Название: Разбитая чашка
Рейтинг: PG 13
Пейринг: Катя+Андрей
Жанр: Мелодрама, продолжение НРК
Герои: Катя Пушкарева, Андрей Жданов и другие…
День первый.
Сегодня только первый день… Первый из тридцати дней без него… Как она проживет их, когда кажется, что и минута – это слишком долго? За два года после свадьбы, они так привыкли не разлучаться ни при каких обстоятельствах! Тем более теперь, когда сбывается их желание: она ждет ребенка! Узнав об этом, Андрей решил никуда не ехать – ребенок дороже любых франшиз и контрактов! Но она его убедила: ехать надо! И лучше сейчас, пока срок еще маленький, пока она вполне может самостоятельно справляться с проблемами. Да и не одна она! Всегда можно обратиться за помощью к родителям, к Кольке, к Юлиане и девочкам из женсовета. Ольга Вячеславовна, опять же… Она так по-доброму к ней и Андрею относится…В общем Жданов согласился. Вчера он уехал, а сегодня уже звонил три раза: утром разбудил ее вместо будильника – он ведь на востоке, далеко за Уралом. Решил начать вояж оттуда, постепенно приближаясь к Москве, к ней… Там утро наступает раньше – он уже пообедал, когда позвонил ей.
Ей понравилось просыпаться от его звонка, от его голоса, ласково возвращающего ее из мира грез в реальность. Она и уснула вчера после разговора с ним, а у него ведь время было очень неудобное – под утро.
Не успела прийти на работу, опять звонок! И в обеденный перерыв тоже…
«Нет, так дело не пойдет, - подумала она, - приятно, конечно, услышать родной и любимый голос, но так и он не сможет работать полноценно, да и она тоже – разговоры расслабляют, после них трудно сосредоточиться, а он к тому же и отдохнуть не сможет – он же подстраивается ко времени, удобному ей…
Она нашла в себе силы отказаться от столь частого общения – договорились, что будут разговаривать в определенное время, лучше всего после ее работы. Он уже вернется к этому времени в гостиницу, а она в это время будет гулять в парке - врачи настоятельно ей рекомендовали ежедневные прогулки на свежем воздухе. Предписания врачей они выполняли, гуляли перед сном, и, уезжая, Андрей взял с нее обещание продолжать прогулки, только не так поздно, не перед сном, а после работы, а в выходные – днем, по солнышку.
Аллея уходила в бесконечную даль. Казалось, что в самом ее конце уже земля закругляется, и аллея уходит вниз, скрываясь за горизонтом.
Они выбрали эту аллею еще осенью, как только стало известно, что станут они, наконец, родителями. Она сказала ему об этом не сразу, хотя очень хотелось обрадовать в ту же минуту – она знала, что он обрадуется, он очень ждал этого момента!
Потому и не стала сразу говорить – вдруг это ошибка? Просто сбой в организме? Или того хуже, сорвется опять…
У них уже был горький опыт…
Вскоре после свадьбы она сообщила ему, что беременна – кажется! Он был счастлив! Он ни на минуту не допускал мысли, что в этом вопросе могут быть у них затруднения – с чего бы? Они молоды, здоровы, они любят друг друга…Тут же, не дожидаясь посещения врача, поделились радостной новостью со всеми: родителями с обеих сторон, его и ее друзьями, включая не только Кольку, Малиновского и Юлиану, но и женсовет в полном составе – там стоило сказать одному, как знали все. А потом выяснилось, что никакой беременности нет…
Был ли это гормональный сбой, и тест оказался ошибочным, или все же беременность была, но прервалась в самом начале…
Если бы Андрей был рядом, он бы заставил ее пойти к врачу, но его в тот день не было – уезжал в пригород, на местную швейную фабрику, с которой они собирались сотрудничать.
А с Тропинкиной она взяла клятву не говорить ему ничего. Да та и сама бы не рассказала – чувствовала свою вину. Дело в том, что Жданов вменил ей в обязанность помогать Кате физически, так сказать: достать папку, поднять тяжелую пачку каталогов и тому подобное.
Но в нужный момент ее на месте не оказалось, и Катя сама залезла на стремянку. Лестница покачнулась, Катя испугалась падения и спрыгнула.
К утру, она уже не была беременна… Андрею сказала, что видимо ошиблась…
Жданов очень переживал, хотя и старался не подавать виду. А она чувствовала себя виноватой – каждый месяц отводила свой виноватый взгляд от его вопрошающего.
Два года прошло, прежде чем она смогла открыто и радостно посмотреть ему в глаза.
Она еще не говорила, а он уже чувствовал! Видел как она изменилась, как светятся ее глаза, как улыбка блуждает на лице, совсем вроде не к месту – она улыбалась не окружающему, а тому, что было внутри нее…Видел и ждал, боясь потревожить вопросом. И того больше – боялся ошибиться и получить ответ отрицательный.
Зато когда она сказала…
Это произошло в пятницу вечером. На улице моросил осенний дождь, и дома тоже было зябко – отопление еще не подключили. Они зажги камин, и сидели на диване, тесно прижавшись, и укрывшись одним пледом. Было тепло, уютно и спокойно. Они даже телевизор не включили – просто смотрели на огонь и думали. О чем? Да кто ж его знает…
Наверное, оба чувствовали, что сегодня произойдет нечто необычное, значительное, и готовились к этому: она скажет, он услышит.
- Андрей… - она повернула к нему лицо и тронула его за плечо, - Андрееей… – чуть потрясла его, - ты меня слышишь?
- Так ты же еще ничего не сказала, - он погладил ее руку на своем плече и улыбнулся понимающе – он будто уже знал!
- А что я должна сказать?
- Что-то должна, наверное…
- Ты уже знаешь?
- О чем?
- Что я сказать хочу.
- Откуда же? Разве я могу знать, какие мысли бродят в твоей головке? – он ласково погладил ее по волосам и поцеловал – легонько, почти не касаясь губами.
Она собралась обидеться – ей показалось, что он смеется над ней, что уже обо всем знает.
