Глава 2. Катя.
Кабинетик был  крошечный, но отдельный. Юлиана «оторвала его от сердца», сама переселилась в общую комнату, отделив свой стол высокой ширмой, потому что экономист-финансист работает с «денежными» бумагами, ему нужна тишина и спокойная обстановка. В общей же комнате этого добиться невозможно – секретарь Эльвира постоянно разговаривает по телефону, к ней забегают подруги, такие же разговорчивые, и клиенты приходят и звонят.
Юлиане это не мешает, она в офисе бывает недолго, большую часть рабочего дня проводит на встречах с потенциальными и реальными клиентами.
Катерина рабочим местом осталась довольна – почти как в каморке, но есть окно!  Она разбавила строгий офисный стиль дорогими ей вещами: фотографии детей в трехстворчатой рамке  прямо перед собой, на рабочем столе, фото мужа тоже на столе, под стеклом, фото родителей на книжной полке, и несколько игрушек, из тех, что дарил ей когда-то Андрей.
Лопоухий заяц, серый кот и кукла-Катя в очках доживали свой нелегкий век (трое ребятишек ими играли!дома,  в детской), а влюбленную парочку она сберегла, держала на полке, рядом с фото родителей. Стоило бросить туда мимолетный взгляд, и теплая волна окутывала сердце. Эта парочка напоминала о безмятежной любви, еще не тронутой страданиями.
Как потом выяснилось, игрушки покупал не Андрей, а Роман Малиновский, и Катя в сердцах выкинула пакет с ними в урну – потом, правда, очень жалела о своем скоропалительном решении.
Жданов  каким-то образом узнал об участи его подарков, не поленился перебрать множество мешков с мусором, но пакет нашел и сохранил до лучших времен (до примирения).  После чего Катя считала их уже приобретенными Андреем, и хранила как зеницу ока. Но мягкие игрушки детям играть давала – подарки от Андрея, и дети от Андрея, так почему-бы не соединить их вместе?
Иное дело – деревянный сувенир: парень с девушкой, которые целуются, если повернуть рычажок, и садовник, везущий на тележке сердце. У детей они не вызывают никаких чувств – малыши любят игрушки мягкие и пушистые. Да и детальки в них мелкие, не углядишь, и подавится ребенок. Их Катя держала на туалетном столике, а теперь вот принесла в рабочий кабинет. Садовник пропал. То ли скатился с полки и разбился, а уборщица вымела его как мусор, то ли Эльвирочка его позаимствовала. Не то, чтобы сувенир ей очень нравился, и  она жаждала  иметь его у себя, а просто назло новой сотруднице, с которой Юлиана Филипповна носится как с писаной торбой – и домой ее часто отпускает  раньше времени, и на встречи с клиентами берет – в ресторан, между прочим! Раньше и Эльвире  перепадали такие награды от начальницы, а теперь о ней и речи нет, все только Катя и Катя. А чем она лучше? Не красавица, и замужняя. Еще и многодетная! В общем бесполезная для клиентов, как женщина. А она, Эльвира совершенно свободна и вполне могла бы пофлиртовать с нужным клиентом…  Невзлюбила Эльвира Катю! По крупному не подличала, боялась разгневать Юлиану, хотя Катя никогда не жаловалась и не ябедничала. А насолить новой сотруднице в мелочах, сказать, например, что цвет платья ей не идет, или сумочки такие уже не модны, или перепутать бумаги на столе, или выбросить сувенир – на это Эльвира способна!
По поводу исчезновения садовника Катерина переживала недолго – зачем ей сердце садовника, когда Андрей отдал ей свое. Десять лет она владеет им целиком и полностью, возвращая по чуть-чуть каждой ночью, вместе со своим, переполненным любовью.
