12. ПРОВАЛЬНЫЙ показ или ВМЕСТО вечернего платья за… ВАЛЕНКАМИ!
Трудный путь «на покорение вершины», можно сказать, начался через несколько дней.
Для рекламной компании новой коллекции Андрей решил привлечь мастера столичного пиара – Юлиану Виноградову.
Эта женщина-праздник – яркая, красивая, сверкающая, как бриллиант – была грозой всех публичных людей Москвы и даже за ее пределами. Специалист в рекламном деле от Бога, она с легкостью могла, как создать какой-то компании или фирме ИМЯ, так и уничтожить его в пыль и прах…
Юлиана на все имела свой собственный взгляд и очень трепетно относилась к положению женщины в мире бизнеса, а потому, познакомившись с Катей, которую она случайно увидела в ее «стенном шкафу», страшно возмутилась положением «бедного ребенка»!
- Нет! Вы только подумайте! Жданов! Ты совсем не соображаешь? Неужели это ты сам додумался – запереть помощницу СЮДА?!
Андрей, растерявшись и поняв, к чему приведет его поступок с этой каморкой, не знал даже что и ответить, а Виноградова продолжала свою атаку!
- Нет! Это уму не постижимо! Андрей! Ты представляешь, что я могу сделать из этого?
- Н-нет…
- Ах, нет! А ты послушай! Как тебе такой заголовочек? «Тайна кладовки модного дома!», а вдруг ты мимоходом забудешь тут про бедного ребенка и останется тут от нее маленький хилый скелетик?
- Юлиана, - попытался перебить ее Жданов, но безуспешно: перебить Виноградову было так же успешно, как и остановить селевой поток!
- Или вот! Этот еще лучше… «Гламурная эмансипация женщин!»… А самый откровенный и востребованный будет «Замурованная секретарша»!..
- А еще лучше, - подала, наконец, голос та, о ком шла речь, - «Не место красит человека, а человек место»… Причем, место, которое выбрал человек сам.
- Сам? – удивленно спросила Юлиана.
- Да. А что? Удобно, все под рукой… Опять же, на обуви экономия огромная! А то вот так раз по сто из своего кабинета в кабинет шефа бегать – ни ног, ни туфель не напасешься!
- Неужели Вам нравится?
- Ну… Сказать можно точнее – меня все устраивает, жаловаться мне не на что, и… - тут она посмотрела на Жданова и мимолетная улыбка осветила ее лицо, - …и крики идут не В кабинет, а ИЗ оного… Как раз в коридор, где…
- Сидят неоконченные два курса МГИМО… - договорила Юлиана, вертя в руках белоснежный зонтик.
Да! Зонты были неотъемлемой частью гардероба этой женщины. Кто-то поговаривал, что она заключила пари, предметом которого стало ее же собственное утверждение о том, что зонтик может быть к месту в любых обстоятельствах, и вот теперь, поспорив, была вынуждена появляться с этим предметом везде и всюду. И это было здорово!
Две женщины стояли и смотрели друг на друга, знакомясь не только «на слух», а как-то еще, как могут «познавать» друг друга только женщины.
Два взгляда таких разных, непохожих друг на друга женщин… Чего только было «не намешано» в них, но…
Осталось уважение и с той и с другой стороны.
- Хорошо… Тему с каморкой и замурованной секретаршей я, так уж и быть пропущу, но вот с коллекцией познакомлюсь повнимательнее! – выдала Виноградова и в сопровождении Жданова и Малиновского прошла в мастерскую к Милко.
Юлиана всегда бралась только за те проекты, в качестве которых была уверена на все сто.
Ее «марка» не должна была пострадать из-за легкомыслия тех, кого она бралась «раскручивать». Всем и каждому было известно то, что буквально одной-двумя фразами Юлиана может уничтожить. Именно поэтому эту «огненную пантеру» боялись.
А Жданов опасался вдвойне! В работах Милко он был уверен на все сто, но вот качество материала… Качество материала для моделей, которые пойдут в магазины, оставляло желать лучшего. То, с чем работал маэстро сейчас – это был высший класс, а вот «в массы» пойдет совсем другое… И если об этом кто-то догадается до показа… Это уже заведомо будет провал!
А этого Жданов допустить не мог!
Юлиана, уже охваченная азартом, изъявила желание со всеми деталями познакомиться самой. С Милко она была в замечательных отношениях и прекрасно знала, на что способен его талант. Просто необходим был некий список деталей, на которых нужно было «сыграть» при раскрутке рекламной компании.
- Андрей, а что ты можешь сказать о закупленных на коллекцию тканях? Ведь на этом можно многое сделать!
- Знаете, Юлиана, не в этот раз. Пусть это будет...
- Тайной? Ого! Тайны еще больше подогревают интерес... Я поняла... вы готовите некий рояль в кустах. Только помни, Андрюша, я всегда должна знать о том, какие пьесы вы на нем собираетесь играть, чтобы предотвратить плохое и усилить хорошее, понимаешь?
- Да, понимаю... Здесь неожиданностей никаких. Ткани... Нормальные... А модели — как всегда совершенны!
- Это ты прав! Милко - гений!
Увлеченная своими планами, Виноградова не заметила, как был напряжен Жданов.
«Только бы она дольше не заговаривала о материале... Только бы пронесло! На показе будет возможность решить все, но... Но только не сейчас!».
И на этот раз его желание сбылось. Просмотрев эскизы моделей новой коллекции, Юлиана была покорена.
- Милко, ты даже не представляешь себе на сколько впереди всех ты идешь! Ты - уникум!
- Приятно, кОгда твои заслуги ценят! - млел от похвал маэстро. - А я мОгу покАзать тебе уже гОтовые обрАзцы!
- Уже? Так быстро! Прекрасно! Я сейчас договорюсь кое с кем... Пусть сделают пару фото, и мы сможем заинтриговать публику твоими платьями... Андрей! Мне нужна твоя помощница! Пусть найдет Стиву Массальского — это фотограф от Бога! Сделает все в лучшем виде.
- Хорошо.
Кате не пришлось долго рыскать в телефонном справочнике. Все тот же Мышара пробил эту интересную личность по своей базе данных, и Пушкарева через четверть часа уже «доложила о выполнении задания»!
- Жданов... Где ты ее нашел? - этот дежурный вопрос вызывал у Андрея улыбку уже в который раз, а потом у не стал менять ответа.
- А Катя сама пришла.
- Ты — везунчик! И даже не представляешь себе насколько!
- Ну, когда познакомился с Катей — понял.
- Это прекрасно, что на свете еще есть такие девушки, как Вы, моя дорогая, - обратилась Виноградова уже к Пушкаревой.
- Почему? Вроде бы во мне нет ничего такого, что...
- В Вас все «такое»! А потом... Мне кажется, что Вы самодостаточны сами по себе и вполне можете обойтись без...
- Без кого? - заинтересованно спросил Жданов.
- Без мужчины, который ничего не смыслит в реальной жизни! - закончила Юлиана.
- Ну... Это не совсем так... Без мужчин, в конечном итоге, мало что может двинуться с места.
Андрей удовлетворенно покачал головой, но продолжение речи помощницы было, как удар обухом!
- Конечно, мы даем команды, но... Ведь не самими же все толкать?
Виноградова расхохоталась.
- Но если говорить прямо, то..., - у Кати появилось странное желание сказать именно то, что было на сердце. - То в моей жизни есть мужчины, без которых я не представляю себе самой жизни и себя.
Что-то замерло у Андрея в груди.
- Это папа... Он... Он многое сделал, чтобы... чтобы я была такой, какой стала и... Имела то, что есть... А еще мой друг и... Отец моей дочери.
- Как? Катенька, у Вас есть дочь? - Юлиана тоже была удивлена этим фактом.
- Да... И, согласитесь, одна бы я не смогла ее «организовать»!
- Да... Вы рисковый человек! Я вот, так и не решилась на такое испытание. Ограничилась песиком, которого люблю, как детеночка, но на большее... Нет, я не готова!
- Так, к этому... К этому вообще подготовиться нельзя... - задумчиво протянула Катерина. - Но я пришла-то зачем? Сейчас Ваш Массальский приедет!
- Вы уже его нашли?
- Да.
- Андрей! Ну, как ты можешь держать ее в этом шкафу? Ей нужны совершенно иные масштабы!
- Зато в шкафу теплее! - рассмеялась Катерина. - И с молью не скучно!
- И Катя всегда рядом! - вырвалось у Жданова совершенно неожиданно.
- Ты — эгоист! Но я тебя понимаю... Будь у меня такая помощница, я бы тоже прятала ее ото всех в своем шкафу!
И весело размахивая зонтиком, Виноградова вернулась в мастерскую Милко.
Начальник и его подчиненная остались в его кабинете.
- Кать, спасибо Вам.
- За что?
- Просто за все и сразу...
В этот момент благодарности Жданов и подумать не мог, что очень скоро «Все и сразу» наступит...
И начнется все...
С их ссоры!
Да, да, Именно с ссоры, по совершенно глупому поводу...
...День показа. Ответственный, волнующий, дерганый день! День, когда все с самого утра раздражает, заставляет нервничать, почти паниковать!
И именно в этот день Пушкаревой не было на месте!
Ее не было ни в восемь, ни в девять, ни в десять...
И это... выводило из себя!
Он тут, понимаете ли, весь на нервах, а она... Она!
А ОНА в это время со своим верным другом Колей оформляла «запасный выход» компании «ZIMALETTO» - новую фирму!
Оба новоявленных бизнесмена были рады тому, что им доверили такое дело, хотя о роли Зорькина во всей этой «игре» никто в компании не догадывался. Просто Катя не смогла одна взвалить себе такое на плечи.
- Прикинь, Катька... Теперь у нас начнется новая жизнь! Разбогатеем! Зажируем! И Вика будет моей!
- Кто про что, а вшивый про баню… Коль! Ну, когда ты опомнишься?
- Пушкарева, я что тебе, лекции читаю?
- Ты про что?
- Про то, что любви все возрасты покорны и... социальные слои тоже!
- Это другое! - покраснела девушка, поняв, куда именно клонит друг.
- То же самое! - стоял он на своем. - Я ее все-таки покорю! А сегодня надо будет еще и визиточки сделать!
- Чего?
- Визитки себе хочу заказать!
- А зачем?
- Как зачем? Мы ведь с тобой теперь солидные люди! Дела пойдут! Бизнес-встречи, бизнес-ланчи, ужины... И тут, прикинь, кто-то спросит, как меня зовут, и что?
- Да, а ты забыл! Бедный! А тут… И правда, удобно-то как! Достал визитку, прочитал, ответил!
- Дура, ты Пушкарева… Мы ж теперь бизнесмены!
- Ой, бизнесмен фигов… Ты только уж тыщу визиток-то не заказывай, лады?
- Лады!
- А теперь в банк!
- А в банк-то зачем?
- Надо наши подписи завизировать и авторизировать… только вот название мне наше как-то…
- А чего тебе в названии не нравится? – опять взъерепенился Зорькин.
- НИКА–мода… Самурай прямо какой-то!
- Ой, Катька, где-то ты больно умная, а где-то… Это ж НИ-КА!
- Богиня победы что ли?
- Ой… Ну, это ж мы с тобой в переводе с японского! НИ - Николай, КА – Катерина!
- Не скромно – себя на первый слог! А купить-то меня пытались!
- Ну… - Колька «завел глаза под образа». – Так звучит лучше… Музыкальнее!
- Пойдем, Паваротти!
- Знаешь, а мне вот тоже не все понравилось!
- А тебе-то что?
- Ну… Все-таки открытие фирмы, а тут так все… Буднично, что ли… Печать на бланки и все!
- А ты ждал цветов, шампанское торт и марш Мендельсона? – рассмеялась Катя.
- Ну, от шампанского я бы не отказался!
- Так, а на что нам выходные? Забыл, что ли? Уже завтра…
- Желудок уже готовлю! Катьк, а мясо уже замариновали?
- Папа сам занимается… Ну, вот и выходит, что шампанского я не обещаю, а наливочку – в самый раз! И даже уже сегодня вечером!
- Ага! У тебя ж сегодня показ. Не дождешься тебя теперь… В няньки своему Жданову записалась и…
- Колька!
- Да, ладно, ладно… В банк поехали! А то не успеешь…
И они рванули в «Ллойд Моррис».

За сценой носились девушки, что-то кричал шепотом Милко, завязывая бантики, застегивая молнии и пряжечки, поправляя лямки и пуговички, а на сцене…
На сцене происходило очередное чудо!
В зале царила восторженная тишина, в которой угадывалось только одно – успех!
Критикам нечего было сказать, потому что придраться было не к чему! Все, чего ждали от Милко – все всё увидели. Вечерние туалеты, шик. Блеск, пен кружев, туманность перьев, таинственность сияющих камней – здесь было все!
Андрей, осматривая зал, видел лишь сияние восторженных глаз, а потому радовался как ребенок.
Сразу после показа Юлиана подвела к нему невысокого, но презентабельного человека.
- Познакомься, Андрей. Это Ганс Крамер – владелец европейских мультибрендовых бутиков. По-моему, вам есть о чем поговорить!
И Виноградова удалилась, оставив деловых людей наедине…
Милко наслаждался успехом, о котором твердили все его окружающие.
- Милко – ты гений! – подарила ему белоснежный букет Кира.
- Ты – герой! – вторила ей Уютова.
- Ты – незаменим! – присоединилась к ним Виноградова, но той, кто говорила все это до показа, в мастерской не было.
Милко Пушкареву не видел, а потому…
Пошел искать!
Черт его знает почему…
Но на его пути возник Крамер. Немного зная его наглядно, Милко приостановился и услышал то, что не принесло ему радости, но… Вызвало хитрую улыбку.
Крамер подошел к Юлиане и с сожалением сообщил, что сделок с «ZIMALETTO» заключать не будет, потому как модели – спора нет! – высший класс, но вот ткани… Ткани не просто оставляют желать лучшего, а ужас!
- С таким качеством «ZIMALETTO» просто нечего делать на европейском рынке… Боюсь, что Жданов твой – простой неудачник!
Виноградова, с поражающей стойкостью пряча свои настоящие чувства, ослепительно улыбнулась и ответила:
- Ну, что ж… Мы еще посмотрим, и я думаю, что ты неправ. «ZIMALETTO» - это марка, и о ней еще заговорят!
- Ну… Не знаю… Только не с этой коллекцией!
- Кто знает, кто знает… Все еще может измениться.
«Это точнО! ПушкАрева придумает что именно!» - почему-то Милко был в это уверен, а потому пошел искать человека, который так верил в его талант…
***
…Катерина сидела в своей каморке, когда в кабинет Жданова ворвался маэстро.
- ПушкАрева, ты тут?!
- А где ж мне еще быть? – вышла удивленная Катя. – Ну, что?
- Успех моделей и прОвал продаж!
Милко рассказал ей все, что случайно услышал. Девушка приуныла.
- Это я во всем виновата…
- При чем тут ты? У нас есть презИдент!
- Да… Но я тоже ко всему этому руку приложила.
- ПрИдумала что?
- Пока нет… Но буду думать…
Странное дело, такие разные, эти двое в настоящий момент были заняты одним.
И вдруг из Катиной каморки донеслось тихое:

Love is love let’s come together
Love is free it lasts forever
Free is love my contribution
Hail the sexual revolution
Love is love the world united
Love is free I’m so excited
Free is love our constitution
Hail the sexual revolution

- Что это?
- А… Радио… Мне иногда под музыку лучше думается… - пояснила Пушкарева и в расстроенных чувствах, села на президентский стол.
Через мгновение рядом с ней оказался Милко.
А еще через несколько секунд они начали в такт музыке покачивать головами и даже подпевать…

There’s been a way from the start
To ease the pain in your heart
I’ve come to show you the way
I see the light in your eye
A sparkle from paradise
I have this message to say

I love you
The greatest love is yet to come
I love you
You gotta fight keep hanging on
I love you
Stand together black and white
Sleep united hold on tight
Tonight