Сказать никто не мог – никто же не знает – догадался, видимо…Слезы подступили – она теперь часто плакала по пустякам, на которые раньше не обратила бы и внимания.
Но он чутко уловил этот момент, и пересадил ее к себе на колени, и уже жарко дышал в ее грудь.
- Кать… Катюш… ну скажи… сама скажи…
- Ты догадался…
- Ты скажи! Я боюсь ошибиться… я этого очень хочу, и боюсь…
- Не бойся, это правда.
- Все равно скажи! Я хочу услышать, как это звучит.
- Скажу. Слушай! И смотри на меня! – она приподняла его лицо – У нас будет ребенок!
- Кать…
- Точно! Не сомневайся, я у врача была. Уже девять недель…
В эту ночь они не спали. Сну не было места в эту ночь! Говорили, мечтали, любили…
Уснули под утро, проспали весь день, а вечером пошли гулять и нашли эту аллею…
День второй
Сегодняшний день хорошим не назовешь, даже с натяжкой.
Во-первых, она проспала. Мобильник разрядился, а будильник она и не подумала поставить…Спала, пока Андрей не позвонил на городской номер…
В приемной ее уже ждал Воропаев – и чего приехал так рано? Решил ее подловить с утра? Пока не успела вникнуть в проблемы?
А ей и вникать не надо – она их все знает, Жданов с ней всегда советуется, ну или рассказывает, по крайней мере. А сейчас, когда она его замещает, тем более…
Но ее опасения оказались напрасными – ему всего-то и надо было получить свои дивиденды раньше положенного срока.
Она бы и сама справилась с Александром, а тут еще и Малиновский прибежал на помощь.
Шурочка ему доложила о приходе Воропаева, он и сорвался, прибежал.
Роман - человек неплохой, только у него принципы другие, отличные от ее принципов. А теперь и от принципов Андрея! Они раньше с Андреем были одинаково бесшабашны, а теперь Андрей повзрослел, стал серьезным и ответственным. А Ромка остался прежним – искателем приключений. А может, она не справедлива – он тоже меняется, но медленнее.
Перед свадьбой она их помирила – сама лично пригласила Романа! Сама была счастлива, и хотела, чтобы все вокруг испытывали то же, что и она. И, прежде всего – Андрей! А как он будет абсолютно счастлив, если потерял лучшего друга? Из-за нее, между прочим…
А на Малиновского она и не злилась – что с него взять? Такой уж он… Изощрялся в своей писанине скорее всего не от неприязни к ней, а просто понесло его… литературная фантазия разыгралась на подогретую алкоголем голову.
Роман вернулся в компанию незадолго до свадьбы, и начал бурную деятельность по подготовке к ней. Первым делом организовал мальчишник. Но не накануне регистрации! Тут уж она была непреклонна – знала, как они могут накачать Андрея. И какой у него вид тогда будет в ЗАГСе?
Малиновский согласился. Он тогда на все был согласен, лишь бы угодить ей.
Видимо на той вечеринке они здорово выпили – Андрей на следующий день даже на глаза ей не показался! Благо еще, что они уже в отпуске были, на работу идти не нужно было.
Все оставшиеся до свадьбы дни он был сам не свой – переживал очень! Будто она могла передумать! Глупый… И только когда поставили подписи и надели кольца, его отпустило – веселый стал, радость из него ключом била. А с Малиновским отношения опять испортились на какое-то время…
***
Гулять не хотелось совершенно! Небо было низкое и сумрачное, и казалось, вот-вот упадет на землю, чтобы сбросить накопившийся в его недрах снег. Настроение, испортившееся с утра, так и не поднялось, и она подумала было пойти домой, и поговорить с мужем в более приятной обстановке. Ему можно и не говорить, что она не на прогулке…Она уже повернула к дому, но усовестилась: как же она обманет его? Мелочь, конечно, но, обманув в малом, потеряет веру в большом! Когда-никогда все открывается, выходит на поверхность… Всплывет нечаянно и этот обман…
Она остановилась у детской площадки, присела на скамейку – благо, кто-то оставил пухлую газету, и сидеть не было холодно.
Площадка была красивая, новомодная. Сюда приходили мамаши с детьми и из других дворов. Вот и сейчас недалеко от скамейки разговаривали две молодые женщины, покачивающие в колясках своих чад.
Несколько детишек школьного возраста катались с горки – некоторые на портфелях! Не дошли до дома…
В песочнице, заваленной снегом, возился карапуз в яркой курточке – накладывал снег совочком в ведерко, и вываливал его тут же. Курточка была объемная, а он, видимо, не так давно научился ходить, и, вываливая снег, сам валился на бок … Тогда со скамейки вставала пожилая женщина, и поднимала его… «Бабушка с внуком», - подумала Катя, и тут же раздался звонок телефона.
- Кать, ты где?
- Как где? Гуляю!
- А я вдруг подумал, что ты дома…
- Я же обещала!
- Я знаю, ты обещания выполняешь, но вдруг подумалось…
- Если честно, гулять сегодня не хочется
- День был тяжелый?
- Да, не из легких… Александр приезжал. Я испугалась, что он акции хочет забрать – давно грозится, - а мы без них пока не можем обойтись.
- И что он?
- Да ерунда! Дивиденды хочет получить раньше срока. Собрался деньги вложить куда-то.
- Ты согласилась?
- Конечно! Это мы можем себе позволить. Первые поступления от продаж новой коллекции уже есть. Ты считаешь, не нужно было соглашаться на выплату?
- Нет, ты правильно поступила. Он собственно и пришел, наверное, потому что узнал от Киры о поступлении денег. А на зарплату хватит?
- Я посчитала, должно хватить. Впритык, правда… В крайнем случае руководству задержим зарплату.
- Ты себя и меня имеешь в виду?
- Еще Малиновского и…Киру…
- Не будут возникать?
- С Романом уже поговорила, он согласен. Ну, а Кира… Ей деваться некуда – это же ради ее брата! Согласится… У тебя как дела?
