Название: Черемуховое лето
Рейтинг: PG 13
Пейринг: Андрей + Катя
Герои: Андрей, Катя, Пушкаревы…
Жанр: Мелодрама. Продолжение НРК

Глава 1.

Когда-то Жданов считал, что самое ужасное время в его жизни было тогда, когда Катя не верила в его любовь. А самое счастливое… Когда она поверила ему? Когда они поженились? Когда родились дети? Все это было счастьем – десять лет беспрерывного счастья! Он привык к этому состоянию. Казалось, что так будет всегда. Нет, были, конечно, ссоры,  недоразумения, непонимание, но это все мелочи. Они были счастливы: они любили друг друга, они любили детей и радовались их появлению, у них была любимая работа, которую они выполняли сообща, у них был достаток… да все у них было!
Счастье размягчает душу, притупляет бдительность. Со временем оно воспринимается как обычное  повседневное состояние. И только угроза потерять его дает осознание того, что было…
Беда пришла неожиданно, с той стороны, откуда ее ну никак не ждали. Собственно, все беды приходят неожиданно - если бы их ждали, они бы не были ими.
В компании проходил очередной медосмотр – так было заведено еще со времен Жданова-старшего. Когда Катю вызвали на повторную флюорографию, они не придали этому значения - мало ли какая накладка получилась: может  пленка с браком оказалась, или засветился снимок, или еще что… В диагноз сразу и не поверили. Привлекли лучших врачей, Катю обследовали в лучших клиниках, но все были единодушны – туберкулез.
Как такое могло произойти? Она же не в трущобах жила, не питалась по нормам блокадного Ленинграда… Оказывается и такое бывает. Сейчас, анализируя прошлое, он вспоминал то, на что раньше не обращал внимания: уже в течение года она подкашливала – недолеченный бронхит, она была бледна, она быстро уставала, ее часто знобило… Они не заостряли на этом внимания – работа! Всегда на первом месте работа! Только люди несведущие и, чаще всего, бедные считают, что богатые мало работают.
Сколько раз она не ходила обедать, потому что нужно срочно закончить сводку? Сколько раз задерживалась допоздна, чтобы подготовить к утру важный отчет? Недомогания, простуды – разве она ходила к врачу, отлеживалась дома, когда на носу очередной показ?
Да, он оградил ее от домашних дел: у них есть няня, есть домработница, им помогают ее родители. Но все это не для того, чтобы она отдыхала, а для того, чтобы могла полностью отдаться работе в компании. Сам он тоже так работает, но он мужчина. Здоровый, тренированный мужик, а она - слабая женщина, перенесшая три беременности, родившая троих детей. Врачи правы: ее организм ослаб и не выдержал борьбы с инфекцией.
Полгода ее почти не было дома: сначала диспансер, потом Швейцарская клиника. Болезнь удалось заглушить. Очаг зарубцевался. Но что ждет впереди?

Полгода один. В тревогах и волнениях о ней. В заботах о детях. В нескончаемой работе. Он устал быть без нее. Без ее понимания. Без ее помощи. Без ее умения одним легким прикосновением, одним ласковым взглядом вознести его на вершину блаженства…
Бессонными ночами в осиротевшей постели он перебирал мысленно страницы их жизни.
Вспоминал не что-то особенное, счастливое, а то, что приходило на память – теперь все дни казались счастливыми.
…случайная встреча Нового года…  карусель… ночной кинотеатр… потрескавшиеся на морозе губы…
…поездка в Самарканд в холодном автобусе… «посиделки» на скамейке в сквере у театра… Андрюшечка…
…танго вдвоем… караоке… «…без тебя мне Катя жизни нет…»
…примирение… ночь третья… оладушки…
…ночь накануне… дождь… лестница… окно…
…твои уста… ресницы… брови… губы… Ее поцелуи…
Как долго он не понимал, что любит ее. Противился. Не верил. А когда признался себе…. а потом ей…  когда узнал, какая она сказочная фея… С тех пор не было человека счастливее его! Неужели так больше не будет? В его душе поселилась тревога, страх потерять ее.
В ней тоже что-то сломалось, погасла радость в глазах, появилась настороженность.
Нет! Он не допустит! Он вернет ее! Она станет прежней, ее глаза будут светиться счастьем! Он сделает для этого все возможное … и невозможное тоже.
Лишь бы она была здорова. Остальное он сможет…

Через  несколько минут он будет разговаривать с врачом, с местным Светилом. Что тот скажет? Какой приговор вынесет им?
Кроме этих тревожащих мыслей, периодически возникала мысль обыденная: «Как он будет общаться без переводчика? До сего дня всегда разговаривала Катя: она свободно говорит по-французски, а он понимает не все…
- Господин Жданов? Проходите!
Русская речь прозвучала настолько неожиданно, что Андрей невольно оглянулся по сторонам, и только потом понял, что говорит именно врач.
- Не удивляйтесь, я родился и вырос в Швейцарии, никогда не был в России, но я говорю по-русски. В нашей семье все знают русский язык – так мы выражаем уважение нашей прародине: мой дед эмигрировал из России после революции.
- Скажите, с моей женой что-то не так? Вы вызвали меня…
- Ну,  что Вы так переживаете, с ней все в порядке. Через две недели закончится курс лечения, и мы ее выпишем. Уже сейчас она практически здорова. Но организм  очень ослаблен. Ей нужен отдых, реабилитация. Своим больным мы рекомендуем отдых на альпийских лугах…
- Мы обязательно воспользуемся Вашей рекомендацией…
- Вот об этом я и хотел поговорить с Вами. Ваша жена очень тоскует без семьи, и это может свести на нет все достоинства наших курортов. Кстати, по моим наблюдениям, это прерогатива именно русских женщин. Так вот о чем я хотел сказать: мой дед тоже был врачом, и тоже пульмонологом. Он мне рассказывал, что в России, где-то в Сибири, разводят лошадей и делают чудодейственный напиток «кумыс», который излечивает туберкулез и укрепляет организм; там еще Чехов лечился… Прошло много лет, наверное там есть лечебницы, курорты.  Я советую Вам поселить жену там на несколько месяцев,  или даже на полгода. Лучше вместе с детьми, с семьей. Вы человек состоятельный, можете приобрести там жилье, или арендовать. А на альпийские луга вы всегда можете приехать в отпуск.
- Спасибо, доктор! Мне нравится Ваше предложение. Думаю, и жена будет довольна.

