21.

Маша Тропинкина случайно оказалась в лифте с Романом Малиновским. Улыбнулась ему, мило, но без всяких лишних мыслей. Повернулась к дверям и стала терпеливо ждать, когда лифт поднимется на офисный этаж. Рома стоял позади неё, прислонившись плечом к стене, и откровенным взглядом изучал её фигуру. Сзади. Тропинкина всегда одевалась весьма вызывающе, никогда ничего не прятала, и иногда казалось, что специально выставляет напоказ, хвастаясь тем, что природа одарила её так щедро. Вот и сейчас, в обтягивающей кофточке, выглядела очень даже.
Довольно хмыкнул, а Маша быстро оглянулась на него через плечо и удивлённо посмотрела.
- В чём дело, Роман Дмитрич? Простудились? Кашляете.
- Я кашляю? Ну что вы, Машенька, это я… задохнулся от той красоты, которая предстала моим глазам!
Тропинкина специально жеманно хихикнула.
- Что ж вы эту красоту раньше-то не замечали?
- Я не замечал? – Рома плечом оттолкнулся от стены и подался к ней. Встал близко-близко, и Маша почувствовала острый запах его одеколона. Малиновский наклонился ближе к её уху и, растягивая слова, проговорил: - Так меня ещё никто не оскорблял. Чтобы я такую женщину не увидел!
Она довольно улыбнулась, но смотреть продолжала на металлические двери. Комплименты Малиновского ласкали слух и веселили. Но всерьёз она это не воспринимала. На комплименты Роман Дмитрич был мастак, а поверить в его серьёзные намерения могла только полная дура.
Маша Тропинкина дурой никогда не была, хотя, возможно, и производила такое впечатление иногда.
- Вы, Роман Дмитрич, кажется, сегодня не с той ноги встали, - продолжала она поддразнивать его. – И не стыдно смеяться над бедной девушкой. Я ведь могу поверить вам.
- Конечно, надо верить! – воскликнул Малиновский. – Я никогда не вру! Маша, посмотри в мои глаза, и ты сама убедишься в моих честных намерениях!
- У вас уже и намерения есть? – «обрадовалась» Тропинкина. Тут лифт остановился, двери открылись, и Маша поторопилась выйти. Малиновский шагнул за ней, стараясь не отставать.
- Намерения самые серьёзные, - продолжал Рома.
- Шутник вы, право, Роман Дмитрич, - в тон ему продолжала Тропинкина. Подошла к своему столу, отодвинула стул и повесила на его спинку своё пальто. Рукой опёрлась о стол и с вызовом посмотрела на Малиновского. – Вы вот сейчас девушке голову вскружите и думать забудете, а у меня, может, рана во всё сердце… Что же мне делать-то тогда? А вы ведь не женитесь!
- Женюсь? – при этом слове Малиновского слегка перекосило, но в этот момент его взгляд упал на умопомрачительное декольте, окунулся туда, в самую глубину, и испуг мгновенно прошёл. Глупо ухмыльнулся, а Маша чуть повернулась, чтобы вид стал ещё более доступным. Она делала это специально, готовая в любой момент расхохотаться, наблюдая за вытянувшимся, зарумянившимся лицом Романа Дмитрича. – А может, и женюсь, - чуть ошалело кивнул Рома. – Когда-то надо.
Тропинкина не выдержала и расхохоталась. Отступила от Малиновского, а потом и села на стул. Рома наклонился к ней, оперевшись руками на спинку стула.
- Маша, Маша…
- Маша!
Оба вздрогнули, когда совсем рядом раздался раздражённый окрик Жданова. Андрей остановился у стола и выразительно посмотрел на секретаршу и своего друга.
- Вы что здесь устроили?
Маша скромно опустила глаза, а Рома решил возмутиться.
- А что ты кричишь? Рабочий день ещё не начался.
- Малиновский, не выводи меня из себя! Я жду тебя в своём кабинете! А вы, Мария… - Андрей  невольно опустил свой взгляд в вызывающий вырез декольте Тропинкиной, отчего  разозлился ещё больше и не терпящим возражений тоном добавил: - Прикройся хоть! А то мы все удивляемся, почему посетители мужского пола дальше ресепшена не попадают! А у них здесь смотрины!
Маша даже не покраснела. Спокойно посмотрела на шефа и пожала плечами.
- Так это мода такая, Андрей Палыч. Вам ли не знать?
- Ты моду соблюдай вечером, договорились? Иначе у нас в «Зималетто» появится другая мода, одна на всех. Дресс-код называется!
- Да, - с готовностью поддакнул Малиновский. – И тогда все будут одеваться как Пушкарёва. Вот только вопрос – до или после?
Жданов наградил его совершенно зверским взглядом, а потом развернулся и пошёл к двери, не проронив больше ни слова.
Маша вздохнула ему вслед, а потом решила Малиновского поругать.
- Вот вам хорошо, Роман Дмитрич, а отыгрываться Андрей Палыч теперь будет на нас, простых смертных!
- А я, значит, не простой?
- Вы? Ну что вы! – Маша игриво глянула на него. Не надо было, но врождённое кокетство порой вылезало в ненужный момент. – Вы у нас… самый-самый!
Рома засмеялся, а потом посмотрел на Машу со значением, с интересом, хотя раньше всерьёз никогда не обращал на эту девушку внимания, считая её болтушкой и хохотушкой с богатым воображением, от которой может быть очень много проблем. А проблемы Роман Дмитрич Малиновский не любил.
Рома расплылся в лукавой улыбке, снова наклонился к Маше, услышал, как она чуть слышно фыркнула от смеха, и как раз собирался сказать какой-нибудь сногсшибательный комплимент, на которые был мастак, но вдруг почувствовал, что позади него кто-то стоит и сверлит тяжёлым взглядом его затылок. Обернулся и увидел Короткова. Ухмыльнулся.
- И тебе здравствуй, Фёдор.
- Здрасти, Роман Дмитрич, - проговорил курьер, обиженно выпятив нижнюю губу.
Маша выглянула из-за плеча Малиновского, и пока тот не видел, подмигнула Феде. Рома выпрямился, посмотрел на Машу со значением и обошёл её стол.
- Пойду я. Поработать надо, а то начальство наше сегодня явно не в духе.
Тропинкина с умным видом покивала.
- Да, Роман Дмитрич. Зачем нам лишние проблемы?
- Нам? – переспросил Фёдор, когда Рома отошёл от них.
Маша отмахнулась и хихикнула.
- Сумасшедший дом! Кажется, Малиновский на меня запал!
- Маша! – возмущённо воскликнул Федя. – А ты ему повода не давай!
- Я? Да я никогда и ни за что!.. – потом опомнилась и посмотрела на курьера очень серьёзно. – Ты бы, Фёдор, тоже работой занялся, нечего меня жизни учить! Вон целая стопка писем!
- Чёрствая вы, Мария! – сокрушённо вздохнул Коротков, но письма взял.
Она согласно кивнула.
- Чёрствая. Горбушка старая!

-----------///-----------

- Привет.
- Здравствуйте, Андрей Палыч.
Андрей вздохнул и закрыл дверь каморки. Это теперь каждый день такое будет? Весело, ничего не скажешь.
Андрей Палыч. По-другому она к нему теперь не обращалась. Только по имени-отчеству, сухо и отстранённо. Он даже удивлялся, как легко она смогла всё перечеркнуть. Откуда в ней только столько упрямства берётся, непонятно. В этой маленькой девочке силы воли больше, чем в нём, взрослом мужчине.
После того решающего разговора, когда они «расставили все точки», прошло уже несколько дней, и поначалу Жданов ещё надеялся, что Катя сама не понимала, как сложно им будет держать дистанцию, тем более работая в одном кабинете. Но он ошибся. Она-то как раз всё понимала.
Уже пару раз заговаривала с ним о том, что ей, как финансовому директору, полагается отдельный кабинет. В открытую этого не говорила, намёками, было видно, что испытывает при этом огромную неловкость, но на следующий день набралась смелости и свою просьбу повторила. Для неё это было важно. Андрей, после первого её намёка, всерьёз над этим задумался, попытался представить, как это будет – работать  с ней в разных кабинетах, и насколько ему это важно – держаться подальше от неё. И пришёл к выводу, что его её присутствие не так уж и напрягает, это у неё, видимо, с этим проблемы. Волнуется? Волнуется. И только изображает безразличие. А он не прочь понаблюдать за её мытарствами ещё некоторое время. И поэтому, когда Катя снова заговорила, вернее, попыталась заговорить с ним об отдельном кабинете, он сделал вид, что не понимает, о чём она. Удивлённо посмотрел, нахмурился, а когда она покраснела под его взглядом, ещё и попытался выяснить, чего же она всё-таки хочет. Катя окончательно смутилась и ушла к себе. А Жданов пакостно улыбнулся ей вслед.
Было удивительно, как в ней уживались пассивность и мятежность. Воистину противоречивая натура. Это сильно интриговало. Было интересно наблюдать за Пушкарёвой и пытаться предугадать её следующий шаг. И он почти всегда ошибался.
Иногда это злило, но чаще он лишь усмехался, посмеиваясь над самим собой. Она его заводила.
И Андрей даже перестал злиться на неё за то, что она так запросто вычеркнула его из своей жизни. Воспринял всё это как игру, хотя умом и понимал, что Катя права. Что надо остановиться, пока не стало совсем поздно. Пока у Киры не появились основательные подозрения, и она не начала масштабную проверку всех его связей. Такое уже было пару раз и пережить это было очень трудно. Но сейчас Жданов не был настроен на серьёзный роман под боком у невесты. Да, мысли о Кате буквально сводили с ума, она ему даже снилась, и он просыпался вспотевший и возбуждённый, думая только о ней. И расстраивался, когда понимал, что  рядом Кира. Не Катя.  Но ещё больше возбуждала интрига, игра. Андрею захотелось узнать, чем же всё это закончится, как Катя дальше собирается себя вести, сколько сможет прикидываться равнодушной, а главное – очень хочется посмотреть, как она будет мучиться от собственного показного безразличия. Он ждал этого с нетерпением, возможно, из некоего чувства мести. Пусть до конца осознает, каково это быть рядом и не иметь права ни на что. Пусть поймёт, от чего отказалась.
Но правила игры, которые огласила Катя, Жданов принял. Практически безоговорочно. Вначале. Но кто ей сказал, что он всегда будет так поступать? Не будет. И первым уроком станет отказ предоставить ей отдельный кабинет. Пусть будет рядом с ним, у него на глазах, чтобы он всё видел и подмечал. И смог бы уловить тот момент, когда она готова будет сдаться.
Так он себя успокаивал и настраивал на… дальнейшую борьбу? Но, кажется, сам до конца не отдавал себя отчёта в том, что делает. Не задумывался, что же будет, когда он наконец дождётся сладостного мига и Катя сдастся ему на милость. Сейчас он думал о другом. В нём играли обида и уязвлённое самолюбие. Помнил о том, что скоро свадьба, что надо уделять побольше внимания невесте, раз уж решился на ней жениться, надо хотя бы делать вид, что счастлив, но все мысли были о Кате.
Пушкарёва задела его за живое, бросила ему вызов, и Андрей очень хотел выиграть. И очень хотел получить приз.
Андрей ощущал  душевный подъём, чувство опасности будоражило кровь, но потом он неожиданно почувствовал себя дураком. Появилось чёткое ощущение, что его водят  за нос. А вдруг он и правда ошибается и Кате это не особо и нужно? Может всё дело не в том, что она для себя решила, а в том, что ей это и не нужно? То есть, он  не нужен?
Эта чёртова девчонка просто-напросто свела его с ума.
А всё началось с того, что Андрей решил сделать Катерине подарок. В чём не было ничего странного. Он всегда дарил женщинам подарки при расставании. Что-нибудь оригинальное, чтобы оставить о себе должные воспоминания. Правда, особо не мучаясь, примерно представляя, что может порадовать опостылевшую пассию и на корню замять возможный скандал. Но так было со всеми остальными, а вот для Кати он постарался. Достаточно долгое время провёл в ювелирном магазине, дотошно выискивая ЕЁ вещь. И даже удовольствие начал от этого получать, не обращая внимания на появившуюся нервозность продавцов, которую они старались маскировать за вежливыми улыбками. И наконец выбрал. Золотая цепочка, совершенно незамысловатая, а на ней небольшой кулончик – розовый бриллиант, огранённый в виде сердца. Дорого и со вкусом. Андрей долго смотрел на украшение, а в душе поднималось странное воодушевление. Этот кулон отлично подошёл бы к Катиному платью, которое было надето на ней в последний вечер в Египте. Наверное, поэтому он его и купил, на память, так сказать. Для другой бы женщины денег пожалел, а для Пушкарёвой…
Как бы не заиграться, отметил он тогда краем сознания, но тут же отвлёкся на другие мысли, снова о Кате, и забыл о настороженности.
В тот же день (а это было на первый день их «новой» жизни), Андрей сделал ей подарок. Да и как сделал? Просто положил на стол перед Катериной небольшую бархатную коробочку и улыбнулся чуть лениво.
Пушкарёва удивлённо посмотрела на него.
- Это что?
Жданов пожал плечами.
- Тебе. В благодарность за всё хорошее, что между нами было.
Катя молчала не меньше минуты, в потрясении разглядывая коробочку, потом подняла взгляд на Андрея.
- Что?
Ему едва удалось сдержать победную улыбку. Она смотрела на него в тот момент с такой растерянностью и беспомощностью, и Андрея это обрадовало. Он знал, что «отступные» не для Кати Пушкарёвой, что ей не понравится этот его жест щедрости, и сделал это намеренно, чтобы чуть-чуть сбить с неё уверенность. Разозлить, всколыхнуть загнанные глубоко внутрь чувства, чтобы долго не смогла успокоиться. Чтобы постоянно о нём думала. Пусть ругает, ненавидит, но думает.
А Катя даже не захотела открыть и посмотреть. Отодвинула от себя загадочную коробочку и покачала головой.
- Мне не надо. Спасибо.
Андрей небрежным движением подвинул её обратно.
- Это тебе. Не понравится… выброси.
- Что значит выброси? – Катя изумлённо наблюдала за ним, даже со стула привстала, но Жданов коротко глянул на неё и вышел из каморки, оставив Пушкарёву саму разбираться со своими чувствами.
Тогда он радовался. Думал, что теперь она будет мучиться от нерешительности – оставить себе или попытаться вернуть, носиться с этим кулоном, разглядывать его, думать, мечтать… Он очень надеялся на это. И решил оставить Катю в покое на некоторое время, дать ей время осознать. Следующие два дня они почти не разговаривали, только по работе. Андрей специально выдерживал паузу, даже слово всему этому смешное придумал, «мариновал» ситуацию. Только украдкой следил за Катей, пытаясь понять, что она чувствует, но она, в этом строгом облике высокопрофессионального секретаря, была неприступна и холодна. И взгляды, которые  кидала на него из-за стёкол очков, были далеки от тёплых и романтичных.
Жданов ждал, ждал, но Катя не давала ему никакой надежды. Даже намёка на надежду.
Но он ещё не готов был сдаться и не считал, что всё потеряно. Пока кое-что не произошло.
Он ещё надеялся тогда, что Катя мучается и думает о нём, даже помечтал немного, представив себе красивую картинку – Катя ложится вечером спать, а его подарок держит в руке, возможно даже разговаривает с ним и так же мечтает. О нём, об Андрее, перед тем как уснуть. Мечтает, увидеть его во сне. А уж что ей снится… Жданов мог бы предположить, но ничего приличного на ум не приходило.
Только эти мысли помогали удержать хорошее настроение, ещё верить во что-то, надеяться, а потом всё в один момент закончилось.
Вчера, в момент отсутствия Кати в кабинете, Жданов зашёл к ней в каморку по весьма банальной причине – в поисках ручки. Пошарил на столе, а потом начал выдвигать ящики стола. У Кати ведь всегда всё есть, надо просто знать что и где лежит. Выдвинул нижний ящик, увидел несколько ручек и остро заточенных карандашей, взял необходимое и уже хотел ящик закрыть, но взгляд внезапно зацепился за красный бархат. Коробочка – та  самая – валялась  (именно валялась, вверх дном!) в самом углу ящика, среди дешёвых канцелярских принадлежностей. Андрей замер, разглядывая неожиданную находку, потом взял коробочку в руку, не сомневаясь, что она пустая, открыл и до боли сжал зубы.
Мечтает, разговаривает с камнем, вспоминая о нём… Как же! Просто закинула в ящик за ненадобностью, вот и вся благодарность.
Как же он разозлился на Пушкарёву в этот момент! Бешенство просто накрыло его, аж в глазах потемнело. Захлопнул коробочку и сжал её в кулаке. Хотел швырнуть о стену, но в последний момент удержал себя от этого.
И тут вернулась Катя. Остановилась в дверях, с настороженностью глядя на него. Андрей зверем глянул на неё, а потом шагнул прямо на неё. Пушкарёва едва успела отскочить в сторону, чтобы он не сбил её с ног, выходя. А в данный момент он был способен на это. Во взгляде такая ярость, что он не просто сбил бы её с ног, а ещё и потоптал бы с большим удовольствием, вымещая свою злость.
Жданов вышел, а Катя кинулась к своему столу, выдвинула нижний ящик и поняла, что случилось – Андрей нашёл свой  подарок и забрал. Решил, что он ей не нужен. Разозлился и отобрал. Без сил опустилась на свой стул, а в следующую секунду дверь каморки с силой захлопнулась. Пушкарёва даже подскочила от испуга.
С этого момента стало тяжело выносить друг друга. Андрей на неё злился, и Катя даже начала чувствовать свою вину. Своими тяжёлыми взглядами,  раздражённым фырканьем и злым бормотанием вслед, ему удалось убедить её в том, что она виновата. Не оценила. Катя начала томиться и даже подумывала попросить прощения, попытаться объяснить, но потом откинула эту затею. Всё плохо, но так даже лучше. Остаётся только надеяться, что Жданов разозлится на неё окончательно и перестанет о ней думать, а возможно и отправит восвояси, в кабинет финансового директора. Сейчас Катя ждала этого, как спасения. Но Андрей был против. Кажется, он ей мстил таким образом. А она как могла, старалась не реагировать на его выпады, сносила всё безропотно и равнодушно, но давалось подобное терпение огромными усилиями, которые её просто изматывали. А как изменить ситуацию, она не знала.
Вот и сейчас… Начинается рабочий день. Сухое приветствие, а дальше уже привычные мытарства.
Катя тяжело вздохнула и посмотрела на себя в зеркало. Поправила очки и облизала пересохшие губы.
- Катя, бумаги! – послышался из кабинета нетерпеливый голос.
Пушкарёва ещё раз вздохнула, на этот раз обречённо и встала. Собрала нужные документы и пошла в кабинет.
Ещё один день.

------------///-----------

После обеда приехал Воропаев. Долго о чём-то разговаривал с сестрой за закрытыми дверями её кабинета, а после они вместе пожаловали к Андрею, чем его просто несказанно обрадовали. Жданов улыбался сквозь сжатые зубы и кидал на будущего родственника хищные взгляды. 
Клочкова принесла им кофе, и Андрею волей-неволей пришлось поддержать компанию, терпеливо снося счастливые улыбки невесты и откровенные подколки её брата.
Катя надеялась, что о ней не вспомнят, что её присутствия не понадобится, но Александра интересовало всё. И Андрей, нехотя, позвал её.
- Катя, успокойте Александра Юрьевича, - чуть ворчливо проговорил он. – Расскажите ему о наших делах. Вкратце.
- Ну почему же вкратце? – удивился Воропаев. – Я никуда не спешу.
- Зато мы спешим, - огрызнулся Андрей. – Люди вообще-то, здесь работают! А ты нас от дел отрываешь!
- Андрей, - возмутилась Кира, - что ты такое говоришь? Саша имеет право знать…
- Кирочка, любимая моя, а кто ж ему не даёт? Как все акционеры, на совете директоров!.. А присматривать за мной не надо! И то, что я сейчас ему позволяю, это исключительно благодаря моей доброте…
- И щедрости, - подсказал Саша, усмехнувшись. Посмотрел на Катю, которая всё это время стояла за их спинами и терпеливо ждала, чем же закончится эта родственная перепалка, и улыбнулся шире. – Катенька, а вы сегодня прекрасно выглядите!
Катя в первый момент растерялась и даже не сразу сообразила, что комплимент сделан в её адрес, а потом осторожно кивнула.
- Спасибо, Александр Юрьевич.
Жданов заметно напрягся, переводил настороженный взгляд с Кати на Сашу, а потом сильно нахмурился.
- Оставь её в покое, Воропаев!
Кира удивлённо посмотрела на него, а Александр захохотал.
- Андрюша, успокойся, я не посягаю! Просто всегда удивлялся, как дресс-код меняет внешность человека. Может, стоит подумать об обязательном соблюдении этого правила всеми сотрудниками компании? А то… мимо ресепшена пройти невозможно!
Воропаева с явным неудовольствием слушала их, оглянулась на Катю и окинула ту быстрым взглядом. И не смогла сдержаться:
- Катя, что вы стоите? Принесите отчёт!
- Хорошо, Кира Юрьевна.
Пушкарёва ушла в свою каморку и оттуда услышала приглушённый и негодующий голос Андрея.
- Кира, прекрати командовать Катей! Это мой секретарь!
- Андрей, ты не в своём уме? – зло поинтересовалась Воропаева и после этого в кабинете повисла напряжённая тишина.
Катя улыбнулась сама себе, затем взяла папку с отчётом, стёрла с лица улыбку и вернулась в кабинет. Протянула папку Воропаеву.
- Пожалуйста.
Саша задержал взгляд на Катином лице и обворожительно улыбнулся.
- Спасибо, Катенька.
В этот момент она  должна была бы покраснеть. Воропаев ей улыбался, хотя Катя ему ни капельки не верила, Андрей сверлил тяжёлым взглядом, а Кира чуть слышно фыркнула и отвернулась.
Воропаев продолжал держаться за папку, но не забирал её у Кати, просто держался  за другой край и смотрел на Пушкарёву, улыбаясь. Она не покраснела, но ей стало не по себе.  По коже пробежали мурашки, под ложечкой засосало от его взгляда, и Катя первой убрала руку. Извинилась и поторопилась вернуться в каморку. Даже дверь за собой закрыла.
Больше её не звали, чему она была очень рада.  В кабинете шла неспешная беседа, лишь раздражённый голос Жданова время от времени нарушал кажущееся спокойствие. Пушкарёва каждый раз замирала, когда слышала его, но потом всё успокаивалось.
Катя была обеспокоена из-за взглядов Воропаевой, которые та кидала на неё.  Понимала, что знать Кира ничего не может, но она смотрела на неё порой с такой злостью, словно Катя ей дорогу перешла и нарушила все её планы. Но ведь это не так, и даже совсем наоборот – ушла с дороги. Постояла на обочине и отошла в сторону. Знала, что не имеет права мешать. И очень старалась не поддаться искушению. Но Кира всё равно её терпеть не может.
Возможно, Воропаева чувствовала потенциальную угрозу.
В кабинете хлопнула дверь и воцарилась тишина. Катя минутку подождала, прислушивалась, а потом поднялась и подошла к двери. Надо было навести в кабинете порядок, пока Андрея не было, убрать чашки со стола, да и папку с отчётом забрать, нечего ей без дела лежать. Открыла дверь и уже успела шаг  в кабинет сделать и застыла, увидев  на диване  целующуюся парочку.  Кира сидела у Андрея на коленях, почти скрывая Жданова от взгляда Кати, и они с упоением целовались.
Про упоение Катя от себя добавила, ведь лица Андрея она видеть не могла. Но это ничего не меняло. Стало так обидно и неприятно, что даже слёзы на глаза навернулись. Вцепилась в дверную ручку до боли в пальцах. Потом опомнилась и шагнула назад, захлопнула дверь, но получилось громче, чем она хотела.
Жданов отстранил от себя невесту и из-за её плеча посмотрел на закрывшуюся дверь каморки. Кира тоже обернулась и раздражённо вздохнула.
- Это просто невозможно, - проговорила она, поворачиваясь к Андрею. – Сколько ещё это можно терпеть? Совершенно невозможно уединиться!
Он не ответил. Сделал попытку ссадить Киру со своих колен на диван, но она лишь сильнее вцепилась в него и хотела его снова поцеловать, но Андрей увернулся от её губ. Она разозлилась.
- В чём опять дело?
- Кира, у меня работы много.
- У тебя всегда работы много. Но раньше тебе это не мешало!
Жданов нахмурился.
- Ты меня в чём-то обвиняешь, Кира? Что я опять не так сделал?
Она в упор посмотрела на него, потом проговорила:
- Может дело в том, что ты не сделал?
Андрей застонал сквозь зубы и поднял глаза к потолку.
- Вот я так и знал!.. Кира, по-моему, ты не совсем понимаешь, за кого ты выходишь замуж! Я просто человек, а не принц и не секс-машина! И у меня тоже  иногда бывает плохое настроение, и я тоже устаю! И слезь, наконец!
Она обиделась, причём достаточно сильно, Жданов это понял. Но встала с его колен и одёрнула юбку. Он остался сидеть, только выпрямился и галстук поправил. Посмотрел на её надутые губы и вздохнул.
- Ну что ты в самом деле? Как маленькая…
- Я не маленькая, Жданов! В этом-то и дело! И я всё прекрасно понимаю!
- Что ты понимаешь?
- То, что ты меня больше не хочешь, - понизив голос, выдохнула она ему в лицо. – Вот что! С тех пор как ты вернулся…
Андрей замахал на неё руками.
- Всё, хватит! Я не желаю всего этого слушать! Ты говоришь ерунду!
- Это не ерунда! Думаешь, я не знаю, чем ты занимался в Египте?
Он насторожился.
- В смысле?
- В прямом! На конкурсе красоты! Андрюша Жданов! Понятно, почему ты не захотел, чтобы я с тобой поехала!
- Я не захотел?
Но Кира уже гневно продолжала:
- А вчера я встретила Нестерову, и она так на меня посмотрела!.. С насмешкой!
- Что за чушь? – разозлился Андрей и рывком поднялся с дивана. Зло уставился на невесту. – Ты сама-то себя слышишь?
- Слышу! А она на меня посмотрела!
- После того, как ты прожгла в ней дыру своим взглядом!
- Что? – ахнула Кира, а потом её глаза, как по заказу, наполнились слезами. Андрей снова застонал. -  Ты просто бессовестный!
- Я не спал с Нестеровой! – рявкнул Жданов и упрямо выдвинул вперёд подбородок. – А ты просто!.. – нелестный эпитет в её адрес он заставил себя проглотить уже в последний момент, но Кира сама додумала, вспыхнула, горестно всхлипнула и, толкнув любимого в грудь, отчего тот даже покачнулся, выбежала из кабинета, громко хлопнув дверью.
Андрей ещё постоял, пытаясь прийти в себя после скандала, качнулся на пятках, а потом подошёл к двери каморки и решительно её распахнул. Посмотрел на Катю, встретил чересчур серьёзный взгляд, и это разозлило его с новой силой. Он был больше чем уверен, что она лишь в последний момент успела убрать с лица улыбку. Конечно же, всё слышала и потешалась за ним.
Жданов захлопнул дверь каморки, так и не сказав Пушкарёвой ни слова, а она услышала его злое бормотание из-за двери:
-  Вот сейчас как никогда понимаю Милко! Чтобы я ещё раз с вами, бабами, связался!
Катя не сдержала улыбку, а потом  покачала головой.

------------///------------

Уже направляясь к выходу, в баре Саша заметил Клочкову. Она сидела на высоком табурете, вся такая важная, откровенно закинув ногу на ногу. И смотрела на всех свысока, с презрительным прищуром.
Ну как он мог пройти мимо?
Тихо приблизился к ней сзади, чувствуя себя озорным мальчишкой, и гаркнул ей прямо в ухо:
- Виктория!
Клочкова подскочила на стуле, а потом схватилась рукой за свою грудь. Точнее, за сердце, конечно же, но столь глубоко в её организм Александр заглядывать не собирался. Вся надменность с неё тут же слетела, и когда она обернулась и посмотрела на него совершенно диким взглядом, то даже рискнула замахнуться на него, а всё от испуга, который был написан  на её красивом лице. Но просто замахнулась. Воропаев довольно ухмыльнулся, а Вика на выдохе проговорила:
- Ты что, с ума сошёл?
Он рукой опёрся о барную стойку и хмыкнул.
- А что это ты пугаешься, Виктория? Или ты кого-то выслеживаешь?
- Кого я выслеживаю?  - забормотала она, оправляя свой костюм. – Отдыхаю просто…
- Отдыхаешь и отдыхаешь. Не устала?
- Знаешь что? – оскорбилась она. – Ты о моей работе ничего не знаешь и не понимаешь! У меня минуты нет лишней присесть и отдохнуть! Всё на мне! Я помощник президента компании, между прочим! Да! Я высоко…квалифи…цированный специалист! Вот так-то!
- У-тю-тю-тю, -  Воропаев прищёлкнул языком и покачал головой, наблюдая за Клочковой с усмешкой. – Всегда поражался твоей дружбе с Кирой. Что такого интересного она в тебе нашла?
Виктория презрительно фыркнула  и отвернулась от него. А Саша, совершенно не стесняясь, начал её разглядывать.  Потом пристроил руку на её колене. Клочкова попыталась эту руку скинуть, но уж больно вяло. Воропаев лишь сильнее сжал её коленку, при этом выразительно глядя на девушку. Вика игриво засмеялась.
- Что ты делаешь, Саш?
Саш! Именно это «Саш» долетело до ресепшена, и Маша Тропинкина сильно сжала в руке ручку, наблюдая за шепчущейся и бесстыдно-обжимающейся парочкой. Маша никак не могла отвести от них глаз, смотрела на спину Воропаева и чувствовала волнами накатывающую обиду.
Ну почему Клочкова? Почему он выбрал именно её, эту несносную выпускницу МГУ? Неужели других вокруг мало?
Александр продолжал что-то нашёптывать на ухо Клочковой, а та смеялась, а потом жеманно пожала плечиком. Он ещё что-то сказал, а она согласно кивнула.
Машина рука дрогнула и на чистом листе бумаги, где она собиралась записать список необходимых канцелярских товаров для ресепшена, появилась ненужная линия. Лист пришлось скомкать и выбросить. Комкать и мять было особенно приятно.
- Гад, - буркнула она себе под нос, прицелилась и кинула смятый лист в мусорную корзину.
Воропаев, наконец, оторвался от Виктории, что-то ещё ей сказал, отчего та просто просияла, и пошёл к лифту. Кинул быстрый взгляд на Тропинкину, но Маша вовремя успела отвернуться и принять безразличный вид.
Саша вызвал лифт и снова посмотрел в сторону ресепшена. И вот тут Маша уже не успела отвернуться. Пришлось выкручиваться.
- Уже уходите, Александр Юрьевич? Какая жалость!
Он не улыбнулся в ответ, а скривился, причём язвительно.
- Ничего. Я ещё вернусь.
Маша хмыкнула в сторону.
- Вы только обещаете.
Воропаев заметно напрягся.
- Что?
Маша «непонимающе» посмотрела на него.
- Что? – переспросила она.
Он уже подался вперёд, сделал шаг, а на лице было такое возмущённое выражение, что Маша весьма обоснованно успела испугаться, но в этот момент двери лифта за спиной Воропаева открылись и оттуда стали выходить люди, а самым последним показался Малиновский. Вышел и сразу налетел на Александра.
- Юрьич, ты чего здесь мнёшься? Людям ходить мешаешь!
- Да иди ты, - огрызнулся на него Саша, продолжая коситься на Тропинкину.  А та, при виде Ромы,  просто расплылась в лучезарной улыбке.
Мужчины на миг растерялись от столь бурного проявления радости, а когда Малиновский понял, что это для него, даже ростом выше стал. Тут же позабыл про Воропаева, и смело шагнул навстречу этой ослепительной улыбке.
- Мария, я просто поражён! Каждый раз, как я вас вижу, вы становитесь всё ослепительнее!
Маша покачала головой, демонстрируя тем самым своё недоверие, но довольно рассмеялась.
- Какая грубая лесть, Роман Дмитрич! И всё-то вы врёте! Не стыдно обманывать доверчивую девушку?
- Я? Да никогда! Я вон Александра Юрьича в свидетели возьму!
Воропаев развернулся на пятках, желая уйти, но неожиданно натолкнулся на закрытые двери лифта. Это ещё больше вывело его из себя, и он со злостью нажал на кнопку. Слышал за спиной весёлое перешёптывание и вдруг понял, что вспотел. От злости.
Развели тут на рабочем месте… бордель! А хотя, чему удивляться? Каков начальник, такова  и политика компании.
А Мария Тропинкина – лицо этой самой компании.
Вошёл в подъехавший лифт, нажал на кнопку первого этажа и только тогда обернулся. Перехватил Машин взгляд и нагло ей подмигнул. Её мгновенная растерянность пролилась бальзамом на его задетое самолюбие, и когда двери закрылись, и лифт поехал вниз, Саша вздохнул с облегчением.
Всё не так страшно. Он почти спокоен.

23.

