А потом они пошли косяком...

3.Кража.

- Доброе утро.
Здороваться и желать друг другу спокойной ночи уже вошло у них в привычку.
Сначала Саша звонил первым, потом договорились, что Катя станет посылать СМС или набирать номер раньше – в удобный для нее момент, когда мужа не было рядом. Зачем травмировать Андрея лишний раз.
Удивительно, но именно к Воропаеву он никогда Катю не ревновал.

Сегодня он ответил на СМС звонком, ужасно захотев вдруг услышать ее голос.
А в  голосе звучали тщательно сдерживаемые слезы.
Андрей опять что-то натворил.
- Кать, мне приехать? Или давай ты ко мне? Сможешь?
Тихое «да» перевернуло все внутри.
Потрясающая женщина. Хрупкая маленькая кариатида, терпеливо  несущая на плечах груз ответственности за все вокруг. Непредсказуемая – жесткая, дальновидная, находчивая в бизнесе,  интеллигентная, иногда наивная до слепоты, растерянная до бестолковости - в жизни. Щедрая и нежная, преданная и отчаянная. Из таких выходят уникальные женщины Возлюбленная-друг-мать-ребенок. Они могут заслонить целый мир.
Как Жданов не понимает своего счастья?
Или прекрасно понимает, потому и сходит с ума, боясь потерять ее? 
Если бы она выбрала его, Александра…
Что он может сделать? Только помогать в трудный момент, незаметно опекать и поддерживать. У него хватает ума и гордости не рассчитывать на большее.
А  тогда…Все вышло непроизвольно – он на секунду ослабил контроль и всем существом потянулся к ней, как тянется к солнцу все живое. Она откликнулась – согрела  на секунду мимолетными прикосновениями, затуманившимся взглядом. Это было одновременно сладко и больно – украсть кусочек ее нежности, сложить в копилку незабываемых моментов и позже тешить себя воспоминанием о несбывшемся.
…
Звонок, разрывающий тишину.
Молчание бок о бок за кухонным столом над чашечками горького кофе.
Голова, склоненная к его плечу. Ее слезинка, канувшая  в его кофе.
Что Андрей наделал? Нагрубил психологу, оказавшемуся импозантным мужчиной? Нахамил и пытался устроить драку? Потом всю ночь буянил, отказываясь признать очевидную неправоту?
Рука, успокаивающе гладящая ее спину… Губы, собирающие новые соленые капельки на ее лице…

4.Всегда.

Собрал слезинки  губами, заглянул в распахнувшиеся, немного испуганные глаза…
Не поздно отступить.
Понимает ли, что делает?
Отдает ли себе отчет  - кто рядом с ней?
Умница… поняла  его колебания, вдохнула - как перед прыжком в пропасть. Потянулась  навстречу.
Декорация кухни незаметно сменились на спальню.
Опустила веки, как шторы в комнате...
Медленно пробовала на вкус жестковатые и нежные, осторожные поцелуи Саши, пыталась уследить за руками, зажившими отдельной, неподконтрольной мозгу жизнью. Не за его – за своими…
Его руки  ощущала везде и сразу – заботливые и требовательные,  они будоражили, воспламеняли и успокаивали одновременно.
Ей так и не стало страшно. Восторженного поклонения, безумного вихря, которого она ожидала, не было. Был спокойно горящий внутренний огонь, то и дело прорывающийся, отражающийся в черных гипнотических глазах. Он боялся вспугнуть ее. Она наконец-то вспомнила, как это – быть любимой без условий и опасений,…  расслабилась… позволила себе раствориться в медленно пожирающем действительность пламени…
Пламя снаружи…и внутри…
И причем тут острые ощущения от адюльтера, когда кажется - за спиной растут крылья, и ты готова вырваться из своего железо-бетонного корсета…

Чудо перерождения…
Она менялась на глазах, и он не пытался промешать. Медленно приходил в себя, наблюдал, сжав в руке подвернувшийся пульт от бара.
Все, что мог, Саша уже сделал.
Оставалось благодарить судьбу, в которую он не верил, за предоставленный шанс.
Такая родная, близкая, и одновременно чужая женщина складывала рассыпавшуюся из сумочки косметику…
- Не жалеешь?  – Спросил с тщетным безразличием, смотря в сторону.
Прислушалась к себе, удивленно ответила:
– Нет.
- Останешься?
Покачала головой.
- Спасибо, Саша. – Подошла, провела ладонью по щеке.
Накинула плащ, расправила плечи. Вышла на лестницу, минуя лифт,  зацокала по ступенькам.
Подставила лицо прохладному ветру.
Изнутри распирало  ощущение легкости и свободы…

Улыбнулась, глядя на экран трезвонящего телефона.
- Да,  Андрюш? Пойдем еще раз? Уверен? Именно к Аркадию Валентиновичу?
Как скажешь, дорогой.
В голове не переставала звучать мелодия: «Я тебя буду ждать. Всегда».

5.Прощайте, фантазии.

Фантазер -  так она его назвала.
Сделал вид, что поверил.
Столько раз он перебирал слова лжи, которые произносил Катеньке до того, как понял, что любит ее. Столько боролся за ее возвращение, за то, чтобы она поверила в его честность, снова доверилась, впустила в свою жизнь.
Добился.
А потом словно перемкнуло.
Стыд за прошлые поступки, и ощущение вины постоянно присутствовали фоном во всех переживаниях. Казалось, она вот-вот разберется, что он далеко не идеал и уйдет. Хотя ведь знал, что любит именно таким, далеко не идеальным.
Сказать кому – тому же Ромке – не поймет. Что за рефлексия у мужика за  тридцать?
А Катя… Расцвела, стала еще более женственной и желанной. Кто удержит ее от соблазна? Только она сама. А он должен ей в этом помочь, сделать так, чтобы все, что ей нужно было дома. Любовь, забота, понимание…
Он никак не может справиться с собой. Совсем замучил любимую девочку.
…
Какими взглядами ее провожают…
Взять того же психолога. КАК он посмотрел на нее. Катя наивная, до сих пор не научилась разбираться в этих опасных огоньках, вспыхивающих в глазах охотника…
У Сашки таких никогда не было.
Воропаев любил Катю давно. Андрей угадал это  по вскользь брошенному взгляду на свадьбе, но знал, что Юрьичу будет мало приключения. Он не станет совращать замужнюю даму на одну ночь – заберет ее насовсем, если сможет.
Сможет ли?
Подъехал к подъезду и стал ждать.
Вышла окрыленная. Сбросившая тяжелый груз. Прищурила глаза, подставила солнышку и ветру лицо, впитывая бодрость и радость, разлитую в воздухе.
А над ним словно опустилась ночь.
Все глупые фантазии отступили назад, растворились перед фактом. СЛУЧИЛОСЬ.
И нет гнева, ярости и бешеной ревности. Пусто.
Виноваты все, в первую очередь – он. И никто не виноват.
Но… еще возможно все исправить? Не поздно? Он обязан попробовать.
- Кать, я готов. Поедем к психологу. Катя… Я тебя  люблю. Помни об этом, пожалуйста.

6.Без всяких но…

Спокойная, нежная мелодия. Дрожание вибровызова в нагрудном кармане.
Из этого кармана телефон гораздо быстрее достается, почти моментально.