Катя действительно обрадовалась. Перспектива провести еще несколько месяцев за границей одной ее пугала. А в России, хоть и в Сибири – все равно дома. А когда Жданов упомянул Чехова, она и миф о Сибири развеяла.
- Какая Сибирь, Андрюш, Чехов лечился на Урале, вернее в Башкирии. Кстати, и Л.Н. Толстой тоже. И кумыс именно там делают, я читала.
- Так это совсем близко, два часа лету от Москвы. Я буду каждый выходной приезжать…

Глава 2.

В Москве Жданов задержался недолго  только для того, чтобы подписать все скопившиеся в его отсутствие документы и разузнать подробности о кумысолечебнице. Таких лечебниц оказалось несколько: Аксаково, Шафраново, Юматово. Он выбрал последнюю, поскольку она расположена совсем близко - всего в сорока километрах от столицы республики. А значит и от аэропорта недалеко…
Отправился туда немедленно. Дорога от аэропорта в данное время года не была особо привлекательна. Начало весны, апрель...  Хотя и два часа от Москвы, но разница в климате ощущалась: здесь еще лежал снег на полях. Но воздух был уже по-весеннему свеж, солнце  - ласково, а небо голубело первозданной чистотой. Вдоль дороги то справа, то слева располагались коттеджные поселки с внушительными домами, кирпичными заборами, охраной у ворот. А дальше, насколько хватало глаз, садовые участки – дома… домики… домишки. Такое количество дачных поселков радовало Жданова: вселяло уверенность, что покупка коттеджа не займет много времени.
Санаторий располагался в более живописной местности. Он был построен давно, еще до войны. Вокруг него разросся огромный парк, скрывающий в себе корпуса и хозяйственные постройки. Сейчас, когда деревья были голы, все это просматривалось. А летом, наверняка, и крыш видно не будет. В полутора-двух километрах железнодорожная станция и деревня. Их дома подступают почти вплотную к санаторию.
Осмотрев жилые корпуса и поговорив с главврачом, он утвердился в мысли купить поблизости коттедж: лечебные процедуры и кумыс можно получать и не живя в самом санатории.
А дальше пошли трудности. Оказалось, что готовый коттедж в этой курортной зоне купить практически невозможно: здесь живет местная элита, руководство республики и люди, особо приближенные к нему, или особо богатые. Можно купить участок и построить дом, но на это нужно не один год, а ему нужно сейчас, желательно сегодня.

Помог случай. Водитель такси, на котором Жданов приехал, не рассчитал, или задумался, и в результате попал колесом в глубокую колею. Пришлось выйти и толкать машину. Водитель от волнения решил перекурить, а Жданов, как некурящий, прохаживался вдоль дороги, и заметил на столбе объявление о продаже дома.

Дом был чуть на отшибе от деревни, но и не рядом с санаторием. Возле него было еще три дома – ну прямо хуторок в степи. Конечно, это не коттедж, а простой деревенский дом, хотя и довольно большой, в два этажа. Внизу комната и кухня-столовая. И наверху две спальни. Вполне подходит! А то, что не современный – это можно исправить по ходу дела.
Покупка состоялась. Теперь предстояло уговорить Пушкаревых приехать заранее и привести дом в жилой вид.

Пушкаревы и не сопротивлялись. Валерий Сергеевич произнес свое знаменитое: раз надо, значит надо, а Елена Александровна уже выясняла подробности: когда ехать, что брать с собой, есть ли там сад-огород и еще много чего, в ее понимании очень важного.
Они очень скучали по дочери, давно ее не видели, и Жданов не решился просить их поехать прямо сейчас, не дожидаясь приезда Катерины, но Валерий Сергеевич  сам заговорил об этом.
- Андрей Палыч, так весна уже, надо дом подготовить, чтобы Катюху сразу на воздух… чего ей в Москве выхлопными газами дышать. Вы нам все обскажите, мы и поедем.
- Вы же Катю не видели,… соскучились…
- Ну, что же, потерпим… для ее же пользы. Мы же понимаем.

Жданов отправил их на машине с Федором. Далековато, конечно, но зато и багаж с собой,  и машину Федор оставит им, мало ли какая надобность возникнет, а сам вернется поездом.

Глава 3.

В первых числах мая отправились всем семейством в путь. Катя попросила не лететь самолетом, да и для детей поездка в поезде – это такая радость! Фирменный поезд «Башкортостан», отдельное купе, вся семья в сборе – чего еще желать? Так бы ехать и ехать…
Поездки в поезде имеют особую прелесть. На какое-то время ты оторван от жизни прежней  и будущей. Ты ничего не можешь изменить в том, что было раньше. Ты не знаешь, как сложится то, что ждет тебя впереди. Есть только то, что здесь, в поезде: купе, попутчики, проносящаяся за окном чужая жизнь. Можно ни о чем не думать – ведь ты в поезде, ты не принадлежишь себе, и наслаждаться сиюминутными желаниями.

Обе Кати - и большая, и маленькая - одинаково подперев щеки кулачками, смотрели в окно.
Они были похожи не столько внешне, сколько внутренне. Они одинаково воспринимали окружающий мир: смотря на проносящийся мимо пейзаж, они вдруг одновременно вскидывали глаза, как бы говоря друг другу: посмотри!
Их сходство особенно заметно было старшим Пушкаревым, ведь они, в отличие от Жданова, помнили Катю маленькой девочкой, и теперь,  наблюдая за внучкой, постоянно удивлялись: и зубки у нее прорезались в том же возрасте, и говорить начала так же шепелявя, а, став старше, так же задумывалась, глядя в окно.

