*** Глава 21.
Конфеты Кольке проиграла.
Упала в обморок, как только увидела его силуэт на фоне матового стекла дверей в приемную. И, вернувшись домой, ночь не спала – все чувствовала на теле ЕГО руки, на губах - его губы. Но это не был поцелуй, он только делал ей искусственное дыхание, и быстро вышел, когда она пришла в себя, а на пороге появилась бригада скорой помощи. Черная папка с отчетом о командировке осталась лежать на ее столе. И завидовала Светлане Локтевой – из кабинета Президента Андрей отправился к ней, она принимала у него авансовый отчет по командировке.
Первое, что сделала сегодня - это читала его отчет по франшизам; знакомилась утром и удивилась тому, как много можно сделать за 30 дней, то есть за 720 часов или за 43 200 минут, то есть за то время, которое она его ждала, ждала, ждала! Ждала и продолжала любить, мысленно разговаривать, мечтать о его близости, не смея признаться в этом никому, и в первую очередь себе.
Через два часа начнется подписание договора с киевским партнером. Получила все документы по этому договору. В черновых вариантах договора стоит два имени: от «Зима-Летто» Жданов А.П. и знакомая размашистая подпись; от киевской фирмы «Модный Дом» - Ткачук Н.В. Аккуратный автограф.
Это имя ни о чем не говорило Екатерине, и сердечко не екнуло, пока толпой не завалил к ней в кабинет Женсовет в полном составе. Понятно, что случилось что-то неординарное, если вместе с ними пришла Ольга Вячеславовна, которая всегда выступает буфером в необдуманных поступках младших подруг.
Женщины разместились. Кто-то занял стулья, кто-то остался стоять, но не могли скрыть свое нетерпение, и никто не начинал разговор. Первой не выдержала Маша Тропинкина:
- Катя, ты видела киевского партнера?
- Еще нет, встреча через два часа, подписываем с ним новый контракт .
- Катерина Валерьевна, ты вменяемая? Ответь на вопрос: ты Ткачук видела?
Катя внимательно смотрит в лицо Марии и как неразумному ребенку, четко проговаривая каждое слово, произносит:
- Нет, не видела. У меня не было такой необходимости. Через час приедет Юлиана, соберутся члены Совета директоров, и приедет приглашенный киевский партнер – Ткачук, заглянула в бумаги и добавила: Ткачук Н.В.
- Так вот, чтобы ты знала: (Машка резала правду-матку) - у этого партнера ноги от ушей, одежды на ней чуть-чуть больше, чем если бы она была на пляже; мое декольте (Мария обхватила свой шикарный бюст руками с боков и высоко приподняла) – это само целомудрие! Уже больше часа Андрей Палыч проводит ей экскурсию на складе готовой продукции!
- И она перед ним без конца раздевалась, нисколько не стесняясь, вставила свои пять копеечек Таня Пончева.
- И зачем Вы мне это говорите?
- Чтобы ты знала, была готова. Ольга Вячеславовна не даст соврать, как школьники ходят взявшись со Ждановым за ручки, по всему «Зима-Летто».
Шура Кривенцова, нависнув над подругой, энергично каждое свое слово сопровождала ударом ладони по стеклянной столешнице президентского стола.
- Девочки, да не касается меня, с кем в обнимку ходит Жданов. Пусть это волнует Киру Юрьевну.
- Пошлите, девочки!
Ольга Вячеславовна решительно встала со стула:
- Только когда начнет касаться, будет поздно!
Вынесла вердикт Уютова, развернулась и пошла к выходу из кабинета.
Вновь падать в обморок? Так, искусственное дыхание делать некому, даже Романа Дмитриевича все еще нет, и нет от Малиновского отчета. Вернуться из командировки должен был вчера, очень бы хотелось увидеть его отчет, отстраненно подумала Катя.
Откинулась на стул, положила очки рядом с монитором, зажал лицо в ладонях. Она сильная. Он не заплачет.
