Пролог.
«А-атлична-а!»
А.П. Жданов.
Жданов сел за руль, намереваясь поехать к Кире. В последний раз он взглянул на витрину ресторана «Мармеладоff».
Там, за стеклом, танцевало его потерянное счастье…
Потерянное… Потерянное. Потерянное?... А кто это сказал?
Жданов вдруг почувствовал такой прилив ярости и энергии, что удивился сам себе.
Ему запрещают видеть Катю? – А-атлична-а!
Какой-то хмырь вертится вокруг нее? – Здорово!
Она не хочет иметь с ним ничего общего и собирается начать жизнь заново? – Класс!
«Только вот ничего из этого у вас не выйдет! Не выйдет! Она все равно будет моей! Любой ценой… Пусть самой невероятной  и нереальной… Катя будет моей! Я слишком много потерял, чтобы еще лишиться и надежды на счастье… Катя должна быть моей и ею будет! К черту Киру – это раз. Если кончено, то должно быть кончено насовсем! А с Катей… С Катей у меня все только начинается!».
Мужчина завел двигатель. План возник как из ниоткуда. Конечно, начало у него было ничуть не лучше, чем у истории с инструкцией, но…
Но иначе он поступить не мог. Не подпустит она его к себе, если начать мямлить! Нужна лобовая атака, выражаясь терминологией Валерия Сергеевича. И она будет, атака эта! Пусть презирает его, пусть даже ненавидит сначала – всё хоть какие-то чувства, а не пустое равнодушие или вообще – отсутствие, молчание и полная пустота…
Пусть! Он готов, он все выдержит, потому что любит. Любит по-настоящему и готов бороться за свою любовь!
А ведь всем известно, что в любви и на войне все средства хороши!

Глава 1.
«А я сделал ему предложение, от которого
он не смог отказаться».
(Дон Карлеоне)
Этот день у Кати Пушкаревой начался как самый обычный. Проснулась, приняла душ, позавтракала, оделась, пошла на работу…
Хотя нет… Одно было не совсем обычным. Сегодня она почему-то больше, чем разрешила сама себе, думала об Андрее… Андрее Павловиче Жданове… А вот чем это объяснить?
Ведь весь вчерашний день и вечер она провела с Мишей, Колькой и родителями… Им пришлось самим готовить ресторан к открытию… Колька, мастер тоже, чуть палец себе молотком не раздробил! Потом они с Михаилом танцевали… Смеялись… Мечтали об открытии и…
Но почему с самого утра ей не дают покоя мысли о другом человеке, о котором и вспоминать не надо?!
Устав бороться с собой, девушка зашла в офис Юлианы Виноградовой, села за свое рабочее место и приступила к выполнению своих прямых обязанностей…
День проходил незаметно. Одно дело заменяло другое, но Жданов мыслей не покидал… После обеда Юлиана упорхнула на какую-то встречу, ее секретарша Галочка, воспользовавшись этим, побежала по магазинам, а Пушкарева осталась одна…
Она сумела-таки настроиться на рабочую волну и выбросить из головы все постороннее.
И все было бы хорошо, если бы в офис не заявился тот, кто не давал Катерине покоя с самого утра!
Было около трех, когда перед ее столом возвысилась чья-то фигура. Девушка подняла глаза и… Застыла.
«Это что – бред? Явь? Сон? Что это?»
Перед ней стоял Андрей Павлович Жданов. Так сказать, во плоти…
Она была совершенно не готова увидеть его. Ее сердце, казалось, вот-вот выскочит из груди, но Катя судорожно вдохнула и заставила его упасть обратно на место…
«Предатель! Мерзкий, гадкий предатель!» - старалась она внушить себе, но ничего не могло помешать её душе отдаться радостному  чувству,  охватившему  ее от одного вида этого человека… Такого любимого… Такого родного.
Андрей просто стоял и смотрел на нее, но девушка чувствовала, что в эту минуту с ним происходит нечто непонятное, совершенно неуправляемое, но что именно, понять не могла. Глаза Жданова были подобны двум плавящимся озерам, и грозили Ка терине вот-вот поглотить ее.
«Откуда он узнал, что я здесь работаю?» - вдруг пронеслась в ее голове мысль, и тут Жданов заговорил.
- Катя… Здравствуй…
- Здравствуйте, Андрей Палыч…
Что это с ним произошло?... Какой-то он странный… Не такой, как всегда… Глаза полны затаенной боли… Серьезные какие! А мальчишеские черты куда-то исчезли… Он как-то повзрослел, что ли? Ладно… Это уже не твое дело, Пушкарева…
Но все-таки, зачем он пришел?
- Кать… Я… Нам нужно поговорить…
- По-моему, нам давно уже не о чем разговаривать…
- Ты ошибаешься, - выдохнул Андрей и подошел к ее столу.
Девушке вдруг совершенно неожиданно стало интересно, что он скажет, и будет делать дальше, а потому она вопросительно, но все же с некоторым беспокойством, взглянула на Жданова внимательнее.
Зря она это сделала… Ох, зря… У Катерины сначала похолодело, а потом закололо что-то в груди, когда  она  заметила,  что  на  скулах ее бывшего шефа играли желваки, а губы были плотно сжаты. Впрочем, как и кулаки… Костяшки пальцев, из которых они были сложены, даже побелели от напряжения.  Подбородок мужчины был непримиримо вздернут, и Катя поняла, что сейчас грянет буря. Она  слишком  долго и хорошо  знала  его, чтобы не распознать эти  признаки  раздражения, а это  неизбежно  предшествовало  какому-нибудь  спору.
Она глубоко вздохнула и приготовилась давать отпор, но то, что сказал Андрей, никак не могло уложиться в ее голове. Пушкарева ждала всего чего угодно, но только не тех слов, что были произнесены мужчиной.
- Кать… Ты исчезла в тот день, так и не выслушав меня.
- Зачем? Все и так было ясно… Особенно после того места, когда Вы с Малиновским решали, на какой остров меня отправить в бессрочный отпуск!
- Катя! Ты не понимаешь! Я совсем не об этом хотел сказать!
- Да? А о чем?
- О том, что я давно и думать забыл об инструкции… О том, что я тебя..
- Замолчите... Не смейте говорить этого слова…
- Посмею… Посмею, Катенька… Еще как посмею, потому что это правда… Немыслимая, необычайная для меня самого, но правда!
Его голос отчего-то звучал немного сурово и резко, и Катерина растерянно взглянула на  него. «Зачем ты мучаешь меня? Неужели это доставляет тебе удовольствие?»
Девушка ощутила, как ее сердце, независимо от своей хозяйки, замерло в груди от осознания того, что она находится рядом с любимым человеком, пусть любимым даже вопреки рассудку. Ее  любовь  к  Андрею,  как  это  ни  было удивительно, сделала ее совершенно бессильной перед ним. Все перемены, которые произошли с ней во время поездки в Египет, были забыты. Катерина была сейчас неспособна  здраво рассуждать и контролировать свои слова и поведение, и поначалу она мало задумывалась над тем, почему Андрей так странно себя ведет. Ее очень испугали отразившаяся на его лице какая-то мрачная решимость и его, такие желанные, плотно сжатые губы, а потому Катя не решилась задавать вопросы по этому поводу. Ей было достаточно трудно постоянно удерживать свое внимание на его словах, и  она сконцентрировала все свое внимание на том, чтобы адекватно реагировать на выпады мужчины.
А Жданов почему-то начал говорить совершенно невозможные вещи.
- Я понимаю, что ты имела все права, на то, чтобы отомстить мне так, как ты это сделала, но, Кать, не дать шанса объясниться – это жестоко!
- Жестоко? Кто бы говорил о жестокости…
- Катя, я сейчас говорю не о себе, а о тебе…
- А я…
- Нет, я договорю! Между нами есть нечто такое, чего нет у других… Мы же любим друг друга несмотря ни на что…
Кате только и оставалось делать, что открывать и закрывать рот от такой наглости, но дальше было еще страннее.
- Зачем ты все это говоришь? Зачем ты вообще пришел? – наконец, спросила Катерина.
Ее голос заметно дрожал. И тут Андрей сел на корточки рядом с ней.
- Ты моя Кать… Моя… Навсегда моя…
Его слова, тягучие, как мед, гипнотизировали, но Пушкарева еще сопротивлялась.
- Прекрати…
- Никогда… Мне никто не может запретить тебя любить. Правда, мне надоело это делать на расстоянии. Я сглупил, что перестал добиваться встреч с тобой. Это моя ошибка, но я ее больше не повторю…
- Да, хорошо же ты искал со мной встреч! Мама с папой до сих пор в себя прийти не могут от твоих обвинений в мой адрес.
- Ну, что ж поделать, если я такой идиот, но моих чувств к тебе это не меняет. Я тебя люблю…
- Неправда…
- Нет, правда… Я только тебя могу любить всем сердцем и душой… Я весь твой и уже давно, Кать… А ты моя…
Его руки легли на ее дрожащие колени.
- Ты моя! - глухо проговорил он.  -  Ты  навсегда  стала  моею в тот самый миг, когда мы провели нашу первую ночь вместе… Когда ты сказала мне, что любишь…
- Но не ты!
- А вот здесь ошибаешься… Это просто ты мне сейчас не веришь…И  если  ты всерьез думаешь, что я допущу, чтобы около тебя крутился кто-то, и ты  вышла за этого урода замуж, то ты ошибаешься, Катенька!
Он сделал паузу, встал и, набрав в грудь воздуха, выдал совершенно немыслимое:
- Ты должна согласиться  выйти  за  меня  замуж…
- Что?!!!
- Ты должна согласиться  выйти  за  меня  замуж, - повторил Жданов. – И ответить должна прямо сейчас и здесь, иначе я заставлю тебя сделать это...
Его голос дрожал от напряжения, и Катерина поняла, что мужчина не шутит. Его глаза горели лихорадочным огнем, а руки нервно вздрагивали. Во рту у неё пересохло, и совершенно неожиданно для себя, она вдруг спросила, хриплым, севшим голосом:
- Как это, «заставишь»?
Андрей сурово посмотрел ей в лицо.
- Я все несколько по-своему расскажу нашим отцам о всех наших делах, только несколько сгущу краски и перевру события и детали, сделав тебя коварной соблазнительницей…
- Ты не посмеешь… - побелела Катя. – У папы больное сердце… Он не выдержит…
- А мне плевать! Мой тоже здоровьем не блещет! КАТЯ!!!
И тут Жданов встряхнул девушку.
- Я жду…
- Ты ненормальный человек… Ты… Ты… У меня даже слов нет, чтобы…
- Да! У меня самого их нет, но ты все равно будешь моей, пусть даже таким способом! Пусть я негодяй, подонок, сволочь, но ты выйдешь за меня замуж…
- Нет…
- Хорошо…
И тут Андрей достал из кармана телефон и набрал какой-то номер. Через минуту он поздоровался с кем-то, и вдруг до Кати донесся глухой голос отца. Она просто прыгнула на Жданова, стараясь вырвать у него из рук телефон, но все было тщетно.
- Да, Валерий Сергеевич… Это Жданов-младший… Как наглости набрался позвонить?... Есть очень серьезный разговор… Да … Обо мне и Катерине… Да, очень серьезный. Дело в том, что…
- Да!!! – громким шепотом, совершенно обезумевшая, произнесла Катерина, сжав кулаки, и к своему огромному удивлению почувствовала, как у нее в груди что-то сладко заныло…
- Слышишь? Я согласна…
Андрей впился в нее взглядом и замолчал…
- Повтори… - он закрыл ладонью телефонный динамик.
- Я… согласна… выйти за… за тебя… за-зам-муж…
Девушка дрожала, а Жданов, слегка прикрыв глаза, выглядел так, будто с него сняли огромную тяжесть. Он громко выдохнул и обратился к Пушкареву.
- Знаете, Валерий Сергеевич… Это не телефонный разговор… Мы с Катей приедем вечером и все объясним… Это касается всех нас… Да, у нас еще есть общие дела с Вашей дочерью… Они, так сказать, только начинаются, дела эти… Хорошо… До вечера…
И Жданов прекратил разговор. Он сел на краешек Катиного стола и внимательно смотрел на нее.
- Завтра мы пойдем в ЗАГС… У тебя паспорт с собой? Отдай его мне… Так надежнее…
Катерина прикрыла рот ладошкой.
- Зачем это тебе?... Зачем?
Она ничего не понимала, и это странное состояние увеличилось еще больше, когда Жданов склонился над ней и шепнул:
- Я уже все тебе объяснил… Я тебя люблю… И ты должна быть моей во что бы то ни стало…
- Не понимаю…
- Что же тут непонятного? Мне нужна жена, которая будет жить со мной в одном доме, спать со мной в одной постели…
Катя ошарашенным взглядом посмотрела в его глаза:
- Но я же тебе противна!
- Да, откуда ты это взяла-то?! – Андрей сгреб ее в охапку и, вдруг, ни с того ни с сего, начал целовать…
Страстно, горячо, глубоко, обжигающе… Мысли разлетелись в разные стороны, и в голове осталось только его имя: «АНДРЕЙ… АНДРЕЙ… АНДРЕЙ…»…
Если бы он не прижимал ее к своему напряженному телу, то Катя упала бы, но голова все равно закружилась, а ноги подогнулись, и тогда мужчина подхватил ее на руки и опустился со своей ношей в кресло, не отнимая своих губ от ее рта…
Через какое-то время, когда волна страсти отхлынула, он, прижимая совершенно потрясенную и ослабевшую девушку к себе, шепнул ей:
- Мне нужна только ты… И больше никто… Время покажет, что я не вру…
Катя посмотрела на Андрея, словно не узнавая, а он, встав с места, посадил ее на стул и повторил свою просьбу:
- Паспорт твой должен быть у меня… На всякий пожарный…
Слишком долго она повиновалась ему во всем, слишком сильно она любила его до сих пор, а потому, как на автомате достала из сумочки документы и отдала их Жданову. Тот удовлетворенно кивнул головой и спрятал паспорт во внутренний карман пиджака.
- Я заеду за тобой через час… У меня еще кое-какие дела в «ZIMALETTO» и вообще… Не пытайся бежать… Во-первых, у меня твои документы, а во-вторых… Я все еще намерен рассказать все твоему отцу, если ты нарушишь слово.
- Нет… Я не обману тебя… - прошептала Катя безжизненно.
- Тогда, до встречи через час.
- Через час… - тихо повторила Катерина и кивнула головой.
Жданов посмотрел на нее и, проклиная себя самого, потянулся к ней.
«Так надо, Кать… Маленькая моя… Так надо… Потом ты все поймешь, простишь, но сейчас, я не могу иначе… Я подонок, что решился на такое, но иначе не могу… Так надо…».
Он взял ее холодную ладошку в свою  огромную руку и нежно поцеловал тонкие пальчики, которые с самого начала их знакомства поразили его своим изяществом. Девушка удивленно посмотрела на него, приходя в еще большее смущение, а Андрей, повернув ее кисть, поцеловал нежную ладонь Кати и снова шепнул:
- Через час, - и только после этого вышел…
Девушка, как оглушенная, сидела за своим столом и задавала себе вопрос за вопросом:
Что это такое было?
Зачем ему это все?
Почему он себя так ведет?
Неужели он серьезно?
Неужели их брак не шутка?...
Вопросов было море, но ответы на них мог дать только Андрей Жданов, которого Екатерина Валерьевна Пушкарева совершенно перестала понимать…
Понимать перестала, но не ЛЮБИТЬ! Любовь к этому ужасному человеку в ее сердце стала еще больше, если это вообще было возможно… А какая-то мизерная часть ее души со странной надеждой верила в то, что их свадьба состоится…

Глава 4.
Друг всегда меня сможет выручить,
если что-нибудь приключится вдруг!
(Муз. В. Шаинского, сл. М. Пляцковского «Верный друг»)

