внимательно наблюдала за ним.
- Ваня, я тебя серьёзно спрашиваю.
Он пожал плечами.
- Ничего… Просто так.
- Как это – просто так, Ваня? Ты рассказываешь то, чего нет.
Ребёнок замялся, неловко переступил с ноги на ногу, а потом открыто посмотрел на мать.
- Но ведь у всех есть папы, - заявил Ванька несколько удивлённо. – Мама, ты не бойся, он скоро вернётся. Поработает и приедет. Его же уже долго нет, значит, скоро.
Катя моргнула раз, другой и почувствовала, как к горлу подступают рыдания. Ванька говорил с ней так спокойно, словно знал что-то, чего она не знала. Он был уверен, что всё будет именно так. Что он ждёт и дождётся. А Катя не знала, как его переубедить. Она вообще не знала, как и что сейчас сказать. Как сдержаться, чтобы своими слезами сына не напугать.
До боли закусила губу и с трудом заставила себя кивнуть. Ванька ещё немного потаращился на неё, потом тяжко вздохнул и поправил шапку, которая съезжала на глаза.
- Мне жарко, мама. Можно я за дверью постою?
Катя снова кивнула.
Ванька, шурша непромокаемыми штанами комбинезона, подошёл к двери и повис на ручке.
- Только не ходи вниз, жди за дверью, - опомнилась Катя.
Сынуля кивнул и вышел за дверь.
Катя с надрывом вздохнула, потом подошла к зеркалу, посмотрела на себя и аккуратно вытерла повлажневшие глаза.
Как ей осмелиться сказать Ване, что Андрей им никто? И имеет ли она право лишать сына надежды на чудо?
Сегодня «Волга» не подвела. Катя благополучно довезла Ваньку до садика, а потом направилась в офис. Правда, ждали её совсем в другом месте, но доехать туда сама Катя и не рассчитывала. Во-первых, старенькая «Волга» на такие путешествия по гололёду была уже неспособна, к тому же Катя очень боялась «встать» где-нибудь посреди дороги. А во-вторых, поездка предстояла не близкая, и Катя в своих силах и умениях была ещё не столь уверена.
Села в машину, надела на ухо уже привычный наушник и ткнула в кнопку на телефоне. А когда услышала голос секретарши Виноградовой, деловито проговорила.
- Арина, это Катя. Закажи мне такси к офису, я буду минут через двадцать.
Коротко поблагодарила, отключилась и посмотрела на себя в зеркало заднего вида. Изобразила любезную улыбку.
Рабочий день начался.
Ехать пришлось на другой конец города, там в одном из дорогих автосалонов проводилась фотосъёмка. Снимали завлекательную рекламу для модного мужского журнала. Пиар-агенство Юлианы Виноградовой этой рекламой как раз и занималось, это было самым крупным заказом на данный момент, трёхсторонний договор, и все силы, соответственно, были брошены именно на этот проект. Но сегодня у Юлианы были другие срочные дела, так что присутствовать на съёмке и следить за всем предстояло Кате. А это было самое нелюбимое её дело. Здесь от неё ничего не зависело, зачастую приходилось лишь важно кивать, совершенно не понимая, чем все недовольны и что конкретно их не устраивает. Например, никак не могла понять – почему настолько принципиально видеть на модели именно голубой купальник, а не бирюзовый, хотя никакой особой причины для этого, а соответственно и для скандала, нет. Поначалу сильно переживала по этому поводу, потом решилась поделиться своей проблемой с Виноградовой, а та рассмеялась.
- Главное, не спорь с гениями, - дала она дельный совет. – А если спрашивают твоё мнение, тыкай пальцем в то, что тебе больше нравится.
- А если я не угадаю? – удивилась и одновременно перепугалась Катерина.
- Значит, это будет твоё индивидуальное мнение, - рассмеялась Юлиана.
Вот этого принципа в своей новой работе Катя теперь и придерживалась. Если «ляпать», так смело и уверенно, как говорила героиня всеми любимого фильма.
Пушкарёва выскочила из такси и быстрым шагом направилась к входу в автосалон. Толкнула вращающуюся дверь, вошла в просторный, сверкающий холл, где на подиуме красовались несколько дорогущих автомобилей. Но Кате некогда было на них смотреть. Она вошла, а к ней тут же шагнул охранник, дюжий молодчик в строгом чёрном костюме, а со стороны лестницы кинулся молодой человек в серебристой бейсболке. Увидев его, охранник тут же отступил назад.
- Где ты ходишь? – возмущённо воскликнула «бейсболка».
Катя скинула с головы шарф и его краем стряхнула с пальто снег. Перевела дыхание и широко, но слегка отстранённо улыбнулась.
- Пробки, Гена, пробки.
Она уверенным шагом начала подниматься по лестнице, а Гена, наёмный администратор и совершенно незаменимый на таких проектах человек, который занимался большинством организаторских вопросов, лишь всплеснул руками, глядя ей вслед.
- Пробки, - повторил он за ней и кинулся следом. Догнал уже на самом верху и решил предупредить: – Кать, он не в духе.
- А когда он был в духе? – резонно осведомилась Катя и смело толкнула стеклянную дверь в демонстрационный зал, в котором должна была проходить съёмка.
В зале было тепло, и после холодного, порывистого ветра на улице, Кате стало душно. Она распахнула пальто, а потом и вовсе скинула его Гене на руки. Одёрнула блузку и гордо вскинула подбородок.
В этот момент её появление заметили. Разговоры разом стихли, Милко Вуканович обернулся и развёл руками, при этом состроив недовольную мину.
- А вот и Она! Вот объясни мне, КатЕрина, почему я приезжаю на вашу съёмку, по вашему же прИглашению, раньше вас всех вместе взятых?
Катя лучезарно улыбнулась.
- Потому что вы хороший человек, Милко.
Он выразительно глянул на окружавших его людей.
- Она пОдлиза, - сообщил он всем.
Пушкарёва рассмеялась.
- И всё равно с твОей стороны это нЕвежливо, - никак не мог угомониться Милко, но уже тише и только для Кати. – Я же жду!
- А я по утрам отвожу сына в садик.
Милко подбоченился и фыркнул.
- Нашла Оправдание. Стыдись, КатЕрина, прикрываться ребёнком!..
Катя промолчала, только улыбнулась, а потом и вовсе отошла в сторону и села на стул, поставленный специально для неё. Села и наконец перевела дух. Наблюдала за происходящим, иногда улыбалась, прислушиваясь к гневным тирадам «гения». Её на время оставили в покое, и это было хорошо. Помахала рукой знакомому фотографу, понаблюдала, как выставляют свет, потом обратила внимание на девушек, которые готовились к съёмке. Они тихо переговаривались между собой, щебетали, хихикали и хвалились друг перед другом нарядами из «Зималетто», из последней, самой известной коллекции. Катя эту коллекцию отлично знала, раз Юлиана занималась в своё время каталогом. Но все мысли о «Зималетто» и то, что из этого обычно вытекало, Катя от себя решительно отогнала и принялась пристальнее приглядываться к девушкам. Прищурилась, потом нашла взглядом Гену и подозвала его жестом. Он тут же подошёл, присел на корточки рядом с её креслом и проследил за Катиным взглядом.
- Вон те две девушки, - сказала она. – Тебе не кажется, что они слишком молоденькие? У нас проблем не будет?
- Обижаешь. Я всё проверил. Одной пятнадцать, другой шестнадцать, есть все необходимые разрешения от родителей. Всё честь по чести.
- Да? Хорошо, если так.
- Вот любишь ты всё перепроверять, Кать, - помолчал, затем томно вздохнул. – А всё-таки Милко гений, ты посмотри… И такой симпатичный!
Катя дико глянула на своего помощника.
- Гена, иди, работай!
Он ушел, и Пушкарёва снова осталась одна, правда, ненадолго. Наблюдала за процессом, радуясь, что Милко тоже не на шутку увлёкся, не капризничает излишне и постоянно её мнения и одобрения не требует. И возможно, ей удастся спокойно отсидеться в сторонке.
Но не обошлось.
Через какое-то время почувствовала, что за её спиной кто-то стоит и просто гипнотизирует её взглядом. Но прежде чем успела обернуться, этот кто-то облокотился на спинку её стула и голосом Малиновского проговорил:
- Здравствуйте, Катя.
Она оборачиваться передумала, снова расслабленно откинулась на стуле и спокойно отозвалась:
- Здравствуйте, Роман Дмитрич.
- Как всё идёт?
- Отлично. У Милко, кажется, хорошее настроение сегодня, так что, думаю, закончим вовремя.
- Действительно, отлично.
- А вы зачем здесь?
- Как это зачем? Проконтролировать.
- Так Милко же здесь, он сам за процессом проследит…
- Вот пусть и следит. А я прослежу за Милко.
Катя вежливо улыбнулась, хотя Малиновский её улыбки видеть и не мог, а её саму волновало совсем другое, если честно. До появления Ромы она сидела, свободно положив ногу на ногу, подол юбки слегка задрался, обнажая коленки, а теперь не знала, как бы ей сменить столь вызывающую позу и при этом не привлечь к этому внимание Романа Дмитрича. Он по-прежнему нависал над ней, и Кате казалось, что смотрит именно на её коленки, к тому же с насмешкой. Катя ещё минуту всё это терпела, а потом поднялась, не придумав ничего лучшего. Сделала несколько шагов по площадке, делая вид, что внимательно наблюдает за съёмкой. Рома подошёл к ней, остановился рядом, и Катя наконец посмотрела на него. И сама натолкнулась на изучающий, любопытствующий взгляд.
Сделала удивлённые глаза.
- Что-то не так, Роман Дмитрич?
Он покачал головой и разулыбался.
- Просто не видел вас давно. Вы изменились, Катя.
Она равнодушно пожала плечами.
- Возможно. Немного… В связи с изменившимися обстоятельствами.
- Уж не замуж ли собрались?
От этого вопроса Катя занервничала и подозрительно на Малиновского посмотрела.
- Нет, а почему вы спрашиваете?
Рома хохотнул и развёл руками.
- Да просто так…
Катя отвела глаза, кивнула, а потом и вовсе отвернулась, потеряв к Малиновскому всякий интерес.
Рома же косился на неё, прятал улыбку в уголках губ, наблюдая Катину серьёзность, потом сложил руки на груди и тоже стал смотреть на площадку, где молоденькая девушка принимала соблазнительные, но уж слишком правильные позы, руководствуясь командами фотографа.
- А каталогом новой коллекции тоже вы будете заниматься?
Катя покачала головой.
- Нет, Юлиана. – Катя быстро глянула на Рому, увидела понимающую усмешку на его губах и нахмурилась. – У меня опыта недостаточно, - пояснила она.
- А-а…
- Да, - твёрдо проговорила Катя и снова отвернулась от него.
- Нет, ну что это такое? – воскликнул фотограф и расстроено всплеснул руками. – Я тебе сказал одну ногу на колесо поставить, зачем ты на эту машину карабкаешься? У тебя две ноги, поставь одну!
Девушка сникла от окрика и что-то пробормотала в своё оправдание. Катя с Ромой не расслышали, что именно, а вот фотограф пошёл пунцовыми пятнами.
- Милко, она в твоём платье ногу поднять не может!
В ответ раздалось возмущённое и презрительное фырканье.
- А я не винОват, что её мама такой родилА!
Милко деловитой походкой вышел на площадку, подошёл к модели строго посмотрел на неё, уперев руки в бока.
- ПОставь ногу!.. Что значит, не мОгу? Все могут, а она нЕ может! Ставь, говорю!
Фотограф замахал на него руками.
- Милко, прекрати! Ты её сейчас до истерики доведёшь, что я с ней делать буду? – махнул девушке рукой. – Лезь на машину!
Возникла некая заминка, девушка растерянно посмотрела на капот, потом обвела всех взглядом.
- Подсадите её! Милко!
- Я – пОдсадите? – ахнул «гений». – Она булки жуёт, а я – пОдсадите? Я на тебя обиделся, Варелик!
- Меня зовут Валера! – рявкнул доведённый до белого каления фотограф.
Катя закусила губу, пытаясь сдержать рвущийся наружу смех, и отвернулась. Рядом фыркал Малиновский.
Когда Катя снова повернулась, Гена и один из осветителей как раз усаживали девушку на капот дорогой иномарки.
- Весело у вас тут, - раздался мужской голос прямо у Кати над ухом. Пушкарёва вздрогнула и резко обернулась. И с облегчением рассмеялась.
- А пугать-то меня зачем?
- Испугалась?
Кате пришлось чуть закинуть голову назад, чтобы посмотреть мужчине в глаза, улыбнулась, а потом вдруг смутилась, когда встретила ответный серьёзный взгляд. Собственный смех показался лишним и глупым.
Дмитрий Куприянов смотрел на неё сверху вниз, потом понял, что от его взгляда Кате не по себе, и улыбнулся. Глянул на площадку, но лишь мельком, и снова посмотрел на Катю.
- Как всё идёт?
Она встала к нему поближе, чтобы можно было говорить потише и никому не мешать.
- Хорошо. Надеюсь, сегодня закончим.
- Да? Что ж, отлично.
Пушкарёва быстро глянула на него.
- А если нет? С завтрашним днём проблемы?
Куприянов призадумался, потом пожал плечами.
- Да нет, завтра зал ещё свободен. Но, Кать…
- Я помню. Мы очень постараемся закончить побыстрее. Просто на завтра могут остаться какие-то мелочи, доработки, и зал ещё может понадобиться.
Он согласно кивнул.
- А Юлиана не появится? Я хотел с ней кое-что обсудить.
- У неё важная встреча, - Катя пожала плечами и с сожалением посмотрела.
- Тогда придётся посетить ваш офис, - сказал он и весело на Катю глянул. Она отвернулась от него, скрывая улыбку.
- Посетите, Дмитрий Михайлович, посетите.
- Тебе смешно? Я в который раз приезжаю? А у начальницы твоей всё дела какие-то важные. Все важные, кроме меня.
- Я передам Юлиане вашу жалобу.
- Я не жалуюсь. Но если у неё на меня времени нет, может, ты мной займёшься? Займись, Катерина.
- Вы слишком важный клиент, Дмитрий Михайлович, - в тон ему ответила Катя. – Вами должен заниматься самый главный человек в нашем агентстве.
- Ты бы для начала поинтересовалась, кто для меня самый важный человек в вашем агентстве. Открыть тебе секрет?
Она прекрасно намёк уловила, хотела всё свести к шутке, как обычно, уж слишком эти намёки её нервировали, если честно, но в следующую секунду Катю словно огнём обожгло. Всё вдруг вернулось на свои места, и их с Куприяновым разговор в игривой форме, который в последние несколько минут занимал всё её внимание, отошёл на второй план, Пушкарёва вновь вернулась к реальности - вокруг суета, голоса, щёлканье затвора фотоаппарата… и то чувство неловкости, которое Катю и заставило очнуться. В нескольких шагах от них стоял Роман Малиновский и нагло подслушивал. И даже не скрывал этого. С любопытством таращился и многозначительно ухмылялся, разглядывая Дмитрия. Катя на Малиновского кинула гневный взгляд, а Рома, вместо того, чтобы отвернуться, направился к ним.
Кате ничего не оставалось, как представить мужчин друг другу.
- Роман Дмитриевич Малиновский, вице-президент «Зималетто», а это… Дмитрий Куприянов, владелец этого салона.
- Очень приятно, - явно переигрывая серьёзность, кивнул Рома, пожимая руку нового знакомого. И снова одарил Катю красноречивым взглядом. Пушкарёвой очень захотелось его пнуть, да посильнее.
Настроение пропало. Куприянов с Малиновским разговорились о проходящих съёмках, делились впечатлениями (о чём ещё им было говорить?), а Катя отвернулась от них, делая вид, что внимательно за процессом наблюдает и занята, а на самом деле в душе затосковала.
Все взгляды Малиновского она расценила верно. И прекрасно знала, что последует дальше. Рома наверняка, в меру своей испорченности, естественно, сделал определённые выводы из того, что увидел, и судя по тем взглядам, которые он на неё до сих пор исподтишка бросает, ему просто не терпится позвонить Жданову и всё расписать в красках… И ведь не объяснишь, что ничего нет, что Дмитрий просто приятный человек, и она общается с ним… вот так, как общается, вот так у них сложилось… лёгкий дружественный флирт. А Малиновский наверняка всё распишет с несуществующими подробностями…
Катя вздохнула. Почему же её это так сильно беспокоит? Настолько, что изнутри жар нестерпимый поднимается, и хочется закричать, чтобы дошло до Романа… чтобы промолчал…
Быстро оглянулась на мужчин и натужно улыбнулась, встретив их взгляды.
Умом понимала, что переживания все эти необоснованы и надуманы. Какое ей дело до того, что узнает и подумает Андрей? Сейчас уже должно быть всё равно. Но всё равно не было. Даже боялась представить, как и что Малиновский ему будет рассказывать и как на это отреагирует Жданов. Что он о ней подумает…
Вскоре Куприянов глянул на часы и заторопился.
- Извините, у меня важный звонок, – коротко попрощался с Романом, потом подошёл к Кате и невзначай приобнял за талию, наклоняясь к её уху. – Пообедаем сегодня?
Она испуганно качнула головой.
- Я не могу…
Он заметно расстроился и вздохнул.
- Ну хоть зайди в перерыв, кофе выпьем. Я у себя буду.
Кате ничего не оставалось, как кивнуть.
Дмитрий ушёл, Пушкарёва проводила его взглядом и замерла у края съёмочной площадки. Рома тихо приблизился, тоже понаблюдал за съёмкой с минуту, потом выразительно вздохнул.
- Жданову понравится, - сказал он.
Катя посмотрела на него.
- Что?
Малиновский встретил её обеспокоенный взгляд и обворожительно улыбнулся.
- Реклама. А ты что подумала?
Катя вспыхнула, а затем отошла к своему креслу, села и перестала обращать на Романа какое-либо внимание.

---*---*---*---

Родители их приезду обрадовались. Впрочем, как всегда радовались, когда они собирались все вместе.  Им нравилось наблюдать за сыном и невесткой, ловить их улыбки и взгляды, чтобы лишний раз убедиться в том, что всё правильно, и никто в принятых решениях не ошибся.
Андрея всё это смешило. Все дружно делали вид, что всё идёт, как нельзя лучше. Кира в такие семейные вечера неизменно превращалась в домашнюю жёнушку-хлопотунью, неустанно кружившую вокруг любимого мужа. Вместе с его матерью готовила ужин, целовала Андрея в ушко, гладила по волосам и о чём-то беззаботно болтала с Маргаритой, делилась маленькими «новостями». Жданов всегда недоумевал, откуда Кира эти «новости» берёт.  «Их» новости. Которые, по сути, должны появляться у любой нормальной пары, которая живёт своей маленькой семьёй. Кира рассказывала о милых домашних вечерах, о мелких бытовых проблемах, с которыми они сталкиваются, а Жданов не уставал поражаться её фантазии и тому, что его родители даже задуматься не пытаются, когда это всё, по замыслам их дорогой невестки, должно было бы происходить.
Но Андрей молчал. Молчал, улыбался, не портил никому настроение и тем самым поддерживал спокойствие в семье.
- Я купила потрясающий журнальный столик в гостиную, - тараторила жена, разливая кофе. -  Старинный, ручной работы… Андрюша, тебе понравится!
Он кивнул.
- А прежний куда денем?
- Прежний? – переспросила Кира.
- Тот, который ты купила в Москве. Он же тебе нравился.
Андрей говорил спокойным и непринуждённым тоном, а сам украдкой наблюдал за женой. Она замерла и заметно озадачилась. Вспоминала.
Жданов едва заметно усмехнулся. Кира просто не помнила. У неё не было времени запоминать интерьер «их» дома, она ведь жила будущим, а на настоящее времени просто не оставалось.
Но его мать была довольна.
- Очень скоро у вас всё окончательно наладится. И ты, Андрюша, успокоишься.
- А я разве злюсь, мамуль?
- Я же твоя мать и я вижу всё, - Маргарита потрепала его по волосам, как маленького. Жданов заставил себя улыбнуться.
Пал Олегыч тем временем перелистнул  последнюю страницу отчёта по продажам за последний месяц и поднял глаза.
- Да уж, не спорь с ней, а то она ещё что-нибудь придумает. Лишь бы был повод поволноваться о вас.
- Паша, ну что ты говоришь?  Я просто так никогда  не волнуюсь, но я же вижу, что Андрею в Москве одному немного не по себе. Да и я очень жду, когда смогу  приезжать в Москву со спокойной душой. Приезжать к вам и знать, что всё  хорошо.
Андрей откинулся на стуле, сложил руки на груди и посмотрел на жену.
- А мне кажется, что кое-кому в Москве скучно стало, - сказал он.
Кира рассмеялась.
- Отвыкла я. В Париже ни минуты свободной нет. Даже не знаю, как я буду в тишине и покое мужа дома с работы ждать?
Пал Олегыч зашуршал документами.
- Это ты сейчас так говоришь, Кирюш, - задумчиво проговорил он. – А вот дети появятся, и вы про тишину забудете. И про покой тоже.
Кира с Андреем дружно заулыбались, демонстрируя готовность и согласие, но друг на друга так и не посмотрели.
Весь вечер прошёл в благодушных разговорах о светлом будущем семьи, а Андрей исподтишка поглядывал на жену и был уверен, что все эти беседы ей тоже не в радость. Не светятся у неё  глаза, как перед свадьбой. Нет в них прежней надежды, мечтательности. Жданов всё это видел и понимал, но наблюдать за такими переменами было тошно.   И обидно за то, что они вместе всё так бездарно загубили.
Под лёгкий разговор Андрей  поднялся и заявил, что устал. Извинился. Мать улыбнулась.
- Иди, милый. Тебе выспаться надо.
Жданов поцеловал её, потом вопросительно глянул на жену.
- Я недолго, - пообещала Кира.
Он кивнул, хлопнул по плечу отца и вышел из гостиной. Оттуда снова послышался смех, а Андрей с облегчением убрал с лица прилипшую улыбку. От неё уже скулы свело.  Он потёр ладонью подбородок.
В комнате сразу повалился на постель, даже в душ идти сил не было. Легче всего было бы закрыть глаза и провалиться в блаженную темноту, без всяких сновидений. Полежал несколько минут, потом всё же сел, выдернул рубашку из-под пояса брюк, а после по привычке потянулся к своему пиджаку. Сунул руку во внутренний карман, но бумажника, к своему удивлению, не обнаружил, хотя точно помнил, что положил его именно туда. Его тут же накрыла неясная тревога, начал обшаривать другие карманы и вздохнул с облегчением, обнаружив пропажу. Достал бумажник, открыл его и в недоумении уставился на пустой кармашек, где должна была быть Ванькина фотография.  Андрей несколько секунд таращился, не в силах прийти в себя от шока, даже заглянул во все карманы портмоне, как будто снимок сам мог туда перебраться.
Потом вскочил. Ощущение было такое, что его лишили чего-то жизненно-необходимого. Воздуха, например. Коварно отняли самое важное. Украли.
И он прекрасно знал, кто именно это сделал.
Забыв по ботинки, босиком выбежал из комнаты, и с ужасным топотом спустился вниз по лестнице. Ворвался в гостиную, где по-прежнему продолжался непринуждённый разговор и зло уставился на жену. Родители непонимающе посмотрели на него, но Андрею было не до них. Он показал Кире бумажник.
- Где она? – тихо и угрожающе поинтересовался он.
Кира стёрла с лица улыбку и показательно вздохнула.
- Андрей, не устраивай спектакль, - попросила она. – Твоим родителям это ни к чему.
- Где фотография? – чуть ли не по слогам и от этого ещё страшнее, проговорил он.
- Андрей, что случилось? – строго спросил отец, но сын его вопрос проигнорировал.
- Кира, не зли меня!
- Прекрати на меня кричать!
- Верни фотографию!
- Что за фотография? – Маргарита выглядела расстроенной и сильно обеспокоенной.
Кира недовольно поджала губы, потом кинула на мужа язвительный взгляд.
- Расскажешь родителям, что за фотографию ты всё время с собой носишь? Смех просто!
- Мне наплевать, кто и что подумает! Верни!
Кира так смотрела на него, что Андрей на какой-то момент испугался, что она из вредности и обиды снимок могла выбросить. Но жена, посверлив его взглядом и вероятно осознав, что дальше его злить просто-напросто опасно, вздохнула так, словно он её страшно изводил и мучил, но достала из кармана фотографию и положила на стол. Андрей снимок тут же схватил, быстро глянул и с облегчением вздохнул. Но всё же напомнил:
- И никогда больше не трогай.
Он вышел из гостиной, но далеко не ушёл. Поднялся по лестнице и присел на верхнюю ступеньку. Знал, что дальнейший разговор пойдёт о его более чем странном поведении, и остался специально, чтобы послушать, что Кира его родителям говорить будет. Слушал, ухмылялся, а сам смотрел на Ваньку, чувствуя, что невольно начинает улыбаться, глядя в детские, светящиеся счастьем глаза. Потом аккуратно вставил снимок в кармашек.
- Кира,  что это за фотография? – услышал Андрей голос отца.
- Помешательство, - раздражённо  ответила Кира. – Он постоянно таскает с собой фотографию этого ребёнка, сына Пушкарёвой. Разве это нормально?
- Ванечки? – удивилась Маргарита.
- Я не помню, как его зовут. Наверное. Он может смотреть на эту фотографию часами! Я не преувеличиваю. Просто сидит и смотрит. Я не знаю, что он там видит… но мне это не нравится и разве я не права?
Что ей ответят родители, как будут успокаивать и удивляться выявившимся новым странностям своего сына, Андрей не стал. Ушёл в комнату, сунул бумажник во внутренний карман пиджака. Всё-таки сходил в душ,  а потом лёг в постель и даже свет выключил. Он больше не злился и не переживал, навалилась странная апатия и даже  разговор, который ведётся сейчас внизу, его скорее веселил, чем беспокоил.
Но уснуть так и не удалось. Вскоре пришла Кира, включила ночную лампу, и притворяться спящим Жданову стало гораздо труднее. Она присела на кровать и наклонилась к нему.
- Андрюш, я вижу, что ты не спишь. Не притворяйся.
Он со вздохом перевернулся на спину и открыл глаза.
- Я не притворяюсь. Я хочу спать.
- А поговорить со мной не хочешь?
Андрей снова вздохнул.
- О чём?
Кира задумалась, внимательно вглядываясь в его лицо, потом несмело улыбнулась.
- Ну хочешь… я тебе ребёнка рожу?
Андрей уставился на жену, затем удивлённо приподнял одну бровь, нисколько не поверив в её искреннее желание немедленно стать матерью. Что Кира и подтвердила своими следующими словами. Отвела глаза и несколько смущённо улыбнулась.
- Не сейчас, конечно… через полгодика. Я ведь знаю, как ты хочешь ребёнка.
Он смотрел на неё, но не чувствовал никаких особых эмоций, а ведь по идее должен был заволноваться от таких слов. Поднял руку и провёл пальцем по Кириной руке, погладил снизу вверх, а сам внимательно смотрел жене в глаза.  Она улыбалась. Жданов улыбнулся в ответ.
Всё это было очень мило, о детях они заговорили впервые и, наверное, это был один из самых важных моментов в их совместной жизни… вот только Андрей был совсем не уверен, что хочет ребёнка от Киры. Да и не в ребёнке дело было. Он ведь не по этому страдал и скучал. Дело было в Ваньке. Именно в Ваньке, в нём одном, таком единственном и неповторимом. И в том, что он сейчас далеко, Андрей его давно не видел, а мальчик возможно уже и думать о нём не думает… Это было мучительнее всего.
Наверное, что-то такое на его лице отразилось, какая-то тень набежала, потому что Кира понимающе улыбнулась, посмотрела с неожиданным сочувствием, а затем провела ладошкой по груди Андрея.
- Он чужой, Андрюш. Ты же не можешь этого не понимать. Чужой ребёнок.
Поворот, который принял их разговор, Жданову  совсем не понравился. Он недовольно посмотрел и заворочался, вроде бы собираясь от жены отодвинуться.
- Кира, давай не будем…
- Вот ты опять уходишь от разговора!
- Дело не в этом. Просто ты говоришь о том,  в чём ничего не смыслишь! – Андрей едва сдерживал раздражение.
Кира лишь плечами пожала.
- А что я должна понять, Андрюш? Если ты ничего не хочешь мне объяснять… - она выпрямилась и посмотрела на него в упор. – Ты с ними видишься, да? Я же тебя предупреждала!..
Он застонал сквозь стиснутые зубы.
- Я не вижусь с ними, Кира! Не вижусь!
Он не сдержался и прикрикнул на неё, а Кира тут же пошла напопятную. Успокаивающе погладила по плечу, потом наклонилась и поцеловала его в губы.
- Правильно. Это правильно.  Ни к чему всё это. Ты знаешь, как я тебя люблю?
Андрей, не моргая, уставился в её глаза, а Кира снова прижалась к нему и ещё раз поцеловала, уже с намёком на продолжение.
- Я тебя очень люблю. – Улыбнулась прямо в его губы. – И даже не подозревала, что из тебя получится такой замечательный муж.
- Замечательный? – скептически усмехнувшись, переспросил он.
Она кивнула. Её рука снова оказалась на его груди, очертила круг, затем проворные пальчики скользнули вниз. Жданов снова неуютно заёрзал, на секс он был не настроен, но Кира прекрасно знала, как добиться от него желаемой реакции. Андрей через силу ответил на её поцелуй, затем закрыл глаза и заставил себя расслабиться, отвлечься от неприятных мыслей и сосредоточиться только на прикосновениях жены, довольно приятных, что скрывать...
Кира его целовала, скользнула вниз по его телу, а Жданов запустил пальцы в её волосы, когда почувствовал её губы на своём животе. Сейчас он уже не хотел ни о чём думать…
Но Кира вдруг от его рук освободилась, снова поднялась наверх и прижалась губами к его губам.  Отстранилась и зашептала:
- Андрюш, ты даже не представляешь, что я придумала и какие у меня для тебя новости, - бормотала она, целуя его лицо. – Я недавно с таким человеком познакомилась… Обещаю, совсем скоро мы будем представлять новую коллекцию в Нью-Йорке, - с придыханием проговорила жена прямо ему в губы.
Жданов открыл глаза и непонимающе посмотрел в её сияющие глаза.  Моргнул. А Кира довольно улыбнулась.
- Нью-Йорк, Андрюш… Представляешь?
Андрей не выдержал и оттолкнул её руки от себя.
- О Господи, Кира, - нетерпеливо выдохнул он и прикрылся одеялом.
Жене пришлось отодвинуться, и она с недоумением на него посмотрела.
- Что?
- Ничего! – Андрей повернулся на бок и потянулся к лампе, выключил свет. – Давай спать!

