22.
…А Жданов, уже подъезжая к дому, думал только об одном: как отреагируют на его потрясающую новость…
Прошедшие месяцы подарили ему многое из того, чего у него не было раньше, и именно поэтому терять это простое, выстраданное ими с Катей и такое дорогое счастье даже на миллиграмм не хотелось…
Но скрывать? Разве это что-то решит? Нет…
«Надо прыгать!» - как говорил его инструктор по прыжкам с парашютом.
«Так… Как же быть? Как, как… Сказать все сразу, ну, и так же сразу получить все, что дадут… Догонят и добавят… Шутишь еще? Значит, на что-то хорошее надеешься… Да… Ладно, Жданов! Пошел!»
Поднимался на четвертый этаж, будто на свою личную Голгофу. Шел медленно, останавливаясь после каждого пролета, пытаясь отсрочить грядущие и неминуемые события. Вот, наконец, и дверь, ставшей такой родной, за последние месяцы квартиры. Открыл и, войдя, услышал голоса своей небольшой семьи, доносившиеся из кухни. Постоял немного в коридоре, переводя дух, и пошел туда. Ко всем. К тем, кого любил…
Валерий Сергеич сидел на своем любимом месте у окна и читал газету.
ЕленСанна промывала мясо над раковиной.
Катя расставляла посуду на столе.
Дюк, довольный и сытый, лежал на подоконнике и расслабленно помахивал хвостом.
Красиво…
Счастливо…
Хрупко…
- Андрюша! – первой его заметила ЕленСанна. – Как ты вовремя. Мы сейчас ужинать садимся. Только тебя ждали. А то непорядок – без тебя за стол!
Катя просияла, увидев Жданова, но тут же заметила то напряжение, которое буквально пропитало его.
- Как все прошло? - спросила она, подойдя к нему и обнимая за плечи. – Все нормально? – девушка заглянула ему в глаза, пытаясь правильно понять его состояние.
- Да… С этим - да… Все нормально. Прошло, как  и надеялся…
- А что еще?
- Да…
В кухне воцарилась тишина.
- Кать, я… - Жданов до сих пор не знал, как ему начать рассказ о таком «чудесном» сообщении.
- Господи, Андрей, да что случилось-то?
И мужчина, решившись, закрыл глаза и выдал залпом:
- Кира при всех сказала, что ждет от меня ребенка!
Тут Жданов открыл глаза и в немом ожидании посмотрел на Катю.
Валерий Сергеич хмыкнул, ЕленСанна уронила кусок мыса в раковину, а Катя только обняла его покрепче и…
И, спустя несколько секунд, присвистнула. Этот звук так удивил Андрея, что он открыл глаза и посмотрел на Катю, которая пораженно качала головой, с совершенно непонимающим видом.
- Интересно, как это она на такое решилась? Ведь всем известно, что от тебя не только в Москве, а и во всем мире за последние четыре месяца только одна женщина могла забеременеть – я.
Андрей смотрел на нее со смесью восхищения, изумления и невыносимого облегчения, а потом, не сдержавшись, схватил и обнял. Крепко-крепко!
- Катьк, я тебя люблю…
- А ты разве сомневался? – укоризненно посмотрела на него Пушкарева, и его объятие стало еще крепче. А потом, не сдержавшись, рассмеялась и прошептала: - Я тоже тебя люблю…
- Это все ладно, - подала голос ЕленСанна. – Вот как теперь эта Кира выкручиваться будет. Вот вопрос.
Валерий Сергеич согласно кивнул, но ЕленСанна еще не все сказала. Она покачала головой и глубоко вздохнула, добавив осуждающе:
- Обман никогда и никого до добра не доведет.
Катерина только и смогла, что улыбнуться, увидев, как после слов мамы был поражен Андрей.
«Бедный мой… Как же ты испугался… Все никак поверить не может, что теперь он заслуживает ВЕРЫ… Любимый мой».
- ЕленСанн, а Вы что же даже на секунду во мне не засомневались? Ну, вот ни чуточки? – казалось удивляться, уже было некуда, но Андрей еще просто плохо знал себя.
- Андрюш! – всплеснула руками женщина. – Да как ты такое подумать-то мог!
Жданов с шумом выпустил воздух из легких и пододвинул к себе стоящий недалеко стул, чтобы не сесть, а просто упасть на него!
«Вот это да!»
От приятного, но, честно говоря, все-таки шока, ноги не держали. Андрей только сейчас, когда его отпустило, понял, в каком напряжении он находился.
А Валерий Сергеич, внимательно посмотрев на зятя и снова хмыкнув, начал сворачивать трубочкой свою газету.
Увидев это дело и вспомнив, как Пушкарев встретил его в своем доме после «периода скитаний», Жданов вскочил со своего места (силы вернулись!) и, прячась за спиной у смеющейся Кати, сам не смог удержаться и расхохотался.
- Понял, бать! Понял свою ошибку! Глупый вопрос задал.
- То-то же! – глубокомысленно выдал Пушкарев и добавил: - А вообще, как там дела?
- Ну, мама целиком на моей стороне. Я, признаться, даже опешил от такого. Думал, что в этом она будет на противоположном берегу, и вдруг. В общем, Кире она не поверила.
- А остальные? – поглаживая его по плечу, спросила Катя.
Андрей подал плечами.
- Отец – еще раз во мне разочарован, Александр - в бешенстве, но, к моему большому удивлению, каком-то «холодно-заторможенном», Кира в шоке от моего заявления об анализе ДНК, но…
И тут Андрей замолчал, помрачнев.
- Что, Андрюш?
- Если она действительно беременна, то я знаю, кто настоящий отец.
- Роман Дмитрич? – вдруг вырвалось у Кати.
- Да. Он мне сам сказал, что такое возможно.
- И как ты это дело воспринял?
Жданов пожал плечами.
- Не понял сначала, а сейчас… Предательством это назвать не могу. Ну никак… Ведь теперь Кира мне совершенно чужая, и они оба были вольны в своих поступках, но… Но вот то, что он опять промолчал… Вот это резануло. Больно. Вот это и есть предательство.
- Ладно… Успокойся… Все хорошо… - нежно гладила его по спине Катя, а Андрей, глянув сначала на нее, потом на ЕленСанну с ВалерьСергеичем, счастливо рассмеялся.
- Конечно, хорошо! А все почему? А потому, что у меня вы все есть!
- Правильно! – улыбнулась ЕленСанна. – И мы как раз садимся есть! А потом пельмени лепить будем. Впрок!
- Пельмени я люблю, - улыбнулся Андрей, целуя тещу в щеку.
Та зарделась.
- Это завтра, а сегодня жаркое.
- Из кролика! – добавила Катерина, ущипнув Жданова за бок.
Тот ойкнул и снова расхохотался от души.
У него совсем отлегло от сердца все тяжкое, и откуда-то пришло понимание того, что все и дальше, конечно, будет нелегко, но хорошо – обязательно!
Когда они ложились спать (на белье в бегемотиках!!! – Катька где-то раскопала…), Андрей понял, что должен сказать любимой что-то важное. Может, кое-что он уже и говорил, но не сказать того, что пело в его душе сейчас, он не мог.
- Катя…
- Что?
- Иди ко мне…
- А куда я, по-твоему, собираюсь?
Девушка улыбнулась и юркнула к мужчине под одеяло.
Он тут же обнял ее и прижал к себе.
- Кать… Я не жил без тебя, понимаешь? У меня ничего настоящего до тебя не было.
- Андрюш… Ты говоришь так, будто…
- Я говорю то, что есть.
- Правда?
- Да.
Андрей нежно поцеловал ее в губы и медленно провел ладонью по спине.
Его взгляд утонул в ее глазах.
– Ты же изменила всю мою жизнь, и все, что в ней есть — подарила именно ты, Кать... Без тебя у меня ничего и никогда не получится, как бы сильно я этого не хотел...
- Жданов, ты меня захвалишь...
- Ничего подобного, я просто факты констатирую. Ты — самое невероятное, что могло произойти со мной в этой жизни. Ты — солнышко, Катюш! Тебе приходится каждый день тратить столько сил и времени на других, а ты всех и всегда согреваешь своим теплом и светом. И с каждым из них ты внимательна, отзывчива... А со мной...
- Что с тобой?
- Со мной всегда сильная и любящая... Сейчас, вспоминая все то, что между нами было, я могу с точностью до мгновения вспомнить, как ты выглядела, что говорила, как смотрела на меня...
Катерина слова не могла вымолвить от тех приятных ощущений, которые вызвали в ней откровения Андрея. Она просто млела от восторга и еще раз убеждалась в том, что тогда — в гостинице — все сделала правильно.
- А еще я рад, что встретил тебя именно тогда, когда встретил, потому что я, даже за тот период времени, который мы с тобой вместе, стал немного... Взрослее, что ли... Разумней, опытней... Я пробежался по столькому количеству дорог и постоянно возвращался в начало пути, что... Что с тобой я понял, что ЭТО — настоящее и ЭТО — МОЁ! Я теперь точно знаю, чего хочу от отношений...
- И чего же?
- Кого же! - поправил ее Андрей и тут же подмял под себя. - Тебя! Причем, всегда!

Голубые метели все дома замели
И зеленые ели, и кусочки земли.
Как все было случайно,
Как я падал без сил,
За тебя, моя тайна,
Как я Бога молил.

Наша любовь запрет -
Темная ночь и свет,
И не простой сюжет,
И для других секрет.
Наша любовь не грех,
Нет для неё помех,
Нет для нее замен,
Наша любовь как плен.

