Название: Мой негодяй…
Рейринг: PG13
Пейринг: Катя / Андрей
Герои: Катя, Андрей, Кира, Миша, и др.
Жанр: мелодрама, альтернатива НРК
Глава1.
В кругу семьи она называла его негодяем. Не сама называла, а позволяла другим так его называть. Другие – это родители и друг Колька. А как она могла не соглашаться с их определением его сущности? Со стороны все так и выглядело: негодяй-начальник соблазнил свою помощницу-секретаршу и бросил с ребенком. Никто же не знает, как все было…
А было все замечательно! Волшебно все было - как в сказке!
Она сама в него влюбилась! С первого взгляда…
Как только увидела, подняв взгляд от пола, с которого собирала пирожное, так и поняла, что не сможет не полюбить эти насмешливо, но добро улыбающиеся глаза, эти губы, с которых льются бархатные звуки, и слова приказа кажутся просьбой.
Он стоял, засунув руки в карманы брюк, покачиваясь с пятки на носок, улыбаясь и прося-приказывая, а она смотрела на него, не в силах оторвать взгляд, прощалась с разумом и наполнялась любовью…
Она жила этой любовью во время быстротечных рабочих дней, и в долгие выходные дни, и каждой ночью.
Ночи были полностью в ее власти. Никто и ничто не отвлекало ее от дум о нем. Такая жизнь казалась ей счастьем – что еще можно пожелать, если он всегда с ней, в ее сердце и душе? Но она ошибалась. Желания имеют свойство изменяться – и качественно и количественно. Своей любви ей было уже мало, хотелось получать и от него если не любовь ( это совершенно невозможно – кто он, и кто она?), то хотя бы знаки внимания. Очень хотелось! Ее же еще никто не любил…
Поэтому она и бросилась, как в омут, в его объятия.
А он… Почему он вдруг обратил на нее внимание? Наскучили стандартные (90-60-90) модели, черно-бело-рыжие блондинки? Надоела умная, изящная, вызывающая своей правильностью и всепрощением оскомину, Кира? Экзотики захотелось?
Да нет, пожалуй… Увидел он в ней хорошего человека: преданного, доброго, понимающего, готового помочь. Больше-то ему никто не помогал.
Мать делами компании не интересовалась, да и его личными тоже. Для нее главное, чтобы вел он здоровый образ жизни: как минимум, не пил и не ввязывался в драки, и как максимум, возвращался к Кире после любовных интрижек. С Кирой связывались ее надежды и чаяния на счастье сына – Кира самая достойная пара ее сыну.
Друг Малиновский, конечно же, всегда был на его стороне, всегда соглашался с его идеями, но разве это помощь? Иногда важнее отговорить, не дать сделать неверный шаг, а Роману это не дано – соглашаться проще.
Отец «кинул» его в президентское кресло, как кидают в воду не умеющего плавать – побарахтается, и выплывет. Если научится… Он и барахтался один на один со своим неумением, нехваткой опыта, неуемным азартом, и желанием доказать всем, и прежде всего отцу, что он занимает это кресло по праву.
И только она, Катя, его понимала, только она помогала ему быть сильным.
Он с готовностью принимал ее помощь, ее обожание и… любовь! – не дурак же он, чтобы не видеть того, что очевидно!
Он привык брать от жизни все, что давало наслаждение, приятность, веселье. Бесконечный ряд моделек, офисных барышень, и других женщин, с которыми его знакомил Малиновский – самому ему было лень заниматься поисками, проще было соглашаться или нет с тем, что предлагал Роман. А вот расставался он всегда сам, причем, довольно скоро, не давая себе возможности привыкнуть, сблизиться душой, и тем более – влюбиться.
Расставаясь с подружками, он всегда возвращался к Кире. Каждый человек должен иметь место, куда он при желании в любой момент может вернуться. Это мог быть его дом, семья, Родина, Земля, наконец. А у него это была Кира, его вечная невеста, мечтающая стать его женой и, соответственно, «первой леди» компании, но до сих пор ею не ставшая.
Это было удобно и привычно. Кира была его тихой пристанью, где он отдыхал от любовных страстей. Между ними тоже когда-то были страсти, но это было давно, и в это почти и не верилось.
Катю он тоже «взял» - а почему бы нет? Это только Кира была уверена, что между ним и Катей ничего не может быть: «Кто он, и кто она?» Да еще Малиновский считал, что ему для общения с Пушкаревой нужен допинг: виски, фотография Волочковой, или, на худой конец, темная комната.
А все было вовсе не так! С Катей у него все прекрасно получалось и без допинга. Она конечно не красавица, но у нее столько других достоинств, что некрасивость и «немодность» отходили на задний план. Она была женщиной! Неумелой, робкой, но любящей его женщиной! А это немало… Ее любовь открывала в нем укромные уголки души, о которых он порой и сам не догадывался – разве мог он предположить, что может быть благородным рыцарем? Или терпеливым утешителем? Или…Да рядом с ней он был не он, а какой-то принц на белом коне!
Глава 2.
Теперь у нее есть, что вспоминать длинными, бессонными ночами! У нее нет бессонницы, она прекрасно бы уснула, если бы сама не удерживала себя от сна, ведь ночь – самое плодотворное время для мечты и воспоминаний. Вспоминала она его, Андрея, и о нем же мечтала. И если раньше мечты были эфемерные, не связанные ни со временем, ни с пространством – она просто представляла себя рядом с Андреем, а, как и что произойдет между ними, оставалось загадкой.