Правда, этим вечером он так и не состоялся. Зато состоялся другой, не менее важный. С Николаем Антоновичем Зорькиным…
Колька немного опоздал к «раздаче слонов» и попал в квартиру подруги в самый душераздирающий момент, когда Валерий Сергеевич радостно поставил жену и дочь в известность о том, что он рад предстоящей скорой свадьбе.
- Чего там трезвонят-то? – нахмурился он, услышав трель звонка.
- Я открою, - улыбнулся Андрей и повернул дверной замок.
- Вы?! – вырвалось у Кольки, когда он увидел перед собой сияющую физию Жданова.
- Я, - спокойно отозвался он и пропустил Зорькина вперед себя.
- А что Вы тут делаете-то?
- Сватаюсь.
- ЧЕГО?!
- Почти женюсь, уже…
- Не фига себе…
Новости вывалились на Зорькина как «лягушата из ушата». Он не знал, что и думать, пока не заметил взгляд, каким Жданов смотрит на Катерину. Несмотря на свой вид недотепы, Колька прекрасно мог анализировать ситуацию и делать выводы из своих наблюдений. Сейчас что-то изнутри показывало ему то, что Андрей Палыч к «инструкции по соблазнению» уже никакого отношения не имеет. Потерев свой подбородок и вспомнив, как Жданов заехал ему по физиономии у дома Ольги Вячеславовны, Зорькин начинал понимать происходящее, но для окончательного вывода, ему нужно было кое-что большее, чем взгляд, улыбка, легкое прикосновение.
Колька решился поговорить со Ждановым  тет-а-тет. Ждать пришлось долго. Пушкарев решил устроить празднование помолвки, и пока не была выпита литровая бутылка «вишневочки» он никого и никуда не отпустил.
- Валерь Сергеич, я как же домой-то доеду? – вопрошал будущего тестя будущий зять.
- Ничего, такси вызовем…
- Ну, тогда, ладно! – рассмеялся Андрей и поднял стопку с темно-вишневой ароматной и «горючей» жидкостью. – Я хочу выпить за Катю… За самую лучшую девушку на свете… За мою невесту и будущую жену.
- Вот это по-нашему! Давай, Катюха! За тебя!
Женщины за столом сидели несколько напряженно, но выпили, и это не ускользнуло от пристального внимания Зорькина.
«Челюстью, конечно, снова рискую, но поговорить мне с ним надо обязательно! А то что-то невеста на счастливую вовсе не похожа… И теща, что-то не торопиться зятю блинчики печь… Со сметанкой».
Выпили еще несколько раз и только потом, попрощавшись с невестой в ее комнате, Жданов собрался уходить.
- И, это, мне тоже пора! – засунув в рот пирожок, пробормотал Зорькин, вскакивая с места.
- А тебе-то куда торопиться? – усмехнулся Валерий.
- Дело есть одно еще не разрешенное.
- Ко-оль? А какое дело-то? – растерялась Катя, хотевшая поговорить с другом.
- Отчет надо проверить, чтоб не было чего-нибудь…
- Прямо сейчас?
- Да… Катюх, правда, дело швах…
- Ну, ладно… Ты только завтра приходи…
- Замазано!
И Колька вышел из квартиры, побежав за Ждановым, который уже спустился во двор и… ждал его на скамейке у подъезда.
- Ну, что… Поговорим? – спросил он.
- Ну, поговорим…
- Ты, давай, домой позвони… Скажи, что ночевать не придешь…
- С чего это?
- Да, наверное, напьемся мы с тобой, вот с чего, - пояснил Жданов.
- И как?
- По-серьезному… Потому как разговор длинный.
- В бар я не пойду, - довольно спокойно ответил Колька.
- А я тебя в бар и не приглашаю. Дома лучше!
И двое молодых людей отправились к Жданову домой…
…- А ты неплохо устроился!
Как-то само собой получилось то, что они перешли на «ты».
- Как-то все по-ненастоящему, - пожал плечами Андрей, доставая из бара бутылку виски. – Или коньяк?
- Я и по виски-то не специалист… Я ведь не пить, а для разговора пришел…
- Это я уже понял, - Жданов, но на стол накрывать не перестал.
Скоро на нем стола не только бутылка, но и коробка сока, тарелка с нарезанным кое-как копченым мясом и сыром, а также ваза с фруктами. Он медленно налил небольшие рюмочки себе и Кольке и поднял свою.
- За Катю…
- За нее…
Выпили, закусили…
- А теперь вопрос номер один, - с места в карьер прыгнул Зорькин. – Когда ты понял, что она больше не «Мисс Железные зубы»?
Андрей замер, не ожидая от Николая веры в то, что его чувства – правда.
- Да, наверное, сразу… Только доходило это очень долго… Ты понимаешь, я… Я никак не мог понять, почему я так ее ревную! Даже до этой истории идиотской… Она тогда с тобой по телефону говорила, а я… Я… Во мне просто Отелло поднялся… Я привык, что меня ревнуют, но сам… Это чувство для меня было внове… Я думаю, что уже тогда относился к ней не так, как ко всем остальным… Что уже тогда она для меня была особенной, удивительной… Моей она уже была…
- Тогда почему же ты согласился на …
- Потому что дурак! Большего объяснения придумать нельзя… Бесшабашный, самоуверенный, безответственный идиот… Я ведь на нее столько всего повесил, а сам сверху сел и ножками болтал…
- Это уж точно… - Колька взял из вазы большое яблоко и с хрустом откусил от него.
Андрей улыбнулся одними глазами. Это был хороший знак. Есть в доме врага этот клиент бы не стал.
- А потом… Потом-то почему ты так все это запустил?
- А боялся… Она же… Колька, ты хоть понимаешь, что я в принципе ухаживать не умею?
- Я тоже, и что из того!
- А то, что мне на шею всегда девушки сами вешались, а я и не задумывался почему… Вешаются и ладно… Киру вот пришлось добиваться, потому эта история так далеко и зашла, а ошибся… Это не любовь была… Хотя, может, влюбленность сильная… Кира ведь тоже не похожа на других, но Катя…
И Андрей улыбнулся снова, но уже совершенно по-другому…
- Катя… Катя это чудо… Она будто из другого мира… Она такая одна… Мне когда Ромка писал эти записочки, у меня все в мозгу уложиться не могло, как она, такая умная, проницательная, верит во всю эту чушь, а потом… Потом понял… Она просто любила меня… Любила, как человека. Обыкновенного, а не президента или чьего-то там сына… И когда я это понял, Коль… Счастливее меня никого на свете не было… Я сам себе боялся признаться в том, что полюбил ее… Это уж очень не было на меня похоже… Странная девушка, в странной одежде, очках…
- Неформатная… - протянул Колька, внимательно глядя на Жданова. – Это она сама про себя сказала, когда из «ZIMALETTO» в первый день пришла.
- Не в этом дело! Не такая, просто, и все! Мне надо было привыкнуть, а потому я просто пустил все на самотек. Решил, что как только пройдет совет, я во всем признаюсь Кире, порву с ней все отношения и останусь только с Катей… Я ведь тогда уже знал, что не просто увлечен или влюблен… Я люблю ее, Коль…  Люблю, и жизни своей без нее не представляю, вот что… Сам не думал никогда, что такое между двумя людьми быть может, а тут… Не живу я без нее… Так, полусуществую… Хотя сам во всем виноват…
Зорькин смотрел на Жданова и, внезапно увидел его как на ладони, а потому понял, что «золотой мальчик» не врет, но виду, что верит всем его словам, не показал. Просто смотрел и слушал, выжидая, что будет дальше…
Выпили… Молча… Закусили…
- Вопрос номер два: с чего ты ее ко мне-то ревновал?
- Да не знаю я! Просто… Возмутился от того, что в ее жизни есть какой-то мужчина… И этот мужчина не я… Как же я мучился тогда, когда вы передо мной комедию разыгрывали… А в ресторане тогда… Я ж думал, сейчас встану, и морду тебе набью!
- Это когда?
- А когда ты ей руки целовал, и она тебя салатиком с вилочки кормила!
- А ты знаешь, что я думал тогда? Она ж так все время делает: «Коленька, миленький, открой рот, закрой глаза…»… А потом, бац! И во рту гадость какая-нибудь!
- Чего, правда что ли?
- А то! С чего бы это мне врать-то!
- Ну, тогда давай за гадость, которая тебе в рот еще не попала.
- Ну, давай…
Выпили, закусили, зажмурились…
- Ну, до физии–то ты моей все-таки добрался!
- Ты уж прости, а? Пьяный был…
- Да и сейчас не слишком трезвый.
- То другое!
- Ты дальше давай!
- А дальше… Дальше она стала для меня всем, только я и подумать не мог о том, что она все знает! Я себя убить готов за то, что так ее мучил…
- Это ты опять в самую точку попал… Она знаешь, как переживала? Еще хуже, чем в тот раз… Я думал, кранты… Но отошла… Правда, мстительницы из нее в идеале не получилось… Она ж любит тебя, дурака…
- Ты думаешь?
- Я знаю! Это ведь все так, наносное… Там-то она, - он положил руку на грудь, - все та же Катька… Не забыть ей тебя, хоть кол на голове теши…
- А я думал с ума сойду, когда она пропала… Я ведь даже не представлял себе, что она может уйти! Меня же все и всегда за всё прощали… Я уже это как должное принимал, а тут она… Она не простила… И ушла…
- Зато сейчас вернулась!
- Ну, за возвращение!
- За него!
Выпили, закусили, сильно зажмурились…
- Я ошалел просто… Пил как дурак, дрался… Но это ерунда. Не в этом дело… Так, еще одна дурость… Главное, я же ведь опять ее обидел, когда обвинил ее в обмане… Идиот! Я же до последнего надеялся, что она поговорит со мной, даст шанс объясниться, и вдруг… Она в Египте, с каким-то поваром, блин!
- Не нравится он мне, кстати…
- А тебе-то чего?
- Слишком положительный…  Не люблю таких… Уж больно в нем все хорошо, аж зубы сводит! И ноет слишком много, а Катьку делами закидывает еще похлеще тебя!
- Убью гастронома…
- Погоди с убийством… Ты меня дальше убеждай! Я это дело люблю.
- А что еще убеждать… Я же понимаю, что меня простить нельзя… По крайней мере, сейчас… Но если этот хлыщ вокруг нее круги будет нарезать, то… Она ведь тоже семью хочет, она мне рассказывала… Сдаться она может и тогда все… Я ее потеряю совсем. Потому-то я ее и шантажирую!
- Да ты что? – Зорькин подавился.
И Жданов ему все рассказал.
- Ты сумасшедший! А если она сломается?
- Так ведь она же отвечает мне, понимаешь?
- Как это, отвечает?
- Я ее чувствую… Всю сразу… Колька, я ей не безразличен, ну, понимаешь?
- А-ааа… Ты вот про что… И ты думаешь, что это так важно?
- Важно… С ней важно… Если б ты только ты знал, какая она, когда…
- Ты знаешь, как-то не знаю, и знать не хочу… Она ж мне как сестра! Ты башкой-то думаешь?
- Теперь думаю…
- Тогда давай за башку… За твою…
- Ну, давай… Ты, я вижу, разошелся…
Выпили, закусили, сильно зажмурились, выдохнули с хрипом…
- Значит, ты так решил…
В голове у Кольки быстро нарисовалась картинка «военной кампании» Андрея, шарики закрутились быстрее,  и он понял, что в этом во всем есть определенный смысл.
- А что, это вариант! Только поосторожнее с ней. Палку не перегни, а то она сломаться может… Ты ей покажи просто, что на самом деле любишь только ее и такую, как она есть…
- О! Ты ж все понял!
- Так, не дурак…
Зорькин зевнул.
- Не, после дядьВалериной «вишневочки» что-то еще пить – это самоубийство.
- Пошли… Я тебе диван разберу…
- Двинули…
- Колька… а ты мне про Катю что-нибудь расскажешь, пока мы еще соображаем?
- Пажалста!
И два вчерашних недруга уселись на диван, рассказывая друг другу истории о Катерине, потом немного обмякли и начали «оседать» по мягкой спинке. Ну, а еще через какое-то время они так и заснули «вальтом», прямо в одежде: один головой направо, другой – налево.

Глава 6.
Самое важное в женской одежде – женщина,
которая ее носит.
(К. Мелихан)
Как обещала Андрею, и как хотела сама, Елена повезла дочь в салон свадебного платья. Катя отнекивалась, как могла, но мама оказалась как кремень: ничто и никто не могли заставить ее передумать. На месте она сначала просмотрела каталог с образцами новых моделей, а потом устроила Катерине просто адскую пытку, заставив перемерять  одно за другим не меньше двадцати платьев. Девушка мысленно стонала, снимая один белый ворох кружев и газа, и одевая другой, но потом, к своему удивлению, заметила, что с любопытством разглядывает себя в зеркале, совершенно не узнавая.
Все-таки Юлиана сумела в ней кое-что сдвинуть с мертвой точки. В ней медленно, но верно просыпалась женщина – кокетливая, соблазнительная, любящая красоту и стильную одежду… И вот теперь, видя свое отражение, Катя уже прикидывала, какую прическу могла бы сделать к этому платью… Или к этому… Или к тому… Но пока ни один из нарядов ее «не зацепил». И вдруг…
«Оно!», - вспыхнуло в голове у девушки, когда она в очередной раз увидела себя.
Ничего лишнего… только газ и кружево тонкой, почти ювелирной работы… Одно плечико прикрыто легкой, плетенной чьими-то талантливыми руками материей, а другое выставлено на показ. Грудь слегка приподнята, талия кажется еще тоньше… Пышная юбка и шлейф, как у принцессы…
«Золушка… Сама на себя не похожа… Неужели это я?».
Катя уже представила, что ее волосы должны просто спадать вниз по плечам и спине, как Елена Санна сказала, подойдя к ней:
- Катюш, это оно… ТВОЁ платье!
Пушкарева удивилась тому, насколько одинаково они мыслят с матерью, и кивнула.
Елена подозвала продавщицу, и Катерине стали помогать снимать это белоснежное великолепие. Где-то в глубине ее души возникло возмущение: «Не хочу снимать! Хочу еще покрасоваться!... А еще больше, хочу понравиться… ЕМУ!».
Пушкарева вздохнула: «Опомнись! Он же тебя вынудил на эту свадьбу! Он же тебя обманывал!»
«Ох, Пушкарева, Пушкарева… Сама себя-то не обманывай. Уж будь любезна, сама себе не ври! … Ты ж его любишь, с ума по нему сходишь, таешь от одного только взгляда, что уж говорить о прикосновении… А уж о поцелуях я вообще молчу! Он же для тебя один-единственный! И никакие «Миши» не заставят тебя забыть его… Он поселился в твоей душе, твоем сердце, твоих мыслях навсегда… Так что не ври! Хотя бы сейчас… А платье тебе, несмотря на все это, ужасно понравилось!».
Елена Санна уже успела расплатиться и взять коробку с платьем за время этого внутреннего диалога дочери с самой собой.
- А теперь туфли, заколки, духи и все-все остальное! Пошли, а то времени совсем нет!
- Это мама, ты права… Времени совсем не осталось.
И взяв у матери свой свадебный наряд, она пошла вслед за ней за «хрустальными туфельками».
Совершенно измученные почти в пять вечера они, наконец, вернулись домой. Зорькин, который убежал куда-то вчера вечером, как верный часовой уже ждал подругу в ее комнате на ее же диване. Катя, плотно прикрыв за собой дверь, выложила другу все, что тому уже было известно из другого первоисточника.
- Коль, понимаешь, в чем дело… Я его не узнаю совсем… Он… Он вроде и прежний, и другой какой-то…
- И это плохо?
- Это странно… И настораживает как-то… Коль… я сама себя не понимаю… Вот, умом знаю, что все это бред, а как он подойдет… Как обнимет… А если уж поцелует! Все… Это конец… Он ведь меня в полную зависимость от себя ставит, понимаешь?
- Кать, - Зорькин теперь все знал, а потому мог немного направить подругу по нужным рельсам. – А если  ты ему поверишь?
- Как, после всего того, что он натворил?
- Ну, ты ж его простила, или врала?
- Простила…
- Ну!
- Но ведь…
- Без всяких «но»! Переверни страницу и живи себе дальше!
- Но ведь он меня шантажирует!
- Ради чего? Он тебе сам говорит: мне нужна ты! Чего тебе еще надо?
- Да ведь врет? Понимаешь? Он врет!
- Причина?
Пушкарева замолчала.
- Во-от! – торжественно подытожил друг. – Причин нет, а, следовательно, что?
- Что?
- Не врет он тебе Пушкарева… Вот в чем фикус-пикус… Не врет…
- Много ты понимаешь…
- Ну, кое-что кумекаю… А ты чего с утра-то с теть Леной куда-то мыкалась?
Катерина горестно вздохнула.
- Мы платье покупали.
- Во, дура! А! Дерьмо, что ли, какое-то купили?
- Не-ет…
И тут Пушкарева разрыдалась.
- Ко-оль… Платье такое, прям как я мечтала-аа… Кра-си-ивое-е… Бе-елое-е… Коо-оль… Ну зачем я ему, а?
Колька гладил подругу по плечам и по голове.
- Катьк… Выход один: выйдешь замуж – и узнаешь…
А через час в квартире Пушкаревых объявился жених. И снова с цветами. И снова и для невесты, и для ее мамы.  И снова Пушкарева сидела рядом со своим счастливым женихом.
Андрей разошелся не на шутку. Он ни на шаг не отходил от Катерины и постоянно, случайно или нет, дотрагивался до нее: то до плеча, то до бедра, то до талии… Со стороны могло показаться, что мужчина просто не может представить себе жизнь без присутствия любимой женщины, без ощущения ее рядом с собой… Кате вовсе не казалось, что все это фарс, ведь именно эти чувства, о которых думали другие, и переживал Жданов на самом деле. Он с восторгом воспринял затею Валерь Сергеича посмотреть детские фотографии невесты, окунуться, так сказать, в ее «темное прошлое», и мужчины ужасно долго любовались Катюшиными изображениями в разном возрасте…
- Глянь, глянь… Тут ей полгода! Смотри, какая серьезная! Прямо профессор.
- А на заднем плане кто?
- Колька, кто ж еще! Эти двое с яслей вместе!... А вот в школу пошла… Правда, портфель больше ее, но это не важно, главное, что в этом портфеле вон сколько знаний домой перетаскала! Да, Катюха?
- Да, пап, - девушка была несколько сконфужена.
Согласитесь, если вдруг любимый, но предавший вас человек, увидев вашу фотокарточку, где вы, пардон, лежите нагишом посреди большого одеяла, к вашему большому удивлению улыбнется и скажет: «Вот такой у нас будет старшая дочка!», вы почувствуете себя несколько странно. Не так ли? Вот и Катя чувствовала себя очень странно. С одной стороны, то, как вел себя Андрей должно было радовать и говорить о его истинных чувствах, но с другой… С другой - Катерина никогда не любила тех ситуаций, в который ничего не понимала. А понять Андрея Жданова ей становилось почти невозможно.
Наконец, закончив с просмотром альбомов, Андрей поднялся с дивана и подошел к девушке:
- Кать, пойдем к тебе нам надо кое о чем поговорить…
- Прямо сейчас?
- Да… Прямо сейчас…
Глаза Жданов не обещали ей ничего хорошего… В смысле, понятного… Зачем и о чем им еще разговаривать? Но деваться было некуда, и девушка прошла с мужчиной к себе в комнату.
Как только за ними закрылась дверь, Андрей немедленно притянул ее к себе и поцеловал. Но не так как вчера – жадно и ненасытно, а нежно, любяще, пьяняще… Голова немедленно закружилась у обоих. Слишком давно они не ласкали друг друга вот так… Вспомнилось сразу все: от первого поцелуя, в каком-то маленьком кафе, до последнего – за день до совета в президентском  кабинете «ZIMALETTO»…
«Боже, как же я люблю его… Люблю, несмотря ни на что! Почему так? Почему так происходит? Ведь он же не любил меня никогда!... Тогда зачем все это теперь? Никто же не наблюдает, никто в этом не заинтересован… У меня же сейчас нет ничего!»
«Кроме себя самой…», - шепнул кто-то в ее сознании. - «А вдруг то, что он говорит, то, как он себя ведет – это и есть истина? Вдруг он действительно тебя любит, а ты не можешь довериться ему?»
«Хватит! Один раз уже доверилась…»
«Тогда почему же ты не вырываешься из его рук, почему прижалась к нему, как к единственной опоре в этом мире? Почему отвечаешь на его поцелуй, приоткрывая губы, и ласкаешь его в ответ?!».
«Не знаю!»
«Не обманывайся, знаешь!»
«Не знаю…»
«Знаешь! Это просто любовь…вот и все…»
А Андрей продолжал целовать ее, лаская ее плечи, спину и, спуская руки немного ниже. Он прижал Катерину к себе так, что, казалось, они совпали друг с другом, как пазлы в картинке. Ни одна женщина до этого так идеально не подходила Жданову, как эта девушка. Маленькая, хрупкая, нежная…
«Моя… Моя… Моя!», - билось в его сознании одно-единственное слово, которое сменилось на целую фразу: «Люблю тебя, Катенька…», и в этот момент он оторвался от ее губ.
Взгляды у обоих были затуманены от только что пережитых чувств, а потому сначала между ними повисло молчание. Андрей ласково провел по волосам девушки и расстегнул заколку, сдерживающую ее волнистые пряди. В то же мгновение локоны упали на плечи и спину, превратив Катю в настоящую фею. Она на могла отвести взгляда от Андрея, который почти осязаемо ласкал ее взглядом.
- Катя… - наконец, заговорил он. – Катенька…  Катюша…
- Что…
- Ничего… Просто я очень люблю произносить твое имя, Кать… Если б ты знала, сколько раз я звал тебя все это время, пока мы не виделись…
- Для чего?
- Просто чтобы увидеть тебя… Обнять… Почувствовать… Как сейчас… Или поцеловать… Вот так…
И Андрей снова склонился к невесте.
Она смогла тихо вскрикнуть перед тем, как его губы накрыли ее рот и снова начали сладко пытать. Теперь с каждой секундой страсть мужчины нарастала, и Катерина это прекрасно чувствовала. Проведя со Ждановым только две ночи, она успела прочувствовать его так хорошо, как если бы не один год была с ним близка.  А он, в свою очередь, прекрасно помнил все, что касалось Кати. Когда они прекратили целоваться, мужчина внезапно взял ее руку и поцеловал в самый сгиб локтя… Туда, где была маленькая, едва заметная родинка…
- Здравствуй, точечка… - тихо шепнул он, смотря прямо на маленькое коричневое пятнышко.
Потом, резко выпрямившись, коснулся губами плеча Кати, спрятанного под материей ее платьица в горошек. Именно там, где была еще одна родинка.
- Там у тебя будто горошинка плоская лежит… - глядя прямо в глаза девушке, шепнул Андрей.
- Прекрати, пожалуйста… - Катерина слегка дрожала, совершенно ошалев от того, что Жданов помнит ее, так сказать, в самом что ни на есть естественном виде… Чувствуя, что силы ее покидают, Пушкарева прислонилась спиной к своему шкафу.
- Нет, подожди… У тебя еще много отметинок… Но вот одна… Одну я очень хорошо помню…
И тут мужчина опустился на колени, не прекращая прожигать глазами глаза Кати. Пушкарева, как под гипнозом, не могла вымолвить ни слова, а Жданов, взяв ладонью ее за щиколотку, заставил немного приподнять ногу. Его большой палец осторожно провел по обнаженной коже… Прямо по малюсенькому шрамику, который остался у Катерины со времен далекого детства… Мальчишки во дворе бросались черепицей, и один ее кусок попал девочке прямо по ноге, по внутренней стороне щиколотки… Шрам был едва заметен, а потому Катерина застыла в шоке от понимания того, что Андрей не только заметил его ТОГДА, но и помнит о нем до сих пор…
А Жданов уже склонился перед Катериной, как жрец, перед своей богиней, и дотронулся губами до ее кожи… Девушка вздрогнула и начала оседать на пол, но мужчина тут же подхватил ее на руки и усадил на диван, а сам снова опустился перед ней на колени. Все ее тело вздрагивало и тряслось от тех ощущений, которые в ней будил Андрей, а тот не думал останавливаться. Он обнял ее колени и положил на них подбородок.
- Кать… Я еще именно поэтому хочу на тебе жениться… У меня ни с кем не было такого, как с тобой… И тогда, и сейчас… Особенно сейчас…
Он лег щекой ей на ноги и вздохнул.
- Ни к кому такого раньше не испытывал… Вот почему так получается? Жил, как идиот, ничего вокруг себя не видел… Потом ты… Это же каким дураком надо быть, чтобы сразу тебя не разглядеть?
Катерина затихла, смотря на черную шевелюру жениха, и чувствуя тепло его тела, прислоненного к ее ногам. Он потерся о них, как котенок. Ей даже показалось, что он что-то проурчал, а потом снова заговорил:
- Но теперь все… Теперь все будет по-другому… Не зря все это время, что мы были не вместе, в моей жизни что-то менялось… Не зря… Значит, все заслужил и все пойдет на пользу, а не во вред… А послезавтра… - сердечко Кати забилось быстрее, при упоминании о грядущей свадьбе. – Послезавтра уже все будет по-другому… Теперь ты будешь только моей…
- А можно ли мне будет сказать такое про тебя? – вдруг вырвалось у Кати, и Андрей поднял голову, посмотрев на нее смеющимися глазами.
- Ревнуешь? – спросил он.
Катя молчала, коря себя за несдержанность.
- Кать… Ну?
- Просто это не очень-то приятно, когда тебе изменяют…
- Уж я-то знаю, как неприятно… Ловко вы тогда с Николаем меня провели!
- Это… Это я так отмстить хотела… - Катерина покраснела с головы до пят.
- Получилось…
- Что?
- Я тогда ревновал тебя страшно, - он опять уткнулся лицом ей в колени и поцеловал их через ткань в горошек.
Катя снова вздрогнула, и тут Жданов сказал.
- Можешь, конечно, мне не верить, но у меня с той самой ночи, что мы провели в квартире Малиновского, не было никого… И дело не в том, что возможности не было… Просто… Грубо говоря, ни с кем кроме тебя не хочется…
Его руки поднялись немного выше и обняли ее за бедра.
- А когда хочешь одну женщину, то нечего тратить себя на другую… Вот так, Кать… И если уж я решил жениться, то… Пусть это странно звучит из моих уст… Но я хочу, чтобы в моей жизни была только одна свадьба и одна жена… Как у моих родителей или твоих… И если я стану мужем, то буду любовником только одной женщины – моей жены… Так что нет ничего странного в том, что и от нее я потребую того, чтобы она была только моей и больше никто на нее и взглянуть не смел… с далеко идущими намереньями…
Эти слова, все до единого, были столь необычны для Андрея, что Катерина просто замерла от услышанного. А Жданов, легко поднявшись на ноги, потянул Катерину с дивана на себя и прижал к своему телу.
- По-моему, это справедливо… А как ты считаешь?
- С-справедливо, - согласилась Катя, совершенно не понимая своего поведения, своей робости и податливости.
Где вы: возмущение, оскорбленное достоинство, злость, дерзость, гордость женская, в конце то концов?! АУ!!! Ведь она-то не виновата перед этим человеком ни в чем, если не считать того, что открыла правду о компании так неожиданно.
«И того, что подписала доверенность на управление «ZIMALETTO» на Воропаева», - скрипнула совесть.
И что? Разве я не имела на это права? Он… Он… Он… Он мерзкий, грязный, подлый, эгоистичный предатель! Почему же я ничего не могу сделать против его желаний и воли? Я же настроилась, там, в Египте… Я же даже хотела «ZIMALETTO» в фабрику по консервированию превратить и наделать из этого враля консервов и вдруг… ЭТО!
«Но ведь ЭТО, как ты говоришь, тебе очень даже нравится…».
Да я мечтала о том, чтобы он оставил меня в покое!
«Ой, ли! А что бы с тобой было, если б в каком-нибудь журнале напечатали б его вместе с Кирой или другой бабОчкой, а? Не помнишь, что с тобой было на той презентации, где он с Воропаевой дал целую «фотосессию»? Забыла? По-омнишь! Помнишь и ревнуешь, как сумасшедшая!»
Нет!
«Да!»
Нет!
«Да, да, да! И не спорь!»
Господи, ну почему он! Почему так навсегда!
«Потому что только его любишь и любить можешь…»
Они стояли, обнявшись, и смотрели друг на друга… Может минуту, может две… А потом Андрей поцеловал Катю еще раз, до конца разметав по сторонам все ее оставшиеся разумные мысли и переживания, оставив только одно – ощущение восторга от того, что он делал…
- Катерина! – прервал их поцелуй командирский голос Валерь Сергеича, раздавшийся из коридора. – Вы там не заснули?
Андрей усмехнулся. Его теперешнее состояние очень далеко находилось от того, которое можно было бы назвать «сонным».
- Нет, Валерь Сергеич! – крикнул он, не выпуская Катю из объятий.
- Тогда, молодые, пошлите пить чай. А то остынет!
- Уже идем, - опять ответил за Катю Жданов и, открыв дверь, пошел вместе с ней на кухню…
К ее полной неожиданности, мама не только приняла Андрея как будущего зятя, но и активно включилась в разговоры о свадьбе и дальнейшей жизни своих детей. На все возмущенные взгляды дочери, она отвечала своим, гласившим: «Ты ничего не понимаешь!» и продолжала обсуждать со Ждановым праздник.
Таким образом Екатерина Валерьевна Пушкарева осталась в стане одна… А послезавтра ей было уготовано судьбой перейти на сторону врага. В добровольно-принудительном порядке…