Павлик рисовал. Он любил рисовать больше всех других занятий и игр. Карандаш дала ему в руки бабушка Елена, когда ему еще только годик исполнился. А в полтора года она научила его рисовать машину. Поскольку сама она талантом художника не обладала, то учила его рисовать неправильно – машину она начинала рисовать с колес.
Эта неправильность так и осталась в его манере рисования. Позднее он стал учиться в художественной школе. Там учат рисовать правильно. И он рисует правильно – там, в школе, но когда рисует дома, один, то рисует так, как бабушка учила, снизу: дерево – от корней, машину – с колес, кошку – с лап. Но больше всего Павлик любит рисовать портреты. «В пояс». Причем только женские. Уже в пять лет он определил для себя, какие женщины ему нравятся: с длинными, густыми волосами, с большими миндалевидными глазами, с большой грудью, тонкой талией и… пупком. Это была Жасмин из мультфильма «Аладдин» – вот они, ждановские гены! Проявились! Пока в художественной форме. А что будет потом?
Словами Павлик свой идеал выразил лишь однажды, а рисовал часто. В его портретах было мало сходства с реальными людьми (ребенок же еще!), но было что-то такое, что позволяло безошибочно угадать, чей это портрет.

Сам Жданов лежал на нижней полке, положив голову  жене на колени (вместо подушки!), и посадив на грудь маленькую Любочку. Она только училась говорить, ей нравился сам процесс выговаривания слов и она лепетала без умолку. А ему нравилось слушать ее голосок, держать в руках хрупкое тельце, время от времени целовать ее в носик, как бы в награду за правильно произнесенное слово. На самом деле он не вдавался в смысл ее лепета, а целовал просто так, от избытка чувств. А Катя от поцелуев уворачивалась… Странно. Раньше она детей не стеснялась…
Свободной рукой Катя ворошила его волосы, перебирала их нежными пальчиками.
Он млел от ее ласки, от своего желания… И целовал Любочку…
Ехать бы так и ехать… Далеко… Долго…

На крупных станциях Андрей выходил на перрон поразмяться и купить что-нибудь вкусное. В Кинели – вяленую рыбу, в Самаре – шоколадные конфеты. Катя с детьми не выходила. Они ждали его в купе и переживали: не опоздает ли? А он и не догадывался об их беспокойстве.
На одной станции он задержался в тамбуре, объясняя подвыпившему пассажиру, что ресторан находится в другом конце поезда. Зайдя в свое купе, увидел, что у всех глаза на мокром месте.
- Что случилось? – спросил с тревогой.
- Папка… Мы думали, ты отстал от поезда… - Павлик всхлипывал и размазывал слезы по щекам.
- Мы всегда так переживаем, когда ты уходишь, - почти шепотом произнесла Катенька. Она не плакала, но губы ее дрожали.
Любочка, ничего не понимая, просто вцепилась в него ручонками, а Катя… Катя судорожно сглотнула и отвернулась к окну. У него сердце сжалось, комок подступил к горлу.
- Родные мои… Ну что вы? Если так, то я никуда выходить не буду. И действительно больше не выходил. Только один раз, когда Катя увидела в окно бабульку с вареной картошкой и попросила купить: соскучилась в Европе по нашей исконной пище.
Картошка была горячая, рассыпчатая, посыпанная укропом. Так вкусно было есть ее с молоком! Куда до нее модным йогуртам! Даже Любочка предпочла им картошку, и остались они невостребованными…

На вокзале их поджидал Валерий Сергеевич.
- Пап, ну зачем ты беспокоился? Мы бы преспокойно на такси доехали…
- Такси… Я что, не могу собственную дочь встретить? А машину тогда зачем оставили…

По времени был уже вечер, но майский день по-летнему долог, и солнце еще не зашло, хотя и клонилось к горизонту.
Дорога к их новому дому была, конечно, та самая, по которой он ехал в апреле, но, вроде бы, и не та вовсе. Лес оделся молодой и даже на вид липкой листвой. Поля зеленели озимыми хлебами, коттеджи вдоль дороги были  хорошо видны: деревья вокруг них совсем молодые. А в дальних садах среди зелени и белых куполов цветущих яблонь виднелись лишь крыши и трубы. Но самая красота ждала их впереди, после родника. Этот родник Жданов углядел еще в свой первый приезд: на обочине дороги была оборудована стоянка для машин, и построен  домик-теремок, в котором можно было укрыться от непогоды, крутая тропа вела от теремка вниз, к другому домику-беседке, в одной из стен которого, из отрезка трубы, тонкой струйкой бежала родниковая вода. В тот раз он не спускался к роднику, ему рассказал о нем таксист, а сейчас не поленился, сходил, принес баллон чистейшей воды. Такой холодной, что зубы ломило.
Возле теремка с машины торговали  саженцами и рассадой. Тут же на прилавках из пустых ящиков местные женщины продавали молоко, творог, яйца и другие продукты личного хозяйства. Среди них затесался и предприимчивый посланец Кавказа с пряностями. Удобное место выбрал: едут люди на дачу, на шашлыки -  а вот вам и приправы! Торговля шла бойко. И Ждановы приняли в ней участие. Надо - не надо, накупили всего, что продавалось - за компанию!
После родника въехали в хвойный лесопарк местного лесничества. Стройными рядами возвышались сосны и лиственницы, островками среди них примостились голубые ели и пихты. Встречающиеся изредка свободные от деревьев промежутки были огорожены низким заборчиком. Там подрастали саженцы-детки: крошечные, не более двадцати сантиметров в высоту, но полностью повторяющие форму взрослого дерева. Дышалось легко, как в сауне: воздух был насыщен парами соснового и пихтового масел.
Перед самой деревней выехали на открытый холм. Вышли отдохнуть и размять затекшие от долгого сидения ноги.
Внизу была река, от нее тянуло прохладой и каким-то дурманящим ароматом. Берега были покрыты белыми сугробами. Откуда в мае месяце снег? Приглядевшись внимательнее, поняли, что это не снег. Это заросли цветущей черемухи! Ее было так много, цвела она так буйно, что черемуховый аромат преследовал их до самого дома.

