Название: Чужой ребенок или повторение пройденного.
Рейтинг: PG 13
Пейринг: Катя + Андрей
Герои: Ольга, Павел, Маргарита, Кира, Катя, Андрей, Роман, Вика, Юлиана, Пушкаревы
Пояснение: Действие происходит после возвращения Кати из Египта. Катя НЕ возвращается в Зималетто, работает у Юлианы. Андрей и Роман работают на производстве. Компанией УСПЕШНО руководит Александр Воропаев.
Глава1.Ольга
Как же мне его жалко… Он совсем растерян. Он не ожидал такого. Он не знает, как ему быть.…
Все как тогда…
Она влюбилась в него сразу, с первого взгляда! Его тихий, с хрипотцой голос, произносящий слова сквозь чуть сомкнутые губы, сводил ее с ума. Его улыбка, трогающая только уголки рта, завораживала. Его руки с виду жилистые и жесткие, могли быть такими мягкими и нежными. Они заставляли трепетать ее тело.
Она была необычной девушкой, не похожей на других: длинная, тяжелая коса, цвета спелой пшеницы, здоровый румянец и ямочки на щеках, несовременная одежда. Она только недавно приехала из деревни, окончила училище и поступила работать на фабрику.
Он тоже только начинал свою карьеру после института. Тогда он был не владельцем, и даже не директором модного дома, а простым начальником смены.
У него была невеста: красивая, яркая девица, дочь высокопоставленных родителей. И она знала об этом, с первого дня знала, и все же влюбилась.
Она была смешлива и любила петь. Все время, когда не случалось ничего, что могло ее рассмешить, она напевала. И только когда в цех входил ОН, она замолкала и даже выключала машинку – иначе все равно пришлось бы перепарывать. В его присутствии у нее дрожали руки, и строчка кривилась. Она собиралась любить его тихо и незаметно, но он обратил на нее внимание.
Как лучшую швею, стахановку, ударницу, комсомолку (только не студентку!) он брал ее с собой на торжественные собрания по различным поводам, на семинары по обмену опытом. Да мало ли куда еще. Ее мастерство росло, его карьера двигалась семимильными шагами.
Вначале она смущалась, чувствовала себя скованно, когда им приходилось быть вдвоем: кто он, и кто она! Но раз за разом становилась смелее: уже могла смотреть ему в глаза, говорить с ним и даже смеяться и напевать. И тогда ЭТО случилось…
Они были в другом городе на слете передовиков производства. Она переела мороженого и заболела.
Он так нежно заботился о ней, так старался облегчить ее боль и страдания… Да разве ж больное горло – это страдание? Разве это может сравниться со страданием ее сердца?
И разве могла она оттолкнуть его, отказаться от возможности избавления от этих страданий?
Судьба кинула ей шанс, и она приняла его
Они стали там счастливы, и продолжали встречаться и после возвращения домой.… Он был увлечен и ни о чем не думал, а она думала, но не могла отказаться от своего счастья, пусть и недолговечного: у него была невеста, готовилась свадьба, и он не собирался ее отменять. Да и как было отменять, если от этого зависела его карьера, материальное благополучие. И любил он свою невесту… когда-то… наверное… Они встречались еще в институте, и он часто оставался у нее (у нее была своя кооперативная квартира).
В конце концов, это случилось: он женился. А она… Она оказалась беременна. Срок был еще совсем небольшой, и она поступила так, как поступают многие женщины: она вышла замуж. Благо поклонников у нее всегда хватало. В этот период за ней ухаживал слесарь-наладчик. Парень он был незаметный, тихий, и несамостоятельный, хотя и с самомнением. Не лучший вариант, но другого на данный момент не было, а время в ее положении идет особенно быстро…
Ольга встала с дивана, сидя на котором предавалась воспоминаниям, включила чайник, села к столу. Но так и не сделала ни глотка – воспоминания прошлого не отпускали ее, да и нынешние события тревожили: Как Андрей преодолеет трудности, возникшие по его же вине? Кого выберет: Киру или Катю? Повторит путь отца, или…
После замужества она изменилась. Не было больше веселой хохотушки с задорными ямочками на щеках. Взгляд ее потух, плечи безвольно опустились.
Первая ночь после свадьбы принесла разочарование обоим: муж был ошеломлен тем, что она не девушка, а она поняла, что не испытает с мужем того, что было с Павлом, и не полюбит его, потому что сердце ее занято навсегда.
Наутро муж устроил ей допрос с пристрастием, но она молчала, и даже не каялась. Тогда он напился и ударил ее – она все равно молчала, не просила простить ее. У нее был сильный характер, куда ему до нее! Он это понял, опять напился, но ее уже не трогал, а жаловался всем подряд, как его обманули, какая порочная и неблагодарная жена ему досталась. А впереди было рождение ребенка, о происхождении которого он и не догадывался. Заподозрил только тогда, когда мальчик родился раньше положенного срока. Но тут ей повезло: ребенок был маленький, весил меньше трех килограммов, и его сочли недоношенным. И похож он был на нее, просто копия: такие же светлые волосы и голубые глаза. И ростом небольшой – крепенький такой, как гриб боровичок. От отца (настоящего) достался голос и манера говорить, но это обнаружилось, когда он подрос, и с мужем ни уже развелись.