ГЛАВА 25.

- Дом, милый дом.
Малиновский, кряхтя, занёс в прихожую чемодан Киры, бухнул его на пол, вздохнул и выразительно глянул на Жданова, который вошёл в квартиру чуть раньше и уже оглядывался, словно позабыл интерьер собственного дома. Или соскучился.
Кира вошла в прихожую, держа в руках стопку писем, которую ей вручил консьерж, и посмотрела на мужа и его друга с недоумением.
- Что вы оглядываетесь? Рома, проходи.
Малиновский с тоской посмотрел на чемодан и потащил его к двери спальни.
- Доброта моя, - бормотал он себе под нос, - никакой пощады от неё.
Андрей проводил его взглядом, но сам прошёл в гостиную, оставив остальные чемоданы у двери. Снял пальто, бросил его на спинку дивана и потянулся.
Он дома. Он в Москве. Наконец-то.
- Андрюш, письма…
- На стол положи, я потом посмотрю.
Он сел в кресло и с удовольствием вытянул ноги. И исподтишка глянул на жену, которая продолжала недовольно оглядывать гостиную. Каждый раз, когда она появлялась «у них дома», принималась что-то менять, улучшать и даже сама с собой согласия не находила. Вот и сейчас в один момент нашла то, что её не устраивало.
А вот Андрея устраивало всё. Для него всё было на своих местах и служило для его удобства. Об остальном Жданов не задумывался и что-то менять необходимости не видел. Но и жену останавливать не собирался. Пусть поступает, как знает. Пока она занята – он свободен.
Кира собиралась пробыть в Москве неделю. Уезжая из Лондона, они с родителями обговаривали свои ближайшие планы, и Андрей отметил, что мама попыталась намекнуть Кире на то, что, возможно, ей не следует так поспешно возвращаться в Париж. Даже у отца поинтересовалась, неужели настолько остра необходимость присутствия Киры во Франции. Тот пожал плечами, а после ударился в пространные рассуждения, попытался вовлечь в это Андрея, но тот лишь усмехался и украдкой наблюдал за тем, как жена нервничает. Не нравился Кире этот разговор. И естественно, у неё нашлось тридцать причин, чтобы вернуться в Париж к определённому дню. Намечался показ новой коллекции в одном из известнейших модных домов, и пропустить это долгожданное событие было никак нельзя.
- Мы должны поддерживать репутацию, - напоследок заявила Кира. – Мы должны жить в этом мире, вращаться среди этих людей, знать все тонкости… А как это возможно, живя в Москве?
Андрей хмыкнул.
- Предлагаю перевести весь офис в Париж. Вот женсовет обрадуется!
Они тогда немного повздорили, жена на него обиделась, а Андрей прощения просить не стал.
Жданов привычно протянул руку, даже не привстав с кресла, и нажал на кнопку автоответчика. Под руку тут же попался пульт от телевизора.
Он дома. И с удовольствием остался бы здесь один. В тишине и покое. Это более привычно. За две недели он от жены заметно подустал.
Малиновский подошёл сзади и навалился на спинку его кресла. Быстро огляделся, заметил, что Кира скрылась на кухне, и еле слышно хохотнул.
- Я смотрю, жизнь бьёт ключом?
- Это ты о чём? – не понял Жданов. Покрутил пульт в руке и положил его обратно на журнальный столик.
- По вашим с Кирой лицам складывается такое впечатление, что вы женаты лет двадцать и успели достать друг друга до чёртиков.
- Ты проницателен, друг мой, - кивнул Андрей. – Кажется, нам от этого обоим тошно. Что у нас происходит? – поинтересовался он без паузы.
Рома в первый момент не сообразил, что тему разговора они уже поменяли, задумался, а после заулыбался.
- Ты о работе?
- Мне не нравится твоё выражение лица. Что происходит? – насторожился Андрей.
- Да ничего. Работаем, преумножаем успехи, стремимся в будущее…
- Малиновский!
- Да ладно, не кричи. Палыч, - вдруг умилился Рома, - а я по тебе скучал. Даже поорать на меня некому, кроме тебя!
Андрей фыркнул, потом поднялся и снова потянулся.
- А ты женись, Ромка. Проблема сама собой отпадёт.
Кира вошла в гостиную и лучезарно улыбнулась.
- Мальчики, заказать ужин? Что вы хотите?
Рома помотал головой.
- Я не останусь, у меня дела.
Кира лишь глаза закатила.
- Знаю я твои дела. Андрюш, что ты хочешь?
Он неопределённо махнул рукой.
- Закажи что-нибудь… Мне всё равно.
Кира равнодушно улыбнулась и кивнула. Хотела выйти из комнаты, но вновь обернулась.
- Ром, а что с рекламой?
- С какой рекламой?
- Для журнала. Всё сняли?
Андрей невольно нахмурился, когда заметил, как взгляд Малиновского неожиданно заметался. Но Ромка кивнул, даже с улыбкой, правда, чуть нервной.
- Да, сняли.
- А что не так? – не удержался Жданов. Роман глянул на него чуть ли не испуганно, потом пожал плечами.
- Всё так.
Андрей прищурился, недоверчиво глядя на Малиновского. Уж слишком тот нервничал.
- Ром, тогда мне нужны снимки, - деловым тоном проговорила Кира. – Я хочу взять их с собой в Париж. Если они получились стоящими, конечно.
- А когда это у нас что-то нестоящее получалось? – обиделся Рома и без лишних слов пошёл к выходу.
- Ты что-то скрываешь, - припечатал его Жданов уже у двери. – Что не так?
- Да всё так! Просто… я снимки у Юлианы ещё не забрал, - выкрутился он. – Забыл.
Андрей ему не поверил. Интуиция подсказывала, что дело совсем не в том, что Ромка «забыл», из-за этого он нервничать бы не стал, наоборот раздухарился бы, просто из чувства противоречия. Но выяснять причины столь странного поведения сейчас было не с руки, и Андрей промолчал и просто закрыл за другом дверь.
Ужин привезли часа через полтора, Жданов за это время успел принять душ и разобрать почту, а Кира «летала» по квартире и разговаривала по телефону с Клочковой. Когда жена проходила мимо него, Андрей неизменно смотрел на неё, прислушивался к её голосу и чувствовал дискомфорт. Это чувство приходило каждый раз, когда они с Кирой оказывались вместе в этой квартире. Почему-то именно здесь. За пределами «их дома» он чувствовал себя её мужем. Они были супружеской парой, публичной, счастливой и улыбающейся, даже наедине, в Кириной парижской квартире или в Лондоне, в гостях у его родителей, они были семьёй, а вот здесь не получалось. Может, потому, что в «их доме» Андрей привык быть один? Но ведь это неправильно. Ужасающе неправильно. Кира здесь казалась лишним элементом. Она что-то делала, перекладывала с места на место его вещи, меняла мебель, а Андрей втихую раздражался из-за этого. Вмешательство жены в его «холостяцкую» жизнь нервировало.
Он запутывался всё больше.
- Андрюш, иди ужинать. Я на стол накрыла.
Жданов ещё немного бестолково потаращился на текст письма, которое пытался читать, потом кивнул и поднялся. На кухне играла тихая музыка, на столе бутылка вина, а жена в шёлковом халатике и с мягкой улыбкой на губах. Всё с претензией на лёгкий, семейный вечер.
- Налей мне ещё вина, пожалуйста, - попросила Кира и улыбнулась. – Вика сказала, что у нас с тобой все вечера на этой неделе заняты. Стольких людей надо увидеть, со столькими поговорить!..
Андрей поставил бутылку на стол и подложил себе ещё салата.
- А нельзя всё это делать постепенно? Не нравится мне это. Начинается беготня, разговоры сумасшедшие…
Кира перегнулась через стол и накрыла ладошкой его руку.
- Не злись. Ты опять злишься. Ну некогда мне задерживаться, ты же знаешь. Надо всё делать быстро. Ешь, я заказала всё, что ты любишь. Вкусно?
Он не ответил, руку освободил и вытер рот салфеткой.
- Кира… - начал Андрей и вдруг замолчал.
Она подняла на него вопросительный взгляд.
- Что?
Жданов вздохнул.
- Тебе не кажется, что мы ведём себя глупо?
Жена нахмурилась.
- Ты о чём?
Он беспомощно развёл руками.
- Да обо всём. Помнишь, как ты мне рассказывала… давно, ещё до свадьбы… как мы с тобой жить будем? Про наш дом, про то, как вечера будем проводить вместе, разговаривать, – он улыбнулся. – Что ты обязательно научишься готовить.
Кира вздохнула и отложила вилку.
- А мне казалось, что тебя всё устраивает.
Андрей насмешливо приподнял одну бровь.
- Да?
- Да. Ты прав, я тебе всё это говорила. А ты слушал меня с таким выражением лица, что от тебя бежать хотелось. Андрюш, я тебе дала свободу. Ведь ты боялся потерять именно это. А теперь тебе не хватает каждодневных семейных отношений?
- Ну если уж мы женаты… - Андрей взял бокал и сделал большой глоток. – Я не знаю, - признался он.
Кира нехорошо усмехнулась.
- Вот именно. Ты думаешь, я не знаю, какую жизнь ты ведёшь без меня в Москве? Но я же не устраиваю тебе скандалов.
- Вот это-то и странно…
- Не странно, Андрюш, не странно. Я с самого начала понимала, что нам, а в первую очередь тебе, будет не просто. Но мы справимся. У нас ещё есть время пожить для себя. Вот давай этим временем и воспользуемся.
Он покачал головой.
- Я не понимаю. Я тебя не понимаю! – Жданов поднялся. – Кира, а тебе не кажется, что ты сама заигралась? Я тебе не нужен. Мы с тобой играем в какую-то странную игру, правил которой я не знаю. Я не знаю, зачем мы это делаем и для чего.
- Я тебя люблю.
Андрей с шумом втянул в себя воздух и отвернулся. Кира поднялась и подошла к нему. Прислонилась лбом к его плечу.
- Я люблю тебя, - повторила она. – Но ведь в жизни есть ещё кое-что другое. Тоже важное. Ты-то это знаешь лучше меня, – обняла его. – А у нас всё будет хорошо.
- Тогда останься, Кира. Останься сейчас. Я обещаю тебе, я сделаю всё, что в моих силах…
Жена отстранилась. И как только она это сделала, он обернулся и внимательно посмотрел на неё.
- Что скажешь?
Кира закусила губу, но невесёлая усмешка всё равно была заметна. Андрей сжал руку в кулак.
- Ты же понимаешь, что это ненормально. Так не может продолжаться. Ты хотела замуж, ты хотела семью…
- А ты готов стать семейным человеком? – не поверила она.
- Если ты в это не верила изначально, зачем мы поженились?
- О Боже, Жданов! – Кира снова погладила его по плечу. Снисходительно улыбнулась. – Ты сам всё прекрасно знаешь. И помнишь… Твоё показательное выступление в день свадьбы… - она взмахнула рукой. – Ладно, не будем вспоминать, мы же обещали друг другу. Но ты и меня попробуй понять. Ты всегда жил, как ты хотел, Андрей. Всегда. А я жила твоими интересами. Помогала, поддерживала, прощала… а ты не ценил. Но я вышла за тебя замуж, потому что верю – мы с тобой рождены друг для друга. С нами столько всего происходило, мы столько встрясок пережили, но мы же вместе. И всё у нас будет, вот увидишь. Но мне кажется, я заслуживаю немного времени на себя. Я не виновата, что моё время пришло только после нашей свадьбы, что пришёл интерес, моё дело… Я заслуживаю твоего терпения, Андрей. Совсем чуть-чуть. А потом я вернусь, и у нас будет семья… Настоящая. Я… ребёнка тебе рожу и стану самой домашней женой на свете. Клянусь.
Андрей сунул руки в карманы и уставился в пол. Даже пальцами босых ног пошевелил.
- У тебя там кто-то есть?
Она рассмеялась и снова прижалась к нему.
- Ты ревнуешь? Глупый… Хотя мне приятно. Ты меня ревнуешь.
Жданов повёл плечами, словно пытался скинуть её руку.
- Тогда что? Что тебя там держит, я понять не могу.
Она вздохнула как-то странно, мечтательно, а сама вернулась за стол. Андрей обернулся на жену и встретил её улыбку.
- Там же так интересно, Андрюш! Это даже не Москва, это… другая планета, понимаешь? Я столькому научилась за эти месяцы, столько узнала… И как оказалось, я тоже что-то могу. И ко мне даже прислушиваются. А уж видеть логотип «Зималетто» на лучших показах, в лучших модных журналах мира… Разве ты не этого хотел? Разве наши родители не об этом мечтали? Я помню, как папа мне об этом говорил…
Андрей не ответил. Отошёл к окну и прислонился лбом к холодному стеклу. За окном шёл снег. Кружился и мягко падал на землю в свете электрического фонаря.
- Для тебя это важно? – спросил он.
Кира помолчала, после ответила:
- Да… важно. Мне нужно ещё совсем немного времени. Ты же знаешь, я тебя люблю, но… Андрей, - растерянно позвала она.
Он выпрямился и потёр холодный лоб.
- Хорошо… раз для тебя это важно. Возвращайся в Париж.

---*---*---*---

- Вот это уже настоящие, взрослые отношения, - одобрительно кивнула Елена Александровна. – Катюш, Дима тебе нравится, правда?
Катя стояла у кухонного окна и смотрела, как отъезжает машина Куприянова.
То, что он завез их с Ваней к её родителям, вышло как-то случайно. Заехал за Катей на работу, хотел пригласить её на обед, а она в это время как раз собиралась ехать за сыном в детский сад. Не далее, за полчаса до этого позвонила Алла Витальевна и сообщила, что в саду отключили свет и лучше ребёнка забрать. А впереди ещё больше половины рабочего дня!.. Созвонившись с родителями, Катя пообещала внука им доставить сама, не хотелось заставлять отца идти по гололёду пешком, для его колена это могло быть опасно. Собиралась вызвать такси, и в этот момент как раз появился Дима. Тут же предложил её маленькую проблему разрешить, а Катя согласилась без всякого сопротивления. На сопротивление у неё теперь права не было.
У неё был роман. Настоящий, полноценный, со всеми вытекающими.
По крайней мере, так хотелось думать.
Но, во всяком случае, то же самое ей говорили и окружающие. Арина даже открыто позавидовала. А вот теперь мама одобрила её выбор…
Её выбор.
Они не собирались в гости к её родителям, предполагалось, что Дима дождётся её в машине, о чём-то другом даже речи не шло. Катя привела Ваню, а отец, любитель высматривать её в окно, тут же заинтересовался, кто их привёз. Пришлось выкручиваться, а врать она никогда не умела. И, в конце концов, минут через двадцать Куприянов уже сидел на кухне и ел пельмени.
Он понравился родителям. Папа с увлечением говорил с новым кавалером дочери «за жизнь», а мама с интересом на Катю поглядывала. Куприянов же вёл себя спокойно, нельзя было сказать, что легко или получал от происходящего большое удовольствие, по крайней мере, этого не показывал. Но был исключительно вежлив и приветлив. Его не тяготила, царившая атмосфера, он вёл с Валерием Сергеевичем обстоятельную беседу и вежливо улыбался Елене Александровне.
- Взрослый и обстоятельный мужчина… Думаю, ты сделала правильный выбор, Катюш. Именно такой тебе и нужен.
Это было первое, что сказала ей мама, как только представилась возможность. Как с этим можно было не согласиться?
Дима был взрослым и уверенным в себе. Рядом с ним было спокойно.  На него можно было положиться, расслабиться. Рядом с ним можно было отбросить все беспокоящие мысли и переложить на сильные мужские плечи все свои заботы. Или не перекладывать. Он сам на себя всё переложит, а женщине, которая будет с ним, надлежит лишь наслаждаться лёгкой жизнью… Катя в последние дни, только и думала, что о том, а хочет ли она так жить? Не получится ли в итоге так, что ей и думать будет не нужно. Всё за неё будет решать Дима. А ей самой останется лишь улыбаться в благодарность…
Наверное, о таком мужчине, как Куприянов мечтают все женщины, в ожидании принца. Характер не тяжёлый, добродушный, к своим годам сложившийся и успешный человек, никогда не скучающий, занятый и сосредоточенный на своём деле. Смехом Дима рассказывал о своих недостатках, набирался их приличный список, но говорил и демонстрировал он их так, что Кате становилось смешно. С ним Кате было легко. Даже его ухаживания не вызывали особого смущения, он не делал каких-то широких жестов, ошеломляющих подарков, Дима вообще не старался поразить её воображение. Просто мило ухаживал, дарил приятные мелочи и много времени уделял Ване. Знал, что для Кати это самое важное. Как сложатся его отношения с её сыном, примет ли он его, насколько комфортно они будут чувствовать себя втроём.
Чувства Вани её волновали намного больше собственных. Она не уставала наблюдать за ним, прислушиваться, приглядываться, ничего страшного, какого-то особого неприятия к Куприянову не видела, но и особого восторга и радости в его отношениях не наблюдала. Ваня относился к нему, как гостю. Именно так. Дима приходил, приносил подарки, играл с ним, а сын хоть и не отталкивал «нового дядю», но и особого интереса и желания общаться с ним не проявлял. Они втроём гуляли, даже в цирк ходили, Ваня сидел у Куприянова на коленях, радовался его машине и тараторил без умолку, делясь впечатлениями от увиденного представления… и даже не заметил ухода Куприянова вечером.
Мама и Юлиана уверяли её, что это нормально. Что-то говорили о том, что Ваня привыкнет и всё ещё изменится, просто нужно время. И посоветовали всё-таки отвести его к психологу, чтобы поговорить об Андрее… раз у Кати самой на это не хватает ни сил, не смелости, ни слов.
За это она тоже чувствовала себя виноватой. И надежда на то, что сын «привыкнет», как-то не успокаивала. Потому что в памяти неизменно всплывало, как Ваня однажды просто ткнул в Андрея Жданова пальцем:
- Я буду жить с ним.
А с Димой всё было по-другому. Он готов был сделать для Вани всё… Всё, о чём она, Катя, его попросит. Он будет заботиться, нести ответственность, заниматься Ванькой, возиться с ним и задаривать подарками, и делать это от чистого сердца. Катя чувствовала, что он искренен. Но он чётко понимал, что это чужой ребёнок. Ребёнок женщины, которая ему сильно нравится, но в душу его впускать совсем не обязательно, по крайней мере пока. И Катя не могла его за это винить. Это было как раз нормально, в отличие от непонятной, фантастической связи Ваньки со Ждановым, которая случилась просто на щелчок пальцев и никакого объяснения и обоснования под собой не имела.
Но Катя была Диме благодарна. За то, что он старается увлечь Ваньку, расширить его кругозор. И ей уделяет много внимания, чувствует её, заботится о её чувствах.
Ей было приятно, когда он её целовал. Кате не хотелось его оттолкнуть или спрятаться от него, зажаться. У неё даже сердце ёкало, когда видела его. Правда, только в первый момент. То ли пугалась, то ли смущалась, затем вспоминала о том, что ей «легко и спокойно», и успокаивалась. Дима её обнимал, целовал, на большем не настаивал, они могли долго сидеть в машине, целовались, как подростки, о чём-то разговаривали. Пару вечеров провели у Кати дома, ужинали и смотрели какой-нибудь фильм, сидя рядышком на диване. Вот в эти моменты Катя начиналась немного нервничать. Ванька к этому моменту по обыкновению уже спал, она с Куприяновым была, так сказать, наедине, и Катя невольно замирала от ужаса… Знала, что Дима не сделает ничего, что ей бы не понравилось, но всё равно волновалась. Чувствовала его состояние, понимала, насколько ему порой тяжело держать себя в руках и отстраняться в тот момент, когда хотелось совсем другого, она чувствовала себя виноватой за это. Хоть Куприянов и говорил, что всё правильно, что всё идёт так, как и должно идти, но Кате было перед ним неудобно. Она вновь чувствовала себя неопытной девчонкой, которая всё уговаривает себя решиться…
Обычно они расставались, оба взбудораженные жаркими, жадными поцелуями, и теперь уже при каждой встрече, Катя со страхом ждала, что он пригласит её к себе в гости… или не в гости, ещё куда-нибудь. Куда обычно мужчины приглашают женщину?
Катя его стеснялась. Во всём, что касалось интимных отношений, она его стеснялась. Никак не получалось переступить через себя. После его поцелуев, она оставалась не с радужными романтическими мыслями в голове, а с паникой в душе. Куприянов становился всё более настойчивым и поцелуи всё более страстными и пылкими, а Катя не знала, что с этим делать. Хоть Дима не настаивал, и уж тем более не заставлял, но он ждал развития их отношений, и его можно было понять. Они оба взрослые люди… и подобное продолжение было бы вполне закономерно. Но решиться было очень страшно.
Катя не спала ночами, крутилась с боку на бок, изводя себя самокопанием.
Хочет ли она перейти эту грань?
Хотя нет, не так вопрос надо поставить. Хочет ли она перейти эту грань с Димой. Вот так будет правильно.
Потому что она взрослая женщина (в последнее время Катя не уставала это повторять, мысленно и вслух перед зеркалом), и когда-нибудь это произойдёт. Должно произойти, это естественно. Когда-нибудь, с кем-нибудь… Когда придёт момент, когда её отпустит образ Андрея. Но когда это случится, кто знает?
А сейчас рядом с ней мужчина, которому она нравится, который о ней и о её ребёнке готов заботиться, дать им всё, что может, чувствует за них ответственность… И который ей самой нравится. Ведь нравится же! От его поцелуев она теряется, забывается… но на большее смелости пока не хватает.
Хотя… Дима же сам ей ничего не предлагает. От нее, что ли, инициативы ждёт? Прямо скажем, зря. Или отказа боится?
Катя, наверное, сотню раз уже прокручивала в голове эту ситуацию. Он предлагает (приглашает) её к себе, а что она?.. соглашается? Отказывается? Как ей отреагировать на его слова?
Господи, как же всё это сложно!..
А то, что голова не кружится, колени не дрожат, взволнованные мурашки по телу не бегут, когда… нет, не при поцелуях, а когда просто смотрит на него, голос слышит, улыбку встречает мимолётную…  Что ж. Сумасшествия в её жизни и без того было достаточно.
- Катя, он тебе нравится? – допытывалась Елена Александровна. – Потому что если это не так…
- Нравится, мама. Он… хороший.
- Очень положительный. Папе он понравился.
Катя натянуто улыбнулась.
- Я поняла.
- А Ваня? – мать спросила тихо и посмотрела испытывающе, а Катя словно задохнулась. Но вновь улыбнулась.
- А Ваня спокоен, мама!
Сказала это таким тоном, что Елена Александровна только вздохнула. Погладила дочь по руке.
- Всё уладится, вот увидишь. Просто нужно время.
Катя кивнула, не стала спорить. Она и сама на это надеялась.
Когда  собиралась на работу, Ванька попросился остаться у бабушки с дедушкой ночевать. Катя потёрла пальцем его щёку, стирая пятнышко от шоколада, потом пригладила волосы сына.
- Ты уверен?
Он серьёзно покивал.
- Да. Мы с дедом гулять пойдём на площадку. С горки кататься. А ты со мной не пойдёшь.
Она улыбнулась.
- Ну хорошо. Только не капризничай, и долго не гуляйте, а то ноги отморозишь.
Ванька смешно хныкнул.
- Я уже большой, мама!
Катя рассмеялась, потом взяла сына за уши и поцеловала сначала в одну щёку, потом в другую.
- Большой. До завтра?
- А ты позвонишь мне?
- Конечно. Пожелаю тебе спокойной ночи.
Ванька успокоено кивнул, немного подержался за её руку, а потом помахал на прощание из кухонного окна. Катя помахала в ответ, села в такси и задумалась. Пару минут сомневалась, а затем достала телефон и набрала номер Куприянова.
- У меня свободный вечер, - похвастала она. – Ванька у родителей остаётся на ночь.
Дима хохотнул.
- Ты приглашаешь меня на свидание?
- Нет. Я жду, когда ты меня пригласишь.
- Я тебя приглашаю. Есть особые пожелания?
- Может, просто прогуляемся? Не хочу в ресторан.
- Хорошо. Погуляем.
До самого вечера Катя не могла найти себе места. Хотела сегодня побыть с Димой, чтобы наконец решить для себя, понять насколько сильно он ей нравится и стоит ли дальше продолжать отношения или прекратить зря человека обнадёживать и врать и себе, и ему. Нельзя быть эгоисткой. И то, что ей с Димой общаться приятно и за локоть его держаться спокойно, совсем не означает, что он должен этим удовлетвориться и его это устраивает. Пора было что-то решить.
Дима встретил её на улице. Катя вышла из офисного здания, увидела его и улыбнулась. Спустилась со ступенек и подала ему руку. Куприянов притянул её к себе и наклонился к её губам.
- Привет, - сказал он, когда отстранился спустя минуту. – Как день прошёл?
- Всё хорошо. Никаких катастроф не случилось.
Он рассмеялся.
- И то хорошо. Так куда мы пойдём? – Он приобнял её рукой за плечи и они пошли к машине.
Катя вздохнула.
- Отвези меня на набережную.
- На набережную? А на море ты не хочешь?
- На море?
- У меня скоро будет пауза… Хочешь, съездим куда-нибудь. Ваньку можно взять.
Пушкарёва зажмурилась и низко опустила голову. Закусила губу, пока Дима не мог видеть. Захотелось остановиться и затопать ногами в досаде на саму себя. Ну почему она всегда вспоминает о Жданове в самый неподходящий момент?
- Катюш…
- Я пока не знаю, Дим. Давай потом подумаем. Ты когда точно будешь уверен, что сможешь поехать и тогда… Я тогда с Юлианой поговорю. Посмотрим, - неопределённо закончила она.
Они гуляли по набережной, взявшись за руки. Было уже темно, кругом всё светилось разноцветными огнями, опять пошёл снег, но мягкий, лёгкий, он кружился в воздухе, искрился и хрустел под ногами. Как говорил Ванька, вкусно хрустел. Дима рассказывал ей смешные истории из своей жизни, Катя смеялась, потом они обсуждали «предполагаемый» отпуск, кто где мечтает побывать, рассуждали о море… Обязательно ли отдыхать на море? Ведь есть много других интересных мест.
Потом в какой-то момент Катя неожиданно поняла, что замёрзла. Настолько, что даже губы не слушаются. До этого момента как-то не замечала дискомфорта от похолодевших ног, оттого, что приходится постоянно держать руки в карманах, потому что кожаные перчатки не спасают, а потом вдруг стало не до шуток.
- Дима, я замёрзла! – Катя рассмеялась над самой собой. Куприянов остановился, снял с себя шарф и замотал его вокруг её шеи.
- Гуляльщица, - покачал он головой. – Пойдём быстрее.
Взял её за руку и свернул с аллеи на протоптанную тропку, которая вела к дороге. Когда оказались в машине, Дима сразу включил печку. Повернулся к Кате, с улыбкой разглядывал её, замотанную в его шарф до самого носа. Пушкарёва шутливо толкнула его в плечо.
- Вот только попробуй засмеяться.
Он замотал головой, пытаясь спрятать улыбку.
- Куда поедем? – спросил Дима.
Катя пожала плечами, пытаясь снять с себя его шарф. Встряхнула головой.
- Не знаю… Ты голодный, наверное.
- Есть немного, - признался Куприянов. Потом странно посмотрел, испытывающе, и сказал: - Я тут живу недалеко… Хочешь в гости?
Её руки замерли, отвернулась к окну, прислушиваясь к биению сердца, оно стало просто сумасшедшим. Наконец размотала Димкин шарф и вернула ему, надеясь, что руки трясутся не слишком заметно. Глубоко вздохнула.
- Почему нет?
Неловкость была обоюдной. Катя видела,  что Дима пытливо вглядывается в её лицо, что-то старается рассмотреть, понять… Затем кивнул.
Куприянов на самом деле жил недалеко. По крайней мере, Кате так показалось, потому что они приехали прежде, чем она успела хоть немного успокоиться. А из-за своего волнения не могла даже проявлять вполне понятные эмоции, как например, банальное любопытство. Дима показывал ей квартиру, хвалился большой картиной на стене, фыркал на модерновый диван, желая Катю рассмешить и тем самым помочь ей справиться со смущением, а ей с трудом удавалось удерживать на лице улыбку.
Куприянов кормил её сыром, крекерами и шоколадными конфетами. Причем был заметно сконфужен тем, что в его доме оказался столь скудный выбор съестного. В шкафу Катя заприметила пару пакетов чипсов, но Дима шкаф быстро закрыл, видимо, в его представлении это было ещё более непрезентабельно.  Зато была бутылка хорошего вина, тихая музыка… а в соседней комнате не спал ребёнок.
Катя продолжала улыбаться, но глаза старательно отводила, уж слишком пристально и красноречиво Дима на неё смотрел. Пару раз она бросала взгляд на часы, но толку от этого не было. Не хватило бы у неё смелости заявить, что ей домой пора. Она прекрасно знала, что последует за её визитом в гости к Куприянову, когда согласилась на его приглашение. И он знал. А теперь делать вид, что она не понимает или не понимала…
Пока всё это обдумывала, Дима как-то незаметно придвинулся ближе к ней, погладил по щеке и вот она уже отвечает на его поцелуй, а в ушах, как гром, тиканье напольных часов. Одна секунда, две… пять… тринадцать…
Куприянов пересадил её на свои колени, а рука пробралась под Катину кофту. Сначала осторожно, расстегнул одну пуговицу, пальцем погладил кожу, помедлил, почувствовал, как Катя напряглась, но руку его не оттолкнула, и тогда его рука уже смело устремилась вперёд.
Катя крепко зажмурилась, откинула голову чуть назад, позволяя Куприянову ласкать губами её шею. А сама прислушивалась к своим ощущениям от его прикосновений. Горячая ладонь гладила её живот, затем поднялась выше и осторожно погладила кожу под самым кружевом бюстгальтера.
Его прикосновения были приятны. И на этом, именно на этом нужно было сосредоточиться. На приятном, на удовольствии, на том, что скоро будет ещё лучше… Нужно только закрыть глаза и не думать больше ни о чём, кроме собственного удовольствия.  Как раньше. Когда глаза закрываешь, и на тебя накатывает волна, качает тебя, уносит всё дальше… а ты только цепляешься за любимого мужчину, и он твоя единственная надежда не утонуть в этом омуте.
Дима тяжело дышал, сжимал её всё сильнее, нетерпеливее. Расстегнул блузку и прижался губами к её груди, стянув с плеча кружевную бретельку. Катя уткнулась носом в его плечо, вдыхала его запах, и глаз не открывала. Старательно отгоняла от себя реальность. Пальцы запутались в его волосах, Дима что-то прошептал, она не поняла, да и не вслушивалась, но он вдруг отстранился. Немного отодвинулся от неё и посмотрел в лицо. Глаза пришлось открыть.
Куприянов улыбнулся странной пьяноватой улыбкой, положил ладони на Катину шею и погладил, провёл по плечам, а потом вдруг легко поднялся на ноги и потянул Катю за руку.
- Пойдём в спальню… пол в гостиной – это  не для тебя.
Катя поднялась, нервно сглотнула, но пошла за ним.
Он был нежным, прикасался очень ласково и осторожно, и Катя очень старалась «быть с ним». И телом, и душой, отвечала на жаркие поцелуи, обнимала, гнала от себя все мысли. Чувствовала опытные и смелые прикосновения, закусывала губы и даже радовалась, когда вырывался стон… словно это было доказательством того, что всё правильно… и не так уж плохо.
Вот только в какой-то момент вместо стона вышел всхлип…
- Катя, что?
Голос был испуганный, обеспокоенный, взгляд мутный и обескураженный. А она смотрела в потолок и кусала губы. Было больно, и Кате даже почудился привкус крови.
Куприянов смотрел на неё непонимающе, растерянно моргал, потом отодвинулся и сел.
- Катя…
Она тоже села и прикрылась рукой. В первую секунду не знала куда деть глаза от стыда, а потом спустила ноги с постели и поспешно встала. Быстро вытерла слёзы.
- Прости… я… - хриплый шёпот, а после голос и вовсе сорвался. – Прости… это я виновата.
Он сокрушённо вздохнул.
- Катя…
Она суетливо собирала свою одежду, прижала её к себе и, не в силах поднять на Диму глаза, выскочила из комнаты. Куприянов не сразу пошёл за ней, за что Катя была ему очень благодарна. Она поспешно одевалась в гостиной, трясущиеся руки не слушались,  а сама  мысленно кричала от  разочарования.
Она ошиблась.
Ошиблась!
- Кать, не уходи.
Дима вышел из спальни, когда она была уже в прихожей.
- Не убегай, это неправильно.
Она сунула одну руку в рукав пальто и так замерла, устало привалилась к стене. Печально посмотрела на него.
- Прости меня, Дим… Я не думала… что так выйдет. То есть, не выйдет…
- Вот и не уходи. Ничего страшного не случилось. Бывает. Не убегай.
Катя медленно, словно без сил, сунула другую руку в рукав и покачала головой.
- Мне нужно, извини… Я не могу остаться.
Он сверлил её взглядом, потом обречённо вздохнул.
- Хорошо, иди. Я вызову тебе такси.
Катю шатало из стороны в сторону, но она кивнула.
- Я подожду внизу.
- Ты преувеличиваешь проблему.
- Завтра, Дима… Всё завтра.
До дома она добралась почти в беспамятстве. И радовалась, что сейчас она войдёт в свою квартирку и ей не нужно будет никому улыбаться, никого успокаивать… просто говорить с кем-то. На автомате разобрала диван, долго взбивала подушки и расправляла простынь. В голове звенящая пустота. Ни одной мысли – ни  о случившемся, ни о собственной тоске и боли. Легла, укрылась с головой одеялом и пару минут лежала и тряслась крупной дрожью от холода. Потом вытерла губы тыльной стороной ладони.
И зарыдала.