- Доброй ночи?
Сегодня голос неуверенно-осторожный. Сомневается, стоило ли звонить. Все ли по-прежнему.
Наверное, не сразу решилась набрать номер, столько произошло с утра.
А он ждал. Чем ближе вечер, тем напряженнее ожидание. И уже с трудом вникаешь в рабочие бумаги, поглядываешь на часы и пытаешься расслабиться курением трубки.
Позвонила.
Это хороший знак? Соскучилась?
Как бы поверить самому. Нет, слишком трезв и недоверчив.
Не придала значения случившемуся? Не смогла перебороть привычку?
Реалист, твою дивизию… какое гадкое выражение, где только подцепил.
- Как прошел день, Катюш?
Слово за словом разговаривается и вот уже воодушевленно щебечет про удачный поход к психологу.
Он кивает в ответ так, словно она может его видеть.
- Ты кивнул? Угадала?
- Ты всегда угадываешь.
- А сейчас улыбнулся.
- И ты улыбаешься.
- Сегодня все замечательно.
Замер, прислушиваясь к интонациям.
- Все удается, даже светофоры устроили зеленую улицу. Андрюшка такой, как раньше – веселый и заводной. И не озирается по сторонам – есть ли кто около меня. На этой неделе походим к Аркадию Валентиновичу каждый день. Потом – пореже.
- Я искренне рад за вас, правда.
- Знаю, что рад. Искренне. Ты никогда не врешь.
- Тебе.
- Как ты?
- Что мне сделается? Человек-паук всегда побеждает. Боюсь только человека – тапка. Ты снова улыбнулась. Маленький пушистый белый шлепанец на каблучке. Отдыхай…
- Спокойной ночи?
- Сладких снов, детка.
Рассмеялась и дала отбой.
Все правильно. Ты ведь не строил радужных иллюзий? Планов?
Неужели уже успел? Ай-я-яй…
Все так, как должно быть. Соберись. Не мешайся под ногами у счастливой пары.
Но…еще утром она была со мной… она была на этой постели, умирала и возрождалась… И это было как нереальный сон. Стоп. Без всяких но. Пусть сны остаются снами. Спасай свой мир, человек-паук. От своих же порывов.

7.Карусель.

Утро…день…вечер…ночь.
И снова утро. Понедельник – воскресенье-понедельник…
Все несется вокруг безумной каруселью.
В этом мельтешении крутишься, как белка в колесе, до изнеможения, а бросать нельзя. Только-только начало все получаться.
И впервые ощущаешь, что рядом верный соратник, что есть на кого опереться.
Как ободряет  готовность Андрея измениться. Первые шаги давались  тяжело, но потом дело сдвинулось с мертвой точки. И его энтузиазм так заразителен. Только непонятно, почему так неожиданно  загорелся идеей. Утопающий все же понял, что тонет, и решил помочь спасти себя? Что так перевернуло его сознание? Может, просто почувствовал, что дошел до критической точки, после которой последует взрыв и персональный вселенский хаос?
Хорошо, что нет сил и времени анализировать.
Приходится больше работать в Зималетто, чтоб чуток разгрузить мужа. А ведь совсем недавно он почти «уволил» ее с фирмы. Лишь бы сидела дома и ждала его.
Многое перевернулось за последние недели.
Бесчисленные семейные семинары и деловые встречи. Родители зачастили – нарадоваться не могут на образцово-показательную семью. Только мамочка понимает, как это трудно – держать руку на пульсе и постоянно быть начеку. Ее опыт и советы иногда очень кстати.

Ежедневник пестрит записями – день расписал по минутам.
Но есть то, чего нельзя в него внести: «позвонить Саше, узнать, как у него дела».
Утром и вечером приходится ограничиться СМС – толком и не поговоришь. Укроешься в ванной под предлогом наложения-снятия макияжа, сбросить торопливо послание, дождешься ответа и бегом…
В Зималетто заходит не часто.
Показалось, что осунулся, но пригляделась – все тот же. Всегда идеально выбрит, безукоризненно одет. Супервежлив на людях. А без людей и не видимся.
Немного побаивалась, что станет ждать продолжения или будет переживать.
Любой из них. Не знаю, как он, а мне просто некогда заниматься самокопанием.
Одно знаю точно – с того дня ситуация переломилась, будто треснула плотина на горной реке.
Каждый день – водоворот событий, люди, эмоции… Устаешь морально, но очень греет мысль,  что все делаешь правильно. И только в глубине, на самом-самом потаенном уголочке, где спрятано ее, личное, там постоянно пульсирует напоминание о том, что упущено что-то важное. То ли проблема не разрешена, то ли вопрос не сформулирован.

8.Значит, не было.

Оставил машину у обочины и пошел пешком по бульвару.
Есть о чем подумать.
Сколько  времени потерял. Их времени. Чудесных и беспечных минут.
Растратил на глупые метания, страхи и разборки.
И вот,  поди ж ты -  наказан именно тем способом, которого так боялся.
А теперь  некогда  психовать, надо действовать, латать прорехи…
Как трудно и непривычно работать над собой. Аркадий, кстати, оказался классным мужиком. Насквозь пациента видит и советы дает дельные. Но, если бы не Катина поддержка… Да какая там поддержка – она толкает его, как локомотив - состав с углем. А он и  рад, что  всегда рядом.
Загрузил Катеньку работой, почти как в прежние времена. Не специально придумал, так вышло.  Позже осознал, что не оставил ей личного времени и довольно потер руки – некогда будет на посторонних отвлекаться. А ведь это неправильно. Эгоизм чистой воды.
Как же свобода выбора? Он же не хочет, чтобы Катя была с ним только потому, что не может его оставить. Из жалости к ревнивому неврастенику… Из памяти о прежней любви или еще каких-нибудь женских сентиментальных штучек и понятий о правильных поступках.
Нет, Катенька ему нужна вся целиком – чтобы смеялась звонко и заразительно, доверчиво шла за ним, не спрашивая направления, смотрела, как прежде, темнеющим от желания взглядом…
И черта  с два он ее кому-то отдаст. Не дождетесь, Александр Юрьич, и прочие…
У него еще много карт в рукаве.
Главное, не присматриваться пристально – вздыхает ли грустно о ком? Не прислушиваться к телефонным звонкам на мобильный. Не следить за секундной стрелкой в ожидании ее возвращения из банка. Не...не…не…
Не вздыхает, вроде. Оживлена и  устремлена вперед. И телефон трезвонит только по работе. Нигде не задерживается.
И главное – не отводит глаз, не вздрагивает от прикосновений. Нежна и заботлива. Если бы не сидел в машине у того подъезда и не видел выражение ее лица, поклялся бы, что ничего в ней не изменилось. А может, и не изменилось. Женщин не поймешь, а уж Катюшку и подавно. Не прочтешь, как  открытую книгу. Нет и тени вины в ней. Будто ничего не было. Значит, и не было!

Слушайся, Андрюша дядю доктора, и все будет хорошо.

9.Встреча.