Развестись надо было сразу, но она терпела. Хотела иметь дом и семью, как у всех. И даже дочку еще родила. С мужем отношения становились все хуже. Он выпивал, заводил женщин на стороне, но она винила во всем себя: за нелюбовь, за обман.
Думала удержать его вторым ребенком, в котором он уже не будет сомневаться. Знала ведь, что этим не удержишь, много раз видела подобные ситуации в их женском коллективе, и даже запомнила фразу из какой-то книжки: «мужчины любят детей той женщины, с которой живут, даже если это только ее дети, а своих часто бросают». Все знала, но, как и все считала, что у нее будет по-другому, а вышло как у всех – ушел муж. Тяжело было с двумя детьми, а что делать? Помощи ждать неоткуда. Не от Павла же…
Когда после ее свадьбы распространились слухи, что муж вымещает на ней свою злость, когда она частенько появлялась на работе с синяками, тогда она надеялась… Ждала. Что подойдет, спросит, может быть поможет – он же начальник, но не дождалась. Павел делал вид, что ничего не слышал, не знает. Она не обижалась, не винила его, еще и жалела – как он там с женой? Все ли у них ладно меж собой? А вдруг ее забыть не может? – в этом тоже себя считала виноватой. Если не забыл, конечно…
Ее перевели из цеха в мастерскую Милко и дали хорошую зарплату, жить стало легче. А потом Глеба, сына ее, послали учиться за границу – как лучшего ученика школы.
Он там и остался, теперь уже женат, дети у него, а она не видела ни невестку, ни внуков – заняты они, приехать не могут… И она не может… без приглашения.
Дочка Варя тоже уехала. Сначала к брату, а потом в другую страну.
Одна она теперь, совсем одна. В прошлом году вдруг муж объявился. Потрепанный, неухоженный, тоже одинокий – не сложилась и новая семья. Он ведь не «добытчик», а такие в наше время никому не нужны. Пожалела она его, опять пожалела. Хорошо хоть опомнилась быстро. Случай помог: устроила она ужин – за встречу!. Выпили, как полагается: она рюмочку, а он - остальное, до конца. И разговорился! Начал с тех же упреков, будто не жизнь прошла, а только первая ночь. Себя жалел… А как она жила, как детей растила – об этом и не вспомнил. Накормила его, с собой пирогов положила и проводила – так- то лучше! Все равно одна – что с ним, что без него. Одиночество тяготит, а одиночество вдвоем – гнетет…
С прошлого мысли переключились на день сегодняшний. Опять всколыхнулась в сердце тревога об Андрее. Она любила его, наверное больше… Нет, конечно не больше, но…как своего сына. Видела в нем частичку Павла, и отдавала ему любовь, которую не могла отдать Павлу.
Андрей и Глеб были почти ровесники, но по сравнению с рассудительным и серьезным сыном, не склонным к проявлению ласки, Андрюша казался гораздо моложе. Он был веселым и озорным, живым как ртуть, и… ласковым. Особенно с ней. Он привязался к ней с раннего детства, с того времени, как она стала работать в мастерской Милко. Родители часто приводили его с собой (тогда еще и Маргарита работала в компании). Он носился по всем этажам, знал все укромные места, дружил со всеми сотрудниками. А потом приходил к ней. Мастерская была его любимым местом. Здесь она кормила его бутербродами, принесенными из дома, поила чаем. Здесь он частенько засыпал на диване, и она, укрыв его своей шалью, просила Милко воздержаться на какое-то время от примерок – пусть ребенок отдохнет. Учась в младших классах, он и уроки здесь делал: ключ от дома ему не доверяли, так как мог привести в гости всю дворовую ребятню. Это потом уже у них появилась домработница, да и Маргарита не стала работать, а вначале она заменяла ему и няню, которой не было, и родителей, которым было не до него. Она выслушивала его обиды, она смазывала его царапины, и о влюбленностях его она узнавала первой. Влюбчивость Андрея ее тревожила – как бы не растерял себя, не разменял на ненужные связи. Но он так искренне радовался каждой новой пассии, так восхвалял ее достоинства, что она начинала радоваться вместе с ним – пусть влюбляется! Это так прекрасно – любить!
А вот его отношения с Кирой были ей не по душе, хотя внешне выглядели серьезными и постоянными. Чувствовалась в них какая-то зависимость, обязанность, необходимость.
Кира может и любила его, но не искренне. Давала ему понять, что зависит он от нее: без ее голоса, без акций ее и брата Сашки не быть ему президентом. И прощение его измен – это тоже веревочка, которой она его привязывала, и за которую всегда могла дернуть.
Другое дело – Катя. У нее все искренне. Любит его без оглядки, не требуя ничего взамен, даже любви его… Хотя нет, одно требование у нее есть: правда. Ложь ей претит.
Как-то все у них теперь сложится, после этого «разоблачительного» Совета?