Теперь же мечты-воспоминания обрели реальность – две ночи! Две восхитительные ночи, лучше которых не было ничего в ее жизни!
Она укрывается одеялом с головой, чтобы привычные атрибуты комнаты не отвлекали ее. В темном пространстве под одеялом, воспоминания оживают, приобретают форму и краски – немое кино, да и только!
Первый раз он привез ее в гостиницу. Она растерялась, не ожидала такого…Не так она была воспитана! Положение любовницы для нее было неприемлемым, а тем более свидания в мотелях. Разум «правильной» девочки требовал немедленно вернуться домой, и больше никогда! Никогда не отвечать на такие его предложения! Но когда в душе любовь, разум сдает свои позиции. Она осталась. Более того, она призналась ему в любви! Сама призналась, первая…Было стыдно и страшно, но и держать любовь в запертой душе не было сил… Признание стоило того! То вознаграждение, что она получила, компенсировало все ее страхи и сомнения – она была любима!
Такое невозможно изобразить, сыграть. В эти минуты он любил ее - у нее не было сомнений!
Его руки… Ласковые, сильные, умелые.
Его голос…Он звучал так искренне. Слова были такие нежные, проникновенные, только ей предназначенные – такое он не мог сказать никому другому.
Его губы… Такие требовательные и одновременно просящие. Поцелуи обжигали кожу, приводили в трепет все ее существо, рождали желание – она и не предполагала в себе такое!
Его…
Можно перечислять до бесконечности – в нем все было прекрасно, и она любила его всего целиком, и каждую его клеточку отдельно.
Эта ночь – лучшее, что было в ее жизни! Но потом была другая ночь, такая же восхитительная, и уже она претендовала на лучшую в жизни, а что будет потом, после следующей ночи? Она же будет? Они же теперь не расстанутся никогда? Если он сказал, что любит…
Она так верила в свою и его любовь, в их совместное счастье, что не замечала его пылких взглядов на других женщин – а их в модном доме столько… Красивых, обаятельных, раскованных и без предрассудков!
И на злобные взгляды Киры не обращала внимания, – какое ей дело до его невесты? Если он ей изменяет, значит, не любит. Так, как любит ее…
Так она думала.
Глава 3.
До третьей ночи дело не дошло. Наступил день, который стал для нее чернее ночи.
Уже вторую неделю она плохо себя чувствовала: кружилась голова, подташнивало по утрам, постоянно хотелось спать и плакать. Хорошо, что Жданова не было в эти дни - уехал в Лондон, навестить родителей.
В новогодние праздники погостить у них не получилось – Кира захотела отметить зимний праздник на жарком острове - это же так эксклюзивно! Это подогреет их остывающие отношения! Ее планам не суждено было осуществиться – жара не растопила душу жениха, он оставался холодно-равнодушным…
Теперь Кира делала вторую попытку. Она сговорилась с Маргаритой, и та устроила праздник – тридцать пятую годовщину их свадьбы с Павлом, на котором сын с невестой обязаны были быть. И не день-два, а целую неделю – такова была программа торжества.
То, что он не видел ее в таком состоянии, было для Кати главнее даже того, что поехал он не один, а с Кирой. Не ревновала она его к Кире! Не видела в ней соперницы. А к Волочковой ревновала, хотя уж она-то точно не соперница! Почему ревновала? Собственно не к самой балерине ревновала, на ее месте могла быть и другая женщина. Ревность возникла потому, что только накануне они провели замечательный вечер! Были в ресторане, она на коленях у него сидела, а он теребил бантик на ее блузке…И говорили, говорили… О работе, о детстве, о родителях… Ему тоже было интересно, она это видела! Особенно когда она о детстве рассказывала
- Кать, ты что, никогда двоек не получала?
- Нет, - смеялась она, - и даже троек не было ни одной. И четверки по пальцам можно пересчитать.
- Ты что же, только уроками занималась?
- Ну, почему, книжки читала, в кино ходила с Колькой.
- А Колька это кто? Твой бой-френд?
- Нееет ! Никакого «френда» у меня нет. То есть «боя» нет. А френд есть – Колька друг мой, с детства.
- А дискотеки? Вечера? Другие развлечения?
- Это не для меня… Что мне там делать? Стенку сторожить?
- Почему сторожить? Танцевать!
- Колька не умеет, а больше…
- Вы недооцениваете себя, Катенька.
- Андрей…Павлович! Я же смотрюсь в зеркало…
- А если со мной? Пойдете?
- Куда?
- Танцевать! Сегодня только танцевать…
И они танцевали! Уж чего-чего, а танцевать она умела, лучше Андрея танцевала! Никто ее не учил, сама научилась, по самоучителю.
На дискотеки не ходила, а дома, когда родителей не было, включала магнитофон, брала своего любимого медведя – когда ей его подарили, он был больше ее ростом, - и представляла себя золушкой, танцующей на балу.
В ресторане мало кто танцевал, несколько пар переминались с ноги на ногу – не танец, а обнимание только, и они выгодно выделялись среди них, потому что просто танцевали.
Она бы до утра танцевала, но после полуночи он отвез ее домой – о строгом нраве ее отца в офисе ходили легенды, и ему это тоже было известно.