На крыльце их ждала Елена Александровна. Видно давно стояла, озябла и накинула поверх вязаной кофты еще и шаль. В это время по ночам здесь всегда бывают заморозки - черемуха цветет, все тепло от земли забирает.

Глава 4.

Жданов работал как проклятый, «пахал как раб на галерах» - тоже ведь президент!  И все только для того, чтобы выкроить лишний день для общения с семьей. Дел как всегда было невпроворот. Он засиживался за полночь, требовал того же от других сотрудников, но у людей есть свои проблемы. Никто не обязан работать сверхурочно. В конце концов, существует трудовой кодекс. Малиновский и Зорькин, его друг и Катин друг, на них он мог рассчитывать в любой ситуации, их мог просить поработать вместе с ним, но и их надо было понимать. У Николая жена скоро должна родить, ей помогать нужно, так как родни ни у него, ни у нее нет, а он допоздна на работе. У Малиновского семьи нет, но и у него своя жизнь. У него запланирована поездка в Париж, частично связанная с работой, частично по личным мотивам. Он уже несколько раз откладывал ее, пора дать ему эту возможность.
Договорились, что Жданов съездит к своим пораньше, а потом отпустит обоих.

Был еще один неприятный момент – вернулась Кира. Разошлась с мужем, бросила работу в Лондоне и вернулась в Зималетто. А что поделаешь, она имеет на это право. Она акционер, причем один из главных. Прошло так много лет после их расставания, их не связывают никакие чувства, и все же ее возвращение напрягает его. И Кате не сказал. Надо было сделать это сразу, а он промолчал. Почему? Боялся ее расстроить? Так она никогда и не ревновала его к Кире… вроде. Она в нем уверена, и сам он в себе уверен. А не сказал… А теперь мучается вопросом: знает Катя или нет? Она же общается с сотрудниками, с тем же Зорькиным, вполне могли ей сказать. А он не сказал, и это ее обидит. В лучшем случае. А в худшем… Тягостные мысли прервал зашедший Малиновский.
- Андрей, ну так ты? Когда едешь к своим?
- Думаю завтра. Через неделю вернусь, и ты можешь отбывать в Париж
- Точно? Я могу билеты заказывать? Ты не передумаешь?
- А чего передумывать? Сейчас проведу совещание, дам задание тебе. Зорькину, Кире…
- Кстати о птичках - чего это Кира вдруг вернулась?
- Разошлась с мужем.
- Это не причина. Разошлась и разошлась, а приехала зачем, она же обожала Лондон?
- Не знаю. Не думал об этом.
Малиновский уловил в его голосе раздражение и что-то еще… то ли вину, то ли сожаление…
- Подожди, Палыч, а Катерина знает?
- Нет… Не знаю
- Ты что, не сказал ей? Почему?
- Сам не знаю… дурак потому что... Сразу не сказал, а потом случая не было… Не заводить же разговор об этом специально
- Ой, Андрюха, смотри! Дров не наломай… Катерина все равно узнает, и напридумывает бог знает что. Женщины на это горазды, а она особенно…
- Не говори ерунды. Катя мне доверяет, и не ревнует. Тем более к Кире. К ней она и раньше не ревновала.
- Это она сама тебе сказала? И ты поверил? Да она просто виду не показывает! Не ревнует! Как же! Все женщины ревнуют. Тем более она болеет, а ты конь здоровый. А Кира своего не упустит. Берегись! Если что, зови на помощь. Ради друга я готов…
- Тогда начинай прямо сейчас, после совещания.
- Что, уже?! Ты еще с ней не разговаривал… Или я не знаю?
- Приходила утром… Приглашала… на ужин…
- К ней?!
- Пока в ресторан.
- А ты?
- Сказал, что улетаю… вечером.
- Ну, так вернешься. И меня не будет.
- Продержусь, - сказал с усмешкой, - главное, что Катя поправилась. Побуду с ней недельку – и никакая  Кира мне не страшна. Лишь бы Катя…
Роман посерьезнел. Смотрел на Жданова, сомневаясь, стоит ли заводить другой разговор, и все же решился.
- Андрей,… а с Катей у вас все хорошо? Что-то ты не больно веселый возвращаешься от нее. Когда болела – это понятно, а теперь?
- Сам не пойму. Встречает радостно. В глазах любовь, как и раньше, а что-то не так: сторонится она меня… Не избегает, но… когда мы вместе, напряжена… будто долг отдает… супружеский… и все…
- Да… дела…  Тогда у Киры есть шанс.
- Глупости не говори! Лучше не задерживайся… в Париже.

Суматоха предотъездных часов захватила, отвлекла, а два часа в воздухе удалось даже поспать, но уже по дороге домой опять появилось это чувство неловкости: знает Катя о возвращении Киры, или нет? Как сказать, чтобы не вызвать у нее беспокойства?
На холме попросил таксиста остановиться. Захотелось опять полюбоваться цветущей черемухой. Но… увы… Белых «сугробов» по берегам реки не было – отцвела черемуха… Стало еще тоскливее: жизнь так быстротечна! Может, и их черемуха отцвела?