- В этом городе дела закончил. Контракт заключил, и две франшизы удалось продать. Завтра утром отправлюсь дальше. Вернее, ближе – к тебе…
- Замечательно! Станем ближе на два часа… Ты тогда не звони утром, я сама встану.
- Ну, уж нет! Я хочу сам тебя будить, как всегда… Пусть по телефону…
- Я не спорю. Буди! Мне это приятно. Очень!
- До завтра, Катюш!
- До завтра!
Вот и все… Можно со спокойной совестью идти домой.
День четвертый и третий.
Воскресенье… Она всегда любила этот день, сколько помнила себя. И не только потому, что не нужно было идти в школу. Это-то как раз было тем досадным моментом, который омрачал воскресенье – школу она любила, как потом любила университет и свою работу.
Воскресенье в их семье всегда было маленьким праздником. Это повелось с тех пор, когда отец служил, и они жили в гарнизоне. Его часто не бывало дома всю неделю – служба…
А в воскресенье он возвращался. Промерзший, обветренный на морозе – это зимой, или обгоревший на солнце, прожаренный и даже немного усохший - летом. От него пахло снегом, овечьим тулупом или степной травой – в зависимости от времени года.
Мама всегда пекла к его приезду пироги, лепила пельмени и жарила на сале картошку – это были его любимые блюда.
Он переступал порог их комнаты в коммуналке, и жизнь сразу меняла краски – начинался праздник! Отец подхватывал ее на руки, подбрасывал, а с возрастом просто поднимал над головой. Она визжала от восторга, и он весело смеялся, и мама счастливо улыбалась, вытирая руки об фартук…
Потом отец стал служить в самом гарнизоне, почти никуда не уезжал, но все равно по выходным был у них праздник. Прибежав из школы в субботу, она уже чувствовала его запах – ванилин и корица насыщали воздух кухни, на плите что-то скворчало и шипело, мама легко передвигалась между духовкой и столом, на котором возлежало тесто, успевая помешать в кастрюле на плите, откупорить банку с начинкой и накормить дочку…
Катя тоже имела свои обязанности в канун воскресенья. Наскоро перекусив, она переодевалась и принималась за уборку – к приходу отца квартира (тогда у них уже была квартира, а не комната) должна была блистать чистотой! Главным критерием чистоты был фикус в кадке. Если чистоту других мест поддерживала на неделе мать, то фикус был только Катин! В субботу она вставала на стул и протирала каждый листочек – сначала влажной тряпочкой, а потом еще и комком ваты, смоченном в пиве, чтобы листья блестели. После того, как фикус принимал надлежащий вид, на стол стелилась белая накрахмаленная скатерть – и никакого полиэтилена или клеенки! Раз в неделю скатерть отдавалась на откуп соусам, кетчупу, варенью и многому другому, что могло оставить на ней свой след.
Она любила воскресенье до тех самых пор, как стала работать в Зималетто. Работая там, она с нетерпением ждала уже не воскресенья, а понедельника. Ведь только в рабочие дни она могла видеть его – свою любовь, свою тайную мечту…Если бы можно было работать без выходных, она бы с радостью это делала! Даже и без него! Ведь все вокруг говорило о нем: его пиджак на вешалке, фотография на столе… Ничего, что там он с Кирой – Киру можно закрыть листочком бумаги, и тогда будет казаться, что он улыбается ей…
Так странно сейчас это вспоминать. Неужели было время, когда Андрей не любил ее?
Кажется, это было всегда, с самого ее рождения она знала, что ее ждет встреча с ним! И с самой первой встречи она полюбит его, а он – ее…
Сегодня она не дома, а у родителей. Вчера позвонил Андрей – ему понадобились дополнительные расчеты, и они с Колькой вышли на работу и весь день считали и пересчитывали – чтобы договор принес больше прибыли. Вдвоем работали, не стали никого привлекать. Конечно, никто бы не отказался помочь: и Света, и Шурочка, и Амура, и та же Тропинкина. Но у них и свои дела, личные есть. У Машки - ребенок, Егорушка, который растет практически без нее, с бабушкой и дедом – она днем на работе, а вечером жизнь свою пытается устроить, по клубам тусуется. А у Светланы детей двое, и она им и за мать, и за отца – он их бросил. Ей за выходной столько дел надо переделать! И детям уделить внимание – хотя бы дневники проверить… Шура с Амурой посвободнее, семьей не связаны, но от них и толку меньше. Что они могут? Распечатать, скопировать, факс послать… Хотя, и на это времени уходит много.
В общем, не позвали никого, и закончили поздно. Домой ее Зорькин одну не отпустил, даже и на такси. Повез к родителям – благо они жили в соседнем с ним подъезде.
У них она и ночевать осталась.
У родителей хорошо! Нет, ей их с Андреем дом нравится! Очень нравится – там она хозяйка, делает все так, как ей пожелается, ну и как Жданову, конечно…
Но здесь она чувствует себя маленькой девочкой, дочкой, а не взрослой женщиной.
Это так приятно, отключиться ненадолго от повседневных забот, ждать, когда подойдет мама, погладит ее по голове и тихо скажет: « Вставай, Катенька… Пора уже… Опоздаешь…»
И мама подходит, и будит ее, и с кухни доносится знакомый аромат. Только слова мама говорит другие:
- Катенька… проснись… Жданов звонит… Он тебя потерял…
Она вскакивает как ужаленная – как же она забыла! Не предупредила его, что ночует у родителей, и мобильник на работе остался…Он же наверное всю ночь не спал, ждал утра, чтобы позвонить родителям…Трясущимися руками схватила трубку, хриплым со сна голосом проговорила:
- Андрюш… прости меня! Я не предупредила… Ты волновался?
- Все нормально! Я Зорькину позвонил, он сказал, где ты. Ругался, правда, последними словами, что разбудил его среди ночи.
- Ничего, переживет…Значит ты поспал?
- Честно говоря, не получилось уснуть…
- Почему?