В том, что ОН ходит в обнимку с «партнером» по всей компании, от минус второго этажа и до ее приемной, виновата только сама. Сама в последний вечер встречи у «Трафальгара», перед его отъездом в Киев, не попросила, потребовала оставить ее в покое и никогда, никогда не говорить ей о любви. Подобного итога следовало ожидать, ведь сказал тебе, доходчиво объяснил, что давно сам устал от этой непонятной любви и надеется, очень рассчитывает освободиться, вылечиться за этот месяц от сумасшествия носящего имя «Любовь. Любовь к Катерине Пушкаревой».
В бессилии сложила руки на столе и обреченно положила на них голову. Надо встряхнуться, взять себя в руки, и с видом, подчеркивающим полноту ее сил, уверенности, безразличия к бабнику-Жданову, имеющего честь быть ее замом, собрать все силы и отправиться в конференц-зал.
Единственное, как она может наказать этого несносного бабника – это завалить его работой до такой степени, что не только шарахаться из угла в угол по «Зима-Летто» в обнимку с киевским партнером, на деле, оказавшейся красивой партнершей, но и спать, и есть, и болтаться по барам с сиамским братом-близнецом, времени не останется. И все это будет сделано ради ЕГО компании, ради того, чтобы как можно быстрее расплатиться с долгами и распрощаться с ним, не мозолить ему глаза своим присутствием! (Признайся себе, Пушкарева – это новый способ убежать куда подальше от него? Но от себя-то не убежишь, проверено)!
Дверь тихонько приоткрылась, и не успела Катерина одеть маску самодостаточной, украшающей собой все вокруг, довольной жизнью женщины. Подруга уже стояла рядом у стола, и тихонько спрашивала:
- Катенька, ну что случилось? Видела Жданова и киевскую дамочку ?
- Нет, не видела. А тебе, девочки рассказали?
- Я думаю, тебе не стоит на этом зацикливаться. Ты – кормящих мать. Тебе есть о ком думать!
Юлиана ловко обошла все острые углы, не сказала, что вся желтая пресса гудит о новом романе бывшего президента модного дома. Знать Катьке этого не стоит, сама она такую прессу не приобретает, а мать-Тереза Юлиана, по возможности уничтожила все бульварные газетки и журналы, которые попались на глаза!
- Да какая кормящая, балую Соньку только по утрам и вечерам, в обед не удается вырваться. Молока почти нет, просто девчонка получает удовольствие, удовлетворяет сосательный рефлекс.
- Все, Катюшка, девочка наша уже большенькая, прикорм и так нужен. Ты сама наотрез отказалась, чтобы мы тебе ее на обед привозили. Тебе нужно собраться и как капитану, шкиперу, или кто там еще есть на барже, вести свой корабль навстречу бурям в открытое море.
- Ох, Юлиана, там не штормящее море, там террариум и как в него войти?
Виноградова подошла к столу, села напротив, внимательно смотрела в глаза подруге и как бы гипнотизируя приговаривала:
- Ты сильная. Ты можешь все. На Жданова просто не смотри, отпусти его. Пусть Кира с ним и его пассией разбирается. Отпусти Андрея. Все, ты готова?
Пушкарева высоко подняла голову и шагнула в конференц-зал, который несколько секунд назад назвала террариумом. Следом, подобно верному пажу, следовала Виноградова. В принципе, на добровольных началах она могла быть на этом мероприятии, а могла и не присутствовать. Но кто еще поддержит Президента? Старший Жданов, который всегда был на стороне Катерины, давно в Лондоне и появится только к следующему большому показу и Совету директоров. А так только контролирует бедную девчонку, над сыночком и Сашенькой бы в свое время осуществлял такой тотальный контроль!
Юлиана, положа руку на сердце, отдавала себе отчет, что появилась в компании еще и для того, чтобы попросту удовлетворить простое бабское любопытство, какова она, новая пассия Андрея и посмотреть, как поступит Кира, как будет выглядеть в этом скандале новый партнер «Зима-Летто». В случае необходимости, вовремя встать на защиту подруги.