У подъезда она не сразу вышла из машины, и они еще долго целовались, и если бы не позвонила Кира… Ее звонок отрезвил их, вернул с небес на землю. Катя побежала домой, на ходу придумывая отговорку для папы: документы готовили для налоговой проверки! Папа поверит, он налоговую службу уважает. И то, что дочка так много работает, его не смущает. Главное, чтобы не одна возвращалась… Ну а если начальник подвозит до дома, то что же, пусть работают…
Верила ли мама? Об этом Катя старалась не думать.
Такой вот замечательный вечер был накануне, а утром пришла Волочкова, и Жданов ушел с совещания и любезничал с ней…Как тут было не возмутиться Катерине?
А потом она даже рада была, что так получилось! Если бы не пришла Волочкова, если бы она, Катя, не приревновала к ней Андрея, то не было бы второй ночи.
А так она была… Жданов увел ее с выставки и привез на квартиру, как оказалось Малиновского – убедил ее, что это самое безопасное место.
Свидание в чужой квартире – это еще хуже, чем в гостинице, но она согласилась. Дала себя уговорить, потому что… Потому что завтра он уезжал в Прагу! Эта ночь была последняя перед отъездом, а она… Она очень хотела быть с ним! И дело даже не в постели. Она просто хотела быть с ним! Видеть его, слышать его, чувствовать его руки , дышать с ним одним воздухом, и…не дышать, слившись в поцелуе…
Поначалу он суетился возле нее, пытался не дать ей уйти (как будто она могла это сделать!), и вообще выглядел растерянно. Он и в гостинице был растерян сначала, она отметила это.
Тогда она сама обняла его и поцеловала – неумело, почти по-детски, но искренно. Неловкость с ее стороны, растерянность со стороны его вмиг исчезли. Он взял ее на руки, а она продолжала обнимать его за шею, и губы их не разлучались…
*
Он не хотел оставлять ее обиженной, хотя не понимал, в чем его вина – он же ей не изменял, обычный флирт с красивой женщиной, пришедшей к тому же по делу. А даже если бы и изменил? Она ему не жена и не невеста, и не давал он ей никаких обещаний…
Так он уговаривал себя, но кошки в душе скребли. Обижать Катю он вовсе не хотел, а коли уж так получилось, и она обиделась – ну по-другому она понимает жизнь! – он постарался загладить обиду, развеять ее сомнения.
На этот раз все было еще замечательнее! Овальная кровать Малиновского стала ареной танца любви. Они кружили по ней, пытаясь раздеть друг друга, и одновременно не выпустить из объятий, говорить сокровенные слова и не прекращать поцелуя… Видимо им это удалось! Она очнулась от того, что ей стало щекотно. Открыла глаза и уперлась взглядом в его взгляд
Приподнявшись на локте, он смотрел на нее, близоруко щурясь, гладил пальцами ее руку от запястья до плеча и улыбался ласково и довольно, из чего она сделала вывод, что и ему было с ней хорошо.
Она тоже улыбнулась ему, погладила его немного колючую уже щеку, потянулась губами, чтобы поцеловать, но он опередил ее, притянул к себе властно и сильно и стал целовать…
Если бы можно было сделать так, чтобы эти мгновения не кончались никогда!
Но у нее был строгий папа, а у него – невеста, свадьбу с которой никто не отменял.
В последний момент, уже у двери, она вдруг обернулась, прижалась к нему и зашептала , обдавая жаром его грудь:
- Андрей Палыч… Андрей…Ты самый лучший! Я так люблю тебя…
- Я тоже тебя люблю, Катюш. Ты только не думай обо мне лучше, чем я есть на самом деле. Вот потрогай, - он взял ее руку и положил себе на спину, - крылышек ангельских нет.
Андрей далеко. У него праздник. А она почувствовала неладное. Даже ее мизерных познаний хватило, чтобы заподозрить такое…Не раз подходила она к дверям аптеки, даже зашла однажды, но спросить нужную ей вещь не решилась – казалось весь мир будет смотреть на нее укоризненно, и показывать пальцем.
Страдала, мучилась, а вчера все же решилась, купила тест на беременность, и страдания ее стали еще сильнее – тест показал две полоски...
Что с этим делать она абсолютно не знала. Кто и что мог ей посоветовать? Мама? Отец? Колька? Подруги? Их это не касается. Для них это повод для осуждения и обсуждения.
Только Андрею она может довериться – это же ИХ ребенок.
Сегодня он приезжает. Она пришла задолго до начала рабочего дня и ждала его появления – он все решит!
Глава 4.
С ресепшина донеслись радостные визги – значит он приехал! Только молодого президента встречали так радостно сотрудники. Они его любили и обожали! И было за что: не зануда, не буквоед, с пониманием относится и к проступкам, и к проблемам – сам не без них! А еще они его жалели за то, что вынужден терпеть такую невесту, как Кира.
Они не понимали, почему он с ней – ведь не любит, если изменяет,- но предполагали, что их связывают нити более крепкие, чем любовь – бизнес, например.
В приемной что-то, по звуку стеклянное, рассыпалось по полу – не иначе Виктория, увидев президента, неудачно смахнула со стола свои суперлаки для ногтей.
А вот и знакомые шаги. Ближе…Ближе…На некоторое время затихли – остановился у стола.
Сердце билось все быстрее. Пальцы, сжатые в кулачки, чтобы унять дрожь, побелели от напряжения. В висках стучало… Зайдет или не зайдет? И как сказать ему?
Мучительно хотелось, чтобы зашел, и было почему-то страшно…
Терзаемая своими мыслями, она не услышала – а так ждала! – как он вошел. Подняла голову, а он перед ней. Улыбается. Протягивает ей коробочку с английским печеньем.