Твои брови как птицы -
Вороное крыло,
Я хочу помолиться
На земное лицо.
Горизонт занавешен
И в камине огонь,
Где мой с неба слетевший
Белый в яблоках конь?

Наша любовь запрет -
Темная ночь и свет,
И не простой сюжет,
И для других секрет.
Наша любовь не грех,
Нет для неё помех,
Нет для нее замен,
Наша любовь как плен.

И поднимутся птицы
Над любимым лицом.
Я успел заблудиться
В совершенстве твоем.
Пусть пурга заметелит
Наше счастье следы.
Хорошо, что на свете
Просто встретились мы.

Наша любовь запрет -
Темная ночь и свет,
И не простой сюжет,
И для других секрет.
Наша любовь не грех,
Нет для неё помех,
Нет для нее замен,
Наша любовь как плен.

***
Утром Катя еще сладко и безмятежно спала, а Андрей, не сводя с нее своего любящего взгляда, нежно, почти невесомо дотрагивался до ее бровей, ресниц, носа, щек, губ… Будто знакомился с ней заново…
Что с ним происходит?
Штормит внутри?
Или наоборот – полный штиль?..
Может, ему это все только кажется? Может, он грезит наяву? А может, на него так влияет полнолуние? Черт его знает…
Но ему все это нравится!
Катя пошевелилась, прижавшись к мужчине теснее, и, еще полностью погруженная в сон, поцеловала его в плечо.
Андрей шумно выдохнул…
Вот, казалось, у них была такая долгая ночь, а он завелся с пол-оборота… Точнее, с легкого поцелуя.
И как быть? Разбудить ее, такую милую, теплую, уставшую, сладко спящую, утром в субботу — единственный нормальный выходной, потому что завтра они ждут гостей, а это значит, что Катя с ЕленСанной с самого утра займутся готовкой? Разбудить и чувствовать себя виноватым? Или терпеливо страдать от страстного желания? Желания, которое сжигает изнутри...
Выход нашла Катерина, которая вдруг резко открыла глаза и, молча обняла Андрея, притянула его к себе...
Такое замечательное начало дня получило не менее замечательное продолжение. Во-первых — пельмени на завтрак! Те самые, что лепили вчера вечером все вместе, сидя за столом на кухне (Дюк, стервец, еще и фаршу обожрался!).
Во-вторых — вылазка с батей в гараж. Ну, любили они «поухаживать за техникой»! Одно же удовольствие, поговорить по-мужски, да постукать инструментами.
В-третьих — хорошая новость от трудоголика в очках. Зорькин, несмотря на субботу и выходной день, сумел как-то заработать денежку. Причем, не малую, а это уже грело!
А потом...
Потом прогулка с Катей в парке.
Ну, что может быть лучше?
Ничего...
И это счастье он не потеряет ни за что!
Ну, а в воскресенье, как и думал Жданов, женская часть дома бегала, как заводная. К ужину ожидался Женсовет, причем, в полном составе!
ЕленСанна наготовила кучу всего! Ароматы стояли такие, что мужская часть квартиры Пушкаревых-Ждановых изнывала. Больше и нуднее всего  скулил Колька, который не мог пропустить такого «пира горой»!
И вот...
Гости прибыли!
Мама моя! Сколько было визгу, писку, щебету и смеха! Жданов даже не понял, как это Кате удалось все вынести. А уж вопросов-то! Море и океан! И всем ответила, всем улыбнулась, всем рада...
Катенька...
Девочка...
Его любимая...
Разговоры текли рекой, девочки не могли отвести от Кати с Андреем глаз, совершенно не понимая того, как они раньше-то не заметили ТАКОГО?!
Здесь же все на лицах написано, из глаз льется вместе со светом неповторимым, в дыхании слышно...
Ну, как они моли такое пропустить? Как могли поверить, что у Катерины роман с Николаем?
Хотя и он хорош в своем течении - молодой, серьезный, в очках... И в то же время — добрый, понимающий, верный и с чувством юмора! 
Да, самое-то удивительное! Сколько они Андрея Павловича знали, а никогда не видели его таким НАСТОЯЩИМ, как сейчас...
Эти двое удивительно дополняли друг друга, и всем, кто находился рядом с ними, доставалась толика их душевного тепла...
Тропинкина вздохнула...
Везет Катьке! Такого мужика урвала! А она...
Она единственного настоящего потеряла...
Еще один вздох...
«Эх, Федька... Где же ты, золотой ты мой? Я же думала, что как всегда: ну, поссорились-помирились, а ты... Уволился... Ушел... и не звонишь даже!»
И тут из прихожей раздался звонок.
ВалерьСергеич ринулся открывать и, через минуту, став причиной еще одного бурного всплеска эмоций, в комнату ко всем собравшимся вошел Федор.
- Ой! Федька! Привет! Как дела? - посыпались теперь уже на него со всех сторон вопросы-приветствия-поцелуи.
Улыбнулся — ослепительно, всем ответил — коротко (подтвердив фамилию и свой талант, который налицо!), всех перецеловал (кроме Маши, которая, надувшись, продолжала сидеть за столом, как приклеенная к стулу...), поздоровался с Пушкаревыми и Андреем с Катей, а потом передал своему шефу какой-то блокнот.
- Андрей Палыч, Вы его позавчера в тире оставили, а я вчера забыл Вам его отдать.
- Федька! Так ты его нашел! Молодца! А я вчера с утра просто все облазил, чтобы его найти. Столько информации чуть было не посеял. Спасибо!
- Ой, - удивленно вырвалось у Пончевой, - Андрей Палыч, а Вы что, с Федькой в тир ездите?
- Да, Танечка... Расслабляемся, так сказать, после трудовых будней всем дружеским коллективом. Катька вот тоже стреляет! Да еще как! Помогает здорово.
- Ага, - кивнул, соглашаясь, Коротков, которого ЕленСанна уже усадила на стул и придвинула тарелку.
- Кушай, Федя! А то что-то ты бледненький...
Жданов, посмотрев на Федора, который с ужасом взирал на гору пельменей, возвышавшуюся перед ним, вспомнил себя в самом начале жизни в этой удивительной квартире, хохотнул и переглянулся с Катей.
У той тоже сияли глаза. Наверное, вспомнила то же самое. Но и не только это было предметом их «пересматривания».
Счастливые и нашедшие друг друга, они хотели видеть такими же и других людей, а потому…
Надо было срочно мирить Федьку с Машкой.
Первой решила сделать свой шаг Катя.
- Маш, ты мне на кухне не поможешь?
- Ага!
И девушки вышли вместе.
- Слушай, Кать, - не выдержала Тропинкина. – А что Федька-то у вас делает?
- А ты разве не слышала? Работает. А сейчас – блокнот Андрею привез.
- Ну, а на самом деле?
- И на самом деле.
Плечики «мадмуазель с ресепшена» поникли.
- А он обо мне за все это время не говорил? Жданова твоего, который нет-нет, а у нас появляется, обо мне не спрашивал? Кать он знал, что я сегодня приду?
- Маш… Ну, что тебе сказать… Вот… Спрашивать – не спрашивал, о вашем с девочками визите знал, но… Думает он о тебе всегда!
Машка встрепенулась.
- Правда так считаешь? Ну, что у меня надежда есть?
- А это, смотря на что ты надеешься, Машунь.
- Я… Ох, Кать! Я такой дурой была! Все это время бегала за «принцем на розовом Кадиллаке», когда… Когда мой король на мотике совсем рядом был. Совсем рядом! Ну, вот спрашивается, чего мне было нужно? Федька меня любит, Егорку любит, а я… Дура… А он такой… Такой…
- Ладно. Главное, что ты все поняла, а все остальное… Если уж я…
- Да что ты! Вы с Андреем Палычем такая пара! Это просто…
- Девушки! Вы где застряли? – донесся до них голос Жданова. – Чаю очень хочется!
- Бери печенье и пошли, - кивнула Катя на плетеную вазочку с выпечкой, и взяла поднос с чашками. – Да! Сядешь рядом с Андреем.
- Зачем?
- Увидишь!
Как только девушки вернулись в зал, произошла «перемена мест слагаемых». Катя, разливая ароматный напиток, попросила Жданова:
- Андрей, помоги, пожалуйста.
Тот поднялся с места, «споткнулся» (конечно же, случайно) о ноги Короткова и грозно сказал ему:
- Федька, передвинься, а?
И Федька передвинулся…
На место Жданова…
Рядом с Машей.
Короче, пока все пили чай, они «не могли напиться друг другом»!
Пока, правда, молча…
…А за столом царила такая душевная и теплая атмосфера, что все почувствовали себя одной большой семьей! А потому и вели себя соответственно. А некоторым захотелось похулиганить!
- А в компании все нормально? – спросил Жданов, уплетая двенадцатое печенье.
- Да, что там случиться-то может за сутки? – пожала плечами Уютова. – Все нормально.
- Да, только вот Александр Юрич… - вырвалось у Локтевой.
- Что, Александр Юрич, - рука с печеньем замерла.
- Как в воду опущенный в пятницу ушел… Но нас наорал перед уходом.
- Тогда все в норме, - кивнул Андрей, и тут Колька вырвал у него из пальцев печенюшку, как Карлсон плюшку из ладошки малыша.
- А мучное есть вредно! – вырвалось у Зорькина.
- Уж кто бы говорил! – пристыдил друга Андрей и расхохотался. – Хотя… Девчонки! Уберите от меня это дело! А-ну, кто тут самый честный? Я потолстел?
