Я о них каждый день думаю, честно-честно   

-17-

  Жданов-старший поправлялся медленно. Близкие то облегченно выдыхали и мысленно благодарили Бога, за его румянец на щеках и улыбку, то сжимали кулаки на удачу, когда его в очередной раз поднимали в палату реанимации. Андрей разрывался между фирмой и больницей. Он даже не попрощался толком, когда закончилась практика Пушкаревой и Зорькина. Вернее, Андрей  не заметил этого события. Он больше не приезжал к ним, да и не звонил. Несколько раз Катя сама хотела позвонить ему, но так и не решилась. А потом Колька стал приносить ей новости из Зималетто, и она  поняла, что звонить ей нет смысла.
Отчитавшись по практике и сдав зачетную сессию, студенты вышли на летние каникулы. Родители настаивали на том, чтобы они приехали домой, отъелись, отоспались. Набрались сил, но они попытались подработать и бегали по Москве, подыскивая варианты. Колька определился быстро. В кафе «Ромашка» требовался официант на лето, для столиков на открытой террасе. Зорькина в кафе знали хорошо, не зря на практике, он активно осваивал их меню. Катя, с её неуклюжестью, не решилась встать в пару с Колей. Когда он попал в поле зрения женсовета, то его сразу забросали вопросами о Кате и как у них дела. И теперь женсовет всегда обедал на открытом воздухе. Кольку это и радовало и огорчало. Огорчало, потому что, чаевые от них были не очень щедрыми, но зато он был в курсе дел в Зималетто. Девочки очень жалели Павла Олеговича, потому что он долго поправлялся. Сейчас он с Маргаритой Рудольфовной  уехал на все лето в санаторий, в Швейцарию. На реабилитацию. Фирмой руководит Жданов-младший, который все время ездит на встречи, ругается с Милко и отмахивается от Урядова, когда тот жалуется на дисциплину работников. Вечерами Андрей и Роман сажают девушек-моделей в машины и уезжают в клуб. С утра ему лучше не попадаться на глаза, видимо с похмелья и недосыпа, он,  чуть-что, выходит из себя. Воропаев уехал в Европу и Киру забрал с собой. Как бы она не сопротивлялась и злилась. 
  Катю к себе взяла Юлиана. Она занималась, почти тем же, чем и в Зималетто. Офис Виноградовой никогда не пустовал. Все время кто-то приезжал с благодарностью или с просьбой о помощи. Все знали, что Юлиана придумает выход из любого положения. И чем сложнее ситуация, тем с большим энтузиазмом она бралась за работу. На Катю особенно внимания никто не обращал, она тихонько сидела за своим столом и разбиралась с документами.
─ Привет…вот уж, не ожидал тебя здесь увидеть.
Катя подняла глаза и увидела Михаила Борщова.
─ Здравствуй. Я тут работаю…временно. Пока каникулы.
─ Я очень рад тебя видеть. Слушай, а ты…вечером, занята? Может, посидим где-нибудь или погуляем. Поговорим.
─ Ну,…особо не занята. Можно и погулять. Я после пяти освобождаюсь.
─ Хорошо. Постараюсь успеть.
Они провели чудесный вечер. Гуляли, смеялись. Ели мороженое и пили кофе с пирожными, которые Миша заказывал, тщательно изучив меню. Ассортимент в летних кафешках был почти один и тот же, это Мише не нравилось, и он пообещал Кате, что когда откроет свой ресторан, то его летнее меню будет разнообразным  и вкусным, а она может первой снять пробу. Катя рассмеялась и посоветовала Зорькина в качестве дегустатора. У него это лучше получится.
Юлиана заметила, что Михаил стал чаще появляться в её офисе, даже если особой необходимости в этом не было.
─ Вот, значит, кто отвлекает моего лучшего работника. ─ Юлиана с улыбкой подошла к Катиному столу.
─ Я…─ Катя смутилась и посмотрела на Виноградову.
─ Катюш, я шучу. Миша, надеюсь, ты пригласил Катю на пятничную вечеринку, в галерее.
─ Как раз собирался. Ты опередила.
─ Вечеринка? В..галерее…─ Катя вопросительно смотрела то на Борщова, то на Виноградову.