- Не знаю… Сначала переживал – где ты? Вдруг опять… Вдруг в больнице… А когда с Колькой поговорил, думал о тебе… о вас…. Как он ? Сильно тебя беспокоит?
- Все хорошо, Андрюш! Он в порядке! И я хорошо себя чувствую! Только не гуляла вчера… Но сегодня я наверстаю! Папа обещал повести нас с мамой в лес! Не совсем в лес – лесопосадка здесь недалеко. Но там как в лесу: и белки есть, и снегири прилетели. Они и во двор прилетают – тут рябины, они ягоды клюют…Роняют – весь снег вокруг в красных точках…
- Никогда не видел снегирей в своем дворе.
- Это потому, что твоя…наша квартира в центре, а у родителей – спальный район.
- Кать… Я так рад!
- Чему?
- Ты сказала: «наша квартира»… Сама сказала! До этого я тебя поправлял, а ты все: «твоя» говорила… Давно надо было мне уехать!
- Тебе так хорошо без меня?
- Ты что говоришь? Как мне без тебя может быть хорошо? Это я шутить пытаюсь. На самом деле я скучаю – очень! А ты?
- И я очень… Очень-очень! Но ведь уже три недели осталось…
- Три недели и три дня…
После завтрака Валерий Сергеевич и вправду повел жену с дочкой в лесопарк. И нагляделись они вдосталь и на белок, перелетающих с ветки на ветку, с одного дерева на другое, и на снегирей, опускающихся стаей на дерево, и оно становится тогда похожим на новогоднюю елку, увешанную красно-белыми шарами…А еще наблюдали они за белкой, которая сидя у дупла, вылущивала из шишек орешки, и бросала пустые шишки на землю – в прохожих…
Вдоль леса проложена была лыжня, и по ней сновали лыжники – и одиночки, и целые семьи.
«Обязательно будем кататься на лыжах всей семьей», - подумала Катя, - и представила, как это будет:
Они с Андреем в одинаковых спортивных костюмах. Он несет на одном плече лыжи – его и ее, и…детские, а другой рукой держит карапуза в яркой курточке и шапке с большим помпоном – у нее такая была в детстве. Она тоже держит ребенка одной рукой… А второй… А на второй руке… Нет, это совсем не реально – нести еще и маленького ребенка! Размечталась она…На лыжах с малыми детьми… Если уж на санках…
В глубине леса угадывался каток – оттуда доносилась музыка и крики: «Шай-бу! Шай-бу!», но до катка они не дошли – женщины притомились, и у Валерия Сергеевича нога разболелась.
Вечером она подробно рассказала мужу о прогулке – и о белках, и о снегирях, и о том, что ей привиделось. Он отнесся к этому очень серьезно – раз привиделось, обязательно так и будет! Один ребенок, считай, уже есть, ну…и с другим проблем не будет…
День пятый
Понедельник – день тяжелый… Не зря так говорят.
Еще вчера все было так чудесно! Так радостно на душе было… А сегодня тревожно. И причин вроде нет никаких… Она попыталась проанализировать, с какого момента испортилось настроение .
… ее разбудил звонок Андрея…Они поболтали… Он сто раз чмокнул ее в трубку…И она его…
Потом она умылась…Переодеваясь, оглядела себя в зеркале – в одежде не заметно, а животик уже округляется… Подумала, что стоит сказать об этом Андрею – он все тревожился, что ребенок не растет… А потом она пошла пить чай – без Андрея ее завтрак состоял из чашки чая. И вот тут…Да! С этого момента все началось! Она взяла чашку и увидела на внутренней стороне тонкую трещинку – не толще волоска! Но она была…. Она еще потерла ее – вдруг не домыта чашка, но нет, это была трещинка… Снаружи ничего не видно, а изнутри…
Она очень расстроилась! Как же так? Чашка новая, Андрей подарил ей, когда она переехала в его квартиру, чтобы у нее была своя, именно ее и ничья более, чашка для чая.
И вот эта чашка треснула... А это плохая примета!
Надо сказать, что Катина мама, Елена Александровна, большое значение придавала снам и приметам. Сколько Катя себя помнила, мать всегда была озабочена разгадыванием очередного сна.
Катя выросла в такой обстановке, и это наложило свой отпечаток на ее характер. Сама она не считала себя суеверной – на словах, по крайней мере, она не верила ни в сны, ни в приметы, но на самом деле она все же опасалась их, долго помнила и при случае, если что-то происходило, припоминала, увязывала с произошедшим… Этим она кардинально отличалась от Елены Александровны – та верила в сны, много обсуждала всевозможные приметы, но не связывала их с конкретными случаями. Вернее, она отмечала только сиюминутные совпадения снов и событий, а потом благополучно забывала и сны, и приметы, и они никак не мешали ей жить. А Кате – мешали. Она о них помнила до тех пор, пока не находила им подтверждения.
Треснувшую чашку она убрала на дальнюю полку, и пошла в Зималетто без завтрака.
Весь день нет-нет да и вспоминала о чашке, и думала о муже: кто рядом с ним? А если…Что «если», даже подумать было страшно! Конечно, он ее любит. В это она давно уже поверила, и теперь, когда она ждет ребенка, он будет любить ее еще преданнее, но бывают обстоятельства… он может не выдержать… не суметь отказать…
Она гнала от себя эти мысли, но перед глазами вставала чашка… и тоненький волосок трещины...
Во время прогулки она тоже вспоминала о чашке, и, разговаривая с мужем, отвлекалась на мысли о чашке, и порой отвечала невпопад. Он это заметил, но она смогла убедить его, что это от переутомления – день выдался трудный…
День шестой
Вчерашний разговор с женой оставил неприятный осадок – она говорила с ним, а душой была где-то далеко… Интересно, где? Если учесть, что и предыдущие дни ее дома не было… У родителей гостила…
Он тряхнул головой, отбрасывая ненужные, неправильные, вредные во всех отношениях мысли. Он же прекрасно знал Катю, знал, что не способна она на измену! Тем более теперь, в ее положении! Но и себя он знал! Не мог он видеть возле нее никаких мужчин – ревность захлестывала, топя здравый смысл, логику и веру.