- Катенька, что с Вами? Я Вас напугал? Простите, я без стука… Я думал, Вы слышали, что я пришел… приехал то есть…
- Я…слышала…Я задумалась…Простите…
- За что же, Катенька? Думать – это правильно. Это хорошо.
- Да… Как скажите…
- Что скажу? Катя, с Вами все в порядке?
- Да… То есть нет… То есть я…
- Катюш, не волнуйся! Давай, по-порядку, - он присел на край стола и взял ее за руку, - что случилось без меня?
Она вымученно улыбнулась, попыталась пошутить
- Не без тебя. С тобой…
- Кать, не говори загадками. Скажи прямо.
- Я беременна…
- Что?! Как беременна? Разве ты не пила таблетки?
От его голоса она вжалась в спинку стула, закрыла глаза – невыносимо было видеть испуг в его глазах.
- Разве я должна была?
- Катя, ты же взрослая! Все женщины как-то предохраняют себя…
- Я не знала…
Слезы подступили к ее глазам – вот-вот заплачет, а он женских слез не терпел.
- Ну, хорошо. Ты успокойся… Мы что-нибудь придумаем… Есть хорошие клиники. Вы же понимаете, Катенька, - он перешел с доверительного «ты» на официальное «вы», - сейчас не время. Скоро Совет… А потом…Свадьба же… Я не могу отменить свадьбу! Кира…Финансовое положение компании… Ты же понимаешь? Ты умница…
- Понимаю…Свадьба…Акции… Можно мне уйти?
- Тебе плохо?
- Плохо… Да, плохо! Очень!
- Идите, Катенька, идите.
И вслед: «Вы печенье забыли, Катенька!» - как удар…
*
Хорошо, что снег на улице мокрый, с дождем. Капли-снежинки залепляют лицо, тают на нем и стекают горючими слезами…
Она брела по улице не думая, куда и зачем идет – лишь бы уйти подальше от этого места, где был он, где была она так счастлива, и где умерла сегодня днем…
Да, она двигается, тело ее живет само по себе, а душа мертва.
На что она надеялась? Что он обрадуется? Задохнется от восторга? Подхватит ее на руки и закружит, зацелует, переполненный любовью и счастьем?
Почему она решила, что он обрадуется? Она ведь и сама не обрадовалась? Сама испугалась, а теперь обижается на него.
Слезы кончились так же внезапно, как мокрый снег. Небо посветлело и даже некоторые солнечные лучи смогли пробиться сквозь толщу облаков. Она остановилась у скамейки и удивленно огляделась: Где она? Куда забрела? То ли заброшенный сквер между домами, то ли просто двор, заросший деревьями. На скамейке лежала забытая кем-то газета – толстый еженедельник. Она сдвинула ее на край и села – скамья под газетой не намокла.
О чем она думала? Трудно сказать… Она и сама бы не смогла произнести эти мысли вслух – не были они сформулированы, но решение созрело. Ее собственное взрослое решение!
Она оставит ребенка! Пусть по незнанию, необдуманно она позволила ему зародиться, но если он уже есть, то должен жить! Она полюбит его! Не может не полюбить, потому что любит его отца. Все еще любит, хотя он и предал ее любовь. Может быть со временем это пройдет, она забудет его, а ребенок останется – как подтверждение того, что была она счастлива!
А Жданов… Пусть думает, что она вняла его совету. Пусть живет своей легкой беззаботной жизнью. Он не виноват, что она другая, не такая как он. Так бывает. Кажется, в таких случаях говорят: «Не сошлись характерами…» Они не сошлись… Они изначально шли в разные стороны…
Придя домой, она закрылась в своей комнате, достала дневник и стала писать. Она ничего не придумывала и не обдумывала, строчки сами рождались в сердце и ложились на бумагу.
Что это было: стихи, проза или крик души?
Ты забудешь его… Точно. Однажды это случится с тобой, ты может даже будешь не готова… Но когда-нибудь это произойдет…
Ты забудешь его, когда тебе будет уже все равно, где он и с кем, тебе будет просто интересно. Ты забудешь его, когда только лишь при упоминании его имени у тебя не будет сжиматься сердце… Ты забудешь его, когда вспомнишь прошлое с улыбкой, уже без грусти. Только лишь потому, что будешь благодарна ему за то, что это было с вами. Ты забудешь его тогда, когда будет играть та самая песня, а у тебя уже не будет на глазах слез… Просто красивая песня. Ты забудешь его тогда, когда перелистывая журнал увидишь его фото не с тобой… И улыбнешься… И пожелаешь ему только всего хорошего… Ты забудешь его, когда перестанешь задавать вопросы: «Почему? Кто виноват? Почему так получилось?» У тебя на все будет готов один ответ: «Значит, так надо было. Спасибо, что это было с нами…» Ты забудешь его, когда перестанешь искать в толпе знакомую фигуру, когда проходя мимо огромного здания Его компании, просто подумаешь: «Здесь мы работали. Вместе.»
Ты забудешь его, когда тебе не будет мучительно больно и обидно, когда ты простишь его по-настоящему…
Ты забудешь его. Многие через это проходят. Пройдешь и ты. Верь в себя. Верь себе. Все наладится .И ты сможешь, наконец-то жить и любить дальше…
Мысли иссякли внезапно, почти на полуслове. Она перевернула страницу, посидела некоторое время, но ничего больше не написалось , и она закрыла дневник, а вслух произнесла:
- Я забуду тебя, Андрей. Я смогу! Но любить не перестану…
Глава 5.