Такая безмятежная  бесконфликтная  жизнь, как бессолевая диета,  несколько притупила чувства – нет ссор, нет и примирений. А дети есть! Вокруг них теперь вьется их жизнь: как поели, кто чихнул, кому надо купить новую куртку  - из старой вырос ребенок,  и прочее, прочее, прочее…
А душа просит ярких чувств, интересных событий, работы, приносящей удовлетворение. Не для того же она училась, получала красный диплом, чтобы варить кашу и стирать ползунки. Поэтому Катя и вышла на работу, вырвалась из домашнего плена.
Но справедливости ради стоит признать, что домашней работой занималась домработница, а детьми – няня. Катя же только присутствовала при этом, давала советы и указания, а если что и делала, то только ради удовольствия – поиграть с сытыми, ухоженными детьми всегда в радость! Еще если и муж рядом. И тоже участвует в игре.

Катерина поглядывала на часы. Рабочий день подходил к концу, но уйти вовремя сегодня не получится – запланирована встреча со спонсором.
В ресторане!  Эльвира уже губки надула – обижается. А Катя с удовольствием уступила бы ей эту встречу – дома же дети, и няня заранее предупредила, что в этот день не сможет задержаться. Пришлось звонить маме. Она конечно никогда не отказывается помочь, но у нее возраст… Катя всегда просит ее не толкаться в метро и автобусах, вызывать такси, но ей, привыкшей жить экономно, это непривычно. Отец машину давно уже не водит - глаза не позволяют.
Можно,  конечно,  попросить Жданова отправить за Еленой Александровной служебную машину, но тогда он узнает, что она идет в ресторан. Он ничего не скажет, только молчать будет весь вечер, дуться. Он же ревнивец и собственник!
А так, если повезет,  муж тоже задержится на работе и не заметит ее позднее возвращение.
Поэтому Катя и одеваться для ресторана не стала,  сойдет и деловой костюм! Тем более, что костюм этот от великого Милко!
Юлиана где-то задерживалась, и Катя нервничала – такими темпами они до ночи не управятся с делами. А дети…А мама…А муж…
Когда они, наконец, оказались на месте встречи, Катерина была как комок оголенных нервов, готовых заискрить от неосторожного слова или действия.
Спонсор уже ждал их. Он был не молод, но выглядел великолепно – хорошая фигура без намеков на пивной животик, подчеркнутая дорогим костюмом, густая шевелюра, с которой поработал не просто парикмахер, а мастер своего дела. Черты лица крупные, но четкие, не расплывшиеся от возраста: острый, «хищный» нос, прямые жесткие губы, и  лукавые, «ищущие» глаза под сенью неожиданно черных бровей.
Полностью седые волосы не старили его, а придавали образу значительность . Он знал себе цену, знал свои возможности, и то, что нравится женщинам. Всех их – и молодых, и молодящихся, скучающих жен богатеньких папиков, замученных работой бизнесвумен, студенток и официанток, -  он оглядывал одинаковым оценивающим взглядом опытного мужчины.
« Бабник! – подумала Катя, - а ведь уже не молодой, за пятьдесят, пожалуй…»
Спонсор был не один. Напротив него сидел молодой мужчина, его двойник, или он сам в молодом возрасте – настолько они были похожи.
- Он с сыном? – тихонько спросила Катя у Юлианы, пока они пробирались к столику.
Виноградова ответить не успела – они уже подошли к столу.
Их появление вызвало оживление  - мужчины встали, чтобы поприветствовать дам, стали знакомиться, обмениваться любезностями.
- Юлиана Филипповна, рад видеть вас! Прекрасно выглядите! Сколько лет знаю Вас, а Вы совсем не меняетесь, все такая же молодая и элегантная!
- Ну, что Вы такое говорите, Аристарх Иванович! Какая же я молодая. Вот помощница у меня действительно молодая. Позвольте представить Вам: Екатерина Валерьевна Жданова!
- Жданова? Вы имеете какое-то отношение к модному дому «Зималетто»? Я про него наслышан.
- Да, я жена президента.
- Как? Жена президента такой внушительной компании еще и работает? Обычно жены  бизнесменов заняты детьми, домом и собой. Причем собой в первую очередь.