И тут лицо Катерины начало медленно менять свое выражение. Что-то новое – азартное и хитрое появилось в ее глазах и улыбке, которая медленно, но верно появлялась на ее губах.
- Мы сможем продать коллекцию без убытков… И кое в чем даже выиграть!
- Ты предстАвляешь, что говОришь?
- Да!
- А мАтериал?
- На него никто и внимания не обратит!
- С кем я говОрю?!.. Ты же нИчего не пОнимаешь! Это же все… БАрахло!
- Так пусть им и торгуют на барахолке, но только высшего масштаба! – азартно заговорила Катя.
- Мои мОдели никОгда не попАдут на бАрахолку!
- Да, я это так… Для красного словца… На барахолках чем торгуют?
- Чем? БарАхлом!
- Нет! Тем, чего уже почти ни у кого нет! И это «ничего» можно устроить! Ведь… Как говорит народная мудрость, еще раз прошу прощения за грубость: «Дерьмо не тонет!».
- ПушкАрева!
- Но и алмазы высшего качества в воде не видно...
- Ты О чем?
- А вот о чем!.. Мы можем продать коллекцию в полном объеме на окраины!
- Чтобы в мОих платьях хОдили мЕдведи с бОбрами?
- Нет. Милко Вуканович, там тоже люди живут, которые, между прочим, Ваши модели будут готовы с руками оторвать, потому что никогда ничего подобного не видели! А если и видели, то это не могло им понравиться!
- А я пОнравлюсь?
- Как пить дать! Коллекция разойдется по окраинам, а те платья, которые были сшиты для показа и остались на складе... - Катерина хитро улыбнулась. - Мы устроим аукцион в Европе!
- Аукцион? Чтобы мОи модели на аукцион?
- Да! Только не простой... Мы немного подождем, чтобы коллекция «ушла» из центра безвозвратно...
- Это будЕт очень хорошо, что безвозвратно! Такой материал, толькО на окраины!
- Вот. А модели-то... Модели-то европейского уровня!
- Но их забраковали!
- Из-за материала! А кто поверит наговорам, если в Европу поедут платья из высококачественно сырья? Пусть в единичном экземпляре, но... Это можно красиво обозвать «Уникальные создания Милко!», «Больше ничего подобного нет во всей Европе!», «Каждая модель эксклюзивна», а? Как? Такие цены можно заломить! Все ахнут! А еще и заинтригованными окажутся... Коллекция провалена, а тогда почему же ее уже нет в магазинах «ZIMALETTO»? Как продана? Кто купил?
- И что мы скажем?
- Наврем! Придумаем сотню другую фирм, а парочку подкинем настоящих... Я найду тех, кто купит модели… Найду! Компаний несколько… Никто их все проверять не будет! Главное — это слух пустить! Короче, провальная коллекция распродана «на ура», и вдруг в Европе она появляется неожиданно и каждая модель по одиночке, а?!.. Или еще лучше! Можно сделать так… Мир моды такой чудной, что чему угодно поверят… Кинем дезу…
- Чего кинЕм?
- Ну, дезинформацию! Будто у Вас есть какой-то злобный завистник, который, зная, что никогда не сумеет Вас превзойти, скупил всю коллекцию через подставных лиц и уничтожил из зависти! А!.. Лажа, конечно, но самое удивительное – поверят… И тут мы привозим, скажем, в Лондон, Ваши модели из коллекции, которую уже невозможно найти, а?!.. Как Вы думаете, что будет дальше?
- Все захОтят хотя бы посмОтреть!
- Ага! А потом не откажутся от соблазна и купить!
- ПушкАрева, - серьезно сказал маэстро. - Ты - голОва!
- Спасибо, что не копчик, - рассмеялась Катерина.
- ТолькО вот что, - вдруг улыбнулся Милко. – Попридержи план денек, хорОшо?
- Почему?
- Наш презИдент должен мне жЕлание. Грех не вспользОваться!
- Ладно… Это я так вину свою заглажу! А пока пойду, еще одно слово надо сдержать!
И девушка убежала готовить кофе.
Знала бы она, что произойдет за это время…
Милко, придумав замечательную штуку, вернулся к себе в мастерскую, где у него было столько всего, что сам черт ногу бы сломил, и нашел весьма экстравагантный наряд, в котором, скорее всего, выступал кто-нибудь из звезд какого-то шоу. А именно: ослепляющее красное платье на тонких лямках с вышивкой на груди и потрясающее украшение на голову из пышных белоснежных перьев.
Посмеиваясь себе под нос, маэстро сложил все это в большую коробку, набрал кучу всяческой косметики и еще каких-то штучек и со всем этим хозяйством прошел, не обращая внимания на гостей, в кабинет… Жданова.
Тот, в отличие от того восторга, который испытывал на показе, теперь был в полном «ауте». Его надежды не оправдались. Коллекцию, сшитую из дешевой ткани, не хотел покупать никто, что и озвучил Крамер. Мечты рушились, и он совершенно не знал, что делать дальше. Официальная часть закончилась, вечеринка продолжалась, но он с нетерпением ждал момента, когда оставшиеся гости забудут о нем, и ему можно будет уйти к себе. И когда такой момент наступил, мужчина, вздохнув с облегчением, прошел в свой кабинет, где…Его мучения вышли на новый круг!
За столом (ЕГО столом!) сидел Милко и очень хитро (с чего бы это?) улыбался.
- Ну, что, госпОдин презИдент? С тебя желанИе!
- А… Я помню…
- Ну, раз помнИшь, то…
И жестом фокусника Милко откуда-то из-за спины достал…
Красный кошмар, в который Жданов сначала не поверил…
Точнее, не хотел верить…
Красное платье в блестках…
Это же не может быть для него!
- И что это? – как-то неожиданно тихо спросил он у маэстро.
- МОё желанИе!
Именно этот момент выбрал для своего своевременного появления Малиновский.
- Ребята, все уже разошлись и…
Тут его взгляд натолкнулся на красное платье, и он в который раз подтвердил, что они со Ждановым друзья. Он тоже спросил Милко:
- А что это?
- Это мое.. То есть… ПлатьЕ нашЕго презИдента!
- Милко!
- Ты Обещал, а значит… Сегодня мы Идем в «Голубой Огонек», где ты в обрАзе Чио-Чио Сан произвЕдешь фУрор!
Малиновский, слушая всю эту бодягу, сути не понял, а уловил только, так сказать, внешние проявления и…
Хрюкнул!
Представил себе Жданыча в этом алом безобразии и…
Хрюкнул!
До Андрея только сейчас дошел ужас всего происходящего, и он начал громко и горячо протестовать.
- Нет! Я так не могу! Слышишь? Это.. Это варварство какое-то!
- Какое же это варвАрство, кОгда куча моих дрУзей выступают в тАком же и ничего!
- Вот именно – твоих друзей! А я… Я не такой!
- Андрюх, а поэкспериментировать? – давясь от сдерживаемого смеха, сказал Малиновский.
- Ты-то уж молчи…
- Но Рома прав! Ты же хочЕшь свежих Ощущений?
- Но не такого рода!
- Андрей Жданов! Ты дал мне слово. что сдержИшь обещание и выпОлнишь мОё желанИе! Иначе… Я УйдУ! Слышишь? Уйду, даже несмОтря на то, что новАя коллекция уже слОжилась в моей голОве!.. ПрЕдставь: коллекция только для женщИны-бОгини! Женщины, которая знаЕт толк в лЮбви, красОте, наслаждении… И я Уйду! Это мОё слово!
Жданов зарычал. Его загнали в тупик, из которого хоть и было целых два выхода, но ни один его не устраивал… Он не мог потерять дизайнера, но переодеться в это красное… безобразие и выставить себя на посмешище!.. Господи, что же делать!
- ДумАй! Жданов, думАй! Я Уйду… или… Ты Оденешь это прекрасное платьЕ и пОйдешь со мной!
В голове Андрея бился сегодняшний вывод Юлианы, которая, несмотря на провал, отчего-то не бросила их компанию… «Модели – высшего класса, но ткани… Ткани, Андрей… Ты можешь еще выбраться из этой ямы, если следующую коллекцию выпустишь в полном согласии с Милко! Только он залог твоего успеха!».
«А это значит, что я не могу его потерять… А это значит, что мне придется выполнить желание этого… Этого… А это значит, что это красная дрянь… Черт побери! Я не могу!.. Но должен… Не могу! Но…».
Жданов закрыл глаза от того, что собирался сказать… Но все-таки сказал:
- Ладно… Что надо делать?
Малиновский заржал в кулак, а Милко, хлопнув в ладоши, принялся за дело:
- ЖалкО, что тут нет моего стилиста, но… Я тожЕ кое-что мОгу!
И работа закипела!
Через четверть часа Жданов, глянув на себя в зеркало, едва сдержался от стона…
На него сморе-Л…-ЛО нечто такое, чему нельзя было дать названия…
Нечто в красном платье с блестками, натянутом на мощную фигуру, обнажающим смуглые плечи и часть спины, с белыми перьями на голове, длинными накладными ресницами и… МАКИЯЖЕМ, как у гулящей девицы!
Крика не было… Он где-то в глубине захлебнулся сам собой…
Возмущения тоже… Столько возмущения сразу не бывает!
А вот страх… Страх был налицо!
И он стал причиной монументальной фразы, которая сорвалась с его губ:
- Если меня в этом поймают, то изнасилуют…
Его глаза прожигали собственное отражение, пока Милко довольно потирал руки, а Малиновский катался от смеха на кожаном диване.
- Это не я… Это не могу быть я!.. Этого вообще не может быть!
- Простите. Андрей Палыч, что я так долго, я просто в кафе задержалась и…
В кабинет вошла Пушкарева с подносом в руках и тут же замерла, увидев открывшуюся ее взору картину…
Девушка пораженно стояла около дверей (слава Богу – закрыть за собой догадалась! – ногами она тоже это делала превосходно…) и не верила, что попала туда, куда шла… Катя нервно сглотнула и спросила шепотом:
- А это чего такое?
Жданов молчал, Малиновский мужественно пытался побороть душивший его смех, а Милко был единвенным , кто ответил на заданный вопрос:
- Это мОё желанИе! Сейчас мы с госпОдином презИдентом отправИмся в «Голубой огОнек»! Чио-Чио Сан произведет там просто феерию!
Катерина смотрела на Андрея и читала все его чувства в его глазах. Задумка Милко, спору нет, была прекрасна, но… Нельзя было вынуждать ЕГО поступать ТАК! Нельзя так… Особенно с ним… Ну, нельзя так с ним! И… Надо сделать все, чтобы Милко поменял желание! И немедленно!
- А… Может, вы загадаете что-нибудь еще? – предложила Катя, включая всю свою фантазию.
Жданов с такой надеждой посмотрел на нее, что девушка решила, что отстоит его во что бы то ни стало!
- Нет! По-моемУ это – лучшЕе, что можно прИдумать!
- Точно! – подал реплику Роман, принимая вертикальное положение, сидя на диване.
- А Вы-то что смеетесь! – вдруг ответила ему Катя. – Вы же Андрею Палычу друг!
- И что?
- А то! По-хорошему, Вы должны все делить пополам!
- И что это значит? – теперь голосок Малиновского притух.
- А то, что Вы неплохо бы смотрелись рядом в чем-нибудь… Бирюзовом с кремовыми перьями!
- Ну, уж нет! Я ничего не обещал! – заорал Ромка, а Андрей, несмотря на свое плачевное состояние, хмыкнул.
- ПушкАрева! Ты – гений! Пойду, схОжу за нарядом!
- Нет! – крикнула Катя. – У меня другое предложение… Как Вы относитесь к шашлыкам на морозце? А? Представьте, лес, чистейший прозрачный воздух, костерок, дым от которого теряется в тонких ветках деревьев, колыхающихся на ветру…
- ЗаманчиИво, но это – лучше!
- А рядом – озеро! – продолжала Катя. – В нем такая чистая вода, что уже сейчас по утрам на его поверхности лежит лед…
- Нет…
- А мой папа – самый настоящий спец по тому, как поджаривать мясо! И мама – прекрасная хозяйка… и…
- Не стАрайся! НичЕго не выйдет! Андрей, пОшли.
- Стоять! – этот окрик был таким неожиданным, что Милко вздрогнул.
А Катерина…
Катерина вошла в раж!
- Так… Рисую это в Вашем воображении только раз. После окончания «зарисовки» считаю до трех, и если Вы говорите «НЕТ!», то больше никогда и ничего подобного не увидите и не услышите!
- ЧЕго? – вырвалось у Милко.
- Я вот чЕго… Итак… Я – стою на пеньке с гитарой в руках… вокруг – самая красивая поляна, какую можно себе представить… Рядом – наш участок с баней, из трубы которой вьется многообещающий дымок…
- А при чем гитара…
- Тихо! А то зарисовка не получится!.. Итак, я стою на пеньке с гитарой и пою, Колька – это друг детства – на подтанцовке, а Лерка – моя дочка – бэк-вокал!
Мужчины застыли от представленного, но главная деталь прорисовалась секундой позже и ввела их в окончательный ступор.
- А что пОешь? – спросил маэстро.
- Что угодно – Ваша воля! Хоть…
Тут девушка покраснела как рак, зажмурила один глаз и выпалила:
- Хоть матерные частушки!.. Только тогда дочерний бек-вокал отменяется, из соображений нравственности…
Ромка кашлянул, Андрей рухнул в кресло, а Милко икнул.
- Ну, как? Неплохая замена?.. Считаю до трех… Раз… Два…
- СогласЕн!
- Замечательно! Тогда завтра в половине восьмого мы Вас заберем. Адрес только оставьте.
- В половине вОсьмого? – поднял брови Милко, оставляя листок с адресом на столе.
- Да… Ехать порядочно, а потом… Валенки Вам я сегодня найду, а вот шапку с шарфиком, будьте добры себе сами подобрать. И не погламурнее, а потеплее! Чтоб уши были закрыты и шея… Носки Вам моя мама обеспечит…
Милко смотрел на девушку и вздохнул.
- А вдруг я буду разочАрован?
- Не будете! Моя Лерка Вам соскучится не даст!
- А ты прАва! Одно знАкомство с твоей девОчкой стоит… малЕнького разочарования от неудавшегося выхОда с свет Чио-Чио Сан! Хотя… Одно то, что я тЕбя Увидел во всем этом… МилЕнько так! – он дернул Жданова за белое перышко и, посмеиваясь, вышел из кабинета. 
Love is love let’s come together
Love is free it lasts forever
Free is love my contribution
Hail the sexual revolution
Love is love the world united
Love is free I’m so excited
Free is love our constitution
Hail the sexual revolution

Андрей шумно выдохнул и сорвал со своей головы белый пушистый ворох.