Поговорить с Катей до Совета не удалось, оба были заняты подготовкой у нему. Или… Или они сознательно избегали этой темы, оттягивали момент объяснения.
В день Совета он специально пришел задолго до начала рабочего дня, с твердым намерением поговорить, предложить ей реальную помощь. Во-первых, конечно, деньги – в хороших клиниках эта услуга стоит недешево. А во-вторых, адрес такой клиники и рекомендательное письмо.
Клинику и письмо устроил Малиновский, у него везде знакомые девушки.
Не хотелось разглашать Катину тайну, но без друга было не обойтись. До сих пор Жданову не приходилось сталкиваться с такими проблемами, а Роман решал их не раз.
Они обедали в загородном клубе после футбольного матча, и Роман сам спросил его.
- Палыч, ты что смурной такой? Мы же выиграли! Хотя, если честно, ты играл плоховато. Взять тот пас, от Германа – зачем ты сам повел к воротам? Дал бы мне, я же рядом стоял, наверняка бы забил, а ты мяч потерял.
- Да я не о футболе сейчас думаю, не до него мне.
- В чем проблема? Я могу помочь?
- Только на тебя и надеюсь, - он отодвинул приборы и тарелку с нетронутым кушаньем.- Понимаешь… Катя беременна…
- От тебя?
- А иначе зачем бы я суетился?
-Ты что, с ней, спал?
- А ты будто не знаешь! Сам же ключи от квартиры давал.
- Так это для нее? Никогда бы не подумал… Не в твоем она вкусе…
- Много ты знаешь про мои вкусы.
- Да порядочно. Сам подыскивал тебе подружек, и ты бывал доволен. А тут сам нашел…И какую! И как она в постели?
- Подожди, Ромка, не о том речь. Помоги лучше.
- Чем помочь-то? Жениться на ней?
- Я серьезно, а ты хохмишь.
- Все, я весь внимание! Говори!
- Устроить ее надо… Ну, чтобы избавиться от ребенка.
- Опаньки… Как же ты допустил, Андрюх? У тебя же никогда проблем таких не было?
- С ней все не так… Кто же знал, что она такая наивная. Обычно женщины сами заботятся… И Кира, и другие…
- А она согласна? Такие девушки обыкновенно рожают.
- Куда она денется. Я же ей не обещал ничего. И свадьба у меня скоро.
- Ты все же женишься на Кире?
- А куда мне деваться? Семейный бизнес… родители давно все решили.
- Сочувствую тебе – и Кира, и Катя… Еще и Совет…Вдруг Сашка прознает, что компания в долгах? Могут тебя с кресла спихнуть…
- Сам боюсь.
- Ладно, так и быть, от одной проблемы я тебя избавлю – клиника будет. Киру ты сам ублажишь, поди не разучился, ну, а Совет… Авось пронесет! Должно же хоть в чем-то повезти.
- Я больше на Катю надеюсь, на ее отчет.
Малиновский не подвел, место в клинике забронировал, и Андрей ждал Катю, чтобы сообщить ей об этом. А она опоздала, пришла перед самым началом совещания – разговор опять не состоялся.
Совет прошел безукоризненно. Катин отчет не вызвал ни у кого сомнений, наоборот, вдохновил акционеров на ожидание большой прибыли. Александр, конечно, чувствовал подвох – интуиция у него та еще! Он листал свой экземпляр и вперед и назад, вчитывался в цифры, но ничего не обнаружил.
При одном воздержавшимся – Воропаеве – Совет одобрил работу президента и продлил его полномочия.
Жданов был доволен настолько, что забыл обо всем остальном. В кабинете хотел обнять на радостях Катю, но та увернулась.
- Андрей Павлович, пожалуйста, выполните мою просьбу.
- Все, что угодно. Катенька! Сегодня Вы в очередной раз спасли меня. Я готов на все!
- Подпишите без отработки, - и протянула ему лист бумаги.
- Что это?
- Заявление. Я увольняюсь
- А как же… Катя, а как же наша проблема? Я уже обо всем договорился.
- А никакой проблемы нет – я ошиблась. Простите, что напугала Вас…
-Это правда, Катя?
- Да, все хорошо! У меня все в порядке.
- Тогда почему ты хочешь уволиться?
- Предложили хорошее место. Рядом с домом. И задерживаться не надо – папа будет доволен…
- А как же… - он хотел спросить, как же их отношения, но передумал – нет человека, нет отношений, нет проблем, - и молча, подписал листок…
***
- А жизнь-то налаживается, Ромка! – Жданов схватил друга за плечи, потряс его и даже хотел приподнять от избытка чувств, но тот отстранил его.
- Подожди, чему ты так радуешься?
- А почему бы мне не радоваться? Совет прошел без сучка, без задоринки, меня оставили в должности президента!
- Это так, эта проблема если и не решилась – компания-то в кризисе на самом деле,- то отодвинулась . А остальное?
- Что остальное? Кира готовится к свадьбе. Я ей не мешаю.
- А Катя?
- С Катей тоже все в порядке!
- Она согласилась? Поехала в клинику?
- Клиника не понадобилась, можешь дать отбой.
- Как так?
- Ошибочка вышла, оказывается, никакой беременности нет.
- Вот как… Она что же, хотела тебя охомутать таким образом? А когда поняла, что не выйдет, пошла на попятную?