Катя расхохоталась вместе с Женсоветом.
- Андрей, тебе идет полнота, - хрюкнула она в кулачок.
- Че-го? Значит, поправился у тещи на блинах-пирогах-пельменях?
- Я тебя такого еще больше люблю…
- Зорькин, слышал? Отдавай печенюшку!
И пока все обсуждали, что именно надо делать – полнеть или худеть – Маша с Федькой, наконец, заговорили.
- Привет…
- Здравствуй…
Пауза…
- Ты как?
- А ты?
Еще одна.
- Честно?
- Ну, постарайся.
Машка сначала помолчала, а потом «выплеснула» информацию всю и сразу!
- Соскучилась страшно, испугалась, что потеряла счастье настоящее, а все потому, что дура была и не поняла сразу, что люблю тебя одного…
У Короткова впервые в жизни не было слов, чтобы ответить.
Да он и не успел!
Тропинкина, наверное, впервые в жизни решившись на признание своей вины и оправдание в ней, «опомнилась» и перешла в наступление.
- А чего ты молчишь… - шикнула она. – Молчит он! Молчит и прячется! Хоть бы приехал разочек, встретил… Спросил: «Как, Маша, у тебя дела? Как Егорка?». Он-то про тебя мне все уши прожужжал… «Где дядя Федя? Где дядя Федя?»… А я откуда знаю, где дядя Федя! Может, что-то с ним случилось? Вон сколько пробок да аварий в городе! Столица нашей родины, ё-моё! Ты ж гоняешь, как торпеда, а мне – волнуйся! Я же не ледышка какая-нибудь, в конце концов, я – живая, а ты!.. Пропал!
Тон ее голоса становился не только настойчивее, но и громче, а потому за столом все затихли и поглядывали в их сторону.
Но Федьке было наплевать!
Он был счастлив.
И любим…
А когда любишь, слова не нужны…
«О любви не говори, о ней все сказано».
А потому он просто взял Машкину ладонь в свою и ласково сжал ее.
И она тоже все поняла, замолчала и улыбнулась…
…Катя, обнимающаяся с Андреем, будто увидела это «ладонепожатие» под столом…
Как хорошо, когда все хорошо!
Ну, или почти все…
И если пока – почти, то позже будет - совсем…
Она это чувствует…
Она это знает…
А первое, что подсказало ей это, было вот что!
Когда наступило время провожать девочек из Женсовета, то ЕленСанна начала вызывать такси, и только Тропинкиной оно было без надобности.
- ЕленСанн, хоть мой Боливар после Ваших пельменей и с трудом вывезет двоих, но постарается! – улыбался Федька, не выпуская ладони Машки из своей руки.
Лица у обоих были сияющими и счастливыми.
И это сияние, казалось бы, чужое, подавало Кате надежду на то, что и у них с Андреем скоро все определится до конца.
Ведь их проблемы никуда не делись.
Брак Жданова…
Беременность Киры, мнимая или реальная…
Отношения с родителями Андрея…
Малиновский еще этот!
Все было сложно…
Но…
Они с Андреем были вместе! Они любят друг друга! И никто этого не изменит!
И дальше все будет так, как они оба мечтают…
Потому что настает время, когда все мечты начинают сбываться…
Все-все!

-24-
Утром Маргарита решила сделать то, на что не решилась вчера. Навестить сына и... ЕГО Катю...
Так странно было думать о них вместе, она пока так и не привыкла.
Но это было реальностью, которая и должна была ею оставаться, потому что…
Потому что только так и было правильно!
Теперь Маргарита была в этом уверена.
Вот только ее сила и уверенность как-то уменьшились в размерах, когда она встала напротив двери квартиры Пушкаревых, адрес которых узнала уже давно в отделе кадров.
«Ну, госпожа Жданова, готова? Не столько к визиту, сколько... К работе над ошибками...».
«Готова!».
- Тогда вперед!
И женщина нажала на кнопку звонка...
...Через два часа Маргарите Рудольфовне казалось, что она знала этих людей всю свою жизнь. Как-то так получилось, что они сразу поняли друг друга. Возможно, потому что любили своих детей и желали им счастья... А возможно, потому что Жданова сразу почувствовала, что ее Андрей здесь живет, а не существует, как это было раньше... ЖИВЕТ!
Очень скоро сами собой отпали отчества, и разговор продолжал течь, подобно полноводной реке. Маргарита узнала много из того, о чем не успел рассказать ей Андрей.
- А главное, - говорил Валерий горячо и уверенно, - МУЖИК он у Вас с Павлом! Мужик! Никакой работы не боится, не белоручка изнеженный, все у него в руках горит. С любым препятствием справится. Все ему по плечу! Только поддержи его, дай знать, что поможешь, если что, что поймешь... За это время он нам с Ленкой родным стал.
- Да... А мы с Пашей не поняли, какой он... Господи, как все глупо и бездарно вышло!
- Главное, это сейчас не прозевать и понять парня... И это... - Валерий неловко помолчал. - С беременной-то как там все? Как она на ложь-то пошла?
Маргарита снова была поражена. Андрею здесь верят. И в него верят, потому что не только полюбили, но и узнали по-настоящему!
- Знаете, - признания давались женщине тяжело. - Я ведь Киру люблю как родную... Когда случилось то несчастье с ее семьей... Я постаралась сделать все, чтобы она не чувствовала себя обделенной... Оказалось, за счет сына... Я ведь после Андрюши очень хотела дочку, но... Так вышло, что не дал Бог... Все никак... Вообще никого... И поэтому Кира... Но вот после всего того, что произошло, я начала на нее смотреть в несколько ином ракурсе... С другой стороны... Будто изнутри, что ли... Я поняла, что я ее не знаю... Настоящую не знаю, понимаете? Вот такую, какой она была в эти месяцы... И вот этой незнакомке я не верю. Даже если она и в самом деле беременна, то не от Андрея. Это я знаю точно!
- Ну, вот. Мы ему так же вчера и сказали. Не волнуйся, правда всплывет обязательно!
- А то он так за Катеньку переживал, - вставила свое слово Елена. - Как она на все отреагирует...
Родители еще немного поговорили, но ближе к обеду это «живое общение» было прервано звонком в дверь.
- Ой, Андрюша с Катей пришли обедать! - всплеснула руками Елена и принялась накрывать на стол. - Почти каждый день приходят, а если не получается, предупреждают! - скороговоркой проговорила она, расставляя яства, пока Валерий пошел открывать.
- А чего одна? - раздался из прихожей его голос.
- Андрей на переговорах задерживается, но сейчас будет. Он мне звонил, сказал сюда ехать... А что?
- Да тут у нас...
И отец с дочерью вошли в кухню. Катя замерла на пороге, увидев за столом Маргариту. Девушка растерялась, но ее неловкость очень быстро сменилась смущением, потому что Жданова, поднявшись с места, подошла к ней и крепко обняла.
- Катенька, девочка... Спасибо тебе за Андрея... И прости, что так долго не могла понять очевидного... Прости за то, что было раньше... Теперь я все поняла... И вас с Андреем поняла тоже.
- Маргарита Рудольфовна, я...
Катя стояла, розовая от смущения, и никак не могла поверить в реальность происходящего.
Неужели это все правда? Мать Андрея - у них дома? Говорит, что понимает? Благодарит? Просит прощения? Чудеса какие-то...
Невероятно, но мечты сбывались!
Следующие полчаса все снова провели за разговорами. Обо всем и ни о чем одновременно! Теперь Маргарите были известны новости не только из деловой жизни Андрея, но и из личной тоже.
- И он купил эту квартиру, сказав, что ремонт и все такое прочее сделает сам. Представляете? - Катя говорила это с такой гордостью и любовью, что Марго не могла не улыбаться.
- А я и подумать не могла, что и меня сын такой деловитый.
- А я про что? - снова вставил свое веское слово Валерий. - Рукастый он мужик!
- Вам еще чаю, Маргарита Рудольфовна?
- Не откажусь, - ответила женщина, и тут все услышали, как в дверном замке поворачивается ключ.
- Андрей... - Прошептала Катя. - Переговоры кончились.
Она быстро долила в чашку гостьи ароматного напитка и, поставив чайник, вышла из-за стола.
И тут на кухне появился Андрей.
- Мам? – удивился он.
- Здравствуй, сынок! Вот… Забежала на чашечку чая…
Андрей, будто защищая, обнял Катю и улыбнулся матери, а Маргарита, ответив на улыбку сына, заметила кое-что и... в который раз и именно из-за этой удивительной девушки, была поражена. В то же самое мгновение, как Андрей оказался рядом, Катины глаза немедленно наполнились такой нежностью и любовью, что у Ждановой перехватило дыхание. Да и сама девушка, казалось, наполнилась каким-то таинственным светом изнутри.
Такого Маргарита еще не видела. Не замечала ничего похожего в тех женщинах, которые смотрели на ее сына... Даже в Кире не было этого. Будто та никогда не отдавала, а только брала. Брала и любовь, и свет, и тепло...
А Катя...
Катя дарила.
Да... Приходилось целиком и полностью признавать свои прошлые ошибки и промахи. Насчет Пушкаревой Марго ошибалась. Причем не меньше, чем насчет своей разлюбезной Кирочки.
«Подытожим, Маргарита Рудольфовна?» - сказала женщина сама себе.
Это что же получается? Между Кирой и Андреем никогда не было ничего настоящего… И все те слезы, которые девушка проливала на ее плече, – обман? Точнее, самообман, потому что… Потому что Кира все для себя придумала сама…
И не без моей помощи...