Надо же, все враз всплыло: и липовые отчеты акционерам, и его любовь по инструкции, и ее желание отомстить.
Самое плохое – что не захотела Катя поговорить с Андреем, сбежала, спряталась. Он ничего не понимает, а она, Ольга, кажется, догадывается… Очень уж ситуация похожая. Она в свое время тоже ничего не сказала, спряталась в замужество. А что получилось?
Надо как-то помочь Андрею… Да и Кате тоже…
Случай вскоре представился. Ольга не пошла с женсоветом на обед, решила обойтись чаем. Андрей заглянул в мастерскую в поисках Миоко.
- Заходи, Андрюш! Милко нет. Он с моделями репетирует, в зале, где Показ будет.
- Тогда я в другой раз…
- Да заходи! Чаю попьем, как в былые времена…
- Ну, если как в былые… Хорошие были времена…
- Ты о президентстве? Тяжело тебе Воропаева президентом видеть? Считаешь унизительным для себя на производстве работать?
- Неприятно, конечно, но это не главное. Я в компании в любой должности работать могу – она же мой дом, а дома никакая работа не зазорна.
- Тогда что – людей стесняешься, пересудов боишься?
- И этого не боюсь. Люди ко мне хорошо относятся. Я это понял, когда наутро после Сашкиного воцарения на работу пришел.
- Это верно. Мы тогда все за тебя переживали. Машка всю ночь с телефоном не расставалась, и Роман тоже. Федор по барам ездил, искал тебя. А кстати, где ты был тогда?
- Не поверите… извозом занимался… Всю ночь людей возил, рассказывал им про себя – мне выговориться надо было, решение принять
- И кто же тебе помог?
- Все понемногу. К утру я твердо знал, что буду работать в компании, не брошу ее
- А родители? Кира? С ними не мог поговорить?
- Куда там! Для них я подлец… обманщик…разгильдяй, профукавший компанию…
- Андрюш… а… с компанией… совсем плохи дела?
- Да нет! Через полгода все в норме будет! Катя такой план составила… Хорошо все будет!
Ольга поставила перед ним чашку с чаем, а сама так и осталась стоять возле него.
- Андрей, - начала неуверенно, - а… с Катей-то как?
Тут его как прорвало. Прислонился к ней, как в детстве, и как в детстве же стал говорить о своих обидах.
- Плохо мне, теть Оль, - он и назвал ее как прежде,- очень мне худо. Не из-за должности, не из-за родительского непонимания, а из-за нее, из-за Кати. Не хочет она видеть меня…Не простит… А я ее правда люблю…
Обняла его, прижала к груди непутевую голову, поцеловала по - матерински в макушку
- Все наладится, Андрюш, помиритесь вы… А инструкция эта – глупость, ребячество
- Вы так думаете? – в его голосе появилась надежда.
- Уверена! Ты мне другое скажи… Катя не может быть беременна?
- Что?!
- Ты уверен, что такого не может быть?
Жданов снял очки. Потер руками глаза, и задумчиво уставился перед собой.
- Андрюш, у тебя раньше таких проблем не было… ты никогда не допускал…
- С ней все не так, как с другими. С другими был секс, а с ней…Всего и было-то два раза… За первый я уверен, а вот второй… С ней я голову теряю! Но она ничего не говорила…
- И не скажет… поверь мне… Я тоже не сказала…
В ее словах он уловил что-то недосказанное. Имеющее отношение к нему и к Кате. Хотел расспросить, но у Ольги порыв откровенности прошел, она замкнулась, и, наверное, жалела о сказанном. Так ему показалось, и он не стал ни о чем спрашивать, а она вернулась к прежней теме.
- Андрюш, тебе надо увидеться с Катей, поговорить. Как бы поздно не было…
Глава 2. Павел
- Мальчишка! Разгильдяй! Как он мог! Разорить компанию… дело всей его жизни! Столько труда, столько средств вложено. На такие жертвы пришлось пойти…
Павел Олегович расхаживал по кабинету и разговаривал сам с собой. Гнев на сына душил его. Иногда в отчаянии он взмахивал рукой, но потом безнадежно опускал ее. Он уже высказал Андрею все, что думал о нем, но видимо не до конца. Или он хотел таким образом убедить себя, что его собственной вины нет? Почему Андрей не доверился ему, своему отцу? Вместе они нашли бы выход… Собственно, он и сам нашел. Антикризисный план очень неплох. Значит, он доверяет этой чужой девушке, а не отцу. Этого следовало ожидать, ты ведь не был ему другом, признайся себе. Он тоже жертва. А еще… еще она, Олюшка. Она главная жертва. Ее ты принес в жертву своим амбициям, карьере, благосостоянию. А ведь любил ее… Очень любил…
Она так восторженно смотрела на него! С такой любовью! Не заметить этого было нельзя, но он не воспринимал ее всерьез. У него была невеста. Готовилась свадьба. С Маргаритой они давно встречались, еще с института. Он оставался у нее ночевать. По нынешним временам он бы жил у нее, но тогда это считалось неприличным, и они не афишировали своих близких отношений. Маргарита любила его. Она сама его выбрала, а он не сопротивлялся: ему льстила любовь такой девушки. Мало того, что красавица, умница, так еще и с квартирой. И родители не простые. Отец – генерал. Имеет большие полномочия и связи «на верху». У него пролетарское происхождение, и он благоволит к Павлу, чувствуя в нем единомышленника. А мать Маргариты – из «бывших», из дворян. При ней он чувствовал себя неуютно. Да и генерал, похоже, тоже. Она и Маргариту воспитала в своем духе: сдержанность, гордость, не проявление своих истинных чувств. Наедине с ним Ритка была другая – именно простая, любящая Ритка, а не величественная Маргарита.