─ Да, Катюш. Галерея современного искусства. Молодые авторы. Молодые рестораторы. ─ Она рассмеялась и слегка подтолкнула Михаила. ─ На Мише фуршет, на тебе…приобщение к искусству. Можешь и друга своего пригласить, я, извини, не помню как его зовут.
─ Спасибо. Его коля зовут. Если, он не будет работать, то…
─ А чем он занимается? ─ поинтересовался Борщов.
─ Он подрабатывает официантом, в «Ромашке», это кафе…,у Зималетто.
─ Так ещё лучше. Если он свободен, то мы его возьмем на работу, на этот день, если он захочет, конечно.
─ Я узнаю. Спасибо.
─ Вот и замечательно. Миш, зайди ко мне. Обсудим некоторые моменты, раз уж ты здесь. А, потом,  Кать, можешь идти. На сегодня все.
─ Дождись меня, ладно? ─ Миша улыбнулся и дотронулся до Катиной руки.
Коля был в восторге от такой перспективы. В пятницу он был свободен и совсем не прочь подработать, ну и посмотреть, что это за мероприятие такое.
У Кати была одна проблема, что ей надеть в галерею. Спрашивать Юлиану она стеснялась, но не у Мише же интересоваться. Можно было, конечно, обратиться к женсовету. Сколько показов в Зималетто они повидали. Только вот сами они странно одевались. Катю это очень удивило, во время практики. Пришлось обращаться к Юлиане. И, неудивительно, что в пятницу вечером, Пушкарева Екатерина не узнавала себя, глядя в большое зеркало в студии стилиста, куда её направила Виноградова. Нет, все, вроде бы было, как всегда. И макияж не броский, и платье скромное, а выглядела Катя мило, свежо и  привлекательно.
─ Что? Нравится? ─ поинтересовался Савелий и легонько поправил девушке локон, который отказывался лежать так, как он хотел.
─ Очень. Спасибо.
─ Пожалуйста. Помни, яркое тебе противопоказано. Все должно быть естественно, по минимуму. Главный акцент на глаза, боже, какие у тебя глаза. Как сказал бы один мой знакомый- глАзы.
─ Милко так говорит.
─ Ты знаешь Милко? Ну, дорогая, ты выросла в моих глАзах.
─ Я практику проходила недавно, в Зималетто.
─ Да ты что? И чему практиковалась?
─ Я в университете учусь, на экономическом.
─ Люблю умных девушек, тем более таких симпатичных.
─ Спасибо.
─ Давай, беги к Юлиане. Надеюсь, ещё увидимся.
─ Я тоже. До свидания.
─ Пока, детка.
В галерею Катя приехала тогда, когда просила Юлиана. Гостей ещё не было. Суетились только организаторы. Миша проверял столы и не сразу заметил девушку. Колька же  довольно улыбнулся, осмотрел её с ног до головы, а потом показал большой палец и вскинул кулак в победном жесте. Зорькин был в униформе, с бабочкой на шее.
─ Катюш, вот и ты. Выглядишь великолепно ─ Юлиана подошла к девушке и приобняла за плечи.  ─ Целоваться не будем. Макияж.  Савелий молодец. Я и не сомневалась. А теперь…оглядись, пока нет толпы страждущих приобщиться к искусству, и я бы хотела знать твое мнение , что тебе понравилось, а что нет. Миш, угости Катю.
─ Да, конечно…Катя!. Прости я…─ он покачал головой и посмеялся над собой ─ Замечательно выглядишь. Может быть, бокал вина или шампанского?
─ Нет, спасибо. Можно воды, без газа.
─ Конечно. Попробуй черешню. Очень сладкая и вкусная.
─ Спасибо. Я попозже. Посмотрю картины.
─ Хорошо. Увидимся. Все же, возьми креманку с ягодами.