А ведь совсем недавно она испытывала почти ощутимую боль, когда Андрей говорил, что не может быть с Кирой. Тогда ей казалось, что с каждым сказанным сыном словом рушится ее мир. Как замки Фата-Морганы при сильном порыве ветра... И где-то в глубине души, опять-таки, до недавнего времени, теплилась надежда на то, что ее милый сыночек одумается, вернется к Воропаевой и все опять встанет на круги своя. Нужно только дать мальчику шанс понять все самому! Ну... Можно, осторожненько так, подтолкнуть его к этому решению, и...
И все будет как всегда! Привычно, спокойно, удобно...
И холодно...
И еще душно...
И еще тесно...
Марго забыла, что если мир рухнул, его уже не воссоздать в первозданном виде...
Точнее, она это не забыла, а просто не понимала до того момента, пока не посмотрела в неживые глаза сына. Именно в то мгновение мать поняла, что ее «Фата-Моргана» рассеялась в небе…
А сказочные замки сына были обрушены много раньше, и в этом постыдном деле она сыграла не последнюю роль...
Как она — мать — могла пропустить такое?! Как?! Неужели Кира оказалась ей дороже собственного единственного ребенка?
По всему получалось, что да... В тот момент времени...
Жданова была готова застонать от осознания своей слепоты. Какой же незрячей она была тогда? Надеялась, что, как и много раз до этого, ее Андрей и Кирочка помирятся, все выяснят в своих отношениях, найдут общий язык, и все наладится, как всегда!
И жизнь снова забьет ключом!
...И все по голове...
А тут...
Господи! Если бы вернуть тот момент, когда она уговаривала сына на свадьбу! Если бы ей — идиотке — приглядеться и прислушаться к нему повнимательнее тогда, скольких бы страданий можно было избежать!
Но, как поется: «Жизнь невозможно повернуть назад, и время ни на миг не остановишь...».
А как бы хотелось!
Надеялась!
Дура! Да эти двое, получается, вообще никогда не понимали друг друга и говорили на разных языках! Ведь уже тогда было ясно, чего Андрей хочет от жизни и с кем хочет ее разделить...
Конечно, это подсознательно ей было ясно. И пугало именно это, черт побери! Ну как, скажите на милость, ЕМУ можно было мечтать о... о НЕЙ — о Кате!
А мечтал...
Хотел...
Желал...
Давно...
Насовсем...
До капельки...
И ее был согласен ждать хоть до скончания веков!
ЕЕ, а не Киру...
И теперь Маргарита понимала — почему.
ОНА ЛЮБИТ ЕГО.
Именно ЕГО, а не придуманный шаблон.
Любит живого, настоящего, реального человека, который не всегда (он мой сын, но... что правда, то правда!) идеален.
А это многого стоит!
Маргарита посмотрела на Андрея с Катей, и тихонечко вздохнула.
«А в чем Вы еще не хотите сознаваться, Маргарита Рудольфовна?» - снова спросила женщина сама себя.
Новый вздох был чуть тяжелее предыдущего.
«Ведь ты выбирала для себя невестку, а не для сына - жену! Так?»
«Так...».
А Катя...
Катя, с какой сторон на нее не гляди, была «не той» невесткой «из мечты». Влиять на нее не получится, вот что… Слишком сильная, цельная у нее была натура, а, следовательно, и ждать от нее покорности и того, что она всегда и во всем будет соглашаться с ней, как «подружка»-Кира,  Маргарите не приходилось.
И еще одно было для Ждановой в новинку.  Андрей совершенно вышел из сферы ее влияния, и только теперь женщина поняла, что началось это уже давно. Маленький мальчик остался только в материнских воспоминаниях…
Но вот из-за Кати ли? Нет… Совсем нет! Это началось еще до этого...
И тогда, что же выходит? Выходит, что в сердце ее мальчика живет настоящая любовь. Любовь, которая встречается раз на миллион…
И неужели она подведет сына еще раз?
НИКОГДА!
А потому...
- Андрей! Ты не представляешь, дорогой мой, что я только что узнала от Елены!
- Привет, мам! - Жданов подошел к матери, обнял ее, поцеловал и вопросительно посмотрел в глаза. - И что?
Какие у него сияющие и счастливые глаза!
- Оказывается, ты у нас с Катей здорово лепишь пельмени?
Андрей посмотрел на мать, на Катерину и мгновенно понял все.
- Мама! Я тебя люблю!
- И я тебя тоже! - и Марго обняла их обоих...
...- Да, мам, я решил, что справлюсь с квартирой сам. А с помощниками-то мне как подвезло! Нам втроем гору в бараний рог свернуть — раз плюнуть!
- Андрюш, а «вам втроем» - это ты, ВалерьСергеич и Катя? Вы что же, совсем хотите заэксплуатировать девочку, да?
- Нет, мам... Трое -  это я, батя и Колька... Ну, который Зорькин! Он когда на подхвате — цены ему нет! Не заменимый человек! Как и во многом другом.
- За столом, к примеру, - поддакнул зятю Валерий, и они оба расхохотались.
- Кстати, а сейчас-то он где? - спросила Катя.
- Играется в любимое занятие, - улыбнулся Жданов, объясняя. - Говорит, «пока не закрылась токийская биржа», я вот, например, не знаю даже того, что она открывалась в принципе... - Катерина шутливо стукнула его кулачком по плечу. - Короче, хочет скинуть какие-то акции по выгодной цене. Но наказал мне после обеда пирожков привести. Штук пятнадцать.
- Бери уж весь лист! – посоветовал, посмеиваясь ВалерьСергеич. – Не прогадаешь!
- Нет, тогда могут остаться. Колька плотно в ресторане пообедал.
- Э-эээ! Плохо ты Коляна нашего узнал! Плотный обед – это для него не причина отказаться от плотного перекуса.
ЕленСанна в это время собрала какой-то пакетик со съестным, шурша фольгой и целлофаном, а Катя с Маргаритой умирали со смеху.
И надо было именно в этот момент зазвонить телефону Ждановой! Она, все еще улыбаясь, ответила на звонок.
И тут же побледнела.
- Где она, Саша?.. Хорошо… Я сейчас же приеду… Что?..  А ему зачем?.. Забор материи на анализ…
Маргарита повторила последнее словосочетание, не понимая его смысла, и растерянно посмотрела на сына… Тот плотно сомкнул губы и сжал кулак, на который в ту же секунду легла Катина ладошка.
- Хорошо… Я передам… Я все передам, Саша… Да…
И Маргарита отключила телефон.
Наступила тишина.
- Что случилось, мам? – спросил, наконец, Андрей.
- У Киры ночью открылось кровотечение. Она позвонила Александру, тот вызвал врача… У нее выкидыш…
- Понятно, - Андрей крепко взял ладонь Кати в свою. – Александру что-то нужно, как я понял?
- Да… Он хочет, чтобы ты приехал и сдал анализ на отцовство. Он все еще уверен, что…
- Хорошо, мам… Я поеду с тобой и сдам все нужные образцы. Мне не в чем оправдываться и не от чего защищаться. Я знаю, что я прав… Как Кира? – спросил он.
- Не очень… Большая кровопотеря…
- Может, ей собрать что-нибудь? – вдруг раздался голосок ЕленСанны, и Маргарита пораженно посмотрела на нее.
Боже мой! И она действительно совсем недавно считала, что Андрею будет плохо, если он соединит свою жизнь с жизнью Кати? Что он попадет в ЭТУ семью? Будет жить с ЭТИМИ удивительными людьми?..
Откуда… Откуда в них всех столько участия, понимания, тепла, любви, доброты?.. Даже к тем, кто этого на первый взгляд не заслуживает?.. Даже к тем, кто пытался навредить им?..
- Маргарита, сядьте-ка… Я Вам сейчас капелек успокоительных… Вам-то тяжелее всего. Она ж Вам как дочь!
И ЕленСанна подала Марго стакан с жидкостью. Пахнущей травами и чем-то свежим… Жданова выпила. Еще раз посмотрела на Елену, Валерия, потом на Андрея, на Катю и…
Крепко прижала девушку к себе.
- Катенька, доченька моя… Ты прости меня и знай, хорошая: я теперь всегда буду на вашей с Андреем стороне! Что бы ни случилось!.. Но не поехать сейчас… туда я тоже не могу… Понимаешь?
Катя обняла Марго в ответ и прошептала:
- Понимаю… И от этого меньше любить ни его, ни Вас не стану… Только больше…
…Минут через десять Андрей с матерью уходили.
- Кать, ты Кольке позвони. Пусть сегодня сам все дела утрясет.
- Но я могу…
- Нет… Дождись меня здесь… Пожалуйста…
Катя все поняла и согласилась.
- Хорошо. Я буду ждать тебя дома.
- Я тебя люблю, Кать…
- Я тоже тебя люблю… Очень…
Крепкое объятие и…
…Первый шаг на пути окончательного решения проблемы под названием «Брак Андрея Жданова и Киры Воропаевой» был сделан…

-26-
Через неделю должно было решиться главное. Точнее, должны были быть готовы результаты теста на отцовство.
Если бы ситуация была несколько иной, то все «действующие лица и исполнители» собрались бы у кого-нибудь дома, скорее всего у Ждановых, но...
Все было несколько иначе. Это была какая-то «деловая», а не семейная проблема, а потому...
Все снова собрались в «ZIMALETTO». В конференц-зале, стены которого «слышали» немало интересного. Вот и теперь был похожий момент. Единственное отличие от всех других совещаний заключалось в том, что оно было назначено на... субботу.