Глава 8.
«Ах, эта свадьба!!!»
(Муслим Магомаев)
Утром ее разбудила мама.
- Катюша, дочка, вставай… Надо собираться…
Пушкарева открыла глаза и вдруг резко села на диване.
- Уже?
- Да… Пора… Лучше заранее подготовиться, чем потом опоздать.
- Мам, а почему ты на его стороне? – решилась спросить Катя. – Ты же знаешь все и вдруг…
- Кать… - Елена Санна села рядом с дочерью. – А ты не допускаешь мысли, что Андрей на самом деле тебя любит? И заметь, он все время говорит «Я хочу быть ее мужем!». А сами слова «муж», «жена» произносит гордо так… Он о своей бывшей невесте когда-нибудь так говорил? Только честно!
- Н-нет… Он вообще слова «брак», «жена», «муж», как огня боялся… Если честно…
- А почему сейчас больше не боится? Не думала об этом?
- Я вообще не знаю, что думать…
- Кать, а пусть время покажет.
- Мам! Но ведь я буду уже его женой! Он… Он же меня практически заставляет…
- А вдруг другого способа у него не было и нет?
- Для чего ему вообще эти способы?
- Все! Вот выйдешь замуж и узнаешь! А теперь вставай. Ванна ждет. А через час придет парикмахер…
Елена Санна встала, открыла дверь, но в проеме повернулась и шепнула дочери:
- Дали б ему волю, он бы тебя давно украл, Катюш… Только ты одна почему-то этого не видишь…
Это неожиданное заявление матери совершенно спутало все Катины мысли, и начался просто какой-то бред.
«Интересно, а каково это – быть украденной? Им украденной!... Наверное, здорово…».
- Вот сегодня и узнаешь!
И вся в растрепанных чувствах и мыслях, Пушкарева пошла в ванную…
…Ровно в 930 невеста была готова. Елена Санна не зря заставляла дочь в магазине примерять один наряд за другим. Выбранное ими платье сидело как влитое, подчеркивая все достоинства фигуры. Одно плечико было открыто и соблазнительно выглядывало из-под кружев, а волосы, в художественном беспорядке падавшие на спину, были кое-где украшены маленькими белыми цветочками. От фаты Катерина отказалась.
- Ну, чем не безе? – решил растормошить подругу Зорькин, но ничего из этого не получилось. – Катюх, ну, чего ты?
- Не знаю… Просто… Просто завтра все будет уже не так, а как – я не знаю.
- Да все будет хорошо, Кать… слышишь? Ведь причин этого брака, кроме тех, о которых говорит Жданов, нет… А ты его любишь. Ведь так?
Пушкарева закрыла глаза, сдерживая слезы… Не могла она сейчас врать, особенно лучшему и единственному другу.
- Люблю, Коля. Люблю… Это, как вечность… моя любовь к нему…
Катя обняла Кольку, и тот, погладив ее по волосам, шепнул:
- Нет, Катька… Зря ты трясешься… Вот чует моя пятая точка, что он правду говорит.
- Ох, Колька!
- Пушкарева… А ты сегодня, знаешь, какая красивая? Очень…
- Правда?
- Правда…
И Николай вовсе не успокаивал подругу, а говорил истинную правду.
Не хватало только свадебного букета.
Ровно в 935 его привез счастливый жених. Он приехал вместе со своим совершенно обалдевшим свидетелем, которого предупредил об уготованном ему амплуа только два часа назад.
Сказать, что Малиновский был поражен – это не сказать ничего! «Звезда» (то есть Ромашка) был в шоке!
А вы сами себе представьте картину маслом: вы спите в теплой постели, ничего и никого не трогаете и вдруг!
Бешеный звонок в дверь, который не просто впивается в ухо сверлом от дрели и достает до самого мозга, а пронизывает все тело, как специгла в кабинете у зубного…
Роман еле поднялся, подошел к двери и едва успел отпрыгнуть в сторону, так стремительно в его квартиру влетел Жданов.
- Дрыхнешь? – задал он идиотский вопрос.
- Ну… - только и сумел ответить Малиновский.
- А я, между прочим, сегодня женюсь!
Роман зевнул, почесался и… Так и застыл с открытым ртом.
- Ты ЧЕГО?
- Женюсь, - терпеливо повторил Жданов, поправляя галстук. – А ты, между прочим, мой свидетель. Так что давай, ноги в руки и приводи себя в порядок.
- Андрюх, ты чего?
- Женюсь, сколько раз-то повторять! Время деньги! Я в 1000 уже должен быть у Кати…
- Какой Кати?
- Вот тормоз… Пушкаревой!
- Ты чего, на ней ЖЕНИШЬСЯ?!
- Нет, блин, на тебе!
- Погоди… Это что, все серьезно что ли?
- Ром, я правда, не шучу… Собирайся давай… Мне еще за букетом заехать надо…
- Нет… Это бред какой-то… Да я вроде вчера и не пил… - Малиновский моргал глазами, как будто прогоняя наваждение, а Андрей устало выдохнул.
- Малина, ну давай собираться, а? Опоздаем же…
- Да, объясни ты мне все, в конце концов!
И Жданов объяснил.
- Ты больной… - искоса и с опаской глядя на него, сказал Малиновский, и тут Андрей взорвался.
- Да, мне плевать, что ты обо мне думаешь! Не хочешь – не надо! Я сейчас первого встречного в свидетели позову! Вот, блин, разошелся! Ну, что тут такого, если я ее люблю и хочу быть с ней!
- А она-то об этом догадывается?
- Не верит…
Мужчины замолчали…
- Значит, так! Одеваю серый костюм, понял? Тот, который в Милане купил. И букет тоже покупаю… А то, неудобно как-то… Но душ обязателен!
- Давай уже… - улыбнулся Андрей, облегченно вздохнув.
Все-таки, Ромка друг… Пусть не всегда его понимает, но в пропасть вместе с ним прыгнет одновременно…
- Жданыч! А чего мне там делать-то надо будет?
- Почаще кричать «Горько!» за свадебным столом!
- Нет… Ты серьезно женишься?
- Иди ты… В баню!
- Бани пока закрыты!
- Тогда в душ!...
…И вот теперь новобрачный и его свидетель стояли на пороге Катиной квартиры. Дверь им открыл Зорькин.
- О… Привет… - озираясь на дверь комнаты подруги, Колька пожал руку Андрею и тихо ответил на его молчаливый вопрос:
- Оделась, причесалась…, но молчит… Как бы чего не выкинула… Ты ее, это… Припугни, перед самой росписью, а потом вожжи отпусти… До конца в угол не загоняй, а то шею намылит…
Роман оторопел. Жданов и Зорькин друзья-товарищи, что ли?
А Жданов озабоченно посмотрел на паренька в дурацкой голубой ленте с надписью «СВИДЕТЕЛЬ», которая почему-то болталась на шее, а не через плечо.
- Сам-то как? – спросил Зорькин.
- Как пацан… Трясусь, волнуюсь, за-аикаюсь…
- Самое время взять себя в руки… Никуда она от тебя не денется… Если что, я все пути перекрою…
- Колька, а ты точно уверен, что…
- Андрюх… Любит она тебя... Честно… Если б не любила, то все было бы намного проще. Подумай и согласись: разве от такого завидного жениха как ты, отказываются?
Жданов помолчал и улыбнулся.
- Значит, ты уверен…
- На все 250%!
Андрей почувствовал себя заметно лучше, и тут из зала вышел Пушкарев в костюме-тройке и галстуке-бабочке.
- О, зятёк! По тебе можно часы сверять…
- Нет, не советую… Я раньше…
- Ну, раньше не позже… А это кто тут за твоей спиной-то прячется?
- Как кто? Свидетель мой! Знакомьтесь – Роман Малиновский…
Мужчины пожали друг другу руки.
- Смазливый свидетель, - сказал, как отрезал Валерий и обратился к Андрею: – Не взревнуешь?
- Нет… Я в Кате уверен. А потом… Потом Ромашка у нас свободный художник… Пока такую же, как моя Катя не встретит!
Пушкарев и Жданов рассмеялись, а у Малиновского пробежал по коже холодок. «Да, не дай Бог!», - промелькнула в его голове мысль, но ее наглым образом прервали.
- Ленка, Катюха! Жених приехал! – крикнул по-командирски Пушкарев, и тут же дверь Катиной комнаты открылась.
У Жданова остановилось дыхание, когда он увидел Катерину…
Невеста вышла из своей горницы. Жених обомлел от восхищения. Катерина была самой настоящей принцессой из сказки, а потому и он вдруг почувствовал себя принцем. У мужчины даже дыхание перехватило, и он смотрел на девушку, просто не дыша. В его глазах светилось восхищение, нежность и любовь…
Эта «смесь чувств» вызвала и у Кати некое состояние ступора. Ну, не ожидала она от Жданова такого взгляда! А тут, прочитав в его глазах все то, о чем и мечтать-то не смела, совершенно растерялась. Родители Катерины, правильно истолковав этот «диалог взглядов» только улыбались, а вот Малиновский с Зорькиным почувствовали себя как-то неловко, будто подсматривали за кем-то. Вообще-то Роман Дмитрич тоже, так сказать, стоял  будто «обухом по голове треснутый» от того, какой сейчас увидел бывшую секретаршу друга, а ныне его невесту. Откуда-то у Пушкаревой взялась талия и, надо сказать, не только она одна! Красивая высокая грудь, покрытая кружевом и белоснежной материей, взволновала Малиновского не меньше, чем чья-то обнаженная.
«Вот блин! А я-то Андрюху не понимал, чего он так переживает! Тут видно его не только то, что я вижу, я то и чего не вижу привлекло… Вот тебе и серая мышка!»
Но буквально через мгновение эти хамские мысли сменились другими.
«Ёлы-палы! А как же он все это в той-то Пушкаревой разглядел? Неужели, действительно любит?»
Взгляды, которыми смотрели эти двое друг на друга, только доказывали это.
Минута, другая… Все стоят и никто не смеет прервать это затянувшееся молчание, наполненное целой гаммой чувств. Катя начала нервничать, и ее друг это почувствовал.
- Ну, чем не баба на самовар! – вызвал огонь на себя Зорькин и в ту же секунду получил по шее от подруги детства.
- Убью… – процедила она сквозь зубы, но тут же позабыла обо всем на свете, потому что Андрей взял ее за руку и подошел вплотную.
- Я могу добавить… - восхищенно глядя на невесту, сказал он. – Если захочешь, конечно…
- Нет, не надо…, а то и в самом деле убьешь еще…
Мужчина и женщина еще минуту или две смотрели друг на друга, а потом Валерий Сергеич, взглянув на часы, подытожил:
- Пойдемте-ка, а то, как бы бежать не пришлось.
- Да…Сейчас…  - ответил Андрей и, передав, наконец, Кате букет, легко подхватил ее на руки.
Она ахнула и зарделась, словно роза, а Жданов, переполненный эмоциями, вышел из квартиры Пушкаревых навстречу своей новой жизни…
…Катя была словно во сне: вокруг нее кипела жизнь, но сама она находилась в заторможенном состоянии. Очнулась девушка только тогда, когда в коридоре ЗАГСа, Жданов, стоящий до этого с Валерием Сергеичем, Малиновским и Зорькиным, подошел к ней и спросил:
- Готова? Мы следующие…
И тут Пушкарева не выдержала, сказав:
- Нет… Не готова… Я… я не могу…
Андрей смертельно побледнел, но сохранял видимость спокойствия, хотя внутри него все так и клокотало.
- Кать… Ты же знаешь, я своего добьюсь… Чего упрямишься?
- Интересно, как ты добьешься своего, если я не скажу «Да» и вообще не сдвинусь с этого места?
Андрею, как оказалось, не надо было долго думать, чтобы ответить:
- А я просто унесу тебя в какую-нибудь бытовку и овладею тобой, поняла?
- Что?! – Катя впервые видела Андрея таким.
Он, казалось, был совершенно спокоен, но по волнам напряжения, исходившим от него, можно было понять, в каком на самом деле состоянии он находится.
- Что слышала. Унесу, порву это платье к чертовой матери и сделаю своей. Ты же маленькая… Хрупкая… Мне несложно будет. А потом нас там застукают, и у тебя не останется другого выхода, как только стать моей женой.
- Андрей! – у Кати дыхание сбилось, а руки, которые сжимали букет, мелко тряслись. - Как ты можешь говорить это? Ты серьезно решишься на такое?
- А ты попробуй не пройти со мной в зал, узнаешь, - сказал он. – Ну, так что? Выйдешь за меня замуж добровольно, или мне пустить в ход запасной вариант?
Жданов ждал, и от напряжения у него туда-сюда ходили желваки.
«Господи, а ведь он сделает так, как сказал…», - пораженно подумала Катерина и с удивлением представила себе картину: Андрей, полуобнаженный, ласкает ее в какой-нибудь тесной комнатушке, среди ведер, метелок и тряпок, а она, в разодранном платье (раз сказал, то сделает!)… она стонет от восторга и шепчет: «Люблю тебя… Люблю, Андрей…». У нее не было сомнений на свой счет. Девушка знала, что любит Жданова, и то, что будет шептать именно это, была уверена…
Картинка стала такой реальной, что она не сразу почувствовала, как Андрей сжал ее руку.
- Кать, ты чего?
- А?
- У тебя взгляд такой… - Жданов обеспокоено смотрел на свою невесту, которая к совершенному его удивлению, внезапно робко улыбнулась, глянула ему в глаза и ответила:
- Хорошо… Я иду в зал и стану твоей женой… Все будет так, как ты хочешь, правда, я не понимаю, зачем…
- Хорошо, - ответил Жданов и расслабился. – А понимать меня будешь позже… Ты готова?
- Да… Только…
- Что? – Андрей снова напрягся, как пантера перед броском.
- Разве тут есть такие бытовки?
Катя глянула жениху в глаза и заметила, как они улыбаются. Он наклонился к ней и шепнул:
- Я приглядел парочку… Заранее… Только, вижу воспользоваться не придется… К сожалению…
Катя покраснела, как рак, и внезапно локтем ударила Андрея в бок:
- Дурак неумный…
Жданов рассмеялся, а через минуту служительница ЗАГСа назвала их фамилии и пригласила на роспись…
Под звуки свадебного марша Мендельсона Катя и Андрей, а также все их сопровождающие, вошли в зал. На них полился поток затерто-торжественных фраз, которые не один раз проговаривались дежурно улыбающейся женщиной, которая делала двух людей самыми близкими на свете потому, что это была всего лишь ее работа. Но ни Андрею, ни Кате не было до этого дела. Каждый из них чувствовал близость другого и поверить не мог в то, что все происходящее сейчас – правда.
«Господи… Неужели это я сейчас стою рядом с ним и собираюсь сказать «Да» в ответ на самый главный вопрос в моей жизни? Я же об этом мечтать даже не могла… Точнее, я не об этом мечтала, а по-другому надо как-то было… Ой, да не знаю я ничего! Не знаю  ничего, кроме того, что люблю его… Люблю даже больше, чем раньше! Почему не знаю, но… Люблю!».
«Катенька, милая, любимая моя… Прости меня, пожалуйста, но иначе я не могу поступить… Не могу, потому что люблю… Люблю только одну тебя и жду- не дождусь, когда надо будет сказать «Да». «Да, да, да, да!» - хоть тысячу раз, но только для того, чтобы ты была моей! И только моей на всю жизнь до конца дней, Катенька! Люблю тебя… Люблю, родная…».
- Екатерина Валерьевна Пушкарева, - донесся до девичьих ушей женский голос, - согласны ли Вы стать женой Андрея Павловича Жданова?
- Да… - раздался тихий голосок Кати.
- А Вы, Андрей Павлович Жданов, согласны стать мужем Екатерины Валерьевны Пушкаревой?
- Да! – уверенно и твердо (а также достаточно громко) ответил Жданов.
- Прошу молодых обменяться кольцами…
Андрей взял колечко с подноса и, благоговейно, осторожно, нежно надел его Кате на палец, прошептав только для нее одной:
- Кать, теперь я твой телом, душой, помыслами… Только твой… Навсегда…
Это прозвучало так искренне, что Катерина поверила… Пусть на минуту, но поверила, и в тот момент, когда она надевала кольцо Андрею, она так же, как и он секунду назад, отдавала ему всю себя… Навсегда…
А потом и подписи в документах были поставлены. Екатерина Валерьевна Пушкарева стала Екатериной Валерьевной Ждановой. Вопрос о фамилии решился просто автоматически. Катя, хоть и не признавалась в этом, много раз представляла себе, как она отвечает на вопрос о том, какую фамилию возьмет. Для нее в мечтах не было вариантов, и именно поэтому она и ответила, перепутав явь и грезы:
- Жданова, - и только потом поняла, что сказала.
Но было уже поздно…
Как и было сказано ранее – документы были подписаны…
- Жених может поцеловать невесту! – сияя, как майское солнышко, сказала женщина, и Жданов повернулся к Катерине.
Та ошарашено посмотрела в его глаза и поразилась тому, сколько счастья в них плескалось! Мужчина нежно обнял ее, нагнулся к ней и, неожиданно страстно, поцеловал. За их спинами одобрительно крякнул Валерий Сергеевич, хором хрюкнули Зорькин с Малиновским, ахнула Елена Александровна, и зааплодировали музыканты оркестрика.
У Кати задрожали колени, когда ее губ коснулись губы (о, господи!) ее мужа. Ее Андрея… Ее любимого… И если бы не он, то она бы точно упала.
Жданов легко подхватил жену на руки и шепнул:
- Ни споткнуться, ни упасть не дам… Веришь?
- Да…
- Объявляю вас мужем и женой!
И опять Андрей ее поцеловал, но уже легко и нежно. Правда, и от этого поцелуя в голове Кати все перевернулось вверх тормашками, и она почти теряла сознание. Необыкновенный трепет охватил ее в головы до ног, и девушка непроизвольно сжала плечи своего мужа, чтобы почувствовать что-то реальное…
Дальше она ничего не видела и не понимала ясно. До ресторана было недалеко, и вся шумная компания отправилась именно туда.
Небольшой уютный зал создавал весьма хорошее впечатление. Андрей сделал все так, чтобы ни им никто не мешал, и они никому не мешали. Стол, заставленный всевозможными кушаньями, стоял несколько в стороне, а потому свадьба была предоставлена сама себе...
Невеста с женихом сидели во главе всего гуляния, причем, Андрей не спускал взгляда со своей новоиспеченной жены, а Катя…
Катя находилась в состоянии культурного шока: ее мечты сбывались наяву, а она не верила этому… Валерий Сергеич приписывал несколько заторможенное состояние дочери торжественному событию в ее жизни, а Елена Санна, зная все о реальных причинах, надеялась только на то, что у  зятя хватит мудрости и терпения с ее дочерью. Колька тихо посмеивался себе под нос, представляя себе то, что ждет Жданова сегодня ночью, а Роман, наблюдая за всем происходящим, совершенно не понимал своего друга, все еще не веря в то, что тот женится, но беседу за столом поддерживал и постепенно сидящие рядом люди начинали ему очень нравиться…
Стол был изысканным и богатым, но самый лучший момент за ним наступил тогда, когда, налив в бокалы искрящееся шампанское, Валерий Сергеич произнес со смаком:
- Ну, дорогие вы наши… Наступил момент, когда надо отметить, что все за столом горчит… А? Счастья молодым! Любви и согласия! Внуков нам, детям вам! И… ГОРЬКО!
Катя вздрогнула, поднялась с места, поддерживаемая под локоть Андреем, и немедленно почувствовала на своей талии его руки, а на губах – легкое покалывание, как предпосылка того, что их ожидает…
И мужчина не обманул ее ожиданий: он дотронулся губами до ее губ, на несколько секунд, но и они перевернули в ее душе все с ног на голову…
- Э! Э! Э! Это не дело! – вырвалось у Романа. – Разве так целуются, когда горько? А ну-ка, еще разок… Горько!!!
На этот раз молодожены не разнимали губ дольше… И Катино затмение увеличилось пропорционально длительности этой ласки…
Прошло еще немного времени, и в игру вступил Колька.
- А теперь, давайте выпьем за будущих детей Катюхи и Андрея Палыча… Чтоб поражали всех и лицом, и умом, и всем остальным… А за это надо как положено… Горько!
Андрей, неожиданно подмигнув новому товарищу, встал и, посмотрев на жену, решил, что в этот раз поцелует ее так, как хочет, а значит – по-настоящему…
Жданов нежно обнял жену, будто одурманенную чем-то, наклонился к ней и шепнул:
- Катюш, посмотри на меня…
Она подчинилась и… Потянулась к нему сама.
В этот раз они поцеловали друг друга как раньше, вложив в поцелуй всю нерастраченную нежность и страсть… Мир превратился в то мизерное пространство, в котором они находились в настоящий момент, он словно сузился в своих размерах. Они будто заново постигали друг друга и стремились одновременно и взять и отдать как можно больше, а потому и Катя, и Андрей забыли про всех, кто был рядом.
Родители и свидетели застыли в легком шоке, перестав даже считать, остановившись на 18... (До этого числа досчитал только Малиновский, а потом и он сдался…). Молодожены «вернулись из нирваны» только после того, как Зорькин, (деликатно так!) дернул Жданова за полу пиджака. Андрей с трудом оторвался от губ жены и затуманенным взором пробежал по лицам сидящих за столом, а Катя, у которой слегка закружилась голова, держась за плечи мужа, как за единственную в мире опору, непонимающе смотрела на родительские улыбки…
- Что… такое… случилось? – спросила она.
- Да так… Просто, мы уж и не знали, станет вам когда-нибудь сладко или нет… - усмехнулся Малиновский, а Катерина, все поняв, будто крапивницей заболела и нашла убежище на груди у мужа, закопавшись лицом в его рубашке и совершенно забыв о том, что, вроде как, он ее противник…
- Ай, молодца! – похвалил зятя Валерий, и «свадебный банкет» пошел своим чередом.
И вот уже Роман с Пушкаревым, в перерывах между порциями армянского коньяка,  делятся впечатлениями об охоте (Малиновский редко баловался этим делом в свое время), Елена Санна с Колькой обсуждают салатики с закусками, а Андрей с Катериной никак не могут выйти из своего только что созданного ими самими мира.
Жданов, несмотря на все свое самообладание, тоже чувствовал себя, как будто выпил не один бокал виски. Правда, теперь он не позволил себе лишнего и едва пригубил шампанское, налитое в его бокал в самом начале праздника. А Катя… Кате было достаточно поцелуев и бокала апельсинового сока, который налил ей муж, помня ее пристрастия… Правда, если говорить о поцелуях, то они не заканчивались… То и дело за столом раздавалось одно-единственное слово «Горько!», и мужчина и женщина, в который раз поднявшись со своих  мест, снова и снова целовались…
Они совершенно не заметили, как Роман, исчезавший со своего места на несколько минут, шепнул что-то Валерь Сергеичу, тот, посмотрев куда-то в сторону, тоже улыбнулся и тут…
- Поздравляем с началом супружеской жизни двух молодоженов – Катерину и Андрея, которые выбрали наш ресторан для того, чтобы отметить это знаменательное событие! – раздалось откуда-то и…
Зазвучала песня…