Доехать до дома не удалось: на въезде в деревню улицу перегородил бульдозер. Несколько рабочих толпились возле него, еще несколько ставили ограждение. «Это надолго», - подумал Жданов и отпустил такси. Пешком быстрее будет! Едва начав свой путь, почувствовал облегчение в душе. Ну и что, что отцвела черемуха. Зато теперь цветет сирень! Жизнь продолжается!
По обе стороны улицы в палисадниках и во дворах благоухали кусты самой различной окраски: от бледно-сиреневых до лиловых, от светло-розовых до бордовых, а еще белая и даже желтая. У родителей в Лондоне тоже была в саду сирень, но там ее кусты были аккуратно подстрижены, а здесь, в деревне никто этим не занимался – к чему такое баловство? Кусты росли вольно: и вширь и ввысь, молодые побеги вылезали за забор на обочину, и уже не понять было, где улица, а где двор. Жданов медленно шел по цветущему тоннелю. Мимо проехала машина. И он в подсознании отметил, что она похожа на его джип, а на подходе к дому, увидел этот джип у ворот. Открылась дверь, и из машины вышла Катя. А вслед за ней элегантный мужчина вынес две полные сумки. Что-то в нем было знакомое… Но не было времени вспомнить. Тот противный червячок, которого он старательно прятал в самом дальнем уголке души, моментально ожил, вылез из глотки и прохрипел голосом Жданова: «Вот значит как, Катенька…»
Мужчина занес сумки в дом, Катя вошла следом за ним, а Андрей не пошел, свернул за угол дома и направился в дальний конец сада, откуда доносились детские голоса.
Его взору предстала живописная картина. Под раскидистой яблоней был построен шалаш, возле него находился низкий столик и скамейки. За столом сидели его чада и во всю мочь барабанили ложками о столешницу. Ладно бы малыши этим занимались. Но и старшая, Катенька, такая не по годам вдумчивая и серьезная, не уступала младшим по силе азарта.
Поодаль горел костер, Елена Александровна помешивала в котелке варево, Валерий Сергеевич был занят подготовкой дровишек.
Увидев отца, все трое побросали ложки и повисли на нем как гроздья, исступленно крича при этом: «Папка приехал!!!»
- Что это у вас за пикник с утра? Газ закончился? Электричество отключили? – спросил Жданов озабоченно.
- Нет, Вы полюбуйтесь! – тут же перехватил инициативу Валерий Сергеевич,- Совсем разбаловала детей. Кашу им на костре варит…
- Валер, ну чего ты разошелся? – и, уже обращаясь к зятю, - дети совсем кашу не любят есть. А если на костре – еще и добавки просят. А мне не трудно… Лишь бы ели…

Такая самоотверженность была Жданову в диковинку. Приветливая няня и престижная школа – вот, пожалуй, и все, в чем выражалась любовь его родителей. Даже обидно стало, но, поразмыслив, решил, что и Катю родители вряд ли так баловали. Такая любовь только внукам достается.
- А Катя в санаторий пошла. У нее анализы, да и кумыс кончился. Скоро вернется…
- Она уже вернулась, - сквозь зубы процедил Жданов, и Елена не на шутку испугалась его тона, - к тому же у нас гость. Наверное, Вам следует угостить его.
- Я сейчас, детей покормлю…
- Давайте, я сам покормлю. А Вы гостем займитесь. Ну-ка дети, встаньте в ряд…

Обеспокоенная Елена поспешила в дом, захватив и мужа – на всякий случай… Уж больно зять недоволен…
Через минуту из дома выбежала Катя, а вслед за ней вышел на крыльцо и гость.
Катя бросилась к Андрею, но, встретив его насупленный взгляд, остановилась, не решаясь обнять.
- Андрюша… А мы тебя не ждали…
- Я вижу, - бросил испепеляющий взгляд на крыльцо
- Андрей, это Миша. Помнишь Мишу? Ресторан «Мармеладофф»…
- Как же не помнить… Он что, и здесь ресторан открывает? – яд так и струился с его губ.
- Ну, что ты так реагируешь? У него родители в санатории отдыхают. Он проездом. Заехал их навестить. Мы в санатории встретились. Он помог мне кумыс довезти…
- А у тебя машины нет…

Ситуация была не из приятных. Катя не знала, как выйти из нее. А еще предстояло сказать, что уже пригласила Михаила переночевать у них…
Неприятную беседу прервал истошный крик. Это Катенька, на правах старшей сестры несшая с веранды кувшин с компотом, поскользнулась на ступеньках и, пролетев через две из них,  упала прямо на кувшин. Он разбился, и осколок врезался ей в запястье. Все растерялись, засуетились, не зная что делать… Когда беда случается с чужим человеком, сразу находится решение, а вот когда это твой ребенок, теряешься.
Михаил опомнился первым.
- Несите ее в машину и сами садитесь. В санатории наверняка ей помогут.

Через час еще бледную, но уже чуть-чуть счастливую (все уже позади!) Катеньку усадили в кресло и строго настрого запретили покидать его. Все чувствовали себя виноватыми, что не доглядели за ребенком. Не зря говорят: «У семи нянек дитя без глаза».

Елена собирала на стол, готовясь кормить всех обедом, Пушкарев засел с Михаилом, рассказывая ему свои многочисленные байки, не забывая при этом наливать в рюмки. Жданов с ними не остался, вышел во двор, под предлогом, что нужно загасить костер.  Катя пошла за ним: надо поговорить, пока есть возможность.
- Андрей… Ты не сердись… Я пригласила Мишу переночевать у нас. Он завтра уезжает, что же ему туда-сюда мотаться… А так завтра побудет еще день с родителями, и поедет.
- Пусть ночует. Только ведь комнаты лишней нет…
- Это ничего… разместимся. Катюшку к себе возьмем, а мама на ее кровати поспит. А Мише поставим раскладушку рядом с папой…
-  Да, конечно, о чем разговор.

Перспектива провести ночь не только с женой, а еще и с дочкой, не обрадовала Андрея. В другой ситуации он бы вспылил, но сейчас, когда Михаил так помог им…
А Катя словно угадала его мысли.
- Андрюш, это ведь только на одну ночь… впереди целая неделя…

На следующий день после завтрака, больше похожего на званый ужин – столько всего Елена наготовила, Михаил распрощался и уехал. Но и Жданову пришлось уехать тоже. Позвонил Зорькин, и виноватым голосом сообщил, что жену уже положили в больницу, а старший сынишка болеет и ему не с кем его оставлять… А еще пришел факс из Парижа. Партнеры просят провести переговоры на неделю раньше…
Жданову все было понятно: Николаю нужен отпуск, Роману надо срочно лететь в Париж, а ему…ему следует возвращаться. Немедленно. Если бы не Катина холодность…Если бы не Михаил… Он бы задержался на сутки, а так… И он уехал.