Он ревновал ее и раньше, когда была она совсем неприметной и даже непривлекательной. Сам не верил, что ревнует, объяснял себе, что просто беспокоится о компании, о ее финансовом положении – не дай Бог влюбится Катерина, женишок может попасться ушлый, приберет компанию в качестве приданного.
Так он думал…Хотел так думать, а на самом деле элементарно трусил, боялся, что променяет его Катя …На Зорькина, например – столько лет она знает его! Не Аполлон, зато верный – не предаст…
Или на Воропаева обратит внимание – он умен, красив, характер у него твердый. Женщины таких мужчин ценят. К тому же свободен и не бабник… А главное, смотрит он на нее… Не просто смотрит, раздевает взглядом. Видно тоже догадался, что кроется за ее непривлекательностью.
И Роман может ей приглянуться …Он, конечно , высказывался в ее адрес в свое время… Но и тогда как-то проговорился, что грудь у нее… и талия… Говорил, а глаза при этом затуманились – ему ли не знать, от чего это бывает? А после той истории Роман а и вовсе готов перед ней на коленях ползать – знает свою вину…
К этим трем ревность его хоть как-то оправдать и объяснить можно, но он ведь закипает, если возле нее просто кто-то рядом окажется. Все ему кажется, что обидят его Катеньку, словом ли, взглядом ли... А может усмешкой двусмысленной… Не все, ох не все рады их счастью… В чем только не подозревают! И околдовала-то она его, и приворожила, и компанию отобрать собиралась… Если бы сразу была Катя беременна, и это сочли бы причиной… А в такую простую вещь, как любовь, которая их соединила, верить отказывались.. – не пара, мол, они…
Хорошо, что вспомнил о Катиной беременности – сразу мысли потекли в другом направлении. Скоро у них будет полноценная семья! На них перестанут коситься, перестанут обсуждать за спиной, почему у них нет детей – причин же для воздержания нет. Они уже не юнцы, не нищие студенты, достаточно пожили для себя, достигли успеха в карьере и бизнесе. Чего еще ждать?
Они ждали только одного – ребенка! И он уже есть! Осталось подождать совсем немного, и он сможет взять его на руки, поднять высоко – смотрите! У меня родился сын!
Он так размечтался, что не сразу понял, откуда раздался звонок. Схватил телефонную трубку – вдруг Катя звонит? Время их разговоров уже давно наступило, а он тут мечтает…
Но трубка издавала длинный гудок… Метнулся к двери и застыл изумленно – на пороге стояла незнакомая девушка.
- Что вы хотели, - обратился он к ней с вопросом.
- Я… А разве не Вы…
До него дошло. Он все понял – это местный «ненавязчивый» сервис.
- Нет, я не просил! – ответил почти грубо и захлопнул дверь.
Сердце глухо билось у горла, ладони вспотели… Нет, он больше не попадет в эту ловушку – слишком тяжела будет расплата! Катя не Кира, она не будет устраивать истерик, просто уйдет, и он даже не представляет, как можно вымолить у нее прощение…
Ему трудно одному, без жены, без женщины, но страх все потерять удерживает его от минутной слабости. А еще – жалость и любовь. А еще – жалость и любовь. Очень острая жалость - если он позволит себе, как она перенесет..., и очень большая любовь - больше, чем все, что было до нее... И все это к маленькой, невидной женщине…
Однажды он чуть было не потерял ее – до сих пор зол на Малиновского…
День седьмой
- Алло! Кать! Сколько тебя ждать? Ты идешь с нами? Как куда? В Ромашку, обедать…
Давай быстрее! Амурка гадать будет…
«Ромашка» - это кафе недалеко от Зималетто, совсем недавно бывшее обыкновенной рабочей столовой. Женсовет там обедает, и она с ними, когда Жданова нет, или он занят.
Ромашка встречает их вкусными запахами и снисходительной улыбкой-усмешкой официантки Василисы: «пришли, неугомонные…»
Вася – так они ее зовут – женщина хорошая, но позволяет себе лишнего: с издевкой предлагает Тане Пончевой целую тарелку хлеба к ее стакану диетического сока, Шурочке напоминает о ее росте – «И что люди едят, чтобы так вырасти…», А Кате, когда она впервые здесь появилась, заявила: «Зачем Вам бисквит с лимоном? У Вас такое лицо, будто не один лимон съели…».
И об остальных она находит что сказать! Только к Ольге Вячеславовне не цепляется, уважает ее возраст. Но женщины терпят – зато Вася обслуживает быстро и не обсчитывает. А если вдруг блюдо не из лучших, всегда предупредит.
Сегодня к еде они отнеслись без особого уважения – поглотали как утки, не наслаждаясь вкусом – сегодня они торопились, чтобы успеть погадать.
- Ну, давай Амур, раскладывай!
- А на кого?
Возникло замешательство… На Шуру гадать нельзя еще две недели, иначе не сбудутся предсказания прошлого гадания. А предсказания были обнадеживающие…
У Светланы и без гадания все ясно – любовница бывшего мужа работает тут же, в компании. Они все видят и слышат…
Ольга Вячеславовна не гадает принципиально…
- Маш, давай на тебя?
- Нет, девочки, я пас, - замахала Тропинкина руками, и головой замотала для пущей убедительности.
- Но почему?
- Меня, дамочки, мужчина подвозит! Импозантный такой… И машина у него…И деньги…
- Вот и узнаем, что от него ждать!
-Не хочу ничего знать. Хочу счастливой себя чувствовать, думать, что это мужчина моей мечты…
- Девочки, - вступила в разговор Пончева, она боялась, что карты преждевременно раскроют ее нынешнее состояние – она опять была беременна, и спешила «перевести стрелки» от себя подальше, - девочки, а мы Кате не гадали еще!