Ты самая красивая,
Милая моя, желанная…

Андрей поднялся со своего места и шепнул Катерине:
- Потанцуй со мной… Пожалуйста…

Ты самая ранимая,
От чужих обид печальная…

Их руки встретились, они вышли в центр зала и… Танец начался…

Моя любимая, моя ранимая…
Я никому подобных слов не говорил…
Моя любимая, моя ранимая…
И никого я до тебя так не любил…

«Правильно он все делает», - улыбалась Елена, наблюдая за дочерью и зятем. Катерина, смотревшая на мужа снизу вверх, несмотря на все то, что происходило перед свадьбой, выглядела прелестно. Не зря, ну, не зря они с Андреем сговорились! Все у них будет хорошо… При такой-то любви! Не зря ей сон приснился: Катя с Андреем посреди цветов на зеленом лугу!

Ты самая беспечная,
Шумная порой и странная…

«Молодца, Андрюха! Такими темпами дальше пойдет – скоро я дедом стану!», - с хитрым прищуром смотрел на кружащуюся в танце пару Валерий.

Ты самая сердечная,
Милая моя и славная…

Малиновский, совсем обалдев от всего происходящего, никак не мог понять, как его лучший друг решился на такой шаг… Но к этому непониманию еще и примешивалось легкая досада на то, что он не увидел такое очаровательное создание в маленькой серой мышке - Кате Пушкаревой…

Моя любимая, моя ранимая…
Я никому подобных слов не говорил…

А Коля… Коля проводил время лучше всех, поглощая блюда одно за другим, и думая, что Жданов выбрал правильный путь для возвращения Катиной любви…

Моя любимая, моя ранимая…
И никого я до тебя так не любил…

А двое танцующих выпали из реальности и перестали замечать кого либо еще…

Моя любимая, моя ранимая…
Я никому подобных слов не говорил…
Моя любимая, моя ранимая…
И никого я до тебя так не любил…

Вернувшись за стол, они еще раз «выступили дуэтом» после очередного «Горько», и Андрей не выдержал.
Он очаровательно улыбнулся и, не выпуская жену из объятий, обратился к гостям на своей свадьбе:
- Спасибо вам всем за то, что сегодня не оставили нас своим  участием в такой день… Такой особенный для нас… Но… Как и все хорошее, он идет к концу, и поэтому… Мы поехали!
И легко, будто она была перышком, Жданов подхватил жену на руки.
- Андрей! – вырвалось у Кати.
- Что? – его сияющие глаза улыбались.
- Мне… Мне надо сказать до свидания…
- Говори… Я подожду…
Но он не собирался ее отпускать.
- До свидания, - почти прошептала Катя.
- До свидания, - хором сказали все, улыбаясь, и под поздравления и веселые возгласы, молодожены покинули ресторан. Катя села в машину и только там осознала, что теперь ее жизнь круто изменилась. На безымянном пальце ее левой руки посверкивало доказательство этого.
Обручальное кольцо... Это действительно не простое украшение, но… Но почему Андрей надел его ей сегодня? Ответа она не знала до сих пор… Неужели, он верит в то, что сегодня произошло?
Катерина краем глаза посмотрела на мужа. Тот выглядел просто сияющим от счастья.
Черт! Ничего не понятно!
Катерина закрыла глаза и пообещала сама себе то, что если сегодня ночью Жданов что-то позволит себе, то она возненавидит его до конца дней… Но кто-то противный внутри нее, тихонечко так, говорил:
- А ведь ты ждешь и хочешь этого «чего-то»…
Как доехали до квартиры Жданова, Катерина не помнила. Немного очнулась она тогда, когда Андрей помог ей выйти из машины и провел в холл своего дома. Дрожь пробежала по всему ее телу от этого простого прикосновения, и девушка с каким-то трепетом подумала о том, что ее сейчас ждет…
Молча, они поднялись на нужный этаж, прошли по коридору и оказались … дома…
Боже… Теперь холостяцкая квартира Андрея Жданова была ее домом… Кто бы сказал – не поверила, а теперь… Бред какой-то!
В квартире стояла какая-то праздничная тишина. Катя в нерешительности смотрела на то, как Андрей, медленно развязав галстук, повернулся к ней.
- Ты есть не хочешь? Я заметил, что ты толком ничего и не съела в ресторане.
Его голос был нежным и бархатным, и звучал с обволакивающей тело и душу теплотой.
- Нет… Н-не хочу…
- Тогда осваивайся и отдыхай… Я пойду ванну приготовлю… Тебе надо расслабиться…
«Вот уж действительно… Расслабишься тут!... Когда он рядом…».

Глава 11.
«Земля, где так много разлук,
Сама повенчает нас вдруг,
За то, что верны
Мы птицам весны,
Они и зимой нам слышны,
Любимая (Любимый мой)»
(Песня о любви)

Следующее утро было для супругов Ждановых несколько иным, чем все предыдущие: они проснулись в объятьях друг друга и ничего не сделали для того, чтобы эти объятия разорвать. Андрей смотрел в бездонные глаза жены и наслаждался теплом и нежностью ее тела, замершем в его руках. А Катя… Катя не могла отвести взгляда от его лица, такого родного и любимого. Сколько они так глазели друг на друга известно не было, но вот Жданов тихо сказал:
- Доброе утро, Катюш… - и стена молчания рухнула.
- Доброе, - ответила она, но друг от друга они не отодвинулись  ни на миллиметр.
- Кать…
- Что?
- А давай сегодня сходим куда-нибудь?
- А «куда-нибудь» это куда?
- Ну, в зоопарк, например.
- В зоопарк?
- А что? Я там сто лет не был.
- А я тысячу…
- Ну, это же лишний повод, чтобы пойти!
- Прямо сейчас?
Андрей замер.
- А разве есть еще какие-то предложения?
- Я вот завтраком тебя хочу накормить. Ты не против?
- Я «За»!
- Тогда дай мне подняться… Лежа завтрак не приготовишь.
- Хорошо, – с сожалением выдохнул Андрей и разомкнул руки.
Катерина встала и с наслаждением почувствовала, каким взглядом смотрит на нее муж. Она никогда не думала, что способна на то, что вдруг начала выделывать! А именно…
Медленно поднявшись с кровати, Катя потянулась, встав прямо напротив окна, так, чтоб через тонкую материю ночной сорочки можно было видеть изгибы ее тела…
Андрей в это время забыл, что такое «дышать» в принципе. Бросив на мужчину взгляд из-под опущенных ресниц, она накинула на себя халатик и прошла в ванную. Там, одевшись «по уставу», как говорил папа, Катя привела себя в порядок и к плите встала в «полной боевой готовности». В отличие от Андрея, который тут же занял свое место под ледяным душем…
К тому времени как он закончил принимать «водные процедуры», девушка сварила кофе, заварила чай, пожарила омлет «Сборный» и выложила в вазочки конфеты и присланные мамой ореховые «пальчики» - печенье из песочного теста с грецкими орехами и сахаром.
Когда Жданов сел за стол, то перед ним немедленно оказалась тарелка с чудо-омлетом, который замечательно пах грибами, колбасой и луком.
- Вот! Мама придумала, правда, не помню: не то за Забайкальским военным округом, не то перед… - улыбаясь сказала Катя, кладя перед мужем несколько гренок из черного хлеба.
- Пахнет изумительно! – вдохнул в себя дразнящий и аппетитный аромат Жданов и преувеличенно сильно сглотнул.
- Ешь, давай, а то остынет.
И Андрей начал трапезу.
- Прямо, как я люблю: чтобы было все сразу! – он с аппетитом уминал омлет за обе щеки, а Катя с каким-то странным умилением смотрела на него и улыбалась. – И красиво как! Слоями! – продолжал петь жене дифирамбы Андрей.
- А как же, на то он и «Сборный», чтоб его собирали. Сначала жарим каждый слой по отдельности, с грибами, с колбасой, с луком, но только желтки. А потом складываешь в пирамидку в какой-нибудь небольшой, но глубокой посуде, заливаешь взбитыми белками и запекаешь…
- А у меня что, есть небольшая глубокая посуда?
- Есть! – рассмеялась Катя, глядя в удивленные глаза мужа. – Чай, кофе?
- Чай.
- Без сахара конечно?
- Конечно! У нас же «пальчики» есть!
И Андрей принялся за печенья, поглощая их с завидной скоростью.
- Катюш, а ты что так мало ела? – заботливо спросил он, спустя несколько минут.
- Боялась, тебе не хватит, - весело улыбнулась Катя и добавила: - Из всех моих знакомых с такой скоростью и с таким смаком еду поглощает только один.
- Хочешь угадаю? – хохотнул Андрей.
- Ну, давай, - улыбка девушки стала еще шире.
- Николай Антонович Зорькин!
- Точно!
- Вот, мы уже с ним становимся похожи, - рассмеялся Жданов и встал, чтобы вымыть свою тарелку.
- Давай я, - поднялась с места Катя. – Надо же мне доказать, что я хорошая хозяйка.
- А я и так это знаю.
- А откуда?
- А иначе просто не может быть…
Жданов встал рядом с ней. Близко-близко, так, что она почувствовала его запах…
Девушка слегка задрожала, ощутив, как напряглось тело мужа. Он прожигал ее глазами, и она внезапно шепнула:
- Не надо, Андрей… Пожалуйста…
- Что, пожалуйста? Ты мне не доверяешь, да? А я ведь пообещал, что буду ждать… Тебя… Твоего решения…
- Но зачем же…
- Что зачем?
- Зачем ты это делаешь?
- Потому что иначе не могу, Кать… Понимаешь? Без тебя так не могу… Никак не могу, Катюш…
И он больше ничего не делал: просто стоял, смотрел на нее и обнимал за плечи… И подтверждал то, что будет ее ждать… И ближе, чем сейчас, эти двое не были никогда…
…А потом они пошли гулять. В зоопарк! А потом в сквер… А потом зашли в кофейню, где пахло ароматным и чудесным напитком, и перепробовали почти все пирожные, которые были в тот момент на витрине.
- Вот уж не знал, что ты у меня такая сладкоежка! – смеялся Андрей, вытирая подбородок жены от воздушного крема.
- Ой, ты не представляешь какая! Мы однажды с Колькой вдвоем съели целый торт на три килограмма, представляешь? Мне его на день рождения заказали, для целой компании, а мы его р-раз! И все! Потом мамы с нами обоими мучались… Ужас просто! Но как любила сладкое, так и до сих пор люблю…
- Ну, такая история, наверное, есть у каждого! Вот у нас с Малиной…
Тут Андрей замолчал, слегка нахмурился и повернул чашку с кофе в ладонях.
- Наверное, не стоит сейчас эту историю рассказывать…
- Это из-за того, что там Малиновский фигурирует? – спросила Катя, поняв, что Жданов не хочет напоминать ей о неприятном. – Андрей, ничего страшного… Расскажи… Пожалуйста… Мы ведь на самом-то деле очень мало друг о друге знаем…
- Ну, тогда… Это не был День Рождения. Это был спор, который закончился тем, что нам обоим промывали желудки…
- А в деталях?
И Жданов рассказал всю историю в подробностях…
Катя смеялась, как девчонка, представляя себе Андрея с Романом, перемазанных кремом с головы до пят, но выигравших пари…
Настроение было замечательным, а день продолжался, чтобы сделать его еще лучезарнее…
Катя с Андреем гуляли по занесенному снегом и инеем городу, держались за руки и разговаривали, разговаривали, разговаривали… Так с ними было впервые… И это был первый шаг к тому, чтобы мужчина и женщина не только узнали друг друга, но и полюбили друг друга заново…