А на следующий день всё закрутилось с бешеной скоростью. Вроде ничто не предвещало неприятностей или просто каких-либо изменений, а события посыпались как из рога изобилия. Столько дней ситуация назревала, и в один прекрасный момент произошёл взрыв. Причём локальный. Неприятности начались сразу у всех.
И началось всё утром с появления Андрея в своём кабинете.
Катя уже была на работе, приехала раньше, ничего не могла с собой поделать. После ночного непонятного звонка Жданова она почти не спала. Сначала хотела перезвонить ему, но громкая музыка и весёлые голоса в трубке ясно дали понять, что он, видимо, где-то развлекается. И совершенно непонятно, зачем же он ей позвонил, и ведь так ничего и не сказал. Да и звонил ли? Может, просто случайность? Нажал кнопку, даже не понял этого.
А она покой потеряла…
Вот и ждала его появления с нетерпением. А Андрей ещё и опаздывал, отчего Катя просто места себе не находила. Всё чаще смотрела на телефон, и рука уже сама по себе тянулась к трубке, но каждый раз Катя себя останавливала. Не так уж сильно он пока и опаздывает, можно ещё подождать… немножко.
А потом услышала, как дверь в кабинете хлопнула, и послышались тяжёлые шаги. Пушкарёва с облегчением вздохнула. Раз пришёл, значит, всё не так уж и плохо.
А может, и совсем не плохо. Кто знает, кого он в этом клубе подцепил?
Катя практически гипнотизировала взглядом прикрытую дверь каморки, словно через неё пыталась увидеть, что происходит в кабинете. И в то же время боялась, что Андрей сейчас откроет дверь и войдёт. Ещё разговор заведёт… на какую-нибудь опасную тему.
Странно, но время проходило, а им ещё было что обсуждать. Ничего не происходило, но тягостное душевное смятение и не думало отпускать её. Это и было мучительнее всего.
В кабинете что-то происходило. Жданов, кажется, решил передвинуть мебель, судя по грохоту, и Катя не смогла усидеть на месте. Встала, на цыпочках подошла к двери и через щёлку попыталась заглянуть в кабинет. Андрей сидел на корточках перед тумбочкой у окна и что-то там сосредоточенно искал. «Что-то» не находилось, Андрей злился и выкидывал содержимое ящика прямо на пол. На полу уже образовалась приличная гора из папок и каких-то бумаг. Потом он громко чертыхнулся и оглядел кабинет ищущим взглядом.
Катя отошла от двери и прислонилась спиной к стене. Закусила губу и поняла, что ей теперь остаётся только молиться. Жданов злится сильно, и видимо, не только злится, а ещё и страдает с похмелья… А она его резервную бутылку виски перепрятала ещё неделю назад. Тогда ему предстояла важная встреча, и Катя решила подстраховаться.
А потом забыла вернуть перепрятанное сокровище на место.
Пушкарёва вздохнула и вздрогнула, когда услышала, что Андрей с силой захлопнул дверку тумбочки. С минуту стояла тишина, Катя даже подумала, что ничего не случится, что её ангел-хранитель сегодня бодрствует и готов её спасти от любой напасти, а в следующий момент дверь каморки распахнулась, и Пушкарёва вжалась в стену.
Андрей вошёл и замер, непонимающе глядя на стол, за которым не было его незаменимого секретаря. Катя стояла за дверью и с настороженностью наблюдала за ним. И заметила, как ещё больше напряглись его плечи, когда он её не увидел. Тихо выругался, и Катя поняла, что дальше тянуть нельзя. Надо сказать ему, что она здесь, главное - держать себя в руках. Спокойно, не давать ему ни одного повода для скандала.
- Я здесь, - негромким, но ровным тоном сказала она, и Жданов резко обернулся. И посмотрел на неё так, словно она специально за дверью спряталась и его ждала. – Вы что-то хотели, Андрей Палыч? – и поторопилась из своего угла выбежать. Подошла к своему столу и оттуда посмотрела на Андрея, как она надеялась – невозмутимо.
Жданов посверлил её неприятным взглядом, а потом указал рукой в сторону своего кабинета.
- У меня в тумбочке была… одна вещь, - негодующим голосом начал он. – Где она?
- В тумбочке? Понятия не имею. Я в тумбочку никогда не заглядываю. А что за вещь?
Он молчал. Упёрся в неё взглядом и медленно, но верно закипал. Катя это прекрасно понимала и боялась, конечно, но признаться было бы ещё хуже. Она так считала.
- Что ты мне врёшь? – зло выдохнул Андрей. – Перевоспитывать меня взялась?
Катя напряглась.
- Не кричи на меня. А если тебе так приспичило… выпить, то сходи к Малиновскому, у него наверняка есть. Я не обязана следить за твоими… заначками!
- Ах вот как ты заговорила!
Жданов шагнул к ней, Катя хотела отступить назад, но прямо за ней был стол. А Андрей подался к ней, и она невольно на стол села. И почувствовала себя довольно глупо. Вроде и страшно (немножко!), а если со стороны на себя взглянуть – смешно. Да и Жданов – с мутным взглядом, взъерошенными волосами и зло поджатыми губами – добрым принцем совсем не смотрится.
- По какому праву ты роешься в моих вещах? – угрожающе заговорил он, сверля Катю тяжёлым взглядом. – Кто тебе сказал, что ты можешь это делать?
Она опустила глаза, надеясь, что если не будет поддаваться на провокацию, он остынет быстрее. Молчала, а он всё смотрел. Разглядывал её, а потом наклонился ближе.
Андрей безумно разозлился на неё. Да, причина была пустяковая, но она была. И её хватило для того, чтобы начать ссору. Пусть ссору, разругаться с Пушкарёвой в пух и прах, но наконец прекратить это сухое «Андрей Палыч». Пусть она тоже рассердится на него, ударит после всего, что он ей наговорит, но хотя бы подумает о нём. О нём, как о человеке… с которым она когда-то занималась любовью на пляже и не мучалась сомнениями, а не только как о начальнике.
Намеренно придумывал обидные слова, а потом вдруг понял, что она сидит перед ним… на столе. Пытается ещё дальше отодвинуться от него, отклоняется назад, из-за этого ноги чуть раздвинуты, а пиджак строгого костюма сильно натянулся на груди. Жданов опустил глаза, взгляд его заскользил ниже, и стало жарко. Захотелось рвануть ворот рубашки, чтобы легче было сделать хотя бы один глоток воздуха.
Но только после того, как он наконец удовлетворит своё желание…
Придвинуться ближе, ещё шире развести ей ноги и сунуть руку под подол её юбки. Юбка у неё всегда была чуть ниже колена, прямая, закрытая, а Жданов не уставал мечтать, думать о том, какое Катя носит бельё на работу. Нечто воздушное и волнующее под этим скучным серым костюмом.
А вот теперь представился реальный шанс проверить… осуществить свои мечты…
Пушкарёва мгновенно уловила перемену его настроения. Дыхание Андрея стало тяжёлым, а взгляд блуждал по её телу. На Катю накатила слабость, по телу, от низа живота, начала разливаться истома. А Андрей наклонялся всё ниже, и ей пришлось ухватиться за его плечо, чтобы не упасть.
Он только этого и ждал. Не обнял, нет. Андрей сунул руки под подол юбки, как и хотел, и ладонями провёл по тонкому капрону вверх. А потом подхватил Катю под ягодицы и резко придвинул к себе. Юбка задралась к её бёдрам, Пушкарёва ахнула, но вместо того, чтобы оттолкнуть, сильнее вцепилась в его плечи.
Жданов потерял голову мгновенно, в одну секунду. Как только её ручка скользнула по его спине, ухватила ткань его рубашки, тёплое дыхание коснулось его шеи, когда Катя уткнулась носом, так он и забыл обо всём на свете.
И глухо, с облегчением засмеялся.
- Ты бесстыдница, Катька. Самая бесстыжая бесстыдница, которую я когда-либо встречал, - говорил он, всё сильнее сжимая руками её бёдра. – Давно ты носишь чулки? И для кого? Меня это очень интересует…
Катя его не слушала. Всё ещё пыталась собрать в кулак всю свою волю и оттолкнуть Жданова от себя. Раз и навсегда. Но его близость, его руки – такие наглые и горячие ладони – гладят, совершенно не стесняясь. Низ живота уже не ноет, а горит огнём. Почувствовала, как Андрей сдвигает в сторону кружево трусиков, и её затрясло. До этого момента мысленно ещё сопротивлялась, а после все бастионы пали. Навалилась на его плечо и судорожно втянула в себя воздух. Это было похоже на стон, и Андрей снова хохотнул, очень довольно.
Катя обняла его одной рукой, второй упираясь в стол. Носом уткнулась в его шею, жадно вдыхая в себя его запах. Виски, сигареты и лёгкий запах пота. Эти запахи выдавали его не совсем трезвое, послезагульное состояние. И ко всему этому примешивался лёгкий аромат одеколона, который Кате сейчас казался лишним.
Он прижимал её к себе всё сильнее, и она пробежала пальчиками по пуговицам его рубашки, погладила пряжку ремня и сделала попытку просунуть ладошку за пояс его брюк. Андрей замотал головой и хрипло засмеялся.
- Не делай так…
Она откинула голову назад и посмотрела на него помутившимся взглядом, а потом взялась за воротник его рубашки и потянула. Андрей заулыбался.
- Куда ты от меня денешься, - еле слышно шепнул он и потёрся губами о её губы.  И тут же отстранился. Катя сама потянулась за ним, а Жданов кивнул, с удовольствием наблюдая за ней. – Хочешь, чтобы я тебя поцеловал? Скажи.
Она открыла глаза, и их взгляды встретились. Катя чуть прищурилась и улыбнулась, если это можно было назвать улыбкой. Откровенный соблазн, на который он всегда готов был поддаться. Снял с неё очки, а потом коснулся лбом её лба. Их дыхание смешалось, и несколько секунд они наслаждались только этим. Жданов повернул голову, и его губы прошлись по её щеке. Медленно, вниз, потом быстро вверх, и втянул в рот мочку её уха. И ощущал безумное волнение только от того, что она задыхается от его прикосновений. При чём здесь секс? Важнее свести её с ума. Чтобы она сама просила… чтобы кричала от желания…
Катя тянула пальцами его волосы, но не сильно, чтобы он, не дай Бог, не перестал её целовать. Они едва соприкасались приоткрытыми губами, Катя тянулась к нему, а Андрей намеренно дразнил её, уворачивался от её губ. И вдруг застонал, когда она сильно и требовательно дёрнула его за волосы. Ойкнул и тут же засмеялся.
- Хочешь? Скажи мне. Хочешь?
- Да.
- Повтори.
- Да!
- Андрей Палыч, вы здесь?
Голос Маши Тропинкиной послышался из кабинета, а если принять во внимание, что дверь в каморку не закрыта, то это была катастрофа. Маша ещё была где-то у двери, и Катя с Андреем оторвались друг от друга, у обоих на лицах растерянность и безумное сожаление, а потом Пушкарёва соскочила со стола и стала оправлять одежду. Но оба ещё до конца не осознали, что произошло – во  взглядах непонимание и пустота. А в кабинете уже слышались осторожные шаги.
Андрей метнулся за Катин стол и сел, а Пушкарёва торопливо приводила себя в порядок. Хотя что можно было сделать трясущимися руками? Одёрнула юбку и пиджак, схватила со стола первую попавшуюся папку, взглянула на Жданова, и её глаза испуганно распахнулись.
- Волосы пригладь, - успела шепнуть она.
Андрей поднял руку, но сделать ничего не успел. В каморку заглянула Маша и несмело улыбнулась.
- Андрей Палыч, вот вы где.
Жданов всё-таки пригладил взъерошенные волосы, но сейчас уже сделал это нарочито небрежно. И кашлянул, прочищая горло. Быстро глянул на Катю, которая всё ещё стояла к Маше спиной и, прикрываясь папкой, пыталась застегнуть блузку на груди. Нервничала, потому что ничего не получалось, и в конце концов просто прижала к себе папку и обернулась к подруге, навесив на лицо улыбку.
Маша стояла в дверях и с интересом смотрела на них. В глазах промелькнуло понимание, а на губах на мгновение возникла ироничная усмешка, но Тропинкина быстро взяла себя в руки и напустила на себя серьёзности. Но было уже поздно – Жданов заметил её усмешку и нахмурился.
- Тебя стучать не учили?
Машу его грозный тон совершенно не смутил. Кинула быстрый взгляд на Катю, которая ещё никак не могла восстановить дыхание, и невозмутимо запротестовала:
- Я стучала. Вы, наверное, не слышали.
Катя покраснела, а Андрей, наоборот, потемнел от злости.
- Что тебе нужно?
Маша сделала пару шагов к столу и протянула ему конверт.
- Вот. Просили передать срочно, а Вика снова где-то гуляет, - не упустила она возможности нажаловаться на ненавистную соперницу.
Андрей выхватил у неё конверт и кивнул в сторону выхода.
- Иди.
Катя чувствовала взгляд подруги и не знала, куда деть глаза от стыда.
Маша пошла к двери, но Жданов её в последний момент окликнул.
- Тропинкина.
Та обернулась.
- Да, Андрей Палыч?
- Ты ничего не видела, - сухо проговорил он, глядя в стол.
У Кати дыхание перехватило, когда он это сказал. Маша на секунду задумалась, а потом улыбнулась.
- А я ничего и не видела, Андрей Палыч.
Как только Маша вышла из кабинета, Катя наконец вздохнула и присела на край стола, мгновенно лишившись последних сил. Отложила папку и закрыла глаза.
Андрей встал и обошёл стол. Хотел подойти к Кате, но она вытянула руку, останавливая его.
- Хватит.
- Мы просто слегка потеряли голову, - негромко проговорил он.
- А я не хочу терять голову, Андрей! Я хочу спокойно работать. А ты мне мешаешь.
- Что? – он на самом деле обиделся до глубины души. – Я тебе мешаю?
Катя вздохнула, но от своего решила не отступать.
- Да.
Андрей тяжело дышал, не в силах справиться со своим возмущением, а потом разозлился и вылетел из каморки. Катя же не двинулась с места, знала, что он вернётся меньше чем через минуту.
Так и вышло. Вернулся и зло посмотрел на неё.
- Ты сама не знаешь, чего хочешь! Строишь из себя карьеристку! Но это тебе не очень удаётся, милая моя! Трудно думать о работе, когда от желания крыша едет! Может, хватит уже притворяться?
Катя упрямо покачала головой.
- Да что за чёрт? Почему ты такая упёртая?
- Я не упёртая. Просто я, в отличие от тебя, реально смотрю на вещи.
- Реалистка, значит!
- Назови как хочешь. Возможно, я ещё путаюсь и мечтаю о чём-то, как тебе кажется, призрачном… но я отлично знаю, чего я не хочу, – Катя от его обвиняющего взгляда неожиданно разозлилась. И ткнула пальцем в стол. – Я знаю, что я не хочу… быть с тобой на этом столе. И в гостиничном номере – не хочу. Потому что мне этого мало. А большего ты мне дать не можешь.
Андрей слушал её в полном шоке. Все эти слова, которые она произносила тусклым, безжизненным голосом и с такой интонацией, что становилось понятно – спорить, да и просто что-то говорить, бессмысленно.
- У тебя есть обязательства перед Кирой, - тихо продолжила она. – А хочу быть подальше от всего этого.
- Обязательства, - повторил следом за ней Жданов, а Катя отвернулась. – Как точно подмечено.
- Мне больше нечего тебе сказать. Уходи, пожалуйста.
Андрей понуро кивнул, а потом сказал:
- Я скажу Урядову… чтобы тебе подготовили кабинет Ветрова. Ты ведь хотела…
Катя не ответила. Стояла, повернувшись к нему спиной, и до тех пор, пока он не вышел и не закрыл за собой дверь, так и не осмелилась поднять руку, чтобы вытереть слёзы.
Кажется, всё.

------------///------------

Маша Тропинкина пару часов провела в лёгком шоке и потрясении. Она всегда считала себя проницательным человеком, во всяком случае, в делах любви. А тут мимо неё прошла такая сенсация. Такая невероятная, обалденная сенсация!
У Жданова и Пушкарёвой роман.
Или не роман. Но подумать на Катю, что она согласилась спать с начальником из-за каких-то меркантильных интересов, было просто невозможно.
Значит, роман.
Скорее всего односторонний. Девочка влюбилась в своего начальника, который этим умело воспользовался. А ведь её предупреждали! В пять голосов кричали, чтобы она ни за что и никогда!
Хотя, кто на чужих ошибках учится?
Но задуматься заставляло другое. Катина влюблённость была вполне объяснима, а вот что Жданова привлекло в этой невзрачной девушке?..
Андрей всегда отличался своей ОГРОМНОЙ любовью к красивым женщинам. Красивым, в его понимании.
Маша совсем не понимала, почему мужчины предпочитают моделей.  В большинстве своём глупы, зациклены на шмотках и богатых любовниках, да и красоту их Тропинкина считала достаточно сомнительной. Худые, если не сказать тощие, с прозрачной от постоянного недоедания кожей, голодным блеском в глазах... И ведь искренне считают, что этот блеск им удаётся выдавать за признак интеллекта и несомненный показатель тонкой и загадочной натуры. Откуда в них только эта самоуверенность и наглость берётся!
Да и со всеми остальными, кгхм, достоинствами женской фигуры у них проблема. Но ведь они носят гордое звание - модель! А мужикам этого хватает. Завести роман с моделью - повысить свой статус в глазах друзей и знакомых...
...А потом ходят мимо и глазами в её - Машину - сторону стреляют, стреляют....
Иногда Маше казалось, что она их всех ненавидит. Мужиков, в смысле. Всех в лице одного. До такой степени, что иногда готова наброситься с кулаками, затоптать, а потом бы поливала слезами истерзанное тело.
Всё-таки она такая же дура, как и Катерина, которая поддалась на такую глупую провокацию судьбы. И не умнеет.  Пытается казаться умной и наученной жизнью, а на самом деле…
Тропинкина вздохнула и подпёрла голову рукой.
- Хорошо же ты работаешь, - хмыкнула Клочкова, приближаясь к её столу с чашкой кофе в руке. – Спишь на рабочем месте!
- А ты кофе пьёшь, - не осталась в долгу Маша. – И даже не на рабочем месте. Между прочим, я за тебя почту Жданову носила!
- Не надорвалась?
- Посмейся! – кивнула Маша. – Я Андрею Палычу на тебя нажаловалась. Что ты гуляешь где-то!
Виктория зло посмотрела на неё.
- Наябедничала!
- Проявила профессиональную бдительность!
- Дура!
- Стерва! И дура!
- Какая прелесть! – протянул Воропаев. Вышел из лифта и тут же стал свидетелем столь захватывающей сцены. Остановился и насмешливо посмотрел на ссорящихся девушек. – Картина маслом! Сразу видно, что Жданов уделяет много внимания дисциплине!
Маша поглядела на него, вначале растерявшись от его неожиданного появления, а потом почувствовала новый приступ раздражения и поспешила отвернуться от греха подальше. А Вика старательно заулыбалась, но наткнувшись на жёсткий взгляд Александра, скисла.
- Что происходит? – поинтересовался Воропаев весьма требовательно. – Что не поделили?
- Больно мне нужно что-то с ней делить, - презрительно фыркнула Виктория. – Мы живём с ней в разных мирах и общаемся на разных уровнях!
- Ещё бы, - тут же подхватила Тропинкина. – Я на профессиональном, а ты на постельном!
Клочкова возмущённо ахнула, а Саша стоял за её спиной и весело поглядывал на Машу.  От этого взгляда у  Тропинкиной побежали мурашки, она даже плечами повела от возникшего дискомфорта. Бросило в жар, загорелись уши, это уже было заметно и от этого стало ещё обиднее.
- Клочкова, тебе работать не пора? – не совсем вежливо напомнил Воропаев. Вика обиженно глянула на него и быстрым шагом направилась к двери, гневно цокая каблуками.
Саша задержался у стола, с интересом присматриваясь к краснеющей Тропинкиной, потом хмыкнул и быстро проговорив:
- Я буду у Киры, - пошёл за Клочковой.
Маша проводила его нетерпимым взглядом,  а как только он скрылся за дверью, вскочила и бросилась следом. Если бы не побежала – просто взорвалась бы!
Осторожно приоткрыла дверь и заглянула в коридор. Воропаев с Клочковой уже завернули за угол, что было очень кстати. Маша могла их слышать, а они не могли её видеть.
- Ты всё-таки гад, Воропаев, - услышала она недовольный голос Вики. – Выгнал меня среди ночи!
- Кажется, я вызвал тебе такси, - вроде бы удивился Саша.
- Всё равно! Совести у тебя нет!
- Вика, тебя что-то не устраивает? – голос Александра стал раздражённым. – Нечего мне сцены устраивать!
Повисла пауза, а после Клочкова заговорила совсем другим тоном, видимо испугалась, когда поняла, что разозлила его своими претензиями:
- Я просто хочу, чтобы тебе было хорошо со мной. А у меня такое чувство, что тебе нужен от меня только секс.
Воропаев закашлялся, а потом глухо проговорил:
- Мне и так хорошо. А сегодня в девять будет ещё лучше. И не опаздывай! Я этого не люблю.
Маша услышала звук звонкого шлепка, а потом удаляющиеся тяжёлые шаги. Привалилась к стене, сложила руки на груди и зло ухмыльнулась.
Похотливый сукин сын.
Маша почему-то вспомнила о Кате и Жданове и разочарованно вздохнула.
Все они такие. И страдать из-за них…
А Воропаев посмеялся над ней. Видел, как она краснеет и мучается, и смеялся над ней. Как всегда впрочем.
Та-ак, сейчас главное не впасть в уныние.
Значит, он спит с Клочковой. Да даже не спит, а просто-напросто использует её. В своих похабных целях.
Точно гад.
А её, Машу, это очень волнует, обижает и задевает. Хотя, не должно. Какое ей вообще дело до того, с кем спит… её бывший?
Он уже давно, много лет – бывший. Прошлая любовь, от которой осталась только зола. А она всё ещё мучается.
Дура потому что.
А дурь из себя надо выбивать. И способ давно известен.
Малиновский в последнее время ей прохода не даёт, а она лишь смешочками отделывается, давая понять, что всерьёз его ухаживания не принимает и не собирается этого делать. А почему собственно? Может, стоит завести роман… с Романом? Серьёзный, под носом у Воропаева, но не ему назло, а себе во благо.  Чем чёрт не шутит, вдруг и правда станет госпожой Малиновской? Тогда Воропаев точно своими ухмылочками подавится!
Дождалась обеденного перерыва, отказалась идти  с девочками в «Ромашку» и как только они ушли, начала приводить свой план в действие. Хотя, какой план? Надо просто дать Малиновскому понять, что она не против продолжения, а уж дальше взять ситуацию в свои руки.
И не сомневаться.
Заказала в баре кофе, поставила чашку на поднос и пошла к кабинету Романа. Коротко постучала и вошла.
Рома удивлённо посмотрел на неё, а после расплылся в улыбке.
- Ух ты! Премия?
Маша улыбнулась и кокетливо пожала плечиком.
- Просто решила принести вам кофе, Роман Дмитрич. Вы не поехали на обед.
- Какая забота, - «умилился» Малиновский, принимая из её рук чашку. Сделал глоток, а сам смотрел на Машу в упор. Она присела на край его стола и сложила руки на груди. Специально, чтобы ещё выразительнее подчеркнуть свою полную грудь. Рома многозначительно хмыкнул. – Ты зачем пришла?
Она выдержала паузу, а потом спросила с лукавой улыбкой:
- А что, кофе неправдоподобный предлог?
- Не очень.
Тропинкина вздохнула.
- Ну тогда… я пришла пригласить вас на свидание, Роман Дмитрич.
Рома скорее удивился не ответу, а тону, очень спокойно она это произнесла. С интересом посмотрел на девушку.
- Как интересно. Ну что ж, приглашай.
Маша слегка растерялась. Малиновский это заметил и захохотал, наслаждаясь произведённым эффектом.  Потом поставил чашку с недопитым кофе на стол и снова посмотрел на Тропинкину. Она смотрела в окно, и ему показалось, что она сомневается в том, что делает.
Рома поднялся и встал напротив неё.  Поднял руку и большим пальцем провёл по её щеке.  Маша вдруг вздрогнула и непонимающе посмотрела на него.
- О чём грустим? – мягко спросил Малиновский.
Она лишь вздохнула, потом покачала головой и грустно улыбнулась.
- Ни о чём. Я вообще никогда не грущу.
- Да, я знаю, - засмеялся он. – Вечная оптимистка! Но сейчас глазки грустные.
Он почти шептал,  и Маша в какой-то момент поймала себя на мысли, что вслушивается в его интонацию, а не в смысл слов. Его голос завораживал,  и Маша даже головой помотала, чтобы вернуть себе способность мыслить трезво.
В какой-то момент стало страшно и неприятно, кольнула мысль, что она здесь всё-таки ради мести. Но мстить уже не хочется – страшно.
А остаться не страшно. Хочется вот такого взгляда, улыбки, сильных мужских объятий. Хочется слов, волшебных и уже позабытых. Чтобы не оборачиваться на прошлое, забыть все обиды. Разве она этого не достойна? Всё бежит куда-то, доказывает… А ведь простое женское счастье бывает. Она об этом слышала.
Женское счастье – был бы милый рядом…
А когда его нет? Что с этим делать?
На поцелуй ответила с жадностью, со всей страстью, а точнее, обидой, которая скопилась в душе. Прижалась к Малиновскому, чувствовала его ладони, заскользившие по её телу. Закрыла глаза и улыбнулась, откинув голову назад, чтобы ему было удобнее целовать её шею. Губы медленно скользили по её коже, было щекотно и безумно приятно.
Рома что-то пробормотал и крепко сжал девушку, отчего она довольно заурчала.
- Ты сегодня странно покладистая, - усмехнулся Малиновский, чуть отстранившись.
Маша открыла глаза и посмотрела на него, без всякого признака веселья во взгляде.
- Ещё чуть-чуть и я поверю в искренность твоих чувств, - шепнул он, снова наклоняясь к её губам.
- Тебе это так важно? Чтобы я в тебя влюбилась?
Он подсунул ладони под её ягодицы и сжал.
- Я не гордый…
Маша обняла его, отдавшись его рукам, щекой прижалась к его щеке. Улыбнулась, когда мужские руки проникли под её кофточку и уверенно двинулись наверх, к груди. Малиновский тяжело дышал, что-то бормотал довольно и успокаивающе, затем снова поцеловал её. Глубоким, нежным поцелуем, от которого очень легко было потерять голову.
Маша и потеряла. Он так страстно прижимал её к себе, его руки даже дрожать начали  от желания. В другой ситуации она бы рассмеялась такому пылкому проявлению чувств от столь прожжённого ловеласа, но сейчас ей хотелось именно этого. Почувствовать, что кому-то нужна.
Рома снял с неё кофточку, пальцы начали теребить застёжку бюстгальтера, а Маша отвела его руки.
- Дверь закрой. Надо учиться на чужих ошибках…
- Что? – не понял он, а Маша указала рукой на дверь.
Малиновский обошёл стол, через голову стянул с себя свитер и бросил его другой край стола. Подошёл к двери, уже взялся за ручку, а дверь вдруг дёрнули с другой стороны.
- Сейчас я у Ромки спрошу, - послышался оживлённый голос Киры с той стороны, и она дёрнула дверь на себя. Малиновский на мгновение опешил, продолжая держаться за дверную ручку, и не зная, что делать. Кира дёргала со своей стороны, а он держал со своей. – Да что это такое? Ромка!
Маша соскочила со стола и пыталась застегнуть бюстгальтер.
Кира дёрнула ещё раз, на этот раз более требовательно. И Малиновский отступил, но дорогу Кире преградил.
- Рома, что происходит? – Воропаева непонимающе смотрела на него. Встретила бегающий Ромин взгляд и нахмурилась. Уловила за его спиной в кабинете, какое-то лихорадочное движение и приподнялась на цыпочках, чтобы заглянуть туда.
- Кира, что тебе нужно? – Посмотрел на Воропаева, который как раз выходил из кабинета сестры, а Кира воспользовалась секундным замешательством и нырнула под руку Романа. И застыла, разглядывая Машу Тропинкину, которая суетливо натягивала на себя кофточку.
- Это что такое? – протянула Кира и резко обернулась на Малиновского. – Ты с ума сошёл?!
Рома виновато опустил глаза, а потом попытался возмутиться.
- А что ты врываешься ко мне в кабинет? Надо стучать!
- Стучать? – рассерженно воскликнула Кира. – Господи, где твои мозги, Малиновский? Я всегда всех уверяла, что ты не такой испорченный, каким пытаешься казаться, а ты… с секретаршей, у себя в кабинете! Просто верх пошлости!
Маше наконец удалось застегнуть все пуговицы, она нервно сдула с лица выбившуюся из причёски прядь. Щёки и уши горели от унижения и стыда, к горлу подкатил горький комок, а обвинения Киры, которые, казалось, разносились по всему офисному этажу, оглушали. А самым сильным ударом и потрясением стало появление Воропаева в дверях кабинета. Он вошёл и посмотрел сразу на неё. Маша застыла под его тяжёлым взглядом, горло сдавило спазмом и стало нестерпимо больно. Да ещё и губы затряслись, сильно. Это все заметили, и Маша увидела, как презрительно скривился Александр. Тропинкина кинулась к двери, мимо Киры и Ромы, которые сверлили друг друга гневными взглядами. Мимо Сашки. Он стоял в дверях и дорогу ей уступать не собирался. Она оттолкнула его. Просто сильно толкнула в грудь, Воропаев отшатнулся, а Маша наконец выбежала из кабинета.
Пока бежала к туалету,  ей никто не встретился, обеденный перерыв ещё продолжался. Тропинкину душили рыдания, она вытирала слёзы, а когда оказалась в туалете остановилась и сквозь слёзы, в полный голос выругалась. На саму себя.
Что она ревёт? Вот что она ревёт, как школьница? Разве не этого она хотела? Чтобы Сашка увидел и понял…
Он увидел, вот только понял совсем не то. Она хотела доказать ему, что в её жизни есть мужчина, серьёзный и… не богатый, нет, а солидный. А что вышло? Она опять предстала перед ним в не лучшем свете. Опять она несерьёзная, взбалмошная девчонка, которая готова… на столе, в кабинете… И много ей не нужно, только пальцем помани…
Ну как так получается? Почему у неё всё наизнанку? Почему все умные мысли и решения приходят потом, когда уже поздно?
Что ей делать со своей дурной головой?
Дверь туалета открылась, и вошёл Александр. С потемневшим от злости лицом, челюсти крепко сжаты, даже желваки на скулах ходят. Маша увидела его и хотела спрятаться в туалетной кабинке, но не успела. Саша догнал её, больно схватил за плечо и оттолкнул от дверцы.
- Куда? – рыкнул он, а Маша буквально упала на маленький диванчик и вся сжалась под его взглядом. Слёзы катились, и она даже не пыталась их остановить, только размазывала ладошкой по щекам, и знала, что выглядит, наверное, просто ужасно – с разъехавшимся макияжем. Но сейчас это последнее, что её волновало.
Воропаев мерил шагами помещение туалета и зло зыркал на плачущую девушку. Потом не выдержал и воскликнул:
- Хватит! Прекрати рыдать!.. Дрянь!
- Ты не… не имеешь права… - икая, проговорила она.
- Не имею права? А что ещё тебе сказать? Ты долго думала-то? Хотя о чём это я? Когда ты вообще думала? Всегда дурой была! А теперь ещё и… - остановился и вперил в неё убийственный взгляд. – Залезла к Малиновскому на стол и ноги раздвинула! Что ещё нужно? На что ты надеялась? Что он такой придурок, что женится на тебе? Ты ведь этого хочешь?
- Замолчи! – Маша сорвалась на визг. – Я ненавижу тебя, понял? Ненавижу! Это ты всё!.. Сволочь…
Он ещё сильнее потемнел лицом и сжал кулаки.
- Мне плевать, поняла? Ненавидишь… на здоровье.
- Вот и оставь меня в покое! Какое тебе дело, к кому я на стол за… залезаю! – она всхлипнула и снова икнула.
- Какое дело?! – Саша подскочил к ней и схватил за руку, чуть повыше локтя. Вцепился, Маше стало больно, и от этого слёзы буквально брызнули из глаз. – До тебя мне нет никакого дела, - зашипел он. – Просто противно… что мать моего сына – шлюха!
Она на секунду словно окаменела, вытаращила на него глаза, похватала ртом воздух, а потом размахнулась и хотела дать Воропаеву пощёчину, но он вовремя перехватил её руку. Его пальцы просто с невероятной силой сомкнулись на её запястье, и Маша застонала.
Саша разглядывал её, видел, как она морщится от боли и, в конце концов, отпустил её руки. Разжал пальцы и посмотрел с пренебрежением, а потом вытер ладони о брюки.
- Сука.
Маша уткнулась лицом в свои колени и вздрагивала в судорожных рыданиях, а потом её плечи неожиданно затряслись. Саша поморщился.
- Не устраивай мне  цирк. Не пожалею!
А она вдруг выпрямилась, и он понял, что она смеётся. Это уже была истерика.
- Я шлюха. Шлюха! А ты? – Тропинкина посмотрела на него с кривой усмешкой. – Ты сам-то кто? Похотливый ублюдок и трус!
- Что?!
Она покивала, а в глазах загорелся мстительный огонь.
- Трус! Ты трус!
- Замолчи!
- Не затыкай мне рот! Ты не имеешь на это права! – она вытерла мокрые щёки и снова всхлипнула. – О сыне он вспомнил! Любящий папочка! Да чёрт бы тебя взял, Воропаев! Ты же этим так гордишься! Ты настолько любишь сына, что даже фамилию ему свою дать не можешь! Потому что ты трус!
Он так стремительно побелел, что Маша даже испугалась. С тревогой посмотрела на него, а Саша вдруг замахнулся на неё. Самым натуральным образом. Ей показалось, что у неё сердце остановилось. Вся сжалась, ожидая удара, от Воропаева этого можно было ждать, и думала, что уже избежать не удастся, но в следующий момент раздался громкий окрик Пушкарёвой, и они оба словно очнулись.
- Александр Юрьевич!
Голос Кати гулко отозвался от кафельных стен туалетной комнаты и Саша вздрогнул. Повернулся на голос, и его натурально перекосило.
- Выйди отсюда!
Катя холодно смотрела на него и даже не дрогнула под его взглядом.
- Выйдите отсюда сами. И успокойтесь. Хотите, чтобы вас кто-нибудь услышал? Сейчас люди с обеда пойдут.
Александр с шумом втянул в себя воздух и кинул бешеный взгляд на притихшую Машу.
- Не радуйся. Я с тобой потом поговорю.
Но прежде чем выйти, остановился перед Катей и смерил её надменным взглядом, от которого обычно люди падали замертво. Но Пушкарёва даже бровью не повела. Смотрела на него и ждала, когда он выйдет.
Дверью Саша о косяк шарахнул так, что та едва с петель не сорвалась. А Маша словно растаяла, мгновенно. Последние силы исчезли, и она снова уткнулась лицом в свои колени. И зарыдала.
- Маша, Маша, - Катя присела перед ней на корточки и стала гладить её по голове. – Прекращай, надо успокоиться. Нельзя сейчас плакать, слышишь?
Тропинкина отчаянно замотала головой и даже завыла. Катя вскочила и выбежала из туалета, чтобы принести ей воды. Пить её пришлось заставлять почти силком.
- Хватит реветь! – Кате даже прикрикнуть на неё пришлось.
- Он меня… шлюхой назвал, Кать!
Пушкарёва вздохнула.
- Я слышала.
Маша неожиданно замерла.
- Ты всё слышала, да? – тихо спросила она.
Катя замялась, а потом пожала плечами.
- Это не так уж важно, Маш. Я никому ничего не скажу. А сейчас… надо умыться и успокоиться. Скоро дамочки с обеда вернутся, хочешь, чтобы они видели тебя в таком состоянии?
Тропинкина всхлипнула и покачала головой.
- Вот и хорошо. Вставай.
Катя подвела её к раковине, смотрела, как Маша умывается, и всё это время успокаивающе гладила её по спине. А Тропинкина вдруг выпрямилась, смахнула капли с лица и хрипло проговорила:
- Не связывайся со Ждановым, Кать. Они из другого мира, а мы для них… не пара. И объяснить это явление никто не может. Не связывайся. Это очень больно и обидно. По опыту знаю… - из глаз снова потекли слёзы, а Катя закусила губу и обняла подругу. Маша сильно прижалась к ней. – Подруга по несчастью… - и горько усмехнулась.

25.