  - Я успеваю, – коротко ответила Катерина,  не желая продолжения этой темы. Она перевела взгляд  на молодого мужчину,  давая понять, что их следует познакомить.
Аристарх Иванович тут же исправил положение.
- Милые дамы, я тоже пришел не один. Позвольте представить вам моего внука Ваню.
Молодой человек приподнялся, кивнул, и, игнорируя слова деда, представился сам:
- Жан-Поль.
«Внука? – подумала Катя, - Сколько же ему лет? И сколько лет деду?»
Аристарх заметил ее удивление, лукаво усмехнулся, явно довольный произведенным впечатлением.
- Да, не удивляйтесь. У меня уже такой взрослый внук. Он живет в Италии, с матерью и отчимом-французом, отсюда и имя. Но для меня он Ваня
- Жан тоже занимается ресторанным бизнесом?
- Нет, Юлианочка, он не бизнесмен, он художник, дизайнер-модельер. Приехал в Москву набираться опыта и впечатлений.
- Тогда его надо познакомить с Милко Вукановичем! Катюш, это я тебе поручаю.
- Хорошо, конечно. Без проблем. В ближайшие дни состоится показ новой коллекции - удобный момент для знакомства.
- Я смогу присутствовать?
- Конечно, я буду вашим гидом, покажу вам компанию.
Принесли горячее, и разговор прервался. Никогда Катя так не радовалась еде, хотя ее мать, Елена Александровна готовила вкуснее, чем в любом ресторане. Катя не была гурманкой, но сейчас готова была поглощать пищу в любых количествах, лишь бы уклониться от неприятного разговора о том, что жена президента компании работает простым менеджером. Разговора она избежала, но возникли другие неприятные моменты. Не иначе Эльвира  прокляла эту встречу, а заодно и Катерину, вместо которой мечтала оказаться в ресторане.
Аристарх, казалось, забыл, что Катя замужняя женщина, что у нее дети, и напористо  проявлял к ней внимание – мужское внимание!
Как только они с Юлианой подошли  к столику, он окинул ее зорким, абсолютно мужским, оценочным взглядом. И взгляд этот сказал ей: « Ты хороша! Ты умница!»
Немая хвала и великодушная оценка смутили Катерину, но были приятны!
Но великодушия старого ловеласа хватило ненадолго. После нескольких рюмок спиртного, он перешел к более активным действиям.
Как только покончили с едой, в ожидании десерта, начали обсуждать вопрос, ради которого и собрались – открытие нового ресторана. Катя не уловила момент, когда Аристарх развернулся всем корпусом к Юлиане – так ведь удобнее беседовать!-и оказался в непосредственной близости от Катерины. Он небрежно положил руку на спинку ее стула - не обнимал, но касался тыльной стороной ладони ее спины. И его колено упиралось ей в бедро…
Катя не знала, как реагировать. Дать резкий отпор – могут сорваться переговоры, а они очень важны для Виноградовой.
А если это никакое не хамство? Просто случайное прикосновение, а она так отреагирует… Что о ней подумают?
Екатерина Валерьевна Жданова уже давно не была той Катей Пушкаревой, которая чувствовала себя Золушкой - Замарашкой. Она преобразилась, стала модно и дорого одеваться – статус жены президента компании обязывал, но она так и не стала женщиной, уверенной в своем обаянии.
Ею восхищались, ей делали комплименты, о ней восторженно писали в светской хронике, но в глубине души она считала, что все это делается ради Жданова.
Это он богат, красив и обаятелен. Это им восхищаются.  А ее хвалят исключительно ради того, чтобы сделать приятное ему, чтобы обратить на себя его внимание. Она же, как женщина никому понравиться не может.
Так Катя считала, и потому поведение Аристарха ее смущало.
Спасение пришло в лице Жана – он пригласил ее на танец, и это было избавление!