- Точно! Катерина, снимай! – Амура вцепилась в жертву своей магии мертвой хваткой, не давая ей никакой возможности увильнуть. – На кого гадать? На тебя или на Жданова?
Катя задумалась.
- А можно на обоих?
- У нас все можно! Снимай колоду!
Замелькали руки, карты, послышался приглушенный шепот.
…на сердце…под серцем…что было…что буде…чем сердце успокоится…
- Ну что сказать, – Амура глубокомысленно осматривала свое хозяйство, - страдаете вы оба… Мучит вас тайна… Она скоро раскроется, и вы будете страдать еще больше…
Кажется, это будет связано с детьми…Но закончится все хорошо! Отлично просто!
По мере того, как Амура вещала, Катя бледнела все больше. И хотя закончила гадалка на оптимистической ноте, успокоения это не дало - она помнила о чашке! И если до гадания она связывала трещинку на чашке исключительно с отношениями между ней и мужем, то теперь она думала о ребенке – Амура ведь не знает о его существовании, значит…
- Девчонки! Амура! – это Ольга Вячеславовна – Напугали совсем Катерину! Не слушай их, Катюш! Не переживай! Будут у вас дети! Не у всех сразу заводятся…
Она обняла дрожащую Катю и повела к выходу, махнув остальным, чтобы отстали.
Женсовет провожал их недоумевающими взглядами…
Гулять она не стала. Устроилась на скамейке во дворе, вдыхала живительную свежесть и старалась ни о чем не думать. Подумаешь, гадание! Это же все неправда, это игра такая…
Откуда Амура может знать… Она даже не сказала о беременности – не увидела в картах…У них все будет хорошо! Ребенок родится здоровый и красивый – как Андрей…
И она будет сидеть на этой же скамейке, качать его в коляске. А потом он будет играть в песочнице, как тот малыш…
Она очнулась от мыслей – в песочнице возился тот же карапуз в яркой курточке. И бабушка сидела на лавочке – напротив нее.
«Интересно, в какой квартире они живут? Она никогда их не видела в подъезде, а подъезд в их доме один…»
Она хотела проследить за ними, но позвонил Андрей, она отвлеклась, а когда посмотрела в сторону детской площадки, ни ребенка, ни бабушки уже не было.
День восьмой
Ах эти четверги… Вычеркнуть бы их из недели, заменить на любой другой день…
По четвергам подводили итоги продаж, обсуждали, анализировали: какие модели имеют спрос? Какие ткани востребованы? Как быстро перестроиться – увеличить пошив ходовых размеров, убрать из магазинов товар, не имеющий спроса, и по возможности продать его в другом регионе – такое тоже бывало: в Москве фасон не идет, а где-нибудь в Красноярске идет на ура…
Эти рабочие моменты не были чем-то страшным и необычным. Страшным было обсуждать все это с Кирой. За два года она так и не успокоилась окончательно. Временами вела себя тихо, скользила как тень по коридорам, на совещаниях молчала, а на чету Ждановых не смотрела. Это были хорошие периоды…
Но бывало и по-другому – ее переполняла ненависть! Она носилась как фурия, кричала на секретарш и на всех, кто попадался под руку. На совещаниях демонстрировала свое пренебрежение к Андрею и презрение – к Кате. Перечила, не соглашалась ни с чьими доводами, даже если ее позиция была в корне не верна, и все это видели.
Это были очень трудные периоды. С ними справлялся только Андрей.
Сейчас был такой период, а Жданова не было, и Катя откровенно боялась проводить совещание. Хорошо, что вовремя вспомнила про Малиновского, позвонила ему.
- Роман Дмитриевич… У меня к Вам просьба…
- Кать, ты так официально, я уже бояться начинаю… Не увольняешь ли меня?
- Нет, что ты, мне помощь твоя нужна.
- Это, пожалуйста! Помочь я всегда готов. И Жданов наказывал…
Он закашлялся - поперхнулся своим откровением, но было поздно, Катя услышала.
- Что наказывал Андрей?
- Ну… это… помогать тебе…
- А конкретнее? С какими вопросами я могу не справиться по его мнению?
- Да так… не конкретно…
- Роман, не юли! Говори!
- Он просил помочь, если Кира начнет опять …
- Я собственно, поэтому и звоню. Сейчас совещание по продажам…Не мог бы ты прийти? Не хочу быть с ней наедине…
- Да не вопрос! Буду! Еще и Милко захвачу – если он начнет истерику, Кире будет неудобно уподобляться ему…
Совещание прошло нормально. Милко не истерил, у него хорошее настроение - в последнее время женсовет судачит о его новом друге.
Два года назад, только начав работать в Зималетто, и узнав о его необычности, она была в шоке – до этого ей не приходилось общаться с такими людьми. Возможно, она просто не знала о их особенностях. А тут… Живой…рядом…и с ним приходится разговаривать…
Милко тоже не был в восторге от знакомства с ней – она не отвечала его эстетическим воззрениям.
А потом эти острые углы стерлись – она увидела в нем отличного дизайнера, а он в ней – просто хорошего человека. А когда Жданов объявил о своем намерении жениться на ней, Милко на удивление поддержал его одним из первых
« С ней ты перестанешь быть тИраном, - сказал он, - она сумеет это сделать».
И это притом, что Киру он ценил, признавал ее неоспоримые достоинства. И даже ее истеричность ему не претила – он и сам был такой… В какой-то мере у них были родственными душами – оба не умели быть счастливы в любви, прощали своих избранников за измены, стремились вернуть их любой ценой , и теряли… Возможно, по этой самой причине.
А Катю Милко уважал. Признавал ее деловые качества, ну а внешний вид… - он же и помог ей измениться! И даже свадебное платье сшил! Совсем не такое, как в свое время шил для Киры – то платье так и осталось висеть на манекене. Ольга Вячеславовна закрыла его чехлом и задвинула в дальний угол чтобы не попадалось на глаза тем, кому не следовало - другие времена наступили…
Уважал-то ее Милко уважал… Но это не мешало ему периодически устраивать истерики…. Особенно на совещаниях, где выказывали недостаточно восхищения его гениальности –обращал таким образом внимание на себя.