Глава 13.
«Дело мастера боится!»
(Народная мудрость)

Но через неделю более близкое знакомство семей не состоялось, потому что произошло еще одно важное событие, которое сблизило супругов еще больше.
В один из вечеров придя с работы, Андрей тут же направился в ванную, объяснив недоумевающей Кате, что сегодня пришлось самому возиться с тканями, и он весь в пыли. Она понимающе улыбнулась и принесла ему большое махровое полотенце. Несколько минут спустя, когда Жданов переоделся в чистую домашнюю одежду -  футболку и легкие брюки, причесал еще влажноватые волосы и вышел из ванной, то, к своему удивлению, жены в зале не застал. На столе просто лежали папки с документами, которые она решила привести в порядок, а самой Кати не было.  Зато из кухни шла волна прямо-таки божественного запаха еды. И мужчина, как щеночек из какого-то мультика, пошел на него.
Катерина накрывала на стол, что-то напевая себе под нос, и, услышав шаги Андрея, повернулась к нему.
- Готов к труду и обороне? – улыбнулась она, немного смущаясь.
- В смысле? – не понял Андрей.
- Ну, есть-то будешь?
- А есть что?
- Обижаете, господин хороший… Ужин давно готов, и с учетом Ваших пожеланий.
Жданов устало улыбнулся. Стол действительно был богатым, но съел он мало. Катя забеспокоилась.
- Андрей, что-то не так, да? Невкусно?
- Нет, Кать… Все замечательно, просто… Просто что-то кусок в горло не лезет…
- На работе что-то, да?
- Да, в какой-то степени, но ты этим голову не забивай… Главное, что у нас дома все хорошо… Правда?
Он был такой теплый, такой домашний, что Катя не сдержалась и обняла его. Тот прижался к ней, крепко-крепко, но большего себе не позволил…
А Катерина именно в этот момент решила поговорить с Зорькиным о делах компании…
На следующий день, она позвонила Николаю и встретилась с ним в кафе. Тот, сделав заказ, немедленно начал рассказывать Катерине историю с проигрышем Воропаева в казино и недостачей в 100 000. А девушка вспомнила еще и о разговорах Андрея о том, что новые коллекции «ZIMALETTO» и «Фонтаны» многим похожи и… И ужаснулась тому, что произошло. Этого просто не может быть… Не может Воропаев за такой срок так бездарно разрушить то, что создавалось долгие годы!... Вот почему Андрей такой издерганный… Он переживает и молчит… Он не хочет вмешивать дела в их отношения! Не в этот раз!
Решение проблемы возникло само собой.
- Колька! Поехали-ка в «ZIMALETTO»… Живо! Только по пути заедем в то самое казино… Дельце одно есть…
…Ничего не изменилось. Совершенно ничего. И было бы странно, если бы было как-то иначе…
- Ну, пути к отступлению уже нет. Да, Колька?…
- А я вообще не при делах… Что тебе в голову-то втемяшилось, - пробубнил Зорькин и вместе с подругой вошел в здание.
В лифте Катя хотела, было нажать на кнопку президентского этажа, когда Колька усмехнулся:
- Нет, подруга, теперь мы едем на минус второй…
Сердце противно заныло от осознания своей  вины, но с другой стороны – решимости прибавилось. Девушка вышла на минус втором этаже и решительно двинулась в сторону кабинета мужа.
Стены «ZIMALETTO» стали как бы экраном в кинотеатре ее памяти и одну за другой показывали ей «кадры» их с Андреем истории. Только вот горечи и боли уже не было…  Как ни странно…
Все-таки это была ее лучшая зима…
Катерина дернула ручку и удивленно подняла брови: ручка осталась в ее руке.
- Ну не фига себе, баян…  - прокомментировал ситуацию Зорькин.
Пришлось постучаться. За дверью раздалось ругательство, по смыслу что-то вроде: «Кому-то я сейчас руки вырву, чтоб за ручку не дергали!», и Жданов замер на пороге, увидев прямо перед собой жену.
- Катя?
- Да.
- А … зачем ты здесь?
Андрей пропустил жену в свои «хоромы», и та замерла у самого порога.
«Боже мой…  И он попал сюда по моей вине… Но я пришла сюда, чтобы все исправить!»
- Я? Я решила узнать причину твоего плохого настроения.
Жданов молчал, а Катя внезапно перевела взгляд на Малиновского. Тот, по-идиотски улыбаясь, не знал, как себя вести. Ромка понял в этот момент несчастных бандерлогов, которыми ужинал, а может и обедал Каа… По его спине пробежала ватага мурашек разного размера: начиная с игольного ушка и кончая горошиной… Эх, елки-палки, и почему испариться нельзя?! Так вот, фьють! И нет Романа Дмитрича! 
И тут Катя решила нарушить мертвенную тишину этого подобия делового офиса.
- Роман Дмитрич, может быть Вы, прольете свет на эту тайну?
- Кать, - взял ее за руку Андрей. – Не забивай себе этим голову!
- Но во всем этом и моя вина тоже! Я не могу не думать об этом, и не могу больше видеть тебя таким потерянным!
- Значит, тебе не все равно?
- Представь себе, не все!
Жданов еще около минуты смотрел на нее, а потом, вздохнув, рассказал о проблемах «ZIMALETTO»: и о новой коллекции, которая очень похожа на коллекцию «Фонтаны», и о недостаче в 100 000, и о сломанной вышивальной машине и о том, что деталь к ней будет доставлена только через месяц.
- Ну, это мы попробуем решить…
И, зло прищурив глаза, Катерина набрала чей-то номер. Через минуту она уже говорила по телефону:
- Дядечка Вася, ну, миленький, ну, пожалуйста… Ну, что тебе стоит приехать? Тем более, что ты совсем рядышком… Ага… Плата… Да… Из вышивальной машины.. Итальянская… Только через месяц, а нам нужно чтобы «кровь из носу» - вечером. От ее работы многое зависит… Да… Ну, дядя Вася… Хорошо! Да! Это здание такое высоченное. Ага… Да, я предупрежу, только скажешь охраннику: «Я к Жданову Андрей Палычу» и все… Ждем! Дядь Вась, спасибо!
- И кто этот дядя Вася?  - спросил Андрей.
- Гений… Он тебе из двух проводков и куска пластмассы сделает такое подслушивающее устройство, что ты будешь в курсе всех семейных дел американского президента.
- Катюш… Это все бестолку. Это же ведь ювелирная работа!
- А он и ювелиром в свое время был… И инженером, и механиком, и электриком… Это знаешь, какой Самоделкин? Попытаться-то все равно стоит…
- Ну, хорошо… Попытка не пытка…
И тут в кабинет Андрея и Романа вошли старшие Ждановы.
- Андрей, что случилось? Ой, простите, Катюша… Не ожидал Вас здесь увидеть, - извинился перед невесткой Павел.
- Здравствуйте, Павел Олегович, Маргарита Рудольфовна…
- Катенька, здравствуйте. Прекрасно выглядите! – И Маргарита немедленно «взяла невестку в плен», расспрашивая ее о всем происходящем.
- Привет, па, но ты о чем?
- Да, нам позвонил Милко и устроил настоящую истерику.
- Пап, ты понимаешь…
Но договорить Андрей не успел, так как дверь их офиса не просто открылась: она чуть не слетела с петель, и в помещение ворвалась молоденькая смазливая работница раскройного цеха.
- Я клянусь вам, я ничего не знала! Роман Дмитрич! Андрей Палыч! Пал Олегыч! Я не знала ничего! Только не увольняйте меня!
- Люсенька, - подошел к ней Малиновский, уже знавший всех симпатичных работниц на производстве. – Вы это о чем?
- Я? Об Иване Васильевиче! Это ж он вчера вечером вышивальный станок испоганил!
Все застыли.
- А вы чё, не знали, что ли?
Молчание…
- А он нам всем сказал, что его за это и уволили… Ой…
И Люся, брякнувшись на стул, заревела в три ручья.
- Погодите! – крикнул Андрей. – Я ничего ровным счетом не понимаю!
- А что тут непонятного, - заговорил, подзабытый всеми, Зорькин. -  Это все очень просто, когда в одну картинку сложишь… Смотрите! У «Фонтаны» и «ZIMALETTO» выходят две новые, почти одинаковые коллекции, так? Так. Выход из сложившейся ситуации? Одна из компаний должна устроить показ раньше. «Фонтана» подсуетилась и, воспользовавшись проигрышем Александра Юрьевича Воропаева в казино (мне про это девчонки из женсовета рассказали, которые в тот вечер тоже были там), принуждает его сначала смухлевать с отчетом – вот вам и недостающие 100 000, а потом, когда эта ошибочка раскрывается, просто подкупает его и заставляет пойти на саботаж.  Воропаев отнюдь не дурак, и нанимает этого вашего… как его там…
- Ивана Васильевича… Он начальник производства…
- Этого начальника производства. Тот ломает станок, пишет заявление на увольнение, но, так как деньги, выражаясь фигурально «жгут ему ляжку», идет к любовнице, а там, утомленный утехами, засыпает и пробалтывается во сне обо всем этом деле. Так?
Ошарашенная Люсенька смотрела на Кольку во все глаза.
- Вы чё, сделили за нами, что ли?
Эта ее реакция заставила всех понять, что именно так все и было.
Павел Олегович опустился на стул, словно обессилев.
- Паша!
- Папа!
- Пал Олегыч! Что с Вами? – сразу же собралась вокруг него толпа.
- Ничего… Ничего страшного… Все хорошо… Хорошо… Но неужели Саша на это способен?
Андрей и Катя, переглянувшись, молчали. Маргарита прикрыла рукой глаза.
- Как же теперь быть? – спросила она через минуту.
И тут откуда-то из коридора раздался ворчливый голос:
- Вот блин! К вам, прям, как в яму падать!
И Катя, с улыбкой бросилась на шею к человеку, который возник в дверном проеме.
- Здрасте всем. Василь Фомич, - представился незнакомец.
Небольшого роста, коренастый и немного полноватый, дядя Вася зря времени терять не стал и под изумленным взглядом большинства собравшихся, пожал руку Николаю и спросил Катерину:
- Ну, где фиговина-то? Если чего совсем новое, то дело швах, а если бывшая оборонка старалась, хоть наша, хоть иха, то…
- Сейчас, дядь Вась… Андрей, где эта штуковина?
- Вот, но дело действительно швах, так как аналогов этой машине нет и…
- Всего-то? – только взглянув на плату, усмехнулся мастер. – Я-то думал и в самом деле! Делов-то на час!
- Как на час?! – хором вырвалось у Андрея с Романом.
- Эх, молодые люди… Неужели вам неизвестно, что все западные новинки – это все наши разработки, которые или подошли или не слишком подошли к нашей «оборонке»? Вы видели бы, что вот эти руки выделывали на Наро-Фоминском закрытом заводе тридцать  лет тому назад!  Э-эх! А тут… Какай-то паразит усики оплавил. Хорошо, что материал, на котором все это хозяйство расположено огнеупорный… Это сажа, копоть все тут забили, а тонкий металл оплавился… Но ничего… Мы счас все почистим, выправим и… До того как вам новую плату привезут машинка проработает как часы… И не песочные, а командирские!
- Это точно? – не веря во все происходящее, спросил Андрей.
- Фирма веников не вяжет, - весомо ответил дядя Вася, а Катя только гордо улыбалась, мысленно потирая руки.
- А где бы мне разложиться? – и мужчина раскрыл свой аккуратный «фирменный» чемоданчик, в котором лежали всевозможные инструменты:  щипчики, пинцетики, сверла, напильники, паяльники, мотки проводков разного диаметра, лупа и многое-многое другое…
- Да, прямо вот здесь, Василь Фомич, - все еще находясь под впечатлением сказал Жданов, указывая на свой стол.
Катя в это время, шепнув что-то Николаю, вышла из кабинета. В ее голове родился план, и она приступала к его воплощению. Твердыми и уверенными шагами войдя в лифт, она нажала на кнопку одного из верхних этажей: теперь ей было нужно попасть в президентский кабинет!
Первое, что бросилось ей в глаза – черные летучие мыши на круглой картине… Дрожь пробежала по телу от непонятного чувства отвращения, но потом у Катерины отлегло от сердца: она увидела белых ангелов, между черными чудовищами. Это послужило для нее хорошим знаком, и она решительно села в президентское кресло… Правда, всего на несколько минут, чтобы на официальном бланке составить документ, разрешаемый все проблемы и имеющий реальную юридическую силу.
Вошедший через несколько минут в кабинет Воропаев обомлел от того, что увидел. Прямо перед ним сидела Екатерина Валерьевна Пушкарева и улыбалась. Перед ней лежал какой-то листок бумаги, который она протянула Александру.
- Здравствуйте, - сказала она Воропаеву, а тот, прочитав документ, даже побелел.
- Вы не можете…
- Могу… Вы прекрасно помните о том, на каких условиях мы договаривались с Вами о доверенности на управление «Ника-модой»… Вы их нарушили…
- Да я …
- …проиграв в казино 100 000 и изъяв их из финансов «ZIMALETTO»…
Откуда взялась эта уверенная в себе бизнес-леди? Откуда она все знает? Откуда?!
- Катерина Валерьевна, Вы не имеете никакого права…
- Мне в настоящий момент принадлежат все права… Вы – мой должник… Вот Ваша долговая расписка… Теперь Вы должны мне лично, и если я еще хоть что-то услышу похожее на то, что происходит сейчас, то...
- То…
- Я просто пошлю эту расписку в Ваше министерство и все… Тогда Ваша карьера и в этой области закончится. Прямо как в «ZIMALETTO».
- Я могу вернуть вам эти деньги…
- Это которые Вы получили от Хмелина?
- Какого Хмелина… - похолодел Воропаев.
- А президента «Фонтаны», который заплатил Вам за саботаж…
В глазах Катерины заблистала холодная сталь, и Воропаев понял, что все его слова бессмысленны. В бешенстве он рванулся с места в сторону девушки, но тут из-за его спины раздался голос Андрея:
- Если ты хоть пальцем дотронешься моей жены, я тебя…
Голос был спокойным, но таким ледяным и страшным, что Катя в секунду оказалась рядом с мужем и обняла его.
- Андрюш… Успокойся, пожалуйста…
- Надо же, какая идиллия! – усмехнулся Воропаев.
Жданов рванулся,  было к нему, но Катя удержала его.
- Не надо! Пожалуйста, Андрюш…
- Да, Андрей… Не стоит, - сказал входящий в кабинет президента Павел, и добавил: - … мараться.
Воропаев застыл, поняв, что вся его «операция» раскрыта.
- Мне кажется, - продолжил Жданов-старший, - что в настоящий момент надо устроить внеплановой собрание акционеров. Не так ли? Нам снова нужен президент, ведь, как я понял, Александр Юрич эту должность больше не занимает. Правда, Катерина Валерьевна?
- Да. Это очень убыточно для компании – президент, который вредит ей в таких масштабах.
- Тогда я предлагаю собрать всех в конференц-зале через час. Необходимо решать будущее компании…
Через час все акционеры были на месте.
Что-то, казалось, нависло над головами всех собравшихся, а потому они перешептывались между собой и мрачно смотрели друг на друга. В воздухе запахло грозой… Даже вечно болтающая Кристина отчего-то молчала и сердито смотрела то на одного акционера, то на другого.
Кира деланно равнодушно следила за Андреем и Катей и мечтала о том, чтобы хоть как-то насолить им обоим, и она чувствовала, что такая возможность появится.
Как это ни странно, место президента для проведения собрания занял Павел Олегович. Он не стал раскрывать всю низость поступка Александра, заявив, что тот решил не прерывать карьеру в министерстве и внезапно сделал шокирующее предложение.
- Катерина Валерьевна, а почему бы Вам не возглавить «ZIMALETTO»?
Наступила пауза. Все застыли, и тут Катя сказала твердо и решительно:
- Никогда, Павел Олегович… Мне, конечно же, приятно, что мне так могут доверять, но…
- Не хочется, чтобы муж обижался? – подколола Воропаева.
- Нет… Дело вовсе не в этом, - открыто посмотрела на нее Катерина. – Андрей не принадлежит к числу тех людей, которые ценят положение на работе больше, чем ведущую роль дома…
- А я у тебя ведущий? – улыбнулся счастливый Жданов.
- Да… Но речь сейчас не об этом… Просто есть человек, который больше всех знает о состоянии компании на сегодняшний момент, который изучил все мелочи ее работы, который, я уверена, уже подготовил план по ее выводу из кризиса…
- А это ничего, что кризис начался именно из-за него? – вставил свое меткое слово Воропаев.
- Это Вы об Андрее? – спросил Павел.
- Да… О нем.
Жданов-младший замер. От жены он такого, правду сказать, не ожидал. Откуда она может что-то знать о его плане, если… Если только не… Зорькин, блин! Это же он план помогал составлять!
- Но, здесь трудно возразить Александру и…
- Павел Олегович… Почему Вы не хотите дать сыну шанс исправить все то, что он натворил? Кому как не ему справляться со всеми этими трудностями, если уж они возникли по его вине? А он прекрасно это понимает и работает над новым бизнес-планом…
Катерина виновато посмотрела на Андрея.
- Прости, но я Кольку дожала…
- Я уж вижу, - Жданов надулся, как мышь  на крупу.
- То есть Вы хотите сделать президентом «ZIMALETTO» Андрея, так? – спросил Павел Олегович.
- Нет… У меня для этого нет никаких прав…
- Но «ZIMALETTO» принадлежит ВАМ! – почти прокричала Кира.
- Нет… Не принадлежит… Это просто ход, чтобы компании преодолела трудное время. Это, прежде всего – ваше дело… Вам и решать, кто будет президентом.
- Катюша, но ты же Андрюшина жена, - удивленно посмотрела на невестку Марго.
- Но не акционер. У любого из вас в данной ситуации больше прав, чем у меня. Поэтому еще раз повторяю – решать вам.
Снова за столом повисло молчание.
- А каков же план преодоления кризиса, если он, конечно, есть? – спросил Жданов-старший, и Андрей в ту же минуту  вскинул голову.
- Это действительно интересно?… Всем?… Тебе?…
- Да… Хотелось бы узнать подробности…
И окрыленный поддержкой близких людей, Жданов начал говорить. Он вдохновенно, азартно, но всякий раз с подтверждением на чьем-то успешном опыте, говорил о своем плане, о тех действиях, которые помогут «ZIMALETTO» выйти из тупика, о новых методах работы и усовершенствовании оборудования, а также закупках нового… Его глаза горели, внутри него бурлила энергия, и он постепенно заразил своим энтузиазмом многих. Даже вечно недовольный Милко восхищенно смотрел на своего бывшего тИрана. (Конечно, ведь Воропаев-то оказался еще хуже!). Но больше всех восхищалась Андреем жена. Она будто узнавала в нем свою сбывшуюся грезу. Своего принца из сказки, свою хрустальную мечту, которую он недавно так жестоко разбил… А сейчас… Нет, не склеил! Он подарил ей новую!
-… Вот, в общем-то, и все… - завершил свою речь Жданов и сел на место.
- Кто как считает: это все реально?
- Нет! Это еще одна авантюра… - решительно ответила Кира.
Александр и Кристина молчали, но каждый по своим причинам: первый – потому что в данный момент ему это было выгоднее, а вторая – потому что просто не узнавала Андрея Жданова. Урядов, стараясь не пропустить своей выгоды, ерзал на стуле. Милко уже все для себя решил, а потому просто улыбался и постукивал пальцами по столу.
- А я считаю, что это реально, - вдруг сказала Катя. – «Ника-мода» может списать большую часть долгов «ZIMALETTO», и полученные компанией прибыли вполне могут пойти именно на реализацию этого проекта. Франшизы и переоборудование – это отлично! Правда, можно еще набрать заказов на пошив рабочей одежды…
- Чтобы в мОих мОделях хОдили продАвщицы или малЯры? НикОгда! – вскричал маэстро, но Катя немедленно парировала.
- Ив Сен Лоран разработал форму для тайских стюардесс. Неужели Вы не можете показать ему настоящий класс?
Вызов был брошен и Милко «поднял перчатку».
- А это  мысль… Конечно, смОгу!
- Тогда это может стать еще одной статьей дохода «ZIMALETTO».
Ждановы старшие переглянулись между собой. Тандем «Андрей-Катя» уже сейчас приносил прибыли. Пусть пока теоретические, но все, что только что произошло, лишний раз доказало, что эти двое – части единого целого…
- Ну, что ж… Тогда надо проголосовать, - подытожил Павел. – Кто за то, чтобы отклонить новый план выхода из кризиса.
Воропаева подняла руку первой. Почти одновременно с ней проголосовал и Александр. Кристина, тяжело вздохнув и отчего-то нахмурившись, не сделала ничего. Урядов, еще считая Воропаева начальником, тоже проголосовал против.
- Теперь кто за?
Малиновский, Маргарита, Милко…
- Я воздержусь, - очень серьезно сказала Кристина. – Мне дороги оба дядьки, и Андрей, и Сашенька… Но что-то мне подсказывает, что сейчас мне надо сохранить нейтралитет и не вмешиваться…
- Паш… Твой голос решающий…
- Ну, что же… Я внимательно все выслушал, подумал и решил, что… Что президентом Андрей станет только при одном условии! Если Вы, Катя, будете его личным помощником, как и раньше… Ваш рабочий дуэт нельзя разъединять! И если нет, то и Андрею не быть президентом. Это мое последнее слово.
- Это не честно, Павел Олегович…
- Кать, ты что, бросишь меня одного на произвол судьбы? – подал тихий голос Андрей.
Девушка посмотрела ему в глаза и шумно выдохнула.
- Со Ждановыми просто невозможно спорить… С обоими!
- Это значит ДА?
- Да… Надо только Юлиану предупредить…
- Тогда, - улыбнулся Павел Олегович, - Андрей, я уступаю тебе место. Теперь оно твое по праву… Работай, твори, но не прыгай в омут с головой!
- Помощник не даст… Я теперь только с ней советоваться буду… А если что – она мне по шее!
Катерина покраснела:
- Андрей…
- Шучу! Шучу!
И Андрей обнял жену за плечи.
Кира, увидев это, вылетела из конференц-зала. Вслед за ней вышла сестра.
- Нет, ты видела этих двоих? – бушевала девушка.
- Видела, - спокойно ответила Кристина сестре. – И ты знаешь, по-моему, они оба и есть та пара, о которой можно сказать, что она идеальная.
- Что? – шокированная девушка остановилась. – Да, что такое ты говоришь?
- Я говорю, что Андрей Жданов – мужчина Пушкаревой.
- А я?
- Он не подходит к твоей карме, сестричка… И никогда не подходил. Я тебе об этом не говорила, а теперь вижу, что молчала зря… Он не твой мужчина… Не по тебе скроен…
- А по ней, скажешь, скроен, да?
- Да… Я, конечно, могла бы навести на них порчу, но… Но тебе от этого будет еще хуже. Потому что…
- Почему?
- Против любви не попрешь! Тебе тоже надо влюбиться… Вот и все!
- Легко сказать… Я ведь четыре года жила надеждой на то, что мы будем мужем и женой, и вдруг…
- Ничего не происходить вдруг, Кирочка… Он с самого начала готовился уйти от тебя… Только сам этого не понимал… Эти женщины, кружащиеся вокруг него… Романы, интрижки…
- Это ее еще ждет впереди!
- Да, думаю я, что не ждет… Андрей перешел на другой уровень, на котором все это – просто ненужное прошлое…
- Посмотрим!
- Поглядим…
- Вот именно!
И тут из конференц-зала вышли Маргарита с Павлом. Они оба посмотрели на Киру. Та возмущенно отвернулась, но Жданов подошел к ней.
- Кира… Мне, кажется, нам надо поговорить…
- По-моему говорить не о чем… Я, к большой радости некоторых, сегодня же подам заявление и уйду…
- Вот именно об этом я и хотел сказать… Ты же ведь не предашь дело отца, девочка…
- Надо же, вспомнили о папе! А когда Андрей…
- Я не могу руководить чувствами сына, Кира… Мне казалось, что ты умный человек и сможешь увидеть, что… Что вы не подходите друг другу…
Кира побледнела и ошарашено посмотрела на Павла.
- Что? Маргарита, почему ВЫ-то молчите?!
- А что я могу сказать, Кирочка… Паша прав… Я сама не думала, что все обернется именно таким образом, но… Но жизнь показала, что Катя – это женщина Андрея… Иначе он не стал бы вести себя так, как сейчас…
- Но Вы-то понимаете, что все это только видимость!
- Нет, Кирюш… Я тоже сначала так думала, а потом, в смысле, сейчас… Поняла, что все это – самое настоящее, что только может быть между людьми… Все в моих мыслях не так, как было раньше… Сейчас я считаю, что… Катя может справиться с Андрюшей, не причиняя ему вреда, а тебе, прости, это не удалось. Я очень тебя люблю и желаю тебе всяческого счастья, но… С Андреем ты его не найдешь, Кира, это я поняла совсем недавно…
Воропаева, переводя взгляд в одного человека на другого, никак не могла понять, что с ней происходит. А потом, чувствуя, что сейчас расплачется, как девчонка, убежала.
Ворвавшись в лифт, она налетела на Зорькина, который немедленно свалился на пол, уронил бумаги, но поймал упавшую на него сверху девушку и принял удар на себя.
Двери закрылись, лифт проехал два или три этажа вниз и… В нем погас свет, и он остановился.
- Оп-па… приехали, - вырвалось у Николая, который помог встать на ноги тихонько ругающейся Кире, и встал вслед за ней сам.
Включилась аварийная подсветка.
- Что это? – всхлипнула Воропаева.
- Лифт сломался.
- А… Хаха-хаха-ха… Этого только не хватало! До кучи! Ха-ха-хаха-ха! – и у Киры началась истерика.
- Кира Юрьевна… Прекратите! – старался успокоить ее Зорькин.
Не помогало ничего.
И тут Колька весьма интересным образом прекратил этот идиотский смех, вспомнив Дегрэ из эпопеи про Анжелику. Он вдруг обнял ее и … поцеловал. Кира оцепенела в первое мгновение, а потом вырвалась и дала Зорькину пощечину.
Тот облегченно выдохнул и сказал:
- Ну, слава Богу…
Кира замерла от удивления.
- А почему это?
- Ну, не мне же Вам оплеуху было давать. Уж лучше Вы мне!... Хотя это тоже был бы хороший способ вывода из истерики. По крайней мере, не такой болезненный.
Колька потер щеку.
- Простите…
- Да, ничего… Сейчас минут через 10-15 лифт с места тронется…
- А если нет?
- У вас что, клаустрофобия?
- Нет… Просто жизнь разбита…
- Разве это разбита, вот если бы…
И тут Колька устроил Воропаевой сеанс психоанализа на своем собственном примере, разложив по полочкам их историю в Клочковой.
Кира была поражена. Этот очкарик оказался весьма интересным, проницательным и неожиданным человеком. Кто бы мог подумать, что этот чудик может так глубоко чувствовать.
- А почему же Вы не прекратите все это?
- Я стараюсь… Ведь Виктория просто использует меня… Я с самого начала это понял. И Вы, кстати, тоже не должны играть роль запасного аэродрома…
- Что?
- Вы… Простите, конечно, может Вам это и все равно, но я все-таки скажу. Вы очень красивая, умная, чуткая женщина, которую совершенно ненужный Вам человек мог превратить в законченную истеричку. У Вас ведь главного не было – уверенности в чувствах. Кстати, как в чувствах Андрея, так и в своих собственных… Просто подумайте над этим, и поймёте, что это так…
- Да откуда Вам это знать!
- А я не знаю, я уверен… Просто жалко…
- Не надо меня жалеть!
- А я не про Вас… Я про Ваши растраченные силы… Вы ведь вовсе не такая, какой сейчас стараетесь быть…
Следующий вопрос сорвался с Кириного языка помимо ее воли.
- А какая я?
- Нежная… Сильная… Хорошая…
Таких простых и глубоких по значению слов ей никто никогда не говорил вот так… С душой… А поэтому двое страдальцев лифта замолчали.
- Простите еще раз… - все-таки сказала Кира.
- Проехали, - ответил Николай.
И в этот момент в лифте включился нормальный свет, и он двинулся вниз.
Слова Зорькина засели в голове у Киры очень крепко. Она позвонила вечером Маргарите, извинилась за проявленную днем грубость, сказала, что берет отпуск, но обязательно вернется через месяц, и утром улетела с Кристиной на Бали…
Когда они летели в самолете, то сестра сказала Кире:
- Ты знаешь, твоя аура как-то изменилась… С кем ты встречалась вчера?
- Да, ни с кем… А что?
- Мне кажется, что в твоей судьбе появился человек, который… Который определит ее дальнейший ход…
- Неужели… - горько усмехнулась Кира и вдруг почувствовала, как сердце забилось быстрее.
Перед мысленным взором внезапно предстал смешной человечек в очках, говоривший: «Нежная… Сильная… Хорошая…»…
А в Москве компания «ZIMALETTO», в президентское кресло которой вернулся Андрей Жданов, уже готовилась к новой программе действий…
Начинались рабочие будни, которые еще больше привязывали Катю к мужу. Все было почти как в начале их отношений. Правда, теперь, девушка знала, что лжи меж ними больше нет, но и уверенности в следующей стадии развития их отношений, она пока не испытывала. Но следующая неделя изменила между супругами Ждановыми все, именно в плане этого самого «перехода»…