Работа навалилась на Жданова со всех сторон. И то сказать: Зорькин в отпуске, Малиновский в отъезде, из помощников осталась только Кира. Она всегда умела работать хорошо, и сейчас здорово ему помогала: не ограничивалась только своими обязанностями, но при этом смотрела на него такими глазами…
В другое время он поговорил бы с ней открыто, и даже отказался бы от ее помощи, но сейчас он не мог этого сделать – одному ему со всем не справиться.
«Неужели она надеется на возобновление отношений? – недоумевал Жданов,- абсурд! Такого никогда не будет…».
А Кира думала по-другому: «Он давно один… А один он быть не может. Кому, как не мне это известно. И кому, как не мне известно, что я все еще его люблю… Конечно, он не оставит семью. И со мной постоянно он не будет. Но иногда… Ну, хотя бы раз… Что ему стоит изменить Кате? Мне он всегда изменял».
Кира работала так, как никогда раньше - лишь бы заслужить его доверие, лишь бы он обратил на нее внимание, лишь бы в его сердце появилась благодарность ей. Любовь… влюбленность… просто желание – на это она не надеялась, а вот благодарность - тоже хорошее чувство. Его можно использовать в своих интересах. И она старалась…
В один из дней пришла на работу нарядная, с красивой прической. Жданов сделал ей комплимент и не удержался, спросил:
- У тебя сегодня свидание?
- Надеюсь, что да.
- Не уверена? Почему? От чего это зависит?
- От тебя.
- ?
- Ты забыл? Сегодня у меня день рождения. Я приглашаю тебя на ужин. Не откажешь?
Жданов сто раз проклял себя за излишнее любопытство. Хотя… Она все равно пригласила бы его. И отказаться нет причин - глупо получится. Не боится же он, в самом деле. Да и она  ни на что не намекает. Дружеский ужин, и все…
- Хорошо, давай поужинаем. В каком РЕСТОРАНЕ ты хочешь? – сказал, выделяя слово ресторан, опередив ее, не дав ей возможности пригласить его домой.

Ужин начался натянуто. Оба чувствовали неловкость и не знали, как себя вести. Кира попыталась смотреть на него с намеком, и даже говорила об этом почти открыто, но у него хватило ума пресечь такое ее поведение.
- Кир, давай не будем… зачем тебе это?
- Андрей, я же не предлагаю тебе жениться на мне… Я хочу помочь: тебе надо отдохнуть… расслабиться …
- Я уже не мальчик, который не может справиться с гормонами. Я слишком дорожу семьей, доверием жены, чтобы из-за минутной слабости потерять все.
И тебя я уважаю и не унижу интрижкой. А другого быть не может, ты же понимаешь. Поэтому, давай договоримся: или мы друзья и коллеги, или нам придется распрощаться.

Кира сумела справиться с собой, и в дальнейшем ужин прошел вполне мирно, в дружеской обстановке.
И на работе Жданов не чувствовал больше неловкости в общении с Кирой. А вскоре и Малиновский вернулся и пришел другу на помощь: он окружил Киру вниманием, старался развлечь, а главное – отвлечь от ненужных намерений. Он был верным другом и опытным обольстителем, тем более Кира всегда ему нравилась…

Глава 5.

Катерину мучили сомнения. Отношения с Андреем портились, а кто в этом виноват? Она, со своими страхами забывшая, что мужу нужно внимание… Мама не зря учила ее после свадьбы: «Никогда не ссорься с мужем перед разлукой, какой бы короткой она не была».
Жданов уже полгода фактически живет один. Натура у него горячая. Компанию Зималетто, которую он возглавляет, иначе, чем оранжереей для красоток не назовешь… А  еще Кира вернулась… Зачем? Столько лет жила в Лондоне, а тут вернулась, когда ее нет рядом с Андреем…
Катя всегда убеждала Андрея, что совсем его не ревнует: работа у него такая, приходится общаться с красивыми женщинами. Он верил ее словам. А она старалась не выдать своего беспокойства, загоняла его в самый дальний уголок души. На людях ей это удавалось, а, оставаясь одна,  не могла даже думать об этом спокойно. Выползал червячок… и грыз ее сердце.
Эта болезнь… Врачи уверяют, что она здорова, а она все равно боится…
В зеркало лучше вообще не смотреть – располнела. За последний месяц три килограмма набрала. Это от кумыса этого противного – она так и не привыкла к его вкусу, хотя другие восторгались, а еще молоко козье. Мама так старается, доить научилась, разве можно обижать ее отказом. Коза им досталась по доброте людской. По дороге в аэропорт есть ферма, где коз держат. Папа углядел, сказал маме. И она загорелась поить дочку козьим молоком: полезно при легочных заболеваниях. Каждый день ходила за молоком, а потом хозяин пожалел ее: женщина в возрасте, туда - обратно порядочный путь получается. И предложил он взять одну козу на время их проживания здесь, а потом вернуть за ненадобностью. А у козы еще и козленок оказался. Теперь каждое утро после завтрака, дед берет с собой внуков, и идут они на поляну пасти свою живность. Козу держат на привязи. Веревка метров десяти одним концом привязывается к колышку, а другим – к ошейнику. Коза гуляет по кругу, травку щиплет. Козленок рядом, от матери ни на шаг. В отличие от внуков – те так и норовят убежать от деда. Он им и сказки читал, и машины всевозможные из конструктора  собирал, и еще много чего. А им бы только прятаться от него, лучшей забавы нет.
Скоро конец недели. Андрей приедет. Обещал. Они уже месяц не виделись. Она так скучает без него. С ней дети и родители, а он там совсем один… А может не один?
Ах, если бы пересилить свой страх! Как бы она его любила! Как раньше, как в первую ночь… может плюнуть на эти страхи?.. Нет, боязно…