- Коля, ты меня нервируешь! – пожаловалась Катя, с раздражением наблюдая за тем, как Зорькин с дотошностью протирает лобовое стекло. – Мы поедем или нет?
- Поедем, - спокойно отозвался он, а потом поднял голову и посмотрел на подругу. – Что ты нервничаешь? Мы же не опаздываем.
Катя вздохнула.
- Я просто ужасно себя чувствую, - решила пожаловаться она. – Голова болит…
- Пить меньше надо, - без капли сочувствия, отозвался Зорькин, продолжая орудовать тряпкой. А Катя замахнулась на него сумкой.
- Вот почему ты такой гадкий? И почему я тебя терплю?
- Потому что ты меня любишь.
- Размечтался!.. Поехали, Коля.
- Сейчас, не торопи меня. Или ты хочешь ехать на грязной машине?
-  Я просто хочу ехать! – воскликнула Катя и даже ногой топнула. Коля как бы испуганно вытаращил на неё глаза, а потом засмеялся.
Во двор въехала машина, остановилась и коротко посигналила.  Катя посмотрела в ту сторону и на губах тут же появилась сначала недоверчивая, а потом радостная улыбка. Незаметно одёрнула пальто, расправила плечи и, не глядя на Зорькина, проговорила:
- Три своё стекло, Коля, а я поехала.
Он поднял голову и непонимающе посмотрел на неё.
- Куда ты поехала?
- С ним? – взволнованно выдохнула Пушкарёва, не спуская глаз с машины. – Хоть на край света… До вечера, Коля.
Он повернулся и тоже посмотрел на машину, затем покачал головой.
- Дура! – не очень громко, но достаточно выразительно сказал он вслед подруге, но она лишь отмахнулась, даже не обернувшись.
Катя никак не могла убрать с лица глупую, счастливую улыбку. Как ни старалась. Видела Андрея, который наблюдал за ней через стекло и тоже улыбался. Она готова была побежать к машине, уже позабыв о том, что вчера говорила Жданову, что не хочет никаких отношений между ними. А сейчас летела к нему, ноги, казалось, не касались земли. Катя заставила себя замедлить шаг и попробовала дышать глубже, чтобы не задыхаться, как влюблённая дурочка.
Жданов перегнулся через сиденье, чтобы открыть ей дверь, и Катя села в машину.  Села и медленно выдохнула, чувствуя, как сердце колотится где-то в горле.  Даже не посмотрела на Андрея.
А вот он на неё смотрел. Повернулся, облокотился на спинку сиденья и разглядывал Катю, а потом протянул руку и поправил  прядь волос, выбившуюся из строгой причёски.
- Голова болит? – тихо спросил он.
Катя кивнула. Андрей заулыбался шире.
- Папина дочка…
Она начала неумолимо краснеть под его взглядом и даже закрыла лицо руками. Жданов засмеялся и притянул её к себе. Обнял и опустил голову, уткнувшись носом за воротник её пальто.
- Андрюш, ехать надо. Вдруг папа выйдет?
Жданов осторожно погладил её по волосам, губы скользнули по щеке, но прежде чем коснулись губ, Катя отстранилась.
Он разочарованно вздохнул, но согласно кивнул.
- Да, конечно. Но мне было бы очень интересно познакомиться с твоим папой.
Катя удивилась.
- Зачем?
Андрей пожал плечами и обернулся, чтобы посмотреть в заднее стекло, прежде чем развернуть машину.
- Мне же интересно… что за человек воспитал такую замечательную дочку.
Катя заподозрила, что он над ней издевается, и возмущённо посмотрела.
- Почему ты всё время надо мной смеёшься?
- А почему ты всё время меня в этом подозреваешь?
- Потому что ты смеёшься!
Андрей взял её за руку и поднёс к губам.
- Я никогда над тобой не смеюсь. Запомни.
Они выехали со двора, а Андрей всё косился на Катю. Она видела, что он хочет что-то сказать, но не решается. Пару минут ждала, а потом сама спросила:
- Андрей, в чём дело?
Он как-то стушевался, даже пальцами по рулю побарабанил, потом кашлянул в сторону. Катя рассмеялась.
- Что?
- Боюсь, что как только я это скажу – ты пошлёшь меня далеко и надолго.
Катя от удивления даже рот приоткрыла.
- Это ты меня пугаешь или интригуешь?
Жданов призадумался, потом решил:
- Интригую.
- И?
- Ты хочешь, чтобы я рискнул?
- Я даже настаиваю, раз уж ты меня заинтриговал.
Он усмехнулся, но тянул. Катя стукнула его по плечу.
- Андрей!
- Могла бы и сама, между прочим, догадаться, - заворчал Жданов. – Или ты думаешь, что я железный? Я уже закипаю!
Катя отвернулась к окну и закусила губу, чтобы не разулыбаться совершенно глупо. Андрей говорил таким возмущённым тоном, что в пору было на самом деле застыдиться.
- Что ты отвернулась? Кать!
- В «Зималетто» надо было свернуть налево, - она пальчиком ткнула в стекло.
- Я не хочу ехать в «Зималетто»! – воскликнул он. – Я хочу, чтобы ты ответила на мой вопрос!
- Насчёт «железный»?
- Нет, она ещё и издевается! Мы едем или не едем?
- Сейчас? – поразилась Катя.
- Сейчас! Прямо сейчас!
Она немного испугалась его горячности.  Неуверенно пожала плечами.
- А нам на работу не надо? Нас ждут, наверное.
- Подождут, - отрезал Жданов. Он уже прилично злился, а Катины явные сомнения доводили его до крайности. – И вообще, я на тебя поражаюсь! Ты думаешь, о ком угодно, но не обо мне! Даже о Тропинкиной думаешь и беспокоишься больше!
- Она моя подруга, - рискнула Катя вклиниться в его гневный монолог.
- А я кто?
Пушкарёва вздохнула.
- Начальник.
Андрей как-то сразу сник, сильно сжал руль и поморщился.
- Не начальник… Не говори так. – Катя молчала, и он решил ещё выказать ей своё недовольство, хотя оно уже и заметно поутихло. – Срок моего воздержания перешёл уже все мыслимые границы! Тебя это не беспокоит, нет?
Катя, к его облегчению, улыбнулась.
- А должно беспокоить? – спросила она, но в голосе уже слышались игривые нотки.
- Ну всё, хватит, - Андрей протянул руку и попытался приобнять её. – Прости меня, у меня нервы сдают в последнее время.  Едем? – вышло несколько заискивающе.
Катя  вцепилась в ручки своей сумки, зажмурилась, смешно наморщив носик, а потом кивнула. Как в омут с головой кинулась.
Андрей рассмеялся, наблюдая за ней.
- Господи, Катька, ты такая!..
- Вот сначала подумай, прежде чем закончить фразу! – решила она предостеречь его, но с улыбкой.
Жданов даже ответить не смог, так его распирало от радости и гордости. Радость была вполне объяснима, а вот чувство гордости ставило в тупик.  Да и кем гордился? Самим собой? Что смог уговорить? Глупо.
Ведь дело было не в его даре убеждения. Правильно – это когда не он убедил, а она сама захотела поехать с ним.
Правильно было бы именно так.

-------------///------------

- У Андрея встреча?
Маргарита уже не в первый раз задавала этот вопрос, и Воропаева всё больше нервничала.
Ждановы-старшие прилетели два часа назад, Кира их встретила в аэропорту. Одна. Всё утро пыталась дозвониться до Андрея, но он как сквозь землю провалился. Его телефон не отвечал, на работе он так и не появился и, судя по недоумению Малиновского, тот тоже был не в курсе, в каком направлении исчез его друг закадычный.
Кира не находила себе места от беспокойства, хотя и знала, что ничего с ним не могло случиться. Он просто сбежал от неё. Она готова была в любую секунду сорваться, завизжать и затопать ногами от собственного бессилия, но при Ждановых надо было держаться. Улыбаться и делать вид, что всё хорошо, чтобы не волновать их. Но держалась она уже из последних сил.
Маргарита всё же заметила, что с ней что-то не так, потому что её взгляды становились всё пристальнее и проницательнее. И эта настороженность будущей свекрови сводила Киру с ума.
- Обычно он всегда старается нас встретить, - продолжала говорить Маргарита.
- Просто… в этот раз у него не получилось.
Жданова вгляделась в её лицо и вздохнула.
- Ты ведь меня обманываешь?
Они сели за столик и к ним сразу подошёл официант. Сделали заказ и Воропаева, после возникшей паузы, попыталась сменить тему.
- Может, надо было поехать с Пал Олегычем? Он, наверное, обиделся, что ему пришлось одному домой ехать…
- Не придумывай, Кирюш. Паша не очень хорошо переносит перелёты. Ему нужно отдохнуть, ему не до нас. А ты от ответа не уходи. Что-то случилось?
Кира  отвернулась от неё и судорожно втянула в себя воздух.
- Ничего… Ничего не случилось, Маргарита, правда…
- Где Андрей? Вы что, поругались?
- Нет, не ругались. И я понятия не имею, где он!
Маргарита нахмурилась.
- Что ты имеешь в виду?
Кира всё же решилась и призналась:
- Он опять сбежал от меня. Просто исчез – и всё. Я надеялась, что хоть в аэропорту встретимся, но он даже вас встретить не приехал.
- Надо же… - расстроилась Маргарита и с сожалением покачала головой. – А я надеялась, что у вас всё в порядке. Ведь скоро свадьба, Кира, а у вас опять проблемы!
Им принесли заказ, и на время пришлось прервать разговор. Кира принялась ложечкой разрушать красоту в своей тарелочке с десертом.
- Кира, не молчи, - попросила Жданова. – Что у вас происходит? Вы всё-таки поругались?
- Да нет… Это самое ужасное.  Мы с ним не ругаемся… потому что не разговариваем. Маргарита, кажется, он передумал на мне жениться!
Жданова поставила чашечку с кофе на блюдце и удивлённо посмотрела на Киру.
- Как это передумал, Кирюша? Быть такого не может!
- Почему вы так думаете?
- Да потому что! Всё уже решено, Андрей не может просто перехотеть! Он не настолько ветренен!
- А может, дело не в ветрености, а в том, что он просто не хочет? Жениться на мне не хочет!
- Кира, прекрати себя накручивать! Ты преувеличиваешь. Андрей просто нервничает перед свадьбой, этого следовало ожидать…
- Это я нервничаю, Маргарита, - воскликнула Кира. – А он совершенно спокоен, и на меня ему наплевать. И вчера он мне это продемонстрировал.
- А что случилось вчера?
Кира помолчала, собираясь с мыслями, нервно оглядела зал ресторана, а потом посмотрела на Жданову очень серьёзно.
- Маргарита, мне нужен ваш совет, я в растерянности. Такого раньше никогда не было!
- Ты меня пугаешь. Что у вас происходит?
- Да ничего не происходит, в этом-то и дело!  Маргарита, - Кира до предела понизила голос, - он со мной не спит.
Жданова поперхнулась кофе и закашлялась. Начала обмахиваться салфеткой и удивлённо посмотрела на Воропаеву.
- Что?
- Совсем, понимаете? Такого никогда не было. Мы столько лет вместе, столько всего было, но на… постели это никогда не отражалось, а то, что происходит сейчас… Я просто в растерянности!
Маргарита прекратила обмахиваться и призадумалась.
- А ты не преувеличиваешь?
- Нет! Уже месяц. Как из Египта вернулся.  Даже поцелуй приходится  вырывать у него едва ли не силой! Не говорит со мной, всячески избегает, словно боится, что я на него наброшусь и изнасилую! Что мне делать?
Маргарита вздохнула.
- Я тоже в растерянности, Кира… Вы, правда, не ругались?
Воропаева пожала плечами.
- Нет. Не было никакого скандала, он просто меня отодвинул от себя.
Жданова с прищуром посмотрела на неё.
- Думаешь, у него кто-то появился?
Кира пожала плечами и отодвинулась, посмотрела в окно.
- Я думала об этом… сначала. Стала присматриваться к нему внимательнее… Но он весь последний месяц живёт, как отшельник. С работы – домой, утром – на работу. Я специально звонила ему вечером на домашний номер – он всегда оказывался дома! Но что-то с ним происходит, я же чувствую!
- Тебе нужно с ним поговорить, - решительно заявила Маргарита. – Надо всё выяснить…
Кира печально посмотрела на неё и покачала головой.
- Нет… я боюсь.
- Чего боишься?
- Того и боюсь. Мне кажется, что если я с ним заговорю… о нас, то он воспользуется шансом… - у неё голос сорвался. – Бросит меня.
- Глупости говоришь! Андрюша тебя любит!
- Я в этом уже не уверена…
- А вчера что случилось?
Кира взяла бокал с водой и сделала несколько жадных глотков.
- Он пригласил меня на ужин… То есть, у нас была деловая встреча, а после мы решили остаться и поужинать вдвоём. Я так обрадовалась! Андрей был в хорошем настроении, такой спокойный, как раньше! Я даже вздохнула с облегчением, решила, что кризис миновал, а он…
- Что? – нетерпеливо поинтересовалась Маргарита.
Кира развела руками и горько усмехнулась.
- Сбежал. Придумал какую-то глупую отговорку про позабытый в кабинете телефон, пообещал приехать ко мне  через полчаса, и пропал. И до сих пор его нет.
- Как нет? – перепугалась Жданова. – Кира! А если с ним что-то случилось?
- Ничего не случилось. Он позвонил мне в половине первого ночи и сообщил, что он дома. Сказал, что утром приедет на работу.  И извинялся. Извинялся! Я его так ждала, всё сделала, как он любит, а он… не приехал. Просто бросил меня!
- Кира, успокойся, - попросила её Маргарита, но Воропаева всё-таки заплакала. Начала поспешно вытирать слёзы, чтобы никто из посетителей  ресторана, сидящие за соседними столиками, не успели ничего заметить.
- Это просто ужасно… За что он так со мной? Я же его люблю.
- Не плачь, - Маргарита взяла её за руку и слегка сжала ладонь. – Мне кажется, что ты преувеличиваешь. Андрей, скорее всего, просто испугался.  Свадьба всё ближе, вот он и занервничал.  И очень сильно.
Кира только плечами пожала и всхлипнула.
- Я не знаю… Я боюсь его потерять, Маргарита. Я так ждала этой свадьбы, вы же знаете! И опять откладывать? Я не смогу.
- Не паникуй! Я поговорю с ним. Но и ты… сделай что-нибудь!
- Что?
- Ну… Кирюш, я думаю, тебе лучше знать. Вы с Андрюшей столько лет вместе…  Придумай что-нибудь, что ему понравится. Удиви. Мужчины это любят.
Кира горько усмехнулась.
- Я вчера  хотела… его удивить. А он?
- Значит, попробуй ещё раз! Не слишком ли быстро ты впала в уныние?
Воропаева кивнула.
- Да, конечно… Я для него всё сделаю, Маргарита! Я его люблю, больше всех на свете!
- Я знаю, девочка. Вот и не сдавайся.
Кира кивнула.
- Да… я сделаю все, что в моих силах. Он же меня любит… По-другому быть не может.

--------------///-------------

- Андрюш.
- У?
- Не спи.
Он открыл глаза и стал старательно таращиться на белый потолок.
- Я не сплю.
Катя вздохнула.
- Спишь.
- Ну чего ты? – Жданов перевернулся на бок и прижал девушку к себе. – Что тебе не нравится? – и пощекотал её. Катя засмеялась и стала выворачиваться из его рук.
- Перестань!
- А ты перестань грустить! Я совсем не этого хотел.
- Я не грущу, просто не совсем понимаю, как жить дальше.
Андрей поцеловал её в висок.
- А ты не думай, ты просто живи. И желательно рядом со мной.
- Я всегда говорила, что у тебя всё слишком просто… Это квартира Малиновского? Та самая?
- Что значит – та самая?
- Ну как же? – Пушкарёва перевернулась на живот, чтобы можно было посмотреть ему в лицо. – Та самая квартира,  о которой легенды ходят!
- Выдумщица ты, - легко отмахнулся Андрей и с хрустом потянулся. – Легенды какие-то… Не слушай сплетни, Кать.
- Да какие уж тут сплетни! ООО «Мотель», так кажется?
Жданов удивлённо посмотрел на неё, а затем нахмурился.
- Я женсовет уволю. Сплетницы чёртовы!
- А причём здесь они? Это вы с Романом Дмитричем постарались. Нечего с больной головы на здоровую валить.
- Катька! – возмутился Андрей, а она рассмеялась. Потом обняла его и поцеловала в плечо. Закрыла глаза и на несколько секунд замерла.
Он повернулся и оказался сверху. Посмотрел в её лицо и прикоснулся губами к кончику её носа, а потом потёрся своим носом о её. Катя открыла глаза и заставила себя улыбнуться. Андрей от этой натужной улыбки только вздохнул.
- Ну что ты, маленькая? Всё хорошо будет.
Она покачала головой.
- Не такая уж я и маленькая и в твоё враньё не верю. Не будет ничего хорошо.
- Скажи, что мне сделать? Я не знаю, как отменить… эту дурацкую свадьбу! – Он сел на постели и взъерошил волосы.
Катя осталась лежать, недоверчиво глядя на Жданова. Точнее, на его спину. Он что-то ещё пробубнил себе под нос и тяжело вздохнул, а плечи понуро опустились. Ей стало его жалко. Хотя это было неправильное чувство. Сейчас пожалеть надо было Киру, а не Андрея. Он опять готов был решать свои проблемы, не оборачиваясь на других, в этот раз на невесту. Ему не хотелось идти под венец, и он судорожно пытался найти выход.
И она, Катя, была здесь совершенно не причём, она даже не старалась обнадёживать себя подобными мыслями. Ну не хочет он жениться! Не хочет. Не из-за неё же? Это слишком невероятно. Он просто не хочет прощаться со своей свободой.
Ему хочется вновь почувствовать себя вольным ветром – с ней или с другой, не так важно. Главное, без штампа в паспорте.
Пушкарёва  тоже села, прислонилась спиной к деревянной спинке кровати и прижала к груди одеяло.
- Ты не можешь её отменить, и ты это прекрасно знаешь.
- Знаю, - кивнул он. – Но не понимаю – почему. Я ей должен, да?
- Не задавай мне глупые вопросы. Ты лучше меня всё знаешь.
Он всплеснул руками и зло хохотнул.
- Да, должен! Должен! Благодаря ей – я  президент. И мне об этом постоянно напоминают! Но жениться из благодарности… это слишком!
- Раньше ты об этом не думал, - тихо заметила Катя.
Он передёрнул плечами и пренебрежительно фыркнул.
- И что? Раньше меня всё устраивало!
Катя усмехнулась, поражаясь его логике.
- Ах вот как! Тебя устраивало, и ты наобещал ей!.. Кира с детства мечтала стать твоей женой!
Жданов обернулся и пристально посмотрел на неё.
- Откуда ты это взяла?
Катя от его взгляда покрылась мурашками. В первый момент испугалась, что сболтнула лишнего, но быстро взяла себя в руки. Пожала плечами.
- А что, разве это не так?
Андрей кивнул.
- Так, но это к делу не относится.
- А по-моему, как раз это и относится. Ты же сам её обнадёжил, Андрей! Ты же всё знал с самого начала, как она к тебе относится, но тогда тебя это не смущало, тебе нужно было добиться своего, а теперь расстраиваешься из-за того, что приходится выполнять свои обещания!
Жданов вытаращил на неё глаза и возмущённо хватал ртом воздух.
- Ты что говоришь-то?
Катя уже успела раскаяться, что наговорила ему такого, но правда есть правда. И, кажется, до сих пор эту правду ему никто в глаза так и не сказал. А Андрей разозлился.
Она встала на постели, кое-как завернулась в простыню, прошла по кровати мимо Жданова и спрыгнула на пол.
- Кать, ну что ты?
- Не вини её ни за что, Андрей. Она ни в чём не виновата. Это ты довёл эту ситуацию до предела, а теперь ищешь виноватого. В том, что когда-то не осмелился сказать всем правду.  Что жениться ты на ней не хочешь!
Он смотрел на неё очень внимательно, молча выслушал, а потом проговорил:
- Откуда ты взялась на мою голову?
Ей почему-то показалось это очень обидным. Выпрямилась и на пару секунд замерла в скорбной позе, сжимая на груди края простыни. Поджала губы, потому что они обиженно задрожали, а показывать своё состояние Жданову совсем не хотелось. Собралась отвернуться и уйти в ванную, но Андрей рывком подался к ней и схватил в охапку. Усадил обратно на постель и обнял, прижав спиной к своей груди.
- Куда ты опять собралась? Опять сбегаешь?
Она вздохнула, сделала вялую попытку освободиться от его рук, но вскоре сдалась.
- Я не понимаю, чего ты от меня хочешь, - пожаловалась Катя. – Я не понимаю, чего ты вообще хочешь. Ты меня сбиваешь…
- Правда? – Андрей чуть отклонился назад и увлекая её за собой, попытался расцепить Катины руки, которые всё ещё сжимали простыню на груди. – Руки убери, - шепнул он. Гладил её тело, а Пушкарёва продолжала сокрушаться, стараясь на его действия внимания не обращать, но руки опустила, как он просил.
- Ты же на ней всё равно женишься… А я буду тебя ждать?
- Будешь, - выдохнул он с улыбкой, а Катя покачала головой.
- Не буду. А знаешь почему? Потому что мне это не нужно. Я не буду любовницей женатого начальника.
- А неженатого?
- Тебе это не грозит.
- А я сделаю так, что ты без меня не сможешь.
Она всё-таки улыбнулась.
- Это как?
Жданов отбросил в сторону скомканную простыню и повернул Катю  к себе лицом.
- Я сделаю так, что ты будешь думать только обо мне, - поцеловал, - хотеть только меня, - снова поцеловал, - забудешь обо всём на свете, - ещё один поцелуй.
- Мы не должны были встретиться, ты хоть  это понимаешь? Мы мешаем друг другу жить.
Андрей поднял голову и посмотрел  Кате в глаза.
- А ты бы хотела жить без меня?
- Я не знаю, - честно призналась она. – Но иногда мне кажется, что лучше было бы так. Ты уйдёшь совсем скоро, в другую жизнь, а я останусь совсем одна… - Катя всё это говорила еле слышно, шептала не совсем разборчиво, чувствуя, как губы Андрея прокладывают дорожку к её груди. – Что мне тогда делать?
- Я хочу тебя, а не её. – Жданов вдруг хохотнул. – Катя Пушкарёва, ты свела меня с ума…
Она улыбнулась и погладила его по щеке. Он ведь этого хотел, ждал от неё именно улыбки, наверное, радостной и счастливой. Конечно, он ведь признался ей в том, что она свела его с ума. Она! Катя Пушкарёва!  Серая мышка, секретарша, которую никто никогда не замечал и не говорил ей, что она красивая и что может вызывать у мужчины желание, тем более сильное и сводящее с ума…  Она должна гордиться, что дождалась таких слов от самого Андрея Жданова. А ей реветь хочется.
Прижалась к нему, к его обнажённому телу, а когда Андрей поцеловал её, со всей страстью ответила на поцелуй.
А может они все такие? Мужчины, в смысле. Вот такие нерешительные в самых главных вопросах, сомневающиеся в своих чувствах. Что с этим делать?
Она переступила через себя ради него, а ведь клялась, что больше никогда и ни за что его к себе не подпустит. А он улыбнулся, умело к ней подластился и вот она уже с ним, в этой сомнительной квартире. Мучается угрызениями совести и тает от счастья и наслаждения. А что дальше?
Дальше свадьба Андрея с Кирой, его медовый месяц с Кирой и семейная жизнь с ней же. А она, Катя, останется в своей каморке в полном одиночестве и отчаянии. И даже отдельного кабинета ей теперь, по всей видимости, не достанется.
Ей вообще ничего не достанется. Андрей Жданов принадлежит Кире Воропаевой. Это было решено ещё давно, десять лет назад, а может и раньше. И не ей, Кате Пушкарёвой, пытаться это изменить. И пусть Жданов жениться не хочет, но он женится, чтобы удержать власть и порадовать родителей. А хотеть он может кого угодно, даже её. Но никаких прав на него у Кати никогда не появится.
Лучше бы он её не хотел. Так было бы проще. Она бы с собой справилась, а вот с его желанием справляться не может, не выдерживает.
И всему этому находится одно-единственное решение.
Надо увольняться. Скоро Новый год. Самое время начать новую жизнь.

27.

К Воропаеву Маша опоздала, причём сделала это намеренно. Знала, что её непунктуальность  неизменно выводит его из себя и пока злится, он наверняка растеряет  половину заранее заготовленных  речей. А этого она и хотела, чтобы не сидеть перед ним с видом ученицы и не выслушивать нравоучения.  Пусть позлится. В таком состоянии, он больше похож на нормального человека.
В этой квартире она была всего раз, Александр купил её около года назад  и в гости Машу не звал.  Если только  для серьёзного разговора. Случился он за это время всего лишь раз, около полугода назад, и Маша в тот момент так на Воропаева злилась, что даже толком квартиру  не посмотрела. Потом из-за этого расстроилась, но Сашка её больше не приглашал.
А вот сейчас выдалась возможность. Главное, не начать с ним сразу ругаться, а то он  её выставит, и она опять своё любопытство не удовлетворит.
Как только Маша вошла в подъезд, к ней навстречу вышел охранник и сообщил, что Александр Юрьевич её уже ждёт. Тропинкина кивнула, мысленно посетовав над любовью Воропаева пускать людям пыль в глаза.
В лифте достала из сумочки зеркальце и стала придирчиво разглядывать своё отражение, выискивая изъяны в своём макияже. Подкрасила губы, облизала их, чтобы они выглядели более соблазнительно, а затем спрятала зеркальце и расстегнула пальто. Поправила вырез на кофточке. Потом бюстгальтер.  Снова запахнула пальто. Волновалась так, словно перед первым свиданием с принцем Уэльским.
А ведь Воропаев далеко не принц!
Она даже в дверь позвонить не успела, как та распахнулась, и на пороге возник мрачный Воропаев.
- Ты опоздала на тридцать две минуты, - каменным голосом возвестил он.
Маша в первую секунду растерялась, но потом легко пожала плечами.
- Я стараюсь. В прошлый раз опоздала на сорок три. Насколько помню.
Александр недовольно пожевал губами, но больше ничего не сказал. Отошёл от двери, пропуская девушку в квартиру.  Она вошла, а сама украдкой  приглядывалась к нему.  В домашних джинсах и футболке увидеть его, ей удавалось теперь крайне редко. Обычно он носил строгие костюмы и лишь  иногда позволял себе обойтись без галстука. А вот таким домашним она не видела его уже давно. Сердце поневоле ускорило бег, и Маша заставила себя отвести глаза.
Всё-таки кое-что не меняется, несмотря на годы. Например, её волнение от его близости так и не пропало. Как на первом свидании волновалась, так и сейчас.
Скинула пальто на руки Воропаеву, а сама начала осматриваться. Посмотрелась в зеркало, ещё раз быстро облизала губы, а после развернулась и стала с интересом рассматривать  картину на стене. Обнажённая женщина, с пышными формами и головой странно квадратной формы, и огромными голубыми глазами.
Маша нахмурилась.
- Где ты взял этот ужас?
Воропаев с интересом наблюдал за ней, потом мстительно усмехнулся.
- Это зеркало.
Она не сразу поняла, что он имеет в виду, а когда поняла – вспыхнула.
- Дурак! – и пошла в комнату. А Саша довольно рассмеялся ей в спину.
Квартира была шикарная, но тёмная. Маша с неудовольствием рассматривала тёмные тяжёлые портьеры и массивную люстру на потолке.
- Что ты морщишься? – заинтересовался Воропаев, а Маша покачала головой.
- У тебя дома всегда, как в пещере, - не стала скрывать своё мнение Тропинкина. – Всё тёмное и громоздкое.
- Эксперт пришёл, - пренебрежительно фыркнул Саша.
- Ты хоть бы шторы раздвинул!
- Отстань! Мне так нравится!
Она вздохнула.
- Как хочешь…
- Вот именно! Выпьешь?
- Ты меня пить пригласил?
Он замер с бутылкой коньяка в руках и зло посмотрел на Машу.
- А ты пришла действовать мне на нервы?
- Я вообще не знаю, зачем пришла. Это ты меня позвал.
Саша налил себе коньяк, поднял рюмку и посмотрел напиток на свет и только после этого обернулся на Машу.
- Я же тебе сказал – поговорить о Егоре.
Она кивнула и села на диван. Отложила сумку и принялась расправлять на коленях юбку.
- Давай поговорим… Что не так?
Он неожиданно разозлился.
- Вот почему ты всё воспринимаешь в штыки? Я просто хочу поговорить о будущем сына!
- А-а! – глубокомысленно протянула Маша.
Саша стукнул кулаком по барной стойке.
- Прекрати!
Она внезапно загрустила  и вздохнула.
- Хорошо.  Говори и я пойду.
- Что это ты заторопилась?
- А чего мне здесь сидеть, время с тобой терять?
- Вот значит как. Разговоры о сыне для тебя – потеря времени?
- Нет, разговоры с тобой. У меня сегодня ещё встреча… очень важная. И опоздать туда я не хочу.
Воропаев залпом выпил коньяк и со стуком поставил пустую рюмку на стойку.
- Ко мне опоздать, значит, можно, а к какому-то там мужику нельзя? Или это опять Малиновский?
Маша невозмутимо пожала плечами и оправила на груди оборки кофточки. И спросила:
- А что ты нервничаешь?
- Я не нервничаю!
- Ты кричишь. А раз ты кричишь – значит, нервничаешь.
Саша медленно выдохнул, потом зло усмехнулся.
- Нашла себе… Романа Малиновского! Котяра мартовский! Да ты для него одна из миллиона!
- А я за него замуж и не собираюсь, - пожала она плечами. – Зато он симпатичный и с ним весело!
Воропаева даже перекосило немного.
- А тебе ведь главное, чтобы весело, да?  Когда ты только повзрослеешь?
- А что ты мне претензии предъявляешь? – решила обидеться Маша. – Я, между прочим,  свободная женщина!  С кем хочу, с тем и встречаюсь!
- У тебя ребёнок дома! – рыкнул он, а Тропинкина нахально  усмехнулась.
- У тебя тоже! Но это не мешает тебе жить так, как тебе хочется! Крутить романы направо и налево! Стыдишь меня из-за Малиновского, а сам? С Клочковой связался! Тьфу! – Маша  пренебрежительно скривилась.
- Причём здесь Клочкова?
- Не причём, - согласилась Тропинкина. – Как и Малиновский. К тому же, встречаюсь я не с ним.
- А  с кем?
Маша удивлённо посмотрела на него.
- Какое тебе дело, Воропаев? Что ты лезешь в мою личную жизнь? Тебя это не касается. В конце концов, не вечно же мне по тебе страдать! Всё прошло, слава Богу. Надо жить дальше, - проговорила всё это на одном дыхании и отвернулась от него.
Саша смотрел на неё некоторое время в растерянности, потом тоже отвернулся и вздохнул.
- Ладно… что я хотел тебе сказать… Тебе не кажется, что уже пора начинать задумываться об образовании Егора? О школе. Надо решить, где он будет учиться, чтобы действовать планомерно…
Тропинкина фыркнула.
- Я об этом ещё не думала.
- Конечно, ты ещё не думала! – разозлился Саша, окинув её красноречивым взглядом. – Тебе ведь некогда!  Тебе надо устраивать личную жизнь!
- Саш, ему пять лет! Какая школа? Подойдёт время, тогда и подумаем!
- Ты безответственная! И к ребёнку так же относишься! Ты хоть понимаешь, что это такое – найти хорошую школу? Чтобы он получал те знания, которые ему необходимы, а не которые прописаны в школьной программе для всех!
Маша нахмурилась.
- Это какие такие знания?
- Например, иностранные языки! Без должного знания языков, его ни в одну школу, например, в Англии, не возьмут, там очень строго с этим. Об этом сейчас уже надо думать!
Тропинкина смотрела на него, приоткрыв рот от удивления.
- В Англии?
- Я сказал – например.
Она потрясла головой.
- Ты с ума сошёл? Ты хочешь отправить ребёнка за границу?
- Не сейчас же! Лет через пять-шесть. Но к этому надо готовиться!
- Забудь об этом! Я никуда своего ребёнка не отпущу!
Он раздражённо вздохнул.
- Маша, ты хоть понимаешь, что я тебе говорю? О будущем сына!
- Будущее моего сына – рядом со мной! – Отчеканила она, а потом начала возмущаться. – Придумал! Отправить ребёнка неизвестно куда, одного! Он будет учиться в Москве и жить дома!
- Он будет учиться за границей! – рявкнул Воропаев. – И получит самое лучшее образование, которое возможно! Неужели ты не понимаешь, дурёха, что это его будущее?
Маша вскочила и в гневе топнула ногой.
- Не смей меня оскорблять! Я никуда своего ребёнка не отпущу! Это тебе всё равно, ты с ним не живёшь, ты приходящий папа! Игрушками завалит и думает, что этим отцовский долг выполняет! А ребёнка, между прочим, ещё воспитывать надо, ему отцовский авторитет нужен, которого у него нет! И не предвидится! А любящий папа ещё и сбагрить его решил на попечение каким-то английским снобам!
Воропаев страшно вытаращил на неё глаза и начал задыхаться от возмущения. А потом замахал на неё руками.
- Замолчи! Ты как говорить начинаешь – тебя не остановишь! Что ты кричишь?  Ты сначала головой-то подумай, а то что угодно готова сделать, лишь бы мне наперекор!  Для кого я всё это делаю, чёрт возьми?  Для кого я деньги зарабатываю? Всё для сына!
- Лучше бы ты ему свою фамилию дал! – не удержалась Маша от упрёка. – А то – мой сын, мой сын!.. А какой он твой? Где это написано?
- Опять ты об этом! Тебе какая-то бумажка важнее, чем моё к нему отношение!
- Да, важнее! – воскликнула она. – Ты может быть… женишься, у тебя другой сын родится, который по закону будет Воропаевым! И что тогда с Егором будет?
- Не говори ерунды! Что ты пьесы сочиняешь? Женишься, сын… У меня есть сын и мне этого вполне достаточно!
- А ему достаточно? Встреч несколько раз в месяц и телефонных разговоров по вечерам?  А он ведь взрослеет, Саша, и ему нужно всё больше внимания! Отцовского внимания. Одними деньгами ты ничего не решишь! Да и я…
- Что ты?
- Что, что! – возмутилась Маша. – Ты что же думаешь, что я буду всю жизнь по тебе убиваться? Я тоже хочу нормальную семью. Нормального мужа! А не так!.. когда на тебя найдёт раз в год! Хочу, чтобы мой сын понял, что бывают нормальные семьи, с мамой и папой! А ты ему этого дать не можешь!
- А кто может? – всерьёз заинтересовался он, кипя от возмущения.
- А это не твоё дело! Вот возьму и выйду замуж!  И у моего ребёнка появится постоянный отец, а не приходящий! И ты с этим даже сделать ничего не сможешь! Потому что ты – прочерк в его свидетельстве о рождении!
Маша шлёпнулась обратно на диван, сложила руки на груди  и насупилась. Саша стоял перед ней – напряжённый, руки сжав в кулаки. Сверлил Машу тяжёлым взглядом, но она гордо от него отвернулась.
Он медленно обошёл диван, встал у Маши за спиной и наклонился к ней. Тропинкина насторожилась, хотела отодвинуться, но было уже поздно.  Руки Александра  легли на её плечи и медленно двинулись к шее.
- Значит, я – прочерк? – угрожающе  проговорил он.
Она дёрнулась, но его ладони обхватили её шею, и Маша затихла.
- Не прочерк, - пробормотала она. – Ты дурак.
- Нет, ты сказала – прочерк, - настаивал он, поглаживая пальцами её шею. Вроде бы нежно, но у Маши от этой ласки дрожь по позвоночнику пробежала.  Она кашлянула и от этого ещё явственнее почувствовала Сашины пальцы, обхватившие её горло. С трудом удалось успокоить дыхание, и решила играть по его правилам.  Откинула голову назад, на спинку дивана и смело посмотрела в лицо Воропаева.
- У меня останутся синяки, - спокойным голосом проговорила она. – Что я буду всем говорить? Что с мужем повздорила? Так у меня его нет…
Саша задумчиво хмыкнул, разглядывая её губы.
- А что ты обычно говоришь?
- Ничего… Синяки у меня остаются только после общения с тобой…
Его губы скривились в усмешке, он ещё погладил её шею, а Маша закрыла глаза и улыбнулась.
- А тебе это нравится, - выдохнул он, наклоняясь к ней ещё ниже.
- Так я и не спорю, Саш…
Воропаев хмыкнул и убрал руки. Маша открыла глаза и глубоко вздохнула. Захотелось потереть шею, но она сдержалась. Искоса поглядывала на Воропаева, а он привалился к стене и нахально разглядывал её.
Она снова вздохнула – очень глубоко, отчего грудь соблазнительно приподнялась – и выразительно посмотрела на часы.
- Мне пора, - проговорила она, поднимаясь. – Меня ждут.
По его губам скользнула ухмылка, и он равнодушно пожал плечами.
- Иди, я тебя не держу. Пламенный привет Малиновскому.
Маша обиженно посмотрела на него.
- Что ты пристал к Малиновскому? Я же сказала!..
- Ну не Малиновскому, - безразличным голосом проговорил он. – Кому-то другому.
Она открыла рот, очень хотелось сказать ему в ответ что-нибудь столь же обидное, но в голову, как назло, ничего подходящего не приходило, и она окончательно расстроилась.  Посмотрела на Сашу, встретила его насмешливый взгляд, и он её словно обжёг. Схватила с дивана свою сумку и решительным шагом покинула гостиную.  В прихожей накинула на себя пальто и стала крутить дверные замки, зло дёргая за ручку.
- Тебе помочь? – вежливо осведомился Воропаев, с усмешкой наблюдая за ней.
- Обойдусь, - огрызнулась она. Дверь, наконец, удалось открыть, и Маша выскочила из квартиры. Оглянулась, хотела ещё раз выразительно посмотреть на Воропаева, посмотреть с вызовом, чтобы он не думал, что её очень сильно задело его безразличие, но когда обернулась, дверь уже захлопнулась.
Обидно стало ужасно, до слёз. Постояла на площадке,  среди кадок  с искусственными фикусами, а потом стала медленно спускаться по лестнице, даже не вспомнив о лифте. Спустилась на один пролёт вниз и присела на подоконник.
Довыпендривалась. Свидание у неё! Вот Сашка её и выставил.
И зачем, спрашивается, наряжалась с особой тщательностью, красилась больше часа? Кому всё это нужно?
А теперь ещё и слёзы!.. и весь макияж, все старания насмарку!
- Ненавижу, - всхлипнула она, вытирая слёзы.
Наверху хлопнула дверь, и на лестнице появился Воропаев. Маша отвернулась от него к окну и опять всхлипнула.  Он, кажется, усмехнулся и стал неспеша спускаться. Подошёл и потянулся к ней, но Маша оттолкнула его руки.
- Не трогай меня… Я тебя ненавижу, ты меня всегда обижаешь. Я всегда всё делаю не так… А я вот такая – невоспитанная и необразованная!
- И взбалмошная, - подсказал Саша, а Тропинкина ещё больше разозлилась.
- Какая есть! Тебя не касается!..
Он вдруг улыбнулся и снова потянулся к ней, отвёл её руки, когда она хотела его оттолкнуть. Наклонился к её губам.  Маша хотела отвернуться, но Воропаев удержал её за подбородок. А сам медлил, не целовал. Она с ума сходила от нетерпения, а Саша лишь смотрел на неё и не шевелился. Маша чувствовала его горячее дыхание, дёрнула его за футболку, а он шепнул:
- Хорошо пахнешь.
- Твои любимые, - чуть обиженно проговорила она в ответ.
- Я знаю, - кивнул он и, наконец, поцеловал.
Маша прекрасно знала, чем всё это закончится, такое уже бывало не раз. Когда тоска забивает настолько, что все обиды и принципы отодвигаешь на второй план. Одна ночь, когда можно позволить себе всё, а на утро он скажет что-то вроде: «Ты же умная девочка, ты сама всё понимаешь».  После такого она начинала ненавидеть его ещё больше, ругала себя, ведь всегда заранее знала, что так всё и будет, но оттолкнуть ни разу не смогла.
Воропаев был проклятием, отравой, которую невозможно было вытравить из себя. Говорит ему, что забыла, что ничего не чувствует, а сама бросает всё и бежит по первому его зову. Где бы взять столько сил, чтобы выкинуть его из головы и сердца раз и навсегда? Чтобы влюбиться, наконец, в кого-нибудь другого. Пусть не столь сильно и страстно, как в него, но влюбиться.
Маша открыла глаза, продолжая отвечать на поцелуй, и посмотрела на Сашу. На тёмно-каштановую чёлку, густые брови… Обняла его за шею покрепче и закинула голову назад, чтобы ему было удобнее её целовать.  Воропаев навалился на неё, и Маше пришлось прижаться спиной к оконному стеклу. А он целовал её с таким упоением, до боли прижимаясь губами к её губам, словно и, правда, скучал по ней. Она любила думать именно так. Что он по ней скучает.
Несколько минут они целовались, позабыв обо всём, а потом зашумел лифт, и на этаже ниже послышались оживлённые голоса. Потом кто-то удивлённо присвистнул.
- Александр Юрьевич, развлекаешься? – раздался весёлый мужской голос  снизу.
Саша оторвался от неё и обернулся через плечо, посмотрел на ухмыляющегося мужчину в длинном кашемировом пальто. И показал тому кулак.
- Пойдём, не зачем спектакль устраивать, - негромко проговорил Воропаев и потянул Машу за руку. Она едва успела сумку с подоконника схватить, и побежала за ним по ступенькам.
Саша запер дверь, а потом помог Маше снять пальто. И сразу притянул её к себе.
- Останешься?
- Что ты спрашиваешь?
- А как же твоё свидание?
- Ну какое свидание, Саш? Нет никакого свидания… – Маша обняла его за шею и поцеловала за ухом, потом ещё раз. Он улыбнулся и сунул руку под её кофточку, погладил по спине. – Я с тобой хочу… - прошептала она.
В гостиной он усадил её на диван, и Маша с улыбкой наблюдала за тем, как он присел перед ней на корточки и начал расстёгивать молнию на её сапоге. Погладил по коленке, наклонился и поцеловал. Снял сапог и откинул его в сторону. Принялся за другую ногу, тоже для начала поцеловал в коленку и расстегнул молнию. А потом закинул её ноги себе на плечи. Маша сползла на диване вниз и захохотала.
Смех угас в один момент. Встретила Сашин взгляд и замолчала, затем выпрямилась. Села ровно, а Воропаев потянул её на пол. Следующий поцелуй был совсем другим, спокойным и неторопливым, потом опустил голову ниже. Маша погладила его по волосам и прижала его голову к своей груди. Закрыла глаза, наслаждаясь его прикосновениями.
В квартире было очень тихо, только большие напольные часы отрывисто тикали. Маша смотрела в потолок, глаза не закрывала, а когда Саша поднимал голову, чтобы посмотреть на неё, улыбалась. Воропаев снял через голову футболку, навис над ней и долго смотрел, потом почему-то шёпотом спросил:
- О чём ты думаешь?
Она покачала головой и погладила его по плечам.
- Твой ковёр колется, - шепнула она в ответ с лёгкой улыбкой.
Он легко поднялся и подал ей руку. Помог встать и прижал к себе. Маша оглянулась и увидела на ковре свою кофточку, а чуть в стороне бусы. Воропаев целовал её лицо, прижался губами к её губам, а она обняла его за шею и запустила пальцы в его волосы.
Его кожа была горячей и сухой, Маша прижималась к нему как могла сильно, щекой тёрлась о его плечо, и этим Воропаеву основательно мешала её раздевать. Оказавшись в спальне, она начала с интересом оглядываться, чем привела Воропаева в раздражение. Он звонко шлёпнул её по ягодицам и посмотрел чуть возмущённо.
- Ну в чём дело?
Маша вздохнула и смешно помотала головой.
- Ни в чём… - поцеловала его и улыбнулась. – Я тебя люблю. – Его лицо недовольно вытянулось, и она поспешила его успокоить. – Это я так… Я просто соскучилась, не слушай меня. – Погладила его груди, потом руки медленно спустились вниз и расстегнули пуговицу на его джинсах.
Саша внимательно наблюдал за тем, как меняется её взгляд, затуманивается, убрал её руку, которая смело двигалась вперёд и толкнул Машу на постель. Сам снял джинсы, а Маша тем временем расстёгивала юбку. Воропаев ждать не стал, просто дёрнул юбку на себя и откинул на пол. И на пару секунд замер у кровати, уперев руки в бока, посмотрел насмешливо, а Тропинкина с вызовом встретила его взгляд. Он рассмеялся, весьма довольно.
- А я по тебе скучал, - порадовал он. – Только прекрати забивать себе голову всякими глупостями. – Саша лёг рядом с ней и погладил её по животу. – Я хочу тебя вспомнить сегодня… слышишь? Ты же это умеешь.
- Я умею только то, чему ты меня научил, - прошептала она, перевернулась и оказалась сверху.
Он ей не мешал, только гладил её тело и закрыл глаза, позволяя делать с собой всё, что она хочет. Потом, когда дошёл до грани, когда сил ждать уже не было, перевернул её на спину и навалился сверху. Собрал её волосы в кулак и сильно потянул. Маша поморщилась от боли, открыла глаза и посмотрела на него тёмным, бессмысленным взглядом, соблазнительно приоткрыла губы, и Воропаев довольно улыбнулся. Слегка прикусил зубами её нижнюю губу, поймал её стон и отстранился. Затем поцеловал взасос и снова отстранился.
- Обожаю твои волосы, - хрипло прошептал он, продолжая сжимать кулак. – Они золотые… настоящее золото.
- Сашка… я…
Он закрыл ей рот ладонью и покачал головой.
- Я не хочу этого слышать. Помолчи.
Руку убрал, но прежде приоткрыл пальцем ей рот, и снова поцеловал, языком провёл по её губам, потом вниз к подбородку, к шее, снова прикусил кожу зубами.  Маша обхватила его ногами и выгнулась навстречу. Закинула голову назад, вынуждая Воропаева разжать кулак и отпустить её волосы.
…Для того чтобы получился огонь, нужно, чтобы молния ударила в землю, чтобы камень ударил о камень… Огонь ведь не бывает сам по себе, он не берется ниоткуда... Его надо суметь разжечь…
Было такое ощущение, будто она вынырнула на поверхность с безумной глубины. Перед глазами кружился разноцветный хоровод, постепенно приобретая очертания лица Александра. Наслаждение острое, как боль, взорвалось где-то внизу и мощной ударной волной растеклось по всему телу, забивая напрочь все остальные пять чувств, уменьшая вселенную до размеров крошечного шарика, горячим угольком пульсирующего ниже пояса, сжигая дотла. И откуда-то сверху, она слышала стон Воропаева. Он продолжал двигаться, Маша подавалась  навстречу, чтобы помочь ему, облизала пересохшие губы.
Его руки ослабли, и он навалился на неё. Маша успела поцеловать его, прежде чем он  отодвинулся. Саша лёг рядом с ней, продолжая тяжело дышать.
Тропинкина приподнялась на подушках, оглянулась и ухватила край одеяла, прикрыла и себя и Воропаева. Прижалась к нему и улыбнулась, пристроив руку на его груди, погладила.
- Мой хороший, мой любимый, - одними губами прошептала она, чтобы он не слышал и не воспринял её слова, как провокацию.
Зазвонил телефон, и она вздрогнула, а потом расстроено вздохнула. Телефон – это как проклятие.
Саша протянул руку и снял трубку.
- Да, Воропаев… - севшим голосом проговорил он. Некоторое время молча слушал, потом сказал: - Кира, прекрати истерить, никуда он не денется… Шатается где-нибудь… с Малиновским. Прекрати нервничать из-за него.
Маша внимательно прислушивалась к разговору, а между делом продолжала гладить Воропаева по груди, чтобы отвлечь. Он положил трубку и посмотрел на девушку, потом поцеловал её в губы.
- Только не говори, что тебе надо ехать, - прошептала она. Саша покачал головой.
- Не поеду. Пусть сами разбираются.
Она улыбнулась и прижалась сильнее. Зевнула. Перевернулась на живот  и закинула на Воропаева ногу. Саша погладил её по спине и ягодицам и устало вздохнул, тоже закрыл глаза. Сердце до  сих пор бухало в груди, никак не успокаивалось, и он дышал тяжело. Рука, как бы сама по себе скользила по женскому телу, это успокаивало, а она вроде мурлыкала еле слышно от удовольствия.
Он не знал, сколько пролежал с закрытыми глазами. Потом открыл их и посмотрел на потолок, не сразу понял, что происходит. Обвёл комнату взглядом, погладил женщину и словно очнулся в этот момент. Долго смотрел на Машу, на её полуобнажённое тело, с которого сползло одеяло, на её красивую ножку, которую она вызывающе закинула на его ноги, и ему вдруг стало как-то не по себе. Какое-то тревожное чувство коснулось сердца и ему в раз расхотелось вот так лежать. Очень захотелось курить. Попытался встать, осторожно перевернул Машу на спину, прикрыл одеялом, а она вдруг открыла глаза  и испуганно посмотрела на него.
- Ты куда?
Саша растерялся от её взгляда и тона, почти срывающего, и  машинально покачал головой.
- Никуда. Никуда… спи.
Повернулся на бок, укутал её одеялом и лёг рядом. Маша прижалась к нему, и он её обнял одной рукой. Она тут же успокоилась, дыхание стало ровным, и закрыла глаза. А он приготовился к бессонной ночи.