- Нечего чужим ушам слушать наши проблемы, - решил Воропаев, а потому собрал всех в выходной день.
Никто не был против...
...ВалерьСергеич и ЕленСанна с самого вечера пятницы засобирались на дачу.
- Там нам поспокойнее...  Да и работы — во! - проведя рукой по горлу, пояснил их действия Пушкарев.
Не мог же он, в самом деле, сознаться в том, что от волнения не найдет себе места и будет мотаться по квартире, как медведь? Жена-то поняла (на то она и вторая половина), а вот перед молодежью он рассекречиваться не собирался. Не дождутся!
А потому в субботу, рано утром, с рюкзаком, двумя лопатами, граблями, мотыгой и Дюком подмышкой (видя, как серьезен хозяин, кот даже не муркнул от возмущения, только всю дорогу, сидя на заднем сидении машины, вылизывал вздыбленную от такой переноски себя любимого шерсть) Пушкаревы двинули на свои шесть соток.
Катя была им благодарна за такой маневр. Вопреки расхожему мнению о том, что некоторые трудные моменты надо переживать с близкими людьми, в данной ситуации ей было легче выйти навстречу судьбе из пустого дома, где никто не будет ждать в напряжении. Ей было легче ждать Андрея одной.
Да, именно ждать, потому что в здание компании она даже не вошла. Андрей, раз уж родители уехали, вообще хотел оставить ее дома, но этому она воспротивилась.
- Я буду ждать тебя на улице. Напротив «ZIMALETTO».
- Ну, Кать!..
- Ну, Андрей!.. Ты мне так ближе будешь...
- А ты — мне...
И сейчас она ждала. Ходила взад и вперед напротив здания, которое когда-то считала чуть ли не своим вторым домом, и... Ждала...
...Ждали и все собравшиеся наверху. А именно: Павел, Маргарита, Александр, Кира и Андрей.
- Все собрались, Саша, - как-то чересчур спокойно сказал Жданов-младший. - Можно, наверное, уже и ознакомиться с результатами...
- Нет... Еще не все собрались, - последовал неожиданный ответ.
Повисла пауза.
И тут у Андрея в кармане «запел» телефон. Он посмотрел на экранчик и извинился.
- Простите, но это очень важный звонок.
Он нажал на кнопку  ответа и...
Ответил на французском.
- Bonjour, Paul! Je suis très content de vous entendre... Eh bien, comme vous vous rapportez à notre proposition?.. Est-il possible ?. Je suis content... On pouvait seulement rêver d'une telle coopération... Quand vous arrivez ?.. Vendredi par le vol de matin ?.. Parfaitement! Каtrin?..  Mon Каtеrinа a préparé tous les papiers et les accords... Certes, nous attendrons... Jusqu'à la rencontre, Paul!*
Павел был поражен. Ему-то доподлинно было известно, что его сын не говорит по-французски... И вдруг.
- С каких пор ты говоришь на языке Вольтера? - решился он спросить.
- Да... - на лице Андрея появилась немного детская улыбка. - Это все Катька... Я с ней поспорил. Я говорю, что не выучу, нет способностей, а она - «Ты себя недооцениваешь!». Ну, и заниматься со мной начала. Замучила совсем, но... Три месяца и что-то сказать могу... Самые элементарные фразы, правда...
И тут открылась дверь, и в конференц-зале появился Малиновский. Он был бледен, но серьезен и собран как никогда.
- Вот теперь все, - подытожил Александр и передал каждому по небольшой папке с документами.
О том, что было там написано, он не мог сказать вслух.
Андрей, бросив беглый взгляд в текст, вдруг, словно «споткнувшись» обо что-то глазами, задержался и прочитал данные еще раз...
«Не может быть... Ромка... Все-таки...».
Он бросил на Малиновского взгляд и понял, что тому все это было уже известно...
Кира, даже не взглянув в бумаги, достала какой-то конверт из своего портфеля...
«Прости меня... Хоть немного... Хоть каплю вины сними... Хоть частичку... Прости меня, Господи... И ты прости, малыш мой...».
Марго и Павел были в шоке. Иначе это состояние было назвать нельзя, а потому Жданова внимательно смотрела на мужа, ожидая любой его реакции на все происходящее... Все-таки у него больное сердце...
Ужасающую и давящую тишину спустя некоторое время нарушил голос Павла Олеговича:
- Кира... Скажи, ты знала?
- Да, я знала... Я специально хотела, чтобы все подумали на Андрея... - а голос бесцветный и вялый.
- Зачем?
- Позавидовала... Тому, что он может любить, а мне, наверное, это не дано...
- Но зачем так?
- Потому что я жестокая и глупая... И слепая... Да... Это был ребенок Малиновского, с которым я... провела ночь...
Голос ее по-прежнему был тих и бесцветен, но когда она поднялась со своего места и подошла к Андрею, тот почувствовал, что Кира уверена в том, что делает.
- Прости меня, Жданов. Не за измену. Потому что это изменой не было... Мы ведь друг другу стали и остаемся никто и никем... Что-то когда-то и было... Может что-то появится... Потом... Как между дальними родственниками, которые долгое время не виделись... Или как после страшной болезни, которую все-таки смогли победить… Но сейчас мы друг другу никто... И уже официально...
Она положила перед ним на стол большой желтый конверт, еще раз посмотрела на него и повторила:
- Прости...
Жданов, не смеющий надеяться на то, что его догадка может обернуться правдой, открыл конверт, пробежал глазами по расплывающимся от волнения строчкам и через несколько секунд зажмурился, все еще не веря в то, что все происходящее — истина.
У Воропаевой было много знакомых и прекрасный адвокат. Тот самый Олег Анатольевич, которого она в тот страшный вечер не хотела будить.
В конверте лежало решение суда о разводе…
Андрей Павлович Жданов был снова свободен…
Что-то внутри готово было разорваться от радости ярким фейерверком. И это ощущение немедленно превратилось в такую гремучую смесь из массы чувств, начиная с той самой радости вперемешку с горечью и сожалением о прошлом, и кончая огромными волнами счастья, что ему стало трудно дышать…
Все произошедшее с ним за последние месяцы подарило ему особенность: Андрей теперь чувствовал и свои ощущения, и переживания другого человека, а потому…
Да, он был счастлив! Счастлив оттого, что теперь он сможет исполнить их общую с Катей мечту – быть, наконец, вместе ТАК, как им хотелось с самого начала, но…
Он прекрасно понимал, скольких сил это все стоило Кире…
Знал, понимал, чувствовал, а потому не мог не сказать тех слов, которые должен, ОБЯЗАН был сказать! А обязал он к этому себя сам …
Жданов поднялся с места и посмотрел женщине в глаза.
- Прости меня, Кир... Я не должен был допустить все до этого... Не должен... Сил не хватило...
- А кто их у тебя все высосал, а? - горько улыбнулась Воропаева. - Не переживай... Все правильно...
Она погладила его по плечу, потом, будто напугавшись, постучала по-дружески и повернулась ко всем.
- Простите… Я знаю, что сделала то, за что в принципе не прощают, но…
Все молчали, а голос женщины прервался, но всего лишь на мгновение...
- Но я постараюсь… Дальше жить не так, как раньше… А… Жить…
Женщина подошла к двери, когда вдруг повернулась и подошла еще и к Александру.
- А ты, Саш, прости меня по-особому… Тебя я не только обидела, я тебя еще и разочаровала…
Воропаев поднялся было со своего места, но она остановила его.
- Не сейчас… Теперь мне надо побыть одной… И… простите еще раз…
Кира вышла из конференц-зала… Но не в коридор…
Она шагнула в новую жизнь, в которой модно было разглядеть только одну фигуру – ее собственную.
В конференц-зале на какое-то время установилась тишина.
Андрей, будто совершенно обессилев, сидел на кресле и, закрыв глаза, чему-то улыбался. И тут Воропаев спросил:
- Это бумаги о разводе, да?
Андрей вздрогнул и открыл глаза.
- Да… Ей как-то удалось провернуть все это дело одной…
- Значит, теперь она точно освободила себя… Окончательно… - согласно качнул головой Александр. – И тебя тоже…
- Я пойду, - стремительно вскочил с места Андрей, и тут раздался тихий голос Павла.
- Подожди… Пожалуйста…
Жданов-младший замер. Он впервые слышал в словах отца такие нотки, а потому не смог не остановиться.
- Хорошо, только…
- Я понимаю, что тебя ждут… Я не отниму у тебя много времени, только… Только давай выйдем… Я хотел поговорить с тобой не здесь…
Отец и сын прошли из конференц-зала в коридор и подошли к лифту…
- Мы куда-то уходим?
- Нет, просто спустимся вниз… На производственный этаж.
- А зачем?
- Мне будет легче сказать то, что я задумал, именно там…
И они снова замолчали на какое-то время…
…Шум станков походил на гул пчел в улье.
Все здоровались и приветливо улыбались, когда Ждановы проходили по цеху между машинами, но пока еще молчали… Оба…
Наконец, в раздевалке, где производственный шум был не так слышен, Павле Олегович сказал одно-единственно слово, которое заставило Андрея буквально оцепенеть.
- Прости…
И тут мужчина испытал свое почти позабытое  детское ощущение. Это когда упал и тебе очень больно, но ты (мужчины же не плачут!) изо всех сил стараешься сделать так, чтобы слезы ушли обратно! И в носу щекочет, в горле будто что-то застревает, дышать трудно, глаза щиплет…
Вот то же самое происходило и сейчас.