Павлу казалось, что он тоже любит ее, и он сделал ей предложение. Да и генерал не раз намекал, что его зять будет директором, никак не меньше. Свадьбу отложили на полгода – пока Маргарита институт закончит, но это не беда: месяцем раньше, месяцем позже – какая разница…
Вот тут-то он и влюбился! В нее, в Олюшку. Кто бы мог подумать, она ведь такая несовременная, «простушка» по сравнению с Маргаритой.
И волосы заплетала в косу, и одежду носила не городскую. И песни напевала старинные. А как она улыбалась! Но только не ему. В его присутствии она опускала глаза, щеки ее заливал румянец, и она готова была заплакать. Ему это нравилось, и он не упускал случая, чтобы ввести ее в смущение.
Она стала отличной швеей, стахановкой, и ее кандидатуру часто выдвигали в президиум разных торжественных собраний: тогда было принято, чтобы в президиуме сидели наравне с руководителями и простые рабочие. Они часто оказывались там вместе. А потом он не стал ждать, когда предложат ее кандидатуру, самолично вносил ее фамилию в списки. Все привыкли к тому, что она всегда сопровождает его, и не видели в этом ничего необычного. А ему было с ней хорошо. Уютно с ней было. Не нужно было никого из себя изображать: ни успешного руководителя, ни образованного, культурного человека, разбирающегося в театральных новинках и знающего, для чего используется четвертая вилка. С ней он был самим собой.
Он не задумывался о своем отношении к ней, пока не произошел тот случай.
Они были в другом городе на слете передовиков производства. Она переела мороженого и заболела. Тогда он и понял, что она для него значит: страх за ее здоровье, жалость, желание облегчить ее боль, защитить от всех невзгод, и … нежность к ней, такой беспомощной, нуждающейся в его опеке. Эти чувства обрушились на него водопадом. Казалось, что он не сможет дышать, если немедленно не расскажет ей об этом, не признается, как он любит ее. Он рассказал, и она поверила не раздумывая, и призналась, что тоже любит его, давно любит.
Ах, как она его любила! Никто и никогда не любил его так! Ее стеснительные ласки приводили его в восторг. Маргарита тоже не проявляла бурных эмоций, но ее сдержанность была высокомерной, а Олюшкина – трепетной. Она ничего не просила, не заговаривала о будущем. Казалось, что она не надеется на то, что они будут вместе долго (а так оно и было, свадьба приближалась) и хотела дать ему как можно больше своей любви, нежности… и… страсти! Да, потом была страсть: сильная, ненасытная и с его, и с ее стороны. Он был уверен, что и после свадьбы их отношения продолжатся, но она решила по-другому и неожиданно для него вышла замуж. Он был ошеломлен этим известием, уязвлен в своих чувствах. Раненое самолюбие не позволяло ему подойти к ней и выяснить все обстоятельства. И даже слухи о суровом отношении к ней мужа не заставили его переменить свое поведение, хотя он и осознавал, что это связано с ним, с их прежними отношениями.
Павел сел, наконец, за стол, попытался заняться неотложными делами, но вскоре бросил это бесполезное занятие – работа не шла на ум. Необходимость самоанализа заглушала все другие мысли. В данный момент он отчетливо понимал, что всегда был эгоистом, всегда думал только о себе. Так было с Маргаритой, так было с Ольгой, так есть и с Андреем.
С Олей расстался, чтобы жениться на Маргарите. На Маргарите женился, чтобы карьера была успешная. Сына лишил должности, вовсе не из-за кризиса. Кризис – явление временное, и он не хуже Андрея это понимает. Задело его, что Андрей выбрал свой курс, его не послушал. Потому и наказать решил больнее – передал руководство злейшему сопернику – Александру. Вполне мог оставить сына президентом: антикризисный план очень неплох, они бы справились с положением в компании.
Вот и получается, что и Олюшка, и Маргарита, и Андрей – все жертвы его эгоизма.
Но он и сам жертва. Он задушил в себе любовь. Нелегко это было, очень не легко! Несмотря на обиду и злость не мог он забыть Ольгу. По ночам чудились ему ее нежные прикосновения. Ее жалостливые вздохи и бесхитростные признания: « жаль моя… счастье мое… лЮбый мой…», - эти слова ему не забыть.