29.

Следующие несколько дней пролетели в какой-то лихорадочной суете. Маша Тропинкина, сидя на ресепшене, даже не успевала быть в курсе всех событий. Ждановы-старшие появлялись в «Зималетто» каждый день, как и Воропаев. Андрей ни минуты не сидел на месте, и Маше начало казаться, что он суетится намеренно, чтобы не быть пойманным невестой и родителями. Кира бегала за ним, порой подкрадывалась к нему со спины и хватала за руку, чтобы он не смог сбежать, но у Жданова неизменно находилось какое-нибудь срочное и важное дело. Воропаева мучилась и всё больше впадала в отчаяние, а Маша, наблюдая за всем этим, про себя посмеивалась. Чувствовала себя заговорщицей, посвящённой в страшную тайну, и очень гордилась этим.
Маша внимательно наблюдала за Ждановым и Катей. Если честно, она ждала, что чувства Андрея начнут остывать, и готова была в любой момент оказать Кате моральную поддержку. Ведь по всем жизненным законам эта история должна была закончиться, срок подошёл, но никаких признаков этого не было и в помине. Маша думала, что приезд родителей и стремительно приближающийся день свадьбы остудят пыл Андрея, да и не верилось, что Жданов мог настолько серьёзно увлечься своей секретаршей. Но Катя ходила счастливая, словно светилась изнутри. Маша не раз пыталась с ней поговорить, выяснить, что между ней и Ждановым важного случилось за последние пару дней, но Пушкарёва лишь таинственно улыбалась и отмалчивалась. И каждый вечер они со Ждановым уезжали с работы вместе. Тропинкина наблюдала за ними с задумчивостью и с нетерпением ждала развязки, очень любопытно было, чем же всё это закончится.
Странное поведение Жданова замечали все, и большинство наверняка догадывалось, что именно происходит с ним. Андрей работал целыми днями, крутился, как волчок, приходил на работу раньше всех, уходил позже всех, и в принципе, придраться было не к чему, что всех и сбивало с толка. Со стороны всё выглядело идеально, и только Маша знала, что на самом деле происходит за закрытыми дверями президентского кабинета.
Воропаев тоже был настороже. Чутьё его и в этот раз не подвело, но доказательств никаких не было, и он даже попытался подбить Машу на то, чтобы она за Ждановым последила, но Тропинкина сделала вид, что не понимает, чего он от неё хочет, чем жутко Александра разозлила.
Ну не могла же она предать Катю? Та её в нужный момент защищала, не жалея себя, вот и надо ей ответить тем же.
Надо защищать подругу.
Сегодня Жданов с Катей тоже уходили одними из последних. Все сотрудники уже разошлись, и только Маша выжидала. От Федьки с трудом удалось отделаться, а Воропаев ещё не звонил, вот она и томилась на рабочем месте. Ушли Кира с Клочковой, и по их разговору Тропинкина поняла, что они собрались поехать куда-нибудь запивать тоску Воропаевой. А вскоре появились Андрей с Катей.
- Ты остаёшься? – поинтересовался Жданов у Маши.
Она вздохнула.
- Сашка не звонит.
Андрей возвёл глаза к потолку и недовольно поджал губы. Катя ткнула его локтем в бок. Улыбнулась подруге.
- Хочешь, мы тебя домой отвезём?
Маша покачала головой.
- Он скоро приедет, задерживается просто.
- Вот и отлично, - обрадовался Андрей. – Кать, пойдём.
Пушкарёва с сожалением посмотрела на Машу и улыбнулась.
- Идите, идите, - замахала на них руками Тропинкина. – Я тоже сейчас пойду.
- Ну почему ты так с ней разговариваешь? – пожурила Жданова Катя, когда за ними закрылись двери лифта.
Он вздохнул.
- Не верю я во всё это!..
- Во что?
- В их отношения с Сашкой. Это смешно.
- Андрей, как это может быть смешно? У них ребёнок!
Жданов только плечами пожал.
- Всё равно. Он всегда до дрожи боялся серьёзных отношений, родители уже и не надеются, что он когда-нибудь соберётся жениться. И вдруг – ребёнок! Мне трудно в это поверить. Особенно в то, что он хороший отец. Представить такое не могу!
Катя засмеялась.
- Кажется, ты ревнуешь.
Жданов аж икнул.
- Ты хоть сама поняла, что сказала?
Катя кивнула, не переставая улыбаться.
- Поняла.
- И что?
- Возможно, я неправильно выразилась. Не то, чтобы ревнуешь, но тебе явно не по себе. Но это нормально! Вы выросли вместе, как братья, несмотря на все ваши ссоры. И теперь ты вдруг узнаёшь, что в его жизни появился кто-то, кто ему ближе, чем ты.
Жданов долго молчал, разглядывая её с недоумением, потом вкрадчиво проговорил:
- Катя, мы с ним уже лет пять, как кошка с собакой. Юность давно прошла. Какая ревность?
Они вышли из лифта, и Катя быстро пошла вперёд, стук её каблуков гулко отдавался от стен гаража. Андрей поотстал, глядя ей в спину и пытаясь быстро подобрать ещё пару доводов, чтобы опровергнуть её смехотворную идею.
- Мой лучший друг – Малиновский!
Пушкарёва оглянулась на ходу и понимающе улыбнулась.
- Малиновский – друг. А Воропаев? Брат? – и отвернулась.
Андрей остановился у своей машины, переполненный возмущением. Катя снова обернулась и посмотрела на него. Покачала головой, встретив его обвиняющий взгляд.
- Андрюш, ты же знаешь, что я права. Как бы вы друг на друга ни злились, вы одна семья. И Малиновский тут совсем не при чём.
Жданов фыркнул.
- Какая же ты выдумщица! Садись в машину!
Сегодняшний день, по мнению Андрея, вышел неудачным. Отец целый день провёл в офисе, да и Кира сегодня явно была в ударе и практически следовала за ним по пятам,  так что отлучиться даже на обеденный перерыв не удалось. Ни минуты свободной не выдалось. Казалось, что все вокруг объединились против него. Стоило только войти в каморку и закрыть дверь, как кто-то обязательно приходил или звонил телефон. Под конец рабочего дня у Жданова от раздражения начали трястись руки. Видел, что Катю всё это смешит, и от её улыбки раздражение немного отступало.
И вот, наконец, наедине. Хоть и в машине, и пусть они расстанутся совсем скоро, через считанные минуты, но сейчас одни. И она вся принадлежит ему. Смотрит, улыбается, слушает только его. Чувство необходимости владеть ею будоражило кровь и наполняло душу незнакомым томлением.
После того, как он признался Кате – спонтанно, на одном дыхании, просто признался в любви – неожиданно стало легче дышать. Раньше ему всегда было смешно, когда слышал громкие фразы о любви – о чувстве полёта и непонятного волнения, о внутренней дрожи и беспричинной улыбке, возникающей, когда видишь объект своей страсти. Всё это казалось глупыми выдумками авторов женских романов. Андрей не мог утверждать, что чувствует именно это, но в том, что впервые так сильно влюбился, самому себе признался честно. И не только себе, но и Кате. И почувствовал облегчение от своего признания. Всё стало намного яснее и проще.
Он не хочет жениться на Кире и любит Катю Пушкарёву.
Теперь надо было только придумать, как отменить свадьбу и что сказать Кире и родителям. Но жениться он не хочет. Да и не может. Раз думает только о Кате, а совсем не о невесте.
Но пока совсем не ясно, куда его всё это заведёт. Эти отношения и эта любовь, удивительно острая, как иголка, которая  колола в самое сердце, и Андрей готов был на любое безрассудство, чтобы больше не кололо, чтобы стало комфортно. А для этого надо набраться смелости и решительности и расставить наконец все точки над «i».
А он был счастлив, вопреки всем беспокойствам. Чувствовал себя так, словно летал, а не по земле ходил, как все нормальные люди. А ради этого стоило побороться.
Остановил машину за углом Катиного дома, выключил мотор и повернулся к Кате. Посмотрел с сожалением. Она удивлённо приподняла брови.
- Что такое? Ты чем-то расстроен?
- А то ты не знаешь, чем я расстроен! – шутливо возмутился он. Но тут же сбавил тон. – Давай я тебя завтра утром дома подожду? Пара часов, но наша.
Катя улыбнулась, но потом пожала плечами.
- Андрюш, я боюсь, - честно призналась она. – Твои родители каждый день в «Зималетто»… а мы и так каждый день вместе уезжаем. Вдруг они догадаются?
Жданов маетно вздохнул.
- А может, так было бы лучше?
- Не лучше. Так я не хочу. Так неправильно.
Андрей наклонился и прислонился лбом к её плечу.
- Я с ними поговорю, Кать, я тебе обещаю. Как только представится возможность…
Она грустно улыбнулась.
- Знаешь, я не уверена, что и так правильно…
Он поднял голову и посмотрел на неё.
- Ты опять? Вот что у тебя за характер такой? Вместо того, чтобы побеспокоиться за себя, ты беспокоишься о других. Неужели ты настолько сильно жалеешь Киру?
- Жалость – плохое чувство. Я ей сочувствую. Потому что она такого не заслужила.
Жданов усмехнулся.
- Она обижает тебя каждый день, а ты ей сочувствуешь?
- Она ревнует тебя. Даже ко мне, неосознанно, но что-то её настораживает, я это замечаю. Поэтому все её нападки на меня можно понять.
- Ты всё-таки чувствуешь себя виноватой перед ней, - вздохнул Жданов, а Катя взяла его за руку.
- А разве ты не чувствуешь?
- Всё равно так будет правильнее, - упорствовал Андрей. – Больше нельзя молчать, Кать. Или ты хочешь меня женить?
Пушкарева засмеялась.
- Кто тебя может женить? Не выдумывай. Ты взрослый человек.
Он кивнул и обнял её.
- Вот я и собираюсь поступить как взрослый человек. А ты меня, непонятно почему, отговариваешь.
- Я не отговариваю… я боюсь.
Андрей заставил её посмотреть на него и легко поцеловал в губы.
- Чего ты боишься? Я тебя люблю.
Катя грустно улыбнулась.
- Не можешь ты меня любить, Жданов. Так не бывает.
- Действительно, - засмеялся он. – Таких вздорных, недоверчивых девчонок просто не бывает.
Она обняла его за шею и поцеловала в щёку. Андрей рассмеялся и прошептал:
- Всё будет хорошо. Ты мне веришь?
Она кивнула.
Жданов погладил её по спине, а затем отстранился, посмотрел с интересом и принялся расстёгивать её пальто, а следом взялся за пиджак. Катя пыталась оттолкнуть его, но Андрей сунул руку между сидений, и спинка Катиного кресла плавно поехала вниз. Она охнула, попыталась сесть, но Андрей мягко толкнул её обратно и навис над ней. Ему было неудобно, приходилось перегибаться, а одним коленом упереться в Катино сиденье, чтобы хоть как-то удерживать равновесие. Проделал всё это быстро, Катя даже опомниться не успела, а он уже сверху. Она захохотала, но выбраться из-под него не было никакой возможности, не стала даже пробовать. И сама помогла ему снять пальто вместе с пиджаком, чтобы не задохнуться от жары. Но всё-таки решила его предупредить:
- Андрей, я в машине не могу…
Он вздохнул.
- Я знаю. Но я же не настаиваю. Просто пожелай мне спокойной ночи. Один поцелуй.
- Один поцелуй? – не поверила она. – В таком положении? Кому ты врёшь, Жданов? Зачем ты меня уложил?
- Я же тебе говорил, что они раскладываются, - усмехнулся он и вкрадчиво поинтересовался: - Тебе удобно?
- Удобно! Андрей, я не могу здесь!
- Десять минут, - пробормотал он ей в губы. – Я даже пальто с тебя не снял!..
Катя вздохнула и стала неторопливо перебирать его волосы. Очень странно было лежать в пальто, вообще полностью одетой и при этом чувствовать руки Андрея на своём теле. Он расстегнул всё, что только можно – пальто, пиджак костюма, и очень споро принялся за мелкие пуговицы на блузке, и всё это не прерывая глубокого поцелуя. А потом наконец коснулся кожи, и Катя закрыла глаза, стараясь справиться с в момент отяжелевшим дыханием. Андрей погладил её по животу, а потом рука поднялась, и пальцы с лёгкостью проникли под кружево лифчика. Жданов довольно заурчал.
Поцелуи становились всё более лихорадочными, и Катя даже успела на время позабыть, где находится. И что в машине она «не может». Её же совсем не так воспитывали! Но сейчас ни о каком воспитании речи идти не могло, все чувства сошлись только на тяжести его тела, на его запахе, на жаре, исходящем от его тела. В машине стало нечем дышать, Кате показалось, что ещё немного - и она загорится. Дыхание Жданова вдруг сорвалось, он помотал головой, но снова её поцеловал.
- Поехали ко мне, - выдохнул он. – К чёрту всё… я сейчас взорвусь.
- Я тебя люблю…
Она приподнялась и поцеловала его, обняла за шею, пригибая его голову к себе.
И вдруг как гром среди ясного неба – в стекло требовательно постучали.  Они не сразу отреагировали на этот угрожающий звук, и только когда он повторился, причём стал ещё более требовательным, Андрей обернулся через плечо и гневно посмотрел на источник шума, кинул безумный взгляд, а перед мысленным взором уже успела пронестись картина предполагаемой мести.  Обернулся и в первый момент отшатнулся, посмотрев в искажённое человеческое лицо, почти прижатое к лобовому стеклу.  Жданов сместился чуть в сторону  и уже открыл рот, чтобы не стесняясь, послать наглеца куда подальше. А тот сам отшатнулся, но выражение лица при этом стало ещё более страшным и возмущённым,  почти зверским.  И вот когда он отступил, Андрей его как следует рассмотрел, и Жданова словно парализовало. Через стекло, убийственным взором на него глядел Катин отец.  Андрей посмотрел ему прямо в глаза, и из жара его мгновенно бросило в холод. По коже прошёл мороз, а разум сковал страх.
Катя вдруг вскрикнула, видимо тоже разглядела за стеклом отца, и нелепо завозилась, но сесть на разложенном сиденье у неё никак не получалось.  А Андрей понял, что она сейчас вся на виду.  Он ведь сдвинулся в сторону, и Пушкарёв  наверняка видит, где находится его рука. Жданов попытался руку незаметно убрать и натянуть на Катину обнажённую грудь  кружево бюстгальтера.  Ничего не получалось и Катя нетерпеливо оттолкнула его руку и запахнула пальто.
А Валерий Сергеевич забарабанил кулаком по стеклу.
- Катерина! – взревел он на всю улицу. – Выходи немедленно! Откройте дверь! – и начал дёргать ручку.
Катя всё ещё пыталась встать, уцепившись  за плечо Жданова, и он поспешил поднять спинку её кресла. Пушкарёва трясущимися руками застёгивала пиджак, наплевав на расстёгнутую блузку. А сама то ли всхлипывала, то ли стонала вполголоса.
Андрей тяжело вздохнул, потёр лицо и посмотрел на мечущегося у машины Пушкарёва.
- Валерий Сергеевич, успокойтесь!
- Я тебе сейчас успокоюсь! – вскричал возмущённый отец. – А я его ещё в своём доме принимал! Открой дверь, негодяй!
- Андрей, открой, - срывающимся от страха голосом, попросила Катя.  Жданов снова вздохнул и нажал на кнопку, разблокировал двери. Валерий Сергеевич тут же дверь со стороны Кати рывком открыл и практически выволок распутную дочь из машины.
Катя едва не упала, поскользнувшись, но отец не обратил  на это внимания. Схватил её за руку и потряс.
- Да ты!.. Да как ты!.. Что ты с ним делала в этой машине? С этим развратником?
- Папа, тише… - шикнула на него Катя, но это его лишь больше разозлило.
Андрей выскочил из машины на мороз, в одной рубашке, и хотел к ним подойти, но Пушкарёв не позволил.  Затряс в воздухе шуршащим пакетом с продуктами из супермаркета.
- Не подходи к моей дочери! Мерзавец!.. Да ещё какой мерзавец!
- Валерий Сергеевич!
- Андрей, оденься! – в отчаянии воскликнула Катя, но Жданов лишь отмахнулся.
- Валерий Сергеевич, давайте поговорим!
- Не о чем мне с тобой говорить! Начальничек! Знаем мы таких… начальников!
- Папа, не кричи!
- А ты на меня голос не повышай! Иди домой сейчас же! – Пушкарёв схватил дочь за руку и потащил к подъезду.
Андрей беспомощно смотрел им вслед, не зная, что делать, а потом достал из машины пальто, накинул на себя и бросился за ними вдогонку.
- Валерий Сергеевич, подождите!
Пушкарёв втолкнул дочь в подъезд, закрыл дверь и повернулся к Жданову. Одарил того убийственным взглядом.
- Что тебе ещё нужно?
- Валерий Сергеевич, послушайте меня!.. – Андрей глубоко вздохнул. – Вы всё не так поняли!.. Я люблю Катю.
- Любишь? – вскричал Пушкарёв. – Как ты её любишь? В машине?.. как какую-то девку? Это твоя любовь?
Андрей только руками развёл.
- Что вы такое говорите? Причём здесь машина?
- А при том! У тебя же совести нет! Ты ещё смеешь мне в глаза смотреть! Ты каждый вечер привозил её  с работы домой, и вы сидели в машине под нашими окнами!.. Теперь ясно, чем вы занимались!
- Да неправда! – возмущённо воскликнул Андрей. – Мы только разговаривали! Вы кем меня считаете?
- Вот тем самым и считаю! Ты правильно догадался! Она ведь ребёнок совсем!
Жданов устало вздохнул.
- Да не ребёнок она, Валерий Сергеевич. Она взрослая женщина, нравится вам это или нет. И я её люблю!
Валерий Сергеевич смотрел на него почти с ненавистью, сжав кулаки.
- Ты люби невесту свою! А мою дочь в покое оставь! Ты ей не пара!
Андрей не сдержал нервного смешка.
- А может она сама решит?
- Решит! Я решу, а потом она! Думаешь, за неё заступиться некому?
- Да не надо за неё заступаться! Я её никогда не обижу. Я её люблю, Валерий Сергеевич.
Пушкарёв набычился.
- Значит, это любовь у вас такая?
- Что значит, у вас?
- У молодёжи!
- Валерий Сергеевич, вы утрируете, вам не кажется? Что такого случилось? Мы с Катей… оба взрослые люди. Всякое бывает.
- Что? И это ты мне говоришь? Отцу?
Андрей понял, что сморозил глупость и виновато опустил глаза.
- Я ничего такого не имел в виду.  Но вы всё равно ничего не сможете сделать. – И пожал плечами. – Мы любим друг друга.
- Ты мне не угрожай! Думаешь, герой? Девчонку наивную соблазнить сумел!..
- Вы не правы, Валерий Сергеевич, - с сожалением покачал головой Андрей.
- Ах ты наглец! – поразился Пушкарёв. – Ты мне дочь портишь, да ещё смеешь мне что-то говорить?
- Вы не правы! – громче и увереннее повторил Жданов. – И я вам это докажу!
- Докажи, докажи, - покивал Валерий Сергеевич с мстительной усмешкой. – А пока не смей подходить к моей дочери! – и погрозил ему кулаком.
Андрей вздохнул, не зная, что ещё сказать. Ну не драться же с ним, в конце концов!
А Пушкарёв наградил его ещё одним разгневанным взглядом и скрылся в подъезде, громко хлопнув дверью. Жданов отошёл на несколько шагов назад и посмотрел на окна. И вдруг в подъездном окне увидел Катю. Она стояла, прислонившись лбом к стеклу, и смотрела на него.  Андрей почувствовал горечь, но заставил себя улыбнуться.  А потом нарисовал в воздухе сердечко. Не смог понять – улыбнулась она или нет, к тому же за её спиной возник Валерий Сергеевич, и Катя от окна отошла. А Пушкарёв ещё и в окно погрозил ему кулаком.
Жданов невесело усмехнулся. Как-то не очень хорошо он начал… А ведь ещё вчера Валерий Сергеевич зазывал его в гости и дружески похлопывал по плечу.
Катька бедная… Ей тоже придётся немало выслушать.
С этими невесёлыми мыслями Андрей отправился домой. По дороге несколько раз набирал  Катин номер, но телефон был отключён. В конце концов, Жданов решил на сегодня оставить попытки дозвониться до неё. В данный момент он был беспомощен, и ничем помочь ей не мог, разве что штурмом взять их квартиру. И то не ясно, принесёт ли это какую-то пользу. А скорее всего, ещё больше осложнит ситуацию.
Хм…
Он всерьёз попытался представить картинку штурма. Как он ломится в дверь, полный решимости спасти любимую, а Валерий Сергеевич начинает отстреливаться.
Он ведь военный, пусть и бывший. У него наверняка оружие есть.
Жданов даже развеселился от подобных мыслей.
Дверь квартиры открыл с трудом, ключ почему-то никак не хотел поворачиваться в замке.  Подтолкнул плечом и ввалился в прихожую, чертыхнувшись.
Ну вот он и дома. И никто навстречу не выйдет и не скажет, что рад его видеть.
Андрей снял пальто, оставил ботинки посреди прихожей, посмотрел на себя в зеркало довольно задумчиво. Потёр подбородок, на котором уже начала появляться щетина.
И вдруг замер, принюхался. По квартире витал странный, чуждый запах. Жданов повёл носом и недоумённо поглядел в сторону тёмной гостиной.  Было тихо, но Андрей ощущал молчаливое присутствие.
Он всерьёз насторожился.
Прошёл в гостиную и замер в темноте на несколько мгновений, потом сделал несколько шагов и толкнул дверь в спальню.
По всей комнате,  даже на полу, были расставлены множество горящих свечей. Они красиво мерцали и наполняли комнату таинственным  светом и навязчивым ароматом каких-то благовоний.
Жданов сразу понял, что всё это значит, напрягся, но прежде чем успел зажечь свет, на него сзади напрыгнула женщина и повисла на нём. Обняла за плечи и начала быстро целовать, взволнованно дыша ему в ухо.  Ногами обхватила за талию и довольно заурчала. Жданову пришлось ухватиться рукой за косяк, чтобы не упасть.
- Пришёл, - замурлыкала ему в ухо Кира. – Я уже ждать замучалась… Милый мой!
Андрей не знал, что делать. Она вцепилась в него, как в судороге. Андрей покрутился, но слезать с него она не собиралась.  И тогда он подошёл к кровати и невесту с себя почти скинул на мягкие подушки, красиво разложенные на постели в виде сердца.  Кира спорить не стала, отпустила его и легла, приняв соблазнительную позу. А Жданов крякнул, наконец, как следует рассмотрев её.
Более чем вызывающе… Видно, она долго планировала…  соблазнение.
Кира улыбалась, а потом поманила его к себе.
- Иди ко мне…
Жданов смотрел на неё, уперев руки в бока, и раздумывал. Нет, не о том – принять её приглашение или нет, а о том, как теперь выкрутиться.
- Андрюш!
Воропаева, соблазнительно улыбаясь, потянулась к нему – встала  в постели на колени и обняла.
- Я соскучилась по тебе… Где ты был? Я уже долго жду.
Андрей с трудом расцепил её руки и вздохнул. О ревности Кира не забывает никогда! Отошёл от неё, снял пиджак и хотел по привычке повесить его на спинку кресла, но даже и там стояло несколько свечей. Это вызвало приступ удушающего раздражения, он задул их и составил на столик.
- Теперь это запах не выветрится неделю! – всё-таки не сдержал он раздражения. – Ты же знаешь, что я это не люблю!
Кира сразу сникла, согнулась и уткнулась лицом в свои колени. Кажется, всхлипнула. Но Андрею на долю секунды почему-то показалось, что усмехнулась. Он повернулся и посмотрел на неё – на  её хрупкую фигурку, сжавшуюся на постели, на узкую спину, на которой отчётливо проступили позвонки.  Стало неприятно и стыдно за самого себя.
- Прости, Кирюш.
Она подняла голову.
- Я не понимаю, что я делаю не так, - прошептала она со страшной интонацией. – Что во мне не так, Андрей?
Он снова отвернулся и с тяжёлым вздохом потёр шею.
- Дело не в тебе.
А Кира с надрывом рассмеялась.
- Ах вот в чём дело!  Что же ты мне раньше не сказал, милый? А то я, понимаешь, комплексы себе наживаю, а дело, оказывается, не во мне! В тебе! И что же такого случилось?  Струсил, Жданов?
Андрей покачал головой, продолжая стоять к ней спиной. И неожиданно для самого себя сказал:
- Влюбился.
Повисла напряжённая тишина, а потом Кира переспросила:
- Что ты сказал?
Жданов повёл плечами.
- Как мальчишка, - как бы смехом, но совсем невесело, продолжил он. – До умопомрачения, до дрожи в коленях. Самому на себя смешно…
Кира сильно зажмурилась и замотала головой.
- Замолчи…
- Замолчу. Но только от этого ничего не изменится.
Она вскочила с кровати и забегала по комнате, но вдруг опомнилась и накинула на себя его халат.  А потом  подошла к Жданову и сильно толкнула его в спину. Он покачнулся.
- Какой же ты гад! Ты просто… мерзавец! Как ты мог?
Андрей сел в кресло и посмотрел на неё с сожалением.
- Кира, я даже не знаю, что тебе сказать…
- Ты не знаешь?! Ты меня предал! Ты обманул меня! И ты не знаешь, что сказать? Ты всё это время мне врал! Встречался с ней, а мне врал, да?
Он покаянно кивнул.
- У нас свадьба через месяц! – в отчаянии воскликнула она. – Ты это понимаешь? Ты знаешь, сколько я ждала этого?  Сколько лет! Сколько лет я любила тебя и прощала всё? Сколько раз ты меня обижал?
- Я знаю.
- Да ничего ты не знаешь! Зачем ты мне сейчас всё это говоришь? – Кира сбавила тон до трагического шёпота. – Ты хоть понимаешь, что я уже сшила себе свадебное платье? Оно висит в моей спальне уже неделю! Но ты этого даже не знаешь, потому что больше не приезжаешь ко мне!
- Кира…
- Не перебивай меня!  Ты что же думаешь, что я откажусь от свадьбы?  Вот так просто, из-за какой-то твоей интрижки?  Не дождёшься!
- Кира! – не выдержал Жданов. – Хватит! Я не шучу.
- Я тоже с тобой не шучу!
- Кира, свадьбы не будет, - ровным голосом проговорил он.
- Даже не мечтай! Я не позволю тебе сбежать и сделать из меня посмешище! Или думаешь, что я такая  дура? Рассказал мне сказочку про свалившееся на тебя великое чувство, и я растрогаюсь? Ты просто струсил!
- Кира, услышь меня! Я тебя очень прошу!
Она упрямо помотала головой и убежала в ванную.
Жданов замер в напряжённой позе, потом взъерошил волосы. Мысли в голове скакали, как блохи, но самое прискорбное было то, что ни одной дельной так и не появилось.
Кира вышла из ванной комнаты через несколько минут, уже одетая, и прошла мимо него, даже не посмотрев больше в его сторону. Андрей вдруг подумал, что настолько разгневанной видит её, наверное, впервые, несмотря на все их прежние размолвки.
Но из комнаты ей выйти не дал, поднялся, и смело шагнул к ней.  Успел схватить, и прижал к стене. Кира отбивалась от него яростно, со всей своей злостью, но Андрей просто прижал её к стене, перехватил руки, и она затихла.  Уткнулась носом в его плечо и тяжело задышала.
- Кира, послушай меня…
- Нет.
- Не будь такой упрямой. Я тебя прошу – выслушай.
Она откинула голову назад и посмотрела ему в глаза.
- Я не буду тебя слушать. Потому что не хочу. Я тебе не верю!
- Не веришь? Наверное, я это заслужил. Но тебе не кажется, что всю эту ложь начала ты?
- Что? Я? У тебя просто совести нет… - проговорила она в лёгком потрясении. – Это я тебе врала, обманывала, изменяла? Я?..
- Нет. – Андрей помолчал, не зная, стоит ли продолжать. Но отступить сейчас, означало признать своё поражение, дать Кире понять, что он в очередной раз просто-напросто выкручивается. И всё что наговорил ей  об отмене свадьбы – не стоит принимать всерьёз. Но ведь он осмелился сделать такой важный шаг и отступать нельзя. Поздно. – Это я врал и обманывал. И… изменял я. И ты правильно говоришь, что устала от этого. Я тоже устал.
- По бабам ты устал шляться! – выкрикнула Кира и попыталась оттолкнуть его, но Андрей её удержал.
- Пойми ты… пойми. Ты всё себе придумала.
- Что я придумала? – не поняла Воропаева, а в её взгляде заплескалось недоумение. И смотрела на него так, что Андрею стало не по себе, и следующие слова он из себя с трудом выдумал.
- Нас с тобой… выдумала.
- То есть?
Андрей нервно передёрнул плечами.
- А разве не так? Ты с самого детства строила планы, продумывала детали нашей совместной  жизни – когда мы поженимся и как это будет. Всё детально… Ты этого хотела, не знаю почему, а потом в какой-то момент решила назвать всё  это любовью. Но это не любовь, Кира.
Кажется, она перестала дышать. Смотрела на него и беззвучно шевелила губами, а потом хохотнула.
- Ты что говоришь-то?
Андрей, наконец, отпустил её и отошёл на несколько шагов. Просто невыносимо было  дальше смотреть ей в глаза. Сел на постель и замолчал. А Кира очнулась. Подошла к нему и замерла рядом.
- Как ты можешь мне говорить такое? После всего, что было? Я тебя люблю, понимаешь? Люблю! И ты меня любишь! А то, что ты говоришь мне сейчас – это просто… в голове у меня не укладывается! – она присела перед ним на корточки и попыталась поймать его взгляд. – Андрей, ты просто запутался. Я не знаю, что это за женщина и что она тебе наговорила, что наобещала… - Жданов криво усмехнулся. – Но я верю, что этот дурман из тебя выветрится совсем скоро. Ты только глупостей не делай, я тебя очень прошу. А я потерплю. Подожду, ещё есть время. Но я же знаю, что ты любишь меня.
Он вздохнул так глубоко, как только мог. Посмотрел на неё и улыбнулся, вполне искренне.
- Кирюша, ну конечно я тебя люблю. Тебя, как никого другого. Как я могу тебя не любить? Я знаю тебя с самого рождения, я знаю о тебе всё, так же как и Сашка. Ты рассказывала мне все свои детские секреты, я заботился  о тебе и всегда старался понять, но… Кира, ты уверена, что это та любовь, которая тебе нужна? Я вот в себе совсем не уверен.
Она закрыла глаза, а потом резко поднялась. И покачнулась. Жданов протянул руку, чтобы поддержать её, но она отшатнулась от его руки.
- Не трогай меня!.. – посмотрела на него умоляюще. – Скажи мне, что всё это неправда! То, что ты мне наговорил – это неправда! Ты не можешь так думать!
- Мне очень жаль, Кирюш. Но так будет лучше, поверь. Лучше сейчас всё закончить, потом будет хуже. Нам обоим будет тяжелее.
Кира прикрыла ладонью трясущиеся губы, а затем поинтересовалась:
- Кто она?
Жданов поморщился.
- Ну какая разница? Она здесь вообще не причём. Это касается только нас с тобой, а не её.
- Я её ненавижу… И ты… ты всё равно не будешь с ней счастлив, слышишь? Не будешь! Нельзя быть счастливым на несчастье другого!
- Кира, что ты говоришь? Зачем?
- Потому что это так! – закричала она. – Так! Ты всё испортил! Думаешь, это сделает тебя счастливым? Нет! Это было бы слишком несправедливо!
На этот раз Андрей не стал её удерживать. Кира выбежала из комнаты, что-то уронила в гостиной, наверное, сделала это намеренно. Ещё что-то кричала ему, а потом хлопнула дверь и воцарилась тишина. Андрей пару минут сидел в этой оглушающей тишине, боясь пошевелиться, а потом медленно лёг и закрыл глаза.
Он считал, что этот разговор должен был всё решить. Но, кажется, он ошибся. Всё только начинается.