Поравнялся с детской площадкой, остановился.
Удивительные существа – дети.
Наблюдать за ними, словно новый мир открывать.
Вот идет девочка – беленькая, хорошенькая, как фарфоровая статуэточка…
Рядом чинно вышагивает пацан с рыжими всклокоченными волосами. Если бы не прическа – ни дать ни взять – министр на прогулке. Не бесятся, как остальные, а степенно гуляют, как маленькие пенсионеры…
За малышкой крадется мальчишка постарше. Хвать за косичку – бант долой, взвизг, хохот…
Если рыжий повернется и презрительно смерит противника взглядом, прежде чем ударить, сходство с Воропаевыми станет окончательным.
Но пацан, не задумываясь, врезается лбом в живот нападающего, а девчонка запрыгивает на спину обидчика, как обезьянка и колотит его кулачком.
Андрей засмеялся. Вот это – по-нашему.
Подскочила элегантная мамочка, схватила мелких за шиворот, встряхнула, встала выговаривать.
Донеслось только: «забияки!».
- Не ругайтесь. Они сдачи дали, – ему захотелось восстановить справедливость.
Женщина подняла голову и замерла.
- Кира!
Изумленно всплеснула руками.
- Жданов, с каких пор ты по детским площадкам шатаешься?
Тепло поцеловала в щеку.
- Ты давно прилетела? Надолго? Да познакомь уже меня со своими киндерами.
- Сашенька. Юрочка. Два дня уже в Москве и еще недельку, пожалуй, погостим.
Девочка кокетливо стрельнула в мужчину карими глазками и потупилась. Ее брат потянулся было к носу, но под строгим взглядом матери шмыгнул и полез за платком. На мужчину смотрел насупившись,  серые глаза мгновенно наполнились антипатией.
- Бегите, поиграйте.
Сорвались с места и уже через пять минут висели вниз головой на радуге.
- Я рада, что встретила тебя.
- И я рад. Присядем? У тебя замечательные малыши.
- Ты еще своими не обзавелся? Долго не тяните... Это же такое счастье – дети.
- Как ты живешь, Кира?
- Все прекрасно. Кстати, перед отъездом была у твоих. Говорят, ты в Лондон собираешься?
- Надо. И по делам, и к родителям. Давно мы с Катюшкой никуда не выбирались.
Помолчали.
- Кир, ты прости меня за все, ладно?
- Ты уже просил прощения…
- Просто только сейчас я понимаю, как тебе было тяжело со мной.
Посмотрела на него внимательно.
- Все прошло уже, Андрюш.
Ласково взъерошила ему волосы, совсем как мама.
Зажмурилась, когда обнял по-родственному на прощанье.
Все прошло… а прикосновения его рук она не забыла.

Андрей зашагал к машине, захваченный новой идеей.
Им нужен ребенок!

10.Темнота.

Звонок.
Сердце ухнуло и подсочило в горло, рвясь наружу.
Так вот как оно «выпрыгивает из груди».
Распахнул дверь.
Замешкался на долю секунды и стиснул радостно сестру. Потом сгреб в кучу Саньку с Юриком, потащил в комнату. Все понятно – сегодня вечером вожди краснокожих снова будут скакать по прерии на любимой лошадке.
Притихшая Кира, молча заваривает белый чай и пристраивается рядышком.
- Саш, я сегодня Андрея видела.
Признается нехотя, отводит взгляд.
- Ты не знаешь, у них все в порядке? Не подумай, я без умысла. Просто он такой потерянный был. Прощения снова просил. Потом правда воспрял духом, глаза заблестели.
- Когда – потом? Что там у вас случилось?
- Ну-ну, не вскидывайся так! На детей смотрел. Я спросила – почему своего не заведут. Уже четыре года ведь женаты.
Вот он, удар в спину. Ах, Кира, какая же ты молодец. Чудо, что за сестра. Заронила Андрею идею…
Он бы еще 100 лет не сообразил, как жену дома запереть. Но не стоит радоваться раньше времени! И с детьми женщины из дома уходят…
Подумал и тут же мысленно усмехнулся, утратив боевой задор. Не Катя. Она  через себя перешагнет, если будет считать, что поступает правильно. А уж для ребенка…
- Собираются в Лондон ехать на неделю-другую. Саш, ты чего?
Озабоченно потрогала лоб, попыталась сосчитать пульс. Недовольно высвободился и выдавил из себя:
- Все в порядке.
- Нет, у тебя точно язва! Или печень.
Рассмеялся сухо и принял насмешливый вид.
- Я сам язва! Ты разве забыла? И желчи у меня избыток. … Что-то тебя сильно волнуют семейные проблемы Ждановых.
- А тебя – нет?
Не в бровь, а в глаз. Неужели заметила что-то? Нет, это невозможно.
Уедет. На столько дней… Сочтет ли нужным попрощаться?
Нет, не попрощаться, а  поставить в известность, что отдаляется еще и географически…
Скрутило, аж в глазах темно. Но это внутри. И Кире в эту темноту заглядывать не обязательно. Только из своей выбралась…
- Нет, конечно. Какое мне дело до чужого счастья.

11.По волнам.

Ужин в ресторане.
Не праздничный, просто так.
Удалось закончить дела пораньше – почему бы не провести вечер с мужем в тихом, уютном месте. Живая музыка – кажется, Уэббер.
Андрей все продумал. Обстановка приятная,  почти идеальная.
Свечи горят на столе.
Как же он красив… Задумчив. Взгляд грустный и завораживающий.
Прячет обиду, старается наладить отношения. А она…
Она мечтает, чтобы он вернулся – прежний Андрей. Понятный ей, выдумщик и озорник, мальчишка с сумасшедшими карими глазами… Тот, который сделал ее счастливой…
Как быть с этим – повзрослевшим, что-то понявшим про себя, она пока не знает…  Насколько он изменился? Есть ли в нем что-то от ее Андрюшки?

Новый Андрей каждый день принимает решения и тут же воплощает их в жизнь.
Сегодня сказал, что необходимо уехать на неделю. Дела в Лондоне, да и психолог поддержал его. Говорит, надо сменить обстановку – побыть вместе, но среди людей.
Настрадавшееся от ревнивых выходок второе «я» нашептывает:
- Слава богу, не подсказал ехать на необитаемый остров: там бы у Андрея снова проснулось желание стать единственным правообладателем, привязать ее цепью к пальме и кормить с ложечки. Да, была у него подобная фантазия. Даже вздрогнула.
Еще не привыкла к спокойной жизни.

Кажется, снова наступил медовый месяц – цветы и романтика, совместные проекты.
А еще… Еще Андрей хочет ребенка.
Но ведь ребенок – это не средство решения проблем.
Не разменная монета. Попыталась объяснить.
Понял ли он ее? Обиделся, это заметно…Но что поделать.
А самое ужасное, что она  действительно не хочет сейчас иметь ребенка. На данном жизненном этапе… Столько мечтала – а теперь – нет. Все внутри протестует.
Полный раздрай.
Но это – всплеск эмоций на неопределенную ситуацию.

Андрей протягивает руку и ведет ее на середину зала. Они покачиваются в танце-объятьи, уносящем на волне памяти в то время, когда все было восторженно и трепетно…
Рука находит руку и пальцы тесно переплетаются.  Они живы – те Катя и Андрей, что пришли сюда больше четырех лет назад отпраздновать помолвку.
И снова она прижимается к родному  плечу… И снова он волнуясь, шепчет:
- Поехали домой, Катенька…

12.Показалось.

Она закрывает глаза и медленно тонет в ощущениях.
Все кружится, тело в состоянии полной невесомости …
Не полет. Не парение. Скорее,  скольжение по гребню огромной волны, стремительно несущейся к суше. Дух захватывает...  Отчаянный серфер срывается и падает в темную воду.
Пространство вокруг начинает сжиматься в тугой кокон, нет сил вдохнуть, но когда давление достигает невозможного предела – кокон беззвучно  лопается. Эта беззвучность – до звона в ушах.
Она оглушена, ничего не видит и не понимает…
Возвращается постепенно, шаг за шагом отвоевывая у океана клочки своего сознания.
Делает вдох, как выбравшийся на берег утопавший. Обессилевшая.
Шепчет куда-то в ребро, касаясь губами смуглой кожи:
- Ты - цунами. Тебе невозможно сопротивляться.
- И не надо… Плыви по воле волн. Доверяй течению.
Целует ее в макушку и нежно поглаживает по руке, нащупывает на пальчике обручальное колечко и машинально крутит его…
Шторм на время затих.