Андрей не верил тому, что слышал сейчас от отца, потому что уже давно потерял надежду услышать из его уст нечто подобное, а тот начал говорить:
- Прости, сын… Я совершенно забыл о том, что я отец… Так много всего сделал в этой жизни, а самого главного не успел. Помочь тебе… Услышать тебя… Понять тебя… Сделали все это другие, и ты стал именно тем сыном, о котом я всегда мечтал, только… Только моей заслуги в этом нет…
Павел отвернулся и посмотрел куда-то, будто видел сквозь стены.
- А спустились мы сюда, потому что… Соскучился я по тебе, сынок… Никогда не думал, что так скучать по кому-то буду… Как только приезжал в «ZIMALETTO», то обязательно спускался сюда… Вспоминал, как я привел тебя сюда в первый раз… Тут все было еще так… Рыхло, пахло «старьем»… Не в смысле старого тряпья, а в смысле старого оборудования… Ты сделал все, чтобы «новое» проникло сюда… Ты рискнул и… Я был на такое не способен. Не решался на большее… А ты… Ты молодец… Я просто не поверил в тебя.. В то, что ты сможешь исправить свои ошибки… А ты бы исправил… Теперь я знаю… Да, и насчет этого брака… Прости, что думал в таком вопросе за тебя и за твое сердце… Разучился, наверное, за годы просто чувствовать… Работал, работал и работал, позабыв о том, что надо еще и жить…
- Па… - наконец, сумел сказать Андрей. – Па… Ты… Пап, ты тоже прости меня… И…
И тут он просто подошел к Павлу и крепко обнял его. Сейчас тоже был момент, когда слова совершенно не нужны. Все уже сказано, сделано, пережито…
- А теперь ты как?
- Пап, я должен Кате все рассказать!
- Конечно… Она, наверное, ждет где-то рядом, да?
- Да… Сюда не захотела подниматься…
- Понимаю… Но… Я надеюсь, что она даст нам шанс стать одной семьей?
- Пап! Ты не представляешь, какая она! Она давно уже всех вас простила и приняла, потому что… Она не может по-другому, и все… И еще… Я… Мы очень любим друг друга, пап… И я сделаю ей предложение…
- Сейчас?
- Да! Потому что… Потому что это для меня  изменит все и навсегда. Она тогда будет совсем моя…
Его глаза горели таким ярким светом, что Павел не удержался от улыбки.
- Вот теперь я действительно вижу, что ты любишь… Безо всяких там доказательств… Трудно, конечно, переделаться, это случается не за минуту, но… Но теперь я буду верить тебе…
- Ладно, пап… Чего только не бывает… Еще и не то случается…
- А теперь беги! Беги!.. Ждет ведь… А с нами ты потом обо всем договоришься!.. Беги! И пусть у тебя все будет хорошо!
- Ладно, па! Там тебе мама все расскажет… Я завтра… А сейчас побежал! Она, правда, заждалась! Па! Я очень тебя люблю…
И Андрей, еще раз крепко обняв отца, побежал к лифту.
Павел впервые за довольно долгое время улыбнулся, глядя вслед сыну.
«Беги… Беги, сынок… А мы с мамой подождем до завтра… Главное, чтобы ты, наконец-то по-настоящему, был счастлив…»…
…Катя медленно шагала, будто измеряя длину дорожки, по аллее сквера и то и дело смотрела на здание «ZIMALETTO», стараясь в его зеркальных окнах прочитать ответы на мучавшие ее вопросы.
Как же медленно в эти минуты двигалось вперед время! Казалось, что девушка пропускает через себя каждое его мгновение и, только после того, как доля секунды пробежит по всем ее клеточкам, сделает небольшой шажок вперед…
- Господи… Ну, что ж он так долго?.. Или мне только так кажется?.. Да… Кажется… Это же не легко, выдержать столько всего… Там все очень сложно… Очень! – Катя успокаивала сама себя уже вслух, обхватив руками себя за плечи. – А если сложно, то и долго… Так что жди!
- Катя! – вдруг раздалось у нее за спиной, и через мгновение девушка оказалась на руках у счастливого и смеющегося Жданова.
- Андрей!
Она крепко обняла его за плечи и, уткнувшись ему лицом в грудь, вдруг заплакала.
- Маленькая моя… Да что ты! Что ты! Все хорошо… - Жданов покрывал ее личико короткими нежными поцелуями и прижимал к себе все крепче и крепче.
- Андрей…
- Катенька… Девочка моя… Родная… Единственная… Теперь мы совсем вместе, понимаешь?
- Я… Как это?
- Катька… Катенька!.. Родная моя! Вот когда теперь ты за меня замуж выйдешь?
- А как же…
- Я свободен! Понимаешь? Свободен! Кира каким-то образом сумела оформить все бумаги на развод и.. Все… Теперь у меня будет самая лучшая, самая любимая, самая желанная жена в мире – ты! Ведь ты же выйдешь за меня, правда?
- И ты что же, совсем не хочешь походить свободным человеком? – вытирая слезы, сквозь которые уже была видна счастливая улыбка, спросила Катя. – Ты же всегда так отрицательно был настроен к свадьбам… Вообще!
- Кать! Что ты за глупости говоришь? Отрицательно настроен к свадьбам… Именно, что ВООБЩЕ! А тут НАША, В ЧАСТНОСТИ!.. Кать, нашей свадьбе я как ничему другому буду рад и счастлив!.. Я думал, что за это время, которое мы вместе, ты это поняла…
- Андрей… Я все поняла, только… Только неужели это все правда?
И она заглянула в его глаза.
Вот так получалось всегда, когда они смотрели друг на друга…
Будто такая вещь, как время, исчезала совсем, и не было тех минут, которые медленно-тягуче, подобно сосновой смоле, стекающей по шершавой коре дерева, «проходили» сквозь тело совсем недавно… Вот не было его и все!
Как и не было всех остальных в этом мире… Будто в одно мгновение сама ЖИЗНЬ исчезла, а куда… Мало ли мест во вселенной! Да и сама Вселенная рассыпалась в прах, потому что самым важным было то, что сейчас ОНИ были вместе…
Только они…
Только они – она и он – Катя и Андрей – женщина и мужчина, которые стояли, обнявшись, и смотрели друг другу в глаза…
- …Неужели это все правда?.. – снова повторила Катя.
- Правда… Просто мы так долго ждали этого… - прошептал Андрей, зарываясь лицом в Катины волосы, - …что не сразу верится… Я тоже, когда в первый раз прочитал, не поверил… Даже не понял, что там такое написано… А это моя свобода и долгожданная возможность быть с тобой…
- Андрей мой… - только и смогла ответить девушка, расслабившись и прижавшись к мужчине всем телом.
- Кать… А ты мне так и не ответила!
- Что именно?
- Да на мое предложение!
- Это какое же, позвольте полюбопытствовать? – в глазах Кати загорелись огонечки, которые немедленно отразились в глазах Андрея.
- Рационализаторское!
- А, рационализаторское… Это вещь!
- Кать, ну, я серьезно… - огоньки в глазах мужчины погасли, и девушка, внезапно притянув его голову к себе, крепко поцеловала его в губы.
- Глупый… Какой же ты у меня глупый… Да… Слышишь? Да!!!
- Катька!
И Жданов, подхватив ее на руки, закружил свою невесту по скверу, не обращая на прохожих никакого внимания.
Главное, что она сказала ДА!..
…Было решено, что прямо сейчас они поедут на дачу к родителям: по телефону, конечно же, они все расскажут, но этого мало. Мало! А потому надо было ехать, чтобы поделиться сразу всем – и новостями, и радостью.
И поделились! Немедленно, как приехали!
Сколько же было объятий, поцелуев, простой радости за своих детей! Никто не сможет описать…
А и надо ли?..
- И скоро мы поженимся! – подытожил Андрей, крепко прижимая к себе Катерину, когда все вместе они уселись за стол под большой яблоней и стали пить чай со смородиновым листом.
- Значит, бобылем ходить не хочешь? – прищурился ВалерьСергеич.
- Ни в коем разе! Тут было ваша дочь тоже мне предложила немного насладиться свободой, но я ей говорю, неужели ты думала, что я от таких тещи с тестем откажусь? – глаза его лучились счастьем, и мужчина не сводил взгляда с Кати.
Валерий рассмеялся.
- Во! Слыхала, Катерина? Ты таким мужем нам с матерью обязана!
И тут Катя, повернувшись в его сторону, крепко-крепко обняла отца, тихо прошептав:
- Да, пап… Я знаю… Только Вам с мамой… Тебе и ей… Если бы не вы… Если бы… - и тут одна ее горячая слезинка упала отцу за воротник.
- Катюх, ну ты чего?.. Все ж хорошо, доча…
- Я знаю, просто… Просто я очень-очень вас люблю! Всех!
Пушкарев вдруг крепко зажмурился и в ответ тоже крепко-крепко обнял дочь.
…Как же это было недавно! Вот, казалось, вчера Ленка ему сказала, что у них будет ребенок. А потом гордо так ходила с большущим животом. И он не менее гордо рядом! А потом…
Как же он тогда напугался, когда жена ему сказала, что воды отошли… Не было в его жизни более страшного момента, чем тот! Зато потом, когда увидел Катьку… Второго такого счастливого мужика не было во всем мире!
Потом детсад, школа, университет…
Бантики-косички-портфели-курсовые…
И вот это все…
Выросла его Катюха! Выросла его девонька… Дай Бог, скоро они с Андрюхой подарят ему еще один самый большой страх в жизни… Страх и самую большую радость и счастье – внука или внучку.