13. ПРАЖСКИЕ ОТГОЛОСКИ или БОЛЬШАЯ ГЛУПОСТЬ С ПОСЛЕДСТВИЯМИ
- Ну, Катя... Вот и остаетесь Вы за меня в этих стенах! - как-то немного грустно улыбался Жданов, прощаясь с Пушкаревой перед отъездом. - Я в Вас верю и думаю, что Вы справитесь со всем.
- Ох, Андрей Палыч... Вашими бы устами... На таком месте я впервые буду...
- Ничего... Вы сильная...
Они немного помолчали, но...
Слова отчего-то в данный момент были не нужны... потому что...
Зачем говорить не то, что думаешь? Потому что оба хотели сказать друг другу совсем не то, что сказали!
Катя готова была рыдать от тоски и отчаяния. Она расставалась с НИМ! На ДВЕ недели! И это был самый страшный ее кошмар...
Как быть без его голоса?.. Его запаха... Сияния его глаз... Его присутствия... Скажите, как? Девушка понимала, что не имеет на этого человека никаких прав, но... Сердцу-то не прикажешь, как говорил Колька... НЕ прикажешь... Ни полюбить, не разлюбить...
вот и получалось, что вместо: «Я буду очень скучать, потому что... Не могу без Вас...», вышло: «На таком месте я впервые буду»! Глупо! Полуправда! Недосказанность! Но это, видимо ее удел...
Андрей все больше осознавал, что перестает понимать сам себя...
Его отношения с невестой, которые и так можно было назвать «пограничными», катились куда-то в пропасть. И умом он понимал, что без поддержки Киры ему долго не продержаться на своем месте, но...
Но как быть с тем, что вот сейчас хочется подойти к этой девочке, прижать ее к своей груди, уткнуться носом в прямой пробор и прошептать вопрос:
- Кать, а все будет хорошо?
И услышать ответ:
- Да, Андрей... - безо всяких там Палычей!
Андрей и все...
И чтобы кожей чувствовать, как она дышит, как бьется ее сердце, как...
Черт возьми! Да что же это с ним такое в конце-то концов?! Он — несвободный человек, как бы ему не хотелось думать о себе обратное. На нем лежит ряд обязательств, которые...
Которые душат и не дают просто жить и наслаждаться этим занятием так, как... Как он не наслаждался им ни разу... Даже не думал, что можно так: тихо, спокойно, размеренно, когда сердцу тепло и душе спокойно... Жить, созерцая и участвуя во всем окружающем тебя, а вечером пить чай...
Зачем? Ну, вот зачем он об этом подумал! Чай он будет пить! Идиот...
Вот потому-то и не надо говорить! Не надо, раз не хочешь, чтобы с твоих губ нечаянно слетело то, о чем и думать нельзя... Нельзя и невозможно! НЕ-ВОЗ-МОЖ-НО! Особенно с... Катей...
Отсюда и его: «Ничего... Вы сильная...», а не... А какая она?
Все, хватит! Прага ждет... И Кира тоже... Надо же налаживать отношения... Все-таки с ней — именно с ней — придется жить...
И Жданов уехал...
Так они и недодумали, недосказали то, что кипело в душе и на сердце...
Не время еще было выплеснуться всему этому...
Не время...
А Катерина, как за спасательный круг, ухватилась за работу. Никто не обещал ей, что будет все легко и просто, но чтобы так тяжело... Она даже не подозревала.
Разбирая дела и, по привычке, вникая в самую сущность вопроса, она поняла, где в плане Жданова был просчет. Да, и в ее предложениях тоже.
Вникнув, в меру необходимости, во все тонкости модельного бизнеса, Пушкарева поняла, насколько это сложная, запутанная, хрупкая и взаимосвязанная внутри и снаружи сфера! Высокая мода может родиться только там, где для этого созданы все условия и все трудятся, как сумасшедшие.
Да и вообще, бизнес этот имел ряд проблем, которые с каждым годом все разрастались и углублялись...
Мода haute couture в этот момент стояла, как бы, на грани. А это было очень опасно! И как бы великие модельеры всего мира не уговаривали всех и себя в том числе, что это течение их работы — вечно, факты... Факты говорили об обратном!
Один за другим «выбывали с поля» участники этого яркого и красочного шоу. Их печальная участь была уроком для оставшихся, а также не вселяла оптимизма в работников модного бизнеса. Наоборот, все было очень печально...
Такая участь могла подстерегать любого из них! Стоило сделать только один просчет и... Все!
Изысканные, или как говорил Милко «ФЕЕРИЧНЫЕ» коллекции стоили домам мод таких денег, что (а это уже случалось!) даже не окупали сами себя! Это всегда — даже в случае последующего успеха — были огромные финансовые затраты! И тут, хочешь, не хочешь, а приходилось выбирать один из двух (всего двух!) подходов к дальнейшему развитию бизнеса.
Один — был расчитан на элиту, а другой — на обыкновенного покупателя.
Первый — очень быстро достигал своего ценового «потолка», так как кругу покупателей изысканного, редкого и страшно дорогого крайне узок! И никто не даст гарантии, что эти люди купят и новые творения данного кутюрье.
Все хотят брать только то, что им нравится! И получается, что фаворит сегодняшний может быть очень легко и просто забыт завтра...
Второй путь — это ставка на обывателя и массовые продажи. Это может принести многомиллионный оборот средств, но...
Но, по правде говоря, дизайн тут особой роли не играет (а попробуй, объясни это Милко!)...
Пресса и реклама в таких масштабах и объемах, которые «заказало «ZIMALETTO» совсем недавно, тоже не очень-то и нужны...
Здесь были важны обороты готовой продукции на один квадратный метр!
А вот этого-то Катерина и Андрей в своих расчетах и планах и не учли!
Теперь надо было как-то исправлять положение и не сразу (беря в расчет «лицо» компании и авторитет Милко), а поэтапно...
«Вода камень точит», - думала Катерина, когда «расставляла по местам» возможные мероприятия будущей стратегии, которую она хотела предложить Жданову по его возвращению.
Но ей так и не удалось довести это дело до какой-либо стройной системы, так как постоянно кто-то отвлекал. А самым «крутым отвлечением» был конфликт с моделями, с которыми, как оказалось, не были заключены договора.
Катерина сидела в кабинете за ворохом бумаг, когда к ней буквально залетела Татьяна и, буквально задыхаясь от ужаса, рассказала эту «потрясающую новость».
- И теперь они осадили мастерскую! Кричат! Орут! Возмущаются! И требуют решить проблему!
- Раз требуют, значит, решим, - сказала Катя таким тоном, что у Пончевой даже мурашки по коже промаршировали, а И.О. президента модного дома, уже направлялась на «поле боя»!
Татьяна не преувеличила, говоря, что там развернулась настоящая потасовка. Толпа высоких, стройных, красивых, модно одетых девушек представляла собой какие-то баррикады, сродни тем, что были нагромождены на французских улицах во время революции. То тут, то там раздавались крики: «Мы что — вешалки, чтоб так с нами обращаться?!», «Мы не на фабрике «Большевичка» работаем!», «Мы требуем уважения!», «Без оплаты мы работать не будем!».
И посреди всего этого ужаса на своем диванчике сидел Милко. Таким растерянным и жалким Катерина не видела его никогда. И эта картина довершила ее «подготовительный этап». Говоря проще — Пушкарева взорвалась! И взрыв этот услышали все!
- А ну, ТИХО!!! - Ждановский рык казался перед этим возгласом эхом в отдалении.
Растерявшиеся и сразу как-то пообмякшие модели, развернулись и увидели перед собой Катю.
Она выглядела как всегда: скромный костюм, очки, две косички... Казалось, что стоит красоткам поставить ее на место, но...
Но что-то не давало этого сделать. Может, ее взгляд?
- Говорю это в первый и в последний раз, - уже нормальным тоном сказала Катя. - Если кто-то из Вас помешает Маэстро творить... - угроза в ее спокойном и тихом голосе улавливалась даже этими дамами, - ...я сделаю все, чтобы вас на работу не брали даже на упоминаемой вами фабрике «Большевичка»... Ясно!
Тишина была ответом.
- Как я понимаю, молчание знак согласия, - продолжила Пушкарева. - Все сложности будут решены в течении часа. Я прошу вас всех покинуть мастерскую и пройти в отдел кадров, где господин Урядов с каждой из вас оформит все необходимые бумаги... Компания приносит свои извинения за данную задержку, и надеется на ваше понимание. А также, если, конечно, Вы в этом заинтересованы, и на дальнейшее сотрудничество... Возражения есть?!
- Нет... - раздался недружный хор девичьих голосков.
- Тогда прошу вас пройти в отдел кадров.
Моделек как ветром сдуло. Они быстро-быстро пробежали-пролетели мимо фигуры Пушкаревой, которая стояла подобно статуе Коммандора, и освободили пространство мастерской. Милко, наконец, мог вздохнуть спокойно. Ольга Вячеславовна уважительно смотрела на Катерину, а маэстро просто молчал, закрыв глаза. А потом...
- Пушкарева, я тебя люблю! - выдал он.
- Я Вас тоже, а еще и уважаю!
- ТОгда давай выпьЕм чаю и... Успокоимся!
- А давайте, а то у меня тоже что-то голова отказывает варить...
И они втроем, вместе с Ольгой Вячеславовной начали «чаёвничать». Ну, а за чаем как-то сам собой потек и жизненный разговор. Уютова, до сих пор, честно говоря, удивленная тем, что у Катерины есть дочь, задала ей вопрос о девочке. Катя, улыбнувшись, отвечала, а потом Милко, внезапно изменив тему, задал свой, давно мучивший его вопрос:
- КатЕрина, а как ты вообще дуМаешь дальше жить одна? Ведь не тольКо ради сЕбя, но и ради дочЕри, ты долдна пОдумать о сЕмье!
- Да, где ж такого мужика найти, чтоб завести семью со МНОЙ согласился! - грустно рассмеялась Катя.
- Да, брось ты! Скорее всЕго, ты просто не хоЧешь. Или... тут налИцо — низкАя самоОценка!
- А к себе нормально отношусь.
- Нет. Не нОрмально! Недооценка — я ее вижу!
- Тут все решает то, как я выгляжу...
- Это можно исправить!
- И что? Тогда кто-то, не знающий меня настоящую, просто попадет в ловушку моего нового имиджа. А я — такая вот, и именно такой меня должны принять... А про недооценку...Так, меня всегда недооценивали. Особенно мужчины. И все, повторюсь, из-за моих внешних данных. Сначала я как-то не обращала на это внимания, а потом… Потом была одна история... А еще и с отцом Леры и…
- Он тебя бросИл?
- Нет… Он… Он, Милко, так стыдно про это говорить, но это был случайный человек, которого я больше не видела никогда.
- НикОгда?
- Никогда…
Катерина не стала говорить о том, что и не узнала бы того мужчину, даже если бы и увидела, но Милко о таких деталях знать было не надо…
- Я очень страдала сначала после… Короче, меня обидел совсем другой человек, не Лерин отец. И обидел не... Ну не делом, если можно так сказать, хотя и дело было... Слова, которые он сказал... Грубые, но правдивые, на многое открыли мне глаза... На правду, ведь не обижаются... А потом... Привыкла я к этой правде, и даже нашла преимущества в такой внешности! Я научилась ими пользоваться. И снова повторюсь, особенно в делах с мужчинами. Когда они убеждены, что имеют дело с забитой или ограниченной женщиной, а большую роль в определении этого, как они же сами считают, играет внешность, теряется обычная бдительность. Мужики становятся беспечными, как наивные дети, и часто даже допускают промахи. А что это в бизнесе, как не подарок? Вот так…
- Ясно, но ты же… Ты – красивая, по-Особому, но красивая.
- Милко Вуканович! Хватит врать, а! Нашли красавицу... И вообще, мне надо работать! Пойду я...
- Ладно! Иди... И еще раз спАсибо за спАсение!
- Если что — зовите! - Катя улыбнулась.
Когда она ушла, Милко задумчиво взял листок бумаги и начал на нем что-то рисовать.
- Что-то не так?
- Да, ОлЕчка... Тут как-то полУчается, что все не так... И я никак не мОгу пОнять, как вообще такое мОгло полУчиться! И она говОрит, что большЕ никОгда его не видЕла...
- Да ты про что?
- Так... МыслИ вслух... Ну, да ладно! К работе надо возвращаться не толькО ПушкАревой, но и нам! Давай-ка образцы! ПосмОтрим, что можно будЕт из чЕго шить!
И работа в мастерской вернулась в привычное русло.
Да и в компании тоже!..

За разборкой бумаг она провела около часа или двух…
Было уже поздно. Девушка устала, но больше всего ее беспокоило странное поведение шефа…
И вдруг Катя услышала, как дверь президентского кабинета открылась, и в него кто-то вошел.
- А я и не думала, что ты еще помнишь обо мне! - послышался из-за стены приятный женский голос, и Катерина, поднявшись с места, заглянула сквозь щелочку в кабинет Жданова и обомлела.
Во-первых, само помещение преобразилось: повсюду стояли свечи, а на низком столике у дивана можно было увидеть все мыслимые и немыслимые фрукты, входящие в «джентльменский набор», впрочем, как и бутылка дорогого (не дешевого же!) красного вина.
«Вот чего он бегал взад и вперед!», - подумала Пушкарева о шефе.
Во-вторых, ее «босс» был не один... Высокая худощавая девушка, модельной внешности и телосложения (кто бы думал иначе!) висела у него на шее в буквальном смысле этого слова.
«Изотова Валерия Николаевна», - констатировала факт Катерина, чувствуя, как откуда-то из самых глубин души поднимается возмущение, гнев, обида и... Ревность!
«Не зря, значит, говорили, что они были… любовниками!»…
- Надеюсь, - в этот момент пропела модель, - что в этот раз нам никто не помешает... Мы так давно не были вместе…
Она на секунду отошла от Жданова и повернула в двери ключ, закрывая ее.
«Ничего себе! Он про меня забыл… А я-то тут! И я что — сиди тут и наслаждайся эротическим фильмом для тех, кому за 18, что ли? - промелькнула мысль в Катиной голове, а все тело обдало жаром возмущения… - Ну, уж, нет!».
…А Андрей хотел именно этого!
С того самого момента, когда он услышал фразу Кати о спальне, в которой так хорошо ориентировался друг ее детства, в него будто кто-то вселился! Ему хотелось обидеть, ужалить, уколоть, поддеть хоть чем-то… Пушкареву!
Да, Пушкареву, которая… Которая позволяла хозяйничать у себя кому ни попадя!
Какое-то время назад у него был роман с Изотовой… Эта роскошная «светская львица» на достаточно долгое время была его пассией, но потом… Все было как обычно – ему просто стало скучно… Азарт пропал, новизна отношений исчезла, бриллиант, оказавшийся на поверку стразом, потускнел… С Валерией невозможно было разговаривать ни о чем, кроме шмоток и слухов…
Но сегодня…
Сегодня он решил показать Катерине, что…
А что собственно он хотел показать?
Что он кому-то нужен?
Что он может быть для кого-то самым желанным на свете?
Наверное…
Только вот в чем загвоздка…
Страсть бурлила в мужчине именно до того момента, как они с Валерией начали целоваться. Как только ее губы коснулись его рта, Андрей понял, что…
Что она не та…
Не та!
И для чего он все это затеял? Идиот…
А Катя? Что теперь она о нем подумает? Да, еще и это его глупое «Без разрешения не уходить!»… Она же теперь подумает, что он про нее забыл!
Губы Жданова стали холодными, и он прекратил поцелуй.
- Что такое, милый? – глаза Изотовой широко раскрылись.
- Так… Просто…
«Ну, что-нибудь придумай! Дон Жуан, хреновый! Ну!!!»
И тут из каморки Катерины раздался дикий и полный ужаса крик, а потом, вдобавок ко всему, за стеной что-то грохнуло, и Жданов отчетливо услышал, как там кто-то упал.
Он тут же оттолкнул Изотову так сильно, что та отлетела к дивану, а сам рванул дверь каморки на себя.
- Катя! Что случилось!
Его глазам предстала шедевральная картина: Катерина, с очками съехавшими набок, неуклюже и нелепо сидела на полу рядом с перевернутым стулом…
- Кать! – он тут же оказался рядом с ней. – Что такое? А? Ушиблись, да?
- Ага… Я уснула… Кошмар приснился и… Вот… Упала…
Зачем ему знать, что она, подгадав момент заорала во всю мощь своих легких, опрокинула стул и брякнулась на пол?.. Этого знать господину Жданову совсем необязательно! Пусть довольствуется тем, что есть…
- Катюш… Простите меня, дурака… я…
- Андрю-ю-юша… - промурлыкала ха его спиной Валерия. – Ты скоро?
- Вы простите, Андрей Палыч, что так вышло… - опустила глаза Катерина.
Мало ли, а вдруг он увидит в них пляшущих чертиков?
- Кать… Это Вы меня простите…
Жданов осторожно помог девушке подняться и повернулся к Валерии.
- Лера, - Катерина сморщилась: она так часто называла этим именем дочку, и теперь ей было как-то неприятно слышать его по отношению к этой даме. – Ты извини, но у меня еще дела. Я тебе такси вызову! - вдруг резко закончил Жданов и посмотрел на Изотову так, что той стало все ясно: ночь страсти накрылась медным тазом.
- Андрей, но как же…
- Я уже сказал… Извини… И вообще, все это зря… Поняла?.. Я ошибся…
- А может причина в другом?
И тут Андрей Жданов сделал то, чего никогда себе не позволял – сказал девушке правду в лицо. Он вплотную подошел к Валерии и шепнул так, чтобы услышала только она:
- Изотова… Ты меня прости, но… Я тебя больше не хочу…
И пожал плечами.
Та, подобно тигрице, зашипела, дала ему пощечину и вылетела из кабинета Жданова, изрыгая такие ругательства, что даже ему стало как-то неловко.
- Простите… - раздался за его спиной шепот Кати.
- Вы ни в чем не виноваты, Кать… Это все я – дурак… - он грустно улыбнулся, и вдруг в его кармане зазвонил телефон.
Это была Кира. Странно, но даже расстояние и спокойный голос Жданова не смогли предотвратить скандала «по сотовой связи».
«Почему? Почему все так? Ведь Кира же совсем не такая, когда… Когда не была помешана на нашей свадьбе… Ведь в Праге не сразу все стало плохо!.. Почему же все так происходит именно у нас с ней?».
Отключив телефон после окончания «разговора» Андрей устало опустился в кресло и, поставив локти на стол, уткнулся лицом в ладони.
- Как же мне все это надоело… - простонал он, и именно в этот момент Катя оказалась совсем близко...
Ее сердце снова вступило в борьбу с рассудком.
«Он все это заслужил!».
«Нет… Он же не виноват, что он ТАКОЙ…».
«Пушкарева, ты опять?! Какой ТАКОЙ?! Бабник он просто, вот и все! А ты туда же…».
Тут Жданов снова вздохнул, и Катя, не обращая никакого внимания на голос разума, подошла к мужчине и, присев на корточки у его кресла, погладила мужчину по руке.
Тот вздрогнул и посмотрел на девушку.
- Катя?
- Да… Может, Вам чая заварить… С ромашкой?.. Он успокаивает…
- Вы бы еще мне валерьянки предложили… - грустно улыбнулся Андрей.
- Могу и валерьянки, - улыбнулась в ответ Пушкарева. – Никто ведь, кроме меня, не узнает об этой вашей слабости… Тем более…
- Что?
- Валерьянка-то – это ж настойка на спирту!
Андрей тихо рассмеялся.
- Нет уж! Давайте лучше чаю…
- Хорошо, - но не успела Катерина подняться, как он, взяв ее ладонь в свою, спросил:
- Кать, вот почему происходит так? Ведь… Они же ведь нормальные женщины… А как со мной, так…
И тут у девушки вырвалось:
- Может быть, это Вы сводите их с ума?
И на мгновение их взгляды встретились…
…Читая еще подростком один фантастический рассказ, Андрей никак не мог понять одного интересного авторского «изобретения», а именно фразы: «…и тут время попало в расщелину между прошлым и настоящим…». Как так? Не могут же две плоскости времени сомкнуться между собой?
А вот теперь понял, что могут…
Потому что вдруг вспомнилось, как в самом начале их работы вместе, он промучился целую ночь, думая, мечтает ли она о нем, как о мужчине… Как представлял ее нежные изящные руки на своем теле… И как потом был уязвлен ее: «Не дарите мне больше цветов…»… А теперь, чувствуя, что его накрывает какая-то непонятная волна, увидел перед собой девушку, которая, практически, призналась ему в том, что он, все-таки, ей не безразличен… Что она все-таки видит в нем мужчину, от которого женщины могут сходить с ума…
Как же это все понимать?
Катерина к этому мгновению уже вся покрылась пятнами, которые резко проступали на внезапно побледневшей коже, а ее ладонь, лежащая в руке у Андрея, горела огнем, но…
Но глаз не отводила еще несколько секунд…
Жданов вдруг отчетливо услышал какой-то треск.
Было похоже на то, как на реке ломался лед по весне…
- Кать… Я…
Она резко выдернула свою ладонь из его руки.
- Я пойду, заварю чай… - прошептала девушка и буквально в мгновение ока вылетела за дверь его кабинета.
Андрей непонимающе смотрел ей вслед у думал о том, что вот с этим человеком он всегда… всегда чувствует себя как-то не так, как со всеми остальными. Только с Катей он понимал, что не только он сам, но и кто-то рядом с ним хочет тепла… Душевного, сердечного… И только рядом с ней он ХОТЕЛ таять, а не оставаться этаким Снежным Королем, равнодушным ко всем и вся… а ведь со всеми остальными он действительно равнодушен… Реагировало только тело… ВСЕГДА ТОЛЬКО ТЕЛО! Оно и теперь реагировало. Да, по высшему разряду реагировало, но…
Но хотелось… Исподволь хотелось чего-то большего!
А чего?.. Да он и сам не знал…
Он только чувствовал что она пахла... ЗЕМЛЯНИКОЙ...
Прошел еще час…
- Андрей Палыч… Уже поздно…
- Да, Катенька… Простите меня за сегодняшний день… Я даже не поблагодарил Вас за все, что Вы сделали за эти дни…
- Это же моя работа…
Андрей улыбнулся.
- Кать, а что было, если бы я не взял Вас в компанию, а? Пропало бы тогда наше болото!
- А я бы все равно добилась собеседования именно с Вами. И чем-нибудь бы Вас поразила наповал!
- Это чем же?
- Ну... Хотя бы своим резюме, под названием «Лирическое».
- И что же это за «Лирическое»?
- Ну...
Без долгих рассуждений о моде,
Быстро работаю в Word-е!
Завидуй стильная Европа —
Владею новой версией Фотошопа!
Быть полезной шефу — моя цель,
По этой причине освоила Excel.
Вот сущность резюме моя —
Отныне в Вашей воле я!..
Как-то так!
Глядя в ее смеющиеся глаза, Андрей Павлович Жданов — мужчина, в жизни которого были сотни женщин — понял, что хочет этого «отныне в Вашей воле я» именно с этой женщиной больше всего на свете!
Катерина еще раз улыбнулась, взяла свои вещи и, уже в дверях сказала:
- Тогда бы Вы точно меня на работу взяли, чтобы скучно не было!
И только после этого Пушкарева закрыла за собой дверь.
- Схожу с ума... - прошептал Жданов, глядя ей вслед и обхватывая голову руками. - С ума...