Так было всегда – он сбивал с ног, швырял с волны на волну, как во время тайфуна или ластился ласковым прибоем. Господствующая стихия.
В детской игре вода заливала огонь, камень тонул, бумага размокала, ножницы ржавели… что там было с карандашом, она уже не помнила.
Слово огонь почему-то сразу вызвало в сознании образ Саши. Показалось на миг, что он сидит рядом и смотрит с неизменной, на сей раз  мрачной ухмылочкой. А ведь надо сказать ему об отъезде. Так будет честнее.
…
Невольно бросила взгляд в кресло.
Что за глупости в голову лезут.
Почему вспомнила здесь и сейчас? Или это ее наказание – вспоминать теперь то, что надо забыть? И вспоминать тогда, когда нельзя...
Камень, ножницы, бумага, карандаш, огонь, вода….
Андрей – цунами. Он погасит любой огонь, тайком пробравшийся в ее жизнь.
Она сама ему в этом поможет.

18.Жажда действия.

Андрей бесцельно слонялся по квартире. То ставил чайник, не испытывая жажды, то включал телевизор, нервозно листая сорок каналов, то перебирал диски...
Ни один фильм не заинтересовал его – в жизни происходили события более тревожные, чем голливудский боевик, и более волнующие, чем сентиментальная мелодрама. Этакий психологический триллер, от финала которого многое зависит в его жизни. С элементами научной фантастики.
Взял диск Лепса, что выбрал недавно для Катерины по совету продавца.
Распечатал, сунул в музыкальный центр.

Я так хочу спасти тебя,
Но защищаю неумело.
В мозгу пульсируют слова:
Как ты могла?
Как ты посмела?

Быстро переключил на другую дорожку, не дожидаясь окончания знакомой песни.

Всякой любви настаёт конец.
Только звучит в пустоте ночной
Это танго разбитых сердец.

Сплюнул в сердцах, помрачнел, снова щелкнул пультом.

…А на сердце боль невыносимая.

Сговорились, что ли?

Но ведь она не твоя, хоть с тобой…

Возмутился. Еще чего! Моя! Любимая и законная!... Следующую давай!

Я заблудился, выхода мне нет…

Тем для песен у них, что ли нет других??? Издеваются!

И меня тишиной
Сводит с ума,
И опять не уснуть
В доме пустом.

Извините, Григорий, но вашему диску нечего делать в моем доме. Вытащил радужный кругляшок и вместе с коробочкой бросил в мусорное ведро. Легче не стало.
Дом , и правда, пустой без Кати. Хоть гостей позови сто человек, не заполнишь. Тоска без нее. Три часа как расстались, а он уж весь извелся. И дольше не виделись, но…
Он сидит тут. Музыку слушает. А Катя в это время думы свои думает.
Может – его судьбу решает. Их судьбу.
А он не хочет терпеливо ждать приговора…
Помчаться к ней – вот что сейчас нужно. Сгрести в охапку, целовать до головокружения. Домой притащить. И не надо ей будет голову ломать.
А Сашкины слова все не отстают: «… ты можешь о чем-то думать, кроме того, чтобы держать Катю возле себя? Поглощенный собственными переживаниями, заметил ли как она изменилась?...»
Нельзя не признать – есть доля истины в его пафосных утверждениях.
Не ехать? Ждать? Или все же ворваться и унести на руках?
Лепс добавляет своего:

Знаешь ли ты, о чем молчит она, о чем ее мечты…
Знаешь ли ты, что говорит она, когда не рядом ты…

Диск выброшен, а в мозгу все надрывается голос с хрипотцой.
Но жажда действия клокочет внутри.
Он узнает… Даже готов познакомится с ней заново. Для этого надо быть рядом. Улыбнулся, найдя столь простое объяснение. Схватил мобильник, ключи от машины.
Привет тебе, старенький скрипучий Катюнькин диванчик. Я уже лечу!

19.Размышления  под пледом.

Катя достала из ящика стола свой дневник и вернулась на диван, под любимый плед.  Перелистала, вспоминая как это было. Любовь с первого взгляда к красавцу-шефу. Принятие его со всеми недостатками и обожание без надежды на взаимность. Изумление его ухаживаниям, робкие ростки уверенности, что и она может быть счастлива. Нирвана дней, проведенных вместе. Катастрофа, гибель под колесами поезда под названием «Инструкция». Период небытия… отчаяния, глухоты и недоверия. И возрождение, осознание нерушимости своих и его чувств. Впадение в эйфорию, фонтанирующее безумие заполнения их друг другом…
Надо было продолжать вести дневник. Изливая на бумагу чаяния и сомнения, она скорее бы заметила, что в процессе семейной жизни пропадает как самостоятельная единица, вплавляется всей сутью в Андрея. Развоплощается…
Заметила и смогла бы что-то скорректировать.
Ведь брак – это любовь плюс постоянная работа над отношениями.
Может, тогда и не появился бы в ее жизни Саша, вовремя ухвативший ее за руку и втянувший на свет божий.
Но сама она не справилась. И ничуть не жалела, что Саша был рядом последние месяцы… Почему она подумала -  месяцы? Он был рядом все четыре года, просто она не знала этого. Сначала издали. Потом постепенно приближался – ровно настолько, насколько был необходим ей. Проходил все стадии посвящения в звание друга. Его уважение и понимание…
Вот. Ключевое слово – п о н и м а н и е.
Понимать ее и считаться с ее желаниями. Не торопиться их выполнить, а дать возможность все обдумать и поддержать любой шаг в нужном для н е е направлении. Это Саша.
Решить, что ей что-то нужно. Помчаться на край света и достать это, бросить к ее ногам. Это Андрей.
Оба – любящие, близкие и необходимые ей… Любимые мужчины.
Оба…

В дверь комнаты тихонько постучались.
Катя вздрогнула и вернулась  в реальность.
- Катенька, - заботливый голос мамы возвестил о том, что сеанс размышлений прерывается надолго.
- Да, мамуль, заходи, я не сплю.

20.Счастье вдруг …в тишине…постучалось в двери…

- Катюш… У тебя правда все в порядке?- мама смотрела на нее с тревожным беспокойством. Присела рядом, обняла… Вечно они все чувствуют, мамы…
- Да, конечно… Все хорошо. Просто решила побывать у вас перед поездкой в Лондон. Буду там ужасно скучать без вас.
- Андрюша больше тебя не обижает? Я знаю, ты пытаешься скрывать ваши неурядицы, чтобы нас не расстраивать, но иногда их невозможно не заметить.
- Нет, он совершенно изменился. Он будто на меня надышаться не может. «Но порой не дает вздохнуть самой». Ты не волнуйся, мам. Все у нас замечательно.
- Катенька, а ты его еще любишь? – мама задала неожиданный вопрос и испытующе всмотрелась в глаза дочери.
Катя в свою очередь недоуменно подняла брови.
- Конечно. Иначе я бы с ним не смогла жить. Почему ты спрашиваешь?
- Ты с ним будь помягче, ладно? Мужчины – они в чем-то сильные и уверенные, но все равно – большие дети. А у Андрюши к тому же – характер такой…вспыльчивый. Где-то уступи… В чем-то ободри…
- Я, мамуль эту науку уже наизусть выучила. Не переживай за  самого  лучшего  зятя на свете…
- Так может, позвонишь ему? Пусть приедет.
«Если я хоть сколько-нибудь знаю Андрея, то он либо сидит в машине у подъезда, либо уже мчится сюда, не смотря на мою просьбу отпустить меня на  вечер… Дать время подумать».
Поднялась волна раздражения и протеста, даже подумалось: пришел бы - выгнала!
Но тут же схлынула. Чего попусту злиться, а то она не знала, за кого замуж выходит. Андрей и терпение – две вещи несовместные…
Вот чтобы он сделал, если попросила бы не вечер, а пару дней? Неделю??
А если бы узнал про Сашу?
Кинулся драться? Ушел бы из дома? Напивался бы с Ромой до бесчувствия? В каких масштабах было бы стихийное бедствие?
Но ведь  это в нем  и полюбила. Горячечность порывов. Вулкан страстей.
И - словно ответ на мысли, звонок.
Мама заторопилась посмотреть – кто в ночь-заполночь припожаловал…
А Катерине и так все ясно.
Вот оно, ее брюнетистое счастье. Глаза виноватые, извиняющиеся – мол, прости, не должен был приезжать, знаю… И хитрые одновременно: я все придумал! Я нашел выход!
Мнется на пороге.
- Кать, я за тобой. Поехали домой, а?
- Ночью?  - всплеснула руками мама.
Сграбастал в медвежьих объятьях, зашептал на ухо: «Я без тебя спать не могу…»
- Мам, мы тут заночуем, я диван разложу.
И видно, что доволен – по его вышло. Как мама сказала – большие дети? Очень подходит. Снова все за нее решил, и блестит в темноте уже сонным, но еще озорным взглядом. Перекинул ручищу, притянул к себе ближе и успокоился.
И так тепло рядом, так уютно. Разливается нежность внутри, рука тянется пригладить  взлохмаченные волосы, а губы шепчут:
- Спи, мой хороший. Спи.