Почти год он винил ее, и только когда родила она раньше срока, зародились в нем сомнения, стал он предполагать, что замужество ее было не местью, и тем более не спланированной заранее игрой, а вынужденной необходимостью. Этим она спасала его и его брак от ненужных слухов и сплетен. Расплату за любовь она приняла на себя. Как в песне, которую она любила напевать: «… сладку ягоду ели вместе, горьку ягоду - я одна…».
И все-таки он не был уверен, что ребенок его. Смотрел на него издали. Но понять было трудно, мальчик слишком похож был на Ольгу. А вот когда подрос… Он увидел в нем себя: свои жесты, свои позы, свой голос. Тогда он всеми правдами и неправдами добился, что Глеба послали учиться в престижный зарубежный колледж. А еще раньше он придумал для нее должность помощника дизайнера и смог назначить хорошую зарплату – иначе ей было не осилить воспитание двоих детей после развода с мужем.
Странно, но она любила Андрюшку, их с Маргаритой сына. И он отвечал ей такой же искренней любовью. Со всеми проблемами бежал к тете Оле. Дети , они чувствуют, кто и как к ним относится. Хотя Маргарита любила сына безумно. И сейчас любит. А он…Нет, он был рад его появлению, и считал что любит сына: как же, наследник! Продолжатель фамилии!
Вот только общался с ним редко: все дела, работа. А сын что – он растет, проблем особых не вызывает, а по душам поговорить – на то мать есть, с ней они секретничают, да еще Оля, с ней он еще чаще делится. А она за него – горой!
Вспомнил вчерашний разговор с Ольгой. Никогда раньше она не разговаривала с ним в таком тоне.
- Можно?
- Заходи, Оля! Рад тебя видеть.
- Я поговорить хотела.
- У тебя проблемы? Что-то случилось?
- У меня? Нет…, - горько улыбнулась, - Все, что могло случиться в моей жизни, уже давно случилось. Я не о себе…
- Понятно. За Андрея пришла просить… Чтобы я восстановил его в должности.
- А что, он, несмотря на все его ошибки и авантюрные действия, все равно как президент лучше Воропаева. И ты это знаешь не хуже меня. А наказал ты его не за ошибки в руководстве, а за то, что посмел пойти своим путем. Ты, наверное, даже рад, что он ошибся. Теперь ты можешь его упрекнуть: «я же говорил… я предупреждал…»
Ольга горячилась, голос ее звучал твердо, и слова ее били наотмашь. «Такой» он ее не знал…
- Ну, что ты говоришь, Оля? Я же…
Но она не дала ему оправдаться. Не считала это нужным: все равно она останется при своем мнении.
- Паш, я не про компанию хотела поговорить. Она твоя, и ты волен поступать так, как считаешь правильным. Я об Андрее…
- Я так и понял. Но до очередного Совета я не буду ничего менять
- Я не об этом…
- А о чем?
- Ты считаешь, что у него нет других проблем?
- А… эта некрасивая история с секретаршей… Ты об этом?
- Она не просто секретарша. Он ее любит. И страдает от того, что она ему не верит. Но я думаю, они помирятся. И тогда он придет разговаривать о ней к вам, своим родителям. Маргарита, я уверена, будет категорически против Кати, а ты ее поддержишь, хотя тебе в принципе все равно, на ком Андрей женится. И опять получится, что вы вдвоем против него одного. С точки зрения педагогики это правильно, а по-человечески…
Паш, я прошу тебя, поддержи сына, встань на его сторону. Пусть он почувствует, что не одинок! Иначе ты потеряешь его как сына…
- Хорошо. Я подумаю. А как Глеб? Не вернулся?
- Нет, не вернулся… И Варя уехала...
- Так ты совсем одна?
Она не ответила, только кивнула, а он продолжил:
- Если бы знал, что так получится, не старался бы отправлять его …
- Так это ты? Я думала, что от школы… Он хорошо учился…
- Хороших учеников много… Скажи, Оль: он мой сын?
- Твой, конечно. Разве ты не догадался?
- Почему ты мне тогда не сказала?
- А ты хотел это услышать? Тогда бы твоя жизнь могла разрушиться. Я этого не хотела.
Ольга пошла к выходу, но остановилась, не доходя до двери. Повернулась к нему, спросила с вызовом:
- Ты хорошо прожил свою жизнь? Ни о чем не жалеешь?
Павел вздрогнул как от удара, посмотрел на нее. В глазах была тоска и боль.
- Жалею, Олюшка, жалею… Я многого добился в жизни, но и потерял много.
- ?
- Тебя я потерял. Так, как ты, меня никто больше не любил… А ты вспоминаешь нашу любовь?
В голосе послышалась надежда. Как будто через столько лет для него это было все еще важно.
- Мне и вспоминать не надо. Я никогда не забывала свое короткое счастье. Другого-то у меня и не было.
Он подошел к ней, обнял за плечи, хотел прижать к себе, но не осмелился, только заглянул в глаза. Увидел в них все ту же нежность, и сердце сдавила боль.