ГЛАВА 27.

Он улыбался такой знакомой улыбкой, легко и непринуждённо, совсем как на обложке того самого журнала, который Катя прятала в бельевом шкафу. Задорно, ослепительно и заученно. Вокруг него толпились люди, журналисты, то и дело сверкали вспышки фотокамер, а Жданов был спокоен, даже рассмеялся в ответ на какой-то вопрос девушки-корреспондента, которая совала ему под нос диктофон.
Он был совсем рядом, живой, не мираж и не бесплотная мечта. Андрей Жданов.
Катя крепко зажмурилась, словно от этого Жданов должен был куда-то испариться, но он был рядом, всего несколько шагов, несколько метров… Она очень остро чувствовала его близкое присутствие. Андрей всерьёз увлекся разговором с журналистами, видно, ему было чем с ними поделиться, по сторонам не смотрел, но Катя всё равно испугалась, что он как бы невзначай голову повернёт и увидит её… замеревшую в благоговейном ужасе. Сделала осторожный шажок в сторону и спряталась за спиной Димы. Глянула на него, без особого интереса, скорее боясь, что интерес он к ней проявит в этот не самый подходящий момент. Но он тоже был занят разговором, как и Юлиана. Никто ничего не замечал… Гости в ожидании начала шоу времени не теряли и вели нужные разговоры с нужными людьми. Виноградова, кажется, и Андрея в зале не приметила.
Или просто ей не сказала?
Катя осторожно выглянула из-за куприяновского плеча, не смогла удержаться. Подумала о том, что могла бы смотреть на Андрея вечно. Просто смотреть, сама оставаясь незамеченной, чувствуя, как её качает из стороны в сторону от волнения, как подгибаются колени и сохнет во рту. Видеть его улыбку, слышать доносящийся до неё голос и знакомые интонации, знать, что с ним всё в порядке…
Выглядит довольным.
Как её занесло на этот показ? Рок какой-то.
Она никуда не собиралась, настроение было не то, чтобы куда-то ходить, а уж тем более веселиться, как этого хотели Юлиана и Дима. Всеми силами пытались её отвлечь, делали вид, что ничего не произошло, а Кате в какой-то момент надоело с ними бороться, и она поддалась. Даже с Куприяновым не то чтобы помирились (они вроде как и не ссорились), но постарались вернуться к прежним отношениям. Правда, домой к ней Дима больше не приезжал и вообще вёл себя так, словно пытался избавить её от своего постоянного присутствия, даже звонить стал реже.
- Он просто хочет, чтобы ты по нему поскучала, - посмеивалась Юлиана, а Катя лишь плечами пожимала. Почему-то обсуждать это не хотелось.
Дима ей не надоедал, с задушевными беседами не лез, но и замкнуться в себе не позволял. Каждый вечер вытаскивал её и Ваньку на прогулку в парк и развлекал так же разговорами не о чём. Катя слушала, улыбалась, благодарна была ему за такое терпение и отношение, но при этом прекрасно понимала, что он просто выжидает. Хорошо это или плохо, судить не бралась, не имела на это права. Но за Диму она продолжала держаться, хотя и понимала, что это чистой воды эгоизм. Было страшно остаться одной. К тому же, Дима сам протянул ей руку помощи, и Катя, после небольших колебаний, за неё уцепилась.
И посещение сегодняшнего показа тоже затея Куприянова. Катя идти не хотела, хотя Юлиана, томясь в ожидании, все уши ей про этот вечер прожужжала. Пушкарёва наслушалась восторженных отзывов после просмотра каталога, даже сама его пролистала, но идти отказывалась, и не раз. Предчувствие какое-то смутное было…
Но Дима её тревог не разделил, отговорки слушать не стал и чуть ли не силой увёз из офиса. Когда доводы закончились, Катя выдвинула последний аргумент, хоть и банальный донельзя - нечего надеть. Куприянов усмехнулся в ответ, и через несколько минут они уже входили в магазин.
- Ты с ума сошла, Катерина? - выговаривал он ей. – Там будет вся Москва, все женщины мечтают увидеть это. Или ты не любишь драгоценности?
Катя лишь вздохнула.
- Ну какие драгоценности, Дима? Ты представляешь меня, обвешанную драгоценностями?
- Не обвешанную, - покачал он головой, потом посмотрел задумчиво. – Думаю, ты просто вблизи всё это великолепие не видела. Вот когда увидишь… Ты должна это увидеть.
Пушкарёва махнула рукой и спорить больше не стала.
Не унимающуюся тревогу Катя упорно списывала его на своё настроение, которое было на нуле, даже после покупки нового платья. И мысли не допустила, что может встретить на показе Жданова. Почему не подумала? Наверное потому, что в последние месяцы судьба их упорно разводила, словно покорившись их решению, и Катя привыкла к этому. Первое время ещё оглядывалась, когда выходила в свет, а потом перестала. Ловила слухи о том, где Андрей – в Москве или в Европе, и в такие дни чувствовала себя спокойно. И сегодня подлости (или всё-таки подарка?) от судьбы никак не ожидала.
А теперь вот глаз отвести не может…
Мысль о подарке в голове забилась настойчиво и беспокояще. Она действительно считает эту встречу подарком? Несмотря на страх, волнение… она была рада просто посмотреть на него. Ругала себя за эту радость, но продолжала наблюдать, как зачарованная.
Что ж она за дура такая?
Андрей стоял в плотном кругу журналистов, давал интервью, улыбался вполне дружелюбно, говорил спокойно, не сбиваясь, держался уверенно и по сторонам не смотрел.
Он даже не догадывался, что она совсем рядом и смотрит на него. Да и есть ли ему до этого дело?
Вокруг неё шла оживлённая беседа, люди смеялись, Дима приобнимал её за талию, поддерживал как бы, а Катя пряталась за его плечом, словно скрывалась, виноватая в чём-то, и выглядывала осторожно… Понимала, как это глупо и по-детски, но глаз отвести не могла. Ведь ещё сегодня ночью она мечтала, только мечтала хотя бы мельком увидеть его и совсем не ожидала, что мечта её так быстро сбудется. А вот сейчас видит его – довольного, улыбающегося. Замерла на вдохе, кажется, и сердце остановилось, руки-ноги похолодели. И очень боялась сорваться на стон или всхлип. Прислонилась лбом к плечу Куприянова, а он теснее прижал её к себе. Поглядел на Катю с улыбкой. Спросил шёпотом:
- Ты чего? Кать…
Сколько усилий потребовалось, чтобы отвести от Андрея взгляд… Повернула голову, но посмотреть Куприянову в лицо не осмелилась. Остановившимся взглядом уставилась на узел его галстука и с трудом сглотнула тугой комок, образовавшийся в горле.
Дима забеспокоился.
- Тебе плохо? – он развернулся, закрывая Катю от чужих взглядов своей спиной. Она качнула головой и снова посмотрела в ту сторону, где Жданов общался с журналистами.
Кира льнула к нему и счастливо улыбалась в камеру. Затем последовал поцелуй, и снова улыбки…
Что ж так больно-то? Как в первый день.
Юлиана потрясла её за плечо, заглянула в лицо, а потом проследила за её взглядом и в первый момент замерла, а после резко развернулась к Кате и даже встала так, чтобы загородить, чтобы Катя больше не могла видеть целующуюся и обнимающуюся парочку.
- О-о, - тихо и тревожно протянула она. – Не смотри туда, слышишь?
- Что случилось? – спросил Куприянов, переводя тревожный взгляд с Кати на Юлиану. Потом тоже оглянулся, пытаясь понять, что их так расстроило, но ничего особенного для себя не углядел.
Пушкарёва отвернулась, а Юлиана махнула на него рукой.
- Ничего… Дима, мы отойдём ненадолго.
- Скоро показ начнётся…
- Я знаю, мы ненадолго. Пойдём, Катюш.
- Да что происходит? – не сдержался и повысил он голос.
Но ему никто не ответил, говорил это он уже им вслед.
В туалетной комнате Катя села на пуфик и, наконец, перевела дыхание. А Юлиана дала волю своему негодованию, даже ногой топнула.
- Я не знала, что он в Москве, Катя! Я тебе клянусь!
Пушкарёва приложила к горящим щекам ледяные ладони и почувствовала хоть небольшое, но облегчение.
- Перестань, Юля. Со мной всё в порядке… просто растерялась немного.
- Растерялась она, - посетовала Виноградова. – Ты бы лицо своё видела, ни кровинки.
Катя помассировала виски и поморщилась.
- Димка понял, в чём дело?
Юлиана пожала плечами.
- Заметил, конечно, но ничего не понял.
Катя сокрушённо вздохнула.
- Я когда Андрея увидела… думала, что упаду замертво.
- Вот только этого не хватает! Что ты глупости говоришь?
Пушкарёва помотала головой, стараясь прийти в себя.
- Катя, он тебя видел?
- Я не знаю!
- Что ты кричишь?
- Не кричу…
Юлиана посмотрела на часы.
- Пора возвращаться в зал, через несколько минут всё начнётся.
Катя тяжело поднялась и подошла к зеркалу, посмотрела на себя. Бледная, а взгляд лихорадочно горит. Сама себя испугалась.
- Я домой поеду…
Виноградова фыркнула.
- Бежать надумала? А если он тебя видел?
- Я не вернусь туда, Юля!
- Хочешь домой, опять в подушку рыдать?
Катя закрыла глаза и опёрлась рукой на холодную раковину. Потом обречённо проговорила:
- Хорошо, я вернусь в зал… Немного одна побуду. Ты иди.
Юлиана посмотрела на неё с сомнением, но пришла к выводу, что Катя должна сама решить – уйти или остаться. Ничего больше говорить не стала и вышла за дверь.
Показ должен был вот-вот начаться, народ подтягивался ближе к подиуму, и войдя в зал, Юлиана в первый момент растерялась, не увидев Куприянова на том месте, где он остался их ждать. Остановилась и принялась оглядываться. На секунду в шоке замерла, когда отыскала его взглядом и увидела его собеседника. Они со Ждановым стояли немного в стороне ото всех и спокойно общались.
Как они могли познакомиться за прошедшие несколько минут, кто оказал такую услугу, и до чего они могли договориться? Юлиана внимательнее присмотрелась к ним, но беседа, судя по всему, шла вежливая, Куприянов даже улыбнулся в ответ на какие-то слова Андрея.
Всё-таки судьба…
Заметив её, Андрей разулыбался:
- Юлиана! – и даже руки раскинул, словно обнять её собирался.
Виноградова улыбнулась в ответ.
- Андрюша, ты вернулся?
Жданов наклонился и поцеловал её в щёку.
- Вернулся. Ты Киру видела? Она здесь.
- Видела. Но мы ещё не общались, – Виноградова кинула испытывающий взгляд на Куприянова, но тот слушал их с вежливой, отстранённой улыбкой. Видно было, что его сейчас занимают совсем другие мысли, он постоянно смотрел на дверь, видимо, не понимая, куда делась Катя. – Как отдохнул?
Жданов сделал круглые глаза.
- А я отдыхать ездил? Не знал.
Они вместе рассмеялись, но друг на друга смотрели совсем не весело. Взгляд Андрея был откровенно буравящим и колким, но он быстро опомнился, широко улыбнулся, а затем извинился и, кивнув Куприянову, отошёл.
Юлиана вздохнула ему вслед.
- Не вовремя ты вернулся, Андрюша, не вовремя, - пробормотала она.
- Юль, Катя где? Ей плохо?
Виноградова очнулась и посмотрела на Дмитрия. У пробегавшего мимо официанта взяла бокал с шампанским. Сделала большой глоток.
- Она успокоится, Дим.
- Что значит - успокоится? Ты можешь мне объяснить, что случилось?
Он требовал ответа, а Юлиана задумалась. Затем придвинулась к Куприянову чуть ближе и, понизив голос, проговорила:
- Просто здесь человек, которого Катя увидеть не предполагала. Вот и разволновалась немного.
Дима не стал уточнять, что за человек такой, из-за которого волноваться надо, сразу понял. Тот самый… с которым «нереальная связь». Расправил плечи, напрягся, Виноградова это заметила, потом обвёл зал неторопливым взглядом. Поджал губы.
- Ясно… И кто это?
Юлиана помолчала, но Куприянов уставился на неё, и она повела рукой, в которой держала бокал.
- А ты только что с ним разговаривал.
Куприянов заметно удивился, сглотнул достаточно нервно, да и голос его звучал неуверенно.
- Жданов?
Виноградова кивнула.
- Жданов.
Дима отыскал Андрея взглядом и начал присматриваться к нему уже по-особому. С прищуром и претензией.
- Вот, значит, как… Но он же женат.
Юлиана выразительно посмотрела на него и промолчала.
- Где Катя? Она вернётся?
- Я не знаю, Дима. Пусть она сама это решит.
Катя вернулась в зал, когда показ уже начался. Свет пригасили и она, воспользовавшись  полумраком, незамеченная замерла у стены, высматривая Куприянова и Юлиану. Но на глаза, как назло попались Андрей и Кира. Они стояли в непосредственной близости от подиума, и Катя даже видела, как Кира что-то шепчет Андрею, указывает рукой на девушку-модель, которая неторопливо поворачивалась, демонстрируя бриллиантовое колье на шее и руководствуясь словами ведущего. Жданов стоял, засунув руки в карманы брюк, и на жену внимания вроде и не обращал, внимательно смотрел на сцену. Катя минуту наблюдала за ним, а после быстрым шагом направилась к противоположной стене, где стоял Куприянов.
Когда она подошла и молча встала рядом,  он посмотрел на неё, и Кате от его взгляда стало не по себе. Дима посмотрел на неё испытывающе и, как ей показалось, укоряюще. Она сразу насторожилась, а потом отвернулась, испугалась, что он захочет её о чём-нибудь спросить. Но тут же почувствовала его руку. Куприянов приобнял её за талию, а потом вдруг поцеловал в лоб. Катя вцепилась в  него, но глаз не подняла, отвернулась и стала смотреть на подиум. Надеялась заинтересоваться шоу.
Драгоценности, всё это великолепие… Она видит всё это впервые.
По залу нёсся голос ведущего, неторопливый и завораживающий, и у Кати мурашки от него побежали по коже, она даже слегка передёрнулась, пристально следя за девушкой, которая неторопливо поворачивалась из стороны в сторону, высоко вскинув подбородок, чтобы зрителям было лучше видно.
- Дерзость и нежность, естественность плавных линий, легкость и завораживающая игра драгоценных камней, вплетенных в золотые нити. Благородный металл или шелковая ткань? Вопрос, на который можно ответить, только прикоснувшись к этому колье.
- Тебе нравится? – шепнул ей на ухо Дима.
Катя отстраненно кивнула. Наклонила голову и кинула быстрый взгляд в ту сторону, где стоял Жданов. Он выглядел сосредоточенным, кивал, слушая жену, а потом вздохнул. Катя даже с такого расстояния увидела, как поникли его плечи. Закусила губу и дыхание затаила.
Что-то у него не так?
- Катя, - позвал Куприянов. – Куда ты смотришь? Тебе не интересно?
Она открыла рот, чтобы заверить его в обратном, но отвернуться не успела. Андрей вдруг повернул голову и посмотрел прямо на неё.

------------------

- Достойную конкуренцию предыдущему шедевру составляет колье из линии Aruba: «виноградная лоза», на золотых ветках которой соблазнительно поблескивают «ягоды» бриллиантов и голубых аквамаринов специальной огранки «бриоле». Самая крупная «ягода», венчающая композицию колье, на самом деле состоит из 244 белых бриллиантов.   
Кира схватила его за руку.
- Андрюш, красота какая! Ты видишь?
- Вижу, - согласился он.
Жена взяла его под руку и прижалась к его плечу. Не отрываясь, смотрела на подиум и время от времени дёргала за рукав и принималась что-то шептать, выражая восторг. Андрей не вслушивался.
Не хотел он появляться на этом показе, драгоценности его интересовали мало, но Кира настояла, а теперь восторженно наблюдала за действом и видимо планы строила… на «подарок».
Жданов вздохнул и посмотрел себе под ноги, когда ведущий снова заговорил, поднял глаза,  потом вдруг ощутил странное волнение. Такое чувство, словно за ним кто-то наблюдает со стороны, разглядывает, и Андрей тоже принялся осторожно посматривать по сторонам. Накатило волнение, даже сердцебиение участилось, Жданов не понимал, что с ним происходит. Чувствовал себя попросту глупо, а потом и злиться начал. Кто-то его исподтишка разглядывает от нечего делать, а он разволновался, как мальчишка.
- Кого высматриваешь? – спросила Кира.
Он мотнул головой, снова вздохнул и уставился на сцену. А затем мазнул взглядом по гостям, находящимся по другую сторону подиума. Посмотрел и отвернулся в первый момент, а потом снова посмотрел.
…У неё был несчастный взгляд. Смотрела на него, знакомо закусив губу. Глаза огромные, очков не было и в помине и, наверное, поэтому Андрей в первый момент её и не узнал. Раз взглядом лишь мазнул и отвернулся.
Чувство такое, что кто-то под дых ударил. Дыхание куда-то подевалось, сердце в последний раз скакнуло в груди и замерло. Весь шум, музыка, голоса, отошли на задний план, и Жданов окаменел, продолжая смотреть на Катю.
Сколько месяцев прошло? Каждодневные мучения, тоска и угрызения совести всё всколыхнулось в одну секунду, когда он встретил её взгляд. И взгляд этот, чёрт возьми, был несчастным!
В голове загудело, потом Кира толкнула его локтем, и Жданов испуганно дёрнулся. Непонимающе посмотрел на жену и тут же снова на Катю. Но она уже отвернулась.
- Что с тобой? – Кира заглянула ему в глаза, потом посмотрела в ту сторону, в которую он смотрел. Нахмурилась. – Что?
- Кира, смотри показ, - процедил он сквозь зубы и руку выдернул. Передёрнул плечами, поддёрнул рукава пиджака и с надрывом выдохнул. Кира смотрела на него с подозрением, потом снова взяла под руку и повернулась к подиуму, но на Андрея продолжала коситься.
Пришлось пару минут выдержать паузу и остекленевшим взглядом таращиться на сцену, хотя в ушах только шум, а не голоса и музыка. Внутри всё горело огнём, невероятное чувство – подъёма и страха одновременно. Мысленно отсчитывал секунды… На тридцатой засомневался в собственном здравомыслии. А Катя ли? Что он там разглядеть сумел в полумраке?
Но это была она.
Выдержки хватило ненадолго, позабыв об осторожности и о жене, снова нашёл взглядом Катю. Оглядывал её жадно, и ему было настолько важно видеть её, что даже не сразу заметил некоторые неприятные подробности. Его больше волновала она, - как держится, как склоняет голову, прикладывает ладошку к щеке… украдкой смотрит на него. Выглядит необычно. Такая утончённая, незнакомая, красивая и манящая.
Что кольнуло? Первое – короткая стрижка. Андрей долго прищуривался, пытался понять, на самом деле короткая или ему в полумраке просто кажется. Но Катя словно почувствовала, подняла руку и заправила волосы за ухо. Руку задержала, пригладив короткие кончики. Жданов до боли сжал зубы. Разозлился, но это была лишь короткая вспышка, потому что потом…
Катя была не одна.
Она отвернулась, словно скрываясь от его взгляда, и вот тут-то Жданов и увидел ЕГО. И мужскую руку… на Катиной талии.
Андрей даже шаг сделал, будто его кто-то подталкивал в спину. Руки невольно сжались в кулаки, пошевелил губами, пытаясь припомнить фамилию «соперника», потому что тут же его узнал. Разговаривали совсем недавно, их познакомил кто-то третий, просто случайная встреча… А этот тип оказывается с Катей.
А она ещё и за руку его держит!
Жданов снял очки и моргнул.
Ну точно, держит!
Они о чём-то поговорили, Катя стояла к Андрею спиной, и он не мог видеть её лица, зато прекрасно видел, как мужская рука снова оказалась на её талии и не просто приобняла, а по-хозяйски так, уверенно и привычно.
Андрей вздохнул.
У неё всё идёт хорошо, как надо… Ему об этом и Малиновский сказал. И он тогда поверил, принял… пусть и не в первую же минуту, вечером долго это обдумывал и уверял себя, что рад. Но о том, что у Кати мог кто-то появиться, он почему-то не думал. Даже мысли не допускал…
На смену злости и удивлению пришла печаль. Всё изменилось. Может, не нужно было мучаться столько времени, а просто посмотреть на неё… издалека? Самому увидеть, что в Катиной жизни всё изменилось. Что она стала чужой и незнакомой. С короткой стрижкой.
Интересно, это она для этого типа постриглась?
- ЗдорОво! – Андрея достаточно сильно стукнули по плечу, он испуганно дёрнулся, развернулся и рассерженно посмотрел на Малиновского, появившегося неизвестно откуда. Тот встретил его взгляд и даже отступил. – Ты чего?
Кира снова обратила к нему пристальный, настороженный взгляд.
- Андрей, в чём дело?
Жданов мотнул головой. Не решился больше взглянуть в сторону Кати и даже спиной повернулся.
- Кира, ты хотела смотреть показ, а теперь на меня любуешься?
Жена разозлилась, наградила его выразительным взглядом.
- А что я должна делать? Ты с лица спал!
- Тише говори, - попросил он. – Мне просто надоело всё это… Ромка, пошли в бар.
- Андрей, - Кира попыталась удержать его за руку, но он уже сделал шаг в сторону. Посмотрел на неё и выдавил улыбку.
- Смотри показ спокойно, ты же хотела. Мы в баре будем.
Кира вздохнула, выглядела чуть недовольной и обеспокоенной, но спорить не стала.
До бара Андрей почти бежал. Зал был полупустой, большинство гостей постарались обступить  подиум потеснее, Жданов уселся на высокий табурет у стойки, попросил у бармена виски и залпом выпил. Малиновский внимательно наблюдал за ним. Когда Жданов открыл глаза и с шумом выдохнул, хмыкнул.
- И что?
- Да ничего, - чуть охрипшим голосом проговорил Андрей. – Катя здесь.
Рома вытаращил глаза.
- Пушкарёва? – и стал вглядываться в толпу гостей. – Где?
- Там! – зло рыкнул Жданов. – И не одна.
- С Юлианой?
- Малиновский, ты издеваешься, что ли?
Рома повернулся к нему.
- Почему? Нет. А с кем она?
- Да есть тут один… тип.
- Подожди. С мужиком, что ли? – Малиновский аж присел.
Андрей устремил на него такой красноречивый взгляд, что Роме веселиться враз расхотелось. Он кашлянул в кулак, потом сел на соседний стул и себе попросил виски.
- Да-а, Палыч… А ты что?
- Что?
- Вы разговаривали?
- Нет, я её сейчас только среди гостей увидел… - Андрей вздохнул. – Она другая совсем.
- Я тебе об этом и говорил. Деловая вся такая. Не наша это Катерина, Андрюх.
Из бара Катю видно не было, как Андрей не старался её высмотреть. Но вскоре показ закончился, в зале вспыхнул свет, люди начали расходиться, а затем в середину зала вывезли специальные столы.
- А это ещё что? – удивился Рома.
- Заманиловка, - вздохнул Андрей и посмотрел без всякого интереса.
Организаторы показа предлагали женщинам примерить дорогие украшения.
Андрея это развлечение интересовало мало, не смотря на то, что жена явно не собиралась уходить сегодня без приятной покупки. Кира разглядывала колье, а Жданов рыскал взглядом по залу. Даже нервничать начал, потому что Катю не видел. Он видел Юлиану, она наконец-то встретилась с Кирой, они принялись что-то обсуждать, выбирать вместе, а Андрей даже на стуле приподнялся, чтобы ему лучше видно было. Малиновский дёрнул его за рукав.
- Сядь. Ты что?
Жданов отмахнулся.
- Вон она, сказал Рома.
- Где?!
- Да вон. – Он указал рукой в нужную сторону. Ухмыльнулся. – Вот так да… Куприянов. Я так и знал.
Андрей как раз нашёл Катю взглядом, она находилась у одного из столов,  а за её спиной как раз Куприянов, и Жданов так понял, хотя видеть этого не мог, что он по-прежнему обнимает её за талию, теперь уже двумя руками. Он что-то говорил ей, наклонившись к Катиному уху, а она вроде и улыбалась, но уж слишком отстранённо. А взгляд метался по залу.
Андрей слабо усмехнулся. Его высматривает.
Наконец повернулся к Малиновскому.
- Ты его знаешь?
- А то… Последнюю рекламу в его салоне снимали. Я же тебе рассказывал.
Жданов стукнул пустым бокалом о барную стойку и поднялся.
- Рассказывал… Но кое-что упустил, кажется!
Рома вздохнул.
- А что, надо было рассказать?
Андрей промолчал.
Куприянов подвёл Катю к одному из столов, она, по всей видимости, возражала и отнекивалась, но потом сдалась и вот Андрей, едва сдерживая бешенство, наблюдал за тем, как Дмитрий надевает ей на шею колье. Катя улыбнулась, подняла руку и прикоснулась к украшению.
Малиновский рядом едва слышно хохотнул.
- Если он его ей купит, она точно за него замуж выйдет. Не отвертится.
Жданов кинул на друга убийственный взгляд, а затем решительно направился  к столам. Рома попытался его удержать.
- Ты куда? С ума сошёл?
Но Андрей уже подошёл, оказался у стола, как раз напротив Кати и увидел, как она побледнела. В один момент. Замерла, взгляд испуганно заметался, глянула на Малиновского, а Андрей встретился глазами с Куприяновым. От той доброжелательности, с которой они общались совсем недавно, не осталось и следа. Столкнулись взглядами и оба нахмурились.
Рома переводил тревожный взгляд с одного на другого, соображал, что сделать, чтобы опасность отвести, но в этот момент рядом со Ждановым появилась Кира. Схватила его за руку.
- Андрюш, посмотри, я выбрала! – Кира  показала ему свою руку, на запястье красовался браслет, усыпанный бриллиантами. – Тебе нравится?
Он уставился на сверкающие камни.
- Ну конечно, ему нравится, - между ними вклинилась Юлиана, взяла Жданова под руку, посмотрела на него, и от его взгляда Андрею стало не по себе.
Кира в этот момент обратила внимание на пару напротив, присмотрелась внимательнее и удивлённо приподняла брови.
- Катя? Здравствуйте, Катя.
Пушкарёва осторожно сняла колье и вернула его Диме, затем натянуто улыбнулась.
- Здравствуйте, Кира Юрьевна.
Улыбка и слова приветствия жене, а быстрый взгляд – мужу. А у Андрея такой взгляд жадный, манящий и в то же время тоскливый, что Кате дышать стало нечем. Кровь прилила к щекам, она сделала шаг назад, наступила Куприянову на ногу, и тот её поддержал. Приобнял и снова глянул на Жданова, с вызовом. Тот так зубы сжал, встретив этот взгляд, что желваки на скулах заходили.  Андрей наблюдал за тем, как Куприянов отводит Катю в сторону, как наклоняется к ней, слушает, что она ему говорит… Внутри всё кипело, перед глазами пелена и очнулся только когда Ромка во второй раз двинул ему локтем в бок, достаточно ощутимо. Услышал, как жена со смешком пожаловалась:
- Юль, я не понимаю, что с ним происходит. Что-то милый мой замышляет …
Андрей повернул голову, чтобы посмотреть на жену, но встретил предостерегающий взгляд Виноградовой.
Мотнул головой.
- Я же говорил, что у меня настроения нет сюда идти… Кира, я в баре тебя жду.
Жена кивнула и снова увлекла Юлиану в гущу событий.