Одним словом, захотелось Юлиане поприсутствовать на пикантненьком представлении, вот обещала ей интуиция, что-то такое, остренькое!
***
Кира, в строгом платье стального цвета, в глаза бросались серьги авторской работы, сидела между Урядовым и Милко; при этом Милко вальяжно расположился в кресле президента компании. Губы Киры плотно сжаты, в глазах боль. Напротив Воропаевой расположились Жданов и незнакомая Катерине красивая девушка. В конце стола – Малиновский, и что странно, рядом с ним Александр.
Юлиана с Катериной захватили конец разбушевавшейся было сцены, которую резким окриком остановил Александр Юрьевич.
- Кирюша, ты должна сказать спасибо этой даме, что освободила тебя от этого бабника. Пусть она с ним помучается!
А за несколько минут до этого, когда Кира Воропаева вошла в конференц-зал, Жданов сидел близко-близко к незнакомой женщине, приобняв ее за плечики, с напряжением смотрел на входную дверь. Кира без комментариев поняла, что это и есть новое увлечение ее жениха и не остался без ее внимания комментарий Малиновского, за который друг его хотел прибить:
- Ну, как голубки, ночь была нескучная?
Вот с чего Малина взял, что ночь он провел вместе с Надеждой? Или желал выдать окружающим желаемое за действительное?
- Значит нескучной ночь была? А то…
Окрик брата не дал Кире закончить фразу и разгореться скандалу, в это время в помещении появились Президент с Юлианой.
Не посчитав нужным поздоровался и дать сделать это другим, Милко начал разливаться соловьем:
- Сердце мое, прелесть моя! Как я тебя рад видеть! Юлианочка, садись, солнце мое, со мной рядом!
Жданов привстал со стула и представил:
- Наденька, это наш Президент, Екатерина Валерьевна Пушкарева.
- Спасибо, мне Андрей много говорил о вас!
В это же время, пока Катерина выискивала взглядом свободный стул, не концентрируя внимание на присутствующих, Саша Воропаев встал со своего места и рявкнул на Милко :
- А ты, гений, освободи место Президента!
Слышен на удивление ровный, спокойный голос Катерины:
- Спасибо, Александр Юрьевич! Это не принципиально, место президента там, где находится сам президент.
И, негромко цокая каблучками, прошла к свободному стулу между Малиновским и Воропаевым. Видит удивленный взгляд Киры Юрьевны, успокаивающе-восторженный Виноградовой, опущенные в стол глаза, сидящего напротив Андрея, держащего за руку Ткачук; и непонятно почему, растерянного Зорькина.
- Кирюша, я никогда, ты это прекрасно знаешь, не позволю обижать дорогих мне женщин! А вы, мои сестры, и Катерина Валерьевна, самые дорогие для меня женщины! Тем более, это непозволительно, выскочке Жданову!
Впечатление, что Президент выпала из реальности и не может вспомнить для чего она присутствует здесь.
Удивление Юлианы сопровождается мягкой озадаченной улыбкой.
Жданов прекратил поглаживать руку Надежды. Натянут, как гитарная струна. Едва сдерживается. Все присутствующие знают его взрывную натуру. Понимают, что в любую секунду, готов к прыжку и драке.
Весело только Малиновскому: прикрыл ладонью довольную улыбку во все 32 зуба, а в глазах… Черти пляшут хороводы! И вновь ставит пять с плюсом их Катюшке - спокойна, собрана.
Окинула всех взглядом:
- Господа, как говорит Павел Олегович, давайте заканчивать этот балаган! Времени у нас в обрез, а серьезных вопросов много.
Все заседание и подписание контракта под ее энергичным руководством прошло четко, слаженно. У каждого из выступающих, особенно у Малиновского, пропало всякое желание превратить свое выступление в «балаган», каждый из них проникся серьезностью того, что они делают и за что отвечают.