31.

Всё следующее утро Андрей провёл в весьма обоснованном волнении. Появится Катя на работе или нет? Хотел за ней заехать, даже настаивал, но она запретила. Сказала, что должна сама всё решить, иначе отец никогда не успокоится. Жданов решением был недоволен, но спорить не стал, для себя решил, что если она всё-таки не появится в «Зималетто» до определённого часа, то он всё же поедет к ней домой и поговорит с Валерием Сергеевичем «по душам». Очень серьезно поговорит. Даже нужные слова и доводы подобрал и пусть они не совсем лестные, но справедливые. Как ему казалось.
А пока ждал.
Сидел в своём кресле, закинув ноги на стол, и кидал нетерпеливые взгляды на часы. Но стрелка никак двигаться не хотела, что Андрея сильно раздражало. Да ещё Малиновский, который наблюдал за ним с откровенной насмешкой, раздражал.
- Что? – не выдержал в конце концов Андрей.
Рома пожал плечами и отвернулся, но ухмылки не сдержал.
- Малиновский, шёл бы ты…
- А чего ругаешься? – удивился тот.
- Потому что ты мне своими усмешками на нервы действуешь. Чего ты вообще пришёл? Я тебя не звал.
- Вчера припёрся, сегодня тоже… - выразительно вздохнул Малиновский. – Скоро так и уволят… Палыч, чего ты дёрганный такой? Из-за Пушкарёвой?
Андрей в упор посмотрел, а потом показал другу кулак.
- У неё имя есть.
- Да ты что? – захохотал Рома. – Теперь только по имени-отчеству к ней обращаться?
- Вот именно, - кивнул Жданов, но несколько рассеянно. Снова посмотрел на часы.
Рома задумчиво хмыкнул, потом облокотился на стол  и побарабанил пальцами, пытаясь решить – стоит ли задать ещё пару пикантных вопросов или Жданов на самом деле после этого его уволит. Призадумался, и всё же решил рискнуть. Любопытство было слишком невыносимо.
- Андрюх, ну расскажи хоть что-нибудь! – взмолился он.
Жданов «удивлённо» глянул на него.
- Это ты о чём?
Малиновский решил обидеться.
- Ну и пожалуйста! Хотя мог бы и поделиться… с лучшим-то другом!
Андрей понял, что Рома на самом деле разобиделся и обречённо вздохнул.
- Ну что тебе рассказать?.. – проговорил он чуть смущённо. -  Роман у нас. И что?
А Рома тут же про обиды позабыл и уставился на Жданова горящим взглядом.
- Да ладно… Прямо роман?
- Что значит «прямо»? – слегка опешил Андрей.
Рома развёл руками.
- То и значит. Роман или интрижка?
Жданов нахмурился.
- Роман.
- О-о, - протянул Малиновский со смешком. – Ну-ну.
Жданов от возмущения чуть со стула не свалился, когда выпрямился, не скинув со стола ноги. И в гневе уставился на друга.
- Малиновский, прекрати! Ты для этого меня выспрашиваешь? Чтобы посмеяться? Найди себе другое развлечение, понял?
Рома немного отодвинулся от стола, чтобы Жданов не смог дотянуться до него в порыве ярости.
- Да ладно, чего ты? Я же просто так!
- А я не просто так! Я из-за Катьки с Кирой расстался, понял?
Рома помолчал, пытаясь переварить услышанное, потом недоверчиво усмехнулся.
- Надеюсь, ты шутишь?
- Нет. Я не шучу. Я с Кирой уже поговорил. Ещё позавчера.
Малиновский непонимающе помотал головой.
- Ты дурак?
- Сам дурак! – огрызнулся Жданов. – А я всё решил.
- Из-за Пушкарёвой?
Андрей до боли сжал челюсти и кивнул.
Рома ещё помолчал, потом обвёл кабинет растерянным взглядом и снова посмотрел на друга. Указал пальцем на дверь каморки.
- Палыч, это же Пушкарёва, - страшным шёпотом проговорил он. – Ты вдумайся. Катя Пушкарёва. Какие ассоциации у тебя это имя вызывает?
Андрей неожиданно улыбнулся, а потом быстро облизал губы.
- Ты даже не представляешь какие, Ромка, даже не представляешь… Малиновский крякнул, наблюдая за ним.
- Ты серьёзно?
Андрей довольно кивнул.
Рома вздохнул и задумался. Потом спросил:
- Родители уже знают?
Жданов кивнул.
- Кира постаралась. Мама мне уже телефон оборвала. То кричит, то плачет.
- И ты так спокойно об этом говоришь? До свадьбы меньше месяца.
- Да не будет никакой свадьбы, Малиновский, - воскликнул Андрей и снова улыбнулся.
- Я не верю, что ты серьёзно. Тем более из-за Пушкарёвой! Что в ней такого? Она же… никакая! Андрюх, я понимаю, вот если бы Нестерова… - и вдруг запнулся. Вытаращил на него глаза. – Это что же, из-за Пушкарёвой? Ты из-за Пушкарёвой Нестерову в Египте упустил?
- Да никого я не упускал. Что ты придумываешь? Да и что упускать было? Наташка классная, но это другое. Ещё одна интрижка? А дальше что? – Андрей обхватил горло рукой. – Вот у меня где это всё! Надоело. И Кира, и все эти модели…
- А Катенька – луч света, - язвительно скривился Малиновский.
Андрей покачал головой.
- Нет. Она светлая, чистая девочка. Вздорная и упрямая. И добрая. Необыкновенная. И очень красивая.
На этих словах Рома не сдержал насмешливого фырканья, а Андрей всерьёз обиделся.
- А что ты усмехаешься? Красивая. Ты даже представить не можешь, какая она. Но она не выставляет это напоказ. И мне это очень нравится. Знаешь почему? Потому что это всё принадлежит только мне. Ты просто не можешь понять, какое это чувство.
- Какое чувство?
Андрей задумался.
- Какое? Не знаю… собственническое, что ли? Наверное, это неправильно, но сейчас я чувствую именно это. Спрятал бы ото всех и не показывал никому.
Рома смотрел на него в упор, очень серьёзно, потом хмыкнул.
- Ясно…
- Что тебе ясно?
- Что надо подождать пока у тебя мозги на место встанут. До этих пор разговаривать с тобой бесполезно.
- Да ну тебя, - отмахнулся от него Андрей и обиженно отвернулся. Уставился на часы и вздохнул.
- У меня просто в голове не укладывается, что ты в ней нашёл. Ну что в ней такого? Меня вчера чуть паралич не разбил, когда я вас увидел. Я всё что угодно мог предположить… Ведь все понимали, что у тебя кто-то появился на стороне, но Пушкарёва!.. Это на грани фантастики. Такого даже в «Звёздных войнах» не показывали!
- Ромка, заткнись! А то я уже готов забыть о том, что ты мой друг. Вот это тебя не беспокоит? Это моя жизнь и живу я так, как хочу. А сейчас я хочу с ней. Как угодно, но с ней. И я имею на это право. Мне никто не указ, понял? И если я узнаю, что ты где-то там с кем-то Катьку обсуждаешь… - Андрей грозно сдвинул брови.
Рома вздохнул.
- Да спи ты с кем хочешь… В конце концов, Кира тебе и не такое прощала.
- Киры в моей жизни больше нет. Как невесты – нет. И говорить мне об этом больше неинтересно. А Катьку не трогай. Я по-хорошему тебя прошу. Как друга.
Малиновский даже застонал.
- Ты спятил, Палыч. Спя-ятил. А с сумасшедшими, как известно, лучше не спорить. Наиграешься – сам угомонишься. Я больше об этом с тобой говорить не буду.
Жданов кивнул и в который раз посмотрел на часы. В этот момент ему очень захотелось взять будильник и запустить им в стену. Настолько его вид раздражал.
Рома ухмыльнулся, а потом направился к двери.
- Пойду я. А ты страдай. Как вижу, тебя это очень увлекает. Только не долго. Нас внизу ждут, помнишь?
- Помню. Иду я.
- У лифта жду.
Андрей нетерпеливо покивал, но на него не посмотрел. Малиновский выразительно глянул на друга, хотел покрутить пальцем у виска, но вовремя удержал себя от этого глупого поступка. Открыл дверь и машинально вытянул руки, чтобы поддержать Катю, которая как раз собиралась открыть дверь с той стороны, а когда та распахнулась, невольно пролетела вперёд. Рома её подхватил, а когда Пушкарёва вскинула на него взгляд и удивлённо посмотрела, он хмыкнул, заглядывая в её широко распахнутые глаза. Смотрел испытывающе, пытаясь разглядеть в них что-то такое – то самое! – чем она смогла пленить Жданова. Ведь должно же быть что-то – нечто интригующее и загадочное, чем эта простушка взяла такого заядлого бабника, ценителя женской красоты. Что в ней такого есть, чего он, Рома Малиновский, в упор не видит?
- Малиновский!
Злой окрик Андрея заставил Рому поспешить отпустить от себя перепуганную девушку. Обернулся на друга и спокойно улыбнулся ему.
- Не трогаю, не трогаю. Я тебя жду у лифта, - напомнил он и вышел из кабинета.
Катя недоумённо посмотрела на закрывшуюся дверь, задумалась, а Андрей встал из-за стола и подошёл к ней.
- А что случилось? Вы поругались? – спросила Катя, поднимая на Жданова вопросительный взгляд.
Он отрицательно покачал головой, причём вполне спокойно.
- Нет. С чего ты взяла?
Она передёрнула плечами.
- Наконец-то ты пришла, - быстро заговорил Андрей, решив выкинуть из головы проделки Малиновского и вспомнив о своём беспокойстве и тоске. – Я не знал, что делать. Хотел уже звонить тебе домой. Всё в порядке?
Он помог Кате снять пальто, а сам старался рук от неё не убирать, чтобы чувствовать её.
Она вздохнула слегка огорчённо.
- Папа со мной не разговаривает. Совсем, представляешь? Никогда такого не было. Я думала, что снова меня на работу не пустит, хоть что-нибудь скажет, а он молчит. Я одевалась, а он в мою сторону даже не посмотрел. И молчит. Даже страшно.
Жданов задумался, после усмехнулся.
- Совсем не разговаривает? А что мама?
- С мамой всё хорошо. Или она делает вид, что хорошо. Ни о чём меня не спрашивает.
-  Кать, хочешь, я сегодня поеду к твоим и поговорю с Валерием Сергеевичем?
- Не думаю, что это поможет.
- Почему? – удивился Андрей. – Я с ним поговорю… по-мужски. Всё ему объясню. И про нас… и про Киру.
- Не надо торопиться. Пусть всё пока будет так, как есть.
Кажется, она испугалась. Андрей так понял, уж слишком она не хотела допустить его визита к себе домой. А возразить он не решился.
Вздохнул.
- Хорошо… С тобой хоть мама разговаривает. А моя на меня только кричит.
Кате показалось, что от страха она даже онемела. Только смотрела на Андрея полными ужаса глазами, а потом подняла руку и уцепилась за лацкан его пиджака. Пробормотала:
- Они знают?
Жданов пожал плечами.
- Кира рассказала.
- Какой ужас…
- Не преувеличивай, - раздражённо проговорил он. – Они пока знают только то, что я отменил свадьбу.
- Всё равно…
- Катя, - довольно резко оборвал её Жданов. Потом пошёл напопятную и заговорил уже спокойнее: - Давай потом поговорим, мне сейчас некогда. – Наклонился и быстро поцеловал её в губы. – Даже не поцеловала меня, - обиженно прошептал он ей в губы. – Куда это годится?
Катя сунула руку под его пиджак и погладила Андрея по груди.
- Я здесь боюсь… неуютно себя чувствую. Вдруг кто-нибудь войдёт?
- Да пусть. Надоело прятаться.
- А ты уезжаешь?
- Нет. Я внизу буду, в цехе. А ты не грусти. Как мне тебя развеселить? Хочешь, в ресторан поедем?
Катя неопределённо пожала плечами.
- Как хочешь.
- Я скоро вернусь, - пообещал он и наклонился к ней, в ожидании ещё одного поцелуя.
Андрей ушёл, а Катя прошлась по кабинету, повесила его пальто на вешалку как следует, прибрала бумаги на его столе, а потом присела в президентское кресло.
Попыталась разобраться в своих чувствах.
Вот если посмотреть с одной стороны – то всё не так уж и плохо. И кое-чему можно даже порадоваться. Например тому, что Андрей всё же отменил свадьбу и поставил в их отношениях с Кирой точку. Сам, Катя ведь его об этом не просила. А он сам решил. И практически все уже в курсе, что свадьбы не будет. 
И Андрей её любит, на самом деле любит, не может он так обманывать. Смотрит ей в глаза с такой нежностью и говорит, что любит. Разве это может быть ложью?
Вот только страшно. Очень страшно. Их отношения очень многим не понравятся. Даже нечего ждать, что, когда всё откроется – их оставят в покое. Родители Андрея наверняка будут против и заявят это во всеуслышанье. И что тогда делать? Как ей всё это пережить? Закрыть глаза и делать всё по-своему всем назло?
Вот тебе и сказка. Мечта сбылась, а сколько от этого проблем… Но ведь сбылась же!
В дверь осторожно постучали, она приоткрылась и в кабинет заглянула Маша. Подмигнула Кате и улыбнулась.
- К тебе можно?
Пушкарёва кивнула.
Маша вошла, высунулась обратно в приёмную и показала Клочковой язык, а потом дверь закрыла и повернула в замке ключ. О дверь с той стороны что-то несильно ударилось, а Тропинкина лишь довольно улыбнулась.
- Зачем ты её дразнишь? – спросила Катя, а Маша засмеялась.
- Пусть бесится! А если бы узнала про меня и Сашку… Вот бы посмотреть!
- Маша!
Она отмахнулась, и села напротив Кати.
- Жданов ушёл, я видела. Вот и решила к тебе прийти поболтать. Тебя в последнее время не поймаешь. Что у вас происходит?
- И не спрашивай… Даже не знаю – радоваться или плакать.
Маша тяжело вздохнула.
- Ох уж эти мужики… От них вообще одни проблемы. Да, Кать?
Пушкарёва улыбнулась и подпёрла подбородок рукой. Тропинкина засмеялась.
- Лучше расскажи, что у тебя происходит, - попросила Катя.
- А у меня всё лучше всех, - воскликнула Маша и взмахнула руками. – Ничего не ясно, но всё хорошо. Если о плохом не думать.
Катя потрясла головой.
- Не понимаю. Как это?
- А что тебя удивляет? С Воропаевым всегда так. Знаешь, мне иногда кажется, что он зачастую сам не знает, чего от себя ждать. Любит не только всех в тупик своим поведением ставить, но и себя. Вот как с таким жить?
- Но ведь ты его любишь.
- Конечно, люблю. – Маша вздохнула и посмотрела на Катю очень серьёзно. – Не смотря ни на что, я сейчас счастлива. Правда. Об остальном я стараюсь не думать. Такого давно не было, Кать. Обычно, после одной ночи всё и заканчивалось, я уже и не жду ничего. А тут… Мы почти каждый день видимся, представляешь? И он меня не отталкивает. Я уже не знаю, что и думать.
Катя облокотилась на стол и перегнулась к Маше.
- А может, он одумался?
Тропинкина вытаращила на неё глаза, задумалась, а потом замотала головой.
- Воропаев? Брось. Он вообще зеленеет, когда я про любовь заговариваю. Да и выяснять что-либо я боюсь. Пусть всё так и будет. Я и так счастлива. Когда такое было в последний раз?
Катя вздохнула и с сожалением посмотрела на неё.
- Мне так жаль, Маш. Всё-таки они с Андреем разные. И чего Сашка боится, не понимаю.
Маша посмотрела на неё удивлённо, это простецкое «Сашка» её зацепило, но Катя задумчиво смотрела в окно и её недоумения не замечала. И Тропинкина промолчала.
- А я с родителям поругалась, - призналась Пушкарёва. – Они про Андрея узнали.
Маша усмехнулась.
- Теперь понятно, почему ты такая расстроенная ходишь.
- Не только из-за этого, но… Папа очень злится.
- Ничего. Я со своими знаешь сколько раз ругалась? И ничего.
Катя кивнула, хотя совсем не успокоилась.
Они замолчали, Катя смотрела в окно, а Маша, чтобы чем-то себя занять, перебирала разноцветные папки на столе.
- Всё наладится, Катюш, - успокаивающе проговорила Тропинкина, разглядывая бумаги. – Главное, что Жданов с тобой.  А остальное всё как-нибудь наладится.
- Вот это меня и беспокоит. Как наладится? Я подумать боюсь, что будет, когда все узнают… про меня, то есть.
- А что будет? Покричат, а потом успокоятся, - философски заметила Маша, ровняя стопку.
Катя понаблюдала за ней, а потом папки у неё забрала.
- Давай я уберу.
Открыла верхний ящик, вытащила оттуда какие-то документы, а папки сложила в ящик. Хотела и бумаги сунуть обратно, сверху, а Маша вдруг выхватила из-под листа снимок.
- Я бы на твоём месте все фотографии Киры убрала. Хотя бы из кабинета.
- Самой? – удивилась Катя. Потянула руку, чтобы забрать у Тропинкиной фотографию, но та руку отвела, с интересом рассматривая снимок.
- Конечно. Жданов, наверняка, и внимания не обращает на них. Ух ты… Это сколько лет им было?
Катю как прострелило. Она неожиданно поняла, какую именно фотографию Тропинкина рассматривает. Приоткрыла рот, не зная, что сказать. Достать не могла, да и выхватывать фотографию у неё из рук было глупо. Это показалось бы ещё более подозрительным.
Пушкарёва вздохнула.
- Смотри, Сашка! Молоденький какой! А Андрея нет…
- Андрей фотографировал, - тихо ответила Катя.
- Понятно… И Кира совсем юная… Смотри, а у этой девочки очки как у тебя, - Маша засмеялась. – И косички! – посмотрела на Катю, встретила её взгляд  и смеяться перестала. – Это ты, что ли?
Пушкарёва подумала, а потом кивнула. Отрицать уже бессмысленно.
- Я.
Маша вытаращила на неё глаза, а от удивления приоткрыла рот от изумления.
- Это как такое может быть?
- Да никак, - немного раздражённо сказала Катя. – Это было десять лет назад, я отдыхала на даче у друзей родителей, а они, по случайности, оказались соседями по даче со Ждановыми и Воропаевыми. Вот и всё. То есть тогда случайностей никаких не было. Просто подружилась с соседями. Случайность… роковая причём, произошла пару месяцев назад, когда я пришла работать в «Зималетто». Вот такая история.
- Так Жданов поэтому тебя сразу на работу взял?
- Да нет, конечно, Маш! Это было десять лет назад, я подростком была. Он меня не вспомнил даже, как и они все.
А Маша вдруг ахнула.
- Подожди, ты с Кирой дружила что ли?
- Она тогда была совсем другой. Поверь мне.
Тропинкина пренебрежительно фыркнула.
- Даже не говори мне такого! А Сашка? – Маша вглядывалась в Катино лицо чуть ли не с жадностью. – Каким он был?
Катя улыбнулась и пожала плечиком.
- Нормальным. Весёлым, спокойным… Совсем не таким как сейчас. А ещё… они с Андреем были лучшими друзьями. Знаешь, это очень было заметно. Уже был Малиновский, но между Андреем и Сашей чувствовалась какая-то родственная связь, даже не дружеская. Они были как братья. И Кира…
- Что?
- Андрей относился к ней, как к сестре, - пробормотала Катя,  потом вдруг опомнилась. – Маш, я тебя только прошу – не рассказывай никому! Это между нами.
- Нет, конечно, Кать! Никому не скажу! Мы же с тобой подруги по несчастью, забыла?
Катя улыбнулась и кивнула. А потом забрала у Маши фотографию и спрятала обратно в ящик.
- А как Воропаев себя вёл? – заинтересовалась Тропинкина. – В смысле, девушек у него много было? Катя, не скрывай от меня ничего! Я хочу знать.
Катя рассмеялась и покачала головой.
- Какая же ты выдумщица!..
На обед так никто и не уехал. Проблемы, возникшие на производстве, надо было решать срочно и это заняло почти весь рабочий день. Андрей злился из-за того, что какие-то пустяшные проблемы отнимают столько времени и подгонял всех, покрикивал, распугивая сотрудников.
- Никто не работает, никто! – возмущался он, расхаживая по кабинету с телефонной трубкой в руке. – Если начальства нет, то и работать не надо. Так получается?
Катя наблюдала за ним, сидя в кресле, не проявляя особого беспокойства по поводу его воинственного настроения. Только вздыхала время от времени в сторонку.
- Андрюш, успокойся.
Он остановился и посмотрел на неё.
- Вот где Малиновский? А я тебе отвечу! Он сейчас в цехе кадрит молоденьких девушек! Вместо того, чтобы решать проблемы!
Когда он к концу предложения перешёл на крик, Катя укоризненно посмотрела на него. Потом встала и подошла к нему, отобрала телефон.
- Андрей, сядь, - строгим голосом сказала она и указала на кресло, с которого только что поднялась.
Жданов глянул на неё раздражённо, но сел. Откинулся на спинку и вздохнул. Катя подошла к нему и положила руки ему на плечи. Погладила, а после усилила нажим, начала делать ему массаж. Андрей опустил голову, чтобы ей было удобнее, и вздохнул уже спокойнее. Она улыбнулась.
- Вот что ты раскричался? – тихо и вкрадчиво заговорила Катя. – Сейчас всё исправят… Не может же всё делаться так быстро… как ты хочешь. Нужно время. И Роман Дмитрич… всё уладит.
Андрей выразительно хмыкнул, но ничего не сказал. Катя воодушевилась и принялась разминать его плечи активнее.
- Тебе хорошо? – спросила она.
- Хорошо… Поедем ко мне сегодня? Хоть посмотришь, как я живу.
Катя призадумалась, а Андрей просительно протянул:
- Ну Кать… Надоело по чужим квартирам мотаться! И не придёт никто, я тебе обещаю!
Ответить она не успела, в дверь тихонько поскреблись, и Катя поспешила отойти от Андрея. Но когда в кабинет заглянула неугомонная Маша, вздохнула с облегчением и вернулась к Жданову.
Он скосил глаза, увидел Тропинкину и весьма невежливо поинтересовался:
- Чего тебе?
Маша приблизилась чуть ли не на цыпочках и заговорщицки подмигнула Катерине, а затем присела перед начальником на корточки.
- Андрей Палыч, а можно я сегодня пораньше уйду? А за меня Федька посидит.
Катя испуганно вытаращилась на неё и отчаянно замоталась головой. Маша недоумённо нахмурилась, а Андрей поднял голову и вперил в неё злой взгляд.
Маша растерялась.
- Что? Я на чуть-чуть… До конца рабочего дня осталось всего ничего, - затараторила она. – А у Сашки встреча отменилась!.. В конце концов, мне же надо устраивать свою личную жизнь! Ну Андрей Палыч!
Катя кинула на подругу выразительный взгляд и стала гладить Жданова по напряжённой спине. Он испустил раздражённый вздох и зло выдохнул:
- Иди!.. Иди куда хочешь, Тропинкина! Только оставь меня в покое!
Маша просияла и вскочила.
- Спасибо, Андрей Палыч!
Катя только головой покачала, поражаясь её смелости. Тропинкина помахала ей рукой, подмигнула и скрылась за дверью.
Жданов поёрзал в кресле.
- Твоя подружка совсем обнаглела!
- Она не только моя подружка, но и мать твоего племянника.
Андрей даже на кресле подскочил.
- Прекрати мне это внушать!
- Хорошо, хорошо…
- Ко мне поедем? – мрачно поинтересовался он, а Катя поняла, что сейчас отказаться уже не сможет. Значит, надо согласиться с воодушевлением.
- Поедем, конечно. Всё будет так, как ты захочешь… Опусти голову.
Андрей послушно опустил голову, и что-то пробормотал себе под нос, но злобного рычания Катя больше не услышала и успокоилась.