К этой поездке Жданов готовился основательно. Накупил всем подарков: тестю набор для рыбалки. В нем и удочки, и спиннинг, и одежда соответствующая: непромокаемая куртка и брюки, высокие, «болотные» сапоги и бейсболка, которая вроде как и не кстати, больше подошла бы шляпа с полями – и от дождя, и от комаров спасет. Но набор был импортный, а там свои приоритеты. Для тещи повезет хлебопечку, чтобы пироги печь с меньшими затратами сил. Жене – теплую ночную рубашку: вдруг в доме холодно ночью, а его нет рядом… Рубашка была не только теплая, но еще и «с секретом»: ее не надо было снимать, достаточно развязать поясок… Дети тоже без приятных неожиданностей не останутся. Павлик получит велосипед – чтобы больше двигался, а то все рисует. Катеньке – ноутбук и диски с играми. А малой, Любашке – куклу с полным приданным и с  коляской. А еще он купил палатку. Шалаш – это хорошо, но не современно.
Багаж получился внушительный, но ничего, «своя ноша не тянет»…

Катя ждала его у ворот. Сидела на лавочке и грызла семечки. Это ж надо! Кому сказать – не поверят: Екатерина Валерьевна и семечки! Но это было так. В местный колорит втягиваешься поневоле и очень быстро.
Как только такси остановилось, бросилась к нему, обняла… Но от поцелуя увернулась. Прижалась к его груди, и он смог поцеловать ее только в макушку.
Дома была только Елена – готовила обед.
- А где остальные? Я что, зря подарки вез?
- Дети с дедом козу пасут, - объяснила Катерина, - хочешь, пойдем к ним?

К поляне подошли незаметно. Валерий Сергеевич сидел на стареньком одеяле, прислонившись спиной к дереву. На коленях у него полулежала младшая внучка. Оба дремали. Коза с козленком тоже отдыхали в тени. И только Катенька и Павлик бодрствовали. Они ползали по поляне и периодически отправляли что-то в рот. Как потом оказалось, поляна была ягодная. Их мордашки и ладошки были перемазаны земляничным соком, а глаза излучали такое удовольствие… После бурных объятий, белая футболка Жданова стала походить на палитру художника, а лицо по чистоте ничем не отличалось от детских. Он присоединился к детям и через несколько минут они уже угощали ягодами из ладошек любимую мамочку. Она так растрогалась…
- Андрей, ешь сам! Я каждый день лакомлюсь…
Но он был настойчив, и она стала брать ягодки губами прямо с его ладони…
Он вспомнил вдруг, как кормил ее клубникой после свадебного застолья… Как танцевали босиком на пушистом ковре и их ноги встречались и не хотели расставаться…
Если бы не дети и отец, он бы не выдержал…

Самым большим успехом из всех подарков пользовалась палатка, как только они с тестем установили ее, обе дочки тут же пожелали отправиться на дневной сон в нее. А Павлик не предал дедовский шалаш, остался верен ему.

Вечером долго сидели на веранде. Пили чай из самовара, который нашли на чердаке дети – куда только не занесет их любопытство! Расходиться не хотелось. Тем более в доме было жарко и душно, особенно на втором этаже: солнце нагрело за день крышу и она отдавала это тепло в помещение. Окна были закрыты плотной сеткой от вездесущих комаров и вместе с ними не пропускали и прохладу.
Но всему приходит конец. Закончился и этот день. Все разошлись. Катя пошла укладывать детей, а Андрей все медлил, не шел на верх. Придумывал себе дела, а на самом деле боялся разрушить умиротворенное состояние, в котором пребывал до сего времени… Вспоминался утренний «непоцелуй» при встрече… Что же происходит?
Он налил себе еще чашку холодного чая, но не пил – сколько можно! Просто сидел, держа чашку в руках, как соломинку. Вышла Елена, присела напротив.
- Не спится, Андрей Павлович? Не так что?
- Сам не знаю…
- Поссорились?
- Нет, что Вы…
- Что ж тогда сидите здесь?
- Думаю… Что с Катей происходит?
- ?
- Она меня… сторонится…
- Не целует… - произнесла Елена с горькой усмешкой.
- Откуда Вы знаете? – Жданов был несказанно удивлен.
- Она и детей не целует…
- Почему?
- Боится… Я уж сколько говорила ей… А она свое: а вдруг?
- Чего она боится-то? – все никак не мог понять Жданов
- Заразить вас боится…
- Чтооо? Она боится… Да как ей в голову пришло!
Елена и глазом моргнуть не успела, а он уже взлетел по лестнице и скрылся за дверью.

Она не спала. Ждала его и тревожилась: почему не поднимается?
«Он явно оттягивает момент. Боится сказать ей правду».
«Какую правду?»- Пыталась она обмануть себя, - «Он нас любит:  и детей, и меня. Он нас не бросит…»
«Конечно, не бросит, - возражал внутренний голос, - но изменить вполне мог…»
«Он столько времени один, а я… Но я же не отказываю ему!»
«Кому нужна ТАКАЯ жертва», - не унимался голос.
«Но я боюсь… За него боюсь…»
Ну, где же он? Скорее бы пришел… Пусть скажет - я пойму, я прощу… Ну, Андрей…