Юлиана в душе аплодировала Катерине: девочка на своем месте! И не переставала наблюдать за переглядываниями Ткачук с Андреем; за игрой их рук: Жданов постоянно накрывал своей рукой маленькую ладошку девушки, осторожно поглаживал ее пальчики. Юлиана не могла смотреть на Киру, казалось, что после своего отчета о поездке в Прагу, она попросту растеряла все силы и упадет без сознания прямо здесь.
А Катерина… Кремень! Выплачется позже на кухне Юлианы, в этом подруга уверена, на том самом стуле, который называет «мой покаянный стул» . Но на людях ни одной эмоции, только в глазах Николая Антоновича сострадание к подруге…
***
- Поздравляю всех с успешным подписанием контракта. Уверена, этот контракт принесет обеим компаниям хорошие прибыли. Еще напоминаю всем руководителям отделов, все отчеты должны быть завтра утром у меня на столе. Если вопросов нет, прощаюсь со всеми.
Екатерина Валерьевна только кивнула появившемуся в дверях растерянному курьеру Федору с бутылкой шампанского и фужерами по числу присутствующих, на разносе из мельхиора.
Усиленно старалась не смотреть в сторону Андрея и Ткачук.
Роман счел именно этот момент удобным для начала претворения в жизнь последней части «Инструкции по спасению рядового Жданова»: «Kinder Surprise».
- Екатерина Валерьевна, а разрешите вопрос личного характера?
До прозвучавшего вопроса Малиновского, Пушкарева уже успела встать со стула и торопливо собирала бумаги в аккуратную стопочку.
- Да, конечно, Роман Дмитриевич… Я вся внимание...
Внутри у молодой женщины все сжалось, скрутилось жгутом. Интуитивно, от друга Жданова, ожидала очередную пакость. Заинтересованно смотрела на него и Виноградова.
- Извините, хотел спросить наедине, но думаю, здесь все свои… Скажите, пожалуйста, кто отец вашей дочери?
Вопрос прозвучал не только бесцеремонно до крайности, но подобно грому среди ясного неба, привлек всеобщее внимание.
- Малиновский, ты, это, о чем?
Александр, заикаясь, с трудом выдавил из себя эту короткую фразу.
Воропаев растерян. Этот небольшой диалог между Романом и братом, вывел Киру из ступора, она оторвала наконец взгляд от рук Андрея с Ткачук, уставилась взглядом в Катерину. У нее дочь? Какая дочь?
Милко и Урядов на выпад Романа Дмитриевича внимания не обратили, шептались о чем-то своем.
Юлиана чувствовала себя как игрок во время матча на скамейке запасных. И хочется туда, на поле, и не пускают…
Роман испытывает давно забытое чувство эйфории: добился чего хотел, он в центре внимания, и его вопрос вызвал всеобщий интерес. Не Пушкарева, а именно он герой дня со своей информацией!
Ай, да Пушкарева, ай да девочка Катя!
Малиновского больше всего интересуют две вещи: как будет выкручиваться из пикантный ситуации Пушкарева и как отреагирует на такой факт в биографии Катеньки его величество Жданов? Катерина прижала ладонями аккуратную стопку документов, которая лежала перед ней, как бы оперлась, нашла опору, и не отрываясь, смотрела в зеленые, вдруг ставшие виноватыми, глаза Романа.
- Его имя, лично вам, Роман Дмитриевич, ничего не скажет.
Роман, не спускавший взгляда с друга, отметил, как напрягся Жданчик и отодвинул от себя руку Надежды, которая пыталась успокаивающе погладить его по плечу. В глазах друга увидел то, чего никак не рассчитывал увидеть: бесконечную боль, ужас, неверие в происходящее!
- А все же, Катерина Валерьевна?