Она так обрадовалась, что не обратила внимания на то, что и Жан  смотрит на нее не как на делового партнера. Но он не был так вульгарен, как дед, вел себя сдержанно и с достоинством, тем самым выражая уважение к ней, как к женщине и человеку. Только в глазах горела страсть, но Катя этого не замечала – он был так молод по сравнению с ней! И не только по годам – она даже не знала, сколько ему лет. Он был молод своей свободой, независимостью,  не обремененностью. Это у нее семья, дети, старенькие родители, и все это ее приземляет, делает старше. А он на взлете, его ничто не держит, он волен лететь куда угодно и с кем угодно.
Когда они вернулись к столу, деловые переговоры между Аристархом и Юлианой заканчивались. Катя очень удивилась, услышав фамилию: «Борщев». Она занималась подготовкой документов, но только экономическими вопросами, такими как планируемые затраты на помещение, оборудование, интерьер. О личности владельца будущего ресторана они с Юлианой не говорили. И вдруг знакомая фамилия. Скорее всего, просто однофамилец, ведь Миша живет в Питере, у него семейный бизнес – в свое время он удачно женился на дочке помощника депутата, тот помог ему открыть сеть ресторанов и кафе.
Распрощавшись с клиентами, они вышли  немного проветриться  - прогуляться до стоянки такси, и Катя решила прояснить обстановку.
- Юлиана, а кто этот Борщев? Не Миша?
- Он самый.
- Он расширяет бизнес? Хочет завоевать и Москву?
- Не совсем так. Он разошелся с женой, ресторан оставил ей – она вынудила его это сделать. Михаил вернулся в Москву, начинает с нуля, с чистого так сказать листа.
- Он что, остался совсем без средств?
- С чего ты так решила?
- Ну, он же ищет спонсора…
- Катюш, работать со спонсором гораздо выгоднее, ты же понимаешь это лучше меня.
- Да, конечно, двойной денежный поток… Но проценты…
- А это уже наша задача – добиться выгодных условий. Твоя в первую очередь.
- Я буду стараться.
- Ладно, что мы все о работе говорим. Скажи, как тебе наши клиенты? Понравились?
- Трудно оценить. Я же  с ними почти и не говорила.
- А чисто внешне? Как мужчины?
- Мужчины как мужчины. Один старый, другой молодой…
- Ой, Катюша! Причем тут возраст? Ты же не замуж выходишь.
- Я Вас не понимаю, Юлиана. Мне до них вообще нет никакого дела! У меня муж, дети. Семья у меня!
- Никто не покушается на твою семью. Но когда мужчины так на тебя смотрят… Это же приятно! Немножечко развлечься можно… Ах, если бы на меня так смотрели…
- По-моему, Аристарху безразлично, кого обольщать. Для него главное – сам процесс.
- Я правильно поняла, что Аристарха ты мне отдаешь?
- Да ради Бога, берите…Она хотела сказать: «берите обоих», - но в последний момент ее что-то удержало, и она сказала только то, что сказала.

                       ***
Жан взял с нее обещание провести его на Показ в «Зималетто», и познакомить с Милко Вукановичем. Катя пообещала, и всю неделю нет-нет да вспоминала об этом, думала о Жане, о том, что ему показать, о чем рассказать. Посоветовалась с Андреем, сказала, что Жан и Аристарх Иванович – клиенты Юлианы, спонсоры, но о том, что они спонсируют Михаила Борщева умолчала…
Андрей  не возражал против экскурсии. Клиенты Юлианы - их друзья! А художник и дизайнер и  им может пригодиться.
А Жан  не объявлялся, и Катя решила, что и он сам, и его интерес к «Зималетто» – это все придумано Аристархом для собственного имиджа: человека близкого к искусству.
Но в день Показа, Жан  появился. Придя в офис, Катя увидела на своем столе букет разноцветных гербер, а на диванчике –  скромно притулившегося Жана.
«Хорошо, что не розы принес, - подумала Катерина, - а то приняла бы его за Мишу».
- Здравствуйте, Катя! Вы меня еще помните?
- Помню, конечно. Я не настолько старая, у меня нет склероза.
Она подошла к гостю и протянула руку для приветствия.