Буквально через минуту ее сменил Малиновский.
- Жданыч! Привет!
Пока друзья приветствовали друг друга, менялись новостями, Катерина, поздоровавшись с Романом, прошмыгнула из кабинета в коридор, бросив на ходу:
- Там от Кольки документы Федька привез… Я сбегаю…
И эта фраза почему-то насторожила Малиновского.
- Слушай, - спросил он задумчиво. – А кто этот Коля вообще?
- Друг детства, - подал плечами Жданов.
- И насколько он в курсе наших дел? Ты не интересовался у своей драгоценной помощницы?
- Катя – надежный человек! Болтать лишнего не будет, а если что и сказала, то…
- А ты ее знаешь, мой президент? Она же как человек – закрытая книга… Причем, книга эта «Инструкция по фокусам»! Никогда не знаешь, чего она у тебя выкинет… А потом скажет: «Ловкость рук и никакого мошенства!»…
- Ром. Хватит, а?
- Ну, ладно, в ней ты уверен… А в этом Коле? А? Может. Он твоей Катенькой, как марионеткой управляет, хотя в такое мало верится? Не думал о таком положении дел?
- Ну, и что ты предлагаешь?
- Ну… Поговори с ней хотя бы… Узнай там… Прощупай почву!
– Может, еще и приударить?
- А что? Было бы не плохо! Подстраховался бы…
- Дурак ты, Малина! Кате я доверяю настолько, что…
И Андрей признался, что теперь «ZIMALETTO» принадлежит Пушкаревой…
- И ты говоришь МНЕ, что Я дурак? – прошипел Роман. – По-моему, это тебе надо говорить, глядя на свое отражение в зеркале!
Как в кино, именно в этот момент в кабинет вошла Катя. Она смотрела на двух мужчин, которые, нахохлившись, стояли друг против друга, и никак не могла понять, в чем дело.
- Какие-то проблемы? – решилась спросить она.
- Да тут… - смутился Жданов, а Роман спросил прямо:
- Катя, скажите, а кто такой этот Ваш Коля?
- Мой лучший, хотя… Единственный друг, так будет правдивее… С самого детства… А что?
- А что он знает о наших делах? – инициативу в разговоре взял на себя Малиновский.
Андрей молчал и только слушал.
- Ведь, то, что происходит в «ZIMALETTO» - это тайна… Коммерческая тайна и…
- Он партнер по «НИКА-моде», который добывает с помощью игры на бирже необходимые в настоящий момент средства, и ему можно доверять так же, как и мне.
- То есть он все знает?
- Да.
- Видишь? – Роман повернулся к Андрею, но тот спокойно ответил:
- И я про это знаю, - («Хоть это и не приносит мне радости, елки-палки…»). – Этот Зорькин («Ну, что за фамилия?!»), действительно потрясающий финансист… Короче так решим: у меня есть ты, у Катерины – Николай. Ясно?
- Ясно, - ответил Роман.
- Тут, кстати, он кое-что прислал… Андрей Палыч, не посмотрите? Я с вами хочу посоветоваться…
- А что это?
- Колька новый план предложил… С биржей опять… Ознакомьтесь, а? Я никак не решусь сказать «Да»… Деньги-то – Ваши…
Жданов победно посмотрел на Малиновского и взял бумаги.
- Присядь, - сказал он другу. – Есть на что посмотреть… Тут неделю назад нам четыре миллиона баксов привалило…
- Сколько? – рухнул в кресло Роман.
- Четыре миллиона долларов… После одной вот, - Андрея потряс папкой, привезенной Зорькиным, - такой операции…
- Так! Спокойно! Рассказывайте, что тут было, пока меня не было!
И Малиновский «навострил уши»…
…Когда о планах на дальнейшее развитие компании все было сказано, Роман подвел итог.
- Короче, нам нужны выгодные партнеры на покупку тканей еще и кроме «Макро- текстиля»… Так я понял?
- А как же «Макротекстиль»? – спросила Катерина.
- Но Вы ведь только что сказали, что сделка с ними вступает в силу только с января…
Пушкарева улыбнулась.
- А ЭТУ коллекцию Милко «кровь из носу» хочет сдать до Нового года!
- Вот именно! – согласно кивнул ей Малиновский. – А что это значит? Значит мы можем закупить ткани у кого-то еще. Это же не январь, а ноябрь! Ну, если не оперативно сработаем. То декабрь… И еще, никаких претензий к нам в случае того, что мы нашли другого поставщика, на этот раз быть не может, потому что эскизы для своей коллекции Милко сдает на днях, то есть до начала нового года!
- Как это я сама не додумалась… - восхищенно протянула Пушкарева.
- Приятно, черт побери, хоть в чем-то оказаться сообразительнее Вас, Катенька! – рассмеялся Роман. – Ведь я правильно истолковал вариант развития событий?
- Да… Во всех договорах речь идет о коллекциях нового 2006 года. Просто, мы не ожидали, что Милко Вуканович так быстро сдаст эскизы… В прошлый раз этот процесс был очень долгим…
- Так, в прошлый раз Вы его на шашлыки не возили! – рассмеялся Малиновский.
- Это действительно оказалось действенным! – в ответ рассмеялась Катя.
- И что мы будем делать? – вдруг нахмурившись, спросил Жданов, подзабытый этими двумя.
- Купите мне билет в Узбекистан! – вдруг выдал Роман.
- Куда?! – хором спросили Катя с Андреем.
- Хватит мне по дождливой Европе разъезжать… - мечтательно прикрыв глаза, протянул Малиновский сладким голосом. – Хочу к знойным девушкам Азии в гости!
- Востока, - поправил его Пушкарева.
- Ах, да! Востока… Представьте только… Я – цветущий и красивый - среди хлопковых полей…
- Зная тебя, скорее, ты – среди собирательниц хлопка! – хмыкнул Жданов.
- Вот вечно ты все опошлишь! – возмутился Роман, по-актерски взмахнув руками. – А на самом деле… Мне кинули тут информацию, что там есть одна фирмочка, которая по очень хорошей цене может продать очень хорошие ткани.
Катерина в этот момент почувствовала какой-то укольчик внутри…
- А что за фирма? На каких условиях она может заключить сделку? Как все пройдет таможню? – сразу же закидала она Малиновского вопросами.
- Вот для этого-то мне и нужен билет. Полечу – узнаю, отзвонюсь… Как вам вариант?
Катя молчала, а Андрей был согласен.
- Лети завтра же. Нам действительно надо торопиться.
- Тогда я заказываю билет! – улыбнулся Роман.
- Заказывай, Карлсон!
- Издеваешься… Да?.. А я только с одного самолета на другой пересаживайся…
- Тогда летай на своем моторчике, - едва сдерживался Жданов. Все-таки без Ромки было бы скучно!
- Каком моторчике? – не понял тот.
- Ну, ты ж Карлсон! На кнопку жми и… В Узбекистане! Красивый, в меру упитанный, в самом расцвете сил!
- Ну, в меру упитанный, как я погляжу на твое лоснящееся личико, из нас двоих – ты, - ответил Ромка. – Признавайтесь, Катя, откармливаете тут нашего президента?
- По мере сил! А Андрею Палычу идет, потому что, как раньше говорили: «Мужчина в теле хорош в любом деле! И в поле, и в доме, и…»… - тут она жутко покраснела и отвернулась, почувствовав, как горят ее щеки.
«Ну, кто же тебя, дуру, за язык-то тянет?!»
- А где еще, Кать? – наивно спросил Жданов.
- Не помню… Я… Пойду бумаги дооформляю! – и она скрылась в каморке.
Малиновский сидел красный, но не от смущения, а от сдерживаемого смеха.
- Чего т я не понял? А чего это она?
- Жданыч… А ты, правда, продолжения не знаешь?
- Нет, - пожал плечами Андрей.
- Да… Сразу видно, что ты не знаток фольклора…
- Ну, что там дальше-то? – теперь Жданову было делом принципа узнать продолжение.
- Да… Была б наша Катерина красавицей… Я б за ней точно приударил! Даже, возможно больше… - Ромка задумался, а Андрей снова почувствовал приступ какой-то ревности.
- Слушай, ты…
- Да, ладно, ладно! Не придуши, Отелло! Шучу… Я ж помню, что Катя только твоя… Ты ж всем уши прожужжал.
- Дальше-то там что?
- Слушай сюда, мальчик! «Мужчина в теле хорош в любом деле! И в поле, и в доме, и…», - Роман сделал интригующую паузу.
- Короче, Склифосовский!
- Еще раз! «Мужчина в теле хорош в любом деле! И в поле, и в доме, и… в постели!». Понял, чего наша Катенька покраснела?
Жданов молчал и только смотрел на закрывшуюся за девушкой дверь.
Ромка что-то еще говорил, смеясь, а Андрей, ощутив, как волна, ставшего уже привычным за эти дни, какого-то удивительного желания заполняет его, решил, что надо чем-то отвлечься. Иначе…
- Слушай, Малин, а пошли-ка в ресторан, а?
- А Кира как же?
- А мы уже виделись, - недобро усмехнулся Жданов.
Малиновский посмотрел на него внимательнее.
- Знаешь, я, конечно, понимаю все, но… Рвал бы ты с ней, Андрюха… И хрен с ним с президенством…
- Ты серьезно? – обалдело глянул на друга Андрей.
- А черт его знает…
Он нервно прикусил губу…
- Галька три ночи подряд снилась… А ты не обращай на меня внимания. Жданыч!.. Так… Сопли все это… Делай, как знаешь… Как решил… Все-таки, Кира – классная партия! Да и на свадьбу многое, наверное, запланировали, или даже уже потратили… Я в таких делах расчетливый! Может, просто ляпнул не подумав!.. Все-таки семейное дело… Да, и моя работа, между прочим!
Но главное Андрей услышал. И главное было не в этих словах друга, которыми он теперь сыпал, как из пулемета, а в том, что он сказал до них…
- А давай закатимся к «Севе», а? Жданыч, не против?
- Только в чисто мужской компании!
- Монах, блин… Только я тут наметил пару цыпочек охмурить…
- Ромк, ну, давай просто поговорим, а?
- Ладно! Давай… Мне тоже хочется просто… Поговорить…
И они уехали.
А утром Малиновский вылетел в Узбекистан.
Никто даже не подозревал, какими удивительными событиями обернется этот полет.
Знала только Судьба, раздумывающая над тем, кому же все-таки отдать победу в футбольном матче, который многое должен был изменить в судьбах работников «ZIMALETTO»… Это тоже надо было просчитать!