А пока…
Длись! Длись это мгновение, когда его доча, такая по-прежнему маленькая, теплая и родная, обнимает своего старика-отца… Длись!
…Смородиновый чай «дышал» своим ароматом, а за столом, в совершеннейшей тишине, сидела маленькая и дружная семья, которая сегодня дождалась исполнения заветных желаний…
- Ну, все! Давайте-ка чай пить! А то он совсем остынет! – подвела итоги ЕленСанна, когда…
На дорожке, которая оббегала их дачный домик и вела прямо к столу, появился один человек, которого, откровенно говоря, никто не ожидал здесь увидеть. Пушкаревы просто потому что не знали, а Катя с Андреем… Ну, просто не ожидали и все!
На дорожке показался, но не приближался, по-видимому, догадываясь о том, что, в общем-то, его не ждали, Роман Дмитриевич Малиновский…
Катя никогда не видела этого человека таким… Пограничным каким-то… Будто кто-то раскрашивал его, но не до конца справился с этим делом, сделал это блекло, тускло, не по-настоящему. Или стоит он перед зеркалом и никак не может решить, куда ему сделать шаг – в реальность или в зазеркалье, где все наоборот...
В общем, неизвестно почему, но Катя, взяв Андрея за руку, шепнула ему:
- Иди… Вам надо обязательно поговорить…
А когда Жданов, ответив ей крепким пожатием, поднялся с места и пошел Малиновскому навстречу, сказала матери:
- Мам, нам, по-моему, скоро понадобится еще одна рубашка со штанами из папиных запасов и еще одна чашка с чаем!..
…Когда Андрей подошел к нему, Ромка не знал, с чего начать, а потом…
Потом пожелал только одного – быстроты Ждановского решения.
Если что Андрюха и решит, то пусть рубанет сразу! Ожидание, как кто-то и говорил, оказалось даже хуже смерти…
- Привет…
- Здорово… Да вот только вроде мы с тобой уже виделись сегодня?
- Да, виделись, только… Я не успел тебе всего сказать… И попросить, чтобы… Прости, Андрюх… Я сволочь, но… Понимаю я это… А насчет ДНК иначе просто поступить не мог.
- Когда же ты успел?
- Я был в тот день в клинике. Приехал, как только узнал о Кире. Видел, как ты с Маргаритой Рудольфовной прикатил, как в лабораторию прошел, как говорил с Сашкой…  Вы оба были в таком напряжении, что меня не заметили и… Я дождался,  пока ты уйдешь, подошел к Сашке и все ему рассказал…
- Все?
- Все… И про тогда и про сейчас. А потом сдал и свои пробы на анализ ДНК. Только знай, что я это не только ради тебя сделал, но и ради себя тоже. Даже больше ради себя… Ты же знаешь, какой я эгоист!
- Знаю… Только возникает вопрос: а чего ты сюда приехал?
- Я хотел с тобой поговорить, рассказать, зачем я все это сделал… Когда ты не пришел в конференц-зал, я поехал к Пушкаревым. Там вас нет, соседка сказала, что вы все на даче. Объяснила, ну, я и рванул сюда…
Андрей молчал.
- Мне надо было тебе это сказать, потому что… Ну, не знаю почему… Понимаю, что прошлого не вернуть, но…
Жданов помнил, как может мучить человека время, а потому уже знал, что сейчас скажет. И пусть это многим показалось бы малодушием или мягкотелостью, но…
Ромка был его другом. Он это, пусть и с опозданием, но доказал, да и… Скучно было без него! Не в смысле совсем скучно, а… Скучно без него… Да и…
Ну, есть в нашей жизни ситуации, даже если и сложные, когда надо участникам событий взять и резко вырвать эти страницы из своей жизни. Не перевернуть, а именно вырвать! Были - были. Прочитали их сами - прочитали, но когда кто-то будет перечитывать, то пусть никто и никогда не узнает, что было что-то такое… Забыть, конечно, не получится, но дать понять, что хочешь забыть, что готов все начать с чистого листа, что прощаешь и не будешь мусолить что-то там о щедрости своей души и чужой решимости в признании своей вины – это другое дело!
А потому Жданов ответил так, как должен был ответить в этой ситуации, ну, это как он сам считал, а именно…
Он внимательно посмотрел на друга и выдал:
- Малиновский – иди-ка ты в малинник! – Ромка опустил было глаза, но тут же услышал продолжение, от которого его сердце забилось чаще: - Серьезно, там побеги надо вырезать, а бате с мамой нагибаться тяжело.
Сказал.
Коротко и ясно.
Все сразу.
Все, что хотел.
И стало легче…
И тому, кто сказал, и тому, кто услышал.
И эта легкость, даже невесомость какая-то, толкнула их обоих на следующий вполне закономерный шаг: они протянули руки, сцепили их, вроде как, собираясь силой меряться, а потом, прижавшись друг к другу лбами, одновременно заорали:
- А-ААААА! ЗдорОво! – и только тогда обнялись.
Катя смотрела на эту картину и, только догадываясь о том, что эти двое могли сказать друг другу, улыбалась.
Она уже давно простила Малиновского за все, что он натворил. Кто знает, была бы она так счастлива теперь, если бы не его план по ее соблазнению?
А потому…
- Мальчики! Пойдемте пить чай, а то остынет! – сказала она, подходя к Андрею с Романом.
- Кать, а мы…
- Я уж вижу, что вы… Давайте-ка за стол, а то потом с малинником не разобраться…
- Так у нас помощник появился! – Андрей хлопнул друга по плечу.
- Ага… Ясно… - Катерина наклонила голову на бок. – Тогда я не зря папины старые кеды достала…
Андрей расхохотался.
- Ну, все, Малина! Взяли мы тебя в оборот, так просто не вырвешься!
- Так рази я против? Я только за! А потом, говорят, физическая нагрузка отключает мозги…
- Правда! Помогает в этом деле, но… Ты не все зоны мозга отключай, нам с тобой о многом поговорить надо. Точнее, мне многое рассказать! Пошли!
- Правда, правда, а то мама заждалась. Пойдемте…
И они все вместе пошли к столу под большой раскидистой яблоней…
___________________________________________________________________________________________
*(- Здравствуйте, Поль! Я очень рад Вас слышать... Ну, как Вы относитесь к нашему предложению?.. Неужели?.. Я рад... О таком сотрудничестве можно было только мечтать... Когда Вы прилетаете?.. В пятницу утренним рейсом?.. Превосходно! Катрин?..  Моя Катерина подготовила все бумаги и договора... Конечно, мы будем ждать... До встречи, Поль!)

-Эпилог-
Они шли по тропинке, ведущей к большой раскидистой яблоне…
Андрей смотрел по сторонам и не мог не улыбаться всему происходящему на этом небольшом кусочке земли… Земли, которую он за прошедшие пять лет перекопал столько раз, что и не сосчитать «с налету»! И что самое удивительное, был этому рад!
Ну, как тут все? Заняты… Деловые люди, блин! Одни они с Катькой сегодня расслабляются, если можно так сказать…
Так… Батя с отцом обсуждают что-то… Интересно, опять, что ли новый сорт роз хотят посадить?..
…Удивительное дело, но отцы семейств нашли общий язык именно на почве… садовых интересов! Дело в том, что в Англии в своем небольшом особнячке, Павел увлекался садоводством, как и любой житель пригорода Британии. У него был очень аккуратный садик, гордостью которого были розы. Он не один год ухаживал за этими капризными цветами, но добился весьма внушительных успехов на этом поприще. Его «радостью» стала «Роза Херитаж», цветы которой в его саду имели жемчужно-розовый оттенок с добавлением нежного бежа… Да! Розы были его страстью, прямо как у Шерлока Холмса! А это не могло не вызвать уважения со стороны Пушкарева. Раз в саду мужик копается – значит, мужик! И вдруг… Он тоже увлекся розами. Да еще как!.. Ой, сколько новых интересных слов узнал Андрей от Валерия, когда однажды весной его розовые побеги вымерзли! Мама дорогая!.. Ждановы очень пополнили свой словарный запас определенной категории, а ВалерьСергеич, который отвел для своей новой страсти целую грядку, покусившись на любимый Ромкой малинник, решил перейти на морозоустойчивые сорта роз, а потому всерьез занялся миниатюрными цветами. Короче, страсть к цветам (истинно женской увлечение, как может некоторым показаться…) объединила отцов!
И теперь они сидели и размышляли о том, что приживется быстрее: «Stars & Stripes» или «Sweet Fairy».
- Паш! Ты мне русским языком скажи: веришь, что эта Фейря у меня приживется или нет?!
- Валера, не Фейря а «Суит Фейри», и я считаю, что приживется. Только необходимо следить за питанием и вовремя подрезать!
- Ну, за питанием мы следим… И не только за питанием цветов… Ленка! Пироги поспели или нет?! – крикнул ВалерьСергеич.
- Почти! – раздался голос в ответ, и тут же из кустов малины высунулись две головы: обе русые, только одна с волнистой шевелюрой и отмеченная наличием очков на лице, а другая – с потрясающими соблазнительно задорными вихрами и… Ослепительной улыбкой!..