Не унимался Малиновский, и как стало Катерине абсолютно очевидным, не уймется, не отстанет, хоть заливай ему в рот раскаленный свинец. Жестоко, очень жестоко, и будучи неспособной применить в отношении зималеттовского маркетолога такой вид средневековой казни, произнесла фразу просто, как самое обыденное. И себя этим же успокоила, да это самая обыденная вещь, у каждого человека есть отец, у каждого отца есть имя и это имя отца своего ребенка, она озвучит присутствующим господам. Чтобы удовлетворили свое больное любопытство и отстали от нее. Пусть радуются, даст всем пищу для разговоров и домыслов. Еще, глядишь, и к Шестиковой в газетку на первую страницу попадет, не все же Жданову украшать первую полосу! Только она очень в душе не хотела, чтобы отец ее доченьки узнал о Сонечке.
- Гомильштейн… Антон Львович.
Назвала имя, которое разорвало черепную коробку Жданова Андрея Павловича, и вызвало небольшое помутнение рассудка.
Катерина резко вышла из-за стола, крепко-крепко прижала к груди папки с бумагами и только розовый шлейф легчайшего шифона промелькнул за захлопнувшейся стеклянной дверью конференц-зала!
Все находились в состоянии легкого шока и хотели чувствовать и вести себя как интеллигентные люди, чему их учил Жданов-старший. И только Роману не молчалось, и, начал испытывать внутренний дискомфорт за свой претворенный в жизнь план «Kinder Surprise».
Федор не находил места ни себе, ни сервированному дорогому разносу.
Из того угла, где находились в одиночестве Малиновский и Сашка, послышалось Ромкино растерянное:
- Это что же такое получается? Наша Катенька французский знает, по-немецки шпрехает, теперь еще и идиш для нее родной!
- При чем здесь идиш?
Диким зверем взревел Жданов.
- А как она общается с ребенком?
Вконец растерялся Малиновский и очевидно впервые в жизни не понял, какую глупость сморозил и в какую грязную галошу угораздило его сесть с размаха.
***
Воропаев повысил голос и вторично окликнул Урядова:
- Георгий, немедленно принеси личное дело Пушкаревой!
Жданов смотрит на Воропаева, и совершенно не «въезжает» в распоряжение, данное тем начальнику отдела кадров.
Андрей оттолкнул с силой и всей мощью своего не хлипкого тела офисное кресло, которое беспрепятственно покатилось по гладчайшему полу к стене, его развернуло от удара об угол тумбы, на которой стоял телевизор и тихонько продолжало двигаться, теперь в сторону Александра. Воропаев, с раздражением, поддал ускорение ни в чем неповинному предмету мебели в обратную сторону.
Жданов, создавал впечатление невменяемого: какое-то мгновение смотрел на Малинового с Сашкой… и, как советский тяжелый штурмовой танк КВ-2, рванул к выходу. В сознании Андрея все больше закреплялось ощущение, что лифты никогда не придут на офисный этаж. От нетерпения постукивал крепко сжатым кулаком по стене.
Потапкин постарался отойти за колонну от махины, по имени Андрей Жданов, который с ураганной скоростью летел на него.
- Где Катерина Валерьевна?
- Так, она, ватово, этого. ..
- Что еще за ватово-этово?
- Уехала, на такси уехала. Машина и так ее ждала минут пятнадцать…
- Куда уехала???
На Андрея разом навалилась какая-то слабость, безразличие, безысходность. Плечи опустились, как-то весь сжался, перестал создавать впечатление огромной нерушимой глыбы и отправился назад, только не в конференц-зал, а в кабинет, где рассчитывал застать Романа, к которому у него возникало все больше и больше вопросов.
В кабинете друг был не один, включив все свое обаяние, старался очаровать Ткачук.
- Я провожу Наденьку в гостиницу, ты не против, или ты с нами?
- Быстро возвращайся и помни, Надежда наш партнер. Партнер, тебе понятно?