26. Вписаться.

Катя не знала, что и думать.
С одной стороны – осознание того, что Андрей  изменил ей с Кирой, больно ранило. Но с другой,  она ведь прекрасно знала, как это бывает – поддаться настроению и шагнуть в любящие объятья.
Как она могла осуждать его? К тому же, за годы брака она настолько была уверена в своем муже, в его верности и любви… Он никогда не изменял ей.
Да и случилось все еще до свадьбы. Что же делать? Ведь, наверное, надо что-то делать? Или просто подождать? Андрей должен сам принять решение. А она?
Сняла очки. Устало потерла переносицу.
Она обязана поддержать его. Не каждый день у мужчины появляется ребенок. А тут – сразу двое. У Андрея сначала глаза на лоб полезли… Потом до того  впечатлился, что дар речи потерял.
Говорил – физически не мог спать с другими…  Обманул, вот из-за чего обидно. Но не  она ли сама довела его до отчаянного шага, когда отказывалась признавать, что их любовь жива? Шарахалась от любимого, как от чумного.
Вон, меряет шагами гостиную. Бормочет себе что-то под нос. Теперь сам, Андрей. Я помогу, не брошу, разумеется. Но – сам.
Саша то был в курсе? Никогда на эту тему не заговаривали. Уверена, что не проболтался бы в любом случае. Его выдержке любой разведчик позавидовал бы. Нет, скорее не знал. Так почувствовалось ей.
Нда. Семья выросла в один момент. Берем как данность – Адрюшины детки существуют. Их существование - реальность, надо принимать ее и стараться вписываться, создавать новый уклад. Дети – всегда радость. Это знает любой.
Снова появилось ощущение личной несвободы. Новые обстоятельства, привязывающие ее все сильнее к мужу, отчасти угнетали. А отчасти походили на знак свыше – нет у тебя, Катя, возможности изменить свою жизнь. Кто-то уже сделала это за тебя, так что – не пытайся выбиться из наезженной колеи, даже когда она резко поворачивает...
Взгляд упал на фото в рамочке. Кареглазая девчушка  хохочет на пони. Видом – Кира. Но вот эта манера – запрокинуть голову и чуть наклонить ее, и бешеный восторг во взгляде, все ждановское. А рядом…
Дыхание перехватило. Маленький Сашка. Изо всех сил сдерживается, чтобы не рассмеяться и не показать окружающим, какое удовольствие он получает от прогулки на лошадке… Поразительное сходство.
С очарованием женского пола у Андрея никогда проблем не было… А с мальчиком придется повозиться.
Кате вдруг стало ужасно интересно: перемешались ждановско-воропаевские гены… Такая взрывоопасная смесь!
Ей предстоит познакомиться с этим чудом воочию…
И очень скоро…
Андрей  долго колебаться не будет.

27. Вердикт

Кира закончила судьбоносное признание и выдохнула.
Осталась ужасно недовольна собой.
Все сделала не так, как планировала.
Ведь собиралась отозвать Андрея как бы между прочим, в кабинет и поговорить наедине. Нет, вывалила при всех.
Просто поняла, что не сможет. Но здесь, с молчаливой поддержкой Марго и одобрением Дэвида – смогла. Появилась минутная решимость – и выложила.  На миру - и смерть красна.
Зато избавила Андрея от необходимости прятать информацию от жены и мучительно искать способ поделиться ею.

Дэвид.
Если бы не он, может, так и молчала бы?
Удивительный человек ее муж. Столько любил и ни словом не обмолвился до того ее  приезда в Лондон.
Признался, что давно ждал момента, когда она поймет, что Андрей – не ее судьба. И стал для нее настоящим спасением.
Говорят, что не бывает любви, рожденной из  благодарности…
Бывает. Еще как. Сначала от безысходности ты принимаешь помощь человека в любом размере – вплоть до практически фиктивного брака.
Потом понимаешь, что судьба столкнула тебя с неординарной личностью, и ты тянешься к этой личности уже не за помощью, а с интересом. С уважением. Даже с восхищением.
И упускаешь из виду момент, когда «старый друг»  переходит в разряд «любимый мужчина».  Становится необходимым для тебя  во всех смыслах…
Это вам не любовь с первого взгляда с ее горячечностью и необдуманностью.
Но вряд ли кто ее поймет. Например, та же Катя с ее пылкой любовью к Андрею, вспыхнувшей когда-то внезапным лесным пожаром…

Не один вечер проспорили они с Дэвидом по поводу открытия правды Андрею. Сколько она копий сломала, пытаясь объяснить мужу про российский менталитет, про сохранение тайны во благо детей. Все тщетно.
Дэвид в ответ рассказывал, как трудно ему было, обидно и горько узнать, что он усыновленный ребенок. Как он чувствовал себя обманутым, и как искал настоящих родителей.  Как был разочарован в них. Как долго недоумевал, почему ему не сказали раньше, подготовив к новости постепенно… И утверждал, что любовь – это способность дать человеку свободу выбора, а не держать и при себе и «не пущать»…
Так у них модно на западе – открытость и откровенность. Актуально, когда усыновленные дети африканского или азиатского происхождения. Но ее то малыши…
Долго еще Кира сопротивлялась этой идее. Не хотела ломать ничего в семье Ждановых–младших, вмешиваться, вешать на шею папаши нежданных детей. Но разве могут дети – ее дети, самые замечательные во всем мире, стать кому-то обузой? Значит, она лишает Андрея шанса узнать, какие они:  умные, красивые, невыносимо озорные,…

Стыдно вспоминать ту ночь. Она почти выпросила ее, вымолила – ночь прощания. Воспользовалась трудным моментом в его жизни. И в ее. Вышло все скомкано, неправильно, потому что оба знали – этого не должно быть. И все же – он подарил ей счастье. Ее двойняшек…

А совсем недавно ехали с Дэвидом на машине из пригорода и чуть не попали в аварию. Так стало страшно… Вспомнила родителей. Испугалась, но не за себя. За малышей. Что останутся в этом мире одни. Нет, Ждановы их не оставят.  Она это  знала. Но никто им никогда не расскажет про папу – родного папу, которого она когда-то так сильно любила. А то, что Андрей может стать хорошим отцом, ничуть не хуже Дэвида, Кира не сомневалась. А  лучше Дэвида – это вряд ли. Таких, как он больше нет…

Вот сейчас, Жданов побегает еще пару минут по комнате из угла в угол, подумает интенсивно и вынесет вердикт.
И действительно, Андрей остановился и, специально не оборачиваясь на Катю,  произнес:
- Когда я могу их увидеть?