- Здравствуйте, Жан!
Вместо рукопожатия, он склонился к ее руке и поцеловал, и тут же виновато посмотрел ей в глаза, спрашивая: « Это можно? Я не хотел быть дерзким…»
Катя смутилась – не часто ей целовали руки, только на приемах, когда Андрей знакомил ее  с важными людьми. Тогда она воспринимала это как часть этикета, как правило, которое необходимо соблюдать. На светских раутах вообще бывало много странного с ее точки зрения. Чтобы разнообразить эти, в общем-то,  совершенно   однообразные вечера, организаторы придумывали «изюминки»: то вечеринка объявлялась лиловой, и все гости должны были иметь в костюме лиловую деталь – лиловая  рубашка или галстук у мужчин, и такого же цвета платье у женщин. Но можно было ограничиться шарфиком и туфлями.
А то устанавливался своеобразный дресс-код: женщины в шляпах, мужчины в смокингах…
Да, всякое бывало, но в офисе ей руки не целовали…
-  Жан, Вы еще хотите побывать в «Зималетто»? Сегодня показ новой коллекции.
  - Конечно, хочу! Поэтому я здесь. Хотя не только …
Катя взглянула на него, но уточнять не стала, перешла к техническим вопросам.
- Тогда я должна заказать для Вас пропуск. Напишите мне, - она подвинула ему  блокнот и карандаш, - ваши данные, так, как в паспорте написано, иначе будут лишние проблемы.
- Зачем писать, вот мой паспорт, возьмите.
Катерина открыла первую страницу, брови ее удивленно взметнулись вверх
- Но тут написано: Иван Аристархович, а вовсе не Жан…
- Да, по паспорту меня именно так и зовут. Мама родила меня без мужа, записала на деда, а потом уж вышла замуж за француза и мы уехали в Милан. Там я Жан., а для деда так и остался Иваном – Ваней.
- Можно, я тоже буду называть Вас Ваней?
- Вам нравится это имя?
- Нравится. Моего сына так зовут.
- О, тогда я буду вашим сыном? Я не хочу быть сыном.
- Вы опять делаете из меня старуху! У меня не может быть такого взрослого сына! Мне просто нравится имя Ваня. 
- Катя, простите меня. Я несу чушь. Вы мне очень нравитесь, я хочу понравиться Вам, хочу быть остроумным, а получается наоборот…
- Я не сержусь, наверное, я тоже говорю не то…Русский язык коварный, с ним надо быть осторожным - слова часто имеют двойной смысл…
- Катя, а когда мы отправимся в «Зималетто»?
- Когда… Показ начнется в семь…Думаю, двух часов нам хватит на ознакомление с компанией? Тогда встретимся в пять, у входа. А сейчас мне надо поработать.
- Я понял! В пять я буду ждать Вас у входа.

Экскурсия на производственный этаж  не вдохновила Жана. Новейшие швейные машины, вышивальные и раскройные станки не произвели на него должного впечатления. И только в мастерской Милко он оживился. С интересом рассматривал эскизы, просил показать готовые образцы. А когда Милко привел его на склад готовой продукции, он бегал от одной вешалки к другой, перебирал модели, выдергивал особо заинтересовавшие, рассматривал со всех сторон. И восторгался!
Милко расцвел, помолодел от похвал, и так расщедрился, что пригласил гостя на репетицию дефиле. И на Показ тоже.
- Екатерина  Валерьевна! Ты можЕшь Идти по свОим дЕлам. Я вОзьму ЖанчИка на Показ с сОбой! И в гоОстинИцу отвЕзу  сам!
- Я живу не в гостинице…
- ОтвЕзу, куда скажЕшь. Если Милко скАзал, Милко сделАет. А на фУршете поговОрим о пАрижской моде, ты мне рАсскажешь.
- Не только расскажу, могу и показать – сделаю наброски.
- О Боже,   как мне не хвАтает тАкого помощнИка.