Для Ткачук, неожиданное охлаждение внимания к ее особе со стороны Андрея, стало полной необъяснимой неожиданностью, и очень неприятной неожиданностью. После всего, как складывались отношения между ними в Киеве, когда на сегодняшней встрече по подписанию контракта она убедилась, что Андрей действительно порвал с Кирой и открыто продемонстрировал всем присутствующим их отношения определенно характера. Ни она, ни Андрей, не пытались опровергнуть сообщения киевских и московских газет о зарождающемся новом союзе московского завидного жениха и хозяйкой киевского модного дома. И вдруг…
Она ничего не могла понять: почему материнство является вселенским секретом и тайной за семью печатями, которую хранит сама Катерина Валерьевна. Что преступного в том, что у молодой женщины есть ребенок? Не украла же она его и не разыскивается интерполом по этому поводу?
Вот уже в течении получаса, Надежде никак не давало покоя, все увиденное и услышанное: получив информацию о наличии ребенка у Пушкаревой - взбесился брат Киры; сама Кира потеряла дар речи, и почти невменяемым убежал Андрей, с которым, она была уже уверена, ей открыта дорога в ЗАГС!
Вернувшись, после недолгого отсутствия, Андрей перестал видеть ее в упор. Куда исчез его интерес к ней, как к женщине? Куда пропала галантность воспитанного мужчины? Вернулся в кабинет совсем другой человек. Надежда побоялась не только спросить его об этом, но и попрощаться, чтобы не навлечь на себя его ярость, которая так и выплескивалась через край, которую он с трудом сдерживал. Это видно было и по поведению Малиновского. Друг старался превратиться во что-то неодушевленное, незаметное, забытое всеми существо. Может быть в искусственный фикус? Что же случилось?
Разыгравшаяся в конференц-зале непонятная сцена, то ли с оттенком комедии, то ли смеси трагедии и фарса, оставила довольную улыбку только на устах Виноградовой, которую Малиновский представил Надежде, как подругу Киры, известную московскую пиарщицу. Причину присутствия этой женщины на данной встрече, Ткачук не разгадала. Возможно является акционером компании?
Надежде стало неуютно до крайности, захотелось поскорее домой, или на худой конец в гостиничный номер, который ей снял Жданов. Она так надеялась, что уж после проведенного сегодняшнего дня, вечером он однозначно пригласит ее к себе домой. Теперь появилось желание быстрее бежать от тайн этого двора и от холодного, ничего не видящего перед собой взгляда Андрея, и его не просьбы, а приказа другу, вернуться как можно скорее.
- Роман Дмитриевич, не нужно меня провожать. Через несколько часов у меня самолет и я прекрасно доберусь сама. Я уже взрослая девочка.
Словосочетания типа «уже взрослая девочка, уже взрослый мальчик», применяемые в речи окружающими его людьми по поводу и без, Жданов не переваривал. Андрея от них коробило.
Эта избитая фраза, из уст Ткачук, взбесила Андрея и ему стоило огромных усилий, чтобы этого не показать. Все вокруг не в радость, так еще эта… красотка… включилась в серию его несчастий. Вот почему она здесь, когда уже никого нет в офисе?
Ни на йоту не вспомнил, что сам приложил все свое обаяние и умение очаровать девушку, пригласить, и всем откровенно демонстрировать новую пассию. Что греха таить, сделал все, чтобы Леночка Шестикова, оказалась в нужном месте, в нужный час…
А тут такой поворот: У ЕГО Светочки(!) есть доченька и папа этой девочки Гомильштейн Антон Львович, о существовании коего знают только два человека во всем белом свете: он сам и Катенька. Консьержка, которую он просил подтвердить это имя, уже и думать об этом забыла. Это их секрет, один большой, на двоих. И новый, у них есть доченька, который теперь тоже общий секрет, а до момента, когда Малина озвучил свой вопрос, секрет был только Катенькиным (или Светочкиным)? Не пил уже больше месяца, а такая мешанина в голове.
Друг, который его натуру знал лучше, чем самого себя, старался поскорее слинять и увести девушку. Вот только вопрос: нужно ли возвращаться, чтобы во всей полноте испить гнев Жданчика?