28. Усталость.

Эта женщина сразу обратила на себя его внимание.

Презентация в картинной галерее  сейчас в норме вещей…
Александр бродил с бокалом вина вдоль картин, не столько любуясь знакомыми полотнами, сколько размышляя над тем, как изменилась его жизнь.  Сидеть вечерами дома, ждать телефонного звонка, ловить в инете новости из Лондона или пытаться разузнать что-то у Киры… Это стало чрезвычайно утомительно. Не ждать, нет. Чувствовать свою ненужность.
Читая племянникам «Аленький цветочек», дошел до момента, когда чудище, не дождавшись своей дЕвицы, начинает умирать. Обещала вернуться на вечерней заре…
Вздрогнул. Он же не чудовище… Не ангел, естественно. И не принц заколдованный. Но хотя бы объяснения заслужил. Впрочем, к чему объяснения, все и так понятно.
Неделя уже давно прошла, а Ждановы не возвращались. Катя не звонила, не писала, закружившись в своих проблемах и делах. Наверное, переживая второй медовый месяц.
А он боролся с тоской, как умел. Пока сестра с Юркой и Санькой была в Москве – они заполняли каждую его минуту. Позже  стал потихоньку возвращаться в светскую жизнь…
И вот – он идет вдоль стены с картинами, замечая, что параллельным курсом следует она.
Не красавица в модельном понимании этого вопроса. Элегантная женщина лет тридцати, темноволосая и зеленоглазая. Тонкие черты лица,  спокойная и сдержанная полуулыбка…
- Необычная композиция… - замечает вслух Александр.
- Да, -  задумчиво отвечает она. – Я очень люблю этот пейзаж.
Стоят рядом, рассматривая картину, и молчат.
Он поворачивается и представляется:
- Александр Воропаев.
Она  отрывается от созерцания и уверенно смотрит в его глаза.
- Екатерина Пашковская.
- Вы художник? Или случайный посетитель? Только не говорите, что вы связаны с модельным бизнесом. – Он не подает вида, насколько поражен совпадением имен.
- Не скажу. – Она медлит, но все же продолжает, - Я преподаватель.
- Начальных классов? – Александр улыбается. – Мировой художественной культуры?
- Экономики. Кандидат экономических наук. – Она внимательно изучает произведенный эффект. Сколько мужчин не решается связываться с умной дамой. Но этого трудно чем-то удивить или напугать. - А здесь я отдыхаю душой.
- Я тоже хочу. Отдохнуть душой… Что-то она в последнее время очень устала. – Эти слова вырываются у него против желания.
Екатерина смотрит понимающе.
Шум презентации врывается в их неспешный и лаконичный разговор.
- Есть много других мест, где можно отдохнуть, - произносит Воропаев.
- Прогуляемся по вечерней Москве? – предлагает-соглашается Екатерина.
- И по ночной.
Они бредут по тротуару, мимо своих и чужих машин, устроивших выставку-парад вдоль здания галереи. Столкнувшиеся случайно  одинокие люди. У каждого в свете электрических огней по три тени – одна  черная и четкая и еще две – серенькие, догоняющие и убегающие… Разговор ни о чем цепляется слово за слово и сплетается в причудливую цепочку. Она берет его под руку…
Он выдыхает тихо: «Катя…». Пробует на вкус давно не произносимое вслух, такое нежное и ласковое сочетание букв. «Катя…».

29. Идиллия.

«…Господи, до чего же страшно!
И пугают его не монстры и привидения, не тюрьма да сума.
Взрослый мужчина боится встречи с собственными детьми.
Что с ними делать?
Сразу начать с подарков? Как представиться?...»
Сегодня Андрей вспоминал свои мысли перед первой встречей с Юркой и Санькой и улыбался.
Конечно, все не сразу устроилось. Кира привела его в дом, познакомила с «киндер-сюрпризами», но не стала акцентировать их внимание на Андрее. Просто хороший друг папы и мамы.  Просто  Андрей – на западный манер, без всяких там «дядь».
Пришлось побывать в гостях у Беннингтонов не один раз, общаться с родителями и исподволь наблюдать за  детьми,  приучая их и себя к существованию друг друга.
Самое интересное, что Дэвид действительно оказался отличным парнем – компанейским, веселым и очень разносторонним. С ним было интересно общаться. Да и Кира изменилась. Немного поправилась, обретя женственность и уютность замужней женщины. Излучала  спокойствие и умиротворенность. Катя и Андрей знакомились с ней заново. Катя и прежнюю  то Киру не очень хорошо знала, а эта и вовсе казалась незнакомкой.
Как-то само собой вышло, что пары подружились…
Малыши  быстро привыкли к новым друзьям родителей, начали встречать Андрея и Катю с бурной радостью, прыгая вокруг них  и забираясь на руки. Шаг за шагом Андрей узнавал привычки своих «мелких», их характеры, быт, режим дня. Ужасно волновался, когда ему доверяли отвести их в кино или встретить и привезти после занятий в изостудии. Случались порой и казусы – он однажды чуть не подрался с отцом мальчишки, обидевшего Сашеньку. И помог Юре разломать скейт, свято веря, что чинит колесики… Пытался баловать ребят, но тут уж на чеку была Катерина. Помня все четкие установки Киры, она останавливала входящего в раж мужа и отменяла  разграбление игрушечного магазина или кафе-мороженого.
Короче говоря, сложилась всеобщая идиллия. Андрей уже и забыл, что ему надо возвращаться в родное «Зималетто», радовался возможности часто общаться с родителями, детьми, новыми друзьями. И Катенька всегда была рядом, чего еще желать.
А вот Катя уже тосковала по Москве.  Папа что-то загрипповал, мамочка скучала по дочери, перезванивала каждый вечер, рассказывая нехитрые новости. Милко снова чудил, создавая новую коллекцию. Катя всем сердцем стремилась домой, но пока не находила минуты поговорить об этом с Андреем. А еще… Она очень хотела увидеть Сашу. То ли Юрочка служил постоянным живым напоминанием, вызывая неожиданные приливы нежности… То ли не хватало телефонных звонков, которые она себе запретила и которые создавали раньше иллюзию постоянного присутствия Саши… Сейчас, находясь вдали от него, погруженная в проблемы Андрея, она с удивлением для себя открывала, насколько он ей необходим, ее Саша. Мысленно советовалась с ним в затруднительных ситуациях, спрашивала себя, понравилось бы ему то или иное ее решение… и регулярно перебирала как четки,  воспоминания о том дне, когда у нее  выросли крылья за спиной… Они и сейчас еще были, маленькие, прозрачные, с чуть заметным радужным отливом, спрятанные от всех, дающие надежду когда-нибудь снова пережить ощущение легкости и свободы…

30. Блажь.

Решение вернуться в Москву неуклонно созревало. Катя уже поднимала эту тему в разговоре с Андреем, но он только отмахивался. Мысль, оторваться сейчас от изобретательного и вреднющего умницы-Юрки, а особенно от очаровательной озорницы Санечки, ему казалось просто кощунственной. И Катино желание он воспринял, как простую женскую блажь.
«Приревновала к малышам, вот ведь глупенькая! Разве не знает, что она у меня на первом месте?». Тень поверженного противника еще мелькала где-то у линии горизонта, но притихшая Катерина не давала поводов сомневаться в ее выборе.
Компания под временным руководством  Ромы работала, как хорошо отлаженный механизм. Правда он уже несколько раз звонил и уточнял дату приезда… Но ведь, если бы случилось что-то серьезное, он обязательно сообщил бы! К тому же – многие вопросы можно решить по телефону. А Катя упорно твердила, что им надо вернуться.
«Чего ей тут не хватает? Упрямица! Может, к Кирюше еще ревнует? Понимаю, соскучилась по родителям… Вчера заявила, что я могу остаться, если  хочу, а она поедет одна. Вот ведь выдумала! Придется все бросить и лететь с ней. Ладно, все равно надо пару встреч провести…».