Глава 15.
«Весна стучится в окна – пришла ее пора!»
(Детская песенка)

А вместе с ней и новые отношения… Более близкие, более нежные и более страстные… И совершенно сумасшедшие!
Прошло еще две недели: таких коротких и таких длинных…
Катерина немного пораньше ушла с работы: надо было навестить родителей. А потому Андрей возвращался домой один, в предвкушении вечера. А вдруг они сегодня с Катей немного погуляют вместе? Побродят по парку, послушают хлюпанье луж под ногами, полюбуются небом, которое наливалось лазурью расцветающей весны…
Андрей вошел в квартиру и остановился на пороге кухни. Его губы сами собой расплылись в добродушной улыбке. Катерина стояла у стола и месила тесто в большой глиняной миске. Ее очаровательный носик побелел от муки. Она выглядела так мило, что Жданов воодушевился еще больше.
Он  торопливо скинул ботинки, и когда Катя, повернув голову на этот звук, мягко и приветливо улыбнулась, то мужчина просто одним прыжком оказался рядом с ней, уверенно и по-хозяйски взял в ладони ее лицо и стремительно поцеловал в чуть приоткрытые губы. Ладошки Катерины утонули в мягком тесте, а в голове все смешалось. А Андрей, совершенно не дав ей опомниться, горячо прошептал ей на ухо:
- Кать… Пошли погуляем, а?
- А пирожки… Тесто уже несколько раз подходило…
- Катюш, ну, пожалуйста… Ну, давай это тесто соседке отдадим, а?
- Марье Васильне?
- Ей, родимой… Ну, котенок, пошли, а?
Катерина смотрела на мужа, не отводя взгляда, и тут он почувствовал на себе все последствия своего поцелуя-приветствия. Тело напряглось, а по спине пробежал холодок. Катя почти не дышала, а Андрей…
Андрей снова потянулся к губам жены, которая ни словом, ни жестом не воспротивилась новому поцелую – трепетному и нежному… И, как ни странно, обоих от этого прикосновения бросило в жар. Кровь заполыхала, а нервы напоминали натянутые струны…
Катерина прижалась к мужу, запрокинула голову и совершила самое большое безумие в своей жизни – ответила на поцелуй Андрея.
Где-то в горле родился стон… Напряжение, негодование, удовольствие, наслаждение – в нем было все! Руки, забывшие о том, что перепачканы мукой, легли на плечи мужа и обняли его.
Андрей не спешил. Он наслаждался этой лаской и той податливостью, с которой Катерина целовала его в ответ. Ее сладкие, теплые губы надо было ласкать не торопясь, что он и делал. А потом мужчина и сам разомлел от того, что чувствовал в настоящий момент. Катя нежно, осторожно, будто боясь, обняла его за шею и легонечко притянула к себе. Андрей застонал и всем своим существом почувствовал удары своего и ее сердца, которые колотились как сумасшедшие. Желание обладать, сделать своей, разгоралось с каждой секундой, и Жданов решил, что если не остановится, то испугает и обидит жену. Он тихонечко отстранился от нее, но из объятий не выпустил и перевел дыхание.
Катя, слегка пошатываясь, с закрытыми глазами, прислонилась лбом к его плечу. От этого «простого» поцелуя у нее колени подгибались, и если бы не муж, то она бы рухнула на пол. Но тот крепко, и в то же время нежно, обнимал ее.
- Катька… Я тебя люблю… И хочу тоже… Страшно хочу… - неожиданно для самого себя шепнул он.
Катерина, уже ничему не удивляясь, посмотрела ему в глаза.
- Да уж… Вокруг да около ты не ходишь…
- Катюш… Прости, я… Я не сдержался просто… Опять…
- Ой… Андрей, я тебя тестом вымазала! – решила отвлечься Катерина. – Все, давай быстро, снимай пиджак и переодевайся.
- Зачем?
- Как? Мы уже на прогулку не идем? – хитро улыбнулась она.
- Идем! Еще как идем!
- Тогда переодевайся…
И муж с женой, поставив тесто в холодильник (нечего соседей баловать!), отправились гулять.
Весна вступала в свои права: солнце палило, согревая всех своим светом и ларя тепло; небо все больше напоминало сапфир; все зелено; пели птицы; воздух был тих и свеж…
Ждановы медленно прогуливались по парку, когда Андрей предложил:
- Сделаем остановку?
- Давай, - согласилась Катя.
Он сел на скамейку, усадил жену к себе на колени и начал качать ее, как ребенка.
- Андрей! Ты с ума сошел?
- Не мешай… Хорошо-то как!
Его легкие прикосновения успокаивали и дарили приятные ощущения. Захотелось прижаться к нему, обнять и раствориться в его нежности. Девушка в который раз за это время положила голову мужу на плечо и улыбнулась.
- Кать! А пошли в гости к твоим, а?
- Вот так сразу?
- Да, вот так сразу. Чай, люди-то не чужие!
- Ой, как я погляжу, любишь ты к теще на блины захаживать!
- На то она и любимая теща!
И Ждановы отправились к Пушкаревым, где к своему удивлению встретились и с родителями Андрея. Те решили навестить новых родственников, чтобы поговорить о детях, а тут и они сами нагрянули.
Женщины немедленно скрылись на кухне, а мужчины засели на диване, чтобы насладиться семейным альбомом Пушкаревых. Скоро Елена отправила Маргариту в зал, пояснив при этом:
- Платье у Вас, Маргарита Рудольфовна, не для кухни. Запачкаем еще!
- Леночка! Я же просила: давай на «ты» и Рита.
- Забываю все! Иди уже, а то все интересные фотографии перетасуют.
И Жданова-старшая присоединилась к мужской компании. Через  некоторое время, когда очередь дошла до «египетских застывших воспоминаний», и Маргарита начала восхищаться тем, как выглядела на них Катя, раздался полный негодования и возмущения голос Андрея:
- Ка-ааать! А что опять эта фотография с поварешкиным тут делает? Кать! Я же просил, чтобы она мне на глаза не попадалась!
Маргарита и Павел с удивлением смотрели на редкую, но столь явную вспышку ревности сына, а Валерий с недавно вошедшей в зал Еленой удовлетворенно улыбнулись. Девушка оказалась рядом почти мгновенно.
- Андрей, это просто фото… Вид красивый…
- Вид красивый или твой мармеладный? – лицо Андрея приобрело несколько багровый оттенок, и тут произошло нечто.
- Господи ты, Боже мой! – вырвалось у Кати, и она, схватив фото, с грохотом открыла окно и со всего маху выбросила его на улицу.
- Теперь ты доволен? – спросила она у несколько обалдевшего мужа.
- Да! – ответил Андрей и тут же начал успокаиваться.
Катя внимательно изучала его лицо, а потом неожиданно для всех, улыбнулась.
- Отелло недорезанный… - буркнула она себе под нос, но Жданов все же услышал и улыбнулся в ответ, правда, несколько виновато.
- Кать… Ну, хочешь, я сбегаю вниз и достану ее обратно…
- Нет уж! Не хочу видеть твою недовольную физиономию всякий раз, когда хочу показать природу Египта!
- Только природу, Кать? – затаив дыхание, спросил Андрей.
- Ну, не Михаила же! Андрей, прекрати пожалуйста, и пойдемте есть… А то сырники остынут!
- С изюмом? – обнял жену Жданов.
К его удивлению и радости, она и не думала вырываться, и он чувствовал, что дело вовсе не в присутствии родителей, а в прогрессе их отношений.
- И с курагой! – улыбнулась Катя. – Все, мойте руки и за стол…
Женщина развернулась и пошла к столу, а удивленная Марго спросила сына:
- С каких пор тебе нравятся сырники? Ты же творог ненавидишь…
- С тех пор, как попробовал Катины, мам… Честно!