Не возвращаться – еще хуже. Остается уповать только на то, что за час-два гнев друга поутихнет.
***
Сидел за столом с силой сжав виски, в которых больно пульсировала кровь.
У Катеньки есть дочь. Это бред и выдумки Малины?
Нет, не похоже. Катенька без жеманства, без кривляний спокойно ответила Роману. Ответила утвердительно. Пушкарева назвала имя отца ребенка, то самое, которым он ей представился, когда наехал на нее в первый день той, красивой, оранжево-золотой, шафрановой осени, на переходе. И, должен признаться себе, что с того момента потерял покой. Только когда она неожиданно пропала, ушла, ничего не объяснила; оставила в сейфе на его имя заявление об увольнении по собственному желанию, все бумаги в полном порядке и нотариально заверенную доверенность на «Ника- Моду», понял, признался себе: он влюбился. В Катю Пушкареву. Его внутренний Антон Львович, как в шутку она временами называла его, когда они оставались наедине, признался, что влюбился, нет не влюбился, а очень полюбил свою Светочку. А ее нигде не было, она пропала – не оставила ни адреса, ни телефона. Ушла без копейки денег, не получила расчет, а о выходном пособии, естественно и не помышляла. Вот как жила , на что существовала эта противная девчонка?
А на домашний, он после ночевки в доме Пушкаревых, когда его приютила ее мама, больше не звонил. Он в ту ночь глаз не сомкнул, просто всю ночь читал исповедь Катеньки о ее любви к нему, Андрею Жданову. Как, почему он не умер в ту ночь, пока от корки до корки прочитал Катюшин дневник? Позже все спрашивал себя: зачем он как вор тихонько пробрался в Катюшину светелку? Ну посидел бы на ее диванчике, или на старом венском стуле за ее столом, но он полез в ящик ее стола и наткнулся на свою маленькую черно-белую фотографию, разрезанную пополам и вновь склеенную скотчем. На этом не остановился. Пьяное любопытство его толкало все дальше: наткнулся на толстую тетрадь в твердой розовой обложке.
Протрезвел сразу, с первых строчек, написанных ровным девичьим почерком.
Несколько последних страниц были вырваны «с мясом», видимо именно эти странички унесли тайну ее исчезновения. И только на последнем, не полностью вырванном листе, сохранилась одна фраза: - «Я умерла сегодня днем».
Романа Жданов так и не дождался; тот поехал, можно подумать, провожать киевского партнера через Пентагон или Пномпень, кругами.
Сидеть, в одиночестве, в ненавистном кабинете – не осталось сил, направился в президентский кабинет, чтобы подышать воздухом, которым дышала его госпожа несколько часов назад.
Эта самая госпожа, как и предполагала Виноградова, в это самое время сидела на своем «покаянном стуле» и, как это уже сложилось, стало привычным для хозяйки зрелищем, со смаком размазывала слезы и сопли кулачками по лицу. Чтобы пятна от биологических выделений подруги не оставались на рукавах дорогой блузки, Юлиана время от времени отрывала от рулона и подавала героине дня новый кусок бумажного полотенца.
- Ну, давай, прекращай сырость разводить. Ты вовремя успела уехать. Чем все закончилось – я дожидаться не стала. Понятно, что дамочку сдали в утиль; Кира со слезами пошла к себе ситуацию домысливать. Но лучше всех был Ромочка! Жаль, никто не заснял и не записал, неподражаемый его недоуменный вопль: - «И как она с ребенком общается»?, и представляешь, никто, кроме меня, не обратил внимания на этот абсурд!
Переглянулись, хихикнули и захохотали. Обстановка как-то вмиг разрядилась, как если бы душное, наполненное смрадом помещение вмиг очистилось и заполнилось послегрозовым озоном.
- Давай, по рюмочке , снимем стресс и баиньки. Сонька сама уснула, давно десятый сон видит, даже укачивать не пришлось!
На востоке появились первые лучи. Рождался новый день.
***