…Друзья-товарищи решили провести выходные «со смыслом». Ну, походы по ресторанам и девочкам отменили первым делом, потому как никакого «особо-важного смысла» на этом промежутке времени в этом занятии не видели. Важным было другое! Как-то мимо них – двух болельщиков – чуть было не прошел матч по футболу в рамках Английской Премьер-лиги между Манчерстер Юнайтед и Эвертоном. Так как в последнее время Ждановы-старшие много времени проводили в Англии, то как-то само собой разумеющимся стало то, что и среди английских команд у друзей появились любимцы. Поэтому, Малиновский «зарулил» к другу на огонек в воскресный день не просто так. Все было спланировано заранее, то есть, пиво с орешками и сухариками закуплено…
И только они, понимаешь сели, только открыли по бутылочке, только включили канал «ИнтерСпорт», хоть до начала игры и было пятнадцать минут, но к кайфу надо же было подготовиться! - как вдруг…
- Кто там еще? – чуть было не ругнулся Андрей, как только услышал звонок в дверь.
- Иди, открывай, раз ты хозяин, - улыбнулся Малиновский, удобнее устраиваясь на диване.
- Иду! Куда ж мне деваться...
Он, шаркая по полу, как старик, подошел к двери и начал открывать замок, приговаривая на манер ворчуна-пенсионера:
- Выходной день! Это ж кому дома-то не сиди… Катя?
На пороге его квартиры действительно стояла Катя Пушкарева.
- Здравствуйте, Андрей Палыч…
- Здравствуйте… Кать… А…
- Вы извините, но я просто с вечера пятница искала поставщиков и…
- Да, проходите, проходите!.. Кать…
Было так странно видеть ЕЕ в своем доме…
Так странно и…
Приятно!
Жданов помог гостье раздеться и пригласил в большую комнату, где, оседлав диван, в предвкушении игры нежился Роман.
- Здравствуйте, Роман Дмитрич, - тихонечко сказала Пушкарева, и Малиновский чуть не подавился пивом, которое отхлебнул.
- Здрассьти… - наконец, смог выдать он. – Катя…
- А Вы тут какими судьбами?
- Да… Понимаете…
- Кать, Вы садитесь… - Жданов никак не мог отвести взгляда от невысокой девичьей фигурки в синем платьице в горошек. – Вы что-то хотели срочное сообщить, раз до завтрашнего утра не могли дождаться?
- Да… Я нашла поставщиков! Я еще в пятницу начала поиск и вот! – Пушкарева радостно раскрыла пакет и начала вытаскивать оттуда какие-то альбомы, папки, образцы…
«Посмотрели футбол…», - посмотрел на друга «говорящим» взглядом Малиновский и отставил бутылку с пивом подальше, но на удивление Катерина справилась с поставленной задачей буквально за пять минут.
Сегодня утром она вышла на свою старую знакомую, с которой когда-то проходила бизнес-курсы и оказалось, что та работает теперь в только что открывшейся текстильной компании «ЛевелТекстиль», которая просто жаждет сотрудничать с «ZIMALETTO» и готова пойти на все предлагаемые условия.
- Вы сами можете убедиться в качестве материала! Высший!
- А почему такие уступки?
- Им надо сделать имя… Мы, я имею в виду «ZIMALETTO», будем нечто рекламной компании! Согласитесь, разница – продать материал кому-то или одному из самых знаменитых модных домов в стране! Они готовы почти все бесплатно отдать! Это же как первый выход в свет! Они будут нашими протеже.. И не стыдно, кстати, будет за них! Вы посмотрите на образцы!
- Кать, Вы это специально ради «ZIMALETTO» выходными пожертвовали?
- Но я же сказала, что найду поставщиков!
На экране мелькнула знакомая картинка…
- Начинается… - буквально простонал Роман.
- Я помешала, да? – как-то сразу поблекла Катя.
- Нет! Мы просто…
- Футбол смотреть собирались?
- Да…
- Английская Премьер лига?
Друзья переглянулись.
Она что и в этом разбирается?
- Да, Кать, а Вы откуда…
- А у меня папа с дочей болельщики. Причем такие, что ух! – девушка сжала кулачок в знакомом жесте.
Как-то вскользь глянула на стол, уставленный бутылками пива и двумя блюдечками с сухарями и орешками и, вздохнув, предложила:
- А, может, Вам чего-нибудь приготовить? Ну, футбольное?
Малиновский понял, что их «времени наслаждения» ничего не угрожает и, прибавив звук, азартно закивал головой:
- Это было бы просто изумительно!
- Ром, не наглей! И вообще-то я тут хозяин!
- Андрей Палыч, мне не трудно, а потом… Вы в перерыве можете еще раз все просмотреть, а я позже Лиле позвоню и все обговорю. Вы только покажите мне, что где у Вас на кухне…
…Знакомство с кухней заняло минуты три, а потом Жданов не выдержал и убежал в комнату к телевизору, откуда раздавались сочные комментарии Малиновского:
- Куда бьешь?! Мазз-з-зила британский!!! Штанга ведь!!!
Скоро «комментарии» велись на три голоса – специалиста, Романа и Андрея…
Слушая этот стройный «хор», Катерна улыбалась и четко делала вое дело. Ничего сверхъестественного она не планировала: салат из креветок с лимонным соусом, орехово-оливковая паста с зеленью, запеченный в фольге картофель с овощами… Пятнадцать минут и все было готово!
Да и в большую комнату, чтобы узнать счет, бегать было не обязательно: небольшой телевизор был и на кухне. Катерина включила его, прибавила звук и…
Сумела найти идеальное сочетание между приятным и полезным!
А потому ближе к концу первого тайма девушке удалось поразить своих коллег еще раз.
Мужчины тихо-мирно ждали кульминации первой части игры, как вдруг с кухни донеслось оглушительное:
- Гоо-о-о-о-оо-о-оол! – за какую-то долю секунды до того, как заорали Андрей с Романом. – Да! Юнайтед, вперед! – гласило продолжение.
А через полминуты в дверном проеме показалась и сама болельщица.
- Простите… Забылась просто…
Девушка была смущена до нельзя и, стараясь хоть как-то сгладить такой эмоциональный взрыв, внесла поднос с приготовленным.
- Вот… Пожалуйста…
Мужчина разомлели…
К их пиву появилась такая закуска, что просто «М-М-М-М-М»!..
…К середине перерыва Пушкарева уже сидела между Андреем и Романом и принимала активное участие в футбольной полемике!
- А я говорю, что Ярцев делает ставку не на тех! – стояла она на своем. – Вспомните игры нашей сборной в этом сезоне? Всегда чего-то не хватает!
- Ну… Это как посмотреть! Вот у Лихтенштейна ведь выиграли 1:2! – горячился Ромка.
- Ага! Еще б не выиграли… Мы их количеством раздавили! Ведь на стадионе в это время, включая болельщиков и команду, находилось все население Лихтенштейна! А вот Италии продули! Вчистую! А вот Аленичев, Сычев и Бояринцев свой шанс профукали!
- А с прибалтами как ровно сыграли? ЭСТОНИЯ - РОССИЯ - 1:1, РОССИЯ - ЛАТВИЯ - 2:0!
- А, это когда Аршавин гол забил? Ну, так это потому, что эти, прошу прощения, «тормозные» и не собирались рваться к победе. Они ж всю игру в обороне пробыли, и вот ее-то прорвать не удалось! Да и не старались наши особо, к сожалению…
- Нет, Кать, я с Вами не согласен в корне! С португальцами…
- Вот тут да! Не выиграли, но победили. Против таких соперников продержаться - это да! Тут наши технику так подтянули, что…, - она поцеловала пальцы.
Жданов поспешил скрыть улыбку и глотнул пива.
Какая же она все-таки разная! Ну, вот кто бы знал, что она такая специалистка и по футболу? И ведь все как шпарит! И во многом права… Интересно, что дальше будет?
…- И с Германией ничья – тоже вещь, но… Словакия…
- Вот это согласен!
Андрей хохотнул. Надо же! Малиновский согласился в обсуждении футбола с Катей Пушкаревой! Кому скажешь… Животики от смеха надорвут…
- Накрылась победа, накрылось участие в кубке Европы и мира… Там опять обойдутся без нас!
- Но…
- Обходит! Обходит! Ну! – вырвалось у Андрея, который в нужный момент взглянул на экран…
- Мазила! – хором выдала троица.
Опасный момент у ворот Эвертона закончился ничем…
…К середине второго тайма Катю внезапно стал одолевать сон. И еще что-то такое…
Уютное, теплое…
Как Андрей сейчас…
Девушка скосила глаза и осторожно посмотрела на шефа.
Хотя «шефом» сейчас его язык не поворачивался назвать…
«Андрей…».
Домашний такой, в светлой футболке (о Боже, какие у него руки!) и темных свободных брюках, он был еще более неотразим, чем в любом из своих костюмов!
Ну, как? Как, скажите на милость, не любить такого?!
Невозможно остаться равнодушной…
Катерина едва слышно вздохнула и…
Подавила зевок.
Почти две бессонные ночи давали о себе знать.
- Кать! У Вас золотые руки, - донеслось до нее замечание-комплимент Романа. – Этот салат – просто пища богов!
- А паста помогает умственным способностям и…, - девушка снова едва сдержалась, чтобы не зевнуть, - настойчивости в достижении целей.
- Это как? – поинтересовался Жданов, от которого не укрылась борьба помощницы со сном.
- Ну… Усидчивости добавляет. Не устаешь долго.
- Тогда, Малина, давай, налегай! – и Андрей придвинул вазочку с пастой поближе к другу.
- А чегой-то я?
- А ты у нас, Роман Дмитрич, какой-то неусидчивый! - рассмеялся Жданов.
- Зато покладистый, - вдруг сказала Катя, зевнув и закрыв глаза.
- Это как?
- Ну, в смысле, уложит все, что сидит, стоит или идет...
Мужчины замолчали. Тут Пушкарева открыла глаза и посмотрела поочередно то на Жданова, то на Малиновского.
- Я что, это вслух сказала?
Мужчин кивнули.
- Ага... Кхм-кхм... - Катя стала не просто красной, а пунцовой. - Но это же комплимент...
Роман переглянулся с Андреем, а потом все трое дружно рассмеялись.
Последующие пять минут второго тайма прошли сравнительно тихо, а потому…
Потому Катя, откинувшись назад, не справилась с собой и заснула…
Когда Андрей повернулся к ней, чтобы о чем-то спросить и увидел, как мирно она спит, то тут же ударил друга по плечу, чтобы тот прекратил орать.
- Тихо ты… Разбудишь…
- И чего теперь? – Малиновский даже как-то растерялся.
Катя так была похожа на спящего ребенка, что он уже и вопрос-то задал шепотом…
- Пусть спит… - также тихо ответил Андрей и, минуту подумав, решил: - На кровать ее отнесу… Там удобнее…
Пошлой шутки, как он ожидал, не последовало. И это было приятно!
Жданов осторожно уложил Катю на кровать, но произошедшие дальше события были похожи на все, что угодно, только не на спокойный и мирный сон, в объятия которого погрузилась девушка…
…А дело было в том, что к Андрею пришла еще одна посетительница – Кира.
Девушка, охваченная какими-то странными предчувствиями, решила выяснить отношения со Ждановым. Без скандалов, криков… Ну, как она думала…
Но как только Воропаева увидела на вешалке в прихожей квартиры Жданова старое пальто и чудную розовую шапочку с помпонами (а об их хозяйке долго гадать было не надо!), в нее будто сам дьявол вселился!
- Пушкарева?! – даже не спрашивая, а утверждая проговорила она.
- Да, Катя пришла ко мне, чтобы…
Но Кира не дала ему договорить, скорее всего, даже не слыша его ответа.
- И что, теперь она и выходные будет проводить в твоем обществе?
- Если надо, то да, - «вышел» на привычный тон Жданов.
- Господи! Неужели ты не видишь, что она разрушает наши отношения?
- Она? Разве?.. То есть, хороший, добросовестный работник, который жертвует своим личным временем, чтобы помочь начальнику, своими профессиональными действиями разрушает его личные отношения? Ты не находишь, что это звучит как-то… Мягко говоря, натянуто?..
- Она… Она вокруг себя такое…
- Она вокруг себя, как ты говоришь, рождает такое тепло, на которое, ты прости, мало кто способен…
- Андрей, послушай, что ты говоришь?
- Правду. Мне всегда было очень легко работать с Катей.
- Чего за шум, а драки нету? – попытался перевести беседу в шутливое русло Роман.
Но попытка не удалась. Кира не была настроена шутить! И Малиновский поспешил скрыться в ванной.
- И он здесь? И чем Вы, интересно занимались?
- Телевизор смотрели, – пожал плечами Жданов.
- А где же девочки? – Воропаева ворвалась в комнату и начала кого-то искать. – Где? Может, в спальне?
Но туда Андрей ее не пустил.
- Кроме Кати там никого нет.
- А что ОНА ТАМ делает?!
- Не кричи. Она уснула.
- Что?
- Она не спала две ночи. Искала партнеров, а теперь…
Воропаева рассмеялась.
- Спит в постели своего начальника!
- Прекрати…
Воропаева вылетела в прихожую, но у самых дверей остановилась и яростно посмотрела на жениха.
- Значит, так, дорогой… Мое терпение лопнуло! Ты немедленно увольняешь свою эту… Если дорожишь нашими отношениями!.. Слышишь? Ты немедленно увольняешь свою Пушкареву!
Многолетняя привычка всегда настаивать на своем, играя роль вечной соперницы Андрея во всем — как в большом, так и в малом, на этот раз подвела. И девушка сначала даже не поняла, что подвела окончательно. Если с выбором вина к ужину, мебели в квартиру, штор на окна Жданов и мог смириться раньше, то теперь, когда дело касалось Кати, мужчина решил пойти на таран. На этот раз он не позволит победить!
- Катерину я не уволю...
- А ты столько раз это обещал мне! Столько раз, но все — как об стенку горох! Со стороны складывается впечатление, что она тебе важнее, чем я! Понимаешь? Понимаешь ты это или нет?! Ведь она... Она просто не может работать в модном доме в принципе! Это же — удар по нашему имиджу! А тебе все равно!
– Катя — моя помощница! - громким шепотом проговорил Жданов, пылающим взглядом прожигал Киру. - Она принадлежит только мне! И я никому — ты поняла меня? - никому не позволю указывать, что мне с ней делать! Я не хочу ее увольнять и не буду...
- Тогда остается только один вариант, - усмехнулась Кира. - Тебя потянула на уродов в постели? Да? И Малиновский тоже за нее, как я погляжу... Она что, вас обоих удовлетворяет?
И вот после этого замечания как-то все решилось. Само собой... С помощью одного-единственного слова, которое Андрей никогда не говорил этой девушке вслух.
- Дура... - сказал Жданов тихо, с какой-то жалостью и нотками презрения глядя на Воропаеву.
- Что? - Кире показалось, что она ослышалась.
- Дура, - повторил Андрей и прислонился спиной к косяку в ожидании.
- Ты... Ты понимаешь, что это... Что это все?.. - неожиданно тихо сказала девушка. - Конец между нами? Понимаешь?
Андрей молчал, но его глаза...
Как поздно к нам иногда приходит понимание самых элементарных вещей... Очень поздно...
Вот и сейчас, увидев настоящее отношение к себе со стороны Андрея, Кира словно «обрела зрение»...
Его глаза… Глаза Андрея ей многое объяснили. Теперь девушка просто не могла не понять, что мужчина не шутит с ней, не капризничает, как это иногда ей казалось, что он не хочет ни свадьбы, ни отношений с ней как с женщиной… Никаких отношений! Она поставила под угрозу даже их деловые связи... Сейчас, когда сказала эту жестокую и подлую фразу...
Ей отлично было понятно слово «Дура», которое он бросил ей на пороге своей собственной квартиры... Квартиры, в которой она всегда чувствовала себя чужой, ненужной, как забытый чемодан со всяким барахлом...
Комок подкатил к горлу.
Воздуха катастрофически не хватало.
Глаза пытались что-то разглядеть, но безуспешно: слезы закипали с самых уголках…
Она толкнулась в дверь, пытаясь ее открыть, но не далось.
Тогда Андрей спокойно повернул замок и распахнул дверь сам.
- Ты понимаешь? – вдруг снова спросила Кира, будто дав Жданову еще один шанс спасти их отношения. – Это… Это всё?
Теперь она не утверждала это, как минуту тому назад, а спрашивала у Андрея: «Неужели это все?».
- Все, значит, все… Уходя - уходи… И не начинай все сначала. Ведь знаешь, что будет просто еще один скандал. Больше ничего так хорошо у нас с тобой не получается…
Кира судорожно вздохнула и стремглав выбежала из квартиры Андрея…
Всё…
Это было действительно всё…
- Жданыч, чего тут у вас? – потихонечку «выполз» из ванный Малиновский.
- Да, так… Просто Кира ушла… ведь она, Ром, уверена на все сто процентов, что помогает мне, как никто другой! Но теперь это… Всё…
Ромка пока ничего не понял.
- Ладно, ушла и очень даже хорошо. В последнее время поражаюсь тому, в какую истеричку она превратилась.
- Ром, но ведь и я к этому руку приложил…
- Да, ладно тебе! А то она не знала, на что шла, когда говорила тебе «ДА» в ответ на то клоунское предложение! Она, поверь мне, все прекрасно понимала. Только вот как с этим бороться… Да и надо ли бороться… Ведь если мужик сам не захотел, то… Ох, ё! Десять минут осталось! Пошли!
- Я сейчас…
И Жданов прошел к себе в спальню, пока Ромка удобнее устраивался на диване и накладывал себе новую порцию салата.
Андрею же не было никакого дела ни до футбола, ни до чего-то еще.
Мужчина тихо подошел к кровати и сел на нее рядом с Пушкаревой.
Андрей смотрел на спящую Катю и думал о тех, совершенно незнакомых до этого, чувствах, которые вызывает у него эта девушка.
«Их первая встреча... Нет... Не на ее с ним собеседовании, а днем раньше, в коридоре у лифта... С тем пирожным Пончевой... Что я подумал тогда?.. Да... «Что это за недоразумение в очках?..»... Вроде так... Но на следующий день...».
На следующий день все было по-другому. С первого момента ее речи — речи специалиста, он ее зауважал... Да, он был несколько обескуражен ее внешним видом, но отвращения не испытывал... Иначе выбрал бы ее? - Да, никогда!
Она тогда сумела пробудить в нем какой-то интерес к себе, а вот какой... Андрей сам не мог определить какой именно.
Вот в первый ее рабочий день он — олух царя небесного — ухитрился несколько раз назвать ее Клавой! Идиот... Может, все это случилось из-за того, что показ был на носу? Его ПЕРВЫЙ показ как президента! Хотя, это его не извиняет... А что она устроила тогда, чтобы передать ему необходимые документы? Удивительно просто!.. А потом...
Катя, Катенька, Катюша...
Мужчина даже не заметил, что произнес это имя вслух и упивается одним звучанием этого имени...
Этому маленькому человечку удалось как-то легко и незаметно стать ему другом и... Даже кем-то большим.
Черт! Жданов взъерошил свои волосы и внимательно вгляделся в личико девушки.
Наверное, что-то похожее на дружбу и она испытывает к нему. Иначе стала бы выручать из всех этих историй? Особенно с любовницами...
Нет, но... Как, на удивление, стыдно и неприятно вспоминать об этом именно сейчас, когда Катя рядом!
Ему вдруг захотелось, чтобы этой девушке было неизвестно обо всех его «love story» со всеми этими модельками. Вот захотелось и все!
Катя тихонечко вздохнула и перевернулась на бок. Андрей осторожно убрал с ее лица непослушную прядку волос и улыбнулся.
Мама...
Вот эта пичужка чья-то мама! Уму непостижимо и невероятно...
Улыбка вдруг сменилась хмурым выражением лица.
Кто-то был в ее жизни. Кто-то кого она подпустила очень близко к себе. Очень близко...
Кто-то, кого она приняла в себя и подарила этому «кому-то» ребенка.
Каким, интересно, был этот «кто-то»?
Каким был этот идиот, который не оценил то сокровище, которое попало ему в руки?!
Андрей даже зажмурился от неожиданности осознания этой простой истины.
Катя Пушкарева был сокровищем.
И дело заключалось вовсе не в том, что в данный момент времени он нуждался в ней как ни в ком другом. Да, он привык к ней. Да, он зависел от нее. Да, он не мог работать без нее. Да, это именно она была причиной того, что «ZIMALETTO» все еще существовало, но...
Но этот маленький и ни на кого не похожий человечек стал частью его жизни совсем не поэтому...
Мужчина снова посмотрел на спящую девушку.
Вот сейчас он ни за что бы не назвал ее «недоразумением». Она была такой...
Нежной, мягкой, пленительной, невинной и соблазнительной в одно и то же время, что...
- Черт... Докатился... - прошептал Жданов.
Откуда-то на него налетел страх. Да, именно страх, потому что те чувства, которые вызывала у него эта девочка-женщина, были ему незнакомы.
Совершенно!
Ему казалось, что его затягивает куда-то в неизвестность... Это-то и пугало, потому что до появления в его жизни Катерины Валерьевны Пушкаревой ему — Андрею Павловичу Жданову — все было ясно, просто и понятно! Внутри и вокруг него царила полная гармония, а теперь...
Мужчина не мог знать, подарит ли ему ту же гармонию это НЕЧТО НЕИЗВЕДАННОЕ...
Но как же его манила эта неизвестность!
Так манила, что Андрей даже сумел кое-что разрушить... А именно - свои отношения с Кирой. Пусть они уже давно, что говорится, «дышали на ладан», но почему-то ДО всего этого он не решался на такой шаг. А теперь решился...
Жданов был уверен в том, что ни при каких обстоятельствах больше не обратится к бывшей невесте в минуты «морального и эмоционального голодания» за помощью. Теперь ему была слишком известна разница между своеобразной помощью Киры, от которой потом веяло личной выгодой или эгоизмом и ничем необъяснимой, безграничной и ничего не требующей взамен помощью Кати... Его помощницы... Личной...
И тут его размышления прервал громкий шепот Малиновского:
- Жданыч, ты чего тут завис? А?
- Да… Все, уже иду!
И Жданов поднялся с кровати.
Они досмотрели футбол, точнее, его последние мгновения, и, как по расписанию, именно в этот момент Катя вышла из спальни. («Слава Богу она меня там не успела увидеть…»).
- Почему вы меня раньше не разбудили? И игру проспала, и чтение «по ролям» пропустила… Ох, теперь влетит мне от Лерки!
- Как я погляжу, Катя, у Вас весьма своеобразный ребенок, - улыбнулся Андрей.
- И это мягко сказано! Знаете, какая она выдумщица?.. Ой, ну а насчет «ЛевелТекстиля» что? Звонить мне Лиле или нет?
- Звоните и завтра пусть они приходят к нам.
- Спасибо Андрей Палыч!
- А мне-то за что? Это ж все Вы нашли!
- Ну, а Вы согласились!.. Ой, теперь бежать надо, а то там мои болельщики… Кстати, а счет-то какой?
- Ничья!
- Слава Богу! Значит, квартира останется целой.
- Кать, да чего Вы так переживаете? – тихо рассмеялся Ромка. – Что могут сделать в пылу болельщицком ваш ребенок и ваш отец?
- Ого! Это вы их просто не знаете! Там такие темпераментные особы… Болельщики – одним словом! Когда уходила, они уже с дудками и в шапках сидели перед телевизором, как «в живую» на стадионе!
- Вот это да!
- И это еще не все… Весь прикол в том, что болеют они за разные команды!
Роман с Андреем присвистнули.
- Вот и фьюююю! – так же свистнула в ответ Катя, поправила шапочку, замотала шарф вокруг шеи, задумавшись о том, что ее ждет дома. – Ой… Ну, спасибо за то, что выслушали, просмотрели такой вариант партнерства, Андрей Палыч, Роман Дмитрич…
- Что Вы, Катенька! Это вам спасибо, что позаботились о двух холостяках! – улыбнулся Роман. – Накормили, напоили!
- Да, ладно! Это все мелочи. Я побежала! – и Пушкарева, с трудом открыв дверь, вышла из квартиры Жданова, который в то же мгновение почувствовал, что его дом лишился чего-то дорогого…