Глава 17.
«Но когда в ладони с небес
Ложится тоннами ночь - танцует ветер
Я к нему на встречу пешком
Из дома сонного прочь - меня там встретят
Миллионы сотен домов и вечер.
Обнимает город его за плечи.
Я не знаю, как рассказать, что это лучшая ночь.
Я не знаю, как рассказать, что с ним лучшая ночь».
(Макsим)
Но на следующий день напряжение, появившееся между этими двоими никуда не пропало. Каждый отвлекался, как мог: Катя занялась бумагами, Андрей договорами, но напряжение не спадало. Даже наоборот, нарастало до самого позднего вечера, когда Катя, и дома сидевшая за очередным отчетом, правда теперь уже реальным, поднялась с места, потянулась, стараясь хоть немного размять затекшее тело, посмотрела на часы и спросила мужа:
- Почему ты не ложишься?
Андрей, сидевший до этого на диване с каким-то журналом в руках,  внимательно посмотрел ей в лицо и вдруг горько расхохотался.
- Кать, - спросил он через минуту, когда более-менее успокоился, - нежели ты не понимаешь?
Он прыжком оказался около нее и вцепился в плечи. Его глаза лихорадочно горели, а тело было похоже на раскаленную сталь.
- Не понимаешь, что я больше не могу сдерживаться… Я… Я дико тебя хочу… Мне больно и мучительно и знать, и чувствовать то, что могу обнять любимую женщину только после того, как она уснет… Ледяной душ уже не помогает! Я просто моржом стал!… Не могу больше…
Жданов выпустил ее из объятий и немного отошел в сторону. Катя дрожала от признаний мужа, совершенно растерявшись, а потому неожиданно заявила:
- Поэтому ты в последнее время постоянно на меня орешь ни с того ни с сего? Потому что любишь? Интересно! Разве это любовь? Целует, тискает по углам! У тебя же ничего не получится!
Жданов вскинул голову, уловив в голосе жены вызов. Он будто решился на что-то.
- Я могу не только нападать… Можно и по-другому и, кстати, результат будет получен раньше… Кать, я ведь могу и так…
И улыбаясь одними глазами, мужчина медленно, плавно подошел к жене. По мере того, как он подходил к ней, Катя стала наливаться напряжением, а дыхание задержалось где-то в области сердца… Он был совсем близко, а потом и вовсе прижался к ней и обнял, самим объятием, уверенным и нежным, отвергая все ее попытки к сопротивлению…
- Н-не н-надо, –  девушка сама себе противоречила, но Андрей будто и не слышал этого сбивчивого шепота и целовал ее изящную шею, лаская, горящую под его пламенным дыханием, кожу, спускаясь все ниже и ниже.
-  Андрей… - полувсхлипнула-полусказала Катя, чувствуя, что сдается, и, не желая так скоро капитулировать. - Ведь ты же мне врал…
А он уже был у самой ложбинки между грудями, но вдруг резко поднялся и шепнул в ответ:
- Сначала – да, и то наполовину, не отрицаю, но потом – нет…  Ты же знаешь, что я тебя люблю, знаешь… Просто поверить не хочешь…
- Врешь… - самолюбие все-таки еще трепыхалось.
- Нет…
И снова поцелуй, теперь уже за маленькое ушко, чтобы прошептать, кажется, в самый мозг:
- Правда… Люблю тебя… Тебя одну…
- Нет… - гордыня выстрелила последний залп.
- Да… И брось глупости говорить… –  и только после этого Андрей накрыл ее рот своим.
И Катя поняла, что проиграла, но не Андрею, нет! Самой себе… Все, что поддерживало в ней обиду, злость, жесткость по отношению к мужу, растаяло… Она тут же ответила на поцелуй и прогнулась в его руках.
Мозг Жданова дал сбой. Он потерял контроль над ситуацией и стал расстегивать пуговицы на ее кофточке.
Как он ее любит! Как он ее желает! И он не мог поступить иначе…
- Ка-тя…
- Не-...
- Катенька…
Его рот накрыл ее губы и начал ласкать, прося прощения, умоляя сдаться, даря сладкое наслаждение, надежду, веру и … любовь…
- Андрей!
- Кать…
Тоненькая, воздушная кофточка тихо-тихо упала на пол…  А руки крепче обняли девичье тело… А губы начали целовать уже ее всю… Там, где могли прикоснуться…
- Нена…
- Катюша…
И снова поцелуй в губы.
- Кать… Солнышко мое… Как же я без тебя все это время… Жизнь моя… Прости… Я знаю, как тебе было больно… Мне тоже больно… Правда… Ка-тя…
- Ненавижу…
Ей удалось-таки выговорить это слово, но оно не было сказано с тем смыслом, в котором его понял Жданов… Это слово вырвалось как-то по инерции, а вернуть его было уже невозможно. Это тихое «Ненавижу» отрезвило мужчину, и он остановился…
- Знаю, что ненавидишь…– ответил Андрей и слегка отстранился. – Знаю… Потому и не буду продолжать…
Он шумно выдохнул, отведя глаза от совершенно растерянной жены, стоящей перед ним в одних брюках и шелковом корсаже с отделкой из кружев.
- Просто я хотел показать, что…
- Что ты еще больший подлец, чем я думала? – внезапно перебила его Катя, которая уже приняла самое важное решение в своей жизни и точно знала, какой смысл придавала своему «Ненавижу…».
- Что?
- Неужели ты, не дослушав фразу до конца, сделаешь свой вывод?
- Кать, ты о чем?
- А о том, что мы все время, что мы знакомы, ни черта меня не слушаешь! Ты всегда мной руководишь!
- Потому что ты это позволяешь! – сорвался Жданов. - Ты сама! С самого начала, ты почему-то выделила из всех меня! Кать!!!
- Я?!!!
- Да, ты! Ты… Ты… Ты даришь такое счастье, когда просто стоишь рядом, когда говоришь что-то, когда… когда любишь, Кать… Это так жестоко было… Подарить это счастье, открыть завесу, показать мир во всех красках, вдохнуть в меня жизнь, научить чему-то хорошему и отнять все это, просто исчезнув! Так нельзя… Да, я подонок, но… Но я это понял… Понял! И я тебя люблю… Я первый раз в жизни понял, что такое любить, понимаешь? Любить так, чтобы отдавать, а не только забирать… Дарить что-то не вещественное, а… вот отсюда…
Андрей прижал ладонь к сердцу…
- Вот отсюда, чтобы тому, кого любишь, было хорошо… Господи, Кать… Я виноват, но тебе надо было мне все рассказать… Я же трус… Я так боялся тебя потерять, что язык немел… Ладони холодели, сердце останавливалось… Ка-ать…
Катерина замерла на месте и вдруг положила на плечо Андрея руку.
- Ты не хочешь меня дослушать сейчас?
Он посмотрел на нее, и внезапно в горле все пересохло…
- Хочешь?
- Говори…
Катя выдохнула:
- Глупый какой…
Руки мужа вновь обхватили ее за талию, но она ничего не сделала, чтобы вырваться из его объятий, а наоборот, подняла руку и нежно дотронулась до его лица. Тот оторопел…
- А ты знаешь, что я засыпаю – счастливая и спокойная – только после того, как почувствую твою руку на своем теле?... Знаешь?
Андрей отрицательно покачал головой, а Катя дотронулась другой рукой до его груди и буркнула немного сердито:
- Душ ледяной… А я-то думаю, где он все время простывает и носом хлюпает то и дело?
- Кать…
И они глянули друг другу в глаза. Девушка молчала, а потом, как перед прыжком в воду, набрала в легкие воздуху и начала говорить:
- Я хотела сказать, что… Ненавижу за то, что можешь остановиться сейчас…
- Что?...
Жданов стоял и просто смотрел на женщину, которая с замиранием сердца ждала его реакции на свои слова…
Прошла минута, вторая…
- Кать… Что это значит?
- Это значит, что ты идиот! – Катерина резко развернулась и хотела, было уйти, но Андрей не дал этого сделать.
Его глаза засияли счастьем, таким огромным, что у девушки снова сбилось дыхание.
- Андрей… Андрей… Прекрати..
- Кать… Не могу… Я больше всего на свете не хочу, чтобы ты меня возненавидела…
- Андрей...
- Кать…
- Анд-рей…
- Ка-тень-ка…
И все… Все с этого только началось… То, что долгое время сдерживали в себе эти двое, выплеснулось наружу и захлестнуло их с головой…
Он целовал ее и не никак мог остановиться, к своей необычайной радости чувствуя, что и жена сама этого хочет. Постепенно страстные ласки превратились просто в жестокие и жадные… Андрей неимоверным усилием смог оторваться от желанного и такого сладкого рта и сказать:
- Кать, прости, я просто так долго ждал…
- За что прощать?… Я тоже так ждала этого… Так долго ждала… А нежность… Нежность будет потом… Чуть позже… Правда? – ее глаза, укрытые дымкой страсти, казалось, проникали в самую душу.
- Правда…
И жадные поцелуи продолжились. В железных объятиях Андрея Катя испытала именно то, о чем так давно мечтала и думала, что потеряла навсегда.
- Кать, я так боюсь тебя испугать… - тихо сказал Андрей и слегка отстранился от нее.
Катерина не дала ему сделать шаг назад и, взяв в ладошки его лицо, прекрасно помня его излюбленную манеру целоваться, и прошептала:
- Пока я не встретила тебя, я не знала, что такое настоящая любовь. Неужели ты думаешь, что можешь меня чем-то напугать? Любимый мой…
Она всегда чувствовала его, как саму себя, а потому просто обняла его  трепещущее, живое, теплое тело, и начала ласкать. Кто научил ее этому чувственному способу мучения, было неизвестно, только это стало последней каплей для измотанного и любящего мужчины… Андрей понял, что пропал окончательно. Для него уже никто не имел значения, кроме этого маленького и такого любимого человечка… Он забыл про вся и всех, обо всем в мире и вообще забыл про мир… Была только Катя… Плевать на все! Если уж начали, то надо так, чтоб все горело и бурлило и «пропадай моя телега всем четвертым колесом!»! Так, чтобы страсть, наконец-то смогла хоть на капелюшечку утолиться!
- Кать… - Жданов схватил жену за запястья, и она посмотрела ему в лицо.
Немедленно по ее коже забегали мурашки, как от холода. Такого лица она не видела у мужа никогда.
- Андрей…
- Катька… Я больше не могу… Что ж ты вытворяешь-то со мной?
Девушка молчала и смотрела, как Андрей, сжавший ее плечи, резко притянул ее к себе и впился поцелуем в губы.
Ни ужаса, ни паники не было… Был только восторг – пьянящий и искрящийся, подобно шампанскому в бокале. Девушка погладила мужа по щеке, и тот, схватив ее в охапку, ворвался в спальню.
С этого мгновения он как бы разделился на двух человек, один из которых смотрел на другого со стороны и ужасался. Где?! Где тот самый Андрей Жданов, о терпении и нежности которого в постели, слагали легенды? Где он?! Андрей просто обезумел.
- Кать… Черт! Где ты купила эти брюки? Пояс этот чертов… Застежка-то где?...
Казалось, еще немного, и он разорвет жену на части…
- Андрей… Подожди…  Ну, подожди, послушай… - язык еле ворочался, потому что томная и жаркая волна желания уже захватила Катю, и она почувствовала ответное возбуждение. Девушка вскрикнула.
- Я слышу, я слушаю… Кать, да… Слушаю… Ты со мной – вот, что самое главное…
- Правда?
- Правда… Говори…
- Андрюш… Там молния потайная… Сбоку, а не спереди…
- Черт! – и сумасшедшие руки добрались до желанной цели, сжав нежную кожу.
Катерина даже пошатнулась от того всполоха пламени, который обжег все ее существо. Глаза заволокло будто туманом, комната погрузилась в сумрак, но Андрея она видела по-прежнему прекрасно. Его вид вызвал у нее глубокое удовлетворение: его глаза неукротимо пылали, и этот огонь, пылающий внутри его тела, казалось, вот-вот прожжет ее насквозь.
Андрей опрокинул жену на кровать, а потом почему-то поставил  на  колени.  Она же угадала его намерения и изогнулась, откинув голову назад и тряхнув волосами. Через мгновение она застонала, потому что Андрей царапнул ее зубами по горлу, а рукой сжал ее грудь.
Мужчина утратил всякую способность мыслить. До этого, лаская и любя Катерину, он сохранял  хотя  бы  видимость спокойствия и некоторого  хладнокровия. Старался быть неторопливым, нежным, ласковым… Но сейчас, в настоящую минуту, он напоминал больного любовной лихорадкой, так как совершенно забыл о том, кто такой цивилизованный человек.
В его груди, сердце, душе, крови бушевало просто адское пламя сладострастия, которое сжигало все на своем пути, и сдержанность в том числе. Ему хотелось, чтобы Катя в его объятиях извивалась и кричала его имя. И ему это удалось.
Андрей легко разорвал кружевной корсаж, который показался ему слишком трудным препятствием на пути к Кате, и припал губами к обнаженной груди жены. Та судорожно вцепилась ему в волосы, а потом прижала его к себе еще крепче.
Его губы и язык скользили по всему ее телу, заставляя таять и гореть, расслабляться и напрягаться вновь. Когда Андрей, полностью обнаженный лег на нее, Катя приглушенно ахнула, дернулась и вскрикнула от восторга. Как же она скучала по нему! От одного прикосновения этого любимого тела ей  почудилось, что она умирает. Все в них горело, как в пламени горна, а от страшного напряжения, казалось, что еще немного, и кожа, и мышцы, не вынеся всего этого, лопнут. И от двух любящих людей останутся только комок дрыгающихся оголенных нервов и смешение сумасшедших и невыразимых желаний.
Катя была на вершине восторга. Все в ней пело от восхищения, и она торопилась познать с Андреем то, что уже было у них вдвоем. Девушка, приподнявшись, обхватила мужа за шею и притянула к себе. Они переплелись друг с другом и начали просто кататься по простыням, превращаясь в единое целое. Ее ласки стали такими же сумасшедшими, дерзкими и неистовыми, как и ласки Андрея.
- Любимый мой… Сейчас…
- Да, Кать… Я иду к тебе… Я люблю тебя!
- Андрей! Я люблю тебя! Андрей!
Ничто и никто в этом мире не смог бы остановить Жданова. Его руки скользнули по нежной коже, покрывшейся мелкими бисеринками пота, и приподняли бедра Кати, для того, чтобы он мог проникнуть в нее как можно глубже. И вот, этот момент настал, и Катя, чувствуя, как муж заполняет ее изнутри, закричала от охватившего ее счастья. Они задвигались в бешеном ритме. Глаза Кати стали почти черными, а наслаждение, которое испытывал Андрей, граничило со сладкой болью…
И на самом пике блаженства одновременно крикнули: «Люблю!!!» и замерли друг у друга в объятиях…
Спустя какое-то время, Жданов лег на кровать и в ужасе оттого, что он только что сделал с Катей, которая заслуживала только нежности и ласки, уставился в потолок.
Неужели все то, чего он добился за все эти недели, было потеряно? Что же он сотворил?
Но тут Катя, тело которой слегка подрагивало, положила голову на плечо мужа.
- Кать… Господи… Я хотел вовсе не так… Я совсем забыл о контроле…
- А разве он нужен сейчас? – вдруг задала Катя вопрос и довольно улыбнулась.
- Кать, - изумленно посмотрел на нее муж. – Я же тебе синяков наставил столько, сколько у тебя, наверное, за всю жизнь не было…
- Вот это-то и здорово! – выгнулась Катерина и улыбнулась еще шире, чувствуя, как одновременно и напряжено и расслабленно ее тело.
Между ними все сразу стало легко и просто, будто не было никаких ссор и недосказанности, боли и обид. Осталась только одна любовь…
- Не понимаю…
Катерина осторожно повернулась и погладила мужа по груди.
- Андрюш… Ты уже был со мной ласковым и нежным… Особенно в гостинице… Помнишь? … По глазам вижу, что помнишь… А я всегда мечтала, чтобы ты хотя бы раз не смог сдержаться из-за меня… Рванул бы на мне одежду, опрокинул на пол или на стол… Ну, что-нибудь в этом роде… Я вообще, так долго тянула, потому что от тебя первого шага ждала… Дикого такого… И ты мои желания угадал…
- Катька… - пораженно выдохнул Андрей, а жена уже легла на него и взъерошила его волосы.
- Каждая женщина об этом мечтает, Андрей… Только не каждая сознается…
Они несколько мгновений смотрели друг другу в глаза.
- Я же с самого первого дня, когда ушла, мечтала, что ты меня отыщешь, мешок на голову накинешь и увезешь… Далеко-далеко! Чтоб не нашел никто, и все мне объяснишь… Я даже сама от себя это скрывала, но так хотела…
Она поцеловала мужа в грудь, чувствуя чуть солоноватый привкус его пота.
- Значит, ты думаешь, что напугал меня…
Андрей порывисто сел на кровати.
- Я знаю, что напугал… Я же только о себе думал!
- И я тоже… Разве ты не заметил? Мне так понравилась эта форма нашего эгоизма… Может, теперь, подумаем  друг о друге?
- Катюш… - рука Андрея сжала ее пальчики.
- Я люблю тебя, Андрей… Люблю… Люблю… Люблю…
Девушка села на кровати рядом с мужем и начала целовать его.
- Катенька… Родная… Любимая…
- Я с тобой… Я люблю тебя… И больше никуда не уйду…
- А кто это тебя вообще отпустит? – улыбнулся Жданов и снова опрокинул жену на спину…
- Я, пока тебя не было, думал что забыл твое тело, а нет… Я помню все: твой вкус, твой запах… От одних этих воспоминаний просто с ума сходил…
- Я тоже… Ты мне даже наяву однажды пригрезился…
- Правда?
- Правда…
- Значит, ты все-таки по мне скучала, - удовлетворенно улыбнулся Жданов, запасаясь терпением и нежностью: дикости и варварства на сегодня было достаточно.
Вопрос был только в одном: как сдержаться-то?… Но надо!
Любые прикосновения были обжигающими, а чувства, которые они вызывали такими острыми, что Катя то и дело вздрагивала.
- Скучала – это не то слово, Андрюш…
- Дурочка моя…
Жданов потерся своим носом о ее милый носик, и Катя вдруг рассмеялась.
- Что такое?
- Ты знаешь, я всегда думала, какое имя можно тебе дать.
- В смысле?
- Ну, ты вот, зовешь меня котенком, так?
- Так… - губы мужчины целовали уже шею жены.
- Вот я и тебе такое нежное имечко искала. И, представляешь, нашла!
- И какое же?… - Андрей целовал грудь Кати.
- Мой слоник!
Жданов удивленно замер, а потом поднялся над ней и возмущенно посмотрел на жену.
- Кто?
- Слоник!
- Ни фига себе, как говорит Колька! Это почему это?
- А у тебя хороший хоботок!
- Нос как нос, - обиделся, было, Андрей, но тут Катя расхохоталась и даже забила ногами по кровати от смеха.
- Пошлячка! – рассмеялся Жданов вслед за женой. – Вот уж от кого не ожидал!
- Чего?
- Да, такого!
- А чего такого?
- Ну, сравнения.
- А что? У тебя нос даже очень симпатичный… - и Катерина снова рассмеялась.
- Ну, держись, котенок… Твой слоник протрубил атаку своим хоботком!
- Так у тебя все-таки остался насморк… От ледяного-то душа!
- В ближайшее время он мне не понадобится… Так ведь?
- Точно… Только горячие ванны…
- Вместе…
- Обязательно…
- Люблю тебя, Кать… Люблю…Как тебе в голову только могло прийти то, что мне нужен кто-то другой, Кать… Зачем тебе надо было исчезать, когда ты была мне так нужна?... Катенька…
- Больше никогда… Никогда тебя не оставлю… Родной мой… Не отдам никому…
- Моя! Моя! Моя! – повторял и повторял Андрей, целуя жену, а та испытывала и ликование, и трепет, и восторг, и она чувствовала только одно – что она себе больше не принадлежит. С этого момента она стала принадлежать Андрею и знала, что и его самого может назвать своим и только своим.
И ночь потонула в нежности и любви двух супругов, которые, наконец-таки, стали мужем и женой на самом деле.