- Не знаю… Вряд ли… Она не такая! Просто ошиблась… Бывает.
- Кстати, она здесь? - Роман кивнул на дверь коморки и понизил голос.- А то мы говорим слишком громко.
- Нет, ушла.
- Ты ее отпустил? И правильно! Такой отчет она сделала. Заслужила!
- Она совсем ушла…
- Что значит «совсем»?
- Уволилась.
- Почему?
- Не знаю… Сказала, место хорошее нашла…
- И ты ее отпустил? А как же ваши отношения? Или ты ее решил бросить?
- Выходит, она меня бросила…
- Ты огорчен?
- Да нет… Может и рад даже… Лишние проблемы мне ни к чему.
- Тогда гуляем? Ты опять свободен! Ты опять на коне, мой президент!
- Боюсь, не получится, - замялся Жданов, - я Кире обещал…
- Ты что, Киру не знаешь? Не в первый раз, простит… Тем более, ты же можешь к ней потом приехать, после…Отработаешь программу, у тебя всегда получалось. Она будет довольна, и у тебя развлечение.
И понеслась веселая жизнь…Куда – вот вопрос…
Глава 6.
На другом конце Москвы, в старой пятиэтажке на улице Авдеенко жизнь была вовсе не такая веселая – с некоторых пор…
Раньше-то они хорошо жили, дружно – как говорится: «Папа, мама, я – дружная семья!»
Особенно хорошо стало после того, как она устроилась на работу в компанию Зималетто. Достаток появился – она ведь помощником президента работала. Отец успокоился, перестал нервничать из-за того, что не может найти подработку к пенсии, мама не сидела ночами за вязанием – до этого на продажу вязала, чтобы пополнить хоть немного семейный бюджет. Катина зарплата давала для семьи возможность вести достойную жизнь. Машину новую в кредит взяли…
И вдруг она объявляет о том, что уволилась. Родители, конечно, в шоке…
- Катенька…Что случилось? Почему ты уволилась?
- Так надо, мама! Я найду другую работу.
- Найдет она! - Валерий Сергеевич не скрывал своего раздражения, - А о семье ты подумала? Сама же настояла на покупке машины. Как теперь быть с кредитом?
- Папа, я найду работу, и кредит выплачу.
- Доченька, папа прав. Надо было сначала подыскать место, а потом уж увольняться.
- Так получилось… Я не могла ждать…
- Он что, опять кричал на тебя? Или даже…
- Нет, нет, папа! Андрей Павлович не кричал…
- Темнишь, Катюха. Пожалуй, я сам все выясню! Лен! Неси пиджак с медалями…
- Папочка, пожалуйста, не надо! Мама, скажи ему!
Вдвоем им все же удалось остановить Валерия Сергеевича.
«На этот раз обошлось, - подумала Катя, - а что будет потом?»
А потом она и сама уже стала сомневаться в правильности своего решения. Каждый вечер заходила она на сайт трудоустройства, рассылала резюме по организациям, где хоть кто-то требовался, с утра ездила на собеседования, но увы… Устроиться на работу не удавалось. И это еще никто не знал о ее беременности! А скоро ее состояние проявится, станет заметным…
Уже сейчас мама вопрошающе смотрит на нее, когда она выходит из ванной после очередного приступа тошноты, пристально оглядывает ее фигуру, а за столом уже не предлагает ее мясо и котлеты. Значит заметила, что дочка есть их не может… Не сегодня-завтра на зайдет к ней перед сном, и потребует все рассказать. А и не потребует, так Катя сама давно готова это сделать – невыносимо таить все в себе, необходимо с кем-то поделиться.
В такую вот минуту душевной потребности в общении и встретилась ей Юлиана Виноградова. Катя и не поняла, как и почему она все ей рассказала. Только не сказала, от кого ребенок – все же Юлиана- подруга Киры…
- Катюш, а работу ты нашла?
- Нет, нигде не берут. А теперь…когда уже скоро заметно будет…я и не надеюсь…
- Это ты зря! Всегда надо надеяться на лучшее. Как ты смотришь на то, чтобы работать у меня?
- Юлиана… Это было бы просто счастье! Только…
- Что тебя не устраивает?
- Ну, во-первых, я же недолго проработаю, зачем Вам такой работник?
- Это не твоя забота! Я предлагаю, значит, меня все устраивает. А что во-вторых?
- Во-вторых… Ваше агенство сотрудничает с Зималетто… Жданов… Я не хочу, чтобы он знал!
- Почему? Это его ребенок? Я правильно поняла?
- Нет…Это не он… Это совсем другой человек…
- Не он? Тогда почему ты сбежала? Почему прячешься от него?
- Я не от него, я от всех… От него, конечно, в первую очередь – он считал меня такой правильной, а я… мать-одиночка…
- Все ясно. Но эту проблему мы решим – спрячем тебя от Жданова! Так ты согласна работать?
- Да! Спасибо Вам, Юлиана!
На какое-то время жизнь на улице Авдеенко наладилась. Катя опять приносила хорошую зарплату, выплачивала кредит за машину, на работе почти не задерживалась – не то, что в Зималетто! Валерий Сергеевич был доволен! А Елена Александровна все чаще была печальной…
Все раскрылось совсем неожиданно, Катя даже подготовиться не смогла.