- Что же мы наделали, Оленька… я наделал… сам себя обманул…
- Чего уж… Что теперь говорить… Жизнь прожита… Ты о сыне подумай! Чтобы у него так не получилось…
- Прости меня, Олюшка, если сможешь…
Глава 3. Маргарита
- Мерзавка! Аферистка! Что она с ним сделала? Околдовала? Опоила? Разве мог мой сын в здравом уме обратить на нее внимание? Он такой… ТАКОЙ…, а она… Да как она посмела так поступить с ним! Обидели девочку… Мой сын не насильник! Он не стал бы ничего делать без ее воли. Сама его спровоцировала… А потом… Так его подставила! И еще издевается… не хочет с ним даже поговорить. А он так мучается… Слава богу, пить перестал и драться. И что он в ней нашел? Разве можно ее сравнить с Кирой? Кира такая красивая, элегантная, воспитанная, и умом бог не обидел. И любит его. И прощает ему все…
Кира – это я в молодости. Мы очень похожи. И ситуация похожа…
Я тоже готовилась к свадьбе. Ждала ее с нетерпением. А Павел влюбился. Стал отдаляться. Я чувствовала, что еще немного – и он отменит свадьбу, но он одумался, вернулся ко мне. Все было хорошо. Он много работал, я занималась обустройством быта, вилА наше гнездышко. Иногда неприятно кололо, что он не пылает страстью, может спокойно лечь спать, не дожидаясь меня, но я всему находила объяснения: он устает, мы уже давно вместе, привыкли друг к другу, нет новизны ощущений… Сама я не могла проявлять инициативу: воспитание не позволяло. Меня воспитали в строгости в проявлении чувств. Гордость, сдержанность – такой должна быть женщина в понимании моей матери.
А потом была эта ночь. Самая ужасная ночь в моей жизни.
Мы были на даче у Воропаевых. День был чудесный, по-летнему жаркий, хотя на календаре уже конец августа. Долго сидели у костра. Пели под гитару. Ели шашлыки с красной смородиной (вкусно необыкновенно!), запивали отличным вином, которое Юрий привез из командировки в Крым. Наступила ночь, искры костра взлетали в небо и рассыпались там миллиардами звезд, подмигивавшими нам и падавшими, чтобы мы могли загадать заветное желание… Волшебная ночь, выпитое вино, задушевная музыка сделали свое дело: всем хотелось любви, желание будоражило кровь.
Павел обнял меня, стал шептать на ухо слова любви. Мы поднялись и пошли в отведенную нам комнату. Я никогда не видела его таким: горячие поцелуи, страстные ласки, нежные слова… я была на вершине блаженства! Казалось, еще чуть-чуть и …
И тут он произнес в порыве страсти: «Олюшка…»
Земля разверзлась… Небо разлетелось на куски… Жизнь кончилась…Как я не закричала? Как не забилась в истерике? Как я вообще не умерла? Все-таки воспитание – великая вещь. Я выдержала. И даже смогла сделать вид, что ничего не произошло. А Павел испугался, засуетился. Он не понимал: сказал он это вслух или только подумал
Этой ночью закончилось мое «безоблачное счастье». Нельзя сказать, что я совсем не была счастлива – была, но это было другое счастье: счастье с оглядкой, с неверием, с терпением. Я боялась потерять его, это призрачное счастье, и поэтому терпела многое.
Я, умная, красивая, образованная, оказалась в тени своего мужа. Он делал головокружительную карьеру, он зарабатывал большие деньги, он сделал нашу жизнь богатой и благополучной, а я…Оказывается, я к этому не причастна. Он считает, что достиг всего сам.
А как же мой отец, который умел в нужное время и в нужном месте замолвить за него словечко? А квартира, в которой мы долго жили, и с которой и начался наш дом, разве она не была моей? А мое обаяние, манеры, знание языков - разве это не помогало ему налаживать нужные связи?
Сын, Андрюшенька, стал моим счастьем, отрадой и утешением. Ему я отдала всю невостребованную любовь. Вначале было трудно. Приходилось разрываться между домом и работой. Частенько и сына брала с собой. Он вырос в компании. Ну, а когда я не стала работать, когда в этом не стало нужды, когда это было уже не престижно, стало легче физически, а морально труднее: весь день одна, общение только с домработницей. И Андрею я уже не нужна стала. Он вырос, у него своя жизнь. Конечно, я нашла себе занятия: путешествия, модные салоны, клубы – весь день занята. Только душа свободна. Свободна и болит. Особенно теперь, после всех этих событий. Главное - я не знаю, как помочь сыну, как облегчить его страдания.
Заставить его забыть эту нелепую Катю. Помирить с Кирой. Может быть, удастся поженить их. А если нет – пусть живут так. Лишь бы ему хорошо было…
С Кирой Маргарита встретилась случайно. Зашла в кафе передохнуть после шопинга по магазинам, и увидела там Киру. Несмотря на разницу в возрасте, их можно было смело назвать подругами. Они искренне радовались встречам, могли часами обсуждать новости в мире моды. А самое главное – говорить о НЕМ, об Андрее, которого обе любили. И эту случайную встречу, Маргарита решила использовать на благое дело примирения «детей».