…А все было просто: Жданов-старший, вдали от дома много размышлявший о деле, о Совете, на котором проголосовал против сына, понял одну важную вещь – его мальчик был его точной копией! Это сейчас он – степенный, уравновешенный бизнесмен, не склонный к риску, а раньше… Боже, каким горячим он был в самом начале карьеры и… И не ошибся, в конечном итоге! Да, были ошибки, но… У кого, черт возьми их нет? Никто не идеален…
И еще одна вещь…
В последнее время Павлу снился какой-то непонятный сон. Вроде кто-то звал его и все время что-то повторял, а что именно было непонятно… Мало ли что… что ж, теперь сына не поддержать, если, не дай Бог… Ну, все! Плохие мысли прочь!
- Пойдемте ужинать, - повторил Павел, и все прошли к столу...
…На следующий день, как и обещал Андрей, отчет был предоставлен всем желающим. И снова в нем было не к чему придраться!
Но Воропаев чувствовал, что-то тут не так, и когда все прошли в демонстрационный зал полюбоваться первыми моделями будущей коллекции, показ которой планировался сразу после Нового года, он прошмыгнул в каморку к Катерине.
Несколько ничего не значащих фраз, брошенных Воропаевым тут же вселили в Катерину уверенность в том, что это не простой визит вежливости… И она оказалась права!
- Знаете, Катерина Валерьевна... Я, в какой-то степени, восхищаюсь Вами... Знать, что я знаю о мухлеже в компании, прикрывать Жданова и делать вид, что все замечательно... Это многого стоит!.. Но все-таки мне бы очень хотелось заглянуть Вам в компьютер... Там столько тайн!.. И я ведь могу потребовать, чтобы...
- А я могу сделать так, что никто кроме меня, его не вскроет, - вдруг ответила Катя, которой надоело выслушивать ехидные замечания Воропаева. - Сомневаетесь?
И Александр решил пойти дальше. Он навис над сидящей в кресле Катериной и прошелестел:
- И почему же Вы ко мне так относитесь? А?
- А потому... - Пушкарева, собрала все свои силы, чтобы посмотреть ему в глаза (все-таки этот человек действовал на нее странно!), и ответила: - Потому что от Вас никогда и ничего хорошего ждать не приходится.
- А про уважение забыли? Я же акционер компании!
- История учит нас в первую очередь уважать именно противников, а Вы, причем первый, уже расставили нас по разные стороны баррикад... И кто Вам сказал, что я не питаю к Вам уважения? Я вас уважаю, но...
- Но?
- Но только как акционера компании...
Воропаев напрягся и стал серьезным. С ним впервые разговаривали в таком тоне.
- Я просто забочусь о благополучии денег своей собственной семьи, которыми в данный момент...
- Умело управляет Андрей Палыч.
- А если мне деньги нужны прямо сейчас?
- Я скажу Вам нет. Вы, как и любой другой акционер можете подождать в отличии от банка.
Александр был вынужден признать правоту Пушкаревой.
- Вы правы... Акционеры простят задержку выплат, тогда как банк... Но где вы возьмете деньги через день, два, три?
- Из тумбочки!.. А если серьезно, то Вы получите свой чек завтра... Обязательно! Я сама за этим прослежу...
- Значит, все же я Вам не безразличен... Катя...
Его лицо приблизилось к лицу девушки, которая недовольно поморщилась.
- Что-то не так? Я обидел Ваши нежные чувства?
- А почему Вы уверены в том, что у меня их нет?
- Ах, да! «Не телом, так душой прекрасна!».
- Да... У меня есть душа и...
- Она жаждет секса, не так ли? Ведь Вы им, бедняжка обделены...
Мужчина решил бить по самому, как ему казалось, тонкому, стараясь отыграться за тон разговора, который взяла Катя. И тут...
Катерина рассмеялась. Эта тема странным образом освободила ее от сжатости и всех комплексов по этому поводу. С этим человеком она не стала «зажиматься» и решила пойти до конца.
- Ну, даже если Вы и правы насчет моих желаний, то вот с Вашими они не совпадают совершенно! Вы-то вряд ли решитесь на первоклассный секс с таким записным уродом.
Почувствовав откуда-то прилив сил, девушка томно прошептала:
- Если только по быстрому и в полной темноте... Или с зажмуренными глазами... Правда?
И тут Катерина громко расхохоталась, а Воропаев, резко отшатнувшись от нее, понял, что ему никогда не одержать победу над этим человеком, который откровенен, прежде всего, с самим собой.
Он смотрел на нее, как на музейный экспонат, понимая, что так и не сумел разобраться в ней... Даже на сотую часть! Александр покачал головой и выдохнул:
– Катя, вы все таки очень необычная девушка. Не сочтите за комплимент...
- Не волнуйтесь, не сочту!
Развернувшись на каблуках, Александр буквально выскочил из каморки, чуть не сбив с ног вошедших в кабинет Андрея и Романа, которым потребовались кое-какие документы.
- Чего это с ним?
Катя отдышалась от смеха.
- Да, так... Александр Юрич еще не слишком умеет сделать предложения, от которых невозможно отказаться... Вот и все...
- Кать, а мы за Вами и за документами.
- А я-то вам там зачем?
- Милко требует.
- Ну, если Милко, то… Но только чтобы избежать грома и молний!
«Шик и роскошь» - это словосочетание стало девизом новой коллекции «ZIMALETTO». И на это имелись все основания! Маргарита с Кирой, замерев в восхищении, не могли оторвать взглядов от моделей, которые, как пестрые тропические пичужки, буквально летали по подиуму в костюмах из нежнейшего шелка и по-королевски шикарного бархата. А потом на смену птичкам «выпорхнули» любимицы маэстро – «бабОчки» в платьях из невесомого шифона.
Феерия! «Праздник для глаз»! Отблески стразов слепили и восхищали, перья откровенно дразнили, переливы перламутра соблазняли, бисер подшучивал и на что-то намекал…
В общем, «шик и роскошь»!
Зрители были в полнм восторге.
Но Павел был приятно удивлен совсем не этим.
Его сын возмужал за какие-то недели. И это не могло не нравиться отцу…
А еще…
Павла поражала та связь, которая установилась между Андреем и его помощницей. Их тандем – вот что, по его глубокому убеждению, был залогом успеха будущих дел «ZIMALETTO».
Особенно это было заметно, когда эти двое начинали говорить или хором, или продолжая фразы друг друга. Как на небольшом совещании перед показом.
И еще одно… Андрей вел себя с Катей так, как будто…
Как будто перед ним была самая, что ни на есть красавица!
«Повзрослел… Наконец-то…».
А Катерина все что-то сообщала Павлу.
- Мы предложили работникам трудиться в три смены.
- Но это же женщины, у которых есть семьи и…
- Мы никого не будем заставлять. Все – только на…
Тут ее перебил Андрей:
- … на добровольном согласии и с повышенной зарплатой. Оборудование, которое способно работать больше, не будет простаивать. И не простаивает! А это дает немедленный результат! Выпуск продукции увеличивается и...
- …и при этом качество не страдает! Вы сами можете убедиться в этом на показе!
И Павел, глядя теперь и на подиум, и на сына, рядом с которым скромно сидела его помощница, убеждался.
И в этом, и в том, что…
Что Андрей правильно сделал, что вовремя отказался от затеи со свадьбой!..
…Когда родители и Воропаев покинули «ZIMALETTO», Малиновский, повернувшись к другу, спросил, как отрезал:
- Слушай, Жданыч, а что там со свадьбой? Правда, ничего не будет?
- Правда…
- И из-за кого все это?
- При чем тут кто-то?
- Ой, да брось ты! Я же тебя знаю… Ну, колись!
- Знаешь, Ромк… А я сам не знаю, что со мной происходит… И все как-то… В общем, она – не такая как все остальные и…
И вот тут до Романа дошло.
- Это что?.. Катя?.. Пушкарева?.. Ну… Ты… Ну, ты дал…
Малиновский смотрел на друга так, будто видел впервые.
- Она же наскучит тебе, Андрюх… - сказал он после долгой паузы, которую Жданов не смел нарушить.
- Нет… Это другое… Ты не поймешь…
Друзья снова замолчали…
- Ну… Ты сам говорил: там ребенок, и…
- Знаешь, я как-то на днях задумался… Вот сколько ей? Двадцать семь, двадцать восемь? А у нее уже дочь… А я… У меня же нет ничего… Вот, компанию, которую отец создал… Отец, а не я, понимаешь? – развалил и…
- Ну, не клевещи на себя! – Роман хлопнул друга по плечу. – Не развалил, а чуть не развалил…
- И это тоже только благодаря ей…
Снова наступила недолгая, но серьезная тишина…
- Да… Тут, как я погляжу, случай клинический… Но тогда, - и Роман посмотрел на Андрея непонимающим взглядом, - чего ты бездействуешь?
- А что делают-то в таких случаях?
- Во дундук… Ухаживают! Катя – женщина, как и все остальные… Неужели я тебе должен это объяснять?
- И что?
- То! Ну, там, конфеты-шоколадки, игрушки-зайки-хрюшки, открыточки в стихах… Чего сел? Ноги в руки и пошел!
- Я же тебе говорю – она не такая!
- Тогда, для начала, выясни хоть кто этот Зорькин. Давно этот вопрос меня тревожит… А вдруг на за него замуж собирается?
- С чего ты взял? – у Жданова от этой мысли даже пальцы похолодели.
-Да, тут Шурочка как-то обмолвилась, что у Катерины с этим Николаем – любовь… Амура нагадала что-то про старое знакомство, которое превратиться в самое настоящее чувство… Так что не сиди как сыч… Выясняй, давай!
И весь положительный заряд дня пропал.
А и, правда, кто такой этот Зорькин? Кто он для Кати? Как бы узнать?
И как бы понять, что, в конце концов, происходит с ним!..
Наступил вечер.
Рабочий день давно закончился, но ни президент, ни его помощница не спешили покидать компанию…
«Только я глаза закрою – предо мною ты встаешь…
Только я глаза открою – над ресницами плывешь…»
- Это точно про меня, - грустно усмехнулся Андрей.
Теперь, каждый раз, лишь стоило ему закрыть глаза, он видел Катю, спящую в его постели, но не в том платьице в горошек, в котором она пришла к нему в тот выходной день, а в потрясающей жемчужной шелковой пижаме. Фантазия, чего уж там говорить – весьма богатая, рисовала ему картины одна другой притягательнее: вот Катя откидывает одеяло и зовет его к себе, а вот ее шелковая рубашка задралась кверху, обнажая плоский живот, а вот она вообще снимает это жемчужное чудо и…
- Черт!
Андрей ударил по столу кулаком.
Катя немедленно выглянула из своей каморки.
- Что-то случилось?
Андрей заворожено смотрел на нее несколько минут ничего не говоря.
Катерина покраснела.
- Ну… Если все нормально…
- Погодите, Кать…
- Что?
- Скажите, а… - «Действуй, пацан!», - …а Вы у меня замуж не собираетесь?
Пушкарева замерла, ошарашено глядя на шефа.
– Катя... Давно хотел вас спросить... Вы замуж не собираетесь?
«Идиот! Вот уж спросил, так спросил! Молодец! Деликатно поинтересовался…».
- Да, с утра, вроде бы нет… - попыталась пошутить Катя.
- Кать, я серьезно…
- Ну, так и я… В принципе… Такой возможности не отрицаю, но вот с кандидатурами проблема. А зачем это вам?
- Ну, у Вас же бойфренд…
«Бойфренд! Блин, слово-то какое-то дурацкое!.. Шаблон какой-то… А с Катей… Кате нужен… Человек…».
- Да… Или я дура, или лыжи воском не смазаны… Это Вы про кого?
- Ну, Николай Ваш… Зорькин.
Катя то ли кашлянула, то ли хрюкнула, то ли хмыкнула. Непонятный, в общем, выдала звук.
- Кто? Коля? Ну, так Коля не бойфренд! То есть, он френд, но не бой… Черт! Бой, но… Елки-палки! Он – просто друг! Я же Вам уже говорила. Мы ж с пеленок вместе! Мы, простите за такую откровенность, в одном дачном баке под присмотром обеих мам голышом купались, когда нам года по два было…
«Господи! Как же мало человеку надо для счастья?!!!».
- Так что насчет Коли… Слухи о моей свадьбе сильно преувеличены, - Катя улыбалась.
«Неужели ты думаешь, что я могу любить кого-то кроме тебя?».
Ее взгляд, подобно лучику, ласкал его лицо, и если бы сейчас ей дали такую возможность, то она прижалась бы к нему, обняла, закопалась лицом в его рубашку, вдыхая его запах – запах сильно и любимого мужчины – и застыла бы от счастья…
Андрею показалось, что кто-то ласково провел рукой по его щеке… Потом обнял… Прижался лицом к груди и…
«Приехали…».
Катерина очнулась.
- Андрей Палыч, я могу быть свободна?
- Конечно, Кать… Поздно уже… И я сейчас ухожу, только кое-что заберу из приемной… Клочкова опять не принесла необходимую корреспонденцию… До свидания… И еще раз спасибо за все то, что Вы сделали сегодня и вообще…
Катя замолчала и смотрела вслед уходящему мужчине. А он, уже взявшись за ручку двери, вдруг остановился и, обернувшись, прошептал:
- Нет... Не так...
И ему потребовалось только несколько его широких шагов, для того чтобы преодолеть разделявшее их расстояние и…
Каким-то непостижимо нежным движением прижать ее к себе и наклониться над запрокинутым к нему немного испуганным личиком. Андрей посмотрел Кате в глаза и замер, лаская ее взглядом...
А еще через минуту он дарил ей ласки уже своими сильными пальцами, которые нежно касались ее чувствительной кожи.
Андрей посмотрел на нее, прямо в глаза, и через несколько секунд перевел взгляд на губы, которые опалило, будто огнем. Сердце девушки бешено заколотилось, закружилась голова, и если бы не Андрей, который нежно, но крепко держал ее в объятиях, Катя непременно упала бы.
- Я думал об этом весь день... Да, какое там – день!.. Недели… Месяцы… Только сегодня… Сегодня было особенно отчетливо и мучительно... - признался Жданов и, склонившись к ней, ласково поцеловал. Он коснулся ее губ своими, потому что он этого хотел. Лишь только произошло это касание, Катя, ни минуты не колеблясь, как могла, ответила на поцелуй, отчего-то плотно сжав свои губы. «Она будто целуется впервые…», - подумалось Жданову и тут все его мысли растворились в нежном бархате ее рта. Он не мог оторваться от нее, и, осторожно обведя кончиком языка ее сомкнутые губы, превратил поцелуй в более настойчивый. Глаза девушки широко раскрылись, но она не оттолкнула мужчину, а, слегка сдвинув брови, как прилежная школьница, увлеченная уроком, приоткрыла ротик. Их языки немедленно соприкоснулись! Катя вздрогнула, отдернулась от Андрея, но тут же прижалась к нему снова, стремясь испытать новые ощущения. В ее порыве можно было заметить чисто женское любопытство, которое свело Жданова с ума. Она делала все с таким простодушием и доверием к нему, и все это было так ново для Андрея, что он был потрясен до глубины души.
Такой восторг он испытал только однажды… Казалось, истинное желание любви едва тлело в нем все эти годы. Несмотря на весь тот длинный список женщин, которые были в его постели, ни с одной из них он не испытывал такого вихря эмоций, как от одного-единственного поцелуя с Катей! Получалось, что настоящее желание и чувство сознательно сдерживались внутри него, а теперь, ярко и жарко вспыхнув, потекли по жилам расплавленной огненно-горячей кровавой лавой.
– Катя... – шептал он, едва слыша себя, – девочка моя!.. Обними меня, - попросил Андрей, и когда Катя, подняв руки, сделала это, их тела почувствовали друг друга еще больше.
От этого удивительного ощущения, которое охватило ее от макушки до пяток, Катерина не смогла удержать странного звука, ненароком вырвавшегося из горла...
«Наверное, так свое удовольствие выражали еще в каменном веке», - промелькнула у нее странная мысль и тут же растворилась в океане удовольствия, которое дарила ей эта ласка.
Андрей уверенными движениями будто исследовал ее тело, гладя спину, плечи, руки, и ни на секунду не переставал ее целовать. Катерина от всего этого: и от его ласк, и от поцелуя, и от его близости, почувствовала, что ее тело начинает дрожать от охватываемой страсти. Девушка уже сама хотела всего того, что делал Андрей. Пусть даже и не умела этого! Она целовала его в ответ, прижималась к нему все теснее, и чувствовала, что еще немного, и она сойдет с ума!
Андрей, будто угадав ее настрой, немного отстранился от нее, и тут же заметил, как она испуганно открыла глаза:
«Не отдаляйся!» - молил ее взгляд, и мужчина, скинув с себя пиджак, вновь прижался к ней, целуя жарче прежнего.
Теперь огнем опалило обоих. Что их разделяло? Всего лишь два слоя ткани между жаждущими друг друга телами... Кого обманывать, если и так все стало понятно?
- Катенька... - раздался его шепот в тишине кабинета. - Как же я мечтал об этом...
Его голос вернул сознание девушки к реальности, ведь как-то надо было понять, что именно ей говорят. И это сознание с ужасом отметило одну совершенно возмутительную вещь: если Андрей будет продолжать целовать ее, то еще немного, и она начнет раздеваться... И что тогда он подумает о ней?
Наверное, в этот момент Жданов и сам понял, что им обоим надо остановиться, пока не перейден определенный рубеж, за которым остановиться будет уже невозможно.
- Катя...
- Андрей... Палыч... А что это? - едва пролепетала Катерина.
- Ничего странного, просто я тебя люблю.
- Что?
Жданов улыбнулся, наконец, поняв, что такое с ним творилось все это время, и повторил, еще крепче прижав к себе девушку:
- Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ…