------------------

- Может, тебе воды принести?
Катя осторожно перевела дыхание, приложила руку к шее. Колье уже не было, а прохлада ещё чувствовалась.
- Я так плохо выгляжу?
Куприянов посмотрел куда-то поверх её головы и криво усмехнулся.
- Бледная. Думал, в обморок упадёшь.
Катя подняла на него глаза.
- Тебе Юлиана рассказала?
- Катя, и рассказывать ничего не надо. Ты так заволновалась, его увидев.
Пушкарёва вздохнула.
- Я просто не ожидала.
- Я понимаю. Как себя чувствуешь?
Она пожала плечами.
- Я всё-таки принесу тебе воды.
- А потом давай уедем? – попросила Катя.
Куприянов внимательно смотрел на неё, под его взглядом стало неуютно, но затем он кивнул.
- Хорошо. Постой здесь.
Он ушёл, а Катя отошла к окну и отвела рукой занавеску. В зал смотреть не хотелось, слишком много людей, блеска, улыбок и фотовспышек. Да и опасно. Неизвестно с кем глазами встретишься. Хотелось побыстрее уехать, сбежать отсюда… Она очень хотела видеть Андрея, ещё сегодня ночью мечтала, но не думала, что будет так трудно и больно. Это была просто мечта, за которой можно было спрятать свою боль.
Посмотрела в сторону бара, надеясь, что Дима уже возвращается, но его даже видно не было, а когда кто-то больно схватил её за локоть, вздрогнула.
Жданов уцепился за её руку и, быстро оглянувшись, потащил за собой к выходу.
- Пойдём-ка, поговорим…

----------------------

Андрей вывел Катю из зала, и они тут же свернули в полутёмный коридор. Она за Ждановым едва поспевала, но он это вряд ли замечал. Андрей был зол, а она не могла опомниться от волнения и испуга.
- Андрей, мне больно! – не выдержала Катя и руку попыталась освободить, правда, не преуспела в этом.
Коридор закончился, и Пушкарёва зажмурилась, когда в глаза ударил яркий свет. Она огляделась и поняла, что они всё в том же холле, только в стороне от центрального входа и любопытных глаз.
Катя вздохнула. Андрей её руку так и не отпустил, крепко держал повыше локтя, правда, хватку ослабил. Может, боялся, что она попытается сбежать?
Когда они оказались наедине, злость и возмущение вдруг куда-то подевались, и Катя с Андреем несколько минут стояли и молчали, неожиданно стало неудобно, неловко… Катя крутила головой, проклиная яркий свет, который не мог скрыть нервного румянца на её щеках и лихорадочного блеска в глазах. Жданов по-прежнему держал её за локоть, а она уговаривала себя сохранять спокойствие. Он рядом, прикасается к ней, она чувствует его силу… кажется, она забыла, какой он большой… или какой маленькой она себя чувствует рядом с ним. И пусть он смотрит немного зло, это не так уж и важно. Сердце замирает, как и раньше, сладостно. Она так давно этого не чувствовала…
А Андрей очень боялся разжать пальцы и отпустить Катину руку. О глупостях, вроде того, что она тут же попытается сбежать, он не думал, просто не хотелось терять с ней контакт, хотелось прикасаться к ней, пока она ему это позволяла. Катя упрямо смотрела в сторону, а Жданов, воспользовавшись моментом, внимательно её разглядывал. Такую новую, непривычную ЕГО Катю. Она выглядела совсем другой, со смелой короткой стрижкой, идеальным макияжем и маленькими элегантными жемчужинками в ушках. Чужая, незнакомая, деловая… которая так знакомо сдерживает тяжкие вздохи, но при этом упрямо вскидывает подбородок, поджимает нижнюю губку, забывается и начинает её покусывать. Как же хотелось схватить её в охапку, как прежде, сжать сильно, чтобы заставить её позабыть обо всех глупых условностях. Чтобы она снова стала той Катей, с которой он занимался любовью в каком-то дурацком, разваливающемся от старости сарае, с протекающей крышей… Андрей в тот момент мог думать только об этой девушке, от пряного запаха свежескошенного сена кружилась голова, а дождевая вода капала ему на спину.
Странно, но он помнит всё это чётче, чем собственную свадьбу…
- Отпусти мою руку, пожалуйста, - попросила Катя и рукой осторожно повела.
Андрей нехотя разжал пальцы.
- Что ты хотел мне сказать? - Катя отошла от него на шаг, потёрла локоть и наградила Жданова осуждающим взглядом.
Андрей этим остался недоволен. Что-то уж слишком быстро она взяла себя в руки и успокоилась. И взгляд её тоже ему не понравился, он даже растерялся слегка.
Моргнул. А собственно, о чём? В тот момент, когда он выловил её одну у выхода из зала, он ни о чём не думал. И говорить ни о чём не хотел. Просто схватил и потащил за собой.
Наверное, она считает его дикарём.
- Как Ванька? – этот вопрос вылетел как бы сам собой, и Андрей замер, ожидая ответа.
Катя отошла ещё на шаг. Осторожно кивнула, по-прежнему избегая встречаться с ним взглядом.
- Хорошо.
Вспоминает обо мне? Скажи, что вспоминает!
Андрей едва сумел сдержаться и промолчать.
Они опять замолчали, Катя маетно вздохнула, обняла себя руками за плечи, сжалась, словно неожиданно замёрзла, а на самом деле мысленно закрывалась от взгляда Жданова, тёмного и пленительного, от которого она непременно теряла голову. А сейчас она изо всех сил старалась этого избежать, поэтому и глаза отводила. Боялась голову потерять…
- Хорошо и всё?
- Андрей, он ребёнок. У него каждый день… как целая жизнь.
Он нехорошо усмехнулся.
- Да. Очень насыщенная жизнь.
- Ты о чём?
Андрей подбирал слова, чтобы ей ответить, но в голову приходили вещи не совсем цензурные и справедливые. Мотнул головой.
- Ничего. Ты изменилась.
Её рука машинально поднялась и прикоснулась к кончикам волос на шее.
- Тебе идёт, - вдруг заявил Жданов, а Катя не удержалась и посмотрела на него. Недоумённо. Андрей улыбнулся. – Что? Не веришь? Правда, идёт.
- Спасибо, - пробормотала она. Посмотрела на часики на запястье. – Мне нужно вернуться в зал.
Жданов кивнул.
- У тебя роман?
Катя уже готова была развернуться и уйти, даже успела взгляд украдкой на Андрея кинуть напоследок, не думала, что он станет её задерживать. Эта его выходка, когда он потащил её из зала, скорее всего была спонтанной. Сейчас, глядя на томление Жданова, Катя понимала, что сказать ему по сути нечего. Просто характер. Его вздорный, взбалмошный, взрывной характер. Андрей - любитель схватить, встряхнуть, к себе прижать, а слова потом… если будет, что ещё сказать.
И она не думала, что он будет её о чём-то расспрашивать, считала, что не осмелится. Но и сама провоцировать его не собиралась, хотела поскорее уйти. Несколько минут тянула, чтобы успеть прочувствовать близкое присутствие Жданова, а когда собралась уходить, на неё и обрушился этот провокационный вопрос.
Замерла.
Андрей сверлил её взглядом, а потом шагнул к Кате. Остановился совсем рядом, за её спиной и едва удержался, чтобы не прикоснуться.
- У тебя роман, - повторил он. – С этим… как его?
Катя на секунду прикрыла глаза.
- Его зовут Дмитрий, - как можно спокойнее выговорила она.
Жданова аж подбросило от злости.
- Дмитрий, - зло выдохнул он и сжал кулаки. – У тебя с ним роман, да?
- Андрей, это не тот вопрос, на который я буду тебе отвечать.
- Почему? Неужели это такой сложный вопрос?
- Нет. Просто тебя это не касается.
Она сделала шаг, а он снова схватил её за руку. И развернул к себе. Смотреть и дальше на её затылок было невыносимо. Хотелось глаза в глаза, да так, чтобы дрожь по телу, чтобы душу её увидеть и ответ… но только не на тот вопрос, что он задал минуту назад. Он хотел бы задать совсем другой, который волнует его намного больше.
Ты меня простишь? За то, что потерял тебя по собственной глупости.
- На самом деле думаешь, что не касается?
Она покачала головой.
- Ты мне обещал, - напомнила она.
- Дурак потому что.
Катя удивлённо посмотрела, встретила тёмный, внимательный взгляд и вдруг испугалась. Дёрнулась, но Андрей держал крепко. Не зная, что ещё сделать, вцепилась в его пальцы, пытаясь разжать.
- У тебя же всё хорошо, - срывающимся от волнения голосом говорила она. – Что тебе нужно?
- Хорошо? Откуда ты знаешь, что у меня всё хорошо? – Кате удалось расцепить уже три его пальца, она готова была вот-вот вырваться, Андрей даже с интересом понаблюдал, как её пальчики стараются, борются, а затем сам отпустил её, а пока она приходила в себя, обнял за талию и жёстко притянул к себе. Катя от досады даже всхлипнула.
- Отпусти меня, Жданов!
Андрей криво улыбнулся.
- Ты впервые назвала меня по фамилии. Злишься?
- Отпусти! Господи, неужели ты не понимаешь, что нас увидеть могут? – Катя закрутила головой, пытаясь оглядеться, а Андрей, приподнял и оттащил её чуть в сторону, за большой фикус. Она замотала ногами в воздухе. От отчаяния хотелось зарыдать. Вот почему он - именно он! – всегда так себя ведёт с ней? И почему она ему прощает это?
Заехала ему кулаком по спине, куда смогла дотянуться, Жданов же только поморщился.
- Скажи мне! – потребовал он.
- Что?
- У тебя роман с этим?..
Катя рассерженно посмотрела, а потом выдохнула ему в лицо.
- Его зовут Дима! И да – у нас роман!
Пришлось ухватиться за лацкан ждановского пиджака, чтобы не упасть, когда Андрей её отпустил. Ещё секунду назад болтала ногами в воздухе, пусть в паре сантиметров от пола всего, и вот рухнула. Словно с небес на землю… Ухватилась за него, перевела дыхание и тогда уже руку быстренько отдёрнула.  Даже за спину её спрятала.
Андрей наблюдал за ней, но взгляд вдруг стал усталым и тусклым.
Роман, значит…
- Не смотри на меня так, - попросила Катя.
- Как?
- Словно, я в чём-то перед тобой виновата. – Даже говорить это было неприятно. Вздохнула и с сомнением на Андрея глянула. Он продолжал молчать, что было странно. Чтобы Жданову нечего было сказать?
Хлопнула дверь банкетного зала, Катя услышала, а через минуту раздался Димкин голос из холла:
- Катя!
Она выглянула из-за фикуса и тут же спряталась обратно. Обернулась на Андрея и встретила его злой и насмешливый взгляд. Нахмурилась.
- Прекрати!
- Что?
- Ты не имеешь права!..
Поддавшись эмоциям,  вдруг шагнула к нему и толкнула в грудь. Его взгляды с подтекстом и издёвкой возмущали. Андрей спокойно перехватил её руки, накрыл кулачки своими ладонями, хотел прижать к себе, но Пушкарёва отчаянно засопротивлялась, попыталась вырваться, оглянулась и увидела сквозь листву, что Куприянов направляется в их сторону.
- Отпусти!
Андрей тоже видел приближающегося противника. Удерживал Катю, а она вдруг каблуком наступила ему на ногу, Жданов болезненно охнул и руки разжал. Катерина отскочила в сторону, гневно посмотрела и принялась торопливо оправлять платье. Дима как раз поравнялся с фикусом, остановился, принялся оглядываться, а когда увидел их, недовольно нахмурился. Шагнул к ним и недобро глянул на Жданова. Тот лишь ухмыльнулся и на Катю нахально уставился. Она так на него разозлилась в этот момент, что едва ногами не затопала от бессилия.
- Катя… что происходит?
Пушкарёва вздохнула и подозрительно покосилась на Андрея.
- Ничего. Я хочу уехать.
Жданов хмыкнул, Пушкарёва послала ему гневный взгляд, а Дима согласно кивнул. И руку к Кате протянул.
Андрей наблюдал за ними со злой усмешкой, а когда Катя шагнула к Куприянову, его взгляд заледенел.  Смотрел, как они уходят, а сделать ничего не мог. Вышел из-за фикуса и посмотрел им, точнее Кате, вслед. Как она держит под руку другого мужчину и уходит, даже не оборачивается.
Обернулась…
С опаской посмотрела, оглянувшись через плечо, а когда поняла, что он на неё смотрит, тут же отвернулась. Куприянов подал ей пальто, она сунула руки в рукава и поспешила к выходу, не посмотрела больше на Андрея, хотя желание это сделать, было дикое.
Удержалась.
Всё ещё злилась на него. На то, что вёл себя так по-дурацки, что вопросы задавал ненужные, объяснений ждал каких-то, но через некоторое время остыла и даже запечалилась.
- Зачем ты с ним разговаривала?
Они уже выезжали со стоянки, когда Куприянов задал этот вопрос. Катя посмотрела на него и поняла, что он тоже раздражён, хотя и старается изо всех сил этого не показать.
- Дима, если честно, мне бы не хотелось это обсуждать.
Он с шумом выдохнул и сжал руки на руле.
- Нужно было позвать меня.
- Дима, успокойся.  Пожалуйста, я тебя по моему попросила оставить разговоры на эту тему.
Куприянов кивнул, глядя на дорогу, но Катя заметила кривую усмешку на его губах. Дима был зол. По всей видимости, на неё.
Пушкарёва отвернулась к окну.
И все-то на неё злятся…

ГЛАВА 29.