Кира была поначалу настроена воинственно, но в присутствии Милко и Романа не решилась нападать на Катерину, тем более, что они Жданову полностью поддерживали. Подавив свои отрицательные эмоции, Кира смогла поддержать обсуждение на деловом уровне и внесла несколько стоящих предложений – специалист-то она хороший!
Хотя и прошло все без эксцессов, пережитое волнение и напряжение дали о себе знать – разболелось все: голова, спина, живот… Она испугалась даже – вдруг опять?
Не стала ждать конца рабочего дня, велела Тропинкиной все вопросы переадресовывать Малиновскому, и ушла домой.
Хорошо, что Андрей позвонил до ее ухода и таким образом не узнал о том, что разболелась она. Зачем ему лишние волнения? Помочь издалека не поможет, а переживать будет. Он и так в неурочное время позвонил, потому как предполагал, на что Кира способна. Жалел он ее! И она его пожалела…
День девятый
Наступившее утро было чудесным! Несмотря на почти бессонную ночь, она чувствовала себя бодрой и отдохнувшей – нигде не болело, не тянуло, не кололо, и это радовало.
Ночные страхи улетучились вместе с болью, но она все же пошла к врачу – сегодня был плановый осмотр, - хотя говорить о вчерашнем не стала – врач сам увидит, если не ладно что.
Врач ничего не увидел, наоборот, обрадовал ее тем, что ребенок развивается нормально и ее анализы в норме.
Решила прогуляться – управилась быстрее, чем ожидала, осталось время от того, которое она запланировала на поликлинику - а заодно сообщить приятные новости мужу. В качестве места прогулки выбрала тихую улочку почти без машин на проезжей части, обсаженную вдоль тротуаров вековыми липами. Сейчас деревья были голые, а тогда…
Именно по этой улице они шли с Андреем к районному ЗАГСу подавать заявление( Он находится как раз между женской консультацией и Зималетто. Тогда, правда, она этого еще не знала). Пешком шли! Просто ушли с работы… На какое-то время…И машину не взяли, чтобы не гадали сотрудники, куда это президент с помощницей отправились…
Эта прогулка запомнилась ей больше, чем свадьба. Потому, наверное, что свадьба довольно долго готовилась – родители с обеих сторон не были готовы к такому их решению. Ждановы не верили в серьезность намерений сына – сколько было до этого женщин, а Кира была вне конкуренции, и вдруг…
Как ни странно, но и Пушкаревы не горели желанием выдать дочь за столь импозантного мужчину – с красивыми нахлебаешься в жизни… Да еще и богатый! Богатые – они тоже… не сахар в семейной жизни. То ли дело – Михаил. Простой и понятный. Их человек, хотя и не бедный…По их меркам…
Хорошо еще, что предысторию их отношений с Андреем знала в какой-то мере только Елена Александровна… Если бы отец знал… Страшно подумать!
Родители, конечно, смирились, не стали идти против счастья дочери. Раз любит…
Но переехать к Андрею папа ей не разрешил! Никто не смог его уговорить. Понимал, что запрет этот ничего не изменит – ну, увидятся они днем, а не ночью…
Они и перечить не стали – пусть покуражится. Проявит свою власть – в последний раз.
Это что касается свадьбы. А про подачу заявления никто и не знал. Они шли по этой улочке, утопающей в зелени. Аромат липы дурманил головы. Или это от того происходило, что держал он в своей руке ее хрупкие пальчики? Или от того, что, запрокинув голову, смотрела она в его глаза? На дорогу не смотрела. Полностью доверилась ему…
Он вел ее! Он чувствовал себя господином, и в тоже время знал, что он раб, что ему позволяют быть господином, вести ее своей дорогой. Позволяют, потому, что любят…Любят его: не самого лучшего, не самого умного, не самого порядочного…Но любят! Беззаветно любят…И это возносило его до небес! И он готов был стать самым лучшим, самым умным, самым порядочным… Лишь бы не переставала она любить его, лишь бы позволяла любить себя…
Ни о чем таком она тогда не думала – просто доверилась ему, шла за ним и чувствовала его надежную руку…
Оказывается, это так приятно – чувствовать, что за тебя в ответе, тебя защитят, тебя любят, хотя ты так далека от совершенства.
После стольких лет насмешек, унижений, издевок, она впервые расправила плечи, гордо подняла голову и улыбалась открыто и счастливо.
Она чувствовала себя красивой! Внешнее преображение здесь ни при чем – это он вселил в нее эту уверенность! Он позволил ей быть при нем королевой…Короля делает его окружение… Он был ее окружением…
Если кто и удивлялся поначалу, что делает эта неприметная серая курочка возле такого павлина, то они быстро меняли свое мнение и видели ее его глазами – действительно королевишна!
Разве такое забудешь…
День десятый
Зачем в командировке выходные? Тем более, если горишь желанием быстрее оказаться дома, возле любимой жены…
В былые времена он ценил в командировках именно выходные – можно оторваться по полной программе в обществе местной красотки. Теперь это в прошлом, и даже, кажется, что было вовсе не с ним…
Девушки из бара? Деловые партнерши? Модели? Секретарши? Никто из них не вызывает в нем возбуждения, дрожи охотника, или хотя бы элементарного желания. Все мысли и мечты там, где она, Катя, его жена…
Никогда не думал, что будет любить только одну женщину, да к тому же – собственную жену.
Не считал себя однолюбом, а поди ж ты… Любит! Одну… Единственную…
Он надумал было слетать на два дня в Москву, но Катя каким-то невероятным образом угадала его намерение и уговорила, убедила, умолила не делать этого – не дети же они! Надо потерпеть… Надо закончить дела…
Он принял ее доводы, обещал не делать необдуманных поступков, а про себя решил, что расшибется в лепешку, но закончит работу раньше, хотя бы дней на пять... А лучше на неделю…
Удалось уговорить одного из предполагаемых партнеров провести переговоры в субботу. Тот удивился такому рвению, но согласился – если нужно человеку, почему не поспособствовать? Глядишь, и условия договора будут более выгодными…
Здесь он, конечно, просчитался. Жданов - калач тертый! Он личные чувства с бизнесом не путает! Но договор заключили взаимовыгодный, оба остались довольны.