Вечером к ним пришла участковая медсестра – шла прививочная компания от нового и «сташного» - так его преподносили СМИ – вируса. Валерий Сергеевич, человек военный и привыкший подчиняться приказу, тут же дал согласие на прививку и за себя, и за своих домочадцев. Елена перечить мужу не умела, промолчала в знак согласия, а Катя вдруг решительно отказалась.
- Катюх, ты чего? Боишься что ли?
- Я… Мне… Я не хочу!
- Что значит, не хочу? Надо, значит надо!
- Я не буду делать прививку!
- Еще чего! Поговори мне! Сделаешь! Болезнь не шуточная!
- Катенька, ты же всегда прививки делала… Не противься…
- Я… не могу…
Медсестре надоело видимо слушать их препирательства, да и времени у нее на это не предусмотрено.
- Вы уж решайте быстрее! Мне еще два дома обойти надо. Если у Вас какие болезни, Вы скажите, я запишу причину отказа
- Я…беременна…
Немая сцена грозила взорваться скандалом, и медработница, почувствовав неладное, поспешила удалиться. И вовремя! Потому что уже в следующее мгновение…
Катя подумала, что крик отца будет слышен во всей округе, но он только беззвучно хватал ртом воздух. Лицо его покраснело, глаза налились кровью и выпучились, он цеплялся рукой за столешницу, ища опору, но все равно не удержался, и стал заваливаться на бок. Елена успела подхватить его, и вдвоем с Катей они уложили его на диван.
Когда приехал Скорая, состояние Валерия Сергеевича было уже гораздо лучше, но Елена настояла на госпитализации – мало ли что… Пусть лучше дочку не видит…
Ну а сама, вернувшись из больницы, полночи просидела с ней, все пыталась узнать, кто отец ребенка, но Катя упорно отмалчивалась, не отвечала на этот вопрос.
- Катенька, а ты с Андреем Павловичем не говорила? Может, он помог бы? Вразумил бы этого негодяя…
- Мамочка! Что ты говоришь! Я не хочу, чтобы Андрей Павлович знал! Мне стыдно…
- Ну, давай я схожу к этому человеку, или к его матери, поговорю.
- Не нужно никуда ходить! И говорить ни с кем не нужно! И вообще… Я не хочу, чтобы у моего ребенка был такой отец… А у меня – муж…
- А какой такой? Он плохой человек? Пьющий? Или…в тюрьме сидел?
- Нет, мама, он не пьяница и не тюремщик. Он… Он не серьезный! Ему все легко дается, он привык к беззаботной жизни.
- Люди меняются. Он повзрослеет, осознает, что у него семья, ребенок… Ты его перевоспитаешь! И мы поможем…
- Не хочу! На это вся жизнь уйдет…И будет ли результат? Уж лучше я сама, ни на кого не надеясь…
- Катенька… Так ты его не любишь?
- В том-то и дело, что люблю…
- Не понимаю… Если любишь, недостатки не видишь… прощаешь их… А ты уж больно трезво рассуждаешь…
Мама-мама… Знала бы ты, как нелегко даются твоей дочке такие слова… Как болит ее сердце… Все бы она простила ему, если бы принял он случившееся по-другому…
В больнице Валерий Сергеевич успокоился – под действием лекарств, или от разговоров с женой, которая исподволь внушала ему…
Домой он вернулся совсем в другом настроении: не упрекал дочь, а старался ее оберегать.
Родители окружили ее заботой и вниманием, но, тем не менее, попыток узнать, кто отец ребенка, не прекращали. Стоило ей упомянуть мужское имя – вспомнить кого-то из Зималетто, или клиента пиар-агентства, они тут же начинали выяснять, как им казалось, наверное, ненавязчиво, не может ли он быть отцом ребенка, или лучше потенциальным мужем для дочери.
Особенно им нравился Михаил. Он приходил пару раз к ним домой – в эти дни Катя плохо себя чувствовала, и Юлиана отпускала ее с работы, а ему срочно нужно было согласовать смету.
Валерий Сергеевич сразу почуял в нем родственную душу – он же служил в армии! Ну, а то, что поваром…
А Елену Александровну он буквально очаровал познаниями в кулинарии! А чему было удивляться? Это ведь его профессия…
Андрей бы тоже им понравился! Когда он говорит о модельном бизнесе, особенно о производстве модной одежды, он так увлекается сам, что и окружающих увлекает за собой, и они уже совсем иначе начинают относиться к моде вообще, и к компании Зималетто в частности.
В кулинарии он конечно, не специалист по части приготовления блюд, но едок отменный, знает толк в изысканных кушаньях, и простые ест с аппетитом – маме бы понравилось…
В армии Жданов не служил, но этот минус в его биографии с лихвой компенсировался игрой в футбол и умением ценить крепкие напитки – мог составить отцу достойную компанию. Не то, что Колька, да и Михаил… Они и к спорту равнодушны, и пить не умеют…
Однако, все эти рассуждения чисто теоретические – Андрей Жданов был в доме Пушкаревых лишь один раз – заходил поздравить ее с днем рождения.
Поздравил… Это был лучший день рождения в ее жизни! Он был с ней! И дома, правда, не за праздничным столом, а с папой, на кухне... А потом в ресторане… А потом… «потом-потом»… номер в гостинице, огромная кровать и их сплетенные пальцы, выключающие свет во всем номере сразу… Волшебная ночь! Может быть, именно тогда и зародилось еще одно волшебство – их ребенок?
Нет, не их! Только ее… У него таких ночей было много, с разными женщинами…
Но ведь он сказал, что «ТАКОГО» с ним никогда не было?