Катя  поглядывала за изменением выражения   лица Андрея. Вроде сосредоточен на вождении, но хмурится вовсе не из-за ситуации на дороге. Ясно, обдумывает поездку… Точнее, насколько она необходима. А она необходима, но не ему, а ей, Катерине... В конце концов, сколько можно сидеть вот так рядышком и чуткой антенной улавливать малейшие изменения его настроения? Подстраиваться. Гасить отрицательные сигналы… Гордиться его победами. Отражать его радость, как Луна отражает свет Солнца...  И чем ее жизнь замужем уж так сильно отличается от жизни у заботливо опекавших любимую дочь родителей? Нет, Андрей не станет указывать ей, во что одеться, отправляясь на работу. И слава богу. Не станет настаивать, чтобы доела супчик, потому что стала «совсем бледненькая и худенькая». Не выберет за нее институт. Наоборот, он внимательно выспросит, чего она хочет и постарается предупредить  ее желания. Правда, руководствоваться все равно будет своим пониманием того, что для любимой жены правильно. Сказал – Лондон, значит – Лондон!
А билеты в Москву она уже заказала. Вот отвезут малышей домой, к Кире и Дэвиду, попрощаются, и можно паковать чемоданы…

31. Новости.

Андрей задержался у машины.
Дети бросились со всех ног к Дэвиду и повисли на нем, как игрушки на новогодней елке. Заговорили наперебой о прогулке с Андреем и Катей, мешая русскую речь с английской.
Катя полюбовалась еще минутку на их бурную встречу, позавидовала по-доброму и пошла в столовую к Кире.
- Привет. Кир, тебе помочь?
- Нет, я справлюсь. Как погуляли? Вижу, что хорошо…
Кира ловко раскладывала приборы около тарелок и  что-то тихонечко напевала.
- Сегодня обедаете у нас. Никаких возражений!
Катя присела за стол, подперла кулачком щеку и стала наблюдать за хозяйкой. Легкое домашнее платье удивительно шло ей. Больше, чем деловой костюм. И снова поразилась тому, что светская львица казалась совершенно счастливой, сервируя стол к домашнему обеду.
- Кир… Ты довольна своей жизнью? - Вопрос вырвался неожиданно, «в лоб»…
- Да. – Ответила, не задумываясь. – Не поверишь, я всегда мечтала о большой шумной семье, о домашнем уюте. Чудно, правда? Много малышей, любимый муж. Свой дом… Нас же трое было у родителей... 
Родителей уже нет. Кристя все время путешествует. Сашу в последнее время из Москвы калачом не выманишь... Но у меня есть мечта – когда-нибудь они обзаведутся семьями, поселятся рядом… Мы будем собираться за огромным круглым столом и ужинать. Разговаривать, смеяться… - она убрала светлую прядь за ухо и мягко улыбнулась.
- Хочешь новость? У нас с Дэвидом скоро будет ребенок. Кира Беннингтон – многодетная мать… Самой не верится.
- Третий! Это же здорово!
- Катюш, а о чем ты мечтала в детстве?
- О том, что мы с Колькой организуем собственное дело. Добьемся успеха. Еще – очень хотелось вырваться из-под опеки родителей. Стать независимой. Состояться, как личность…
- А любовь?
- Кто ж ее не ждет-не хочет. Только выглядела я тогда... Ты помнишь. Хотела полюбить замечательного человека. А о взаимности и не смела думать.
- Ну, как раз с последним-то у тебя все в порядке…  - Она кивнула на подошедшего Андрея.
- Так организуй свое дело! У тебя получится! Реализовывайся… У меня такое настроение сегодня… Хочется петь во весь голос. Танцевать. А еще хочется, чтобы все вокруг были счастливы. И ведь это возможно! Даже Саша наконец-то устроил свою личную жизнь. Ужасно рада за него. Полюбил, представляешь?
Улыбка на губах Кати замерла. Приклеилась намертво, а внутри все  моментально замерзло… Только что она грелась в тепле чужого счастья и вот уже ледяные иглы принизывают все ее существо, причиняя неимоверную боль. Кажется, что прерывистое дыхание вот-вот перехватит последний глоток воздуха и начнется удушье… Она замерла, сохраняя непринужденное выражение лица. И вцепившись побелевшими пальцами в край скатерти, прислушалась к этой непонятной боли.
Андрей сжал руки в кулаки. Рвануться к ней, такой несчастной, обнять, заслонить от всего мира, но…

32. Почему?

Размышляла отстраненно, порой забывая, что речь о ней самой...
Все-таки интересно, почему так больно?
Почему, узнав о детях Андрея, она тут же нашла сто оправданий для него, не устроила сцену с объяснениями, хлопаньем дверями…
А новость про Сашу породила бурю в груди…
Почему в голове настойчиво бьются вопросы: Как он мог? За что? Кто она?
Очень просто мог. С глаз  долой – из сердца вон.
А говорил: «буду ждать всегда». Какое короткое «всегда» у него получилось. Сколько ее не было?
Не было ее рядом с ним! Все четыре с половиной года не было… Общалась, но вместе не была.
За что? За то, что тянула время, не признавалась себе в том насколько он ей нужен… Металась…
Как он смотрел в последнюю встречу. Словно не надеялся на ее возвращение. С грустью и усталостью… С пониманием …
Кто она? Она  - свободная женщина. Без заморочек, четко понимающая, что хочет. Наверняка, очень красивая и умная, изысканная …. А главное, готовая пойти за ним без оглядки…
А она, Катя… Что она сделала для Саши? Подарила ему час любви? Так этот час был необходим ей самой.  Звонила украдкой, искала утешения? Наслаждалась состоянием обожаемости? Не отпускала, и не приближала…
А когда в голове мелькнула крамольная мысль – остаться с ним  насовсем, задавила ее в зародыше. Мелькала, мелькала. Не делай вид, что забыла… Побоялась осуждения знакомых и родных? Не захотела менять свою жизнь, ссылаясь на обязательства перед семьей? Ты не решилась разобраться в своих чувствах? Думай теперь, анализируй постфактум. Это ты умеешь, рассуждать логически, когда условия задачи уже известны.
Почему?
Горько во рту… пальцы сжаты до ломоты в суставах. Противно режет глаза. Что, Пушкарева? Жалеешь? Кусаешь локти? Извинись перед Кирой, сходи в беседку... или в гараж. Запрись. И рыдай, вой, вжимайся в холодную стену…
Вот он, Сашка, где был все это время, в каждой твоей клеточке… А почувствовала только тогда, когда начали выдирать с мясом…
Только дойти бы до заветного гаража. Ноги ускоряют шаг, перед глазами туманная пелена. Это скопившиеся слезы готовы прорваться полноводными реками и принести минутное облегчение. Но по щекам бегут лишь две маленькие капельки, а значит,  предел не достигнут… Будет еще больнее. Натыкаясь на какие то железки в мастерской Дэвида, она ничего не ощущает. Останавливается, обхватывает себя руками, словно ей холодно… Ее действительно знобит.
Теплая рука поглаживает по спине…
Она оборачивается. В его глазах страдание и сострадание. Но ей сейчас впервые нет никакого дела до его чувств. Она потеряла Сашу.

Прости.