Вот уже неделю Андрей приезжал сюда в одно и то же время. Просто посмотреть. Издалека, не выходя из машины, чтобы, не дай Бог, не попасться на глаза. Наблюдал за тем, как за забором детского сада играют дети, бегают, кричат, катаются с горки, которую уже до половины завалило снегом. Одним из этих детей был Ванька. За ним-то, в основном, Жданов и наблюдал.
Ваня на самом деле вырос за эти месяцы, и дело было не в шапке с помпоном. А уж энергии в нём было с избытком. Смело влезал на сугроб, рискуя провалиться, и что-то оттуда кричал и размахивал пластмассовой лопаткой. А потом кубарем скатывался вниз. В такие моменты Андрей невольно приподнимался на сидении, готовый бежать и спасать. С тревогой вглядывался, хватался за ручку двери, но Ванька поднимался, отряхивался, как щенок, и бежал играть дальше. Андрей снова расслаблялся и головой качал. Егоза.
Специально приезжал днём, чтобы свести до минимума возможность встречи с Катей и её «новой жизнью». Чтобы её не раздражать и себя не мучить. Возможно, вообще не стоило приезжать, но тянуло. Не мог удержаться. Как увидел тогда Ваньку, потерял покой, хотелось понаблюдать хотя бы со стороны.
Андрей никому не собирался мешать. Переубеждать, настаивать… Их разговор с Катей, к сожалению, закончился так, как он боялся. А у него не было ни одного оправдания или довода.
Правда, незамеченным его высиживание в машине у забора детского сада не осталось. На третий день к машине подошёл охранник. Его  основными служебными обязанностями было сидеть в будке и проявлять бдительность. Вот и в этот раз проявил. Приметил машину, которая  ежедневно появлялась, причём в одно и то же время, и замирала у забора, а больше ничего не происходило. Вот и решил ситуацию прояснить.
Андрей вздрогнул, когда в окно требовательно постучали. Не сразу получилось сбросить с себя невесёлые раздумья, потёр лицо и нажал на кнопку, чтобы опустить стекло.
- Здесь нельзя останавливаться, - проговорил охранник, сурово поглядывая на него из-под кустистых бровей. – За кем вы следите?
Жданов в момент затосковал.
- Да ни за кем. Просто смотрю…
Решил, что его сейчас отсюда погонят, возможно, и милицией пригрозят, но охранник неожиданно подобрел лицом и даже улыбнулся.
- А я вас помню! – порадовал он. – Вы ребёнка в садик приводили одно время. Сына, да? Бойкий такой мальчуган. Только машина у вас другая была, юркая такая, спортивная.
Андрей удивлённо уставился в его лицо, а после только кивнул, соглашаясь. Охранник, мужчина лет пятидесяти, тоже покивал с умным видом, облокотился на машину Жданова и тоже посмотрел за забор, где резвились дети.
- Там?
Андрей криво улыбнулся.
- Там. Вон, в синей куртке.
- Ну да, ну да… Разошлись, что ли?
Жданов до боли сжал зубы и снова кивнул.
- Можно и так сказать.
- Всё-таки женщины создания странные, согласись. Домой с работы придёшь, жалуются, что семье внимания мало уделяешь, разойдёшься – оказывается, что и не нужен, причём давно уже.
Андрей покосился на охранника, не понимая, с чего это того пофилософствовать потянуло, а тот вдруг протянул ему руку.
- Дядя Вова.
Жданов руку пожал и тоже представился:
- Андрей.
- Ну сиди, Андрей. А со своей бы ты поговорил. Обиды обидами, а парню отец нужен.
Дядя Вова пошёл обратно в будку, а Жданов опомнился и вдогонку выкрикнул ему слова благодарности. Правда, сам не понял, за что именно благодарил. То ли за совет, то ли за разрешение здесь и дальше стоять.
С тех пор его никто не трогал. Он приезжал, парковался у обочины и сидел около часа, тяжело навалившись на руль, наблюдал за Ванькой.
Сегодня всё было как всегда. Правда, Андрей опоздал немного, подзадержался на деловой встрече. Приехал, когда дети уже гуляли. Шёл мягкий снежок, мороз не сильный, правда, пасмурно. Снежок грозил перерасти в метель, но пока всё было спокойно, ветер не такой уж и сильный, и дети вовсю резвились на детской площадке.
Ванька катался с горки, плюхался в сугроб и довольно смеялся. Поднимался, отряхивался и снова карабкался по ступенькам наверх. Вокруг бегали другие дети, на вычищенной от снега дорожке стояла и притопывала от холода ногами Алла Витальевна, а знакомая няня из Ванькиной группы вытаскивала из сугроба мальчика и девочку, которые, по всей видимости, собирались там окопаться, и попутно ворчала на них. Жданов отвлёкся на это, затем снова нашёл взглядом Ваньку, тот как раз забрался в очередной раз на горку и осторожно садился, держась за перила. Андрей улыбнулся и мысленно похвалил его за осторожность. Но тут за Ванькиной спиной возник другой мальчик, который проявил намного меньше аккуратности и, видимо, толкнул Ваньку, и они вместе, кувырком, покатились вниз, а приземлившись, навалились друг на друга.
Андрей в первый момент помертвел. Не спускал испуганного взгляда со свалившихся с горки детей. Всё ждал, что они поднимутся, как это обычно бывало. Ванька действительно сел, покрутил головой, потёр лоб рукой, одетой в шерстяную с налипшим снегом варежку, и заревел. Громко и отчаянно. Жданов видел, как к нему бросилась Алла Витальевна, а с другой стороны няня. Няня занялась другим мальчиком, который растерянно оглядывался и вроде тоже собирался заплакать. Но у Андрея в ушах звучал только Ванькин плач, видел, как Алла Витальевна опустилась перед ним на колени, что-то говорила и разглядывала.
Андрей глаза от них боялся отвести и всё никак не мог нащупать ручку двери, а когда наконец открыл, практически вывалился из машины. Побежал к воротам, чувствуя, как тяжело колотится сердце, а от страха подгибаются ноги. Заскользил, едва не упал, но вовремя ухватился за калитку. Дядя Вова вышел ему навстречу, что-то сказал, но Андрей лишь отмахнулся и, перемахнув через низкий заборчик, по снегу побежал к горке.
Ванька плакал, дети толпились вокруг, а воспитательница всё пыталась заставить его повернуть голову, старалась разглядеть что-то на его лице. Андрей едва няню с ног не сбил, когда подбежал. Она удивлённо посмотрела, но он уже устремился в гущу событий, осторожно перешагивая через детей.
- Ваня!
Мальчик увидел его и на секунду замолчал, замер с приоткрытым ртом, но через несколько секунд заревел ещё горше, и руки к нему потянул.
- Папа! Я упал!
Андрей выхватил его из рук Аллы Витальевны и прижал к себе. Крепко. Обхватил обеими руками и отвернулся ото всех. Уткнулся носом в Ванькину шапку и вздохнул с надрывом, чувствуя, как ребёнок всхлипывает и вздрагивает, а потом тот обнял его ручонками за шею. Снег с рукавов куртки попал Андрею за расстёгнутый воротник рубашки, но Жданов холода даже не почувствовал. Ванька снова громко всхлипнул и потыкался носом в его ухо.
- Андрей Палыч! Андрей Палыч, - Алла Витальевна подёргала его за руку, и Жданов глянул на неё мутным, непонимающим взглядом. – Ваню надо показать врачу, пойдёмте. У него кровь.
- Какая кровь? – страшным шёпотом повторил за ней Андрей. Оторвал Ваньку от своего плеча и посмотрел в его заплаканное лицо. На лбу красовалась ссадина, действительно была кровь, да и синяк был на подходе.
Ванька шмыгнул носом, выпятил нижнюю губу, а из глаз снова полились слёзы. Поднял руку, потянулся ко лбу, но Жданов его руку отвёл.
- Ты головой ударился? – с беспокойством спросил Андрей.
Ребёнок хныкнул и снова обнял его за шею. Начал всхлипывать.
- Андрей Палыч, пойдёмте, - поторопила его Алла Витальевна. Он кивнул и пошёл следом за ней, продолжая бережно прижимать к себе ребёнка. Волновался, торопился, а в дверях вдруг замешкался, когда вспомнил, как Ванька его назвал. Папа.
Папа!
Он в тот момент даже внимания не обратил, настолько был напуган Ванькиным падением и криком. А сейчас перед глазами встала эта картина – Ванька тянет к нему руки и называет папой. Обнял покрепче и поцеловал в мокрую щёку.
- Ты мой, слышишь?
Ванька тыкался холодным носом ему в ухо и сопел.
Алла Витальевна открыла перед ними дверь медицинского кабинета, резко пахнуло лекарствами, ребёнок поднял голову от его плеча, огляделся и засопротивлялся.
- Я не хочу к доктору!
- Ваня, успокойся, - попросил его Андрей.
- Не хочу! Папа, не хочу!
Жданов снова растерялся, смотрел в его умоляющие, заплаканные глаза и понимал, что за это слово готов выполнить любое желание. Но Алла Витальевна потеребила его за рукав, и он очнулся. Усадил ребёнка на кушетку, но тот пытался из его рук вывернуться. Андрею всё-таки удалось расстегнуть ему куртку и развязать и снять с головы шапку.
- Это кто это так кричит?
Ванька замер, глядя на дородную медсестру, а глазки стали совсем испуганные. Андрей обернулся и тоже посмотрел на женщину, она как раз доставала из шкафа со стеклянными дверцами бутыльки из тёмного стекла и вату. Оглянулась, улыбнулась мальчику. Но того её улыбка совсем не успокоила, скорее наоборот. Ванька  замотал головой.
- Я не хочу… Мне не больно, честно!
Жданов спрятал улыбку, потом погладил его по голове.
- Ты такой большой стал, взрослый… Чего ты боишься?
Ванькины глаза вновь налились слезами, а нижняя губа предательски задрожала. Уцепился пальчиками за пуговицу на пальто Андрея и потянул её.
- Укола… - еле слышно проговорил он и всхлипнул.
Андрей всё-таки улыбнулся и осторожно провёл большим пальцем по детской щеке, вытирая слёзы.
- Не плачь. Не думаю, что тебе будут делать укол.
- Не будем, не будем, - бодрым голосом проговорила медсестра. – Йодом помажем.
- Вот видишь? – обрадовался Жданов. – Мама с бабушкой тоже ведь йодом мажут?
Ванька кивнул, потом поинтересовался:
- А мама где?
- Молодой человек, вы бы пальто сняли!
Андрей отстранённо кивнул, снял пальто и вынес его из кабинета, кинул на кушетку. И тут же вернулся к Ваньке, который не спускал с него глаз.
- Где мама?
- На работе, наверное.
Ванька тут же нахмурился.
- А кто же подует? Йод щиплется.
Андрей присел на кушетку рядом с мальчиком, а тот тут же полез к нему на колени, правда, продолжал с опаской приглядываться к медсестре, которая чем-то беспокояще звякала. Жданов обнял ребёнка двумя руками, поцеловал в вихрастую макушку.
- Я подую.
Ванька прижался щекой к его руке и притих.
- Ваня, у тебя голова болит? – с беспокойством спросил Андрей.
Медсестра подошла и с улыбкой покачала головой.
- Какой у нас папа заботливый. Давай-ка, милый, я твой лоб посмотрю. Откуда же ты свалился?
- С горки, - тихо ответил ребёнок и уточнил: - Не будет укола?
- Не будет. Если ты спокойно посидишь. Посидишь? – Ванька пообещал, а медсестра посмотрела на Андрея. – Вот сюда его посадите, – и указала на другую кушетку, застеленную белоснежной простынкой.
Пока она занималась Ванькой, Андрей стоял рядом, внимательно наблюдал, а когда понадобилось, когда к Ванькиному лбу приложили ватку, смоченную йодом, и мальчик приоткрыл рот - правда, крик сдержал, но зато сморщился - Жданов тут же подошёл и на лоб ему подул.
- Всё? Не щиплет?
Ванька кивнул и полез к нему, но медсестра вознамерилась ещё и пластырь наклеить.
После экзекуций ребёнок затих, прижался к Андрею,  уткнулся носом в его плечо и засопел. Андрей вышел в коридор и сел на кушетку, прямо на своё пальто. Уложил Ваньку на своих руках и принялся укачивать. Вглядывался в его лицо, осторожно отвёл волосы от пораненного лба. Хотел поцеловать в щёку, но услышал, как хлопнула дверь в конце коридора, раздались шаги. Андрей поднял голову и увидел приближающуюся к ним Аллу Витальевну. Она подошла и заглянула Ване в лицо.
- Ну что? – шёпотом спросила она.
- Лоб нам заклеили, - улыбнулся Жданов.
Алла Витальевна кивнула, а потом несколько смущённо проговорила:
- Андрей Палыч, я позвонила Кате, она уже едет.
Он улыбаться перестал.
- Да, спасибо… Алла Витальевна, а про меня… сказали?
- Если честно, не успела. Она сильно перепугалась, только сказала, что едет, и трубку бросила.
- Ясно. Ну что ж… подождём, - вздохнул Андрей и натянуто улыбнулся.
- Вы пройдите в красный уголок, там вам удобнее будет.
Ванька проснулся. Когда оказались в красном уголке, он спать уже передумал, правда, тёр глаза и куксился. Уже знакомая няня принесла ему компот, он попил и попытался пальцем выловить из стакана кусочек персика. Андрей рассмеялся.
- Вань, что ты делаешь?
Тот пожал плечами и облизал палец.
Жданов расстегнул молнию сначала на одном его ботинке, потом на другом, снял их и поставил на пол. Забрал у ребёнка пустой стакан, а потом снова погладил мальчика по волосам, попытался пригладить вихры.
- Спать хочешь?
Ванька покачал головой, затем смешно сморщился и откинулся на диванных подушках. Протянул к Андрею руки.
- Ты поработал?
У Жданова вырвался надрывный вздох. Наклонился к ребёнку и поцеловал в щёку. Кивнул.
- Поработал.
- Не уедешь больше?
Андрей на секунду замялся, потом покачал головой. Ванька улыбнулся.
- Это хорошо. А то я ждал, ждал… Плохая у тебя работа. Зачем так надолго уезжать?
Жданов пересадил его к себе на колени и сам откинулся на подушки.
- Ты прав. Работа не очень… Но мы её поменяем.
- Пап…
Андрей крепко зажмурился и улыбнулся. В носу как-то странно защипало.
- Что?
- А я маме говорил, что ты скоро приедешь. А она не поверила.
Обнял Ваньку покрепче.
- Ты у нас всё понимаешь лучше всех. Скажи мне, у тебя голова не болит?
- Щиплется, - пожаловался ребёнок, пригорюнившись. Подумал и добавил: - Сильно.
Андрей рассмеялся и пощекотал его.
- Хитрюга. Ты сильно упал?
- Меня Сашка ногой толкнул, – Ванька сел у него на коленях и аккуратно прикоснулся пальчиком ко лбу. Жданов его руку отвёл.
- Не трогай пластырь.
- Больно. И щиплется.
- Давай ещё подую.
Ванька смешно вытянул шею, Андрей улыбнулся и подул ему на лоб, сомневаясь, что через пластырь может стать легче.
- А мама приедет?
- Она уже едет. Алла Витальевна сказала, ты же слышал.
- Мы пойдём опять гулять вместе?
Андрей прижал его голову к своей груди.
- Пойдём.
- А жалко, что сейчас нельзя на велосипеде кататься, да?
Жданов рассмеялся.
- Ничего. Вот снег растает, и накатаешься вволю.
Ванька зевнул, забрался рукой во внутренний карман его пиджака и достал телефон. Покрутил его в руках, с интересом разглядывая, понажимал на кнопки.
- Давай кому-нибудь позвоним, - предложил он.
- Кому?
- Маме.
- Мама сейчас приедет.
- А мы позвоним, и она приедет ещё быстрее.
- Может, ты поспишь, атаман?
- Я уже спал. В тихий час. А я бабушке сам звоню. Я даже номер знаю. Хочешь, скажу?
- Скажи.
Ванька медленно назвал номер, каждую цифру отдельно и зачем-то загибая при этом пальцы.
- Умница, - похвалил его Андрей.
- Я вечером звоню, перед сном, - загордился ребёнок.
Дверь рывком распахнулась, и в комнату вбежала Катя. Взгляд переполошённый, напуганный. Увидела Ваньку и остановилась, будто споткнулась, попыталась отдышаться. А сын потянул к ней руки и заулыбался.
- Мама!
Она шагнула к дивану и присела на корточки. Обхватила руками Ванькино лицо и тяжело вздохнула.
- Господи, как же ты меня напугал! Что случилось?
Мальчик закусил губу, совсем как мать, отметил про себя Жданов, и загадочно промолчал.
Андрей же боялся пошевелиться. Наблюдал за ними, и ему казалось, что Катя его даже не видит, не заметила, не до него... Хотя сидит у него в ногах и даже опирается рукой на его колени. Но она смотрела только на сына, тревожным взглядом разглядывала его лоб. Потом провела рукой по его волосам.
- Кать, у него только ссадина на лбу и всё, - всё-таки подал Жданов голос.
Она наконец подняла глаза и посмотрела на него поверх Ванькиной головы. Взгляд вышел усталым и мученическим. Опустила голову и по-детски шмыгнула носом. Андрей пересадил ребёнка на одно колено, а другой рукой подхватил Катю под локоть и помог пересесть на диван. Она смахнула слёзы, безвольно привалилась к его плечу и поманила Ваню к себе. Тот перебрался к ней поближе и обнял мать.
- С тобой правда всё хорошо? – спросила Катя и снова принялась разглядывать пластырь на лбу сына. – Болит?
- Немножко совсем, - решил признаться Ванька. – Но мне укол не делали, мам!
- Да?
- Да. Помазали йодом, только щипало сильно. Но папа подул!
Катя покивала, поцеловала сына и посмотрела на Андрея, который показался ей несколько смущённым. Глаза отвёл и губы незнакомо поджал. Мелькнула мысль о том, что она, наверное, должна бы на него сейчас злиться. Ведь совершенно не ясно, что он тут делает и как оказался в садике быстрее неё самой. Но в данный момент все мысли были заняты сыном, думала, о чём надо не забыть спросить медсестру, и упивалась облегчением, которое навалилось на неё, когда увидела Ваньку и поняла, что он чувствует себя намного лучше, чем она успела себе напридумывать,  пока добиралась от работы до детского сада. А тому, что кое-что кольнуло в Ванькиных словах, поначалу значения не придала. Понимание пришло только через несколько мгновений. Кинула безумный взгляд на Жданова, но тот был серьёзен как никогда. Взгляд её смело встретил, и Катя первая не выдержала и отвернулась. Посмотрела на сына, но тот, несмотря на пораненный лоб, выглядел чрезвычайно довольным и на них с Андреем поглядывал со значением.
- Я же тебе говорил, что он совсем скоро приедет, а ты не верила!
Вся краска бросилась ей в лицо, жарко стало настолько, что даже уши нещадно защипало. Рассеянно гладила сына по голове, старательно от Жданова отворачиваясь. Казалось, что посмотрит и непременно сгорит со стыда. Потом попыталась встать, но ноги не слушались, как назло. Только с третьей попытки удалось подняться с низкого дивана.
- Я пойду… с медсестрой поговорю. Узнаю, что к чему.
Андрей кивнул и некоторое время наблюдал за её безуспешными попытками подняться. Протянул руку и поддержал её под локоть. Катя тут же вскочила как ужаленная, как только он прикоснулся. Суетливо одёрнула кофту, оглянулась и посмотрела на сына, который снова с комфортом устроился у Жданова на руках. Свернулся калачиком и опять принялся разглядывать мобильный телефон.
Андрей вздохнул.
- Катя, - начал он, но она жестом попросила его замолчать.
- Потом… Давай не здесь, - и быстрым шагом вышла из комнаты.
Всё ещё находясь в нервном потрясении, пролетела по коридору, ног под собой не чуя. Свернула на лестницу и там остановилась. Прислонилась спиной к холодной стене и закрыла глаза, необходимо было справиться с дыханием.
А вот теперь что делать? Теперь-то не убежишь никуда и нигде не спрячешься. От «папы» сына не убережёшь.
Медсестра её успокоила, правда, когда Катя сказала, что собирается показать ребёнка врачу, возражать не стала. Написала справку, и на этом они с Катей простились. В коридоре её встретила Алла Витальевна, и они минут десять разговаривали, причём Пушкарёва видела, что воспитательница чувствует себя несколько неуютно, да и взгляд виноватый. Катя поняла так, что это из-за присутствия здесь Жданова, а не из-за падения Ваньки с горки. А дальнейший разговор эти подозрения только подтвердил.
- Андрей Палыч вовремя здесь оказался. Появился как из ниоткуда…
Катя лишь кивнула.
- Да, это он умеет.
Алла Витальевна вздохнула, уловив её недовольство.
- Наверное, я не должна была ему позволять… но, Катя… Ваня его папой назвал и сразу успокаиваться начал.
- Всё хорошо, Алла Витальевна, не переживайте, - Пушкарёва вымученно улыбнулась. – Вы всё сделали правильно.
- Андрей Палыч так о нём заботится… ты не можешь этого не замечать. Не всякий родной отец так о ребёнке беспокоится.
- Да, я знаю… Я пойду, вы не против? Нужно ещё в больницу успеть.
- Иди, конечно. Но позвони обязательно, хорошо? А то я волноваться буду.
Катя пообещала и попрощалась. Но чем ближе подходила к двери красного уголка, тем страшнее становилось, и шаг невольно замедлила. Перед дверью остановилась и глубоко вздохнула.
Когда вошла, Андрей посмотрел на неё и приложил палец к губам. Катя на цыпочках приблизилась.
- Спит?
- Кажется, да.
Ванька заулыбался с закрытыми глазами.
- Я не сплю!
Андрей пощекотал его.
- Хитрюга ты!
Ребёнок рассмеялся.
Катя собрала детскую одежду и попросила:
- Ваня, давай одевайся.
- Домой поедем?
- Да, но сначала в больницу.
Ванька округлил глаза.
- Опять? Не хочу опять в больницу!
- Не спорь со мной, пожалуйста.
- А в чём дело? – спросил Андрей. – Мне медсестра сказала, что ничего страшного.
- Ничего, - подтвердила Катя, - но лучше проверить у нормального врача. Он ведь головой ударился, Андрей. И вообще… ты тоже со мной не спорь!
Жданов не удержался и фыркнул от смеха. Она говорила хорошо поставленным командирским голосом. Ванька сидел насупленный, потом закинул голову назад и посмотрел Андрею в лицо.
- Пап, а ты со мной пойдёшь?
Катя съёжилась, вновь услышав это важное слово из уст сына. Андрей же просто кивнул.
- Пойду, конечно. Одевайся.
Всю дорогу до детской поликлиники Ванька показательно капризничал и жаловался на всё подряд – на то, что он хочет есть, пить, спать, в туалет, затем решил придраться к новой машине Жданова. Так и сказал:
- Наша старая машина мне нравилась больше!
Катя только головой покачала и отвернулась к окну, а Андрей рассмеялся.
- А эта не нравится?
Мальчик пожал плечами и принялся оглядывать салон.
- Эта больше.
- Это точно, - согласился Андрей.
В больнице они провели больше часа. Ванька выглядел несчастным, Катя деятельной и встревоженной, а Андрей проявлял терпение. Не понимал, почему они должны томиться в коридоре, когда всё можно было решить совсем по-другому.
- Надо было ехать в платную клинику, - сказал он, когда Катя, наконец, вернулась с карточкой.
- Не выдумывай. Я доверяю этому врачу.
- Долго всё как… По-моему, с травмами должны принимать без очереди.
- Андрей, сядь. Остался один человек.
Он сел в неудобное, колченогое кресло и пересадил Ваньку к себе на колени. Тот провёз ботинком по его брюкам, и на них остался грязный след.
- Ваня! – шикнула на сына Катя, но Жданов отмахнулся.
А когда остался один в больничном коридоре, окончательно затосковал. Разглядывал плакаты, с информацией о профилактике заболеваний и вздыхал. А чем больше времени проходило, тем сильнее начинал беспокоиться. Затянувшееся ожидание казалось недобрым знаком. Но когда они вышли из кабинета, Ванька выглядел повеселевшим. Андрей вздохнул с облегчением.
- Ну что?
Катя кивнула.
- Всё хорошо.
- Мне укол не делали, - порадовал Ванька и повис у Андрея на шее.
- Вот видишь, - обрадовался тот, - а ты боялся.
- Да ничего я не боялся! Вот ещё!
Пока возвращались к машине, Катя гадала, что же дальше будет. Ванька цеплялся за руку Андрея, потом и вовсе заявил, что устал и идти сам больше ну никак не может, попросился на руки. Они со Ждановым о чём-то весело переговаривались, а она шла рядом и молчала.
Оказавшись в машине, Андрей обернулся и вопросительно посмотрел на неё.
Понимая, что изменить ничего не может, назвала адрес. Правда, с неохотой и Жданов это наверняка заметил, только вида не подал.
- Значит,  вы теперь одни живёте, - усмехнулся он.
- Одни, - кивнул Ванька. – У меня теперь своя комната!
- Да ты что?
- Я тебе покажу!
- Договорились. А кормить нас с тобой будут?
- Мы маму попросим.
- А если нам, в качестве исключения, сегодня заказать пиццу?
Ванька подскочил на сидении и выдал радостный возглас.
- Да! Я хочу пиццу!
Катя придержала сына.
- Вань, ты бы не прыгал. Ты всё-таки головой ударился.
- Мама, будем пиццу есть? – Он видимо почуял, что она чем-то недовольна и посмотрел умоляюще. Катя даже виноватой себя почувствовала. Сын рад, его мечта сбылась, а она только о себе думает, со своими противоречивыми чувствами справиться не может. Заставила себя улыбнуться и поправила Ваньке шапку.
- Если хочешь пиццу, будет пицца.
Присутствие Жданова в квартире волновало. А он осматривался, причём с очень серьёзным видом, внимательно оглядел Ванькину комнату, словно сам в ней жить собирался.
Катя несколько минут стояла в дверях и наблюдала за ним, затаив дыхание.
Андрей Жданов в её убежище. Там где она от него спрятаться старалась. Плакала, ругала и себя и его, строила планы на будущее опять же без него, а он пришёл, спокойно огляделся, передвинул кресло ближе к окну, остановился у Ванькиного письменного стола, и Катя вдруг поймала себя на мысли, что вот именно этого она и ждала. Когда он придёт, и вся её жизнь вновь закрутится вокруг него, когда он пустоту прогонит.
Сердце радостно подпрыгивало, а в горле горький комок. От страха. От понимая того, что столько усилий и уговоров – всё зря.
- Чья квартира? – спросил Андрей, выходя из Ванькиной комнаты.
- Снимаю.
Жданов остановился посреди комнаты и упёр руки в бока. Снова огляделся.
-  Здорово.
Катя подозрительно прищурилась.
- Ты издеваешься?
- Почему? – удивился Андрей. – Здорово. Ты молодец. А Валерий Сергеевич как пережил?
- Пережил.
Она не стала развивать эту тему и ушла на кухню. Слышала довольный голос сына, его смех, радостные визги, даже вопросом задалась, что Жданов с ним такое там делает, но восторга была буря.
Папа вернулся. И это отлично.
Ванька говорил это каждый раз, когда вбегал на кухню.
Отлично, мысленно соглашалась с ним Катя. Но совершенно не ясно, что с этим делать.
В какой-то момент устала бестолково крутиться между плитой и кухонным столом, и села на табуретку у окна. Подпёрла голову рукой и задумалась, прислушиваясь к весёлым голосам в комнате.
Андрей вошёл на кухню, посмотрел на неё, а потом сделал два шага (на большее кухня попросту не была рассчитана) и присел перед Катей на корточки.
- Ну что ты сидишь здесь? Тебе плохо?
- Нет. А где Ваня?
- Рисует. – Жданов взял её за руку и слегка сжал.  – Я знаю, ты не хочешь меня видеть, но… Нам надо серьёзно поговорить.
- Как ты оказался в садике вперёд меня, ты мне можешь ответить?
- Я там был, - признался Андрей немного виновато.
- Что значит, был?
- Ну… я иногда приезжаю… приезжал. Чтобы на Ваньку посмотреть.
Катя изумлённо посмотрела.
- Что?
- А что? – Он начал злиться, хотя за несколько минут до этого обещал себе держать себя в руках. – Я просто смотрел. И вдруг Ванька упал. Я же не мог остаться в стороне!
Пушкарёва облокотилась на подоконник и выразительно поглядела на Жданова. И тихо и обвиняюще проговорила:
- Он называет тебя «папой»!
Андрей покаянно кивнул.
- Да. Я сам когда услышал… Кать, он сам это сделал, я ему ничего не говорил. Правда!
Она вздохнула.
- Да знаю я …
Он поднялся и сунул руки в карманы брюк. Напряжённым взглядом уставился за окно.
- Нам с тобой надо решить кое-что, - сказал он. – А именно, как мы дальше будем. Надеюсь, ты понимаешь, что теперь я просто не могу исчезнуть, как ты этого хочешь.
Катя нервно хохотнула.
- Думаешь, я этого не понимаю?
Жданов сильно нахмурился.
- Я тебе обещаю, я… постараюсь тебе не мешать. На этот счёт можешь не беспокоиться.
Она подняла на него глаза и посмотрела чуть ли не с любопытством. Взгляда её Андрей не понял, отчего ощутил душевное беспокойство.
В этот момент в дверь позвонили, и Катя указала рукой в сторону прихожей.
- Открой. Пиццу привезли.
Ужинали в комнате. Выдвинули журнальный столик, Андрей с Ванькой устроились на диване, а Катя в кресле. От Жданова подальше. Андрей ребёнком занимался сам, и рот вытирал ему, и стакан с соком подносил, когда Ванька руки испачкал. Пушкарёва внимательно наблюдала за ними, а когда Андрей ловил её взгляд, поспешно отворачивалась.
- Ты наелся?
- Наелся, - кивнул Ванька и покрутил грязными руками. Катя поднялась и взяла сына под локоть.
- Пойдём руки мыть.
Он пошёл за ней, но на ходу обернулся.
- Папа, а мультики?
Жданов рассмеялся.
- Руки иди мой!
Это счастливое «папа» весь вечер у Кати в ушах звучало.
У её сына есть папа. С сегодняшнего дня.
Ванька уснул у Андрея на руках. Они возились на полу среди огромного количества игрушек, о чём-то шептались, и лишь иногда вспоминали о мультиках и поворачивались к телевизору. Катя старалась улыбаться, чтобы сына не расстраивать, а на Жданова кидала строгие взгляды, чтобы не особо расслаблялся. Но того её строгость, кажется,  лишь смешила, что Катю заставляло нервничать. А потом Ванька уснул. Уже давно зевал и тёр глаза, но стоически продолжал играть «в гараж», возил по ковру машинки, но потом Андрей предложил ему посмотреть мультфильм, усадил к себе на колени и через несколько минут Ванька уже спал.
Жданов посмотрел на Катю и широко улыбнулся. Она ему взаимностью не ответила и пошла разбирать Ваньке постель. Пока укладывала сына, Андрей стоял в дверях и наблюдал. Она украдкой оглянулась через плечо, но Жданов не на неё смотрел, а куда-то мимо и сосредоточенно о чём-то размышлял.
На кухне зазвонил её мобильный, Катя отчего-то вздрогнула, когда услышала знакомую мелодию, а Андрей оттеснил её от детской кровати.
- Иди, - тихо сказал он.
Спорить она не стала, хотя в дверях и обернулась, посмотрела, как Жданов осторожно присел на край кровати.
Андрей несколько минут сидел в тишине, прислушиваясь к Ванькиному дыханию, оглядывал детскую комнату, словно мог увидеть в ней что-то необычное, затем поднялся, поправил край одеяла, чтобы на пол не упало, и вышел из комнаты, тихо прикрыв за собой дверь.
В комнате Кати не было, он пошёл на её голос, на кухню. Но в коридоре остановился, когда понял, с кем она разговаривает.
- Нет, Дима, всё в порядке. В больницу ездили… Я бы не сказала, что он испугался. – Вздохнула. – Всё в порядке, не волнуйся. Я позвоню…
Она выключила телефон, зачем-то смотрела на него несколько секунд, потом положила на стол. И застыла, разглядывая стену перед собой.
- Ты меня во всём винишь?
Катя резко обернулась и испуганно посмотрела.
- Что ты сказал?
Андрей вошёл на кухню и сел у окна. Когда стоял, чувствовал себя здесь несколько неуютно, казалось, что плечами стены задевает. Обвёл маленькую кухню взглядом, а сам мучительно пытался подобрать правильные слова.
- У меня ничего не получилось, Кать.
- Что значит, не получилось? – удивилась она. – Всё получилось, Андрей!
Он удручённо покачал головой.
- Нет. Нет. Знаешь, у меня такое чувство, будто меня в болото засасывает, всё глубже и глубже.
- Я не хочу это слушать, - воспротивилась Катя. Отвернулась от него, и даже глаза закрыла.
Жданов печально кивнул.
- Правильно. Ни к чему тебе всё это. – Сжал руку в кулак и упёрся костяшками в стол. – Я всё испортил, я знаю.  Я ведь тогда ещё… тогда ещё знал, что глупость делаю. А теперь вот… не знаю, как всё исправить.
Катя молчала. Продолжала стоять к нему спиной и нервно кусала губы.
Андрей тоже замолчал, чувствуя, как растёт напряжение. Но Катя продолжала хранить молчание и, по всей видимости, говорить с ним не хотела. Не хотела, чёрт возьми! Её тяготило его присутствие.
Он посмотрел на часы, словно куда-то торопился или Катя могла это видеть. Тяжело поднялся.
- Ладно, - заговорил он, охрипшим от внутреннего перенапряжения голосом, - я пойду. Я… завтра позвоню утром и решим… Может, я завтра Ваньку заберу из сада?
Пушкарёва пожала плечами, так и не повернувшись к нему. Была напряжена, вся сжалась, и стала похожа на прежнюю Катю, растерянную и испуганную. Андрей заставил себя выйти из кухни. Ушёл в прихожую, нашёл на стене выключатель и включил свет. Остановился перед зеркалом и посмотрел на своё отражение. Провёл рукой по волосам. А потом, поддавшись порыву, вернулся на кухню. Подошёл к Кате и взял её за плечи. Она вскинула на него удивлённый взгляд, но его руки сжались крепче, а сам Андрей выглядел очень взволнованным.
- Я не знаю, как мне вернуть всё назад. Наверное, это невозможно. И я сам в этом виноват! Но… Я тебя люблю.
Катя открыла рот, в изумлении глядя на него.
- Андрей… ты что?
Он вглядывался в её лицо, отметил недоверие, вспыхнувшее во взгляде наряду с изумлением.
- Я люблю тебя. – Наклонился к ней и зарылся носом в её волосы. – Люблю… я дурак, Катя. Ты понимаешь? Я… у меня слов нет, я не знаю, что сказать. Я не знаю, как прощения у тебя просить… как вернуть всё. Ты меня слышишь?
Она отчаянно замотала головой, никак не могла прийти в себя, боялась к нему прикоснуться. Андрей говорил какие-то невероятные вещи, которые отзывались в душе ударами колокола. Каждое «люблю» лишало дыхания и рассудка. Наверное, он сошёл с ума… Как он может говорить ей такое?
- Я без вас умру… без тебя, без Ваньки. Я уже умираю. Я думать ни о чём не могу, делать не могу ничего, меня ничто не радует. Я работаю, работаю, как проклятый и всё… получается. Ты правильно говоришь – получается! Но я понимаю, что делаю что-то не то. В пустоту. – Губы прошлись по её щеке, Катя закрыла глаза и всё-таки обняла его, навалившись на его плечо. – Я так виноват перед тобой, - шептал он. – Я струсил…
- Андрей, что ты говоришь?
- Правду. Я все эти месяцы жил с этим чувством вины. Я всё мог изменить тогда, даже в день свадьбы, но испугался… думал об этом. И испугался. Прости меня.
Жданов странно осел, Катя не сразу поняла, что происходит, а он уже опустился на колени и уткнулся лицом в её живот. Катя оторопела. Руки подняла, боясь к нему прикоснуться. Казалось, дотронется и произойдёт что-то страшное. И так уже… на грани реальности.
- Андрей, встань, - дрожащим голосом попросила она. – Встань!
Он бурно дышал, обжигая её живот горячим дыханием и молчал. Катя смотрела на черноволосую макушку, потом осторожно прикоснулась к его волосам. Но тут же руку отдёрнула.
- Андрюш, встань. Я тебя очень прошу… Я сейчас с ума сойду!
Жданов медлил, Катя подняла руку и вытерла слёзы. Потом с трудом расцепила его руки на своей талии. Снова смахнула слёзы.
- Андрей, пойдём спать. Я… правда, не могу говорить сейчас. Пойдём спать.

ГЛАВА 31.

Утро следующего дня началось с негодующего Катиного крика.
- Ваня! Иди сюда немедленно! Ты что натворил?
Андрей, с бритвой в руках, выглянул из ванной комнаты.
- Что случилось?
Катя продемонстрировала ему детскую шапку, а в другой руке у неё был оторванный помпон.
- Вот что случилось.
Жданов хмыкнул.
Ванька выглянул из комнаты, увидел разгневанную мать с испорченной шапкой в руках, и тут же насупился. Катя строго посмотрела на него.
-  В чём, скажи на милость, ты собираешься идти в садик?
- Но она мне не нравится!
- Но это не значит, что ты должен её портить! Ваня, мы же вчера договорились, что сходим в магазин.
- Когда?
- Когда будет время.
- А его всё нет, - упёрся  Ванька. И посмотрел на Андрея. – Папа, скажи!
- Как ты умудрился его оторвать? – поинтересовался Жданов.
- Я не оторвал, я его ножницами отрезал.
Катя всплеснула руками.
- Он ещё и ножницы достал!..
Андрей качнул головой, глядя на ребёнка.
- Ты неправильно поступил. Ты маму с самого утра расстроил.
Ванька выразительно  выпятил нижнюю губу и низко опустил голову.
- Иван, - поторопил его Жданов.
Мальчик поддел  ногой край половика и что-то забубнил. Шмыгнул носом, переваривая извинение, а потом поднял   голову, посмотрел на Катю с Андреем по очереди, и серьёзно заявил:
- А ещё… ещё я колготки носить не буду, вот! Потому что я не девчонка!
Жданов поспешил скрыться в ванной, боясь, что не сдержится и рассмеётся, глядя на Катю, которая от возмущения и удивления даже рот приоткрыла. Ванька убежал в комнату, а Катя прошла мимо открытой двери ванной комнаты, продолжая удивляться в полный голос:
- Господи, сколько же в этом ребёнке упрямства!
Андрей снова выглянул из ванной.
- Я даже знаю, от кого оно ему досталось.
Катя запустила в него оторванным помпоном, а Жданов рассмеялся.
За завтраком было решено, что в магазин Катя с Ваней отправятся прямо с утра. И купят, наконец, шапку, которая устроит всех.
- Папа, а почему ты с нами в магазин не идёшь?
Андрей вздохнул, допивая кофе.
- Мне на работу надо.
- Ты сегодня поздно? – спросила Катя.
Так непривычно было задавать ему этот вопрос. И встретить в ответ серьёзный взгляд и лёгкую улыбку.
- Не знаю точно. Я позвоню. – В его голосе было столько обещания, что Катя неожиданно вспыхнула от смущения.  Отвела глаза и поправила очки. Андрей понимающе улыбнулся.
Ванька допил свой какао, протянул к Жданову руки и тот пересадил его к себе на колени.
- Мы вчера с дедушкой ходили смотреть, как елку разбирают.
- На площади?
Мальчик кивнул.
- А её потом опять соберут?
- На Новый год. – Жданов потрепал его по волосам.
Андрей довёз их до торгового центра, даже из машины вышел, чтобы проводить их до входа. Катя постоянно его торопила, он кивал, а сам подумывал отложить намеченную встречу, но позвонил Малиновский и принялся ругаться. Пришлось ехать. Поцеловал Катю, дал Ваньке чёткие наставления на предстоящий день, и уехал. В салоне машины приятно пахло Катиными духами и клубничными леденцами. На заднем сидении пара фантиков и злосчастный помпон, который Ванька теребил и тискал всю дорогу.
Малиновского он  подобрал на стоянке перед его домом. Рома сел в машину, потёр замёрзшие ладони друг о дружку и выключил радио.
- Где ты ездишь? Я замёрз весь!
- А машина где?
- Где, где… в сервисе. – Поёрзал на сидении, потом выудил из-под себя леденец. С недоумением посмотрел на него. – Ты курить бросаешь?
- Я уже три месяца не курю. Хватит придуриваться.
- А это чего?
Андрей выхватил у него конфету и бросил в бардачок.
- Ты документы все взял?
Малиновский продемонстрировал ему свой портфель, продолжая к Жданову присматриваться с подозрением.
- Все. А ты где ночевал?
- А ты звонил?
- Ну.
- Дома.
- А трубку чего не брал?
- Малиновский, ты достал! – признался Андрей. – Дома я ночевал. Просто… дом у меня теперь в другом месте. С квартиры Киры я съехал. Вчера утром.
Рома призадумался, потом спросил:
- А зачем?
Жданов плавно затормозил на светофоре.
- Потому что у меня теперь другой дом, - сказал Андрей таким тоном, будто Малиновский не понимал какой-то прописной истины.
Рома громко и возмущённо фыркнул.
- Ну тогда мне всё ясно!
Андрей усмехнулся, глянул на гаишника, который со скучающим видом прогуливался у обочины, и тронул машину с места.
- Со вчерашнего дня мы с Катей живём вместе, - спокойно сообщил он. – Адрес я тебе потом напишу, телефона нет, так что, звони на мобильный.
- С Пушкарёвой?
- С Катей.
- С Пушкарёвой?
- Сейчас выкину тебя из машины, - предупредил Андрей, правда, вполне беззлобно.
- Чё-ёрт, - протянул Рома, с изумлением разглядывая спокойную физиономию друга. – Ты серьёзно?
- Да, вполне, - кивнул Жданов и вкратце пересказал события последних двух дней, а также поделился впечатлениями от вчерашней встречи с Валерием Сергеевичем.
Андрей сам настоял на том, что забирать ребёнка от «родителей» поедет сам.  Катя протестовала, пыталась что-то втолковать ему, затем попробовала напроситься с ним, но Жданов стоял на своём. Сам и один.
Признаться честно, сам волновался. Предчувствовал, что встреча будет непростой и совсем не радушной. Так и оказалось. Если Елена Александровна вела себя вежливо и встретила его добродушной и чуть смущённой улыбкой, то Валерий Сергеевич даже не подумал поздороваться. Вышел из кухни, посмотрел на Андрея и грозно сдвинул брови.
- Не обращай внимания, - шепнула Елена Александровна, когда муж снова скрылся на кухне. – Раздевайся.
Андрей кивнул. На кухню вошёл  как ни в чём не бывало и даже Пушкарёву улыбнулся.
- Ванька где?
- Мультфильмы смотрит, не оторвёшь.
Валерий Сергеевич сурово поджал губы и отвернулся к телевизору. Елена Александровна выглянула из кухни и позвала:
- Ванюша! Иди скорее, смотри, кто приехал!
Ванька поначалу осторожно заглянул на кухню, а когда увидел Андрея, так и вспыхнул от радости.
- Папа приехал!
Валерий Сергеевич вздрогнул и посмотрел на них.
Жданов подхватил ребёнка на руки, а тот обхватил его руками и ногами, и повис. Елена Александровна наблюдала за ними с нескрываемым интересом, а после спохватилась:
- Андрей, садись за стол. Ты голодный?
Жданов вежливо улыбнулся и покачал головой.  Перехватил Ванькину руку, которой тот цеплялся за воротник его рубашки.
- Спасибо, Елена Санна, но мы домой поедем. Катя ужин готовит.
Под испытывающим взглядом Пушкарёва было несколько неуютно.
- Я вам тогда ватрушек с собой положу, - засуетилась Катина мама.
- Как твой лоб? – спросил Андрей.
Ванька кивнул.
- Хорошо.
- Не болит?
Мальчик помотал головой и посмотрел на Пушкарёва.
- Деда, пойдём машину смотреть?
Тот лишь вздохнул. Андрей же улыбнулся, наблюдая за его мытарствами.
- Валерий Сергеевич…
Но он слушать не стал, тяжело поднялся, уперевшись рукой в стол.
- Ваня, одевайся, - скомандовал Пушкарёв, и ребёнок тут же с рук Андрея спрыгнул.
Елена Александровна вручила Жданову пакет с ещё тёплыми ватрушками. Андрей поблагодарил и оглянулся на дверь, за которой несколько минут назад скрылись Ванька и Валерий Сергеевич. Снова повернулся к Елене Александровне и глубоко вздохнул.
- Елена Санна, я хотел вам сказать… Валерий Сергеевич против, я понимаю, но… Я люблю её. Я не умею об этом говорить, но хочу, чтобы вы знали – люблю. Её, Ваньку… и сделаю всё, что в моих силах…
Она кивнула.
- Я вижу. И Валера… Он не против, Андрей. Просто он беспокоится. Он Катю до безумия любит, единственная дочка, сам понимаешь…
Жданов слабо улыбнулся.
- Да, понимаю. Я поговорю с ним.
- Поговори, - согласилась Елена Александровна.
Андрей шагнул к двери.
- Ваню завтра привезёте или в садик?
Он пожал плечами и улыбнулся.
- Как Катя решит.
Когда вышел из подъезда, Валерий Сергеевич с Ванькой прохаживались вокруг машины. Мальчик подошёл и погладил автомобиль по гладкому, сверкающему новизной боку.
- Красивая, - с благоговением проговорил он, а увидев Андрея, воскликнул: - Папа, можно я порулю? Пожалуйста!
Жданов рассмеялся,  открыл машину и усадил его на водительское место. Ванька вцепился в руль, а Андрей повернулся к Пушкарёву.
- Валерий Сергеевич, - вновь начал он.
Тот с насмешкой глянул на него.
- И что ты собираешься мне сказать?
Жданов ухмыльнулся в ответ достаточно нахально.
- Если честно, говорить вообще ничего не хочется.
Пушкарёв покивал, кривя губы в ответной усмешке, а через мгновение посерьёзнел и нахмурился.
- Если я узнаю, что ты её обманываешь!..
- Я женюсь на ней.
Валерий Сергеевич скептически хмыкнул и якобы удивлённо приподнял одну бровь.
- Как только получу развод, - продолжил Андрей, не спуская с будущего родственника честного и серьёзного взгляда.
- Это ты мне сейчас обещание даёшь?
- Да нет же, - разозлился Андрей. – Я делюсь с вами, потому что для меня, а главное, для вашей дочери, это важно.
Пушкарёв в задумчивости пожевал губами.
- А Ванька?
Жданов нахмурился, не совсем понимая, что он имеет в виду.
- А что с ним?
Валерий Сергеевич глянул на него исподлобья, потом прикрыл дверцу машины  и, понизив голос, проговорил:
- Он тебя папой называет.
Андрей сунул руки в карманы пальто и расправил плечи.
- Вы против? – тихо спросил он.
Пушкарёв, кажется, разозлился.
- Я хочу, чтобы ты понимал, какая это ответственность! Вы будете сходиться-расходиться, а мальчишка!..
- Валерий Сергеевич, успокойтесь. Никто не собирается…
- Ты мне не рассказывай, как бывает. Я подольше тебя живу и знаю побольше!
Андрей опустил голову, поразглядывал грязный снег под своими ногами, потом согласно кивнул.
- Да, вы правы. Загадывать – дело неблагодарное. Но к Ваньке это никакого отношения не имеет. И ещё… я хочу, чтобы вы были готовы к тому, что первое, что я сделаю – усыновлю его. Он будет Ждановым. Не хочу, чтобы от Старкова у него даже отчество осталось. Поэтому всё дальнейшие жизненные неурядицы… если не дай бог что-то случится, Ванька будет переживать с моей фамилией.
Пушкарёв всерьёз задумался.
- И Катя согласна?
Андрей упёрся локтем в дверцу машины.
- Я ей говорил об этом, но давно. Сейчас пока такого разговора не было. Но он будет и очень скоро. Для меня это важно.
Ванька постучал в стекло, Андрею пришлось отступить на шаг от машины, чтобы посмотреть на него, а мальчик скорчил смешную рожицу. Жданов погрозил ему пальцем, но рассмеялся. Повернулся к Пушкарёву, хотел попрощаться, но вдруг продолжил:
- Я его не из-за Кати люблю, Валерий Сергеевич. А просто люблю. И вашу дочь и вашего внука. Их вместе и каждого в отдельности, поэтому… Я разведусь. Надеюсь, что скоро. Хотя, говорить, что это будет просто, не буду.
Пушкарёв молча смотрел на него, хмурился, но не сильно, обдумывал услышанное.
Андрей костяшками пальцев побарабанил по стеклу машины, а когда Ванька отодвинулся, открыл дверцу.
- Поехали домой, мама заждалась уже нас.
Мальчик протянул к нему руки, и Жданов вынул его из машины.
- Бабушка дала ватрушку?
- Дала, - кивнул Андрей и снова повернулся к Валерию Сергеевичу. – До свидания?
- Пока, деда! Я вечером позвоню!
- Хорошо, - Пушкарёв поцеловал внука в щёку и вдруг хлопнул Жданова по плечу, вполне дружелюбно. – Потом договорим, - пробормотал он и, проследив за тем, что Андрей как следует  пристегнул ремни безопасности на детском кресле, пошёл к подъезду.
- Вот так вот, - закончил Жданов и с довольной улыбкой глянул на ошалевшего от новостей и важных событий, Малиновского.
- Мда… Он что, на самом деле, увидел тебя и папой назвал?
Андрей кивнул.
- С  ума сойти. А я, между прочим, тогда ещё тебя предупреждал!
- Да ладно тебе, Ромка. Думаешь, я сам этого не понимал?
- А Кира?
- А Кире я не нужен. И сомневаюсь, что раньше нужен был. Хотя, это ещё стоит прояснить.
Рома отвернулся к окну и почесал за ухом. Жданов, по всей видимости, всем происходящим в его жизни был доволен, и что-то ему доказывать бессмысленно. Да и надо ли? Да и прав таких у него, Малиновского, кажется, нет.
Полез в бардачок.
- Что ты там ищешь?
- Леденец! Взял и отнял, жмот!
Вернувшись с деловой встречи, закрылся в своём кабинете и покопался в стопке документации, которая скопилась за один – всего лишь один день! – его отсутствия на рабочем месте. Разбирал бумаги, проглядывал беглым взглядом, а сам всё чаще косился на телефон. С томлением посматривал, потом подумал о Кате, и вдруг стало безумно стыдно за себя. Опять испугался, что ли? Снял трубку и набрал номер жены. Мысленно повторил про себя приготовленные заранее доводы, пока ждал соединения, но его ждало разочарование. Вежливый голос Киры предложил ему оставить сообщение и пообещал обязательно перезвонить. Жданов чертыхнулся и телефон выключил.  Выжидал больше часа и снова набрал номер, но опять же нарвался на автоответчик.
К концу рабочего дня терпение кончилось. Даже разговор с Катей не успокоил. Она ему рассказывала про покупки, а он старался говорить спокойно, чтобы она не почувствовала его раздражения. Делиться негативными впечатлениями ещё до того, как  важный разговор состоялся, не хотелось. Катю заранее расстраивать не хотелось.
В конце концов не выдержал, и после включившегося звукового сигнала, едва сдерживая душившее недовольство, проговорил:
- Кира, куда ты пропала? Я весь день не могу до тебя дозвониться! Перезвони мне срочно, есть разговор. – Помолчал и добавил для убедительности: - Серьёзный.
Оставалось ждать, но от нетерпения даже трясти начало. В очередной раз набрав номер жены и услышав автоответчик, зло нажал на рычаг и, подумав секунду, набрал номер родителей. Мама ответила почти сразу. Голос звучал приветливо и легко.
- Здравствуй, милый. Как твои дела? Ты мне несколько дней не звонил.
- Извини, мамуль. Я занят был.
- Ну конечно. Ты всегда занят. Ты становишься таким же трудоголиком, как твой отец.
Андрей откинулся на кресле и расслабленно улыбнулся.
- Но ты же его вылечила от этого, мамуль.
- Ну конечно, - шутливо заворчала она, - как будто такое возможно. Лучше расскажи мне, что у тебя нового. Что в Москве?
Жданов кашлянул в кулак и смущённо замолчал. Пытался сообразить, как поступить. И пришёл к выводу, что с матерью торопиться не стоит.
- Много нового, - уклончиво ответил он. – Мама, а ты не знаешь где Кира? Я весь день до неё дозвониться не могу!
- Кирюша… - мать заметно замялась, тянула время, и Андрей поневоле насторожился.
- Что?
- Да ничего, - тут же отозвалась она. – Ты не волнуйся.
- Мама, я не волнуюсь, просто мне срочно нужно с ней поговорить. Срочно, понимаешь?
- А что у тебя случилось? – в свою очередь забеспокоилась Маргарита.
- Ничего страшного. Я тебе расскажу… После того, как поговорю с Кирой.
- Я не люблю, когда ты говоришь загадками!
- Мама, ты знаешь, где она или нет?
- Она просила тебе не говорить. Она сюрприз тебе хочет сделать.
- Какой ещё сюрприз? – Жданов выпрямился в кресле и напрягся. – Я не люблю сюрпризы!
- Этот тебе понравится, - убеждённо проговорила мать.
- Мама, чем она занимается? Скажи!
Маргарита выдала томительный вздох, а Андрей поднажал:
- Мама!
- Вот что ты делаешь? Я же ей обещала… - и шёпотом, словно Кира могла её подслушать, заговорила: - Она в Нью-Йорке. Улетела позавчера, у неё там важная встреча. Сказала, что ты очень обрадуешься, когда узнаешь, что она…
- Всё, мама, дальше мне неинтересно.
- Что значит неинтересно?
- Она тебе звонит? Скажи ей, чтобы немедленно – слышишь? – немедленно включила телефон. Мне не до её сюрпризов.
- Андрюша, да что случилось?
Жданов помолчал, потом сказал:
- Извини, мама, но я сначала поговорю с ней. Так нужно.
- Ты ведь ни во что не влез? Скажи мне!
- Нет, мама, успокойся.
- Успокойся… Сначала разволновал меня, а теперь просишь успокоиться. Что за манера, Андрей?
- Мамуль, я тебя люблю. И влезать ни во что не буду, обещаю.
- Вот и не влезай…
- Не буду.
Для верности ещё разок набрал номер Киры, результат получил прежний и на этом на сегодня решил остановиться. Вечер обещал быть приятным и спокойным, и портить его совсем не хотелось.