Не было раньше, а теперь было, ну и что? Со временем он бы начал искать другое ТАКОЕ… Он просто не способен на постоянное чувство! И она правильно сделала, что отказалась от него! Все равно бы он ее бросил…
Уж лучше она будет одна растить их ребенка и вспоминать только то хорошее, что было между ними…
Чем дальше отдалялось время их встреч, тем реже вспоминала она разговор о беременности, тем чаще ей снились его руки – она буквально чувствовала их!
…Он берет ее за подбородок , приближет ее лицо к своему, и целует … шутя - в щечку, нежно – в уголки глаз, страстно – в губы…
…заправляет ей за ухо выбившуюся прядь и одновременно гладит ее… и шепчет на ушко такие слова… и целует…в висок, в шею, и дальше, докуда позволяет вырез блузки… А если вырез не позволяет, он сам устраняет это препятствие…
…Подносит ее руку к своим губам… целует каждый пальчик, запястье, ладошку, и дальше, вверх до ямочки у ключицы, а потом…
Его руки были везде, и теперь эти места горят при воспоминании о нем, ждут его новых прикосновений… И она ждет…Знает, что это невозможно, и все равно мечтает об этом и ждет…
Постепенно упоминание мужских имен сошло на нет - и имен больше не было, и поняла Катя желание своих родителей. И тогда они обратили свой взор на Зорькина…
А что? Каждый день он у них «отирается»… Кушает за двоих или более, с Катериной допоздна в ее комнате пребывает… А чем они там занимаются? Работают на компьютере, разговоры разговаривают, или…
Зорькин в качестве мужа дочери… Такая перспектива их не устраивала! Не такого мужчину они хотели видеть рядом с Катенькой… Парень он, конечно, хороший, и умный. Как друг – незаменимый даже! Но ведь у него ни работы нет денежной, ни жилья своего, да и вид не солидный. Они-то желали для своей красавицы и умницы как минимум принца на белом коне! По современным меркам – мужчину статного, состоятельного и с машиной. Таких среди дочкиных знакомых не было, разве что Жданов… Но он же ее начальник…
Мусоля, перетирая долгими вечерами на кухне оставшуюся кандидатуру, они постепенно «обеляли» ее, Коля уже не казался совсем несоответствующим званию «мужа их дочери»… Уже и достоинства у него проявились: тихий, спокойный, непьющий, не бабник… Да у него вообще-то и девушки даже нет… С Катенькой он все…
Солидности нет, так это дело наживное…
Так они уговаривали себя, так старались устроить, распланировать жизнь дочери, что готовы были приукрасить Николая, сделать из него если и не принца, то…
Катя ничего не замечала, успокоенная тем, что родители больше не донимают ее отцом ребенка и замужеством, а Колька заметил особое к себе внимание.
- Пушкарева, - обратился он к ней в один из вечеров, когда они в очередной раз составляли для него резюме- работу он так и не нашел - ты в курсе, что нас собираются поженить?
- Кто собирается? С чего ты взял?
- Кто же еще, как не твои родители…
- С ума сошел?
- Я не сошел, а вот они…
Катя хотела было разубедить его, но подумала вдруг: « А что если и впрямь? Все проблемы решатся…Ребенок будет не «безотцовщина», она - не мать-одиночка… А уж как родители будут рады!
Конечно, брак не настоящий, только на бумаге, – представить Кольку на месте Андрея она не могла даже в кошмарном сне!
Тотчас озвучила свой план другу, но он отреагировал совсем не так, как она ожидала.
- Пушкарева, ты в своем уме?
- Коль, ты же обещал помогать?
- Обещал. И не отказываюсь. Но жениться…
- Боишься? Свободу терять не хочешь? Так это же временно…
- Да, боюсь! Только не за себя, и не за свою свободу. Я за тебя боюсь!
- За меня?
- Да! А что? Вдруг вы помиритесь со своим … ну кто он тебе… тот, которого ты любишь? Предположим, он придет к тебе, а у тебя уже штамп в паспорте. Как он это расценит?
- Зорькин… Что ты говоришь? Он придет… Да он забыл обо мне на следующий день.
- Катька… А кто он?
До сих пор они с Колькой на тему ее беременности не говорили – он же друг, а не подружка. Он узнал о ее состоянии из разговоров ее родителей, которые постоянно велись за столом. Они настолько привыкли к нему, что не считали нужным скрывать от него что- либо.
Теперь же, когда такой разговор возник, и особенно после того, что она ему предложила, Катя решила, что не вправе врать ему.
- Это Жданов, Коль…
- Андрей?! Катька… Как же ты…
- А вот так… Люблю я его…
- А он?
- А он испугался. Не нужен ему ребенок. И я не нужна…
- А ты не преувеличиваешь? Ну…не ожидал он… не так воспринял… Это же все уладить можно!
- Нет, Коль. Я решила: не нужен он мне! Муж должен быть опорой, чтоб за ним, как за каменной стеной…
- Но ты же его любишь?
- Люблю… Но это ничего не значит! Я…забуду его! И ты забудь, что я тебе говорила. Ты прав, это не выход. А с родителями я поговорю, не будут они тебя смущать…
- Катька…ты …это… не обижайся… Сама же говоришь, что прав я. А дяде Валере и тете Лене ты ничего не говори. Может и не думают они ничего такого, может, показалось мне…
Спасибо за хорошее, светлое, несущее любовь произведение. 