…Андрей хохотнул… Кто бы ему сказал, что эти двое так «споются»? Причем, не только в переносном, но и с прямом смысле слова! Улыбка Жданова стала еще шире, когда он вспомнил, как эти двое в одном ресторане (будучи слегка «навеселе») залезли на сцену и минут десять с большим успехом заменяли отошедшего ненадолго певца (сколько Ромка «сунул» музыкантам за такую замену никто не знал до сих пор!). Особым успехом пользовалась песня «Клен», которую потом дважды они же повторяли на бис уже при наличии ресторанного солиста. Надо было видеть, как талантливо Колька с Романом выводили:

А любовь, как сон,
А любовь, как сон,
А любовь, как сон,
Стороной прошла!..

Не одно женское сердце дрогнуло при звуке этих слов… Причем, в пользу обоих исполнителей, потому как Николай Антонович Зорькин…
Николай Антонович Зорькин расцвел! Он всегда повторял, что с деньгами и Леший станет Ричардом Гиром, но… Кое-что изменилось не просто в его внешности, а в самом характере. Уверенности прибавилось, силы… А это дамы уже не могли не заметить!
А потом его страсть к Клочковой (он уже давно не называл ее Викторией…) как-то сама собой улеглась.
- Пушкарева, ты была права! Это было всего лишь увлечение! – объяснил он все Катерине, и…
Окунулся в поиски «той самой» вместе с Малиновским, который что ни день, давал «мастер-класс» новому ученику и другу…
Короче и этот тандем сложился на общности интересов и…
Кулинарных пристрастий! Теперь за столом у Пушкаревых было два обжоры, у которых, к зависти всех окружающих, ничего и нигде не откладывалось!
- Это все от стрессов! – объяснял Малиновский, поглощая очередное чудо кулинарного искусства ЕленСанны и…
Маргариты Рудольфовны!
Жданова, которая толком и не готовила никогда, чисто по-женски приревновала к ЕленеСанне обоих своих мужчин! Точнее, не к самой Елене, а к ее хлебосольному столу. И…
Как говорит «советская классика кинематографа»: «В принципе, и зайца можно научить курить. Нет ничего невозможного для человека с интеллектом!». А потому при помощи самой же «соперницы», Маргарита стала постигать основы кулинарного искусства и…
Елена незаметно из «соперницы» превратилась в лучшую подругу! Теперь дамы пекли пироги вместе и в два раза больше! К радости Николая и Романа!..
…В настоящий момент мамы сидели на веранде и в который раз за день перечитывали письмо Киры из Коктебеля.
Она не вернулась в Москву…
Не за чем было. Да и не к кому… Все вопросы как-то на расстоянии решились…
Зато там, в этом чудесном городе – крае голубых холмов – она нашла тех, к кому была готова идти хоть целую вечность!
Как удачно тогда Нора – ее милая, любимая Нора – нырнула в ту дыру в заборе!
…- Они долго не думали и назвали сына Юрой! – сияла Марго. – Юрий Ильич это здорово звучит по-моему!
- По-моему тоже, но… - Елена улыбнулась. – Анна Андреевна мне больше нравится…
- Это вне конкуренции! – подтвердила Маргарита и улыбнулась, посмотрев на сына, который, на руках с дочерью, шел по направлению к большой раскидистой яблоне, под которой на скамейке сидела Катя…
… Его Катя…
Самая удивительная, самая родная, самая дорогая, любимая на свете женщина.
Когда, пять лет назад, они сыграли свадьбу, то ему казалось, что красивее, чем в тот мгновение, когда она сказала ему «ДА», эта женщина быть не может!
Андрей ошибался…
Самой красивой она была тогда, когда в первый раз кормила их дочку грудью, в тот день, когда они привезли Анечку из роддома…
И все было так, как он и мечтать не мог! Вот только с именем дочери ему пришлось уступить.
- Кать, давай назовем дочку Катей, - просил он.
- Андрей, ты будешь путаться в нас двоих, - улыбалась Катя.
- Не буду! – настаивал Жданов, но…
Уступил жене, которой очень хотелось назвать дочку Анечкой.
- Вторую назовем Катей! – поставил жену перед фактом Андрей, а она только улыбалась и целовала его в ответ.
И он таял.
Таял как всегда, когда она была рядом…
…Катя смотрела, как Андрей с Анютой на руках подходил к ней. Женщина не могла не улыбнуться. Она всегда знала, что Андрей… ТАКОЙ…
Вот такой, как сейчас…
Родной, единственный…
Ее мужчина…
Андрей приостановился, чтобы Анюта смогла потрогать и понюхать листик на кусте смородины…
Их долгожданная девочка…
Два года они жили для себя, а потом…
Это чудо! Но это не означало, что супруги Ждановы что-то потерли в своих отношениях. Наоборот, появилось много такого, о чем они не знали…
Например, то, что, оказывается, можно радоваться самым простым вещам! Даже мелочам! Таким, как улыбка своего ребенка… Её взгляд, устремленный на тебя…
А еще как просто можно рассмеяться… Счастливо, задорно, от всей души! И все из-за какой-то мелочи или несостыковки…
Так, однажды Катя с Андреем пошли в магазин. Набрав целые корзины всего, места для яблок – красивых зелено-красных, не нашлось. Пришлось Андрею, сложив их в прозрачный целлофановый пакет, взять эти фрукты себе под мышку и…
Продолжение оказалось закономерным: пакет прорвался, красивые яблоки рассыпались по полу, а супруги Ждановы…
Ждановы стояли и хохотали над тем, что яблоки были похожи на маленьких зелено-красных цыплят, бегающих по двору…
Откуда они взяли это сравнение? Да, кто их знает! Но смеялись даже тогда, когда собирали яблоки в большой пакет, под недовольными взглядами работников магазина, и на кассе, когда оплачивали покупки, и в машине, в которой, как только встретились глазами, начали целоваться…
Тем вечером Анютка получила потрясающе вкусное яблочное пюре, а ее мама с папой одну из самых потрясающих ночей любви…
И вот теперь Катерина сидела под яблоней… С большим животом!
- Эту, - сказал Андрей, опускаясь на скамейку рядом с женой, - мы назовем Катей.
- А если это он? Как-то не по-человечески получится – мальчик и вдруг Катя…
Жданов, смеясь, поцеловал жену.
- Ну, тогда, будет…
- Андреем!
- Ты путаться будешь!
- Не-а! Это только мужчины путаются, а женщины нет. Посмотри на Свету. Родила второго Сашку и не путается!
- Воропаевы - это всегда отдельная история! – сказал Андрей, усаживая поудобнее дочь у себя на коленях. – У них всегда все идеально.
- Кстати, надо им клубники насобирать, - заботливо вспомнила Катя.
- Сиди уж… Я попозже соберу…
…Когда пять лет назад у Александра и Светланы начался роман… «ZIMALETTO» будто подморозило…
Никто не верил в будущее этих отношений между такими разными людьми…
Даже Светлана, которая, заметив со стороны Воропаева интерес к себе как к женщине, не могла отказать просто потому что… В большей степени боялась его…
А потом… Потом она узнала его настоящего и…
Пропала… Окончательно и бесповоротно…
Со страхом ожидая окончания этой сказки наяву, она однажды пришла домой, а попала…
В какой-то цветочный магазин… Потому как на полу ее квартиры везде и всюду стояли самые разные букеты цветов, названий некоторых она даже не знала.
А посреди всего этого великолепия в ее кресле сидел Александр и спокойно спросил ее:
- Да или нет.
- Мам, соглашайся! – хором выдали ее дочка и сын, и Светлана не стала перечить ни их просьбе, ни гипнотизирующему взгляду Александра.
- Да, - сказала она. – А на что хоть я согласилась?
- Стать Воропаевой, - спокойно сказал мужчина, едва сдержав облегчение, которое согрело его душу после ее тихого «да».
- Что?
- Теперь все! – вдруг рассмеялся Саша. – Первое слово дороже второго!
И подхватил свою невесту на руки, закружив о комнате…
…- Саш… Я же старше тебя… - говорила Светлана ночью, лежа в его крепких объятиях.
- Врешь. Я старше выгляжу.
- Я замужем была…
- Я тоже не мальчик-девственник.
- Я же с «довеском», как сейчас говорят…
Тут объятие стало крепче, и мужские губы, оказавшиеся у женского ушка, опалили его и дыханием и словами:
- Свет, а ты мне еще грузик килограммчика на три родишь?
- Саш…
- Свет…
Потом была драка Воропаева и бывшего Светкиного мужа, ныне «пастуха Буренок». Хотя, правильнее будет сказать – был один удар. И достался он не Александру, а наоборот. Причина была просто: как это моя бывшая может за кого-то замуж выйти (это если объяснить по-простому, без излишних и витиеватых речевых оборотов)!
- Просто, - ответил Воропаев и на словах и…
И на деле.
И женился.
А потом и «грузик» на 3.750. приобрел. Там, куда попозже Катя с Андреем за своим «чудом» приезжали… Назвали Сашей…
И он очень любил клубнику, которую привозили ему дядя Андрей с тетей Катей!..
…- Ох… - вырвалось у Кати.
- Что, Кать?
- Толкнулся, просто… - улыбнулась женщина, но на следующее утро в их семье было уже два Андрея!..
…- Кать, вот как хочешь, а следующую мы точно назовем Катей, - млея от счастья, глядя на сына-красавца, говорил Андрей.
Мальчику было уже два месяца.
- Хорошо, уговорил! – рассмеялась Катя и прижалась к мужу.
Этой ночью они снова, как и много раз до этого, обняли друг друга и сказали то, что когда-то стало отправной точкой их счастья… Их традицией… Их молитвой…
- Просто будь…
- …со мной.
- Любимая…
- Любимый…
…НАВСЕГДА…