---*---*---*---

 
- Как вы съездили? – Катя прижимала телефон к уху, а сама привалилась к стенке лифта, продолжая выискивать в своей сумке губную помаду. Та куда-то запропастилась и находиться совершенно не желала.
- Хорошо съездили, - вещала Юлиана в ответ. – И место подходящее для съёмки выбрали. Так что Дима у нас зря переживал, снимем  всё отлично. Дима, ты слышишь?
Катя посмотрела на своё отражение в зеркале на стене и отметила вспыхнувший смущённый румянец и виноватый взгляд. И это ещё личной встречи не было…
Куприянов что-то ответил, Катя услышала его голос, но Юлиана рассмеялась, перебивая его.
- А где вы? – спросила Катя. – Обратно едете?
- Уже приехали. Стоим в пробке.
- А я тебе ещё нужна? – Помада наконец нашлась, и Катя провела ею по губам, облизала их, ещё раз окинула себя взглядом, а лифт как раз остановился и двери открылись. – Я уже домой собралась.
- Уже собралась? – странно хохотнула Виноградова.
- Ну да… Ухожу. – Остановилась посреди холла. – Хочешь, чтобы я тебя дождалась?
- Да нет, поезжай, конечно. Завтра всё обговорим.
Юлиана говорила игривым, загадочным тоном, и куда-то в сторону, и Катя вдруг испугалась, что Виноградова сейчас передаст трубку Диме, а она ведь совсем не знает, как с ним теперь разговаривать. Но Юлиана быстро попрощалась и Пушкарёва вздохнула с облегчением. Кивнула на прощание охраннику и направилась к выходу.
Андрей отзвонился ей несколько минут назад и отрапортовал, что ребёнка из садика благополучно забрал, и они вот-вот подъедут.
- Мы голодные и  хотим домой, - смеясь, сообщил Жданов.
- Я уже спускаюсь!
Вышла на крыльцо и огляделась.  Всё-таки она их опередила. Закинула сумку на плечо и в этот момент заметила другую машину, которая остановилась у крыльца. Дверь открылась и оттуда появилась сияющая Юлиана.
- А вот и мы! Ты встречаешь?
Катя с тоской наблюдала, как из машины выходит Куприянов и улыбается ей.
- Привет!
- Привет, - не слишком весело отозвалась Пушкарёва и спустилась по ступенькам. С Димой глазами пыталась не встречаться и старательно улыбалась Юлиане. – Всё хорошо?
- Да, и город мне понравился. Красивый, и пробок нет. Пусть и небольшой. У меня в голове идея уже  сложилось, завтра тебе расскажу.
- Ты за Ванькой? – спросил Куприянов. – Садись, я тебя отвезу.
Катя покачала головой.
- Его уже забрали… - И быстро оглянулась. И, конечно же, увидела машину Жданова, которая как раз свернула на стоянку. Юлиана заметила, что Кате стало не по себе, и тоже посмотрела в ту сторону. Недоумённо приподняла брови.
Андрей заметил Куприянова издалека и из машины появился уже с соответствующим выражением лица. Правда, ни говорить ничего, ни бросаться ни на кого не стал. Спокойно обошёл машину, открыл заднюю дверь и вынул Ваньку из детского кресла. Вот тот сразу повёл себя шумно, раскинул руки в стороны и радостно воскликнул:
- Тётя Юля!
Виноградова, не смотря на собственное удивление, появившееся при виде Жданова, тоже руки раскинула и рассмеялась.
- Я – тётя Юля!
Андрей подошёл, остановился рядом с Катей и сунул руки в карманы пальто. Весьма красноречиво глянул на Куприянова, который с подозрением наблюдал за ним.
Катя чувствовала себя неловко, покосилась на Андрея, оценила степень его недовольства и чтобы хоть чем-то себя занять, уцепилась за сына. Присела перед ним на корточки и принялась поправлять ему шарф. Жданов завязал его весьма интересным способом, но сейчас Катя этому даже порадовалась, – в   нужный момент нашлось важное дело.
Виноградова с интересом поглядывала то на Пушкарёву, то на Жданова, то оборачивалась на Дмитрия, который внезапно заметно погрустнел.
- Значит ты, Андрюша, Ваню из садика забирал?
Жданов в ответ изобразил ехидную усмешку.
- Юля, я так рад тебя видеть, честное слово.
Она покивала и снова посмотрела на Катю.
- Ну, мама, - захныкал Ванька, которому надоели её манипуляции. Пушкарёва поторопилась узел шарфа расправить и поднялась. А мальчик уцепился за руку Андрея, а ногой попытался дотянуться до ступеньки. Чуть не упал и вцепился в пальто Жданова. Тот посмотрел на него, а потом легко подхватил на руки.
- Не хулигань, - пожурил он и повернулся к Кате. – Едем?
Прощание вышло скомканным. Прежде чем сесть в машину, Катя обернулась и посмотрела на Куприянова. Тот стоял, привалившись боком к своей машине, и выглядел задумчивым. Но встретив её взгляд, вдруг улыбнулся.
Жданов выглядел весьма недовольным. Пальцами нервно постукивал по рулю и хмурился. Катя зачем-то села на заднее сидение, рядом с сыном и теперь ей приходилось постоянно выглядывать между передними сидениями, чтобы заглянуть Андрею в лицо. Но тот был сосредоточен и смотрел только на дорогу.
Катя расстроено вздохнула, посмотрела на сына и взяла у него конфету.
- Вкусная, клубничная, - похвастал Ванька.
- Спасибо, милый. Тебе не жарко в шапке?
- Нет, хорошо.
Катя сунула за щёку леденец, а потом пристроила локоть на спинке водительского сидения и осторожно погладила Андрея по волосам.
- Андрюш, может, в магазин заедем? Надо кое-что купить.
Ванька деловито кивнул, гоняя за щекой леденец.
- Чипсы с сыром хочу. Папа, купим чипсы?
Жданов поневоле улыбнулся. Посмотрел в зеркало заднего вида, сначала на Ваньку, потом на Катю. Она продолжала ласково перебирать его волосы. За щекой тоже был леденец, а глазки грустные. Андрей слегка наклонил голову, чтобы ей было удобнее, а Катя  улыбнулась. У неё от сердца отлегло, когда он это сделал. Взъерошила его волосы и снова откинулась на  сидении.
После ужина Андрей устроился на диване с ноутбуком, но сосредоточиться на работе не получалось. Слишком много тревожащих мыслей в голове. Утыкался взглядом в экран только, когда в комнате Катя появлялась. Она к нему внимательно присматривалась, подходила, Андрей улыбался, делая вид, что ничто его не тревожит.
Потом прибежал Ванька с книжкой  и принялся без конца его теребить.
- Папа, это какая буква?
- Ы.
- Ы? А такая есть?
Андрей улыбнулся.
- Есть.
- Ясно…
- Что это ты затосковал? – Андрей усадил его к себе поближе и заглянул в книжку.
- Их очень много. Букв разных. Как я их запомню?
- Запомнишь, - успокоил его Жданов. – Со временем.
Ванька указал на включённый компьютер.
- Давай поиграем во что-нибудь.
- А там нет игр, атаман. Я работаю.
- А сказку почитаешь?
- А может, ты мне почитаешь?
Ванька задумался, а потом кивнул и заулыбался.
- Только ты не подглядывай! Я сначала буду читать, а потом тебе расскажу!
- Хорошо, не буду подглядывать.
Ребёнок умчался в свою комнату, прихватив с собой книжку, и даже дверь закрыл за собой. Выглянул в щёлку.
- Не подглядывай! – и дверь снова закрыл.
Андрей покачал головой, потом снова придвинул к себе ноутбук. Пальцы пробежались по клавиатуре, правда, совершенно бестолково.
Катя тихо подошла и присела рядом с ним. Взяла под руку и прижалась щекой к его лечу.
- Ты злишься?
Андрей удивлённо посмотрел.
- С чего бы это?
- Ты весь вечер молчишь. Это… из-за Димы, да?
Он поморщился.
- Вот о нём я точно говорить не хочу. Он тебя глазами просто ест.
- Что?
- Что? – передразнил её Андрей. – Скажи, что не замечаешь!
- Мы с ним просто друзья.
- Катя!
- Правда! – Пушкарёва специально сменила позу, привалившись к боку Жданова спиной, и всплеснула руками. – Ну как я тебе это докажу?
- А я просил доказывать? – обхватил её обеими руками. Поцеловал за ухом. – Ревную я, немножко, - признался он.
- Ревнуешь? Меня?
Андрей ущипнул её за бок, и она охнула, а потом захохотала. А когда успокоилась, обняла его за шею и пригнула его голову ниже. Серьёзно посмотрела.
- Андрюш, я хотела тебе сказать…
- Скажи.
- У нас с Димой ничего не было. – Как не запнулась, Катя сама не понимала. Но покраснела так, что уши защипало. Не знала, нужно было это говорить или нет, но ей весь вечер казалось, что Андрей расстроен именно из-за этой встречи. Решила, что его это беспокоит. Но Жданова её слова удивили. Во взгляде вспыхнуло недоумение, но он  быстро взял себя в руки и даже улыбнулся.
- Ты думала, я из-за этого могу на тебя злиться?
- Не знаю… Ты сегодня странный.
Андрей покрепче обнял её и подтянул повыше.
- Я ревную тебя, но ты сейчас говоришь совсем о другом. Зачем ты оправдываешься?
- А что с тобой тогда?
Он помолчал, потом снова недовольно поморщился.
- Кира улетела в Нью-Йорк и от меня прячется.
Пушкарёва выпрямилась и села, слегка отодвинувшись.
- Что значит, прячется?
- Не прячется, конечно… Мама говорит, сюрприз сделать хочет.
- А-а, -  тихо протянула Катя и пальцем поводила по пледу, которым был укрыт диван.
- Вот я так и знал, что ты расстроишься! Она там с кем-то встречается по работе, вот и весь её сюрприз. – Он поднялся и прошёлся по комнате. – Она пока в Москве была, всю плешь мне проела этим Нью-Йорком. Я сказал, что торопиться не надо, необходимо всё взвесить прежде, но она меня не послушала и улетела в Америку!
- А что в Нью-Йорке?
- Весенний показ, Кать!
Она от удивления приоткрыла рот.
- В Нью-Йорке? Андрюш, это же здорово!
Он остановился перед диваном и упёр руки в бока.
- Ничего хорошего в этом нет. Я не считаю, что мы к этому готовы! Рано. А ты знаешь, я зарываться не люблю. Можно рисковать, но зачем делать глупости? А Кире удержу не стало! Она готова лоб расшибить, но лишь бы поскорее своего добиться!
- А ты ей это говорил?
- А ты думаешь, нет? Она же никого не слышит, кроме себя. Я сказал ей – не торопись. А она молчком улетела! Да ещё мать обработала!.. Сюрприз она мне готовит…
Катя с сожалением посмотрела на него, а когда Андрей снова сел на диван, погладила по плечу.
- Не злись. Она вернётся скоро и… поговоришь.
Он повернулся к ней, поджав под себя одну ногу.
- Я поговорю. И не смей сомневаться. Всё хорошо будет. Я и Валерию Сергеевичу пообещал, так что мне теперь отступать некуда.
- Что пообещал?
- Как что? Жениться на его дочери.
Катя стукнула его кулаком по плечу.
- Прекрати!
- Что? Ты не веришь?
- Андрей!
- Я серьёзно! Хочешь, позвоним сейчас и спросим.
- Что спросим?
Жданов глаза закатил.
- Спросим, обещал жениться или нет.
Катя долго смотрела на него, потом покачала головой и усмехнулась. А Андрей засмеялся, одной рукой и обнял её, притягивая к своей груди. Поцеловал в лоб.
- Я люблю тебя. – А потом потянулся и взял с журнального столика любовный роман в бумажном переплёте. – И свадьба у тебя будет вот как здесь.
Катя с трудом перевела дыхание, а книгу у него отобрала.
- Здесь свадьбы нет.
- Мы другой найдём. Где есть.
Странная ситуация. Андрей Жданов делал ей предложение, смотрел пристально, а во взгляде прыгали весёлые чертенята. Он делал ей предложение, а ей хотелось смеяться. Прижала палец к его губам, но тут же руку отдёрнула, как только дверь детской открылась.
- Я всё прочитал, - громогласно сообщил Ванька, пристраивая тяжёлую книгу на диване между Катей и Андреем. – Вот отсюда и до сюда. – Он пролистал несколько страниц. – Будете слушать?
- Конечно, - кивнула Катя, устраиваясь поудобнее у Жданова под боком.
Андрей ткнулся подбородком в её макушку и ободряюще улыбнулся Ваньке, который нескладно принялся рассказывать «сказку», видимо, на ходу её и придумывая. Затем Андрей протянул руку и закрыл ноутбук. Работа вполне подождёт до утра.

ГЛАВА 33.

Вика привезла её к себе. Радовалась, суетилась, хотя и понимала, что повода для охов и улыбок нет.
Кира без сил опустилась на диван и несколько минут сидела, уставившись в одну точку. Потом вздохнула.
- Кирюш, ты устала?
Клочкова остановилась рядом и с тревогой смотрела на подругу. Красивая, холёная, она пугала своим тусклым взглядом и тенями, залёгшими под умело подведёнными глазами. Кира казалась чужой и отстранённой.
Потребовалось не меньше минуты, прежде чем Кира начала реагировать. Словно вопрос подруги только что дошёл до её слуха.  Подняла голову, посмотрела на Вику и даже улыбнулась, только взгляд оставался печальным и обеспокоенным.
- Немного устала, - созналась она. – Два перелёта сразу… Вика, ты сядь, не стой. Надеюсь, я тебя не стесню?
- Ну что ты говоришь? – возмутилась Виктория.  Села рядом с ней на диван и по привычке поджала под себя ногу.  – Не стеснишь, конечно.  Я рада, что ты приехала… - и замолчала под взглядом Киры. – Извини.
- За что ты извиняешься?  - Кира поднялась и прошлась по комнате, которая объединяла в себе гостиную и спальню.  – Не скажу, что рада своему возвращению… но я рада тебя видеть.
Клочкова закусила губу, обдумывая, стоит ли задавать следующий вопрос, но любопытство победило.
- Что ты собираешься делать? – спросила она, осторожничая.
Кира сделала шаг в сторону и едва не споткнулась о свой чемодан.  Ругнулась чуть слышно.
- Посмотрю…
- То есть, ты так ничего и не решила?
- Я хочу посмотреть на них, - уточнила Жданова. – Потому что ничего не понимаю, если честно. Ты ведь… не шутила?
- Да не шутила! – Вика всплеснула руками и возмущённо фыркнула. – Он живёт с Пушкарёвой и её ребёнком! А ты бы видела где!.. Спальный район, старый дом какой-то… И Жданов там. На своей иномарке, как гость заморский.
- Но он же там… И как я понимаю, даже не прячется.
Клочкова вздохнула, задумалась на секунду, но потом недоверчиво хмыкнула.
- Зачем ему Пушкарёва? Это просто безумие какое-то.
Кира снова села на диван и сложила руки на груди. И замолчала. Вика томилась, смотрела на неё в ожидании, надеялась, что она сейчас что-нибудь пояснит, но Кира молчала и в мыслях своих, кажется, унеслась далеко. Клочкова ещё пару минут посидела рядом, а потом ушла. Объяснять ей никто ничего не собирался.
Кира же посмотрела на часы.
Необходимо было отдохнуть, хотя бы пару часов. Два утомительных перелёта совершенно вымотали. А гнетущие мысли отнимали последние силы.
Вика что-то делала на кухне, проявила несвойственную ей деликатность и не стала мучить подругу вопросами и своим любопытством. Кира была ей за это благодарна. Говорить ни о чём не хотелось. Необходимо было подумать…
Подумать! Да она только этим и занималась в последние несколько дней. После того злополучного разговора с Андреем, которым он её не просто ошарашил, а убил. Перечеркнул всё – все старания, планы, надежды. Она готовила ему сюрприз, а он её опередил. И его подарок не был приятным.
Он хочет развода. Развода! И это после всего… всего, что она для него сделала, он готов просто выкинуть её из своей жизни. Выполнила свою роль, послужила во благо компании – и свободна! Он даже поблагодарит её наверняка… Это же Жданов! Циник и эгоист!
Поначалу она ему не поверила. Решила, что он снова подталкивает её к решению вернуться в Москву и выкинуть из головы все амбициозные планы, которые она вынашивала в последние месяцы. Кира знала, что Андрей не доволен их семейной жизнью. Ему не нравилось, что она так активно участвует в делах компании. Не нравилось, что она в Париже, что блистает, что у неё всё получается. Ему хотелось жену дома.
Это даже смешно.
Андрей Жданов, который всегда боялся оказаться скованным по рукам и ногам семейными узами, боялся стать таким как все – обыкновенным человеком со своими очень простыми слабостями и радостями, вдруг кардинально изменился и захотел именно «тихого семейного счастья». Чтобы жена сидела дома, ждала его с работы и воспитывала детей.
Он заговаривал с ней об этом и даже не один раз. Сначала осторожно, когда понял, что Кира увлеклась работой не на шутку, но со временем становился всё настойчивее.
- Так нельзя жить, это ненормально, - неизменно повторял Жданов, становясь в позу. – Это семья, Кира. Какой, к чертям, Париж?
Он снова думал о себе. Он всегда думал о себе.  Раньше он хотел свободы, и она обязана была это понимать и прощать. Принимать его, закрывать глаза на его романы, которые и не прекращались никогда, не смотря на их отношения. Их жизни все эти годы шли словно параллельно друг другу. Она с ним, а он с кем-то, с кем он хочет быть в данный момент, а иногда с ней, когда ему это удобно. Когда хочется вернуться к кому-то, переждать в тихой гавани, набраться сил… Вот тогда нужна была она. И ведь Андрей даже вины за собой особой не чувствовал. Его всё устраивало. А она должна была приспосабливаться.
Она и приспосабливалась. И даже привыкла, в конце концов. Смирилась с тем, что «Андрюша так непостоянен, но это ведь особенность его характера». Так всегда говорила Маргарита, стараясь оправдать очередную измену сына. И смотрела виновато и умоляла набраться терпения и подождать, когда он повзрослеет. Давала какие-то обещания.
Она давала, а не он. Андрея всё в его жизни устраивало.
Он даже не держал её, Киру. Он предоставил выбор ей. Давно, ещё в начале их отношений. Она могла терпеть и прощать или уйти от него. Почему она тогда не ушла? Любила. Любила его, как помешанная, много лет. И ждать была готова. Вот только прощать было труднее. Но она упорно наступала на свою обиду и принимала его с радостью. Всегда с радостью. А он не ценил. Виноватился, конечно, но это была скорее вежливость, чем искреннее осознание своей вины. Со временем это превратилось в некий ритуал. Он приходил, прятал глаза, произносил заученные фразы и заверения, а после был её выход – подойти, обнять и всё простить.
Это продолжалось не один год. И Кира научилась с этим жить. И несмотря ни на что, она хотела за него замуж. Это могло показаться странным, но она его любила. Вот таким, каким он был. Шабутным,  влюбчивым, горящим, порой беспардонным и не чутким. Это был её мужчина, она слишком много ему отдала, всю себя, - и  сердце, и душу, и гордость.
А потом он изменился. Она не заметила в какой момент. Слишком занята была  воплощением своей мечты. А мечтала она о свадьбе. Как будет идти с Андреем рука об руку, как будет кружиться с ним в первом вальсе, а все вокруг будут удивлены и восхищены тем, какая же они красивая пара. Он – высокий, статный, черноволосый и она рядом с ним – хрупкая, светлая, ослепительно красивая.
Всё это было. И кольца золотые, и вальс, и гости, которые поздравляли и  аплодировали, когда они вышли на свой первый танец. Шампанское, живая музыка, цветы, белое платье… Каждая деталь выверена и продумана за многие, длинные одинокие ночи. Когда слёзы душили от злости и обиды. Когда Андрея не было рядом, и когда он о ней не думал. А она утешала себя мечтами именно об этом дне.
Жданов не был против свадьбы. Пытался что-то возразить поначалу, но родители ему доходчиво объяснили, что пора – возраст, положение, обязанности, связи… И он сдался и как Кире показалось, даже  с неким облегчением. Штамп в паспорте не помешал бы ему ни чем. Знал, что Кира не сможет, а может и не захочет ограничивать его свободу. Всё останется как прежде.
Они обо всём договорились. Обо всём.
А потом что-то произошло. Потому что выходила замуж она уже за совсем другого человека. Чужого и незнакомого. Странного и непонятного.
Кира поняла это уже на свадьбе. На банкете. До этого момента ей было не до Жданова, если честно. Была слишком занята собственными мыслями, радостями, волнением, мелочами, которые необходимо было соблюсти, чтобы ни чем не испортить самый главный день в жизни. Плохое настроение Андрея списывала на его капризный характер. Думала, что хочет продемонстрировать своё недовольство, вновь выставить вперёд собственные чувства. А вот на банкете, когда официальная часть закончилась и появилась возможность перевести дыхание, присмотрелась к мужу, заглянула в глаза и в первый момент ощутила беспокойство. Взгляд у Андрея был пустой. Как пропасть. Не возмущённый, не раздражённый, не усталый. Пустой. Жданов оглядывался по сторонам, а выглядел так, словно был здесь чужим. Зашёл случайно, и ему не терпелось уйти. Губы перекашивало, улыбался через силу, а на Киру смотрел… Она поклялась себе не вспоминать этот взгляд. Слишком много в нём было откровенной жалости. Не злой, а сочувственной.
В душе в тот момент всё перевернулось. Жалеет? Почему?
Лучше бы злился.
Это был другой Андрей Жданов. Его словно подменили, а она не заметила когда.
Первая брачная ночь стала кошмаром. Он напился и хамил, а на утро просил прощения. И не так как обычно, когда она обязана была его простить. Он просил прощения. Обнимал её, горячо дышал в шею и думал о чём-то страшном, Кира это чувствовала. О чём-то страшном, безысходном и абсолютно для неё непонятном.
Перестал улыбаться, глаза стали пустыми и безжизненными. Осунулся, стал подозрительно спокойным (или бесчувственным?) и постоянно о чём-то думал. Хмурился.
Он себя ненавидел.
Кира однажды видела, как Андрей смотрел на себя в зеркало. Это было в свадебном путешествии, Кира изо всех сил старалась увлечь его хоть чем-то и через несколько дней муж даже улыбаться начал, хоть и через силу, и она обрадовалась, вздохнула с облегчением, а потом увидела… Вошла в ванную и увидела, как Жданов стоит, держась руками за края раковины и смотрит на себя. Исподлобья, зло, рот перекошен, а во взгляде такая ненависть… Кира застыла в дверях, не зная, что сделать. Выйти? Она осталась.
Он себя ненавидел. Кира пыталась выпытать у него, что случилось. Что такого произошло в его жизни, что так его изменило? За какие-то считанные дни.
Андрей упорно отмахивался, отговаривался какими-то пустяками, а вскоре появилась фотография этого ребёнка. Кира не просто удивилась, она рассмеялась. Но в ответ удостоилась такого дикого, бешеного  взгляда, что смех застрял где-то в горле.
Такого Жданова она не знала и не понимала. Она боялась его. Постоянно ловила себя на мысли, что подбирает слова и заранее готовит себя, чтобы подойти к нему и заговорить. И совершенно не представляла, как он может отреагировать даже на простое предложение куда-нибудь сходить вечером, в ресторан, например.  Спасало то, что виделись они не так часто. Она жила в Париже и уезжать не хотела. Здесь были дела, новые знакомые, перспективы, здесь можно было осуществить свои мечты, которые она, оказывается, лелеяла где-то в глубине души ещё со времён института и позабытые с годами жизни с Андреем. А в Москве была прежняя жизнь, наполненная ожиданиями и обидами, и муж, с которым Кира совершенно не представляла, как жить. Как найти к нему подход? Он ведь ничего не говорит, ни чем с ней не делится и не откровенничает. Как узнать, что важно для нынешнего Андрея?
Первые месяцы после свадьбы Жданов её не трогал. Они были женаты, но жили параллельно, и всех это устраивало. Он не нуждался в ней. Переживал что-то в себе и сочувствующих и наблюдающих за его мытарствами ему не требовалось. Кира решила ему не мешать. Занималась собой, закружилась в водовороте парижской жизни, положение замужней дамы, супруги владельца модного дома из России, её устраивало. Для неё открывались многие двери, ей улыбались незнакомые, но важные люди, рассказы о России интриговали европейцев, просыпался интерес и к их компании (иногда этот интерес приходилось будить и прикладывать к этому немалое усилие). Возможностей было очень много. Только успевай. И о проблемах мужа Кира всё чаще забывала. Да и Андрей не хотел свои проблемы с ней обсуждать, так что вины она за собой особой не чувствовала.
Через некоторое время Жданов начал успокаиваться. Приехал в очередной раз, и Кира заметила огонёк интереса в его глазах, когда она рассказывала ему об очередных своих задумках и планах. Андрей выслушал, они даже обсудили некоторые детали, и он улыбнулся ей. Впервые за несколько месяцев.
А потом сказал:
- Я хочу семью, Кира. Настоящую.
Сколько лет она ждала этих слов от него?
- Я тебя люблю, - говорила она тогда. – Люблю. – За тот вечер повторяла эти слова много раз. Шептала ему это, прижималась к нему, казалось, растворялась в его объятиях.
- Я хочу, чтобы ты вернулась в Москву.
В Москву она не хотела. Ни тогда, ни сейчас. Это совершенно не входило в её планы. Признания Жданова порадовали, потешили самолюбие, дали надежду на будущее… но вернуться и осесть дома?
Андрей хотел семью и без лишних эмоций пояснил, чего ждёт от неё.  Она должна заниматься домом и детьми. Если они у них будут. И он совершенно не собирается запрещать ей работать. Ради бога, «Зималетто» компания большая, её помощи все будут только рады. Но семья должна быть на первом месте. Париж? Какой Париж, Кира? Мы женаты, значит надо строить семейные отношения. А в Париже всем может заниматься и Малиновский. В Париже ему наверняка понравится.
Как же она тогда перепугалась. Вдруг нахлынуло понимание того, что  такой жизни она совсем не хочет. Что она не готова. Потому что несмотря ни на что, это был другой Андрей Жданов. Слишком серьёзный и задумчивый. Говорил такие вещи, что Кира порой замирала в удивлении и потом ещё долго ловила себя на мысли, что человек, за которого она выходила замуж, такого сказать не мог.  Это не его мысли и не его слова. Так кардинально и так быстро люди не меняются.
Стоило огромных усилий убедить Андрея, что её присутствие в Париже просто необходимо. Именно её. Она соблазняла Жданова обещаниями и перспективами, и работала ещё больше, чтобы подтвердить свои слова. Чтобы Андрей понял – она должна остаться во Франции.
Теперь сама зачастила в Москву. Занималась домом, покупала мебель, потом меняла её, делала ремонт то в гостиной, то в кабинете Андрея, то в спальне. Прикидывала в уме, и меняла шторы во всех комнатах. Искала хорошую домработницу.
Создавала видимость занятости.
Не надо думать, что она не хотела «стать семьёй». Очень хотела. Но в её жизни появилось столько другого, важного и интересного. Да и к Андрею не уставала присматриваться. Изучала его новые привычки и пристрастия. Читала взгляды и запоминала фразы, которых не было раньше. Училась любить его «нового».
У него была любовница. Возможно, не одна. Это было ясно, как божий день. У Киры не было по этому поводу никаких иллюзий. Но понимание этого отчего-то успокоило, а не обидело, как раньше.
У него роман, значит, не настолько ему плохо.
Правда, не появлялось в нём больше горения. Он не вспыхивал и не парил от своих ощущений и новизны чувств. Всё было спокойно и ровно, Жданов как бы отдавал дань своей физиологии. Жены не было рядом, а присутствие женщины в его постели – это неотъемлемая часть его жизни.
И таскал повсюду фотографию этого мальчишки. И смотрел на неё. Поначалу Киру это удивляло, затем настораживало, а вскоре начало злить. Не потому что он смотрит, а потому что она не понимает, почему он смотрит.
Но даже тогда, когда всё стало настолько очевидно, она не связала всё это с Пушкарёвой. Она просто не видела их вместе. С мальчиком видела и ещё тогда отметила, что отношения их нормальными назвать никак нельзя. Честно пыталась Жданову на это намекнуть, но он по привычке отмахнулся, а потом ей стало не до таких мелочей, у неё была впереди свадьба, к которой нужно было готовиться со всей тщательностью. Вот и упустила…
Но Пушкарёва? Это просто в голове не укладывалось.
Когда Андрей позвонил и попросил развод, Кира ему не поверила. Но он говорил спокойно и с какой-то незнакомой интонацией. Даже голос вдруг дрогнул, и стало ясно – он вполне серьёзно. Он хочет с ней развестись. После всего, после стольких лет притирки друг к другу и стараний.
А ведь она успела настроить планов, готовилась к серьёзному разговору… Почему нельзя перебраться из Москвы в Париж? Это ведь вполне возможно и не так уж и трудно. Главное, захотеть. И вот тогда и будет у них настоящая семья и все будут довольны.
А получилось всё по-другому.
Андрей не хотел в Париж. И Киру он больше не хотел. И «их семья» ему больше не стала нужна, он мечтал уже о другом. И не с ней.
Пушкарёва.
Катя Пушкарёва. Зашуганная, затюканная жизнью серая мышь, обитающая в каморке по соседству с президентским кабинетом. Тусклая и безотказная. Думающая только о цифрах и отчётах. Она азартно стучала по клавиатуре, набирая очередной отчёт,  и варила Андрею кофе. Варила только она, потому что «так как у неё ни у кого не получается». Неудачница. Как потом выяснилось – мать-одиночка.
Из-за неё Андрей собирался разводиться.
Когда Кира немного успокоилась и отошла от шока, позвонила Вике и дотошно ту выспросила о том, что происходит в «Зималетто».
Плевать на «Зималетто»! Что происходит со Ждановым?
Он светится от счастья, он доволен жизнью, у него полно забот, которые с работой никак не связаны. 
Он счастлив.
От чего? От того, что он с Катей Пушкаревой?
От чего он может быть счастлив?!
Кира затаилась на пару дней, снова отключила телефон, а сама ждала вестей из Москвы. От Виктории, которая пообещала прояснить ситуацию в обстановке совершенной секретности.
Вика следила за Андреем, а Кира сходила с ума в одиночестве в гостиничном номере в Нью-Йорке. И впадала в отчаяние после каждого звонка Клочковой.
«Жданов живёт у Пушкарёвой. Он приезжает обедать, отвозит ребёнка в детский сад, по вечерам заезжает в магазин и возвращается домой. Ой, прости, Кирюш, не домой, не домой… К этой разлучнице!
И Малиновский с ними. Своими глазами видела этого предателя!»
А теперь ему нужен развод.
А она совершенно не знает, как поступить.
У кого спросить совета?