После дежурного обмена любезностями, она перешла к делу.
- Кирочка! Вам надо помириться с Андрюшей! Ну, что вы как дети… Разбежались… Страдаете оба…
- Он страдает не обо мне, Маргарита. И Вы знаете об этом.
- Что такое ты говоришь? Разве мог он серьезно увлечься этой нелепой девушкой? Вспомни, сколько раз такое бывало, и всегда он возвращался к тебе. Ты и сейчас должна…
- Я ничего не должна!
- Ты хочешь сказать, что не будешь рада его возвращению? И не будешь способствовать этому?
- Не буду.
- Почему, Кира? Ты его больше не любишь?
- Люблю. Но возвращать не буду.
- Но раньше ты всегда…
- Раньше он влюблялся… Он весь светился радостью… летал, окрыленный своим чувством. Потом угасал, возвращался к нормальной жизни и ко мне. И даже не вспоминал свою пассию. Теперь все не так. Он не летает, он не светится счастьем. Он страдает. Он не влюблен, а любит. И эта любовь не пройдет со временем. Он всегда будет помнить о ней, даже если мне удастся вернуть его. Я могу это сделать: он податливый, мягкий. Тем более она его отвергает, а он не может быть один.
- Ну, так вот! Действуй!
- Не хочу! Не хочу быть «заменой». Он всегда будет нас сравнивать. Будет обнимать меня, а представлять ее. А если в порыве страсти он назовет меня ее именем? Как тогда жить?
Маргарита испуганно отпрянула. Начала было: «Кира… откуда ты…, - но быстро опомнилась, поняла, что это простое совпадение, что та ничего не знает, - и перевела разговор на другое, а потом, сославшись на нездоровье, постаралась быстрее уйти.
Кира не на шутку перепугалась, увидев, как изменилась в лице Маргарита. Хотела проводить несостоявшуюся свекровь до дому, он та категорически отказалась, согласившись только на вызов такси.
Всю дорогу ее одолевали неприятные мысли. Кира ей не помощник. А она так на нее надеялась. Молодец девочка. Правильно оценила ситуацию, не то, что она в свое время. Конечно, для нее лучше порвать с Андреем сейчас. Она еще молода. Еще устроит свою судьбу. Это для нее, Маргариты, поздно менять жизнь. Тяжело признавать, что самый первый шаг был сделан неверно, и вся жизнь пошла не в ту сторону.
А ведь она могла стать не тенью своего мужа, а вполне успешной, самодостаточной женщиной. Могла добиться успехов в карьере. Например, возглавить пиар-агенство, как Юлиана Виноградова, или организовать собственную фирму, или открыть престижный магазин. Или… Да мало ли что она могла сделать, если бы не пожертвовала собой ради карьеры мужа, ради воспитания сына, ради создания их дома, в котором для всех было бы тепло и уютно. Этого она добилась: всем в доме хорошо, только ей самой одиноко. Потому, что у всех есть еще и своя жизнь, вне ее дома, в который они приходят только отдохнуть от той, другой жизни, а у нее никакой другой жизни нет. Этот дом и есть ее жизнь.
И все же главной ее тревогой и заботой был сын. Ему надо помочь, но как? Разговор с Кирой не дал ожидаемых результатов. Остается Катя. Надо поговорить с ней.
Узнать ее намерения… Понять ее отношение к Андрюше… Мне она не сможет отказать, со мной она поговорит…
Разговор состоялся. Катя действительно не смогла отказать ей в просьбе поговорить – тоже воспитание не позволило: ее воспитывали уважать старших.
Маргарита пригласила ее на обед в ресторан. Ожидая Катю, волновалась. Она боялась этого разговора, боялась выдать себя: Катя могла догадаться, что за внешней приветливостью скрываются совсем другие чувства, и главным из них была злость. Маргарита злилась на Катерину, хотя справедливости ради, следовало злиться на сына: ведь это он расстроил их планы и надежды. Но сына она любила, а надежды не сбылись, и она злилась на Катю, подогревая свою злость нелестными эпитетами в ее адрес: мерзавка…аферистка…мышь серая…
Увидев Пушкареву, входящую в зал, Маргарита была неприятно удивлена:
не было больше серой мышки со смешными косичками. К ней шла приятная, модно одетая и причесанная женщина. Голова ее была высоко поднята, плечи расправлены, походка уверенная – эта женщина знала себе цену!
Удивление сменилось страхом: такую Катю будет трудно, а может и невозможно устранить с пути сына.
- Добрый день, Маргарита Рудольфовна.
- Здравствуйте, Катя. Присаживайтесь. Я уже сделала заказ, на свой вкус. Вы не возражаете?
- Нет, но я не хочу есть. Можно было только кофе.
Они не успели начать разговор. Едва Катерина заняла свое место, принесли заказ.
Вид огромного куска мяса, политого ярко-красным соусом, ассоциирующимся с кровью, поверг Катерину в ужас. Она побледнела, едва подавила подступивший к горлу спазм и, извинившись, вышла из-за стола и ушла в туалетную комнату.