А на воскресенье он запланировал поиск подарка жене и будущему ребенку – ничего, что он еще и родится не скоро. Потом может и времени не будет…Но главная причина не в этом. Причина – в ее реакции на подарки. Она так искренне радуется! Причем не важно – дорогой подарок, или копеечный, но со значением…
Вспомнилась годовщина их свадьбы…
О подарке он задумался недели за две, или чуть раньше. С подачи Малиновского задумался. Со времен предсвадебных хлопот отношения между ними так и остались натянутыми. Вроде и обиды прошли, и опять они вместе обсуждали грандиозные планы, и в праздники встречались за накрытым Катей столом, а чего-то не хватало – не все вернулось…
В тот день они обсуждали очередной бизнес-план. Катя уехала в банк, и они вдвоем мусолили цифры, которые она им представила. Изредка перекидывались стандартными фразами. А потом Жданов спросил что-то о его личной жизни – заинтересованно спросил, не формально, и увидел вдруг в глазах друга такую радость, такую благодарность, что встал непроизвольно, обнял его, потряс за плечи.
- Ромка! Что же это мы? Эх…Мы же, Ромка…
- Все нормально, Палыч… Все о-кэй!
И заговорили! Перескакивая с одного на другое – сколько накопилось всего!
Вот тогда Роман и спросил:
- Андрюх, у вас же годовщина скоро?
- Скоро.
- Что дарить думаешь?
- Да не думал еще. Спрошу, что она хочет.
- Неправильно поступаешь!
- Почему?
- Подарок должен быть неизвестен – сюрприз нужен! Женщины это любят!
- Ну…куплю сам, не спрашивая…
- Цветы-торт-шампанское?
- А что в этом плохого? Колечко еще можно…
- Жданыч! Где твой азарт? Мужчина должен быть щедрым, поражать должен своим широким жестом
- И что ты предлагаешь?
- Купи ей машину! Помнишь, как лихо она водила джип, будучи твоей секретаршей?
Кстати, она в банк на чем поехала?
- Как всегда – на Метро…потом на троллейбусе…
- Ты считаешь это нормальным? Жена президента, главный экономист, ездит на метро.
- Я предлагал вызвать такси, она сама отказалась.
- И правильно сделала! На такси еще хуже. Она должна иметь свою машину! Не согласен?
- Согласен. Ты как всегда прав. Завтра же поведу ее в салон, пусть выбирает.
- Скучный ты человек, Жданов. И за что тебя Катерина любит…
- Женись, тогда узнаешь.
- Я бы женился, да такие, как твоя Катенька, в единственном экземпляре производятся природой – эксклюзив!
- Есть и другие, тоже хорошие…
- А вот другие мне и не нужны, такую хочу – насмотрелся на вас, завидно стало.
Андрею стало неловко за свое безоблачное счастье - они же всегда вместе тусовались, влюблялись, ухаживали за модельками – и не только ухаживали… А теперь у него дом и семья, и любимая жена, а друг – в одиночестве…
- Ромио, не отчаивайся! Встретишь еще свою Катю!
Они еще долго обсуждали план Малиновского. Андрей сомневался в возможности его осуществления, а Роман загорался все больше, придумывал все новые нюансы, и, в конце концов, взял основные проблемы на себя, уверяя, что все получится в лучшем виде.
***
Свою первую годовщину свадьбы они отмечали по-семейному – только они, Катины родители, Колька и Малиновский. Ждановы-старшие ограничились довольно стандартной телеграммой из Лондона – они все еще настороженно относились к семье сына – не верили в ее долгосрочность.
После первого тоста Валерия Сергеевича и поцелуя молодоженов, Андрей подал жене продолговатую бархатную коробочку… Под любопытным взглядом матери она открыла ее… И они обе одновременно выдохнули: «ах…». Ожидаемого золота (а может и бриллиант?) они не увидели – в коробочке лежали ключи от машины…
Не успела Катерина обрадоваться и как-то отреагировать на столь щедрый подарок, как Андрей преподнес ей прозрачную коробку, в которой была… коллекционная машинка! Серебристая, переливающаяся в свете люстры всеми цветами радуги, эксклюзивная, очень дорогая, но…игрушка!
Елена Александровна сразу поджала губы и занялась салатами, мужчины хранили достойное молчание, а Катя…
Она всеми силами старалась не показать разочарование, обняла мужа и поцеловала в щечку…
- Кать… это не все! Посмотри! – с этими словами он вывел ее на балкон. Прямо напротив их окон стояла точно такая же машина – она сверкала и переливалась, и была настоящая!
Все сгрудились за их спинами, старались продвинуться вперед, чтобы лучше рассмотреть.
Валерий Сергеевич удовлетворенно крякнул, Колька забыл про надкусанный пирожок и стоял, открыв рот, Елена Александровна, словно извиняясь за былое недовольство, суетливо приглашала всех к столу. И только Малиновский не принимал участия в зрелище – стоял, прислонившись к косяку двери, и довольно улыбался.
Через минуту Катя уже висела на шее мужа, визжала от восторга и целовала его одновременно, и тащила к выходу
- Андрюш… пойдем, посмотрим… И покатаемся… Можно? Недолго! Совсем чуть-чуть!
Они вернулись ближе к вечеру. Салаты были съедены, Зорькин доедал последнюю куриную ногу, а Малиновский подливал Пушкареву виски, за неимением наливки – оба были уже в пограничном состоянии…
Елена Александровна накинулась, было на них – такой праздник загубили! Но, увидев их счастливые лица (а катались ли они?), замолкла на полуслове и совсем другим тоном продолжила:
- Вы бы поели… что осталось…
огромное вам спасибо за великолепное произведение 