---*---*---*---

- Мама, ты уверена, что Пуфика нельзя взять в садик?
- Конечно, нельзя, - ответил вместо Кати Валерий Сергеевич. – Что мышу в детском учреждении делать?
- Это не мышь, Валера, - поправила его жена. – Хомяк.
- Не вижу разницы. Грызун.
Ванька заметно расстроился,  но спорить не стал. Сбегал в детскую, пару минут постоял у клетки, наблюдая за зверьком, но вернулся в комнату, на зов матери.
- Ваня, не тяни время, одевайся. Бабушка с дедушкой ждут.
Мальчик сел на диван и принялся натягивать колготки.
Валерий Сергеевич прошёлся по комнате, оглядываясь. Заприметил мужские вещи и слегка нахмурился. Он всё ещё не мог смириться.
- И когда твой… вернётся?
Катя укоризненно взглянула на отца, а Елена Александровна покачала головой, сетуя на бестактность мужа.
- Через пару дней. Он позвонит.
- Папа скоро приедет, он обещал, - подытожил Ванька. – И подарок мне привезёт. Машинку, которая сама ездит!
- Одевайся, - поторопила его Катя.
- Я раскраску возьму?
- Хорошо, возьми.
Ванька сунул руки в рукава кофты и снова убежал в детскую. А Катя присела на диван рядом с матерью, не знала, куда деться от испытывающего взгляда отца.
- Папа, ну что ты смотришь на меня?
- Действительно, Валера!
- Потому что не по-людски всё это, - понизив голос, заговорил тот. – Живут вместе, а он ещё только поехал куда-то, со своим семейным положением разбираться!
- В Париж, - подсказала Елена Александровна, чем мужа только больше разозлила.
- Вот я и говорю!.. По Парижам жён ищем… с фонарями. Это порядок?
- Папа, - предостерегающе возвысила голос Катя.
Пушкарёв тут же сдал свои позиции. Заглянул в детскую, ожидая, когда внук в стопке альбомов и раскрасок отыщет нужную.
- На работу не пойдёшь сегодня? – спросила Елена Александровна.
Катя откинулась на спинку дивана и покачала головой.
- У меня выходной. Юля уехала из Москвы на съёмки, а я как-то… Выдался свободный день. Буду домашними делами заниматься. – И улыбнулась. – Надо порядок навести, Андрею рубашки погладить и костюм из химчистки забрать.
Елена Александровна тоже улыбнулась.
- Нравится?
Она задала этот короткий вопрос, вроде бы ничего особого в виду не имела, а Катя вспыхнула. И от смущения, и от удовольствия. Кивнула.
- Нравится, мам. Мне нравится о нём заботиться. Это так… непривычно.
- Не ругаетесь?
- Нет… спорим иногда, но не ругаемся. Но ведь спорим – это неплохо?
Елена Александровна погладила её по руке.
- Неплохо. Притираетесь друг к другу. По-другому не бывает.
Катя снова улыбнулась, потом посмотрела на часы и ахнула.
- Ваня! Алла Витальевна ругаться будет!
Родители позвонили вечером и предложили отвести на следующий день внука в садик. Этому предложению можно было удивиться, нужды в их утренней «прогулке» по морозу не было, но Катя подозревала, что они просто хотели посмотреть, как они все втроём живут. После того, как Жданов перебрался в Катину съёмную квартиру, родители их ни разу не навестили. Стеснялись. А тут случай подвернулся – Андрей улетел вчера в Париж, искать Киру. Она снова пропала после их телефонного разговора и выключила телефон. Жданов надеялся, что она вернулась во Францию и просто не хочет с ним говорить. Он надеялся, что она прячется от него в парижской квартире. Ему нужно было встретиться с женой, объясниться, чтобы смело начинать бракоразводный процесс. Андрей был настроен вполне решительно и попутно успокаивал Катерину.
- Я должен ехать, ты понимаешь? Ей придётся со мной поговорить.
- Андрей, ты должен держать себя в руках. Кире тяжелее всего.
- Я знаю. Знаю! Но и ждать я больше не могу. – Он сбавил тон, подошёл к Кате и обнял её. Ткнулся носом в её волосы. – Я поеду, Катюш. Поговорю с ней. Нам необходимо чётко понимать, что нам предстоит.
- А если она не согласится? А если она… как ты говорил… захочет отомстить?
Жданов помрачнел.
- Тогда нам придётся спасать компанию. Хотя я очень надеюсь, что желание отомстить, любовь к «Зималетто» не перекроет.
- К «Зималетто»… А к тебе?
Андрей на секунду замялся, а потом поцеловал её в щёку.
- Ты обо мне думай, ладно? А я подумаю о нас троих.
- Андрей…
Он разозлился.
- Кать, ты ничего не знаешь о наших с Кирой отношениях. И если это и любовь, то от такой любви спасать надо, потому что это страшно.
Он улетел. Собрался за один день, заказал билет и вчера вечером улетел. Катя чувствовала странное опустошение, провожая его, а когда за Андреем закрылась дверь, тут же ощутила тоску. Они с Ванькой смотрели в кухонное окно, махали Андрею рукой, и не отошли от окна до тех пор, пока такси не выехало со двора. Катя нервно сглотнула, а Ванька обнял её одной рукой за шею.
- Папа скоро приедет. Башню посмотрит и вернётся.
- Какую башню? – не сразу поняла Катя.
- Фелефую. Мама, он же рассказывал!
Катя поневоле рассмеялась.
- Эйфелеву, солнце.
- Ну да, - Ванька с умным видом кивнул и взял со стола яблоко. – Почитать тебе сказку?
Катя присела на табуретку и кивнула.
- Почитай.
Ванька убежал за книжкой, а Катя приподнялась со стула и снова выглянула в окно, словно Андрей всё ещё мог стоять внизу.
Без Андрея даже спать не хотелось. Уложив сына в положенное время, загрузила стиральную машину и стала ждать звонка. Дождалась только в половине первого ночи. Андрей позвонил уже из отеля, сообщил, что всё у него хорошего, и в очередной раз попросил зря не переживать и не расстраиваться.
- Ваня сказал, что ты поехал башню смотреть, - сказала Катя, разворачивая разговор в другую сторону.
Андрей рассмеялся.
- Я привезу сувениров, пусть играет.  А летом свозим его в Диснейленд.
- Не хочу ничего загадывать.
- Милая…
- Держи себя в руках, - попросила она его ещё раз. – Будь с ней помягче.
- Не то ты мне говоришь, Катерина, - посетовал Жданов.
Она улыбнулась.
- Я тебя люблю. И верю в то, что ты будешь вести себя спокойно и благоразумно.
- Первая часть мне понравилась больше, но… что делать. Я тебя люблю. Даже такой рассудительной. Ванька нормально заснул?
- Да. Мы почитали книжку, и он уснул.
- Про меня спрашивал?
- Андрей!
- Ладно, молчу.
- Возвращайся поскорее.
- Постараюсь. Домой хочу.
Это было даже лучше, чем признания в любви. Он хочет домой, а дом там, где она и её сын. Их сын.
- И не вздумай слёзы лить, - словно уловив  её вмиг изменившееся настроение, сказал Андрей. – Ложись спать.
- Я не могу, - всё-таки всхлипнула она. – Я стираю.
Жданов захохотал.
Родители забрали Ваню, Катя снова выглянула в окно и увидела, как они не спеша (а ведь опаздывали!), идут по двору, держась за руки.
Посмотрела на часы. Для звонка Андрея было слишком рано, в Париже совсем раннее утро. А значит, есть время сходить в химчистку, забрать костюм Жданова, который Ванька извозил акварельными красками, а заодно и в магазин забежать. А потом будет звонка ждать. Очень важного звонка.
Остановилась посреди комнаты и оглядела большую стопку белья, которое предстояло сегодня погладить. Пока оглядывалась, попутно наметила ещё несколько неотложных дел.
А ведь папа не далее как пару дней назад хвастался перед Андреем, что его дочь прекрасная хозяйка и утверждал, что Жданову повезло. Андрей, правда, с этим и не спорил. А вот она сама бы поспорила, особенно сейчас.
Нужно исправляться и приниматься за домашнее хозяйство.
Где-то внутри бушевало волнение, но Катя старательно его в себе прятала, и мысли беспокоящие отгоняла. Это удавалось, и  на домашние дела она переключилась с воодушевлением. Почти вприпрыжку добежала до магазина, а потом отправилась в химчистку, которая находилась недалеко от их дома.  Тщательно осмотрела пиджак, поблагодарила за хорошую работу и переполняемая важностью и гордостью от происходящего, отправилась домой. Костюм повесила на открытую дверцу шифоньера, аккуратно разгладила ладонью ткань, а потом уткнулась в костюм носом. Конечно, одеколоном Андрея не пахло, а пахло какой-то химией. Правда, не противно.
А прошёл всего час.
Когда Андрей позвонит? Хоть бы голос его услышать. Скучает совершенно неприлично.
Сказать ему об этом или не стоит?
В детской, в клетке зашуршал Пуфик, Катя сходила на кухню и отрезала ему кусочек яблока. Сунула в клетку и ненадолго задержалась, наблюдая, как хомяк смешно грызёт угощение, придерживая его маленькими лапками.
Повсюду валялись Ванькины игрушки. Тот с утра торопился продемонстрировать всё новое бабушке и дедушке, а на то, чтобы всё собрать обратно в корзину, времени уже не хватило. Катя подобрала машинки, отнесла их в детскую, мягкого медведя, которого Андрей купил несколько дней назад, усадила на диван и вытащила из-за двери гладильную доску. А сама в ожидании посматривала на телефон.
Хотя, чего она ждала? Утром Андрей вполне может и не позвонить. Ему может быть некогда, он будет торопиться… Какие уж тут разговоры?
Нужно просто подождать и он позвонит. В течение дня.
Это же сколько часов ждать надо?
Включила телевизор, чтобы хоть как-то отвлечься. Работа пошла веселее.
Она как раз принялась гладить вторую рубашку Андрея, когда в дверь позвонили.
Не ожидая никакого подвоха (чего было ждать? Если только родители вернуться могли, или хозяйка забежала), открыла дверь и застыла, как громом поражённая.
- Войти можно? – спросила Кира.
Катя, как во сне, отошла назад, пропуская Киру в квартиру. Включила свет, не сразу отыскав на стене выключатель. Кира осторожно прикрыла за собой дверь и окинула маленькую прихожую любопытствующим взглядом. Поджала губы. Потом посмотрела на Катю.
Они обе молчали некоторое время, потом Пушкарёва нервно сглотнула.
- Кира Юрьевна… мы… я не думала, что вы в Москве.
Та кивнула.
- Я знаю. Катя, нам нужно  поговорить.
- Проходите.
Кира сделала шаг и споткнулась о тапки. Опустила глаза, а Катя первой кинулась вперёд и подняла детские тапочки с тигриными мордами, а мужские… мужские задвинула ногой под тумбочку. Сделала это быстро, словно надеялась, что гостья могла их не заметить.
Пушкарёва суетилась и нервничала, а Кира наблюдала за ней, не скрываясь.
Изменилась. Даже в домашнем костюме выглядела другой, не серой и уж точно не незаметной. Стрижка короткая, озорная какая-то, но конечно, не супер-класс. Макияж лёгкий, скорее набросанный на скорую руку. Очки, правда, стильные и дорогие. Весь внешний облик говорил о том, что в её жизни произошли серьёзные изменения.
И наверняка, Жданов приложил к этому руку.
Катя посмотрел на детские тапочки в своей руке, и сунула их на полку стенного шкафа. Рядом стояла вазочка с сухими цветами. Тапкам там было самое место.
- Проходите, Кира Юрьевна.
Кира кивнула и пошла за ней в комнату. Даже не подумала снять лёгкую норковую шубку, а уж тем более разуться.
Вика говорила ей, что живёт её муж теперь в обычной пятиэтажке, в маленькой квартирке, но такого убожества Кира даже предположить не могла. Думала, что квартира скорее всего похожа на его квартиру до брака, но такое…
Хрущёвка. Отлично, Жданов, докатился.
Малюсенькая прихожая, в которой даже двоим сложно развернуться, с потёртой тумбочкой, а на ней красовался дорогущий портфель Андрея из кожи питона. Это она ему подарила на тридцатилетие. А теперь он здесь…
Стенной шкаф, явно сделанный руками какого-то неизвестного Самоделкина. Множество небольших полочек и ящичков, заполненных мелочами. Непонятными, и на взгляд Киры, абсолютно ненужными. Одна из полок заставлена книжонками в дешёвых обложках. Жданова презрительно усмехнулась. Любовные романы. Подозревала за Пушкаревой некую пагубную страсть и вот, пожалуйста.
Комната произвела ещё более удручающее впечатление. Тоже маленькая, какая-то вытянутая, заставленная какой-то старой, страшной мебелью. А посреди комнаты гладильная доска и бельё кругом разложено. Пушкарёва поторопилась выключить утюг, а Кира уставилась на недоглаженную рубашку своего мужа, свисавшую с одного бока гладильной доски. Наступила сапогами на дорогой шерстяной палас. И снова обвела комнату взглядом. Через открытую дверь можно было  увидеть другую комнату, совсем маленькую и узкую, мебель, явно предназначенную для ребёнка, в ней.
Везде были детские игрушки и вещи, примешивались к ним мужские и Кире знакомые. Свитер и костюм Жданова, на полке стенки фотография Ждановых-старших (просто наглость!), а на телевизоре (почему на телевизоре?) очки Андрея.
Он здесь живёт. Теперь не осталось никаких сомнений. Пушкарёва даже одежду его стирает и гладит. От обиды и возмущения можно было задохнуться.
Но показать это, значит, себя не уважать.
Кира обвела комнату ещё одним взглядом, на этот раз красноречивым.
- Так вот где вы живёте…
Катя выключила телевизор и сама окинула комнату взглядом. Кивнула.
- Да… Квартира маленькая, конечно, но пока хватает.
- Пока? – Кира приподняла бровь и посмотрела насмешливо. – Собираетесь жилплощадь расширять?
Катя посверлила её взглядом, потом посоветовала себе не раздражаться. Кажется, она сама об этом Андрея просила? А Кира вправе на неё злится, как это не прискорбно. Вправе…
Но смотрит так, что мороз по коже. Взгляд пренебрежительный и злой. Катя видела, как она смотрит на вещи Андрея, которые постоянно попадались Кире на глаза. С ревностью смотрит. И непониманием.
Взять себя в руки было очень сложно, как и дыхание выровнять.
- Кира Юрьевна, - Пушкарёва сделала приглашающий жест рукой, - вы проходите… - Убрала стопку выглаженного белья с дивана на стол. – Садитесь.
Кира с сомнением посмотрела на старенький диван, а потом сознание обожгла мысль… Быстро огляделась. Так и есть, единственный диван. Значит, они на нём спят.
Катя предложила присесть, а Кира не могла с места сдвинуться, разглядывая бедный предмет мебели, ни в чём не повинный, но такой виноватый.
Заставила себя очнуться, но к дивану ни шага не сделала. Посмотрела на Пушкарёву с вызовом.
- Где Андрей? На работе его нет.
Катя растерялась.
- Так он же… Он вчера в Париж улетел. Думал, что вы могли во Францию вернуться… Вы же на звонки не отвечали.
- В Париж? – Кира вдруг улыбнулась. – Надо же, какое внимание.
Её тон Катю покоробил. Стало ясно, что Кира не разговаривать пришла. А зачем? Скандалить? Вполне возможно. Вон как глаза воинственно сверкают.
Пушкарёва покачала головой.
- Я не буду с вами ругаться, Кира Юрьевна, я этого не хочу.
Кира посмотрела удивлённо.
- Надо же. – Она уже собиралась уходить. Что здесь делать, раз Андрея нет? Всё, что хотела она увидела и во всём удостоверилась. Уйти отсюда просто не терпелось, если честно. Злосчастный диван настырно дразнил своим видом, вызывая образы не очень приятные и весьма обидные. Но после слов Кати, после её спокойного, даже слегка усталого тона, в душе всколыхнулась злость.
Какое право есть у этой нахалки выставлять напоказ свою снисходительность по отношению к ней? Разве это она, Кира, увела у неё мужа? Она его соблазняла, нашёптывала ему что-то на ушко? Она разрушала семью? Она спала с ним на этом дурацком, разваливающемся от старости диване?
Дался ей этот диван…
- Вы не хотите со мной ругаться, Катя. Это так мило с вашей стороны. Вы меня жалеете, наверное, да?
Катя покачала головой.
- Нет.
- Нет? – Кира зло усмехнулась.
- Я действительно вас жалела, Кира Юрьевна, - призналась Катя, но заметив, как тут же недобро вспыхнули глаза Воропаевой (у Кати никак не получалось назвать её Ждановой, даже мысленно, внутри всё сжималось), поспешила пояснить: - По-хорошему, не думайте. А вот сейчас… - Пожала плечами. – К чему вас жалеть? Вы вон какая…
- Какая? – Кира поневоле заинтересовалась, хотя сердце вдруг беспокойно запрыгало в груди. Чего она ждала от этой девчонки? Оскорбления? Вряд ли…
Катя слабо улыбнулась.
- Красивая. Уверенная… Жалеть вас не за что. У вас всё хорошо.
- Хорошо… Это вы очень к месту сказали. У меня всё хорошо. Мне муж изменяет, а в остальном… - Кира развела руками и улыбнулась.
- Он не изменяет.
Кира усмехнулась.
- Да вы что? А как же это, по-вашему, называется?
Катя не ответила.
- Я его не уводила, зря вы так думаете.
- Катя, это бессмысленный разговор. Видно, у нас с вами воспитание разное. Я всегда думала, что когда женщина спит с женатым мужчиной – это подлость. А вас видно, это нисколько не заботит.
- Я не сплю с ним, - Катя подняла на неё глаза. – Я с ним живу. То есть… мы живём вместе, втроём. У нас семья.
Кира приоткрыла рот, не зная, как отреагировать на такое.
- Семья? У нас с Андреем семья. Если вы не знаете, то у него в паспорте стоит небольшой штампик…
- А мой сын называет его папой.
- Что?
- Кира Юрьевна, зря вы думаете, что я вины за собой не чувствую. Я виновата, но… Всё оказалось намного серьёзнее, чем мне… нам всем показалось в первый момент. Как-то всё сложилось очень просто, в один момент… Ведь так не бывает, для этого должна быть веская причина…
- Вот именно, что не бывает, Катя! Чтобы что-то сложилось, надо очень долго… эту самую мозаику складывать. А вы на что рассчитываете?
Катя серьёзно смотрела на неё.
- А если бывает? Иногда, очень редко, но бывает… Когда всё складывается.
- Не тешьте себя иллюзиями, Екатерина Валерьевна. Жданов не тот человек, чтобы всерьёз увлечься…
- А какой он человек? – перебила её Катя.
Кира непонимающе нахмурилась.
- А то вы не знаете.
- Знаю, - кивнула Катя и вдруг улыбнулась. – Знаю. Что он вспыльчивый, увлекающийся, что он «Зималетто» больше жизни любит, что порой сначала делает, а потом думает и даже жалеет о сделанном. Что Ваньку любит и велосипеды ему покупает, что всё время теряет ключи, а потом ищет их и ворчит, вещи разбрасывает, качели чинит …
- Хватит! – Кира даже ногой топнула, но под ногами был палас, и каблук утонул в ворсе. Устрашающего звука не вышло.
Катя вздохнула.
- Просто я не понимаю, - уже спокойнее продолжила Катя. – Мне все говорят, точнее наговаривают на него, пытаются мне глаза открыть на какие-то его грехи и неблаговидные привычки. Их много… Грехов у него много.  – Она всплеснула руками. – Но я их не вижу! Тех ужасных и непростительных грехов я не вижу в нём. Или он мне их не показывает? Притворяется? Но зачем? У меня такое чувство, что я люблю совсем другого Андрея Жданова.
Кира долго смотрела на неё. Буравила взглядом, но Пушкарёва выглядела спокойной и даже довольной. Чем она довольна? Тем, что сумела её унизить?
Кира усмехнулась.
- Сколько вы с ним… э-э… живёте-то? Две недели? У вас все открытия ещё вперёди. Уверены, что готовы его принять таким, какой он есть?
- Он плохой?
Пушкарёва опять пыталась её подловить. Кира вовремя успела остановиться. Отвернулась от неё, сделала несколько шагов по комнате, разглядывая фотографии, развешенные на стене. Потом быстро глянула на соперницу.
- Хотите за него замуж? Он вам это пообещал?
- Он сделал мне предложение, - не стала скрывать Катя. – Но я об этом всерьёз не думаю. Просто… Я помню, каким он был и то, что я вижу сейчас, все перемены, - это два разных человека. И поэтому у меня не получается связать всё воедино. То, что вы говорите и то, что происходит здесь, вот в этой квартире. Он изменился и теперь я могу вас спросить – вы готовы принять его таким, каким он стал?
Этими мыслями Кира изводила себя не один день. А сейчас смотрела на Катю… На ту, что разрушила создаваемое годами «счастье» и ей не было, что противопоставить её спокойствию и уверенности. Она же сама мучилась сомнениями, не знала, куда скрыться от них, как убедить саму себя в собственной правоте. Чувствовала досаду оттого, что всё-таки уступила, не удержала позиции, и чтобы сохранить последние капли достоинства, повторила:
- У вас всё ещё впереди, Катя.
Пушкарёва спорить не стала, немного помолчала и осторожно поинтересовалась:
- Что вы собираетесь делать?
- Вы о чём? Ах, о разводе… Не знаю, я пока не решила.
- Я не о разводе. Я о «Зималетто».
Кира призадумалась, потом пожала плечами.
- Из компании он меня не выгонит, не надейтесь.
- Я даже не думала… Андрей волнуется из-за того, что вы можете…
Вот тут Кира расхохоталась и на Пушкарёву взглянула с жалостью. И вновь почувствовала себя на вершине.
-  Мстить «Зималетто»? После того, как я практически жила на работе в последние месяцы?
Кате стало неловко.
- Это хорошо, - пробормотала она, - что вы так думаете.
- А как интересно я должна была мстить? – заинтересовалась Кира.
- Но вы же… ваша подруга… Вы же через неё договаривались.
- Алёна? Я, конечно, могла бы попытаться, но… - Кира обворожительно улыбнулась. – Андрей – человек предусмотрительный. Он отрезал мне все пути к отступлению. – Обвела комнату ещё одним красноречивым взглядом. – Вы Жданову передайте, чтобы из Парижа возвращался. Я его здесь подожду. И разговор нам предстоит серьёзный.
Она вышла из комнаты, направилась к двери, а Катя заторопилась за ней следом.
- Кира Юрьевна.
Та отмахнулась.
- Катя, разговор наш был  весьма занимательный, но я от него устала.
- Что вы имели в виду, когда сказали, что он отрезал вам пути к отступлению?
Кира уже вышла за дверь, остановилась у лестницы и обернулась. Улыбнулась снисходительно.
- Катя, Андрей спит с Алёной.
Пушкарёва ухватилась рукой за косяк.
- Откуда вы знаете?
Кира пожала плечами. Потом приблизилась на шаг и, понизив голос, доверчиво проговорила:
- Наверняка утверждать не берусь, но зная Алёнку, да и Жданова… Он изменил мне с ней ещё несколько лет назад, так что никаких иллюзий я не питаю. Укрепить их отношения в сложившейся ситуации было бы самым правильным. Жданов бы этой возможности не упустил. А вы снимите розовые очки и взгляните на него трезво. Может, и изменился, но нужно не только… любить… но ещё и головой думать.
Холодная улыбка тронула её губы, в глазах сверкнул хищный огонёк, и Кира стала не спеша, стараясь не прикасаться к перилам, спускаться по лестнице.
Катя закрыла за ней дверь и привалилась к ней спиной.
Ну, Жданов!..
Даже непонятно было – злится она на него или переживает больше. Наверное, и то и другое.
Конечно, услышать об очередном «грехе» любимого было неприятно. Да и Кира сказала это таким тоном… как все, когда глаза Кате открыть пытались.
Пушкарёва долго расхаживала по квартире, никак не могла успокоиться. Обдумывала разговор с Кирой, а заодно и вновь открывшиеся обстоятельства. Даже вслух поговорила немного сама с собой. От этого в голове быстрее прояснялось. В итоге пришла к выводу, что из-за связи Андрея с подругой Киры, ей нервничать не стоит. Во-первых, это не точно, а во-вторых, её, Катю, как бы и не касается. Это же до неё было? До неё. Так что, претензий у неё никаких быть не может.
А Жданов сейчас в Париже…
Катерина тут же поморщилась. Как некрасиво думать про любимого гадости совершенно безосновательно.
Лучше сосредоточиться на том, что ей Кира сказала. Судя, по завершению их разговора, вполне мирному, какое-то решение Воропаева для себя приняла (опять Воропаева!..). По крайней мере, уничтожить и раздавить не обещала.
В конце концов, утомившись, Катя присела на диван и обняла себя руками за плечи.
Как странно Кира говорила про свою подругу и про её связь со Ждановым. «Укрепить их отношения в сложившейся ситуации было бы самым правильным». Она на самом деле так думает? С какой-то затаённой мстительностью и обречённостью. Такое чувство, что они с Андреем соревновались, а не партнёрствовали в бизнесе. Даже не знаешь, кого из них первого пожалеть.
Андрей новость о визите Киры воспринял настороженно. Даже не удивился, словно это не он всё утро разыскивал её у парижских знакомых. Он сразу насторожился.
- Что она тебе наговорила?
- Ничего особенного. Мы побеседовали вполне мирно.
- Катя.
- Андрюш, честно. Конечно, без колкостей не обошлось, но мне кажется, ты зря опасался, что она будет мстить. Она что-то решила для себя.
- Что?
- Не знаю. Думаю, она тебе об этом скажет.
- Не нравится мне всё это… Зная Киру…
- Она мне тоже хвасталась, что знает тебя.
Жданов что-то пробормотал, Катя не расслышала. Но видимо ругался.
- Когда ты вернёшься? – осторожно осведомилась она.
- Как только билет возьму. Надеюсь, завтра днём буду в Москве. – И добавил совсем другим тоном: - Ты не переживай, хорошо? Я еду домой.
Катя улыбнулась. Потом зажмурилась, ненавидя себя за вопрос, который так и рвался с языка.
- А ты… ни с кем не встречался?
- С кем? – не понял Андрей.
- С Жюльеном. Может, стоит задержаться?
- Мне не до работы, - недовольно отозвался он. – Не хочу никого видеть.
- Понятно…
- Кать, что?
- Ничего, - тут же встрепенулась она. – Просто беспокоюсь за тебя.
Он помягчел.
- Как ты любишь волноваться, - со смешком посетовал Андрей. – Я тебя люблю, слышишь?
- Слышу. И знаю.
- Скажи Ваньке, что машинку я ему купил.
- Когда успел?
- Для вас я всё успею.
Они ещё немного поговорили и распрощались. У Кати заметно отлегло от сердца.
Он её любит, а всё остальное можно пережить.
Занятая важными размышлениями, переделала всю домашнюю работу, и даже суп на завтра сварила и котлет нажарила. А там уже и время пришло забирать Ваню из садика. Они немного погуляли, Катя покатала его на качелях, но совсем недолго, потому что к вечеру заметно похолодало. Они ушли с детской площадки, зашли в магазин, купили к чаю шоколадных конфет и печенья и довольные, отправились домой.
После ужина сели за компьютер, и Катя показала сыну Эйфелеву башню. Обсудили, посмеялись, а Катя пару раз выходила на кухню, якобы по делу. А сама набирала номер Андрея. Но телефон его не отвечал. Это вносило в душу тревогу, но нехорошие мысли Пушкарёва от себя гнала.
Нет, она ни в чём его не подозревала, дело не в этом. Она на самом деле волновалась. Почему столько часов телефон выключен? Чем он занимается? Вдруг что-то произошло?
Ваньке ни словом, ни делом своего беспокойства не показала. Уложила его спать, пообещала, что папа скоро вернётся, а вот сама уснуть не могла. Забралась под одеяло, положила руку на подушку Жданова и вдруг поняла, что сейчас заплачет.
Она скучала по нему. И волновалась.
Скорее бы утро. Андрей наверняка позвонит сам. А сейчас не станет, побоится разбудить.
Катя вздохнула и перевернулась на другой бок.
Всё не так уж и плохо. И вот даже Кира…
Всё наладится. Наладится.
Всё-таки уснула. Легла на подушку Андрея (его подушку, а ведь раньше она была ни чья и просто так лежала рядом, чуть в стороне), закуталась в одеяло и заснула, причём крепко.
Снилось что-то не слишком приятное, какая-то суета, неразбериха. Катя ворочалась во сне, а потом открыла глаза и замерла в темноте, сжавшись в комок под одеялом. Холодно было.
Что-то беспокоило. Это беспокойство пришло из сна и осталось в душе. Катя таращилась в темноту и чутко прислушивалась к тиканью часов на тумбочке. А потом какой-то шорох и вроде осторожные шаги.
Страх накатил волной, в висках застучало, навалилась тяжесть, но Катя, преодолев её, села в постели, скинув с себя одеяло. Уставилась на тёмный  дверной проём. И вдруг поняла, что дверь закрыта.
Они никогда её не закрывали…
Стараясь производить как можно меньше шума, поднялась с дивана и на цыпочках подошла к двери. Приоткрыла её и выглянула.
Жданов сидел за кухонным столом и ел суп.
Катя  перевела дух и уже не скрываясь, открыла дверь.
Андрей повернул голову, увидел её и улыбнулся.
- Я тебя разбудил? – громким шёпотом спросил он.
Катя пролетела по узкому коридорчику и обняла его.
- Андрюша, ты приехал!
- Тише ты, - рассмеялся он, - Ваньку разбудишь. – Отодвинулся от стола и усадил Катю к себе на колени. Поцеловал в плечо, с которого съехала бретелька ночной рубашки.
Катя же пригладила его волосы.
- Почему не сказал, что сегодня прилетишь?
- Так получилось, - Жданов погладил её по спине. – Билет удалось взять, даже позвонить времени не было. Зато я дома.
- Ты дома, - повторила она. Обняла покрепче, а потом сразу отпустила. И с колен его встала. – Ешь. А без хлеба почему?
Она достала нож и хлеб, а Андрей глянул на её ноги.
- А ты босиком почему?
- Я думала, к нам воры влезли!
Андрей фыркнул.
- А ты такая смелая, что с голыми руками и ногами на вора!..
- Что ты смеёшься?
Катя поставила перед ним плетёнку с хлебом.
- Ты суп погрел хорошо? Котлеты будешь?
Он покачал головой. Взял кусок хлеба, откусил, и с набитым ртом, торопясь прожевать, проговорил:
- Иди спать. Время-то уже… Я сейчас доем и иду.
Катя согласно кивнула, а сама присела напротив, глядя на него с улыбкой. Андрей рассмеялся.
- Что ты?
- Соскучилась.
Он покачал головой.
- Не будем ни о чём говорить сейчас. Завтра, хорошо?
- Ты устал?
- Спать хочу. Как сумасшедший сегодня по Парижу носился… Ну, Кира… Могла бы и позвонить.
- Андрюш.
- А я чего? Я ем.
- Ешь. 
Она поёжилась и поджала ноги. Андрей заметил и указал рукой в сторону комнаты.
- Иди спать.
Она подчинилась. Андрей проводил Катю взглядом и набросился на еду. Мысль о том, что он сейчас ляжет в постель, прижмёт к себе любимую женщину и почувствует, наконец, спокойствие, горячила кровь и подгоняла.
Сунул в рот последний кусок хлеба, поставил пустую тарелку в раковину и поспешил в комнату.