---------------///--------------

Воропаев чиркнул зажигалкой, прикурил сигарету и выпустил в потолок струю сизого дыма. Откинулся обратно на подушку и поморщился. Посмотрел вниз, на женский пальчик, который не торопясь вырисовывал какие-то неведомые узоры у него на животе. Слегка стукнул девушку по руке.
- Прекращай. Щекотно.
Маша засмеялась, и водить пальцем по его коже перестала, пристроила ладошку у него на груди. Саша обнял её одной рукой и поднёс сигарету к её губам.  Маша глубоко затянулась, закинула голову и выпустила дым в потолок.  Воропаев внимательно наблюдал за ней, а Маша игриво  посмотрела на него и засмеялась.  Саша ухмыльнулся в ответ и отвёл от неё глаза. Взял сигарету в другую руку и затянулся сам.
- Всё-таки есть в тебе… некая порочность. Не смотри никогда так, сколько раз тебя просил? А ты даже не разбираешь на кого и когда так можно смотреть…
- А ты ревнуешь? Когда не на тебя так смотрю? Скажи, что ревнуешь.
- Не надейся даже.
Маша хитро улыбнулась и прижалась к нему всем телом.
- Ревнуешь, я знаю. Это ведь ты меня всему этому научил. Как смотреть, как прикасаться… Всё, как тебе нравится.
Он не сдержал улыбки.
- А ты этим пользуешься, да?
Она кивнула.
- Да. Например, сейчас. Никто тебя не знает так, как я. Никто.
- От скромности ты не умрёшь, - хохотнул Воропаев.
- Скромность? – притворно нахмурилась Маша. – Тебе не нравятся скромные женщины.
- Не нравятся, - согласился Саша.
- А я не скромная.
- Вот это точно.
- И я тебе нравлюсь.
- Машка, прекрати!
Она вздохнула и замолчала.
Саша докурил, продолжая обнимать девушку. Понимал, что Маша обиделась на его тон – уткнулась носом в его плечо и выразительно сопела. Он говорить ничего не собирался, и успокаивать её не собирался, лежал и смотрел в потолок. Ему было легко и спокойно, а её глупые детские обиды трогали мало. К тому же, он прекрасно её знал – подуется немного и успокоится сама. Затушил сигарету, закинул руку за голову и удовлетворённо вздохнул.
Маша осторожно пошевелилась, потом подняла голову и посмотрела на него, прикоснулась пальцем к его подбородку. Воропаев подмигнул ей, а она радостно заулыбалась. Наклонилась и поцеловала его в губы.
- Саш, а Егор в девочку влюбился. Представляешь?  Её зовут Света, они в одной группе.
Александр недоверчиво хмыкнул.
- Да ладно…
- Правда! Все свои конфеты ей отдаёт. А ты разве в садике не влюблялся?
- Я не помню.
- Наверняка влюблялся, - задумчиво проговорила Маша. – Егорка весь в тебя.
- Что ты выдумываешь? Он вообще на тебя похож.
- На меня? – ахнула Маша. – Да неправда! У него волосы мои и губы, а нос, подбородок и особенно глаза – твои. А уж повадки и характер!.. – Она возвела глаза к потолку. – Саша Воропаев вылитый.
На губах Александра появилась самодовольная улыбка, которую он никак не мог скрыть. Маша понимающе усмехнулась и продолжила:
- Упрямый – не свернёшь. Ногой топнет: «Я сказал!», и тут уже всё.
Саша захохотал.
- Что ты на ребёнка наговариваешь?
- Да ничего я не наговариваю. Всё так и есть. Мало мне папы его… упрямца, - она опять поцеловала его, на этот раз поцелуй затянулся и был более чувственным, - и ребёнок такой же… с характером. Ужасным.
Воропаев улыбался.
- Жалуешься?
- Вот ещё! Я вас обоих переупрямлю, если понадобится.
- Посмотрим, - усмехнулся Саша. – Мы вот ещё вырастим, и тогда ты узнаешь!
Маша упёрлась локотком в его грудь и притворно вздохнула.
- Ну что ж, тогда мне остаётся только одно.
Воропаев вопросительно приподнял одну бровь.
- Созрел коварный план?
- И нисколько не коварный. Я сравняю счет, и тогда посмотрим кто кого переупрямит.
- В смысле?
- Рожу тебе дочку и тогда всё будет честно.
Тропинкина с интересом наблюдала, как с его лица сползает улыбка, а взгляд леденеет. Маша смотрела  ему в глаза, совершенно спокойно, и ждала, когда он заговорит. Хотя было понятно, что ничего хорошего ждать от его слов  не стоит.
- Что ты выдумала? – рыкнул он и скинул с себя её руки.
Маша вздохнула. Села и прикрылась краем одеяла. Воропаев смотрел на неё зло и подозрительно.
- Я пошутила, Саш.
- Пошутила она!.. Ничего более умного не придумала?
Она решила обидеться.
- А может у меня мечта такая? Что ты с этим сделаешь?
- Машка! – предостерегающе воскликнул он.
- Ну что? Я же не говорю, что прямо сейчас… Когда-нибудь. Да и Егор просит.
- Просит он!.. Я ему собаку куплю.
Маша от души стукнула его по плечу. Воропаев болезненно охнул и захохотал, когда она воскликнула:
- Сам с ней гулять будешь!
Саша потянулся, обхватил её рукой за талию и повалил на себя. Маша легла на него, вытянулась, а он довольно улыбнулся. Чувствовал всё её тело, до кончиков пальцев на ногах, а она жарко задышала ему в ухо.
- Ну что? – хмыкнул он слегка насмешливо.
- Знаешь, чего я больше всего боюсь? – прошептала она.
- Чего?
- Сильно-сильно боюсь. Что ты однажды влюбишься, женишься и у тебя родится ребёнок… А про нас с Егоркой ты забудешь.
Воропаев закрыл глаза, не спеша поглаживая её по спине и бокам. И молчал, слушая её.
- Боюсь, что мы не будем тебе нужны. А ты нам очень  нужен. Слышишь?
- Слышу. И уже устал тебе повторять… Маш, ты на самом деле считаешь меня человеком, способным влюбиться?
Она кивнула, а Воропаев покачал головой, удивляясь её простодушию.
- Хватит хныкать. Что ты от меня хочешь? Хочешь, я тебе пообещаю… - он задумался, подбирая слова. – М-м… если я когда-нибудь захочу второго ребёнка… - мысленно скривился, а Маша подняла голову и с интересом посмотрела на него.
- Дочку.
- Всё равно, - нетерпеливо перебил он её. – Так вот, если я захочу… - а захочу я вряд ли, додумал он, - то ты узнаешь об этом первой.
- Поклянись, - потребовала Тропинкина.
- Клянусь, - торжественно сказал Александр и легко улыбнулся.
Маша только вздохнула, потому что понимала, что верить ему глупо, и снова опустила голову на его плечо. Несколько минут лежали в тишине, Маша вздыхала, а Воропаев терпеливо сносил её плаксивое настроение.  И даже особого раздражения не чувствовал. Возможно потому, что мысли приняли уже совсем другой поворот, более волнующий и интересный. Руки задвигались по её телу быстрее, а вот мысли о детях его совершенно не занимали.
- Машка, я тебя хочу. Хватит реветь.
- Я не реву, - пробормотала она.
- Вот и не реви. Ребёночка она захотела, - не удержался Воропаев от смешка. – Сказать кому… не поверят.
Она что-то прошептала, он не расслышал. Перевернул Машу на спину и заглянул в её грустные глаза, поцеловал в нос. Хотел ещё пошутить, чтобы вернуть её улыбку, но только чертыхнулся, когда зазвонил телефон.
Маша закрыла глаза и обречённо вздохнула. Воропаев скатился с неё и потянулся к телефону. Просить его не брать трубку, было бессмысленно – он всегда отвечал на звонки.
- Кира, как же ты не вовремя! – с чувством проговорил Саша, когда сестра с ним поздоровалась.
Маша улыбнулась и прижалась к нему. Начала целовать его подбородок, а сама чутко прислушивалась к голосу Киры, который нёсся из трубки.
- Кира, не кричи, - попросил Воропаев, уворачиваясь от губ Маши.
- Я не могу не кричать! Саша, ты должен  приехать. Мы с Маргаритой решили сегодня устроить семейный ужин. По-другому я никак не могу поговорить с Андреем. Он меня избегает!
- И что мне там делать? На этом ужине? Смотреть, как Жданов ужом на сковородке извивается, чтобы отделать от тебя? Уволь меня от этого спектакля!
Маша согласно кивнула и слегка прикусила его нижнюю губу.
- Саша, ты же мой брат! Почему ты позволяешь ему так со мной поступать? Поговори с ним.
Он положил ладонь на Машин затылок, чуть надавил и углубил поцелуй.
- Саша, ты меня слышишь?
Воропаев прервал поцелуй и втянул в себя воздух, пытаясь восстановить дыхание.
- Слышу. И поговорю. Но не сегодня. Сегодня я занят. И вообще… чего ты собираешься от Андрея добиться, пытаясь надавить на него через родителей?  Он же не школьник, его это только раздражает!
Маша ещё раз поцеловала его, хитро посмотрела и ловко сдвинулась вниз по его телу. Саша наблюдал за ней, а когда её губы коснулись низа его живота, с довольным вздохом закрыл глаза.
- Я не пытаюсь на него надавить, я пытаюсь его вразумить, как вы все не понимаете?
- Я всё прекрасно понимаю, - протянул Воропаев, перестав вслушиваться в слова сестры.
- Что?
- Я говорю, что понимаю…
- Сашка, ты чем там занимаешься?  Ты меня вообще слушаешь?
- Да… И я с ним… поговорю… завтра… Обяза-ательно.
- Саша! – Кира не на шутку рассердилась.
- Всё, - отрезал он и выключил телефон. Не глядя, положил трубку на тумбочку и опустил руки вниз, потянул Машу наверх. – Иди ко мне.
…Потом он уснул. Маша довольно долго лежала, боясь пошевелиться, а потом приподнялась на локте и ещё пару минут вглядывалась в его спокойное лицо. Улыбнулась и начала осторожно выбираться из-под его руки. Очень осторожно, сантиметр за сантиметром сползала с кровати, очень боялась Воропаева разбудить.
Накинула на себя его банный халат, взяла свою сумку и на цыпочках вышла из спальни. Вздохнула с облегчением.
Всё-таки быть верной подругой занятие непростое.
Достала из сумки мобильный телефон, села в кресло и закинула ногу на ногу. Отвечать ей долго не хотели, и она от нетерпения начала дрыгать ногой.  В ухо неслись длинные заунывные гудки, один за другим, бесконечно долго. Маша нервно оглянулась на дверь спальни. Но тут в трубке, наконец, послышался голос Кати. Откинув все ненужные  слова, Тропинкина деловито поинтересовалась:
- Вы где? – и тут же испуганно понизила голос. – У Жданова? Сидите там тихо – на телефонные звонки не отвечайте, дверь никому не открывайте.  Кира ищет Андрея и очень хочет найти… Откуда, откуда! Знаю!
Маша засмеялась и нажала на кнопку отбоя.  Несколько секунд разглядывала яркий дисплей, а потом улыбнулась, гордясь сама собой.
- Ах ты маленькая дрянь, - раздался сзади насмешливый, тягучий голос и она вздрогнула. Обернулась через плечо, увидела Воропаева, который стоял, привалившись плечом к косяку, встретила его взгляд и от отчаяния даже губу закусила. – Значит, врёшь мне?
Маша отвернулась и сжала в руке телефон. Очень неприятно, когда попадаешься.
Саша небрежно подтянул джинсы, съехавшие на бёдра, и подошёл к креслу, в котором она сидела. Упёрся руками в спинку и угрожающе навис над девушкой.
- Я же тебя, милая моя, спрашивал, просил присмотреть за Ждановым, а ты мне что ответила? Решила дурака из меня сделать?
- Да ничего я не знаю! – занервничала Маша.
- А кому ты сейчас звонила?
- Подруге.
- Так она ещё и твоя подруга? Отлично! А уж не ты ли её Жданову сосватала?
Маша укоризненно посмотрела на него.
- Как ты можешь думать такое?
Воропаев рассмеялся ей в лицо, а потом потребовал:
- Дай мне телефон. Я сам посмотрю.
Она замотала головой и спрятала руку с телефоном за спину.
- Не дам.
- Машка… я ведь всё равно возьму, ты меня знаешь. Лучше отдай сама.
Тропинкина сокрушённо вздохнула.
- Учти – я им скажу, что ты меня пытал!
Воропаев согласно кивнул.
- Я предъявлю ИМ неопровержимые доказательства этого, - пообещал он. – Давай сюда.
Маша обиженно надула губы, но сунула телефон в его раскрытую ладонь. Саша довольно хмыкнул и присел на подлокотник её кресла, начал тыкать по кнопкам телефона.
- Так, посмотрим… Исходящие, последний звонок… И кто тут у нас?.. – замолчал, всерьёз задумавшись. Потом недоверчиво глянул на Машу. – Ты звонила Пушкарёвой?
Тропинкина отвернулась и пожала плечами.
- Звонила, ну и что? У них со Ждановым встреча. В этом… как его?.. в «Лиссабоне», вот! А ты тут какие-то гадости придумываешь!
Воропаев долго смотрел на неё и молчал. Скорее всего, даже не слушал, что она говорила, пытаясь выкрутиться.
Спросил:
- Андрей спит с Пушкарёвой? – Маша молчала, и тогда он прикрикнул: - Маша! Это так?
- Я ничего тебе говорить не буду! – она встала, а Воропаев съехал вниз и развалился в кресле, свесив ноги с подлокотника. И захохотал.
- Он спит с Пушкарёвой?!
Маша за подругу обиделась.  Упёрла руки в бока и с вызовом посмотрела на любимого.
- Между прочим, он с ней не спит! Он её любит! И признаться в этом не боится, не то что некоторые, которым всё смешно!
- Что он её?..
- Любит, любит, - закивала Маша. – Он из-за Кати свадьбу отменил, понял?
Саша смеяться перестал.
- Ты серьёзно?
Она уже поняла, что сболтнула лишнего, но было слишком поздно.  Пожала плечами и постаралась сохранить спокойствие.
- И что? Это только их дело. Никого не касается.
- Никого не касается, говоришь? А Киру? Свадьба через месяц!
Маша развела руками.
- Не будет свадьбы.
- Чёрт знает, что такое! – Саша сел нормально и потёр рукой шею. – Он что, спятил совсем?  На кой чёрт ему сдалась Пушкарёва?
- Саша, он её любит!
- Что-о?
- Не что, а любит! Если бы ты видел, как он на неё смотрит! У него глаза горят! Я никогда не видела, чтобы он так на Киру смотрел. А с Катей у него… по-настоящему, понимаешь? Вот то самое, на всю жизнь… Ведь так бывает.
Воропаев снисходительно смотрел на неё, затем покачал головой.
- Ты на самом деле, как маленькая! Ты сама себя слышишь, Маш? Что за сказки ты мне рассказываешь?
- Да никакие не сказки, - пробормотала Маша. – Может, они на самом деле любят друг друга?  А вы все только о выгоде и правильности думаете! Так нельзя.  А Кира твоя только на себе зациклена, на остальных ей наплевать!
- Я тебя просил уже не раз – не трогай Киру!
- Да кто её трогает? Или ты думаешь, что я не знаю, что ты только рад будешь, если свадьба отменится? Сколько раз ты злился из-за их отношений?  А теперь готов убить Андрея, если он не вернётся к Кире? Зачем?
Саша нахмурился.
- По-моему, ты слишком сегодня разговорилась.
- Ну конечно! Я же полная дура! Я всегда должна молчать и не смущать вас – умных и образованных! А уж тем более не произносить всуе имя твоей святой сестрицы!
Воропаев сплюнул с досады и ушёл обратно в спальню. А Маша никак не могла успокоиться.
- А это она во всём виновата!  Я её ненавижу! Из-за неё ты до сих пор Егора не признал, потому что боишься расстроить Киру! Вы все с ней носитесь! А она святая и несчастная! И идеальная!
- Маша, замолчи! – выкрикнул Воропаев из спальни.
- Почему? Я что, неправду говорю? Все всегда должны понимать только её и жалеть её! И восхищаться её идеальностью! Права Катька – это она вас с Андреем рассорила!  Кира бегала за ним с самого детства, а когда он начал бегать от неё, она начала жаловаться и плакаться всем вокруг! И в первую очередь тебе!  Чтобы ты выяснял с ним отношения и заступался за неё!  А вы же были, как братья! Это она во всём виновата!
Саша показался в дверях спальни и глянул на неё весьма заинтересованно.
- Какие интересные вещи ты рассказываешь, милая. С чего ты всё это взяла?
Маша топнула ногой.
- Я права!
- Ах, ты права! Да что ты можешь знать о нашей семье?
- Очень много! – Маша криво усмехнулась. – Я, знаешь ли, в «Зималетто», как предмет мебели! Что-то вроде фикуса у лифта! Меня никто не замечает, а я очень много слышу и вижу!
- Да! И то, что мы с Андреем были, как братья, ты тоже сумела рассмотреть?  Или услышала где-то?  Откуда ты это взяла?  Наверное, Кира с тобой по-дружески поделилась, да?  И причём здесь опять Пушкарёва? Эта высококвалифицированная заноза начинает меня сильно напрягать! Кажется, она дёргает за ниточки всех! Спит со Ждановым, а имеет всех вокруг!
- Саша!
- Рот закрой! Учить она меня вздумала! Не лезь не в своё дело!
Маша сникла и села в кресло.  Закусила губу, чтобы не расплакаться, до того стало обидно.
Воропаев помолчал, смотрел на неё, а потом снова присел на подлокотник кресла, в котором она сидела. Погладил её по волосам.
- Расскажи-ка мне, что ты знаешь. А главное, откуда ты всё это знаешь.
Маша напряглась, он это почувствовал. И продолжала молчать, упрямилась. Он улыбнулся. Пальцы ласково пробежались по её волосам, забрались за ворот халата, а потом вся рука нырнула внутрь, к её груди.
- Машка, я же всё равно узнаю. Или ты меня плохо знаешь? Лучше сама расскажи.
Тропинкина жалобно всхлипнула.
- Я не могу… Я Кате обещала.
- Мне ты тоже много чего обещала. Про второго ребёнка говорила, а сама мне врёшь?
Маша возмущённо посмотрела на него.
- Как тебе не стыдно? Что ты за человек такой?  Как можно пользоваться такими методами?
Он рассмеялся.
- Ладно. Рассказывай.
Маша обречённо вздохнула. Прекрасно понимала, что теперь он её из квартиры не выпустит, пока она ему всё не расскажет. Зажмурилась, ненавидя себя за то, что собирается сделать.
- Поклянись, что никому не скажешь, что от меня узнал!
Саша от тоски даже застонал.
- Машка!
- Ну что? Думаешь, легко подругу подставлять? Хотя… ничего такого особенного и нет… просто она просила не говорить… - Тропинкина ещё раз вздохнула, а потом рассказала ему про фотографию.
Воропаев задумался надолго, а скорее погрузился в воспоминания. Нахмурился сильно, а потом хмыкнул.
- Десять лет назад, говоришь… - Кивнул. – Была девчонка. В очках и с косичками. У Саныча жила… Кира её повсюду за собой таскала… - посмотрел на Машу. – Значит, это была Пушкарёва?
Маша неожиданно разозлилась на него, оттолкнула Сашину руку и вскочила.
- Отстань от меня! Ничего я не знаю! – и убежала в спальню.
А он остался сидеть, весело и задумчиво поглядывая на картину на стене. Хохотнул.
- А ведь точно… Катей звали. Ну Жданов!

33.

- Меня не было всего две недели, а столько всего произошло! Просто невероятно, - покачала головой Юлиана.
Катя вздохнула.
- У меня самой всё это в голове не укладывается.
Виноградова остановилась и удивлённо посмотрела на неё.
- А что ты вздыхаешь? Ты не рада?
- Я не знаю, - призналась Пушкарёва.
Юлиана даже рот приоткрыла.
- Ну ты даёшь, Катерина. Даже не знаю, чего в этом больше – глупости или самоуверенности.
Катя растерялась.
- Почему?
- Да потому что! Я такое только в кино про «Золушку» видела. Кто мог подумать,  что Андрей из-за  курортного романа отменит свадьбу, которую планировали не один год. Вот просто возьмёт и отменит, решится на такое. А ты ещё вздыхаешь!
- Да я не вздыхаю!.. Я боюсь.
Катя остановилась перед вешалкой и начала без особого интереса разглядывать висевшие на ней платья. Юлиана с задумчивостью смотрела на неё.
- Что тебя настораживает? Андрей?
- Нет. Нет, с Андреем всё в порядке… то есть… - Катя глубоко вздохнула и закрыла глаза, а потом заговорила, от волнения понизив голос. -  Всё слишком быстро происходит!  Я ведь ничего от него не ждала и ни на что не надеялась.  В какой-то момент я сдалась и смирилась с ролью любовницы. Смирилась с тем, что моё время – это обеденный перерыв и пара часов после работы на какой-то чужой квартире. А потом, как вихрь налетел -  Андрей признаётся мне в любви, рассказывает всё Кире и отменяет свадьбу.  А теперь ещё этот ужин с его родителями…  Ну какой ужин? Я даже не знаю, как им в глаза смотреть! Они наверняка считают меня лгуньей и негодяйкой.
- Ты преувеличиваешь, тебе не кажется? Насчёт негодяйки, в смысле.
- Хорошо, не негодяйкой, но близко к этому. Сама же говоришь, что они планировали, а тут я… Господи, как же всё это получилось?
- Катя, прекрати убиваться. Лучше скажи мне, ты Андрея любишь?
- Больше всех на свете, - серьёзно ответила она.
- Тогда что ты сомневаешься? Ты его любишь, Андрей тебя любит, а всё остальное утрясётся. К тому же, назад уже хода нет, только вперёд.
- Андрей как с ума сошёл, я такого не ожидала. Он вообще ни о чём не думает.
- Зато ты за двоих. Катя, ты подумай, тебе такой шанс выпал! Ты хоть примерно представляешь, сколько женщин мечтали развести его с Кирой?  А тебе это удалось играючи.
- Я этого не хотела…
- Тем более. Он сам захотел.
- Я умру на этом ужине!
- Не умрёшь, - отмахнулась Виноградова. – Я вообще не понимаю, почему ты так переживаешь.  Ты что ли Андрея соблазнила? Вот и не нервничай.  Ты главное с Маргаритой не ругайся.
- Я? – перепугалась Катя.
Юлиана засмеялась.
- Держись уверенно и спокойно. Доставь Андрею удовольствие.
Катя вздохнула, потом кивнула.
- Да… Он так этого ужина ждёт.
Юлиана опёрлась рукой о вешалку и загадочно посмотрела.
- Катя, я буду очень рада, если у вас с Андреем получится. Честно.
Пушкарёва помотала головой.
- А я боюсь загадывать.
К ним подошла продавщица.
- Вы выбрали?
Катя неуверенно пожала плечами, а Юлиана указала на чёрное ажурное платье на манекене.
- Я думаю, это то, что нужно. Дорого, не броско и со вкусом. Маргарите понравится.  К тому же, маленькое чёрное платье всегда пригодится.
Пушкарёва спорить не стала и отправилась в примерочную.
Платье они купили и Катя, несмотря ни на что, этой покупке обрадовалась. Платье на самом деле было очень красивым и в её стиле, никаких разрезов и вызывающих декольте. От какого-то известного модельера, имя которого даже Юлиана выговорила с волнующим придыханием. К громкому имени Катя осталась равнодушна, а вот на платье посматривала с нарастающим восторгом.
Но вскоре мрачные мысли вернулись, и Катя снова начала вздыхать в сторону.
- Мне кажется я знаю, что тебя так волнует. Кира?
- Да не волнуюсь я… Я чувствую себя виноватой. Поэтому я не знаю, как родителям Андрея в глаза смотреть. Они всегда говорили, что любят Киру, как дочь. А тут я… влезла и всё сломала.
- Как дочь, - усмехнулась Юлиана. – Никто и не спорит. Но сын у них один, Катя. И я нисколько не удивлена, что они согласились на этот ужин сразу.  Маргарита просто сумасшедшая мать. Андрея она любит просто безумно.  И если придётся выбирать между ним и Кирой, то поверь, выбор будет не в пользу Киры.  Маргарита, конечно,  поворчит, но в итоге сделает всё так, как хочет Андрей. – Посмотрела на Катю, но та промолчала, задумавшись. – А твои родители как восприняли?
- Папа со мной неделю  не разговаривал. Но сейчас всё налаживается.  Андрея вчера не выгнал… Но ещё злится. Ворчит.
- Да-а… чудные дела творятся. – Юлиана взяла Катю под руку. – Ты главное, не нервничай. Держись за Андрея, а уж он-то со своей горячностью, все преграды отодвинет. Если захочет… А уж там видно будет.
- А мне вот ничего не видно. Всё перевернулось с ног на голову, да ещё работы навалилось. Кира уже несколько дней на работе не появляется, Андрей злится и мне приходится заниматься её делами, чтобы он не замечал недоработок.  А ведь конец года, отчёты, доклады… В общем, ужас и кошмар.
- Работа, работа… Ты его озадачь. Вот например, что он тебе на день рождения подарит?
- Юлиана, ну какое день рождение?
- Как это какое? Твоё.  Посмотрим, насколько у Жданова богатое воображение, - Виноградова рассмеялась.
- Не надо мне никаких подарков.
- Жданов сам как подарок, да, Кать?
Катя укоризненно посмотрела на неё, встретила её весёлый взгляд, не выдержала и рассмеялась вместе с Юлианой.

-----------///-----------

- Саш, хочешь чаю?
Воропаев устало вздохнул, потёр лицо и откинулся на диванные подушки, отрываясь от экрана ноут-бука, который стоял перед ним на журнальном столике.
- Кофе хочу, - чуть капризно протянул он. – Свари мне кофе, а?
- Сварю, - кивнула Маша. Подошла к нему и протянула свою чашку с чаем. – Попей.
Чашку он взял, сделал глоток и поморщился.
- Зелёный.
Маша рассмеялась.
- Сейчас сварю тебе кофе.
Вернулась в гостиную минут через десять и увидела, что Сашка снова уткнулся в монитор компьютера.
- Ты не устал? – спросила она, пристраивая на краю столика небольшой поднос.
- Кого интересует – устал я или нет? У меня работы много, Маш.
Тропинкина села рядом с ним на диван, прислонилась спиной к подлокотнику и вздохнула.
- Я не буду тебе мешать…
Саша взял чашку с кофе, посмотрел на монитор и понял, что работа его начинает сильно утомлять. Но работать надо. Поглядел на Машу и положил руку на её колено.
- А у тебя работы, как понимаю немного?
- Жданов разрешил мне уйти. Кстати, ты не знаешь, Кира собирается возвращаться?
Воропаев пожал плечами.
- Понятия не имею. У неё горе, - и усмехнулся.
- Горе, - скривилась Маша. – У неё горе, а Катьке достаётся. Она на себя ещё и её обязанности взвалила. Никаких слов не хватает.
- Ну уж если у тебя слов не хватает… - ухмыльнулся Воропаев, поглаживая её по обнажённой ноге. – Кстати, кофе гадкий. Я же тебя учил, как кофе мне варить.
- Так я и учусь. А ты всё сразу хочешь.
Он качнул головой и усмехнулся.
- А Пушкарёва значит осваивает отвоёванные территории?
- Не суди обо всех по себе. Ты что, на самом деле думаешь, что ей это нужно? Лишние проблемы. У неё личная жизнь ключом бьёт, а на неё столько работы разом свалилось.
- Да уж, даже Жданова порадовать некогда.
Маша толкнула его в плечо.
- Не люблю когда ты такой.
- Я всегда такой, милая.
- Нет, не всегда, мне лучше знать!
Саша схватил её за пятку и пощекотал. Маша захохотала. Хотела его обнять, но Воропаев отодвинулся.
- Мне работать надо.
Он вернулся к компьютеру, а Маша тоскливо вздохнула и принялась оглядываться.
- Саш.
- Тебе Егора не пора забирать?
- Не пора, - передразнила она его и показала ему язык. – Саш, у тебя какой-то странный беспорядок. Пыли точно прибавилось.
- Я уволил домработницу.
- Опять?
- Она копалась в моём шкафу.
- А разве это не входит в её обязанности? – удивилась Маша.
А Воропаев разозлился.
- Она копалась в моём книжном шкафу и всё перепутала. И вообще… хватит меня доставать!
- Хочешь, приберусь?
Он в упор посмотрел на неё.
- Ты пришла убираться? Оригинально. Но знаешь, мне как-то не хочется смотреть на женщину, с которой я сплю, когда она будет ползать по квартире с тряпкой. Меня это не возбуждает.
Тропинкина довольно улыбнулась.
- Я это и хотела услышать. Я просто подумала… Теперь я спокойна.
- Прекрати говорить загадками. Я ничего не понимаю из твоего бормотания.
Маша довольна вздохнула.
- Я о том, что если ты всё-таки образумишься и женишься на мне, то у меня точно будет домработница.
В первый момент он растерялся, затем возмутился, но всё-таки рассмеялся. Шлёпнул её.
- Иди отсюда!
Маша улыбнулась ему и встала с дивана.
- Пойду учиться варить кофе… Как тебе нравится.
- Изворчалась вся, - покачал Саша головой и вернулся к работе.
Кухню Маша запросто перепутала со спальней и прилегла на кровать, оставив дверь приоткрытой, чтобы иметь возможность наблюдать за Воропаевым. Перевернулась на живот и стала неспеша пролистывать журнал.
- Саш, а Ждановы сильно Андрея ругали?
- Закрой дверь.
- Ну, Саш! Мне же любопытно, а мне никто ничего не рассказывает!
- А что такое? – насмешливо протянул он. – Пушкарёва перестала тебе доверять?
Маша обиженно надулась.
- Не говори так! Я ни в чём не виновата, это ты всё… А Кате просто некогда, я же тебе говорю. Присесть некогда – вот сколько работы.
- А ты счастливица, у тебя работы нет.
Тропинкина возмущённо уставилась на его затылок.
- Если ты не прекратишь, я обижусь! – предупредила она. – Ты мне ответишь или нет?
- Ну что?
- Ждановы очень разозлились?
- Когда это Маргарита на Андрюшу, мальчика своего золотого, злилась?
Маша приоткрыла рот от удивления.
- Правда, что ли? Это значит теперь Катька официальная невеста?
Саша даже оглянулся на неё через плечо.
- Какая невеста, что ты выдумываешь?
Она пожала плечами.
- Ну не невеста… любимая девушка. Так даже интереснее.
Воропаев ухмыльнулся.
- Любимая девушка Андрюши Жданова… Катя Пушкарёва. Умереть не встать.
Тропинкина вздохнула.
- Всё-таки ты непробиваемый… гад и болтун. Но за Кирой всё же стоит присмотреть. Она же… того. Кто знает, что ей в голову придёт?
- Чего того? – оскорбился Воропаев.
- Сам знаешь. У неё от ревности крыша едет. И не смотри на меня так! Я к твоим взглядам уже давно привыкла и не вздрагиваю. А ты знаешь, что я права. Если уж она так его ревновала, когда они вместе были, то теперь… Ты просто не видел её лица, когда она на Катьку смотрела, там, у лифта.
Саше её слова пришлись не по душе, но он вместо того, чтобы одёрнуть, неожиданно задумался.
- Думаешь?
Маша кивнула, разглядывая страницу журнала.
- Саш, ты Киру знаешь лучше меня. Ты ещё сомневаешься?
Он вздохнул и отвернулся.
- Убил бы Жданова. И Пушкарёву. У них, видите ли, любовь-морковь, а я опять крайний.
- Ты не крайний, любимый. Ты первый.
Саша снова обернулся и посмотрел на неё с подозрением. Но Маша разглядывала журнал и на него не смотрела. Фыркнул и отвернулся.
Когда в дверь позвонили, оба напряглись. Маша оторвалась от чтения, повернула голову и посмотрела на Воропаева. Тот пару секунд сидел, прислушиваясь к настойчивой трели, а потом поднялся. Подошёл к двери спальни и прикрыл её, подмигнув Маше. Она решила обидеться и гордо отвернулась. А как только Воропаев направился в прихожую, вскочила с кровати и высунулась в гостиную, прислушиваясь к голосам. Саша говорил расслабленным тоном, чуток небрежным и Маша пришла к выводу, что пришёл какой-то незначимый для него гость. Вздохнула, мысленно отругала себя за любопытство, которое никак не получалось контролировать и вернулась на кровать, позабыв прикрыть дверь.
- Давай сюда свои бумаги, - сказал Воропаев, принимая у курьера папку. – Пушкарёва, говоришь, прислала?
Федя Коротков кивнул.
- Она просила ей позвонить, Александр Юрьевич. Она кое-что объяснит вам по этим документам.
Воропаев подтянул пояс халата, глядя на курьера снисходительно.
- Пушкарёва мне объяснит… - недовольно проговорил он. – Сумасшедший дом. Ладно, стой, жди. Вдруг придётся обратно везти.
Федя согласно кивнул и привалился плечом к стене. Тёмный очки свалились со лба на нос и Коротков начал активно работать челюстями, жуя жвачку. Воропаев нахмурился.
- Не темно? – поинтересовался он.
Курьер замер, а потом заулыбался.
- А… это имидж. Загадочность и всё такое. Женщинам нравится.
- Ну да, ну да, - пробормотал Александр и вернулся в гостиную.
Федя остался один, приподнял очки и начал с интересом оглядываться. Закинул голову и посмотрел на потолок. Присвистнул и хохотнул. Сделал пару осторожных шагов, посмотрел на себя в зеркало и пригладил растрепавшиеся под мотоциклетным шлемом волосы. Быстро переместился в сторону и заглянул в коридор. На стенах были развешаны картины, но какие-то непонятные, а на полу пушистый ковёр.
Коротков с интересом разглядывал всё, у Воропаева он оказался впервые, и теперь у него была миссия – рассмотреть всё в деталях, а после удовлетворить любопытство дамочек из женсовета. Им было безумно интересно, как живёт самый грозный акционер «Зималетто».
Из гостиной нёсся зычный голос Воропаева, он громко разговаривал и несколько раз зло выдохнул имя Жданова-младшего. Федя осторожно, на свой страх и риск, заглянул в гостиную, но Александр его видеть не мог, стоял у окна, к нему спиной и разговаривал по телефону, и тогда Коротков осмелел и начал осматривать интерьер въедливее.
На спинке кресла висела женская кофточка, подозрительно знакомая, но в тот момент Федя это отметил лишь краем сознания. Про себя усмехнулся и выразительно посмотрел на Воропаева, точнее, на его халат. Теперь ясно, почему его днём на работе нет. А потом заметил приоткрытую дверь. И не просто приоткрытую, а призывно приоткрытую. Была видна широкая кровать и женская фигура на ней. Девушка лежала на животе и покачивала ножкой, а мужская рубашка едва прикрывала её красивые бёдра. Вот только лица видно не было. Феде пришлось вытянуться в струнку,  ухватившись рукой за дверной косяк, чтобы увидеть девушку всю, с головы до ног. Даже язык высунул, как старался.
И чуть не рухнул на пол, когда сумел всё рассмотреть. На постели Воропаева лежала Маша Тропинкина и лениво перелистывала страницы глянцевого журнала. Феде показалось, что он смотрел на неё целую вечность. Смотрел, смотрел, а когда понял, что начинает падать, отшатнулся назад. Ладони мгновенно вспотели, рука начала соскальзывать и он едва не рухнул. От шока.
Воропаев? Воропаев?!
Как такое может быть? Машка его всегда терпеть не могла, а теперь что получается?..
Бесшумно вернулся к двери, снова посмотрел на себя в зеркало, отметил свой безумный, потрясённый взгляд и потряс головой. И вдруг увидел вешалку у двери. И на Машино пальто на ней.
Да что же это такое? Она с ума сошла?
- Не надо ничего отвозить, - равнодушным голосом проговорил Воропаев, возвращаясь в прихожую. – Свободен.
Федя обернулся на него и замер, вглядываясь в его лицо. Наверное, смотрел очень красноречиво, потому что Воропаев нахмурился.
- Что?
Коротков отвёл взгляд и покачал головой.
- Ничего… Я пойду?
- Иди, - безразлично пожал плечами Саша.
А Федя снова принялся разглядывать его халат, а сам всё никак не мог поверить в происходящее. Он и Машка? ЕГО Машка, зажигалка, солнечный зайчик и этот… бирюк, мрачный тип, от которого ещё никто не слышал ни одного доброго слова.
- Тебе дверь открыть?
Федя качнул головой и толкнул дверь.
Воропаев закрыл за ним, запер замок, а Коротков прижался ухом к двери, чтобы услышать хоть что-нибудь. Но не услышал ни звука, дверь Воропаева была больше похожа на сейфовую. Что через такую услышишь?
Федя спустился вниз, вышел на улицу и вдруг понял, что не может уехать. Он должен подождать и посмотреть на Машу, когда она выйдет из этого дома.
Вдруг всё это не просто так? Вдруг… ей нужна помощь?

35.