Эпилог.
«Я в твоих глазах тихо утону,
Чтобы видел ты лишь меня одну.
И в чужом краю стану я травой,
Чтоб вели тебя все пути ко мне одной…

Я к твоим губам нежно прикоснусь
И сотру печаль и развею грусть
Для тебя спою, путь в сердце распахну,
Чтобы ты любил, ты любил меня одну…

На небо улечу за тобой…
На край земли пойду за тобой…
И в воду и в огонь за тобой…
Любимый мой, единственный мой…

Где бы ни был ты, я с тобой всегда,
Я во тьме ночной яркая звезда…
Я твой сладкий сон, я твои мечты
Я всегда с тобой, где бы ни был милый ты…

На небо улечу за тобой…
На край земли пойду за тобой…
И в воду и в огонь за тобой…
Любимый мой, единственный мой…»
(Таисия Повалий)

Катя медленно откинулась на подушки и улыбнулась. Не так уж и давно, она даже представить себе не могла, что будет вот так лежать в кровати Андрея, нежиться под его ласками, и самое удивительное то, что она будет его женой…
Удивительно! Сначала она прибиралась в этой спальне просто как соседка, разбирала и укладывала вещи Андрея, а теперь… Теперь всем этим она занимается как жена! Настоящая! Катя отдалась мужу полностью и, как оказалось, именно этого она и хотела больше всего на свете. Ее сон сбылся наяву! И даже больше…
А Андрей в это самое время смотрел на нее и улыбался, как умалишенный. Как же он скучал по ней все то время, когда ее не было рядом! Сейчас и вспоминать как-то жутко! Как же он скучал… Ему никто кроме нее не был нужен и ни с кем ему не было так удивительно хорошо… И пусть все это в высшей странно, но никаких объяснений ему не нужно было. Ему была просто нужна Катя… Навсегда… До конца жизни… Он нежно дотронулся рукой до ее лица и легко дотронулась до ее губ своими… По телу опять пробежала волна желания… Вот что это, а?! Одно легкое прикосновение, один скромный поцелуй и… И все! Никаких мыслей нет, кроме той, чтобы немедленно сделать ее своей… Вот ничему его жизнь не учит! Ведь дал же себе слово, всегда сначала думать, а потом делать, но когда рядом ОНА… Никаких разумных мыслей не было… Совсем… А все потому, что он ее ЛЮБИТ!
Он любит ее, а она его! Теперь он это точно знал! И пусть пришлось пережить все это, но не зря! Теперь они вместе, и это – главное…
- Катя… Катенька… Катюша - и его руки ласково и нежно взяли родное личико в ладони, а потом спустились ниже – по щекам, шее, груди и остановились…
- Андрей… - тихо прошептала Катя.
- Что? – его жадные горячие ладони обвели тяжелые и упругие полушария грудей, а потом, также медленно, опустились на талию, прижав тело жены к своему.
- Я тебя люблю… - улыбнулась Катя и вздрогнула в руках мужа, как бы отвечая на его нежные и страстные прикосновения.
- Я без тебя не могу, Кать… Я так тебя люблю, родная… - дыхание Жданова сбилось и он прошел тот же маршрут, что только что проделали его руки, губами. Катя тихонечко рассмеялась. Смех ее напоминал едва слышное урчание, а сама она крепче прижалась к Андрею.
Все исчезло… Остался только этот миг и этот мир, который они создали друг для друга сами…
Губы, которые тихонечко шепчут всякие глупости, вызывающие улыбку или учащенное биение сердца, руки, притягивающие к себе того, кого любишь больше всего на свете, разгоряченные тела, жаждущие любви… Катя едва слышно простонала, а Андрей улыбнулся, услышав этот звук, который так любил… Он говорил ему о том, что жена довольна и счастлива, и мужчина хотел сделать это счастье бесконечным…
Через несколько минут, когда Катя коротко вскрикнула: «Андрей!», а Жданов ответил ей ее же именем, эта бесконечность наступила, а счастье заполнило их обоих…
Прошло какое-то время, когда муж и жена, взмокшие, но довольные, застыли в объятиях друг друга и тихо рассмеялись.
- Похоже, сегодня, нам удалось успеть… - улыбнулась Катя.
- Это уж точно, - хохотнул Андрей и протянул жене рубашку, которую совсем недавно снял с нее и бросил на пол. – Одевайся, а то оконфузишься…
- Тебе легче, - притворно надулась Катерина, глядя, как муж, только приподнявшись на кровати, натянул на себя свои любимые «воскресные семейные» трусы.
- Катька! Прекрати!
- Чего прекратить?
- Вот так на меня смотреть…
- Как так?
- Будто сжечь хочешь. Как солнечным лучом через лупу по дереву.
- Не сжечь, а проглотить… Всего… Целиком… И сразу…
- Катька!
И Жданов опрокину жену, только одевшую на себя сорочку, обратно на кровать.
- Катерина Валерьевна!
- Да, Андрей Палыч?
- Я тебя люблю…
И он снова  поцеловал ее, погружая и ее и себя в сладкую истому.
Но реальность очень скоро вернулась, причем, весьма интересным и шумным способом. Раздался грохот, смех, кто-то пробежал по коридору и распахнул дверь спальни Кати и Андрея.
- Опять босиком… – укоризненно протянула Катерина, садясь на кровати.
- Опясь… - солнечно улыбаясь, подтвердила малышка с карими глазами и растрепанными волосами отца, и нежностью личика матери.
Одно мгновение, и она уже в постели родителей. Укутывается в их одеяло, изображая маленькое привидение, и пугает, то маму, то папу. Те, едва сдерживая улыбки, трясутся, как бы от страха, а потом по очереди обнимают и целуют свое сокровище, которое специально прибежало именно за этим рано утром.
- А када мы буем зафакать? – глядя то на Катю, то на Андрея спросила девочка.
- Когда ты умоешься, - стремясь казаться строгим, сказал папа.
- Вмесе с тоой?
- Вместе со мной.
- А я пойду варить кашу, - поднялась с постели Катерина. - Вам манку или пшено?
- Пшено! – хором выдали отец и дочь, не переваривавшие манную кашу.
Катя усмехнулась и накинула халат. Андрей посмотрел на нее говорящим взглядом, взял дочку на руки и направился в ванну.
- Полетели, Анна Андреевна! Нас ждут водные процедуры!
- Ага!
- Смотрите, больно высоту не набирайте, - рассмеялась Катя и отправилась на кухню.
Улыбаясь, она быстро приготовила вкусный, и самое главное, полезный завтрак, и села ждать своих самых дорогих людей…
Странно представить себе: они женаты уже четыре года… Четыре счастливых, удивительно прекрасных года! Конечно, без скандалов не обходилось, но как они потом мирились! Боже мой, как мирились! Именно после одной из таких размолвок и появилась на свет Анька… Их дочка… Такая удивительная и любимая… Женщина мечтательно улыбнулась, вспоминая, как счастлив был тогда Андрей, как она сама радовалась своей беременности… Как родители чуть не сошли с ума оттого, что скоро станут дедушками и бабушками! Когда два с половиной года тому назад в теплый летний полдень на свет родилась их Анька, они с Андреем стали самой настоящей семьей…
Кто бы мог подумать, что шантаж Жданова обернется такой счастливой развязкой?...
Из мечтаний Катерину вывели два объятия: дочери за колени, а мужа за плечи. Она радостно рассмеялась и поцеловала их по очереди: Аньку первой, а Андрея – вторым. Тот насупился.
- Вот! Меня уже и отодвинули на задний план!
- Бессовестный, - укоризненно посмотрела на него жена. – А про утро, значит, ты уже забыл, да?
- А что-то было утром? – смеясь одними глазами, задал вопрос Жданов и тут же получил полотенцем по уху.
- Я тебе в обед еще раз покажу… Когда мои и твои родители поведут Анку в зоопарк…
Это стало неписанной традицией Ждановых-Пушкаревых: брать внучку с собой на целые выходные – сначала к одним бабушке и дедушке, а потом к другим. Так Катя с мужем получали несколько часов в личное распоряжение и немедленно тратили их сами на себя. Так было запланировано и на сегодня, а потому Андрей многообещающе улыбнулся жене и усадил дочь завтракать.
Раздался телефонный звонок.
- Ну, кому еще по утрам не спится? – пробурчал Жданов.
- Может Роман? Вдруг уже сделал Шуре предложение?
Да!!! Величайший ловелас Москвы и ее окрестностей попал в те же сети, что и его лучший друг – Роман Дмитрич влюбился в свою секретаршу!
- Все может быть, - рассмеялся Жданов, беря трубку. – Алло!
Не прошло и секунды, как на его лице улыбка расплылась еще шире:
- Колька! Здорово! Вы уже вернулись? И дела как?... Ладно, ладно… даю уже… Кать, тебя Зорькин требует.
Женщина взяла трубку из ладони мужа и поприветствовала друга, наконец-то вернувшегося из отпуска вместе со своей женой и сыном.
Ничего удивительного в том факте не было бы, если бы его женой не была… КИРА ВОРОПАЕВА! Их отношения кардинальным образом изменились после той неудачной поездки в лифте. Все то время, которое Воропаева провела с сестрой на отдыхе, она постоянно ловила себя на мысли о том, что вспоминает одного недотёпистого паренька, и никак не могла понять, почему? По возвращении, девушка отметила, что пара «Катя+Андрей» отчего-то перестала ее раздражать. Странно было только одно: Кире хотелось теперь только одного, чтобы ее любили точно также, как Катю. Поклонники, которые раньше побаивались Жданова, страшно раздражали, и вот однажды…
Однажды их пути с Николаем Зорькиным снова пересеклись: им пришлось ужинать вместе в одном из ресторанов. Слова за слово – снова разговорились и… И Кира впервые за долгие месяцы почувствовала себя по-настоящему живой. Как-то само собой получилось, что с Николаем она начала встречаться каждый вечер не по работе, а просто так, и каждая встреча с ним раскрывала девушке все богатство его души. Души, которую Кира и полюбила. Боже, как она ревновала его к Вике! Но зря… Смелости Кольки хватило на признание в любви и…
Короче говоря, все дело закончилось свадьбой и почти моментальной беременностью Киры. Враждовать с Катериной и Андреем она просто не смогла: Колька своей единственной подругой ей все уши прожужжал, а потом, как-то совсем незаметно, женщины смогли найти между собой общий язык. Катя как-то призналась, что завидует Зорькиным из-за того, что у них сразу же родился малыш – Юрка, в котором мать души не чаяла. Так, нежданно-негаданно, Кира Воропаева нашла свое счастье…
И вот теперь Зорькин приглашал Катерину с Андреем на ужин, чтобы рассказать о проведенном на Карибах отпуске.
- Зорькин! Давай завтра, а? Мы Аньку с собой прихватим, чтоб Юрику скучно не было.
- Опять, что ли свидание задумали? – хрюкнул в трубку Колька.
- Зорькин, не лезь не в свое дело…
- Да, ладно, ладно… Завтра, так завтра… Крестницу мою поцелуй… Мы ей подарков приволокли – вагон и маленькую тележку… Короче, до встречи!
- Давай! – и Катя отключила телефон.
- Что, приглашают на лекцию о Карибских островах?
- Ага, завтра ужинаем вместе.
- Слава Богу, завтра!
- А что это ты так обрадовался?
- Кто-то обещал повторить кое-что специально для меня сегодня, вот я и думаю, что не стоит отвлекаться на посторонние темы…
Его бархатный голос околдовывал и пленял, заставляя забыть обо всем и обо всех, а потому супруги Ждановы не сразу услышали звонок, раздавшийся из коридора.
- Мам, пап! Это бауйи с дудуями пйишйи! – раздалось шлёпанье босых ножек по полу.
- Анька, только не босиком! – хором крикнули родители, и пошли открывать дверь.
- Ну, а я что говорил? – удовлетворенно хмыкнул Валерий Сергеич. – Спали еще! Вы хоть позавтракать-то успели, дети?
- Пап! – вспыхнула Катерина, а Андрей только рассмеялся в ответ на шутливый вопрос тестя.
- Андрюша, здравствуй! – расцеловала зятя Елена Санна. – Я тут вам пирожков немного принесла и блинчиков с начинками разными. Куда положить?
- ЕленСанн, да Катя и так нас как на убой кормит! – расцвел в улыбке счастливый зять.
- Ну, а теперь я немного подкормлю!
Пока «бабушка Йена» и деда «Вайеа» возились с любимой и ненаглядной внучкой, к сыну с невесткой поднялись и Павел с Маргаритой.
- Где моё солнышко? – прямо с порога спросила Жданова и тут же получила ответ, в виде восторженного вопля «бауйя Йита!» и маленькой девочки, которая кинулась с ней обниматься.
- А дедушке что-нибудь перепадет? – спросил, улыбаясь, Павел Олегович, помолодевший сразу лет на десять в тот момент, как увидел Аньку.
- Дуйя! – и девочка оказалась уже в его объятиях.
- Катенька! – Маргарита обняла невестку и расцеловала ее в обе щеки. – Как же мы соскучились за эту неделю в Лондоне! Подарков привезли всем, но это не главное… Леночка, Валера, может, сначала сходим сегодня в цирк? Мы пока с Пашей ехали, видели столько афиш! Анечке это будет интересно.
- Ой, набалуете вы все ребенка! – покачала головой Катя.
- Так внучка-то одна! – громогласно заявил Валерий. – Вот если бы вы с Андрюхой над этим вопросом еще поработали…
- Папа! – покраснела молодая женщина.
- А что папа? Что папа? Второй ребенок просто необходим!
- Вот и я про то же, - присоединился к тестю Андрей, обнимая жену за талию. – Я так думаю, что решение данной проблемы уже не за горами… Ух-ты!
Катерина ловко двинула мужу локтем под ребра и снова покраснела.
- Ну, ладно… - улыбаясь, сказала Елена. – Мы, я думаю, часов в шесть прибудем… Занимайтесь тут своими проблемами, а мы найдем, чем себя занять. Хорошо, что хоть ребенка уже одели!
- И сами оделись, - подмигнула сыну Маргарита и задорно рассмеялась.
С каждым днем, она все больше и больше убеждалась в том, что сын не ошибся с выбором жены. Катя стала ей как родная, а уж после рождения Анны, Маргарита называла е только Катенька или доченька. Павел, давно принявший Катю в свое сердце, тоже был счастлив от того, что стал дедом, а уж про Пушкаревых и говорить было не нужно. И Валерий, и Елена души не чаяли во внучке. И при всем при этом девочка росла совершенно не избалованной. Наверное, были сильны гены матери, которая до сих пор поражала мужа своей непритязательностью.
И вот, наряженная Анечка в сопровождении целой свиты из бабушек и дедушек пошла в «культпоход».
На выходе Валерий шепнул жене:
- Ну, мать… Теперь у наших действительно все в порядке. Глядишь, скоро и внучок появится… А то зря, что ли, каждый раз, когда они к нам приходят, у нас диван так скрипит, что…
- Валера… - шикнула на него Елена. – Прекрати, это их личное дело!
- Конечно, но и наше тоже! Внука нам надо, вот что!
И Валерий Сергеич осторожно закрыл за собой дверь в квартиру дочери и зятя…
А Катя с Андреем…
Катя с Андреем остались одни…
- Кать…
- Что?
- А теперь ты поняла, почему я тогда сделал тебе предложение?
Катерина подошла к мужу, запустила руку в его густые темные волосы и посмотрела в его горящие бесстыжие глаза, которые мгновенно заволокло дымкой страсти.
- Давно поняла… И нисколько не жалею, что вышла за тебя замуж…
Их губы двинулись, было навстречу друг другу, но женщина вдруг замерла.
- Правда, одна вещь, о которой я сожалею, есть…
- И какая же? – нахмурился Андрей.
- Я все думаю, ты и правда уволок бы меня в бытовку тогда, в ЗАГСе, если бы сказала «нет»?
- Да, - прошептал Жданов, потеплевшим голосом.
- Вот об этой бытовке я и жалею, -  рассмеялась Катя, переведя взгляд на влажные губы мужа.
- Не стоит… Потому что в нашей кровати нам все удается намного лучше, - слегка охрипшим голосом ответил Андрей и, подхватив жену на руки, отправился с ней в спальню…

…Остается только сказать, что ровно через девять месяцев Катерина Валерьевна и Андрей Павлович Ждановы стали родителями вдвойне, подарив своим бабушкам и дедушкам сразу двойню. Двух веселых, жизнерадостных детишек, как по плану Андрея – мальчика и девочку, которых, не мудрствуя лукаво, решили назвать Павлом и Валерией.
- Ну, программа-максимум выполнена? – смеясь, спросила мужа Катерина.
- Катька! Какой же я счастливый, что ты тогда нашу компанию выбрала!
- Ты прав. Осталась бы я в Ллойд Моррисе и…
- Замолчи… Лучше поцелуй меня…
- Слава Богу, догадался о моем желании, - обняла мужа Катерина. – А я уж думала, совсем от счастья с ума сошел, и про меня забыл…
- Никогда…
- Я тебя люблю…
- Я тоже тебя люблю… Кать… Больше всех на свете…
Так и вышло, что Андрей не зря разработал план по возвращению любимой тем зимним вечером…
Именно в тот миг СЧАСТЬЕ решило вернуться к ним обоим, чтобы поселиться в их семье навсегда и присутствовать везде и всюду.
Даже в таких мелочах, как забавная открытка, подаренная Андреем своей Катеньке…
Или улыбка Анюты…
Или смех близнецов…
Или пирожки Елены Санны и шутки Валерь Сергеича…
Или спокойствие Павла Олеговича и такт Маргариты Рудольфовны…
Или простое объятие двух людей, которые любили целую вечность, и будут любить друг друга еще столько же…

КОНЕЦ