Катя бродила по залу, переходя от одной картины к другой? Из одного зала в другой. Что-то радовало взгляд, что-то удивляло. Особенно инсталляция. Даже название «Грехи» не помогло ей разобраться в куче предметов, сваленных в центре зала. Где-то слышались радостные голоса, видимо прибывали гости. Зазвучала музыка. Галерея наполнялась звуками, не только красками. Катя уходила дальше от этих звуков, и даже торопилась. Когда поняла это, посмеялась над собой.  Она поняла, почему её так тянуло вперед, когда вошла в очередной зал. Это нужно было рассматривать в тишине и без свидетелей. Казалось бы, нагромождение красок, какофония, если можно так сказать в отношении живописи. Крупные мазки, явно, не кистью. Цвета тоже странные, какая-то сплошная дисгармония, но ты её не замечаешь. Ты смотришь в центр полотна и видишь вдруг улыбку ребенка, или раскрывающийся цветочный бутон. Катя посмотрела название серии « Оттенки любви» , автор  И. Сизов. Завораживает, притягивает, не отпускает, такие эпитеты крутились в голове. Катя вздрогнула от щелчка фотоаппарата и вспышки. Она оглянулась и попала ещё раз под объектив. Молодой человек в джинсах и футболке улыбался ей.
─ Извините, я вас напугал. Но не смог удержаться. Вы стоите перед «Страстью» и терзаете вишенку. Да, это несколько... банально. Но ваш взгляд…
Катя и не заметила, что держит в руке веточку от черешни, а её креманка наполовину пуста.
─ Прошу прощения ещё раз. Разрешите представиться Иван Сизов.
─ Катя…Екатерина Пушкарева.  Вы…это ваши картины?
─ Да. А вы мой первый гость. И ваша реакция мне очень нравится.
─ Я не очень знакома с современной живописью. Но ваши работы не отпускают.
─ Спасибо.
─ И ещё мне очень понравился ваш триптих «Дождь». У него другое настроение…грусть, наверное. Мне кажется. Это чьи-то слезы. Скорее всего девушки, она оплакивает, смывает воспоминания или…прощается с кем-то.
─ Вы…─ Иван явно нервничал. Он чаще дышал, неосознанно взлохматил волосы, теребил ремешок, на котором висел фотоаппарат.─ Спасибо, Катя. Эта работа посвящена моей сестре. Она очень любила когда-то одного человека, а он не понял и не принял. В общем,…тогда ей было очень тяжело. А мы ничем не могли помочь ей. И…странно, я никогда это не рассказывал никому…Вы…
Он замолчал, потому что в зал вошли гости во главе с Юлианой.
─ Вот вы где. Катюш, я тебя совсем потеряла.
Иван посмотрел на Катю.
─ Я работаю с Юлианой.
─ Понятно. Мы не договорили. Но, надеюсь, у нас ещё будет такая возможность. Мне, почему-то, хочется называть вас вишенкой.
─ Это была черешня, ─ рассмеялась Катя и показала на пустую вазочку, которую у неё  аккуратно забрали и вложили в руки новую, а также предложили фужер шампанского. Зорькин подмигнул Кате и подошел к другому гостю.
─ Не пропадайте, черешенка.
─ Хорошо ─ улыбнулась девушка и подняла, в приветственном жесте, фужер.
Катя решила отойти и не мешать. Ещё разок задержалась перед «Страстью», кто-то остановился рядом ней.
─ Значит,…черешенка ─ произнес очень знакомый голос.
─ Здравствуйте, Андрей Павлович ─ Катя не оборачивалась, продолжала смотреть на картину.
Жданов не сразу увидел Катю. Он обводил взглядом очередные шедевры. Идти в галерею не было ни малейшего желания, пошел, исключительно, дабы не поссориться с Виноградовой. Юлиана улыбалась загадочно и интриговала всех, когда вела в этот зал. Видимо, это и была «изюминка» вечера. Андрей мало интересовался живописью вообще, а уж тем более современной. Это по части Воропаева. Девушку в зале он заметил сразу, она стояла спиной к полотнам и разговаривала с каким-то парнем, а узнал, когда услышал голос. Катя Пушкарева. Сколько они не виделись…Он пропал, не звонил, а ведь она была не чужим для него человеком. И она не звонила ему, могла бы и поинтересоваться, как у него дела. У неё, скорее всего, большие перемены в жизни, выглядит, как с картинки. Светские мероприятия посещает. Про него забыла, значит. От мысли, что он сам ушел и  «не попрощался», Андрей благополучно отмахнулся, сейчас ему хотелось, чтобы Катя повернулась и посмотрела на него, как раньше, когда была просто Катей Пушкаревой студенткой экономфака Университета. Но она упорно смотрела на картину и пила шампанское.