- Кать…  - он настолько растерян, что не знает, как продолжить.
- Катюш…
Это же его девочка. Его Катенька. Столько лет ее знает, а сейчас не узнает. Взрослая чужая женщина беззвучно и бесслезно рыдает над своим горем. И вместе с тем такая родная, что  ее эмоции  передаются тебе, пронизывают насквозь. Перехлестывают твои собственные.
Поднимает на него невидящие потемневшие глаза, смотрит и молчит.
Становится страшно от этого молчания. Неужели… Сашка ей дороже всего, пережитого ими? Неужели он прошляпил момент, когда улетел их крылатый? Но она же выбрала его, Андрея! Уехала с ним в Лондон! Она любит его!
- Кать, а может,… не полетим в Москву? Зачем теперь туда  рваться?
Замер. Последняя надежда на ее правильный ответ.
Она вначале удивленно и непонимающе глядит на него… Осознает, что он в курсе ВСЕГО. Вяло отмахивается от очередной новости. Кажется, сегодня ее уже больше ничто не сможет потрясти. Только добавилась еще одна боль. Та, что она причинила Андрею…
И, правда, зачем ей в Москву?
- Я полечу. – Закусила губу, опустила глаза.
Возражения бессмысленны. Что-то  прокравшееся раньше и угнездившееся у него в груди, ворочается … Но пока не решается вырваться наружу.
- Не к нему. Просто навещу родителей. В Зималетто загляну.
- А потом вернешься? – Спросил зачем-то. Машинально. Странно осознавать, что их время остановилось. Последние песчинки пересыпались, а перевернуть часы некому.
Она качает головой.
- Андрюш,… зачем я тебе? …такая? Я сейчас думаю о другом. И раньше,… старалась не думать, но…
- Все-таки к нему…
- Нет. – Она неожиданно тверда. -  Еще и ему все поломать? Достаточно того, что тебе… устроила… Просто я должна побыть одна. Я теперь долго буду одна. – Усмехается так горько, что он не может злиться.
Только ощущение бессилия – рядом происходит катастрофа, а поделать ничего нельзя. Или она произошла давно, и   теперь стал заметен результат?
Как подземные воды годами вымывают грунт, а потом неожиданно огромный грузовик проваливается под асфальт, в зияющую пустоту…

- Прости меня… - произносит она еле слышно и стремительно покидает гараж.
Он ощущает, что на его голову обрушивается цунами, приближение которой он так долго старался не замечать…

39. Финита ля комедия.

Катерина нашлась довольно быстро.
Воропаев  внимательно изучил предоставленные документы по Пушкарево-Зорькинскому бизнесу при участии господина Борщова и остался недоволен. Все шло хорошо, значит -  в Москву Катя вернется не скоро. Только если они не решат, что и в столице следует открыть филиалы.
Как на грех, неотложные проблемы в собственных делах не позволили Александру сразу поехать в  Питер. По состоянию души – он готов был наплевать и на проблемы и на бизнес в целом, но от него зависело большое количество людей… И долг взял верх над порывом.
А приехав в северную Пальмиру, он обнаружил, что у любезной Катерины Валерьевны появился воздыхатель.
Владимир   Снегин был на четырнадцать лет старше Катеньки и слыл столь известным покорителем дамских сердец, что победы самого Воропаева могли сравниться с ними  лишь вкупе со Ждановскими. Как Катя не разглядела в нем законченного  ловеласа, оставалось неизвестно.
В душе Саши поселилась тревога и боязнь, что Снегин обидит Катю. Наблюдая за их встречами, он пока не замечал признаков надвигающейся беды, да и Катя не была похожа на наивного подростка или кокетливую  неопытную девицу. Скорее на магнит для мужчин с бурным прошлым.
Воропаев упорно внушал себе, что Катя в опасности, и он должен быть поблизости.
А вчера, у Катиного подъезда, Владимир нежно обнял девушку и поцеловал. Она запрокинула голову, неуверенно подставляя губы…
Александр отлично помнил, что может следовать за такой неуверенностью… Невольно сжались кулаки. Глаз не мог отвести от  чужого поцелуя, а внутри заклокотало…
Теперь он знал, как это было у Андрея. Сумасшедшая ревность, с той лишь разницей, что у Андрея она начиналась беспочвенно, и ревновать собственную жену он имел полное право.
А кто он? Бывший друг и случайный любовник?
Владимир что-то говорил ЕГО Кате, а потом взял за руку и повел в дом.
И не было похоже, что ей требуется помощь и защита.
Оказалось, что его роль в Катиной судьбе сыграна до конца, и ему пора убираться со сцены.
Натянутый, как струна, он развернулся и пошел к машине. Страшно хотелось ссутулиться, согнуться, схватиться рукой за сердце, о существовании которого до появления в его жизни Катеньки он знал лишь из учебников анатомии.

40. Не тот.

- Проходи, - Катя махнула в сторону гостиной, прикрывая входную дверь.
- Сейчас сварю кофе. У меня есть свежие пончики. Или пышки, как их у вас тут называют.
- Осваиваешь местный диалект? – Владимир не остался в комнате, прошел за хозяйкой на кухню.
- Никак не могу привыкнуть к «парадным». – Она бросила специи в джезву и застыла у плиты, выжидая момент, когда можно будет снимать кофе с огня.
Мужчина подошел к ней со спины и обнял.
- Пахнет потрясающе.
- Мой друг, заядлый кофеман, научил меня ровно сотне рецептов. Он заходил к нам в гости, и мы соревновались, кто сварит вкуснее и ароматнее. Представь - поединок на джезвах.
Катя вспомнила время, когда Саша мог запросто бывать у них дома, и не заметила, как губы Влада заскользили по ее шее.
Отчего она разволновалась? От неожиданной мужской ласки или всколыхнувшихся воспоминаний?
Прерывистое дыхание Влада на ее коже разогнало по всему телу мурашки. Она на миг прикрыла глаза и тут же услышала шипение убегающего напитка.
У них с Сашей кофе убежал лишь однажды. Когда на полуслове они повернулись друг к другу и посмотрели глаза в глаза… Тот взгляд и положил конец беспечному общению, так много рассказав ей о Сашиных чувствах. И заронив ту самую искру…

Она переставила кофе на другую конфорку и резко повернулась к Владимиру. Прильнула, ответила на дразнящий поцелуй, прижалась так, чтобы между ними не поместилась даже тень того, другого… Сколько можно думать о том, чего не вернешь.
- Пойдем? - Он потянул ее в комнату.
Она послушно последовала за мужчиной, повиновалась его настойчивости…  Но, уже опустившись на софу, замялась, отстранилась.
- Катя… - Он присел у ее ног на ковер, посмотрел внимательно снизу вверх. – У меня было много женщин. Может, тебе уже сказали, а нет, так скоро скажут. Я не любил их, я наслаждался. И только теперь вдруг захотел узнать, как это – любить. Встречаться только с одной и посвящать ей все свое время, все свои мысли. Если бы знал, что до этого дойдет, наверное, прошел бы мимо тебя на набережной быстрым шагом…
- Ты выбрал неудачную кандидатуру. Я не хочу менять твою жизнь. Мне бы со своей разобраться.- Она прервала его речь, не давая досказать то, что уже слышала дважды.
- Катюш…
- Я не могу. Думала, что могу, но ошиблась.
- Но выслушай же…
- Я люблю. Не стала об этом говорить, решила, что забуду с тобой хоть на время о том, с кем не могу быть вместе. Переоценила себя. Снова обманулась. И тебя обманула.
- Я буду рядом, подожду…
- О, нет!  Этого не надо.
Какая же она глупая! Пускаться в сомнительную авантюру, чтобы вытравить в душе то, что надо беречь и лелеять… Пусть как щемящее воспоминание, с благодарностью за то, что оно все-таки было…