Она услышала шум. И вот он уже возле нее - схватил в охапку, стал целовать в губы. Крепко. Жарко. Не давая ей возможности увернуться… И она сдалась.
- Катька… Что же ты делаешь со мной?.. Как ты могла  такое придумать? Ты же совсем здорова! Все врачи говорят - нет никакой заразы… Даже если бы и была, Кать… Я же люблю тебя, я всегда с тобой, что бы ни случилось… Мы же клялись: …в болезни и в здравии…
- Я боялась… За твое здоровье…
- А я чего только не передумал… Еще Миша… и Кира… Я не сказал тебе… Не знаю почему… Боялся, что переживать будешь…
- А я уже простить решила… если ты… мало ли что бывает…
- Ты с ума сошла… ты же знаешь, я только тебя… хочу… могу… желаю…
Его руки… Его губы… Какое безумие…
- Андрюш… подожди… тише… кровать  скрипит … и пол… родители… дети…
Он схватил ее за руку, повел вниз. Осторожно, стараясь не шуметь, вышли на крыльцо. На нижней ступеньке стояли только одни шлепанцы.
- Ой, мама обувь убрала. Она всегда на ночь убирает, дождя боится.
- Нам и одних хватит.
С этими словами он взял ее на руки и понес. Она даже не спросила куда - не все ли равно, если с ним…
Он занес ее в палатку, положил на импровизированную кровать. Лег рядом.
- Правда, здесь хорошо? Никто не помешает. Ничто не скрипит… И ты больше не боишься… Не боишься?
- Не боюсь… Раз ты… Раз я… Поцелуй же меня… где ты…

Будто не было десяти лет. Они только встретились. Это первая ночь. Волшебная. Сказочная.
Или это ночь примирения? Тогда, десять лет назад… или… или…
Нет, это ночь сегодняшняя. Ночь возвращения. Ночь понимания.
Как коротка она, эта летняя ночь. Еще губы не напились любовью. Еще руки не отдали всю ласку. Еще тела не насытились обладанием друг друга.
- Андрюш, так душно… пить хочется… умыться бы… жаль душа нет…
- Пойдем на озеро, искупаемся… Рядом же…
Озеро – это громко сказано. Скорее, большая лужа,  старица реки - весной, в половодье, наполняется водой, а к концу лета пересыхает, если дождей мало.
В это лето озерко держалось долго. До сих пор воды было много, Андрею по грудь.
А Катя на дно не вставала: обняла Андрея за шею, да так и повисла на нем. А ему только в радость. Придерживал ее за бедра, прижимал к себе, невольно заставляя обнимать себя ногами…
Теплая, прогретая за день солнцем, вода ласкала тело как умелый любовник.
- Андрей! что ты делаешь?! Мы же купаться пришли…
- А мы разве не купаемся?
- По-моему это не так называется…
- Тебе не нравится?
- Очень… даже…

До палатки бежали бегом. Во дворе на веревке висело постиранное белье. Андрей сдернул простыню и стал вытирать Катерину и себя, а потом понес ее опять на руках домой.

Хорошо, что Валерий Сергеевич сегодня спал крепко и не вышел покурить …

Жданов положил на постель драгоценную ношу, а сам примостился возле ее ног и откровенно разглядывал, будто видел впервые.
- Андрей, прикрой меня покрывалом.
- Тебе холодно?
- Нет, хорошо… Наконец-то наступила прохлада
- Зачем же покрывало?
- Я так поправилась, самой неприятно… Скоро Пончеву перегоню…
- А мне приятно смотреть на тебя. Такая ты мне еще больше нравишься. Такая мягкая, уютная. Ты даже помолодела: лицо посвежело и морщинки разгладились… и грудь… Будто и не кормила троих детей…
Он говорил и гладил ее… и целовал…
Они все же укрылись покрывалом – мало ли что, дети рядом…

После разговора с зятем, Елена глаз не сомкнула - все прислушивалась, не из  любопытства – разве она не знала, чем занимаются супруги наедине? Только вот занимаются ли? Ох, Катенька, Катенька,… что же ты делаешь…
Услышала, как скрипнули ступеньки лестницы, щелкнул замок на двери…
Куда это они? Может, ссорятся и не хотят, чтобы другие слышали? А может…Господи, хоть бы сладилось у них…
Сколько времени прошло, она не знала: в темноте стрелки на часах не видны, да и задремала она.… Опять щелкнул замок… скрипнули половицы… смешки… звук поцелуя… .Слава богу! От сердца отлегло, но уснуть так и не смогла. Поворочалась, овец посчитала – не помогает. Наверху стало тихо – уснули видно.… Осторожно встала, вышла во двор.
«Батюшки! Белье-то я не сняла! А простыни одной нет, украли видно… Как же это я…- подумала расстроено и вспомнила про палатку, - надо посмотреть, на месте ли, не унесли ли злодеи».
Палатка была на месте. Заглянув в нее, увидела разбросанное белье и скомканную простынь – нашлась пропажа.
Простынь повесила снова на веревку, белье унесла в корзину и легла в постель. Уснула моментально.

Катя проснулась от жажды. А, проснувшись, сразу испугалась: солнце уже было высоко, скоро дети встанут, а может, и встали уже, а они…
Растолкала мужа.
- Андрюш… Андрюша… Мы же в палатке не убрали…
Андрей долго не мог понять, что от него хотят, а когда до него дошло…
- Кать, я сейчас… не волнуйся, все еще спят. Я уверен… Слышишь, тишина какая…
Он вернулся через несколько минут совершенно растерянный
- Кать… там порядок… и простыня на веревке висит…
- Может мама…
- Нет, она еще спит, Валерий Сергеевич сказал… он покурить вышел…
- Андрюш… а может ничего не было?
- То есть, как не было? Чего не было?
- Ну, может мы не были в палатке? Может, мне приснилось?..
-И мне тоже… обоим, одновременно… Кать, а в озере мы купались? Тебе такое снилось?
- Да… снилось… купались…
- Кать, а ты целоваться боишься?
- Нет!
- Значит, ничего не приснилось! Значит, все было!
- А как же белье, простынь…
- Наверное, мы сами убрали… и забыли. Ерунда все это. Главное – все было! А давай проверим?
- Как?
- Я тебя поцелую,… а потом…
- Ну, уж нет! День на дворе!
- Ну, просто полежим чуть-чуть…
- Смотри, только недолго…
- Ладно,… иди ко мне…