ГЛАВА 35.

Отец сам позвонил утром и предложил обсудить сложившуюся ситуацию.
- Я говорил с Кирой, она настроена вполне решительно.
- Да это я уже понял, - невесело отозвался Жданов. – Я пока думаю, пап.
- Вот и отлично. Приезжай, подумаем вместе.
Андрей поморщился.
- Папа, я вполне справлюсь с решением своих проблем.
- А я не твои проблемы решать собираюсь, упаси меня Бог от них.  Но компания сейчас на подъёме и всё разрушать я вам не позволю. Приезжай, поговорим.
Деваться было некуда и Андрей, конечно, поехал. Но не сразу, а после обеда. Дождался положенного времени, дал Виктории чёткие указание на остаток рабочего дня и со спокойной душой оставил «пост».
В детском саду его встретила Алла Витальевна. Они проговорили минут десять, прежде чем она позвала Ваню.
- Папа, ты наконец приехал! Я жду, жду!
- Так я работаю, - развёл руками Андрей. – Одевайся.
- Папа, я потерял варежку.
- Как умудрился? Они же пришиты?
Ванька пожал плечами и сел на лавку, принялся натягивать штаны.
- А она оторвалась!
- Или ты её отрезал?
- Сама оторвалась! Честно.
- Честно? Ну что ж, купим новые. – Жданов рассмеялся.
- А то, как я гулять буду ходить? – развёл Ванька руками. Подошёл к Андрею, чтобы тот пристегнул лямки на комбинезоне.
Андрей застегнул, и за эти лямки притянул его к себе и поцеловал.
- Почему на тебя Алла Витальевна жалуется?
Ребёнок тут же насупился. Молча сел и наклонился за сапогом. Затем буркнул:
- Я ничего не делал.
- А в театре хорошо себя вёл?
- Да!
Говорить ему не хотелось, Андрей это понимал. Потрепал мальчика по волосам и кивнул:
- Хорошо, дома поговорим.
Ванька воодушевился.
- А мы домой поедем? А я чипсы хочу.
- Нет, мы в гости поедем.
- В гости! Я люблю ходить в гости! А мама с нами пойдёт?
Андрей покачал головой.
- Мама ещё на работе. Ты не стой в одном ботинке, обувайся.
- Застегни, я устал.
- Какой же ты выдумщик, - покачал Андрей головой, застёгивая молнию на детском сапоге. – Шапка где?
- Вот. Папа, надо альбом взять, я дома буду рисовать.
- А дома альбома нет?
- Дома не такой. А этот такой.
- Хорошо, возьмём этот.
- А к кому мы поедем в гости?
- Может, ты перестанешь задавать вопросы и мы наконец поедем? Почемучка.
- Ну скажи.
- Сам увидишь.  Готов?
- Шарф…
Андрей завязал аккуратно шарф, проверил, чтобы в шею нигде не дуло, и поднялся. Ванька протянул ему альбом и продемонстрировал одну варежку, которая высовывалась из рукава.
- Вот, а другая потерялась.
- Дома другие есть.
- А если я сейчас замёрзну?
- Не замёрзнешь. Из театра шёл – не замёрз?
- Я руку в карман сунул.
- Правильно, и сейчас сунь.
- А нас в гостях будут кормить? – спросил Ванька уже в машине.
- А ты есть хочешь? В садике не ел?
- Там давали запеканку. Бе.
Андрей рассмеялся.
- Не понравилось?
Ванька замотал головой.
- Я её не люблю.
- Покормят чем-нибудь. Мы попросим очень хорошо.
- А мама?
- А маме позвоним.
Катя позвонила сама. Они как раз вошли в подъезд, Андрей кивнул охраннику и полез в карман за телефоном.
- Мы в гостях, - сообщил он Кате.
- У кого?
- У родителей. Отец поговорить хочет.
- Ты с Ваней? – испуганно спросила Катя.
- Конечно, я его забрал. Мы недолго.
Катя молчала в трубку, а Жданов хмыкнул. Завёл Ваньку в лифт и нажал на кнопку.
- Ну что ты перепугалась? – тише проговорил он.
- Андрюш, твои родители против не будут?
- Что я им внука привёл? Вряд ли.
Катя снова замолчала.
- Ка-атя.
Ванька подёргал его за руку.
- Пап, я хочу с мамой поговорить!
- Ваня с тобой поговорить хочет. А ты не переживай. Ты домой скоро?
- Через пару часов…
- Вот и отлично. Я с отцом поговорю, и мы тоже домой. А может, приедешь?
- Нет! То есть… я сегодня не готова.
- Трусиха, - шепнул он.
- Ну и пусть.
Он рассмеялся.
- Папа!
- Вань, не прыгай в лифте, - одёрнул его Андрей и подал ему телефон.
- Мама, это я! Мы ходили в театр!.. Хорошо я себя вёл…
Жданов усмехнулся. Взял ребёнка за руку и вывел из лифта. Они остановились перед дверью родительской квартиры. Андрей ждал, когда Ванька наговорится с Катей, прежде чем позвонить в дверь.
- Мама, мы пришли в гости, я больше не буду с тобой говорить. А мы когда приедем домой, ты уже дома будешь? Всё, пока!
Андрей забрал  у него телефон.
- Кать, ну всё… И не волнуйся ты так. Как домой поедешь – позвони, и мы поедем, хорошо?
- Пап, мне жарко.
- Подожди, сейчас войдём и разденемся.
Андрей нажал на звонок.
Родители слегка удивились, увидев ребёнка. Но быстро пришли в себя, и мама даже руками всплеснула и воскликнула вполне искренне:
- Ваня, как ты вырос! На полголовы. Паша, да?
Ванька засмущался, но не от комплиментов, а просто из-за присутствия чужих людей. Молчал, только выглядывал с интересом из-за плеча Андрея, который присел перед ним на корточки, чтобы помочь раздеться.
Жданов глянул через плечо на родителей.
- Да ладно, мам, так уж и на полголовы…
- А ты не видишь? Совсем большой. Раздевайтесь скорее. На улице холодно.
- А мы на машине приехали, - подал голос Ванька.
Андрей снял с него куртку и поднялся.
- Снимай сапоги.
- А Катя почему не пришла? – спросил Пал Олегыч, когда они оказались в гостиной.
Андрей сел на диван, а сам краем глаза наблюдал за Ванькой, который с любопытством оглядывался.
- Потому что мы не собирались. Она на работе. Ты же хотел срочно поговорить.
Отец улыбнулся, оценив его увёртливость.
Маргарита присела рядом с сыном, но тоже постоянно посматривала на Ваню, который ходил по комнате и всё разглядывал, иногда трогал что-то очень осторожно, но тут же руку отдёргивал и опасливо оглядывался на взрослых.
- Мам, мы ваши планы не нарушили, надеюсь? – вполголоса спросил Андрей.
Маргарита посмотрела с недоумением.
- Ты о чём?
- Я просто Ваньку пораньше немного забрал, он просил.
- Не говори ерунды, Андрей, - сдвинул брови Пал Олегыч и посмотрел на жену, которая закивала.
- Да, Андрюш… Ты знаешь, что я очень переживаю ваш разрыв с Кирой, для нас с папой стал полной неожиданностью…
- На самом деле? – якобы удивился Андрей, а мать в ответ недовольно поджала губы и с нажимом произнесла:
- Да. Чтобы ты не говорил, а все ваши проблемы… они вполне естественны для молодой семьи. Просто когда хотят – их решают, а когда не  хотят – разводятся.
Андрей отвернулся, но всего на секунду, чтобы родители не подумали, что он проявляет неуважение к тому, что они говорят.
- Я не хочу, - просто сказал он.
Маргарита кивнула.
- Это мы уже поняли. Ты хочешь решать другие проблемы, с этим ничего не поделаешь.
- Ты уже достаточно взрослый, чтобы самому принимать решения.
Андрей благодарно поднял глаза к потолку.
- Какое счастье, это наконец свершилось!
Мать улыбнулась и дала ему лёгкий подзатыльник.
- Ты сам виноват, что до таких лет дожил, а это только свершилось, - сказал отец.
Маргарита вздохнула.
- Но Кирюшу мне жаль, у неё столько надежд было на ваш брак. Она страдает, Андрей.
- Мама, Кира успокоится. И думаю, очень скоро, как только в Париж вернётся. Я ей не нужен. Я серьёзно говорю. У нас с ней полностью противоположные взгляды на жизнь. Когда-то были одинаковые, а потом разошлись. Нам даже говорить не о чем. Мы в последние полгода с трудом находили темы для разговоров, когда оставались одни. Только о работе.
Маргарита вздохнула.
- Как всё это грустно…
- Мамочка, - Андрей обнял её за плечи и поцеловал в висок. – Грусть – состояние временное.
- А с Катей у вас как? – спросил Пал Олегыч, внимательно присматриваясь к сыну.
- А Катю я люблю. И даже если у нас что-то когда-то бывает не так, мы всё исправим. Вот с ней я хочу исправлять, даже если и из последних сил.
Родители переглянулись, но их взгляды Жданов расценить не успел, потому что Ванька вдруг воскликнул:
- Папа, смотри какая машина!
Ждановы-старшие слегка вздрогнули. Андрей реакцию родителей заметил, но решил сделать вид, что ничего не произошло. Обернулся и посмотрел. Ванька восторженными глазёнками смотрел на модель автомашины начала века. Отцу её подарил какой-то давнишний знакомый, любитель подобных безделушек.
- Вижу, красивая.
- Здоровская машина, - ещё раз сообщил Ванька, и подбежал к Андрею, продолжая оглядываться на машинку. – У меня такой нет.
- А тебе и не надо, с ней играть нельзя.
- Почему?
- Потому что она старинная.
- Старая?
- Старинная.
- Она сломается, если я с ней играть буду?
- Ну если ты будешь играть, то точно сломается. Твоих игр даже паровоз не выдержал, а он железный был.
Маргарита улыбнулась.
- Ванечка, а ты нас помнишь?
Ванька влез к Андрею на колени и задумчиво посмотрел. Потом кивнул.
- Помню. Вы меня пирогами кормили, с ягодками.
Жданов захохотал.
- Пироги ты не забыл, да?
- Ещё на речку ходили!
Андрей пригладил его волосы, растрепавшиеся под шапкой.
- Мам, покорми нас. Он в садике не ел.
Маргарита поспешила на кухню, а Андрей через несколько минут и Ваньку к ней отправил, а сам остался наедине с отцом.
- Ну что?
- Что? – разулыбался Андрей.
- Довольным выглядишь.
Жданов слегка пыл поубавил.
- Всё не так плохо, как я ожидал, пап. И вот от этого мне плохо, если честно.
- То есть?
- Да вот думаю, стоило ли… Нужно было ещё тогда решиться, а я не решился. Банально струсил.
- Судить не мне, конечно, - Пал Олегыч поднялся и прошёл к бару. – Тебе налить?
- Немножко совсем, мне за руль.
Пал Олегыч подал ему бокал и повторил:
- Не мне судить, я не знаю как и что у вас было. Но может и к лучшему, что разошлись тогда.
- Мы не разошлись.
- Не важно. А то знаешь как бывает… Намудрят, наворотят, а страсть такая штука – разум затуманивает, но проходит быстро. А так можно надеяться, что на самом деле понимаете, что делаете.
- Конечно, ты прав, пап, не поспоришь, вот только пока мы чувства проверяли – ребёнок страдал. – Андрей кашлянул в кулак. – Пап, я сказать тебе хотел… Я Ваньку усыновлю.  – И посмотрел на отца.
Тот сделал небольшой глоток, секунду тянул, потом пожал плечами.
- Если вы так решили… Это теперь уже ваше решение, а не моё или чьё-то ещё.
Андрей кивнул, вполне удовлетворённый ответом отца.
Пал Олегыч сел, потом оглянулся на дверь, которая вела в кухню и спросил, чуть понизив голос:
- Отец его кто?
- Я.
Жданов-старший удивленно приподнял бровь.
Андрей поставил пустой бокал на столик  и хлопнул ладонью по мягкому подлокотнику.
- Я никому ничего объяснять не собираюсь, пусть что хотят думают. Понимаю, что скрыть вряд ли удастся… да и ладно. Он Ждановым будет.
- С отцом его проблем не будет?
- Все проблемы я решу. Это мой сын.
Пал Олегыч кивнул.
- Матери скажи. Сам.
- Скажу. Думаешь, она против может быть?
- Не думаю. Но скажи ей сам.
Андрей кивнул.
- Только учти, - продолжил отец, -  ребёнок – это серьёзно. Разводятся с жёнами, а не с детьми. И тогда уже без разницы должно быть, свои они или чужие.
- Папа, какой развод?
- Ты на меня глазами не сверкай, я тебе на будущее говорю. Ладно, давай о деле. Что ты надумал?
Через некоторое время в гостиную заглянула Маргарита и позвала Андрея за стол, тем самым оборвав беседу. Андрей вопросительно глянул на отца, а тот кивнул.
- Иди, самое главное обсудили.
Ванька сидел за столом, поджав под себя ноги, чтобы быть выше и с удовольствием поглядывал на банку с печеньем.
- Чем нас кормят? – Андрей  сел на соседний с Ваней стул, потом посмотрел на ребёнка. – Ты  нормально сидишь?
Тот кивнул и указал на печенье.
- Смотри какое, я люблю из банки.
- Опять о сладком думаешь?
Маргарита поставила перед ними тарелки.
- Ваня, тебе попить налить? Андрей.
- Сок есть? Немного налей ему.
Она налила в стакан сок и присела за стол.
- Расскажите мне, как вы живёте.
Андрей пожал плечами, наблюдая за тем, как Ванька ест.
- Хорошо, мама, ты не волнуйся. Всё у нас нормально.
- Мама нас котлетами кормит, - сказал Ванька, аккуратно накалывая на вилку макаронины.
Андрей рассмеялся и кивнул.
- Пап, смотри сколько на вилке макарон.
- Ты не балуйся, а ешь. – Отнял у него вилку, освободил её от макарон и вернул Ваньке. – Ешь.
- А печенье будем есть?
- С чаем.
- Ваня, вкусно? – спросила Маргарита.
Тот кивнул.
- Ну и хорошо.
Пал Олегыч вошёл на кухню и присел в любимое кресло у окна. Развернул газету, правда, постоянно посматривал в их сторону.
- Вы всё обговорили? – снова задала вопрос Маргарита.
- Рита, это разговор не к столу, дай им поесть спокойно.
- Я же волнуюсь.
- Нечего волноваться, мама. Всё решится, в конце концов.
- Я наелся, давайте пить чай.
Андрей качнул головой.
- А сказать что надо?
- Спасибо! – Ванька встал на стуле, а Жданов тут же его поймал и усадил к себе на одно колено.
- Пожалуйста, - улыбнулась Маргарита.
Андрей отодвинул свою тарелку и вытер рот салфеткой.
- Спасибо, мамуль. Всё очень вкусно.
- А ещё у нас есть Пуфик, - сообщил довольный ребёнок, видя, как к нему придвигают банку с печеньем. – У него во-от такие щёки.
- Пуфик?
Ванька кивнул и подул на чай.
- Да, мы его кормим яблоками, морковкой и специальной пуфиковой едой, её мама покупает.
Андрей фыркнул от смеха и переспросил:
- Какой едой мы его кормим?
- Пуфиковой, - с готовностью повторил Ванька.
- Андрей, кто такой пуфик?
- Хомяк, мам. – Снова посмотрел на Ваньку. – Ты лучше расскажи, как ты себя в театре вёл.
Ванька вновь насупился, а Маргарита опять присела за стол и улыбнулась.
- Вы в театр ходили? Из садика?
Ребёнок кивнул.
- Тебе понравилось?
Ванька прожевал, подул на чай, потом осторожно отхлебнул и покосился на Андрея.
- Чувствую, не зря мне Алла Витальевна внушение сделала, - «огорчился» тот.
- Что такое «внушение»?
Пал Олегыч хмыкнул.
- То, что тебе мама вечером сделает, - закончил Андрей.
Ванька заметно погрустнел.
- А спектакль тебе понравился? – поинтересовалась Маргарита.
Мальчик покачал головой.
- Нет. Там врали.
Андрей чуть чаем не поперхнулся.
- Что значит, врали?
- Что за спектакль был?
- Мальчик-с-пальчик.  Как в сказке.
- И кто же там врал? – спросил Андрей.
- Все. Мне бабушка эту сказку читала. Мальчик-с-пальчик маленький, вот такой, с пальчик, - Ванька продемонстрировал свой мизинец. – Так бабушка говорила. А там он большой. Даже выше меня!  Так ведь не бывает.
Андрей переглянулся с родителями, потом поцеловал Ваньку в макушку.
- Умница моя. Хотя, убеждать в этом остальных не стоило.
- Алла Витальевна – это воспитатель?
Андрей кивнул.
- Да, она мне сегодня говорила, что у Вани на всё своё мнение.
- Но это же неплохо.
- Неплохо, – вздохнул Жданов, - но и высказывать его он не стесняется.
- У него два примера перед глазами, - подал голос из-за газеты Пал Олегыч. – Когда надо – молчите, а когда не надо… особенно ты.
- Ну вот, и мне досталось, - посетовал Андрей.
Машинку Пал Олегыч Ваньке всё-таки подарил. Тот клятвенно пообещал, что играть с ней не будет, а будет только смотреть. Андрей недоверчиво хмыкнул, а отец улыбнулся.
Уходил домой Ванька счастливый.
- Я к вам ещё приду, - пообещал он, прижимая к себе машинку.
Маргарита рассмеялась, но тут же взяла себя в руки, улыбку убрала и кивнула.
- Приходи. С мамой и с папой. Хорошо?
- Хорошо. Мы с Пуфиком придём.
- Приходите с Пуфиком, - согласилась Маргарита, провожая их.
Ванька помахал ей рукой и пошёл к лифту, а Андрея Маргарита Рудольфовна удержала за рукав пальто. Он обернулся, а она задумчиво посмотрела, потом кивнула.
- Я за тебя рада.
- Правда?
- Рада. Ты рад и я рада.
- Она рада, - сообщил Андрей Кате, как только они с Ванькой вошли в квартиру.
- Да? – Катя смотрела на него с недоверием.
- Мама, смотри, какую мне машинку подарили! Только с ней играть нельзя. А ещё я варежку потерял. Не будешь ругаться?
- Не буду, - рассеянно проговорила Пушкарёва. Помогла сыну раздеться, убрала его ботинки в шкафчик, а потом поспешила в комнату, за Андреем.
Жданов как раз сел на диван, взял её чашку с чаем и отхлебнул.
- Андрей, они не рассердились?
- Кать, родители и сами всё прекрасно понимают. Другое дело, что иногда их желания расходятся с действительностью. Ты волновалась?
- Конечно, я волновалась. – Она присела в кресло и поманила к себе сына. – Поставь машинку, давай разденемся.
- Видишь, какая красивая?
- Вижу, очень красивая. Надеюсь, ты спасибо сказал?
Ванька кивнул.
Андрей сунул в рот конфету и запил чаем. И усмехнулся, когда услышал Катин вопрос:
- Ваня, ты хорошо себя вёл в гостях?
- Хорошо. Я не хулиганил. А нас там кормили вкусными макаронами с подливкой. И печеньем из банки.
- Из банки? Видишь, как хорошо…
- Вань, иди поиграй, - попросил его Андрей.
- С машинкой? Можно?
- Только осторожно. – Ванька довольный унёсся к себе в комнату, а Андрей устало поднялся и снял пиджак. – Я поговорил с отцом. В принципе, мы всё решили. Теперь только с Кирой надо поговорить.
- И что решили?
- Откроем филиал в Париже, но возглавит его отец. По-моему, это лучший вариант. Так за Кирой будет кому присмотреть.
- А если она не согласится?
- Это она со мной может не согласиться, а с отцом спорить не осмелится. К тому же, можно созвать совет директоров. Я сегодня Сашке звонил, мы поговорили, и он тоже считает, что давать ей полную свободу не стоит. Я не собираюсь на неё давить, Кать. Пусть делает что хочет, у неё неплохо получается, но мы не соревнуемся друг с другом. И решаем не только мы. Даже не только я, ты же это понимаешь.
- Тебя покормить?
- Да нет, мама нас покормила.
Андрей взял её за руку и пересадил на диван, обнял.
- Всё потихоньку решается.  Решается… Я рад, что поговорил с родителями.
- Они, правда, не против?
Жданов хмыкнул.
- Против чего? Они недовольны разводом, но они понимают, что сохранять брак, который сохранять желания нет, ни к чему. Не смотря ни на что. Так что, прекрати себя виноватить. Они нас в гости приглашали. Пойдём?
Пушкарёва неуверенно пожала плечами, быстро опомнилась и кивнула.
- Конечно.
- Почему ты их так боишься?
- Твоя мама, наверняка, думает, что это я… с толка тебя сбила.
Жданов рассмеялся.
- Точно. Сбила.
Катя пихнула его локтем.
- Андрей!
- Не думает она ничего. Не забывай, что я её единственный сын, и она меня знает очень хорошо. И прекрасно знает, что сбить меня с толка не так-то просто. И я сказал им про Ваньку.
- Что сказал? – не поняла Катя. Пришлось закинуть голову назад, чтобы посмотреть Андрею в лицо.
- Что собираюсь его усыновить. И что ты на меня так смотришь? Разве мы с тобой об этом не говорили?
- А они?..
- Они сказали, что мы это должны сами решить. Как решим, так и будет.
Катя отвернулась от него и вздохнула.
- Ну что? – Андрей попытался заглянуть ей в глаза.
- Им внук нужен. Родной, понимаешь? Наследник.
Андрей улыбнулся.
- Это предложение? Официальное?
Катя привалилась к его плечу и в задумчивости закусила губу.
- Я не о том. Я о Ваньке. Он ведь не Жданов и твои родители…
Жданов помрачнел.
- Он мой сын. Мой, понимаешь? Не ожидал, что ты такое скажешь. – Андрей даже отодвинулся от неё.
- Я не про тебя, Андрюш.
- Родители примут наше решение. А я уже всё решил, причём давно. И ты это знаешь. Не понимаю, почему мы снова об этом говорим…
- Тише, Ваня услышит.
- Вот именно. – Андрей наклонился к ней и тихо сказал: - Я его усыновлю и воспитаю так, как считаю нужным. Он будет Ждановым, потому что так правильно. Потому что здесь, - Андрей прикоснулся пальцем к своему лбу, - он Жданов. Просто где-то что-то сбилось и тогда мы с тобой не встретились. А сын это мой. И больше никогда мне этого не говори, слышишь?
Катя погладила его по плечу, выслушивая гневную тираду, потом приподнялась и обняла его.
- Не злись на меня. Я просто беспокоюсь… ну не бывает так, понимаешь?
- Как?
- Вот так. Чтобы всё так, как ты говоришь… хорошо. Я всё думаю об этом, думаю. Как сон какой-то.
Андрей снова сел и обнял её. Погладил по плечу, успокаивая.
- Я очень тебя люблю. И Ваньку люблю. А всё не так уж и хорошо. Но мы ведь постараемся? Если вместе будем, всё получится. Я знаю. Постараемся?
Катя кивнула.