На следующий день Кира всё-таки появилась на работе. Гордо прошествовала мимо Жданова и Малиновского, которые уже давно расположились в баре, и даже не посмотрела в их сторону. А те проводили её настороженными взглядами.
- Ну вот и кончился покой, - вздохнул Андрей, моментально затосковав.
Рома ухмыльнулся.
- А ты надеялся, что она уволится?
Андрей пожал плечами.
- Не знаю, на что я надеялся… От скандалов и разборок я устал. – Посмотрел на часы. – Надо было всё-таки за Катей заехать.
Малиновский притворно ахнул.
- А ты не заехал? Да как ты посмел? Теперь её по дороге точно кто-нибудь умыкнёт!
- Сейчас в лоб получишь, - пригрозил ему Жданов, правда, без особой злости. – Её Зорькин сегодня привезти должен, они в банк собирались заехать с утра… Опаздывают.
Рома вздохнул и хлопнул друга по плечу.
- Расслабься, Палыч. Приедет твоя Пушкарёва. Куда она денется?  Ты лучше на ресепшен глянь. Тебя ничего не смущает?
Жданов посмотрел и недовольно поджал губы.
- И что мне сделать? Убить Тропинкину?
- Купи ей будильник.
Они понаблюдали за Фёдором, который сидел на Машином месте и с несчастным видом тыкал по кнопкам телефона, безрезультатно пытаясь до кого-то дозвониться.
- Уволь её наконец, - серьёзно сказал Рома.
Андрей фыркнул.
- Уволь!.. Если бы всё было так просто! Я бы вот Клочкову уволил бы с большим удовольствием, а не могу. Тропинкина меня раздражает куда меньше.
- Ты начальник, тебе виднее.
Из лифта вышла Катя, и Жданов вздохнул с облегчением.
- Наконец-то!
Рома рядом выразительно вздохнул. Катя подошла и поздоровалась с ним, правда, без особой радости. А вот Андрею улыбнулась и позволила себя обнять.
- Что ты так долго? – заворчал он, а Катя что-то шепнула ему на ухо.  Он вздохнул и ослабил объятия, но совсем её от себя не отпустил, руку оставил лежать на её талии, а сам вглядывался в её лицо и довольно щурился, как кот на солнце. Катя подняла руку, прикоснулась к его щеке, заставляя Андрея отвернуться.
- Прекрати. Люди смотрят.
Рома наблюдал за ними одновременно с интересом и недоумением. И чувствовал неловкость, неправильность происходящего.
- Кира пришла, - вырвалось у Малиновского, и Андрей с недовольством покосился на него.  Но Роме было просто необходимо  разрушить повисшую паузу и прервать игру взглядов двух влюблённых.  Терпеть это дальше показалось ему невыносимым.
Катя растерянно моргнула, посмотрела на Рому, потом кивнула.
- Хорошо… Работы много.
- Ничего хорошего, - возразил Андрей. – Ты бы её  лицо видела.
- Я и так догадываюсь в каком она состоянии. Тебе надо с ней поговорить.
Жданов тяжко вздохнул.
- Не хочу…
- Андрей.
- Ну что? Не хочу. А ты бы лучше своей подружке позвонила. Половина десятого, а она даже не думает на работе появиться. Обнаглела совсем.
Пушкарёва быстро глянула в сторону ресепшена, а после ахнула.
- Она же мне звонила утром! Я правда ничего не поняла, но кажется у неё что-то случилось.
- Опять? – мрачно поинтересовался Жданов. – Сколько можно? Почему я должен всё это терпеть?  Мало мне Киры, так ещё и Тропинкина? Ему не жирно будет?
Катя сделала страшные глаза и ткнула его кулачком в бок.  Андрей покосился на Малиновского, затем отвернулся и сердито фыркнул. Катя ухватила его за пуговицу пиджака и потянула.
- Пойдём в кабинет. Надо работать.
Тут раздалось странное хмыканье Ромы.
- А вот и Маша. Пропажа наша.
Катя с Андреем обернулись, а из-за стола ресепшена выскочил Федя.
- Маша, что случилось?
Тропинкина лишь шикнула на него и направилась к бару, к начальству, которое с удивлением наблюдало за её приближением.
- Андрей Палыч, я всё объясню! – выдохнула, пытаясь отдышаться и таращась на президента, невинно хлопая ресницами. Но все с удивлением разглядывали мальчика, которого она держала за руку. Тот выразительно сопел, надув губы и ни на кого не смотрел, уцепившись за руку матери. Маша тоже посмотрела на него, сняла с головы сына шапку и пригладила разлохматившиеся волосы.
Вздохнула и сказала:
- Это Егор.
Катя с Андреем переглянулись, потом Жданов крякнул. Малиновский нервно хохотнул.
- Ты зачем ребёнка привела? – мрачно поинтересовался Андрей.
- У нас… непредвиденные обстоятельства, - печально сообщила Маша. – Нас из дома выгнали.
- Как это выгнали? – не поняла Катя.
- Вот так, - снова вздохнула Маша. – Я с родителями поругалась…
- И они тебя выгнали? – никак не могла поверить Пушкарёва.
Тропинкина замялась.
- Нет… Я сама ушла. Егора взяла и ушла.
- А зачем ты его сюда привела? – снова встрял Жданов.
- Потому что кое у кого ужасно вреднющий характер! – не выдержала Маша и строго посмотрела на насупленного сына. – Такую истерику мне устроил!.. Не хочет он, видите ли, в садик! Что мне оставалось делать?  На работу-то надо идти.
Рома не выдержал и засмеялся, но под тяжёлым взглядом Жданова, замолчал.  Катя посмотрела на Андрея, потом снова на Машу, и на ребёнка. Улыбнулась ему.
- Привет. Тебя Егор зовут? А я Катя.
Он хлюпнул носом и спрятался за мать.
Андрей посмотрел на Катю, не зная, что делать.
- Андрей, Рома! – раздался нетерпеливый окрик Виктории. – Долго вас ждать? Три раза уже из Праги звонили!
- Идите, - сказала Катя. – Мы сами разберёмся.
Жданов с Малиновским, кажется, вздохнули с облегчением.  И поторопились уйти, не желая разбираться с подобными проблемами.
Катя улыбнулась Тропинкиной.
- Маша, ты что задумала?
Та вытаращила на неё глаза.
- Как тебе не стыдно меня подозревать?
- А в чём я тебя подозреваю?
- В том самом, - обиделась Маша. – Во всяких подлостях. – Потом вздохнула. – Ка-ать, чего делать-то?
Пушкарёва пожала плечами.
- Не знаю… надо было раньше думать. – Заглянула за Машину спину и посмотрела на ребёнка.
- Егор, прекрати прятаться. Ты же хотел ко мне на работу. Что застеснялся?
- Не ругай его, - попросила Катя. – Он же маленький.
- Весь в папу. Сам не знает, чего хочет.
- Пойдёт к нам в кабинет, - решила Пушкарёва. – Незачем привлекать внимание. – И  добавила тише: - Кира пришла.
- Да ты что? Как она?
- Не знаю. Я её не видела. Боюсь с ней встретиться.
- А нечего бояться, - начала Тропинкина. – Не всё коту масленица. То есть, кошке.
- Ой, Маша…
- Что? Что ты так её боишься?
- Маша, ты можешь мне объяснить, что у тебя случилось? – поинтересовался Федя, когда всё-таки не выдержал и подошёл к ним. Смотрел с тревогой, а потом тоже начал заглядывать за её спину. – Это твой сын?
- Мой, - кивнула Маша. – Егор, будешь с дядей Федей знакомиться?
Мальчик упрямо замотал головой.
- У него плохое настроение, - начала оправдываться Тропинкина.
Федор только улыбнулся, продолжая внимательно разглядывать её. Маша нахмурилась.
- Федя, ты что так смотришь на меня?
- Мне надо с тобой поговорить.
- Хорошо. Только  не сейчас. Ты видишь, что происходит?
Он грустно вздохнул.
Маша взяла сына за руку и пошла за Катей.
- Бедный Федька, - пробормотала Пушкарева, когда они оказались в коридоре. – Он смотрит на тебя такими несчастными глазами… У меня слёзы на глаза наворачиваются.
- Вот здесь я не при чём! Я ему никогда ничего не обещала и надежд не надавала. Даже наоборот.
- Всё равно. Мне его жалко. Поговори с ним. Он же мучается!
- Поговорю, - согласилась Маша. – Уже в десятый раз.
Егор подёргал её за руку.
- Мама, а папа приедет?
Тропинкина маетно вздохнула, и выразительно посмотрела на Катю.
- И что мне со всем этим делать?
Но та лишь пожала плечами и не ответила.
В президентском кабинете никого не оказалось, но голоса слышались из конференц-зала.
- Проходите.
- Проходите, - со вздохом повторила за Катей Маша. – А дальше что? Я совершенно не знаю, что делать.  Кать, мне даже ночевать негде.
- Можно ко мне, - легко предложила Пушкарёва.
Маша села на диван и принялась снимать с сына куртку.
- А ты Воропаеву звонила? – спросила Катя, выходя из каморки уже без пальто.  Егор, заслышав знакомую  фамилию, обернулся и заинтересованно посмотрел.
- Звонила, конечно, но ты ведь его знаешь. Телефон выключил и пропал. Дома нет, а на работе эта грымза. Александр Юрьевич на важной встрече, - противным голосом передразнила она. – Терпеть её не могу!
- Кого?
- Секретаршу его. Мымра.
- Кто такая «мымра»? – деловито поинтересовался ребёнок, а Маша без тени  смущения ответила:
- Секретарша твоего папы.
Катя даже ахнула, а потом укоризненно посмотрела на подругу.
- Зачем ты такое ребёнку говоришь?
- Я ему правду говорю, а это самое главное. – Маша сняла с Егора куртку, расстегнула молнию на воротнике свитера и отпустила его от себя. Мальчик сразу начал осматривать кабинет. А Маша откинулась на спинку дивана и сложила руки на груди.
- Кать, а может мне съездить к нему на работу? Подожду, если надо будет. А то что-то сильно я переживаю.
Пушкарёва согласно кивнула.
- Поезжай, конечно. Так наверное будет лучше всего.
- А ты с Егором посидишь? Андрей Палыч ругаться не будет?
- Не будет, - отмахнулась Катя. И улыбнулась Егору, когда тот осторожно приблизился к ней. – Останешься со мной? Мы с тобой поиграем.
Он замер, с настороженностью приглядываясь к ней, а потом оглянулся на мать.
- На компьютере поиграешь, - сказала Маша, а мальчик сразу кивнул. Катя засмеялась. Потом спросила:
- А с родителями сильно поругалась?
- Да как всегда. Мать ещё с вечера начала зудеть.  Мол, дома почти не бываю, шатаюсь непонятно где, ребёнок родителей почти не видит… Потом и папа подключился. В общем, разругались в пух и прах. А утром они заявили, что я теперь сама всё должна делать – водить его в садик, забирать, гулять, а главное, вовремя спать укладывать. Сказали, что будут таким способом воспитывать во мне ответственность. Опомнились!
Катя едва заметно улыбнулась.
- И ты ушла.
- Конечно. Буду развивать ответственность по полной.
Катя задумалась, потом сказала:
- Тебе надо обязательно с Сашей поговорить. Он не может всё оставить, как есть.
- Вот и я о том же. Значит, посидишь с Егоркой? А я быстро съезжу. Может удастся Воропаева поймать, а то он иногда как в дела уйдёт, так надолго. -  Она поднялась и подошла к ребёнку. – Сынок, посидишь с тётей Катей? А я к папе съезжу. Но быстро вернусь.
- К папе? Я тоже хочу к папе!
Маша вздохнула.
- Я к папе на работу поеду, Егор. Детей туда не пускают. А потом мы вместе к нему не поедем.
- Обещаешь? – сын посмотрел на неё совсем по-взрослому, очень серьёзно, совсем как его отец. Маша послушно кивнула.
- Конечно. Клянусь.
Егор милостиво кивнул и отвернулся, снова занявшись ощупыванием тяжёлой бронзовой статуэтки.  Маша весело переглянулась с Катей, одними губами прошептала: - Я скоро, - и вышла, тихо прикрыв за собой дверь.
Когда Андрей вошёл в кабинет, то даже споткнулся на пороге, разглядывая ребёнка, сидящего в президентском кресле. Мальчик что-то рисовал, высунув от усердия язык, а когда услышал, что в кабинет кто-то вошёл, поднял голову и посмотрел на вошедшего. Как бы с недовольством посмотрел, из-за того, что ему помешали. Жданов даже рот приоткрыл, когда этот взгляд встретил. И выкрикнул, с ноткой паники в голосе:
- Катя!
Она вышла из каморки и удивлённо посмотрела на него.
- Андрюш, что случилось?
Он кивнул на ребёнка.
- Это как понимать?
Катя вздохнула.
- Маша уехала к Александру Юрьевичу на работу, а я с ребёнком сижу. Мы рисуем. Да, Егор?
Мальчик кивнул и снова занялся своим рисунком. А Андрей продолжал его разглядывать, опасаясь подходить ближе. Катя прикоснулась к его руке.
- Андрюш, что?
Он неопределённо помахал рукой в воздухе.
- Как-то неспокойно стало… Кать, ты посмотри, как он на Сашку похож. Посмотрел, а у меня аж мороз по коже. Воропаев в президентском кресле…
Егор снова посмотрел на него.
- Папа скоро приедет за мной.
Андрей вздохнул.
- Обрадовал… Вот за что мне такое наказание?
- Андрюш, ты сам как маленький. Что в Праге?
- Да в порядке всё.  Рядовые вопросы. Ромка всё решит.
- Тётя Катя, я хочу пить. И в компьютер играть. Ещё мне зелёный фломастер нужен.
Катя со Ждановым переглянулись.
- Узнаю воропаевскую породу – хочу всё и сразу.
- Андрей, - одёрнула его Катя. – Лучше налей ему воды.
- Я?!
Катя пихнула его локтем.
- Вам надо познакомиться поближе.
- Начинается! – досадливо поморщился, но пошёл за водой.
Катя вернулась в каморку, села работать, но не забывала заглядывать в кабинет, чтобы проверять, как ведут себя «мальчики». Они о чём-то разговаривали, точнее Егор что-то Жданову говорил, а тот вслух удивлялся, недоумевал и всё-таки пытался спорить. Но не раздражался и в негодование не впадал, чему Катя откровенно радовалась.
А потом пришла Кира.
Катя услышала, как в кабинете хлопнула дверь и воцарилась тишина. Но всего на несколько секунд. Очень долгих секунд, в течение которых, казалось, воздух наэлектризовался. Пушкарёва поднялась из-за стола и осторожно приблизилась к двери, выглянула в кабинет. Жданов стоял у стены, за своим столом, и настороженно смотрел на бывшую невесту. А Воропаева с удивлением приглядывалась к ребёнку.
- Это ребёнок Тропинкиной, да? – спросила она наконец.
Андрей кивнул и посмотрел на мальчика с задумчивостью, видимо, пытался решить, может ли Кира что-то заметить, заподозрить, узнать наконец? Егор поднял на него такой знакомый взгляд тёмно-синих глаз и вздохнул. Расстроено и с заметной маетой. Жданов усмехнулся. Конечно, ребёнок маялся совсем по другим причинам, не по тем, из-за которых в данный момент изнывал Жданов. Егор по всей видимости томился от переизбытка всеобщего внимания, которое мешало ему закончить рисунок, а Андрей из-за предчувствия близкого скандала. Посмотрел на Киру, отметил как воинственно блестят её глаза и затосковал сильнее.
Кира прошла к столу и села. Улыбнулась мальчику, который с любопытством к ней приглядывался, но улыбка была мимолётной и равнодушной. Глянула в сторону каморки, поджала губы, когда заприметила Катю, но потом снова посмотрела на Жданова.
- Мне нужно с тобой поговорить.
Андрей опёрся руками на спинку своего кресла и пожал плечами.
- Слушаю.
Кира с трудом перевела дыхание, стараясь сдержать всплеск раздражения. Но не удержалась и зло зыркнула на Пушкарёву. Усмехнулась.
- Пожалуй пора привыкать, что не с тобой – а с вами.
- Кира, - Андрей всё-таки заставил себя проглотить рвущиеся наружу ругательства. – О чём ты хочешь поговорить?
- Не беспокойся, отношения выяснять не буду. Выяснять больше нечего. Я хочу поговорить, - она кивнула на мальчика, - о безобразном поведении некоторых наших сотрудников.
Андрей переглянулся с Катей и вздохнул.
- Мы решим этот вопрос. Уже решаем.
- Ах вот как. И можно поинтересоваться – как?
Жданов скрипнул зубами.
- Кира, что именно тебя не устраивает?
- Я конечно понимаю,  в компании теперь новые правила, на начальство теперь никто внимания не обращает, но ты не боишься, что всё это закончится крахом?
Он поднял глаза к потолку, потом посмотрел на Пушкарёву.
- Кать, забери ребёнка. И дверь закрой.
Катя подошла к столу и улыбнулась мальчику, стараясь на Воропаеву не смотреть. Уж слишком страшно было. Поманила Егора к себе.
- Пойдём?
Он упрямо помотал головой.
- Я рисую.
- А мы там дорисуем. У меня карандаши есть ещё цветные, пойдём.
Мальчик сокрушённо вздохнул, но слез со стула и начал сгребать  со стола фломастеры. Катя ему помогла и увела в каморку. И дверь закрыла, как просил Андрей. В нерешительности остановилась, было огромное желание послушать, что будет ему говорить Кира, но Егор позвал её и пришлось отойти, но всё равно продолжала чутко прислушиваться, хотя мало что понимала из доносящихся до неё обрывков фраз.
- Тебя на самом деле волнует поведение Тропинкиной? – спросил Андрей Киру, как только дверь каморки за Катей и Егором закрылась.
- Кого-то это должно волновать. Ты ведь теперь главный защитник всего женсовета. – Она нехорошо усмехнулась. – Понятно… подружек любовницы защищаешь.
- Она мне не любовница.
- Да ты что? А кто?
- А кем ты была четыре года?
Кира смотрела на него в упор не меньше минуты, и смотрела так, что у Андрея поневоле внутри всё сжалось. И непонятно – то ли прощения у неё просить, то ли ругаться.
- Я тебя из-под венца не уводила, - горько проговорила Кира.
Жданов замотал головой.
- Прекрати. Я тебя очень прошу. Ну что я должен сделать? По-другому нельзя, понимаешь?
- Не понимаю. Не понимаю! Ты поступил со мной ужасно!
- Я поступил честно, - проговорил Андрей в сторону.
- Да кому нужна твоя честность, Жданов?
- Мне нужна! Понимаешь? Мне нужна. Ты же сама говорила, что семью хочешь, а какая семья на вранье может быть, Кира?
- Ох какой ты стал правильный! Это ты мне врал, а не я тебе.
- А я и не спорю. – Посмотрел на дверь каморки. – Ты специально пришла скандалить, да?
- Я ещё не скандалю. Хотя, стоило бы выцарапать этой гадюке глаза. Думаю, меня бы даже никто не осудил.
Он поморщился.
- Избавь меня от бабских разборок. Стань наконец взрослой. Расстались. Да, расстались. Но это же не только с нами случилось. Миллионы людей расстаются, и перед самой свадьбой тоже. Не мы первые, не мы последние. Так бывает.
- Опять, опять эти  разговоры! Не мы одни!.. Мне наплевать на других! Я не понимаю, как ты мог бросить меня ради… неё.  Она же как щенок бессловесный. И в детстве такой была, и сейчас осталась. Тебе нравятся бессловесные женщины?
Андрей вздохнул и сокрушённо покачал головой.
- Кира, ты говоришь какую-то ерунду. Я не менял тебя на Катю. Я просто влюбился.
Когда он это сказал, у неё затряслись губы. Кира поторопилась прикрыть их рукой, а потом вскочила.
- Влюбился? – вопросила она страшным шёпотом, обернувшись к нему через несколько секунд. Ткнула пальцем в дверь каморки. – В Пушкарёву? Знаешь, а я всё жду, когда ты наконец очнёшься. Или прекратишь притворяться!
Жданов провёл ладонями по столешнице и зло хохотнул.
- А мне страшно становится, - проговорил он. – Что за жизнь у меня такая была, что теперь, когда правду говорю, мне никто не верит? Лучше было бы, если бы я продолжал врать? Так всем было бы спокойнее?
Кира резко повернулась и взмахнула руками.
- Хватит. Я тебя ненавижу. Я пришла поговорить с тобой о другом…
- Тебе пора начать жить самой, Кира. Ты никогда не задумывалась о том, что ты всегда была за нашими спинами? За мной, за Сашкой… даже за Ромкой. Ты помнишь хотя бы один день за последние пятнадцать лет, который ты провела не оборачиваясь на нас? Ты поэтому и школу балетную бросила, чтобы всегда с нами быть. Тебя это не пугает? Ты должна сама жить. У нас у каждого своя дорога.
- Замолчи сейчас же! Я жила для тебя!..
- Да не надо жить для меня! – заорал он. За дверью каморки что-то упало, и он тут же сбавил тон. – Ты сама живи. Ты даже не представляешь, как это здорово.
Кира замерла, растерянно глядя на него, а потом отвернулась и шагнула к двери. Остановилась, обернулась Андрея и снова замерла. Он вдруг понял, что она не только растеряна, но и смущена. Неужели его словами? Жданов с интересом наблюдал за ней.
- Тропинкина… Это нельзя так оставлять, - пробормотала Кира,  глядя куда-то в сторону. – Я должна разобраться…
Андрей вздохнул.
- Оставь Машу в покое.
Воропаева помотала головой.
- Вот в это ты не имеешь права вмешиваться. Это моя работа. Моя… жизнь. Правильно? Хватит уже… трепать мне нервы.
Андрей не понял, к чему относятся эти слова, но выяснить не удалось, Кира выбежала из кабинета. Жданов рухнул в своё кресло, и устало потёр лицо. Катя осторожно выглянула из каморки, потом вышла и приблизилась к нему. Погладила по голове.
Андрей откинулся на спинку стула, закинул голову назад и посмотрел Кате в лицо.
- Я поговорил.
- Ты молодец, - кивнула она, наклонилась к нему и легко поцеловала.
- Я не знаю, как ей помочь, Кать.
- А ты не сможешь. Только она сама в состоянии это сделать.
Жданов печально усмехнулся и качнул головой.
- Она не сможет. Она этого не умеет. И в этом виноваты мы с Сашкой.
Катя не ответила. Обняла его и вздохнула. Андрей  улыбнулся. Потом прикоснулся губами к её подбородку. Затем ещё раз. Поцеловал в губы, но в этот момент заметил мальчика, который выглядывал из каморки и с любопытством смотрел на них. Андрей погрозил ему пальцем, а Егор радостно засмеялся.
- Целовались, целовались… Я видел!
Катя с Андреем переглянулись и рассмеялись.

-----------///-----------

Воропаев явился сам, опередив Машу. Вышел из лифта  вместе со Ждановыми-старшими и засмеялся в ответ на какие-то слова Пал Олегыча. А Катя, которая в этот момент как раз возвращалась из демонстрационного зала, даже споткнулась, когда увидела сразу столько важных гостей.  Даже захотелось назвать их незваными, но тут же устыдилась этой мысли.  На секунду замешкалась, пытаясь решить как себя вести и что предпринять, чтобы замять быстро назревающий скандал.  Но что можно поделать, когда на тебя накатывает цунами?
Её заметили. Пал Олегыч остановился, выжидательно глядя на неё, потом улыбнулся.
- Здравствуйте, Катя.
Маргарита с Александром тоже остановились, и Кате ничего не оставалось, как навесить на лицо приветливую улыбку и шагнуть им навстречу.
- Добрый день.
Она чуть смущённо глянула на Маргариту Рудольфовну, но краем глаза уловила усмешку Воропаева.  Быстро глянула на него и невольно нахмурилась. Уж слишком её задел переизбыток ехидства, так и захотелось его чем-то уколоть в ответ. И ведь возможность была…
Саша потешно поклонился, встретив её серьёзный взгляд.
- Добрый день, Катенька.
Маргарита настороженно приглядывалась к ней, но Сашу одёрнула, дёрнула за рукав, но ничего не сказала.
- Здравствуйте, Александр Юрьевич.
- Катя, Андрей у себя? – спросил Пал Олегыч.
Пушкарёва кивнула.
- Да, у себя, - осторожно ответила она, и неожиданно придумала, как отвлечь Ждановых от немедленного визита в президентский кабинет. – И Кира Юрьевна тоже. У себя.
Все переглянулись.
- Правда? Кира пришла на работу?
Катя снова кивнула. Воропаев ухмыльнулся.
- А вы, Катенька, как посмотрю, этому рады?
Пушкарёва замялась, не зная, как выйти из неловкого  положения, но помогла ей Маргарита.
- Паша, надо обязательно зайти к Кирюше. Прямо сейчас.
Пал Олегыч согласно кивнул.
- Катя, скажите Андрею, что мы зайдём к нему позже.
- Конечно, Пал Олегыч.
Воропаев было направился следом за Ждановыми, но Катя ухватила его за рукав пальто.  Саша обернулся и посмотрел на неё в полном изумлении. Перевёл взгляд на её руку, которая лежала на его запястье.  Катя руку испуганно отдёрнула.  Нервно сглотнула и тихо проговорила:
- Александр Юрьевич, я думаю, вам лучше сразу пройти в президентский кабинет. Андрей вас ждёт.
Воропаев приподнял одну бровь.
- Мне назначена аудиенция?
- Александр Юрьевич… - Катя вздохнула. – Пойдёмте. Это в ваших интересах. Мы вас уже давно ждём.
- Интересно, - покачал головой Саша, но пошёл за Пушкарёвой, гонимый любопытством.
Клочкова на рабочем месте отсутствовала, а из открытой двери кабинета нёсся голос Жданова.
- Стреляй! Ну куда ты стреляешь? Слева… Ты знаешь, где лево, а где право? Вот, правильно.
Саша в недоумении приостановился, но тут услышал детский голос, который с возмущением воскликнул:
- Я сам! Сам!
- Так стреляй!.. Сам!
Воропаева сначала прострелило, а потом кольнуло и подбросило. Кажется, он в дверях Пушкарёву обогнал и первым ворвался в кабинет. И обалдел, от представшей перед ним картины. ЕГО сын сидел у Жданова на коленях и в азарте тыкал по кнопкам клавиатуры компьютера.  Горящими глазёнками смотрел на экран и отталкивал руку Андрея, когда тот пытался нажать на кнопку, чтобы помочь ему.
А его появления они не заметили. Это, честно говоря, задело за живое.
- Что здесь происходит? – грозно поинтересовался он.
Игра сразу была позабыта. Егор съехал с колен Жданова и бросился к отцу, счастливо улыбаясь.
- Папа! Папа приехал!
Саша растерялся. Исподлобья глянул на ухмыляющегося Жданова, а потом наклонился и взял сына на руки.  Егор обхватил его руками и ногами, обнял за шею и довольно вздохнул.
- Папа, ты больше не уедешь на работу?
Он не ответил. Погладил сына по спине и повернулся к Кате.
- Где она? – глухо поинтересовался он.
Пушкарёва, всё это время с интересом наблюдавшая за ним и Егором, закрыла дверь кабинета и спокойно ответила:
- Поехала к вам на работу. У неё кое-что случилось, Александр Юрьевич.
Саша поморщился.
- У неё постоянно что-то случается.
Андрей сидел, развалившись в кресле, и наблюдал за смятением Воропаева с нескрываемым удовольствием. Всё происходящее ему очень нравилось.
Саша его взгляд заметил и нахмурился сильнее.
- Что ты смотришь?
Жданов пожал плечами, но не сдержался и засмеялся.
- Сань, он на тебя похож!
Воропаев показал ему кулак, что привело Андрея в восторг.
Александр сел на диван, усадил сына к себе на колени и пригладил его волосы, но они упорно продолжали топорщиться на макушке.
- А ты почему не в садике? – догадался спросить он.
Егор смешно наморщил нос.
- Не хочу туда ходить.
- Без истерик, пожалуйста, - ответил любящий папа. Потом вздохнул. – И что мне теперь делать?
Андрей хмыкнул и потёр лоб.
- Кается идти.
Саша скрипнул зубами.
- Ну Машка…
Егор привалился к его плечу, а Воропаев вдруг забеспокоился.
- Ты не голодный? Егорка.
Мальчик замотал головой уж слишком активно. Воропаев кивнул.
- Понятно. Чем кормили, няньки? Чипсами и «Сникерсами»?
- Нет, ты посмотри на него, - возмутился Андрей, обращаясь к Кате, - он ещё и недоволен!
- А чем мне быть довольным? – Посмотрел на Катю. – Говоришь, она ко мне на работу поехала?
Пушкарёва кивнула. Подошла к Андрею и выразительно поглядела на него.
- Мама сказала, что твоя сетретарша мымра, - вдруг заявил Егор и все с удивлением посмотрели на него.
- Во-первых, секретарша, - сухо проговорил Саша, - а во-вторых, твоя мама слишком много говорит. Вот только когда думать начнёт – непонятно.
Ребёнок пожал плечами и зевнул.
- Может, вам стоит ей позвонить? – предложила Катя и удостоилась тяжёлого взгляда Воропаева.
- Думаю, не стоит. У меня сейчас слишком много слов на языке крутится. И все не лестные.
- Тогда я сама позвоню, - упрямилась Катя. – Она сидит там и ждёт вас. А вы…
- Катенька, кажется когда-то мы были на «ты».
- Воропаев, не переходи на личности, - предупредил его Жданов.
- А какие личности? Старые знакомые как никак.
Катя вцепилась в плечо Андрея и молчала, не в состоянии выговорить ни слова от смущения. Жданов посмотрел на неё, приобнял за талию, а потом кинул на Воропаева убийственный взгляд. Тот фыркнул.
Катя неожиданно разозлилась и сняла телефонную трубку.  Саша ухмылялся, наблюдая за ней. А сам аккуратно перевернул сына, укладывая его на своих руках. Тот зевал и начал тереть глаза.
Андрей украдкой наблюдал за Воропаевым, но уже и не думал усмехаться. Александр хоть и держался привычно холодно и с напускной равнодушностью, но то, как он обнимает сына, как уверенно уложил его на своих руках, успокаивающе поглаживая по руке – вот это всё удивляло безмерно. А Саша сам вроде и не замечал своих действий. Хмурился и погладывал на Катю со значением.
- Она едет обратно, - сообщила Пушкарёва, положив трубку. И взглянула на Воропаева с видом победительницы. Александру стало смешно, но смеяться было нельзя, чтобы не потревожить сон сына.
В кабинете повисла тишина, все боялись слово сказать, чтобы не разбудить ребёнка. Только переглядывались, а потом в дверь коротко постучали и все трое вздрогнули от неожиданности.  Посмотрели на дверь, а в кабинет, переговариваясь между собой, вошли Ждановы-старшие.
- Андрюша, мы приехали, - возвестила Маргарита и замерла, когда все неожиданно на неё шикнули.
Егор у Саши на руках завозился и недовольно захныкал. Воропаев опустил голову и прошептал:
- Тс-с.
Маргарита с Пал Олегычем повернулись к нему и замерли в удивлении. Андрей схватил Катю за руку и сжал, с нетерпением ожидая дальнейшего развития событий.
- Чей это ребёнок? – шёпотом поинтересовался Пал Олегыч.
Саша сокрушённо вздохнул.  Старался не встречаться со Ждановыми взглядом, досадливо поморщился и вздохнул вторично, на этот раз обречённо. Посмотрел на спящего сына, на его личико, а потом осторожно поднялся.  Положил Егора на диван и укрыл своим пальто. Постоял, боясь, что сын проснётся, но Егор лишь перевернулся на бок и сунул в рот палец. Недовольно вздохнул, но не проснулся. Саша обернулся и глянул на Катю.
- Посиди с ним, - еле слышно проговорил он. Она с готовностью кивнула. – Смотри, чтоб не упал. – А затем смело взглянул на Ждановых, но ничего не сказал, просто кивнул на дверь и сам первым вышел из кабинета. Ждановы непонимающе переглянулись и вышли следом.
Андрей тоже вскочил и подошёл к Кате. Обнял её и быстро поцеловал в висок.
- Я просто не могу это пропустить. Я должен это видеть, - шепнул он, а она укоризненно посмотрела на него, но Андрей уже шёл к двери.
Когда осталась одна, Катя села в кресло и закрыла глаза. Сейчас она очень завидовала Егору. Как бы хотелось так же уснуть и не думать о взрослых проблемах. Вот только она уже не маленькая девочка.

------------///------------

- Чей сын?
- Мой.
Это уже звучало в третий раз. И спрашивали по очереди. Сначала Маргарита, потом Пал Олегыч и наконец Кира.
- Саша, это не смешно.
Воропаев устало вздохнул.
- А похоже, что я смеюсь?
Андрей всё это время стоял у двери, плечом привалившись к стене, и наблюдал за всеми с живейшим интересом.
Кира тяжело опустилась на свой стул, продолжая смотреть на брата в раздражении, подозревая, что это снова его шуточки.
- Бред какой-то, - пробормотала она.
Маргарита потёрла виски и посмотрела на мужа.
- Паша, ты что-нибудь понимаешь?
Саша упёр руки в бока и отвернулся от них, из последних сил сдерживая рвущееся наружу раздражение.
- Мама, ну что понимать-то? – рискнул подать голос Жданов. – Ребёнок у него. Что такое?
Кира зло уставилась на него, а Маргарита махнула рукой.
- Ты вообще помолчи! Ещё непонятно, какое ты к этому всему отношение имеешь!
- Я? – слова застряли у Андрея в горле. Он вытаращился на мать и даже головой помотал. – А какое я могу иметь к этому отношение? Ребёнок-то его. У меня детей нет… насколько я знаю.
Пал Олегыч выразительно посмотрел на сына и постучал себя кулаком по лбу.
- Ты замолчишь или нет? – закричала Кира, и Андрей решил, что лучше и правда помолчать немного. И послушать, чем всё это закончится, пока его не выгнали. А Воропаева повернулась к брату. – Ты в своём уме? Ты хочешь сказать, что у тебя ребёнок от Тропинкиной?
Александр нахмурился. Потом коротко кивнул. Кира захохотала.
- Хватит! – рыкнул Воропаев, глядя на неё. – Тебе смешно? Что тебе смешно?
- А что ты мне предлагаешь? – воскликнула она, тут же прекратив смеяться. – Порыдать? Только и остаётся! Где были твои мозги, Саша?
- Не кричите! – попросил их Пал Олегыч. – Не надо устраивать очередной спектакль! Сколько можно?
- А сколько можно надо мной издеваться? – Кира закрыла глаза и глубоко вздохнула. – Я не понимаю, вы что, все с ума посходили? Один… спит с секретаршей, а другой… Господи, это просто кошмар какой-то.
Андрей отвернулся, чтобы не смотреть на неё. Ответные слова так и рвались с языка, но сегодня был не его день. Да и Сашка после слов сестры просто взорвался. Так глянул на неё, что Пал Олегыч невольно сделал шаг к нему навстречу. Положил руку ему на плечо, но Воропаев всё равно сжал кулаки.
- Да что вы меня держите? Я не перед кем отчитываться не обязан, ясно? Мой сын. Мой. А кто его мать, кроме меня никого не касается!
- Ну конечно! – Кира вскочила. – Маша Тропинкина! Нет, ты только вдумайся! Её наглость переходит всякие границы, я не знаю, как её уволить, а тут приходит мой любимый братик и заявляет, что он ей ребёнка сделал! Бог знает сколько лет назад!
- Пять, - отчеканил Воропаев, сверля сестру бешенным взглядом. – Ему пять лет. И его зовут Егор. И он твой племянник!
- Не смеши меня! Никогда не поверю, что ты такой дурак, что признал его!
Андрей всерьёз перепугался, что Сашка не выдержит и бросится на неё, позабыв обо всём, но он вдруг побледнел и отвернулся. Кира усмехнулась, наблюдая за ним, а потом села обратно в своё кресло. Кивнула.
- Хоть на это ума хватило. А я уж испугалась, что тебе последние мозги отшибло… Какие же вы мужики идиоты всё-таки. Как мало надо – несколько пошлых улыбочек и размер груди побольше…
- Кира! – воскликнула Маргарита, изумлённо глядя на неё.
- Скажите, что я не права!
- Кира, не надо так, - покачал головой Пал Олегыч. – У тебя нет права говорить такие вещи.
- Правда? А вы их защищайте, Пал Олегыч, защищайте! Один вам уже невестку привёл в дом? Хищницу бессовестную. Тихоня!.. Сожрала вашего сыночка вместе со всеми банковскими реквизитами и не подавилась! А Тропинкина похлеще будет! Она даже не знает, как слово «реквизит» пишется! Да ей это и не нужно! Не даром ты, Сашенька, всё у ресепшена спотыкался, глаз отвести не мог!
Андрей с Сашей переглянулись. Пал Олегыч посмотрел на них по очереди и только головой покачал.
Маргарита присела на диван и вздохнула. Потом подняла глаза на Александра.
- Почему ты столько лет молчал?
Тот смятённо посмотрел на неё. Нервно дёрнул плечом и отвернулся.
- Родители так и не узнали…
Он неожиданно взмахнул руками и закрыл глаза.
- Не надо об этом. Это мой грех.
- Слава Богу, что не узнали, - прошептала Кира. – Маму бы это убило.
Саша резко развернулся и посмотрел на неё. Но ничего не сказал. А Маргарита воскликнула:
- Кира, прекрати!
Воропаева изумлённо посмотрела на неё.
- Я виновата, да?
- Какая у него фамилия? – спросил Пал Олегыч. – Он Воропаев?
Саша болезненно поморщился. Отрицательно покачал головой.
- Александрович. Но не Воропаев.
- Александрович, - передразнила Кира еле слышно.
- А почему не Воропаев? – требовательно поинтересовался Жданов-старший. – Насколько я понял, ты о нём заботишься, ты ребёнка любишь, но фамилию свою не дал.
- Пал Олегыч, это формальность! – воскликнул Саша, пытаясь себя оправдать.
- Это не формальность, это твой долг. Тебе не восемнадцать лет, по-моему.
- Пап, оставь ты его в покое. Они взрослые люди, сами разберутся.
- А ты меня не учи, - прикрикнул на него отец. – Ты тоже такой же. Взрослые люди, а решения принимать не умеете. И что самое скверное, мне кажется, что в этом виноваты мы. И я, и Марго, и ваши родители…  Это уже закономерность, вы постоянно что-то скрываете, пытаетесь найти какие-то немыслимые выходы, которые искать не надо. И это вместо того, чтобы просто принять решение – единственное и правильное. Смелости вам не хватает… Чему-то мы вас не научили. От этого все проблемы.
- Папа, что ты говоришь? – вздохнул Андрей.
- Это не я говорю. Это так и есть. Вы мне это каждым своим поступком доказываете. Как можно было скрыть ребёнка? Первого в нашей семье ребёнка? Неужели ты на самом деле думал, что мы можем его не принять?
Саша вдруг разозлился и ткнул пальцем в сторону сестры.
- Я не думал. Я и так знал.
- Не вали всё на меня! – воскликнула она, оскорбившись. – Это тебе хватило ума заиметь ребёнка на стороне!
- На какой стороне? Я совершенно свободный человек!
Андрей так заслушался и засмотрелся, что едва не упал, когда за его спиной открылась дверь. Оглянулся, увидел Тропинкину и удивлённо приподнял брови. Встретил решительный взгляд и тихонько охнул. И сместился в сторону, чтобы дать ей дорогу. Может и не надо было её впускать, воспользоваться моментом и выпихнуть её обратно в приёмную, чтобы попытаться избежать скандала, но Маша своим взглядом его просто отодвинула в сторону. И он уступил.
Воропаев повернулся на звук открывшейся двери, увидел Тропинкину и ругнулся вполголоса.
- Тебе что здесь надо? Иди к ребёнку!
- С ребёнком всё в порядке, - отрезала Маша, - а я думаю, имею полное право здесь находиться!
Саша застонал.
Кира со злой насмешкой наблюдала за ним, потом перевела взгляд на Тропинкину.
- Во-от, а я о чём говорила? Пал Олегыч, теперь вы понимаете истинную причину его молчания?
- Кира, замолчи, - попросил Саша, цедя слова сквозь зубы.
- Да нет, почему же? – Маша воинственно подбоченилась. – Не зря же я сюда пришла. Послушаю.
- Маша, - начал Пал Олегыч, - не надо так реагировать. Мы уже всё знаем и... конечно, Саша был не прав, что молчал так долго…
Воропаев возвёл глаза к потолку, а Маша с Кирой одновременно усмехнулись.
- Пал Олегыч, не надо меня успокаивать. Я не скандалить пришла. Просто я хочу знать, что тут происходит. Как никак это касается моего ребёнка. А про то, что «Саша не прав», я знаю лучше, чем кто-либо другой. И не надо так на меня смотреть, Кира Юрьевна. Я от вашего взгляда на части не развалюсь!
Кира выпрямилась в кресле.
- Вот нахалка, а? Она меня ещё и оскорбляет.
- Я ничего такого не сказала!
- Ничего умного! – кивнула Воропаева.
- Да куда уж мне!
- Хватит! – заорал Воропаев. Зыркнул на сестру, потом на Машу. – Я тебе сказал – иди к Егору, я сейчас приду и поедем.
Маша развела руками.
- А мне ехать некуда, милый. Ты ещё не в курсе?
Кира зааплодировала.
- Отлично! Просто великолепно! Сашка, неужели ты на это купишься? Как это называется? Развод? 
Маргарита опустила глаза и покачала головой.
Саша подошёл к Тропинкиной вплотную и вцепился в её локоть. Посмотрел прямо в глаза. Заговорил тихо:
- Я тебя очень прошу – иди. Я всё решу. Иди.
Она закусила губу.
Кира закрыла глаза и вздохнула.
- Как же я от вас от всех устала…
Маша не сдержала злой усмешки.
- А как я устала – кто бы знал!
Воропаева дёрнулась, как от удара, открыла глаза и посмотрела на неё.
- Что ты лезешь не в своё дело? Убирайся вон из моего кабинета!
- А вот кричать на меня не надо, - грозно нахмурившись, начала Тропинкина, хотела шагнуть к столу, но Воропаев подхватил её под руки и потащил к двери. Маша начала сопротивляться, но Саша был сильнее и проворнее, а Андрей ещё и дверь открыл.
- Иди к Егору! Маша!
Дверь закрыл, а Тропинкина от злости пнула её с другой стороны, а потом раздался быстрый стук её каблуков. Она вышла из приёмной и Александр  вздохнул с облегчением. Потом обернулся.
Пал Олегыч смотрел на него, потом вздохнул, сел на диван рядом с женой и невесело протянул:
- Да-а, дела…
Саша сунул руки в карманы брюк и исподлобья глянул на сестру.
- Довольна? Почему ты так себя ведёшь?
По её щекам вдруг потекли слёзы.
- Я опять виновата, да? Я у вас во всём виновата! Я для вас всё делала, ходила за вами, как за маленькими, волновалась, переживала, а вы? Вы меня бросили! Все бросили.
- Я тебе уже сегодня говорил, Кира, - проговорил Андрей, - что тебе пора начать жить самой. Без нас.
- Да идите вы к чёрту!
- Кирюша, - взмолилась Маргарита.
Но она развернулась на кресле и заревела. Все помолчали, слушая её безутешные рыдания, а потом Саша глубоко вздохнул.
- Ладно… мне пора идти.
Андрей кивнул и уже повернулся к двери, как Кира снова подала голос.
- Ты уходишь? – неверяще спросила она у брата. – Вот просто так уходишь?
Саша остановился и в растерянности посмотрел на неё.
- Кира, у меня ребёнок спит на диване в кабинете. Мне нужно отвезти его домой. Мне не до тебя.
- А-а, - тихо протянула она. – Хорошо… Иди.
Тон был настолько безликим, что у Саши внутри всё вновь забурлило.
- Кира, - проскрежетал он, но в последний момент сумел сдержаться и вышел из кабинета, что-то рассерженно бормоча себе под нос.
Андрей вышел следом за ним, а в кабинете повисла напряжённая тишина. Ждановы сидели на диване и молчали, а Кира вытерла слёзы. Потом с горько усмехнулась.
- А вы… не знаете, где можно купить билет на Луну?