Злость к Кате моментально улетучилась. Сменилась жалостью. Маргарита вспомнила себя, когда носила под сердцем Андрея. А теперь…теперь эта женщина носит его частичку…
Когда Катя вернулась, тарелок на столе не было. Стояли чашки с кофе и вазочка с печеньем.
- Катя, мне мясо показалось подозрительным… Я кофе заказала…
- Спасибо. Вы хотели поговорить со мной… О чем?
- Да, хотела поговорить. Но прежде я хочу спросить: Вы беременны, Катя?
Катя покраснела, опустила глаза, не знала, куда деть руки. Она не умела врать и знала это.
В мозгу стучало: как быть? Что ответить? Признаться?...Но тогда…
Нет! Она не нуждается ни в чьей жалости…
И вдруг спасительная мысль озарила ее. Она подняла голову, посмотрела в глаза Маргарите.
- Да, я беременна, но Вас это не должно беспокоить: это ребенок не Андрея… Павловича.
Маргарита онемела, не могла вымолвить ни слова. Недоумение: как такое могло произойти? Как она могла? Ее полюбил такой человек…ее сын… а она…как она посмела отвергнуть его любовь… утешиться с другим… и так быстро?
Недоумение сменилось тревогой за сына: как он воспримет это известие?
Что же… Кира от него отказалась… Катя тоже вычеркнула Андрея из своей жизни… Остается только она, мать… Ее любовь к сыну пересилит все иные чувства, она поможет ему, чего бы это ей не стоило!
- Так о чем мы будем говорить?
- Я думаю, теперь разговор не имеет смысла, Катя.
- Тогда я пойду? Спасибо за кофе.
- До свидания, Катя…
Маргарита долго еще сидела перед чашкой с нетронутым кофе, пыталась успокоиться, взять себя в руки.
Внутри нее все клокотало. Как эта девчонка могла так поступить с ее сыном? Он ее любит, страдает. А она… уже утешилась с другим!
Маргарита забыла, что совсем недавно не верила в любовь сына к Кате, хотела, чтобы он забыл ее, вернулся к Кире. А когда Катя дала ей возможность осуществить свой план, она вдруг воспротивилась этому. Или она хотела, чтобы страдала Катя? А сын был весел и доволен. И без Кати! Тогда и она была бы довольна. А теперь… Что же будет теперь? Никто не будет ни весел, ни спокоен. Все будут страдать. А главное – как сказать об этом Андрею…
Так ничего и не решив, и не успокоившись, она вызвала такси и поехала к Андрею в офис.
При ее появлении в кабинете он сразу почувствовал неладное
- Мамуль, что случилось? На тебе лица нет.
- Я разговаривала с Катей.
- Ты ее видела? Где? Как она?
- Она очень изменилась. Я ее еле узнала.
- Вы случайно встретились?
- Нет, я пригласила ее на обед. Я хотела поговорить
- И?
- Андрей… Как ни горько это тебе сознавать, но я оказалась права. Она не достойна твоей любви… Она опять предала тебя…
- Что ты говоришь, мама! Ты совсем не знаешь Катю! Она не такая… Это я во всем виноват!
- Ты, конечно, виноват, но и она тоже…Ты страдаешь, а она уже забыла тебя, хуже того…
- ?
- Она беременна, Андрей!
- Как? Не может быть… она бы сказала…
- Это не твой ребенок…
- Чтооо?! Неправда… Ты ничего не знаешь…Ты это придумала…
-Я ничего не придумала. Она сама мне сказала.
Андрей застыл, уткнувшись лицом в свои ладони. Удар был слишком силен и неожидан. Он оглушил его, придавил к земле непомерным грузом.
- Андрей! Андрюша! Я понимаю как тебе тяжело. Я не могу ничем тебе помочь. Я даже не прошу тебя не пить, знаю, что не выполнишь обещания. Я прошу об одном – не садись в таком состоянии за руль. Пожалей меня! Если с тобой что-то случится, как я буду жить, если не умру? Умереть ведь тоже не всегда удается… Сынок… пожалуйста…
- Мамуль… я в порядке. Я обещаю не садиться за руль. Можешь взять ключи от машины.
Давай, я провожу тебя, а потом поеду домой. Сегодня я все равно не могу работать.
- Не стоит, Андрюш. Я сама доеду
- Мама, я прошу тебя: никому не говори о Кате
- Что она беременна?
- Что ребенок не мой…
Она недоуменно посмотрела на сына.
- Что ты задумал?
- Не знаю… Только не говори, прошу тебя.
- Хорошо. Как скажешь. От меня никто ничего не узнает. Даже отец.
Она звонила ему несколько раз вечером, но отвечал автоответчик, а потом он отключил телефон вовсе.
Спасибо вам за восхитительное произведение, интересно развёрнут сюжет. Отлично показан образ Андрея любящего, целеустремлённого, быстро и верно принимающего решения, активного в своих действиях. Хорошо понимающего натуру Кати, её характер, чуткий и внимательный по отношению к любящей женщине. 