Только я глаза закрою — передо мною ты встаешь!
Только я глаза открою — над ресницами плывешь!

Только я глаза закрою — предо мною ты встаешь!
Только я глаза открою — над ресницами плывешь!
Георгий Орбелиани

***
Андрей не мог сказать, спал ли он в эту ночь. Наверное, спал, если до того момента, как поднялся с кровати, видел перед собой янтарно-медовые глаза, в которых отражался он - счастливый и любимый. Да, и после, в общем-то, тоже…
Он мчался в компанию на всех парах, чтобы увидеть ЕЕ, обнять, прижать ее к своей груди и сто, нет! – тысячу раз повторить, что он ЛЮБИТ ее.
Любит…
И как это случилось? Как эта маленькая девочка сумела сделать невозможное – поселить в его сердце любовь? Это было не делом одного часа, дня, даже месяца! Подумать стыдно: он – тридцатитрехлетний мужик не знал, что такое любить… Совершенно… Да и как ему было это узнать, когда… Когда голова и душа были забиты мусором. Ведь если внимательно рассмотреть его, как под микроскопом, что получалось раньше? Взять каждую его черту по отдельности – все чудесно: сильный, умный, красивый и те де и те пе, но сложи все вместе и… Получится не пойми что... Авангардистский портрет кисти Пабло Пикассо, по которому Андрея Жданова можно было спутать со стиральной машиной, электрической мясорубкой или трамваем номер восемь или двадцать три…
И сплошное вранье всем и каждому: родителям, знакомым, невесте, себе…
Прежде всего себе!
А теперь…
Теперь все было по-другому.
Теперь Андрей учился не только любви, но и честности…
Мужчина понял, что дела по намеченному им плану «сокрытия» продолжаться не могут.
Почему он так решил? Андрей не знал, и, собственно, ему было все равно. Главное – это то, что Катя – его Катенька - любила его в ответ, и они будут вместе с нынешнего дня!
Окрыленный своими мыслями, Жданов летел в компанию, к Кате…
…А Пушкарева уже была на месте, только…
Ее состояние «окрыленным» назвать было нельзя.
Все ее надежды, что вчера дарили счастье, под давлением разума пожухли, подобно осенней листве. Даже мечтать больше было не о чем. И надо было произойти такому, что и последняя надежда девушки, которая несмотря на все, что шептало ей ее сознание, продолжала жить после первых же слов Жданова, произнесенных им, погибла…
Андрей, увидев любимую, тут же решил поделиться с ней своими планами насчет того, чтобы раскрыть отцу всю правду, а потому сказал прямо с порога, надеясь, что она подержит его:
- Кать! Привет! Я хочу поговорить с тобой о «НИКА-моде» и…
- А почему Вы вчера не начали прямо с этого? – тихо спросила Катя, и тут Андрей замер с раскрытыми для объятий руками.
Перед ним стояла… Незнакомая девушка…
Вид у нее был необычайно отрешенный и опустошенный. Глаза – погасли, став тусклыми и безжизненными. Да и вся она будто поблекла за несколько часов их разлуки.
И это его Катенька?
Где ее сила, где ее фантазия, задор, воодушевление, к которым он так привык, и которые открывали перед ним новые пути?
Казалось, в Кате что-то умерло…
- Кать, а что случилось? – спросил Жданов.
- Ничего… Ничего такого, что выходило бы за пределы того, что могло произойти со мной. Я только никак не могу понять того, что я могла Вам поверить.
- Во что? – Жданов хотел обнять ее, но Пушкарева отшатнулась так резко, что едва устояла на ногах.
- В Ваши… чувства ко мне…
- Но, Кать, я…
- Вам просто надо было взять под контроль человека, который теперь контролирует «ZIMALETTO». Вот и все…
Все это было настолько ужасным, что Андрей растерялся.
И упустил последнюю возможность. Если бы сейчас он сказал, что все это ложь, обнял бы ее, прижал к себе, то, возможно бы чувства в девушке снова бы победили, но…
Мужчина стоял как вкопанный.
Он был оглушен и неожиданностью, и обидой, которые принесли ему слова Кати, а потому ее последующая речь прошла как бы мимо него.
- Не беспокойтесь, Вашей компании ничто не угрожает… Вы можете быть спокойны… «НИКА-мода» не изменит своего отношения к «ZIMALETTO»… А вот наши отношения… Наши отношения немного изменятся…
Андрей молчал.
- Мне надо работать…
И тут Жданов взорвался.
- Объясни мне, наконец, что произошло?!
И Пушкарева объяснила, только теперь все попытки Андрея объяснить что-либо были напрасны: девушка «закрылась» для него и оставалась безучастной ко всему. Когда Жданов понял, что все его слова напрасны, у него даже руки опустились.
- Простите, меня ждет работа… - снова прошелестел голос Кати, и она прошла к себе.
Что?.. Что же такое произошло, что его девочка напридумывала себе столько всего? Неужели его прошлое поведение могло привести к таким выводам? Ведь таким честным в отношении своих чувств Андрей не был никогда! Никогда и ни с кем!
И вдруг…
Дверь его кабинета открылась, и на пороге показался сияющий Роман.
- С добрым утром, мой президент! Как дела? Как наша стратегия? Ты, кстати, подумал о том, что я тебе предложил на днях?
Услышав эти слова Катя снова додумала тот смысл, которого в них не было: «Приударь!» - пролетело в ее голове. Бросив бумаги к себе на стол, она вылетела из каморки и пробежала мимо Малиновского и Жданова, стремясь скрыться от испытующих карих глаз как можно дальше.
«Успокойся, слышишь? Давай, возьми себя в руки!».
Пушкарева зашла в дамскую комнату, в которой, к ее радости, никого в тот момент не оказалось, и, закрывшись в одной из кабинок, оставалась там до тех пор, пока глаза не высохли, ком в горле не рассосался, а противная дрожь во всем теле не прекратилась. Вот только боль никуда не ушла.
Но с ней надо было как-то смириться.
Катерина подошла к раковине и умылась, а потом взглянула на себя в зеркало и усмехнулась.
- Да уж… Раскрасавица…
Девушка отвернулась и подумала над тем, как ей быть дальше.
Она не может, как последняя трусиха, взять, написать и бросить в лицо Жданову заявление об уходе. Во-первых, дела компании е так хороши, как хотелось бы и в этом не малая и ее вина. А во-вторых… Это не по-Пушкаревски – бежать с поля боя!
«Будем биться до последнего…».
Было еще и в-третьих – работа ей по-прежнему была нужна, а поиски нового места стали бы проблемой. Конечно, ее могли взять во многие места, но… Не ко всем бы она пошла, вот в чем дело…
А в-четвертых…
Нет! Только три причины, и никаких четвертых!
Снова навернулись слезы на глаза, стоило только вспомнить губы Андрея, ласкающие ее…
Все! Это все закончено! Больше она на такое не пойдет…
И что в итоге? – она остается работать. Надо просто набраться терпения и стиснуть зубы… И все…
Возвращение в каморку стоило Пушкаревой титанических усилий, но там ее ждал еще один сюрприз…
…Дело было в том, что как только Катя выскочила из кабинета, Роман тут же поинтересовался у друга тем, что случилось, и Андрей все рассказал.
- Ну, Жданов, ты олух… Неужели ты не знаешь, как можно убедить женщину в своих серьезных намерениях? Да еще влюбленную в тебя так, как Катя?
- Ты не понимаешь, Катя не такая как все и потому…
- Но приемы обольщения действуют на всех одинаково. Поверь мне! Она считает тебя виноватым – признай вину, извинись, и…
- Но я не виноват ни в чем!
- Это тебе только кажется. Повторяю – извинись, а дальше все по плану. Моему, естественно. А потому ты поступишь так…
И Малиновский прочитал своему «ученику» настоящую лекцию, в довершении которой сделал звонок в компанию по доставке цветов и заказал потрясающий букет роз…
… Который теперь красовался на столе Кати рядом с открыткой со словами «ПРОСТИ МЕНЯ…».
«И он думает что все так просто после всего, что…?!»
Негодование и гнев заняли место боли. Девушка вышла из каморки в кабинет, где за столом в ожидании сидел Жданов, и вместе в цветами остановилась напротив него:
- Андрей Павлович… Я очень хочу… Нет. Я просто требую, чтобы больше Вы… никогда и ничем… не напоминали мне о… нашем вчерашнем разговоре.
- Катя, я…
- Между нами ничего быть не может, теперь я это точно знаю! Ничего не убедит меня в обратном. Не старайтесь больше в этом направлении. Это будет напрасно, а потом… Я ведь уже сказала Вам, что за «ZIMALETTO» беспокоиться нечего… А теперь меня ждет работа, и Вам тоже не мешало бы о ней вспомнить…
Она сделала небольшую паузу, посмотрев на мужчину, и добавила:
- И заберите свои цветы… Пожалуйста…
Катя положила букет на стол президента и вышла из его кабинета.
Андрей тяжело вздохнул.
Черт его дернул послушаться Малиновского! Надо было действовать на свой страх и риск, тем более, что до вмешательства этого Казановы все шло так хорошо... А теперь... Что делать теперь? Он все душой жаждал убедить Катю в том, что для него она самая красивая и привлекательная на всем белом свете! Самое странное заключалось в том, что когда Андрей действовал не стандартно, а так как чувствовал, вел себя так, как хотел, не просто оттого, что Катерина была рядом, а оттого, что по-другому не мог, она верила ему больше...
Ему это удавалось всего день назад, да и теперь, когда они случайно оказываются близко друг к другу он по-прежнему чувствует, как сильно волнует ее, но... Почему тогда он не может избавиться от противного ощущения, что идет не туда, что отдаляется от цели, а не приближается к ней? Неужели она не сможет поверить в его искренность? В его нежность, желание, в его... Любовь...
Где-то и когда-то он прочитал, что женщины — это существа с другой планеты соседней нам Вселенной... До Кати он был с этим не согласен. Все причины поступков его многочисленных подружек всегда были ему понятны. Даже Киру, в какой-то степени он теперь понимал, потому что сейчас видел основную причину ее поступков — неуверенность в их отношениях, но вот Катя... Катя была полна загадок всегда — с первого своего рабочего дня в его компании и по сегодняшний момент! В отношении ее он всегда что-то упускал... Что-то важное, ключевое...
А еще он пришел к мысли о том, что всю жизнь встречался просто не с теми женщинами…
И подарил букет тете Симе – уборщице, которая вечером пришла вытряхнуть корзины с мусором…
Надо было разрабатывать свой план и больше ни у кого не спрашивать советов!
***
Катя не могла ничего с собой поделать. Она продолжала любить Андрея…
Да и странно было бы, если бы такое глубокое чувство, какое жило в ее душе, исчезло за считанные часы…
Это было невозможно…
Но как это было жалко!
И если днем девушка еще могла сдерживать себя, как бы трудно это не было, то ночью…
Прошло только две ночи, но…
Она просыпалась от ощущения, сладкого ощущения поцелуя…
Поцелуя Андрея…
В такие моменты Кате просто хотелось кричать от отчаяния…
А его поведение в эти два дня? Оно говорило о том, что ошибается именно Катя! Она ошибается, а не он обманывает!
С каждым часом ее чувства брали верх над ее разумом, и это приносило ей невыразимые мучения и… Страх…
И вот наступал третий день…
«Завтрашний…»…