37.

Несколько дней спустя

Безумно хотелось спать. Андрей едва сдерживался, чтобы не начать зевать во весь рот на совещании, а как только оказался в кабинете, устроился в кресле и блаженно прикрыл глаза. Слышал, как по кабинету ходила Катя, осто-рожно, боясь ему помешать. Жданов в какой-то момент всё же заставил себя приоткрыть глаза и посмотрел на неё. Увидел, что она стоит у стола в пальто, перебирает какие-то документы, и удивился.
- Ты куда собралась?
Катя оглянулась. Встретила его взгляд и улыбнулась.
- В банк. Ты забыл?
Он застонал. Потом потянулся.
- Прямо сейчас?
- Сейчас. Меня Колька отвезёт, он меня внизу уже ждёт. – Андрей попытался возразить, но она его перебила: - А ты бы, Андрюш, поехал домой. Тебе по-спать надо.
Катя подошла к нему и погладила по плечам. Жданов вздохнул. Потом не удержался и зевнул.
- Домой… Кто бы меня отпустил домой. Отец обещал приехать, а что я ему скажу? Что я устал и уехал спать?
Катя наклонилась и поцеловала в макушку.
- Тебе надо выспаться. Просто выспаться.
Андрей покивал, но ничего не сказал.
Когда Катя ушла, он поёрзал в кресле и вместо того, чтобы встать, закинул ноги на журнальный столик, сложил руки на животе и снова закрыл глаза. Правда, пообещал себе, что это минут на десять, не больше. Глаза сами собой закрывались.
Выходные они провели на даче. Погода стояла солнечная, снег искрился, воздух казался пьянящим и они с Катей вдвоём – наконец-то! – вдалеке ото всех. Никто не мешает, не подглядывает и жизни не учит. Два дня покоя и счастья. Ясно, что тут уж было не до сна. Возвращаться в город ужасно не хо-телось, они тянули с отъездом и выехали только вечером, когда Катин теле-фон просто раскалился от гневных звонков Валерия Сергеевича.
В Москву вернулись ближе к полуночи, Андрей отвёз Катю домой, по пути пытаясь уговорить её поехать ночевать к нему, но она лишь качала головой. Он обещал поговорить с Валерием Сергеевичем, убедить его (в конце концов, они провели на даче два дня, а Пушкарёв же не мальчик, должен понимать, что они там не за ручку держались), но Катя протестовала.
- Это слишком, Андрей. Этого папа уж точно не поймёт. Он меня на дачу от-пускать не хотел, а теперь я ему что скажу?
Жданов надулся и выразительно вздохнул.
- Что, что… Так и сказать – что мы хотим жить вместе.
Катя странно посмотрела на него, а потом отвернулась, но Андрей заметил улыбку, появившуюся на её губах. Ему это почему-то показалось лёгкой на-смешкой.
- И нечего смеяться. Я серьёзно.
- А ты не боишься, что я тебе надоем?
- Что? – возмутился он в полный голос.
Пушкарёва повернулась к нему и улыбнулась.
- Андрюш, я же буду каждый день мелькать у тебя перед глазами. С утра до вечера.
Жданов тоже улыбнулся, мгновенно включившись в её игру.
- И мелькай. Я только этого и хочу.
Катя засмеялась и покачала головой, а Андрей взял её за руку.
Но убедить её поговорить с отцом сразу же, не удалось. Она сказала:
- Не выдумывай, - поцеловала его и вышла из машины.
Жданов, облокотившись на руль, с тоской наблюдал, как она идёт к подъез-ду, открывает дверь, и вот уже скрылась от его взгляда. Внутри, в районе сердца появилось странное томление, которое преследовало его в последний месяц неотступно, каждый раз, как приходилось расставаться вечером с Ка-тей Пушкарёвой. Это удивляло и в то же время немного настораживало, но изменить он ничего не мог, уже понял это и даже смирился с этим. Сми-риться-то смирился, но чувствовал, что пора что-то менять. Надоело томить-ся. И в какой-то момент понял, что от этого тягостного чувства пришла пора избавляться. А для этого нужно было выискать способ, чтобы не расставаться вот так каждый день.
Надо, чтобы Катя переехала к нему.
В его холостяцкую квартиру, в которую он не любил впускать женщин. Даже Кира, несмотря на их долголетние отношения, была в его «холостяцкой берлоге» нежеланным гостем. Он всегда ценил своё одиночество и хотя бы иллюзию, но свободы.
А сейчас всё бы отдал, что увезти Катю к себе и больше не отпускать. Пусть бы жила, мелькала у него перед глазами, даже злила его иногда, но была бы рядом. А он бы приходил бы вечером домой, открывал дверь и понимал, что она ДОМА. И он дома.
Они вместе дома.
Ведь так бывает? И бояться таких желаний глупо. Наверное, пришла пора.
С такими мыслями доехал до дома, воодушевлённый принятыми решениями и той уверенностью, которую испытывал. А у подъезда увидел Малиновско-го, который сидел на лавочке и, скорбно опустив голову, что-то бормотал се-бе под нос. Жданов нахмурился, отметив его странную позу, а когда подошёл ближе, понял, что Ромка изрядно пьян.
Остановился перед Малиновским и с минуту с интересом разглядывал, ожи-дая, когда же Ромка его наконец заметит, но тот голову поднимать не торо-пился. Вздыхал и наводил своим видом на Жданова тоску.
- Ромио, ты кого здесь ожидаешь, если не секрет конечно. Уж не меня ли?
Малиновский поднял голову и попытался сфокусировать на нём взгляд, ви-димо ему это удалось, потому что Рома пьяно заулыбался.
- Палыч… Палыч! Ты за мной приехал?
Андрей выразительно вздохнул, разглядывая его.
- А как же? Торопился.
Рома кивнул.
- Хорошо… - сдвинулся на лавке, как бы приглашая Жданова присесть. – А где ты был?
- Малиновский, ты чего приехал? Что случилось?
Тот пожал плечами и грустно вздохнул.
Ничего не оставалось, как тащить пьяного друга к себе. Не оставлять же на лавочке в морозную ночь? Андрей только вздохнул. У него было настроение помечтать, а тут такой подарочек. Чёрт бы Малиновского взял, всё испортил.
И вот после бессонной ночи, Андрей засыпал на ходу. Ромка угомониться никак не мог и ещё долго трепал Жданову нервы своими пьяными рассуждениями о том, как несправедлива всё-таки жизнь. Угомонился ближе к трём часам ночи, а утром благополучно проспал. Точнее, отказался вставать, сославшись на ужасное самочувствие и Андрей оставил его спать, а сам поехал на работу, то и дело мотая головой, чтобы согнать сон. Сил едва хватило на то, чтобы провести совещание.
А теперь долгожданная тишина и можно закрыть глаза и хоть на десять ми-нут забыться. А потом он встанет. Встанет и начнёт работать. И встретит отца бодрым, а не с усталым и валящимся с ног от недосыпа.
Кажется, он уснул. Словно провалился в пропасть, как только в кабинете стало тихо. Сполз в кресле, насколько это было возможно, сложил руки на животе и заснул. А проснулся оттого, что кто-то стоял над ним, а потом почувствовал, как его гладят по груди – медленно и соблазняющее, словно боясь, что он проснётся слишком резко.
Андрей вздохнул, откинул голову на спинку кресла и сонно улыбнулся, всё ещё не открывая глаз.
- Я не сплю, милая… Не сплю.
Аромат духов был таким знакомым, почти родным, но в то же время Жданова это насторожило. Он открыл глаза и как раз вовремя, чтобы вывернуться, прежде чем Кира наклонилась к его губам.
- Ты с ума сошла? – воскликнул он, поднимаясь на ноги и отскакивая от неё на безопасное расстояние.
Воропаева выпрямилась, посмотрела на него и рассмеялась.
- А перепугался-то. Андрюша, что такое случилось?
Жданов отвернулся от неё, вздохнул и потёр лицо. Ещё минуту назад крепко спал, и вдруг такая встряска. Вот после такого вполне реально заработать инфаркт.
- Кира, что тебе надо?
Она пожала плечами, обошла кресло и присела в него, закинув ногу на ногу.
- Просто решила с тобой поговорить. Давно не говорили. А столько всего во-круг происходит. У других, конечно, не у меня.
- А кто тебе мешает? – недовольно отозвался Жданов, нервно оглядываясь. В собственном кабинете ни одного угла не было, в котором можно было бы спрятаться.
Кира с интересом поглядывала на него.
- Предлагаешь мне завести роман? Интересно. А с кем? Может, кандидатуру присоветуешь?
- Кира!.. – Андрей зло глянул на неё. – Какое мне до этого дело, скажи на милость? Расслабься… и всё само наладится.
Она едва заметно усмехнулась.
- Думаешь? И долго ждать?
Кира говорила таким тоном, что Андрей поневоле насторожился.
- Смотря чего… Что ты имеешь в виду?
- Как это? – «удивилась» она. – Когда ты с Пушкарёвой наконец наиграешь-ся.
- О Господи! – застонал он в голос. Андрей сел в своё кресло и сложил руки на столе, сцепил их в замок. – Почему ты никак не успокоишься? Кира, я те-бя очень прошу… Тебе больше думать не о чем? У тебя племянник появился. Ты его хотя бы видела? Чудный мальчишка.
Кира заметно занервничала.
- Весь в маму?
- Почему? Очень на Сашку похож. А уж характером – копия.
- И все теперь только об этом ребёнке и говорят.
- Ты родителей имеешь в виду? Так им положено. Первый внук.
По её лицу пробежала тень и Кира поспешила отвернуться.
- Если бы только твои родители… Весь город. Позор просто. Вчера с Викой в ресторане были, так ко мне несколько человек подошли… и поздравили. Я не знала куда деться!
Андрей улыбнулся, наблюдая за ней.
- Они же тебя поздравляли.
- Да прекрати! Ты бы видел их лица и злорадные усмешечки. А Сашка только улыбается! Я ему говорю, а он улыбается!
- А что ему делать? И вообще, он ведёт себя правильно, как мне кажется. Просто не надо обращать внимания и заниматься самым главным - ребён-ком.
- И когда это ты успел стать таким хорошим семьянином? Ребёнком надо заниматься! А то, что теперь все мусолят нашу фамилию – это нормально, да? А всё из-за того, что он когда-то совершил ошибку.
Андрей вздохнул.
- Оставь его в покое, Кира. Пусть живёт, как хочет. С Машкой ему хорошо, а остальное нас не касается.
- Хорошо? – воскликнула она, развернувшись к нему и глянув в упор. - Зна-чит, он уже с тобой и впечатлениями поделился? Отлично. Конечно, вам ведь теперь есть что обсудить. У всех вокруг новая замечательная жизнь! А если я последую твоему совету, вы меня в свой клуб примите? Счастливых и окрылённых!
Жданов досадливо поморщился.
- У меня от тебя голова болит, - пожаловался он. – У тебя всегда какие-то проблемы на пустом месте.
- Что? – ахнула Кира, глядя на него удивлённо. – Ты на самом деле так считаешь? Что я скандалю всегда на пустом месте?
Андрей вздохнул и отвёл глаза, начал с интересом разглядывать картину на стене.
Кира встала, продолжая сверлить его взглядом, потом глубоко вздохнула, набирая в грудь побольше воздуха.
- Это значит, когда ты шлялся по бабам и не являлся домой по несколько дней, а потом появлялся в непотребном виде – это было на пустом месте? Отлично! Ты перешёл всякие границы!
- Кира…
- Сделали из меня истеричку! Я у вас плохая, я вам мешаю, да? Ну и отлично! Вы себе нашли отличные партии! Что ты, что Сашка! Вот и оставайтесь!.. – в её голосе зазвенели слёзы. – Ты себе идеал нашёл? Посмотрим, сколько ты выдержишь, а сколько она. Кобель!
В кабинет ворвалась Клочкова и взволнованно поинтересовалась:
- Кира, что случилось? Он к тебе пристаёт?
- Тебе что надо? – рявкнул на неё Жданов, разозлённый тирадой Воропае-вой. – Иди отсюда!
- Не кричи на Вику!
- А ты на меня не ори! Ты хоть понимаешь, что ты говоришь? Пол-офиса тебя слышит! И ты ещё удивляешься, что все сплетничают?
- Гад ты, Жданов, - с чувством проговорила Кира, наградила его нена-видящим взглядом и направилась к двери. Невежливо отодвинула Вику в сторону и вышла, чем признаться, Андрея порадовала. Он вздохнул с облег-чением. Клочкова продолжала стоять и разглядывать его, и тогда Андрей за-пустил в неё теннисным мячиком. Она успела выскочить за дверь и снова воцарилась тишина.

------------///-----------

Ходить на работу стало невыносимо. Все на неё смотрели, разглядывали без стеснения и шептались за спиной. Было очень неприятно и неловко. Маша решилась пожаловаться Воропаеву, а он вместо того, чтобы посмеяться над ней, как делал обычно, на полном серьёзе предложил ей взять отпуск. Маша думала недолго и в итоге согласилась, причём с облегчением.
Она вообще старалась в последнее время во всём с ним соглашаться, совсем что он говорил или предлагал. Боялась конфликтов, которые могли легко разрушить зыбкое «семейное счастье». Маша ничего не могла с собой поде-лать, но каждую минуту ждала, что что-то случится. Что она скажет что-то не то, сделает что-то не так, и Сашка наконец сорвётся и заорет на неё. Но он был спокоен, по крайней мере, внешне, промолчал даже, когда она вчера ис-портила ужин. Маша расплакалась, а он позвонил в ресторан.
Его странное спокойствие её, признаться, настораживало. Маша ждала какого-то подвоха, хотя и знала, что это неправильно. Всё-таки любимый человек, мужчина, о котором она мечтала долгие годы, и вот теперь он с ней, а у неё в голове такие мысли и подозрения, которые берутся просто ниоткуда. Нехорошо, некрасиво. Но по-другому не получалось. Она до ужаса боялась его разочаровать. И поэтому старалась делать всё так, как он гово-рил.
И раз он сказал - в отпуск, значит в отпуск. Подальше от чужих глаз и шёпо-та за спиной.
Из лифта вышла с опаской, увидела на своём месте Фёдора, встретила его взгляд и улыбнулась ему, но слегка натянуто. Разговаривать с ним не хоте-лось, снова придётся что-то объяснять, а точнее даже оправдываться. Словно она перед ним виновата, будто обманула его надежды. А ведь никогда ему ничего не обещала!
Тут в холле появилась Катя, и Маша шагнула к ней навстречу, радуясь, что появилась возможность избежать неприятного разговора с Коротковым.
- Катя, ты уходишь?
- В банк тороплюсь, меня Коля внизу ждёт. А я думала, что ты не появишься сегодня.
- Кать, тут такое дело… - Маша взяла её под руку и отвела в сторонку. – Я хочу отпуск взять. Сашка говорит, что надо переждать, не мозолить всем глаза. Как считаешь?
Пушкарёва пожала плечами.
- Если он говорит… Наверное, так будет лучше. А как у вас вообще дела?
Тропинкина улыбнулась.
- Даже говорить об этом боюсь, если честно. Но пока всё хорошо.
- Ну и отлично. Чего ты боишься?
Маша пожала плечами.
- Не знаю. Но я не могу просто взять и поверить, что теперь всё будет хоро-шо. Так не бывает.
- Глупости говоришь. – Катя посмотрела на часы и нажала кнопку вызова лифта. – Иди к Урядову, пиши заявление. Скажи, что Жданов разрешил, я ему потом скажу. А к Андрею не ходи, он спит.
- Он что? – удивлённо переспросила Маша.
- Спит, - одними губами повторила Катя. – Я потом расскажу.
Тропинкина многозначительно хмыкнула.
- Ну-ну.
- Что? – возмутилась Катя, входя в лифт. – Ты не о том думаешь!
Маша улыбнулась, а Катя махнула ей рукой. Двери лифта закрылись, и Маша снова осталась одна. И поняла, что теперь уже разговора с Федькой не избежать.
Подошла к столу и улыбнулась, игнорируя его хмурый взгляд.
- Привет.
Коротков кивнул.
- Работать не собираешься? – спросил он.
- А я, Федечка, в отпуск ухожу.
Он снова кивнул.
- Понятно. Весёлая жизнь настала? Всё как ты хотела? Мечты сбылись?
Маша на него разозлилась, но заставила себя улыбнуться.
- Ещё не все. Но я стараюсь.
- Следующий шаг – стать госпожой Воропаевой?
- А вот это не твоё дело, понял? – проговорила она, перестав улыбаться. – Он мне и так муж. Я ему сына родила. А все ваши сплетни и насмешки – мне до лампочки. Говорите, что хотите!
Федя подскочил на месте, как ужаленный.
- Да ты же сама!.. Сколько раз ты говорила, что он не человек, а гангрена? Робот! Что от него одни неприятности?
- Я говорила! А ты не смей. Я иногда на него злюсь, имею полное право, а ты не имеешь! Он отец моего ребёнка и я его люблю. Понял? И лучше его нет.
Коротков сокрушённо покачал головой.
- Дура ты, Машка.
Она скривилась в ответ.
- Спасибо тебе. Только ты не волнуйся по этому поводу, не за чем. Это тебя не касается!
Она от злости даже ногой топнула и пошла в сторону приёмных.
Всё резко поменялось. Теперь она уже не была одной из них, одной из жен-советчиц. Теперь она стала одной из тех, с кем надо держать ухо востро, по-тому что они другие. Теперь она имеет прямое отношение к начальству, к одному из главных акционеров компании. Маша наверное рассмеялась бы, если бы всё это не было так грустно. Ведь на самом деле, теперь она везде чужая. Там её никто не ждёт, и здесь уже не примут.
Таня со Светой с ней поболтали, конечно, но Маша чувствовала исходящую от них настороженность. Каждый раз, как в разговоре всплывало имя Воро-паева, обе испуганно замолкали и переглядывались. А Маша старательно де-лала вид, что ничего этого не замечает, хотя, если сказать честно, было неприятно. Они все упорно продолжали считать её Сашку, такого заботливо-го и домашнего в последнее время, монстром. А она готова была за это по-бить любого. И раньше готова была, но всегда лишь внутренне негодовала. Ладно, у неё был повод его ненавидеть, но другим-то он что сделал? Подума-ешь, прошёл и не поздоровался! Он и не должен, он член совета директоров, а они рядовые сотрудники.
Урядов у неё заявление принял без проблем, рассыпался в комплиментах, что Машу насмешило. Таким молодым козликом Георгий Юрьевич прыгал перед ней лишь однажды, когда пытался зазвать в ресторан на «обсуждение производственных вопросов» и то, ровно до того момента, пока Маша на па-мять не назвала ему номер его домашнего телефона и не поинтересовалась, чем сегодня вечером намерена заняться его жена. Урядов отстал, но с тех пор затаил злобу и при каждом удобном случае придирался к ней. А вот сейчас мило так улыбается.
- Хорошо вам отдохнуть, Мария.
- Спасибо. Мы постараемся.
Она намеренно выделила «мы» и многозначительно улыбнулась. Выскочила за дверь и перевела дыхание.
Скомкано попрощалась с подругами, вышла в коридор и в дверях столкну-лась с Кирой. Та практически налетела на неё, было заметно, что кто-то её сильно разозлил, и Маша мысленно затосковала, встретив обжигающий взгляд Воропаевой.
- Опять на работу опаздываешь? Или ты думаешь, Тропинкина, что у тебя теперь появятся какие-то привилегии? Ошибаешься.
Маша обворожительно ей улыбнулась.
- Ну что вы, Кира Юрьевна, никаких привилегий я не требую. К тому же, я с сегодняшнего дня в отпуске. Саша, знаете ли, не хочет, чтобы я работала. Го-ворит, сиди дома и занимайся ребёнком. А я вот, признаться, сомневаюсь. Без работы всё-таки скучно.
Кира только головой покачала.
- Ты в своей наглости саму себя превзошла. Поздравляю.
Тропинкина безразлично пожала плечами.
- Недостаток высшего образования. Так Сашка говорит. А с другой стороны, когда мне было учиться? Ребёнок маленький, им заниматься надо. А Сашка ведь только о сыне думает, всё только для него, вот я и не перечила. Какой уж тут институт? А теперь пришло время об образовании Егорки думать. Саша подыскивает хорошую школу в Европе. – Маша тараторила без запин-ки, в голос добавила побольше доверительных ноток и со стороны могло по-казаться, что она делится сокровенным с лучшей подружкой. И с удовольст-вием наблюдала, как Кира всё больше закипает. – Я ему говорю, что ещё слишком рано, Егор совсем маленький, но куда там! А я боюсь отправлять ребёнка одного чёрте куда. Хотя, если школа будет в Лондоне… Там всё-таки Ждановы живут, всё поспокойнее. А уж в Егоре они души не чают!
Кира медленно втянула в себя воздух, в упор глядя на Тропинкину, слушала её складную, словно заранее подготовленную речь, а потом заставила себя улыбнуться.
- И ты что же, всерьёз рассчитываешь, что он на тебе женится? Ты же не наивная девочка, Маша. Сашка никогда такой глупости не сделает.
Тропинкина просто вспыхнула от злости и обиды.
- Уж вас точно не спросит!
- Ещё как спросит! Я его сестра.
- А я мать его сына! Хотите проверить кто для него важнее? Единственный сын, которого он обожает или великовозрастная сестра, которая издёргала и истрепала все нервы? И не только ему, но и всем вокруг! – сделала паузу, а потом вкрадчиво добавила: - Теперь у вас только одна кандидатура осталась, Кира Юрьевна. Рома Малиновский. То-то он обрадуется. И советую поторо-питься, пока и его из-под носа не увели.
И пока Воропаева хватала ртом воздух и пыталась придумать, что сказать в ответ на столь наглые обвинения и предложения, Маша резко развернулась и кинулась прочь по коридору. У двери обернулась, но Киры уже не было. Маша остановилась и несколько секунд просто стояла, глубоко дыша, пыта-ясь прийти в себя. Насыщенный визит в родное «Зималетто» получился, ни-чего не скажешь.
Но как говорится, всё что ни делается, всё к лучшему. И пусть все вокруг ду-мают, что хотят, а у неё теперь совсем другие заботы. Когда вечером Воропа-ев появится дома, всё должно быть так, как ему нравится. И ужин готов, и Егорка вокруг него должен бегать сытый и довольный. Правда, не всегда у Маши эти фокусы получались, но она же старалась. И главное, чтобы Алек-сандр это видел.
Забрала Егора из садика, они вместе зашли в магазин за продуктами, где Маша приобрела всё по списку, который дотошно составляла всё утро, чтобы случайно не забыть ничего важного. Теперь папу в магазин не зашлёшь, если чего-то не хватило. А дома, разобрав покупки, устроилась за кухонным столом и открыла книжку, которую приобрела пару дней назад тайком от Воропаева.
Егор прыгал рядом и что-то ворчал себе под нос, недовольный тем, что она отказалась купить ему в магазине чипсы.
- Прекрати хныкать. Чипсы ты ел вчера, тебе папа покупал.
- Я ещё хочу!
- Каждый день нельзя. Егор, не выводи меня из себя. Иди переодевайся и мой руки.
- И не гуляли!
- В холод такой… Вот завтра тебя дед заберёт из садика и нагуляетесь, - про-говорила Маша, не отрываясь от книги. – Иди переодевайся и тащи мне те-лефон. Будем бабушке звонить, без неё нам не справиться. Только папе не говори, что мы ей звонили. Слышишь?
Егор кивнул. Стащил через голову свитер и бросил его на стул, а сам с нога-ми влез на соседний.
- Мама, читай вслух.
- Это же не сказка, Егор.
- А что?
- Это книга рецептов. Будем готовить папе вкусный ужин.
- Только папе?
- Почему только папе? Всем нам.
- Вот это будем готовить? – он ткнул пальчиком в красивую фотографию на странице.
Маша в задумчивости закусила губу, разглядывая красивого зажаренного гуся, обложенного яблоками, потом покачала головой.
- Нет, это я не сумею. Вот это будем готовить, - она указала пальцем на обведённый карандашом рецепт. – Плов домашний. Отварите рис до полуготовности, нарежьте мясо небольшими кусочками, потушите под крышкой… - Посмотрела на сына. – Тебе нравится?
Тот деловито покивал.
- Хорошо. Беги мыть руки, если хочешь помогать. И свитер в комнату унеси! Что ты его тут бросил?
Ребёнок с топотом унёсся из кухни, а Маша сходила за телефоном и быстро набрала номер.
- Мама, это я. Не кричи! Лучше расскажи, как ты готовишь плов. Какой, какой!.. Из риса и мяса. Подожди, я ручку найду.
Вся помощь Егора свелась к тому, что он засыпал Машу вопросами, активно ей мешал и лез под руку в самый неподходящий момент. Но зато первым снял пробу, когда всё было готово. Маша внимательно наблюдала за его реакцией, а он прожевал, облизал губы и улыбнулся.
- Вкусно.
- Слава Богу, - с облегчением вздохнула Тропинкина. Сама попробовала, медленно прожевала и кивнула. – Ничего. Егорка, мы с тобой молодцы. В этот раз у нас всё получилось. Надеюсь, папа оценит.
- Папе понравится, - авторитетно заявил Егор. – Он же с работы придёт, есть захочет.
Маша потрепала сына по волосам, потом наклонилась и поцеловала его в макушку.
- Умница моя.
- А ты обещала, что будем ёлку наряжать.
- Будем. Папа же обещал. Только сначала ёлку надо купить.
- А когда пойдём покупать? – не отставал ребёнок.
- Но Нового года ещё неделя, успеем.
Егор сел за стол, сложил руки и уткнулся в них носом. Обиженно засопел.
- Егор, что ты как маленький? Вот папа придет, и скажешь ему про ёлку.
- Он забудет!
- А ты скажи так, чтобы не забыл. И утром напомни.
- А давай ему на работу позвоним! Пусть он ёлку купит!
- А если он занят? А ты к нему с ёлкой… Вот если он сам позвонит, мы ему скажем. Ты кушать будешь?
Он замотал головой и пробубнил:
- Не буду… - и еле слышно добавил: - Я ёлку хочу…
Маша пожала плечами, проигнорировав продолжение.
- Как хочешь. Ты бы пошёл, поиграл. Папа тебе вон сколько игрушек наку-пил, а ты сидишь здесь и губы дуешь. Иди.
Он ещё с минуту выразительно посопел, потом слез со стула и ушёл в комна-ту.
Маше самой безумно хотелось позвонить Воропаеву и рассказать всё, что с ней сегодня произошло. Услышать его мнение, пусть даже недовольство, но прекратить наконец тягостное ожидание. Ведь Кира наверняка уже позвони-ла брату и нажаловалась. И как на это отреагирует Сашка, ещё только пред-стояло узнать.
Когда в дверь позвонили, Маша замерла. Сначала решила, что Воропаев специально так делает, и сейчас откроет дверь своими ключами, но звонок через несколько секунд повторился. Маша направилась в прихожую, по до-роге заглянула в гостиную. Егор сидел на полу и возился с машинками. Ко-гда она заглянула, поднял голову и посмотрел на мать с интересом.
- Кто пришёл? Папа?
- Не думаю. Играй.
Прежде чем открыть дверь, посмотрела в глазок, но никого не увидела. Даже засомневалась, стоит ли вообще открывать, но с той стороны поскреблись.
Опять подумала на Воропаева, но как-то не верилось, что он способен на та-кие глупости. Нахмурилась и отперла дверь, решив, что если это всё-таки Сашка, то она непременно стукнет его по лбу. Ей-богу, стукнет. Чтобы боль-ше не занимался ерундой.
Но за дверью оказался совсем не Сашка. Когда Маша увидела гостя, точнее гостью, то нахмурилась куда сильнее. У стены, привалившись к ней спиной и согнув в колене ножку, стояла хрупкая, симпатичная брюнетка и соблазни-тельно улыбалась, прижимая к себе бутылку шампанского.
- Воропаев, что-то ты не торопишься мне открывать, - начала говорить брю-нетка, когда дверь начала открываться, а потом увидела Машу и замолчала на полуслове. В удивлении воззрилась на неё.
А Тропинкина воинственно подбоченилась.
- Вам кого?
Брюнетка на секунду растерялась и попыталась заглянуть в квартиру, приподнявшись на цыпочки и заглядывая за Машино плечо. Тропинкина сместилась в сторону, не позволяя ей этого сделать.
- Девушка, вы что себе позволяете? – возмутилась Маша. – Что за манера за-глядывать в чужие квартиры?
- Извините… здесь жил Александр Воропаев.
- Он здесь и сейчас живёт, - каменным голосом ответила Маша. – Но в дан-ный момент его дома нет.
- А вы собственно кто? – перешла в нападение брюнетка.
Тропинкина засомневалась всего на секунду, потом оглянулась в квартиру, словно её кто-то мог оттуда подслушать, и снова посмотрела на незваную гостью. Гордо вскинула подбородок и с вызовом ответила:
- А я собственно жена. А что?
- Жена? – в изумлении выдохнула брюнетка, с недоверием оглядывая Машу с головы до ног. – Воропаев женился?
Сзади подбежал Егор и уцепился за мать. Маша обняла его рукой.
- Представьте себе. А вот кстати наш сын. Правда на папу похож? – и не дожидаясь ответа от удивлённой девушки, начала закрывать дверь. - Про-щайте, девушка! И всем своим подружкам передайте, чтобы сюда больше шатались!
И с огромным удовольствием хлопнула дверью прямо перед любопытным носом брюнетки.
Егор дёрнул Машу за рукав.
- Мам, а что это за тётя?
- Это плохая тётя. Иди играй.
От негодования она просто задыхалась. Оставив Егора в гостиной играть, снова ушла на кухню и там уже дала волю своему гневу. В сердцах даже тарелку об пол разбила, правда, особо после этого не полегчало. Ревность ду-шила. Маша постоянно поглядывала на часы, ничего не могла с собой поделать, с нетерпением и в то же время со страхом ожидая прихода Воропаева. В голове было столько разных мыслей и столько слов, которые хотелось высказать ему прямо в лицо, чтобы увидеть его реакцию и услышать, как он будет оправдываться. Вот только будет ли? Оправдываться он никогда не любил.
А когда в замке наконец повернулся ключ, замерла, почувствовав, как от страха сжалось сердце. И внезапно поняла, что ругаться с ним ни в коем случае нельзя. Лучше промолчать. В конце концов, это не открытие, всегда знала, что Воропаев женщин любит. Вот и нечего удивляться и обижаться.
Маша и не обижалась. Но неприятный осадок остался и не давал покоя. Как ни старалась, а вести себя спокойно и непринуждённо не получалось.
Александр зашёл на кухню, сунул в рот кружок огурца, вытащил прямо из-под ножа и заговорил с ней. Маша улыбнулась ему и кивнула, хотя не поняла ни слова. И глаз на него не подняла. Воропаев недоумённо нахмурился, но ни о чём спрашивать не стал, ушёл в гостиную. Маша слышала его голос и голос сына, они что-то бурно обсуждали, кажется, покупку ёлки.
А потом пришло время звать их на ужин. Они были веселы и беззаботны, а у Маши поддерживать разговор и улыбаться никак не получалось. Поставила перед Александром и сыном тарелки с едой и вернулась к плите.
Саша повязал вокруг шеи сына салфетку, а сам продолжал коситься на Машу. Она копошилась у плиты и к столу не торопилась.
- Мы тебя ждём вообще-то. Маша, слышишь?
Она лишь дёрнула плечом, но не обернулась.
- Я не хочу. Ешьте. Надеюсь, что понравится.
Саша хмыкнул, продолжая разглядывать её спину. Потом наклонился к сыну, который не обращал внимания на поведение родителей и с аппетитом ел плов.
- Егор, а что с мамой случилось? – шёпотом поинтересовался он.
Ребёнок пожал плечами.
- Она злится.
Маша напряглась, но не обернулась. Вцепилась в ручку сковороды и закуси-ла губу.
Саша едва слышно хмыкнул.
- Интересно. А почему она злится, не скажешь?
- Потому что к тебе тётя приходила.
- Егор! – в отчаянии воскликнула Маша.
- Какая тётя? – растерянно переспросил Саша, не обращая внимания на Ма-шин крик.
- Красивая, - пояснил Егор.
Саша снова посмотрел на Машу.
- Кто приходил?
Она резко обернулась и обвиняюще посмотрела на него.
- Тебе лучше знать, кто к тебе ходит!
Швырнула на стул кухонное полотенце и выбежала из кухни.
Саша проводил её долгим взглядом, потом весело усмехнулся. Погладил сы-на по голове.
- Ешь, а я пойду с мамой поговорю. Хорошо?
Егор кивнул.
Машу он нашёл в спальне. Она сидела на кровати, повернувшись к нему спиной, и вздыхала. Саша опустился на постель рядом с ней, а потом лёг, заложив руку за голову. Посмотрел на Машу.
- Ты ревёшь, что ли? – намеренно грубовато поинтересовался он.
Маша шмыгнула носом и покачала головой, но на него по-прежнему стара-лась не смотреть.
Воропаев вздохнул.
- Машка, я сегодня так устал, а ты? Истерики мне закатываешь.
- Неправда… Я ужин приготовила, я старалась…
- Я оценил. Вот и не порти вечер. Что тебя так задело? Что кто-то там при-шёл?
- Не кто-то там! – воскликнула Маша. – Ты бы её видел, её улыбочку нахаль-ную!
Воропаев ухмыльнулся.
- Думаю, что видел.
Маша не сдержалась и стукнула его кулаком по груди, правда, не сильно. Он засмеялся.
- Ты не мог промолчать, да? – обиделась она.
- Завязывай ревновать, Машка.
Тропинкина отвернулась от него.
- Больно надо…
В комнату вбежал Егор и с разбегу запрыгнул на кровать.
- Я наелся!
Саша засмеялся и притянул его к себе.
- Не верю. Ну-ка покажи. Где живот? – пощекотал сына, а тот радостно рас-смеялся.
Маша понаблюдала за ними, а потом придвинулась к Воропаеву и прилегла рядом, прижавшись к Саше. Обняла сына.
- Мои самые любимые…
Саша глубоко вздохнул, пытаясь восстановить сбившееся дыхание, ему это удалось, и заговорил он совершенно спокойно:
- Всё, Егорка, мама у нас окончательно растрогалась. Как маленькая.
- Её надо пожалеть, - сказал Егор и обнял мать в ответ.
- Пожалеть? Давай пожалеем, - улыбнулся Саша и обнял их обоих. Но быстро руки разжал, раскинул их в стороны и воскликнул: - Так, теперь все меня от-пускаем и идём на кухню, меня кормить! Я может, весь день этого ужина ждал?
Маша отпустила его, и Саша с Егором скатились с кровати. Воропаев подхватил сына и взвалил на плечо. И уже из гостиной крикнул:
- Маша! Я тебя жду!
Она села и пригладила волосы. Улыбнулась.
- Иду!