…Кто бы знал, как тяжело бывает пережить простой обеденный перерыв! Как хочется разнести все к чертовой матери только потому, что она пошла к стоматологу не с тобой, а с каким-то хлюпиком, которого будет держать за руку! И за что ему, скажите на милость, такая честь?!!! Вот он – Андрей – все отдал бы за то, чтобы почувствовать ее пальчики в своей ладони… А этот?.. Ну, где справедливость?!!..
Но вот Катерина вернулась.
Жданов почувствовал это где-то на подсознательном уровне и, буквально за секунду до того, как двери лифта открылись, показался на ресепшене, но для Пушкаревой остался не замечен. А потому стал свидетелем очень интересно сцены, которая только довела его до белого каления…
А что, спрашивается произошло? Да. Простой разговор старых друзей, которые привыкли подшучивать друг над другом.
Катя, какая-то растрепанная, бледная, но… БЕЗ СКОБОК НА ЗУБАХ (!!!), стояла у пока еще пустого ресепшена (Женсовет еще не вернулся из «Ромашки») и что-то говорила Николаю.
Жданов напряг слух, отойдя немного в сторону, чтобы скрыться за стендов, зачем-то принесенным на административный этаж их цехов.
- Крысы, мыши, пауки и... стоматологи... Вот все, кого я боюсь.
- Так, со страхами надо бороться! Пушкарева! А давай я тебе на День Рождения крысу подарю, а? Будешь ее дрессировать, сыром подкармливать...
- Я тебе подарю... Я тебе счас так подарю! Я тебе счас как матерчатому жирафу шею узлом свяжу и... А на щеке-то что? - тон девушки сразу изменился и наполнился заботой и беспокойством. - Порезался, что ли? Где?
- Кать, да грязь, наверное.
- Ну-ка...
Пушкарева лизнула палец, потерла щеку Зорькина и облегченно вздохнула.
- Точно... Пор-р-росенок… Вечно ты…
- Ага… А насчет крысы, Кать…
Подзатыльник стал ему ответом и добавок.
- Коль, Лерку сегодня встреть пожалуйста, а то у нее репетиция перед завтрашним концертом поздно кончится.
- Лады.
- Ну, тогда до вечера, - она поцеловала друга в щеку, поправила ему воротничок и пригладила вихры. – Все, шагай!
Зорькин скрылся в лифте, и тут за спиной девушки раздалось тихое:
- И после всего этого он только друг…
Голос был тих, но…
Сколько всего в нем таилось, боже мой!
Катерина медленно повернулась и тут же увидела Жданова, который был мрачнее тучи.
Да, он был зол... И еще как! Но вырваться этому чувству мешала... Грусть... Оттого, что его Катенька, его девочка была очень далеко, находясь от него всего лишь в нескольких шагах... Да, и не Катенька это была... А какое-то существо, которое только внешне на нее было похоже...
Проекция...
Бесцветная, безучастная, холодная...
И Андрей совершенно не знал, как ему вернуть ту, которая стала для него всем за какие-то считанные дни! Но он ее вернет!
Жданов походил на вулкан. И подобно Этне, был готов взорваться в любой момент.
И этой секунды ждать долго не пришлось!
Мужчина был готов раздавить Катю в своих объятиях или…
Зацеловать ее или…
Приковать ее к себе или…
Любить до конца жизни…
Если бы кто-нибудь смог увидеть то, что творилось у Жданова внутри, то больше всего эта картина напомнила бы ему сноп искр, которые вырываются на свободу при сварочных работах.
А там ведь такое напряжение!
И именно им – напряжением, которому надо было куда-то шандарахнуть, можно было объяснить то, что Жданов схватил Катю за руку и, буквально поволок за собой.
Сначала в лифт, а потом…
Андрей нажал на кнопку не глядя…
Это был этаж, на котором был склад тканей… И именно туда он и потащил упирающуюся и сопротивляющуюся девушку.
- Отпустите меня! Немедленно! Сейчас же!
Но все как об стенку горох!
Жданов прошел в одно из помещений и, повернувшись лицом к Кате…
Схватил ее и…
Это было все…
Его терпение лопнуло! А если учесть то, как долго он мучился от неутоленного желания к этой… К этой пигалице любимой, то…
- Даже не думай сопротивляться, не поможет… - только и успел сказать он, когда приник губами к ее губам.
Мощный, сильный, властный и такой беспомощный перед её невинностью, чистотой, нежностью….
Он ничего не мог с собой поделать… НИЧЕГО!
Андрея уже ничего не волновало – только Катя.
Она была нужна ему и…
И ВСЕ!
Неужели можно целоваться так?.. Оказывается, да, но не со всеми, а только... с ней... С ней! Которую любишь...
Это не желание... то есть, не только желание... Тут еще и душе чего-то хочется...
Душе! И никакие преграды уже не помеха! Их больше нет...
А поцелуй все длится...
И сил прибывает от него! Как будто все тело заполняется чем-то незнакомым, силой ли, энергией, властью ли... Андрей не знал, но чувствовал, что теперь стал совершеннее. И это сделала она...
Он — живой! Катя это доказала! Доказала и показала, что наслаждение можно получить только...
От одного единственного поцелуя...
Поцелуя-потрясения, поцелуя-открытия, поцелуя-... Да, просто поцелуя!
Губы — ароматные, сладкие...
Кожа — шелковая, нежная...
Волосы — пушистые, пахнущие весной и самой любовью!
Это она... Она! Его любимая!
Так бы вот прямо сейчас сорвал с нее все это — лишнее, мешающее — и все... Стал бы с ней чем-то целым, а не разделенным по прихоти чьей-то глупой на две части, которые не могут по-настоящему жить друг без друга... Ну, не могут и все!
Катерина все еще пыталась вырваться из его объятий. Упрямо сжимала губы, пыталась отвернуть лицо, но... Ничего не могла сделать, а потому...
Сдалась...
Сдалась после борьбы, которая и длилась-то может минуту, может две, но отняла все силы...
Сдалась и (как это получилось-то?!!!) приоткрыла свои губы его губам...
Силы все закончились? Врете Вы все, госпожа Пушкарева! А это что? Что это заполняет Вас изнутри? Неужели не чувствуете?
То же самое, что происходило в эти мгновения с Андреем, начало происходить и с Катей. Она почувствовала себя так, как никогда до этого.
Что это? Чем это объяснить?
Господи... не дай обмануться снова!
Андрей снова страстно и пылко поцеловал ее, так жадно приникнув к ее губам, что все сомнения девушки в том, что он действительно ее желает, лопнули, как мыльный пузырь.
- Кать… Ты же чувствуешь, правда? Я люблю тебя, слышишь? Люблю! – признавался он между поцелуями, а его руки…
Его руки позволяли себе многое из того, что он себе так долго запрещал!
Большие мужские ладони скользили по ее плечам, спине и бедрам, крепко прижимая ее тело к его. Катерина чувствовала, как ее уносит какой-то вихрь, и решила отдаться ему… Ее ладошки скользнули Андрею под пиджак, и он тут же начал раздевать ее.
Прямо здесь! Среди цветных отрезов шелка, органзы, атласа и еще Бог знает чего!
Отчего-то перед Андреем возникла картинка, которую он недавно видел в каком-то фильме: Катя, как какая-то древняя богиня, совершенно обнаженная лежит на алом атласе, прикрытая только куском красного шифона, который не в силах скрыть всю красоту ее тела…
Мужчина даже застонал от представленного, и его пальцы коснулись девичье груди через тонкую кофточку.
Катя застонала и запрокинула голову назад…
- Катя... – только и смог прошептать Жданов, и опустился на ткань…
Алую ткань…
Ткань любви, страсти…
Страсти, которая кружила этих двоих, сумасшедших любящих…
Страсти, которая иногда подобна вспышке: яркой, но…
Короткой…
Чей-то голос из коридора заставил Катерину опомниться, и она, собрав все свои силы, все-таки оттолкнула Андрея от себя.
И вовремя, потому что они оба были почти раздеты…
- Кать, я…
- Помолчи, пожалуйста…
Катя натянула на себя кусок алого шелка, стараясь прикрыться, а Андрей, закрыв глаза, упал на спину.
- Почему мне надо молчать?
- Потому что тебе надо меня послушать…
Минутная пауза, которая последовала за этой фразой, была тяжелее всего, что испытывали эти двое за последнее время.
- Андрей Палыч… Я должна извиниться за… За то, что напридумывала себе насчет Вас и Вашего плана…
Жданов с надеждой посмотрел на нее.
- Но я должна сказать, что между нами все-таки ничего быть не может… Мы слишком разные…
- Кать, хорошая моя, что ты говоришь? Ну, что ты говоришь даже сейчас и здесь!
- Правду… Я слишком долго не могла сама поверить в нее… Мы – разные и между нами много препятствий…
- Какие могут быть препятствия, когда мы любим…
- Их много! Поверьте мне.. И просто уйдите сейчас…
Андрей испытующе посмотрел на Катю, которая так крепко вцепилась в шелк, что даже костяшки пальцев побелели. На него вдруг неизвестно откуда навалилось смутное ощущение опасности, угрожающей сейчас им обоим. Будто они вместе с Катей висят на ниточке над бушующим потоком. И стоит только ниточке оборваться – все… Конец…
- Я не могу уйти, Кать… Прости, но не могу!.. Прости, но со мной еще никогда такого не было… Ни в чувствах, ни в… - он махнул в сторону, указав на ткани… - Я всегда держал себя в руках, но с тобой…
- Вот именно. Когда пройдет новизна, я надоем вам и… Все… Это будет для меня так больно, что…
- Да как ты можешь говорить так! Я люблю тебя, слышишь? Люблю и…
- Это Вам только кажется, поймите!
- Кать…
- Нет… Все… Кроме разницы в положении, достатке, состоянии, есть еще и моя дочь, которая…
- Станет моей, если ты только позволишь.
- Это легко сказать, но на практике трудно реализовывается… Пожалуйста… Время докажет, что я права… А сейчас, разрешите мне одеться…
Ее тихий, но твердый голос был похож на чтение приговора.
Приговора их любви…
Жданов сдался и, отвернувшись, начал одеваться…
...Только на этом ничего еще не закончилось!..
…Милко и Женсовет постарались на славу! И Федька и Потапкиным, кстати говоря, тоже! Вечеинка, которую они устроили для Кати после окончания рабочего дня была веселой, и Пушкарева сделал все от нее зависящее чтобы никто не догадался о ее переживаниях. Она даже немного выпила, позабыв о том, что алкоголь «развязывает» ей язык и придает смелости. Именно эта ее забывчивость подарила надежду Жданову…
Он стоял у окна, когда за его спиной послышался шум.
Это оказалась Пушкарева, которая, сопя от усердия, тащила из своей каморки утренний букет.
- Вот… Я не могу принять…
- Кать, - устало сказал Андрей. – Это всего лишь подарок…
- Всего лишь…
Андрею вдруг показалось, что они с Катей никогда не поймут друг друга, как иностранцы…
А она так нужна ему!
С ней всегда и все шло не так! Не по правилам, а вопреки им.
Она своими словами, поведением, решениями сложных задач все время ставила его в какой-то тупик, словно в бесконечном лабиринте, и всегда была неожиданна…
- Всего лишь… - повторила Катя, вдруг всхлипнув…
- Кать… - посмотрел на нее Андрей. – Что с тобой?
- Ничего! Зачем ты подарил это?
- Я просто люблю тебя…
- Любит он…
- Да, люблю!
- А я тебе снюсь? – вдруг сорвалось у нее с языка, и девушка посмотрела Андрею в глаза.
Жданов чуть не вскрикнул от обиды. Нет, это надо, он – здоровенный детина перед какой-то малявкой и…
«Снишься! Каждую ночь, Катюша, снишься! Только не скажу… Вот не скажу и все!».
- Молчишь… А я вот вижу сны с одним… Индивидуумом…
- Ну и видь!
- И вижу!
Тут Катя подошла к нему близко-близко и ткнула пальцем ему в грудь.
- Вот скажи, зачем, а? Зачем?
Тот ничего не понял.
- Что зачем?
- Зачем ты мне снишься?!
Андрей обомлел. Он не ожидал такого поворота дел. Он ей снится…
ОН ЕЙ!
А Катерина продолжала.
- И ведь с самой первой встречи… А в последние дни… Ведь и не сплю почти, но стоит только закрыть глаза… И ведь как снишься!.. То мы все втроем в каком-то парке, с Леркой… То в саду… То под Эйфелевой башней в Париже!.. То вдвоем и… Зачем?!!!
- А я-то тут причем? – вдруг вырвалось у Жданова.
- Ага, значит, ты думаешь, если сны мои, то ты ни при чем? Что только одна виновата?
- Нет… - Андрею вдруг стало тепло-тепло в груди, и он улыбнулся, осторожно обняв девушку за талию.
Ему очень хотелось сейчас подхватить ее на руки и спрятать ото всех, оградить от всего плохого, успокоить, вызвать улыбку на лице…
- Кать… В таком никто не виноват… Это Судьба…
И тут Катя прижалась к нему в ответ. Только не как в любовном объятии, а доверчиво, открыто…
- Наверное, Судьба… Потому что… Я хочу видеть эти сны…
- Катюш, но зачем же ты тогда противишься? Ведь ты любишь меня…
Девушка посмотрела ему в глаза:
- Меня сдерживает только страх перед возможной болью…
- Катюш, не бойся…
Он склонился было над ней, но Катерина снова отпрянула.
- Нет… Пожалуйста…
- Только помни… Я люблю тебя…
- Замолчи…
- Люблю…
- Молчи!
- Люблю, Кать!
И только тут Катя нашла в себе силы убежать из кабинета…
…Но на следующий день…
Ох, уж эти ее «ЗАВТРА»…
Ей снова надо было на работу и даже больше. Надо было отпроситься сразу после обеда, чтобы приготовить Лерку к ее концерту, прихорошиться (как это она могла в редких случаях) самой и поехать в школу. А значит, ей надо было поговорить со Ждановым.
Поговорить с Андреем, который с самого утра не сводил с нее своих ласкающих глаз.
Она пряталась у себя в каморке, никуда не выходя, а после обеда решилась. Ведь не зверь же он, в конце концов. И потом, у нее для него «предновогодний подарок» - документы о списании долгов «ZIMALETTO» НИКА-модой…
Это должно было помочь…
Вот только…
Тот кого на боялась, измученный за эти три бессонные ночи (не одна Катерина страдала из-за всего происходящего)… уснул!
Уснул прямо за столом!
И все ушло куда-то.
Остался только он – один-единственный!
Катя подошла к Андрею и осторожно погладила его по волосам. Все это было спонтанно, шло изнутри, и девушка не смогла перебороть саму себя.