С одной стороны хорошо, что Милко взял шефство над французом, у Кати и без него много обязанностей    на Показе. Ей надо помогать Юлиане решать проблемы, связанные с организацией торжества, это ее работа! И ей надо быть рядом с Андреем, так положено по этикету! Журналисты должны видеть их вместе, иначе поползут самые нелепые слухи…
Но с другой стороны, было немного обидно – это ведь она привела художника, хотела представить его Жданову, хотела… Да, хотела, чтобы подруги увидели, с какими мужчинами она общается! Чтобы не думали, что она многодетная клуша – слышала Катя о себе такое высказывание.
Жан ушел с Милко и пропал.
Катя ждала, что он придет в офис, или позвонит, но ожидания были направсны. И она с горечью призналась себе, что опять наступила на свои любимые грабли: доверилась человеку, посчитала его другом, а он использовал ее для того, чтобы попасть в «Зималетто» – просто так, с улицы, туда не пустят.
Прошло время, Катя успокоилась – время все лечит, - и не думала больше о Жане-Ване.
А он пришел! С огромным букетом белых роз…
«Дежавю…, - подумала Катерина, вспомнив, как когда-то с таким же букетом приходил Миша. И тоже в офис Виноградовой.
- Катя, тебе не нравится букет? Ты не любишь розы? – Жан заметил разочарование на лице Катерины.
- Нет, Ванечка, я люблю розы! А белые особенно. Просто вспомнила кое-что.
- В следующий раз я принесу другие цветы.
- А что, будет следующий раз? В «Зималетто» ты можешь пойти с Милко.
- Катя, не сердись! Я плохо поступил… пропал… Это все Милко! Он загрузил меня работой! Он хочет выпустить коллекцию мужской одежды, а я этим занимался в Милане.
- Я не сержусь, я просто не понимаю, что от меня требуется?
- Требуется… Слово, какое жесткое! Мне ничего не требуется, я хотел тебя видеть, вот и все… Кстати, ничего, что я обращаюсь на «ты»? В Европе нет «Вы»…
- Ничего, я и сама так  обращаюсь – ты такой молодой, что говорить тебе «вы» язык не поворачивается. Хотя, на брудершафт мы не пили…
- Это легко исправить! Пообедаем в ресторане? Выпьем по бокалу вина – на брудершафт?
- Я за рулем, мне пить нельзя.
- А мы выпьем кофе!
- На брудершафт? Кофе?
- А что? Нельзя?
- Почему нельзя? Можно. Только у меня много работы, пообедать не получится. Можно перекусить вечером, в кафе.
- Отлично! Тогда я не прощаюсь. Приеду за тобой к концу рабочего дня.
Катя вышла на улицу  проводить Жана. Помахала ему рукой.
Мимо проехала машина, и, кажется, это была машина Малиновского…

Жан встречал Катю после работы почти каждый день – два-три раза в неделю обязательно. У него  в Москве не было машины, и он не стремился ее приобрести -  слишком интенсивное в  движение в таком мегаполисе, и он совсем не знает город.
Они садились в машину Кати,   и она показывала ему достопримечательности столицы. Просто ехала по улице, каждый раз новой, и рассказывала. Останавливались возле кафешки, пили кофе, ели пирожные или что-то более сытное, в зависимости от настроения и «степени  голода ».
В первый вечер пили кофе на брудершафт, и Жан поцеловал Катю в щечку. Она удивилась, а он пояснил:
- Раз пьем не вино, то и поцелуй не в губы.
Катя разозлилась на себя!
Неужели она ждала настоящего поцелуя?! Зачем? У нее есть муж, который  целует ее так, что дух захватывает. Или она хотела сравнить? Но Ваня же совсем ребенок…Она в его глазах пожилая тетка, разве он будет ее целовать по-настоящему?
«А тебе бы хотелось… Дура! Извращенка! Малолетку совращаешь» - так она мысленно ругала себя.
Андрей ничего не замечал. Он возвращался домой поздно – работы у президента компании много, а помощников настоящих мало, особенно после ухода Кати.
Малиновский вернулся  недавно, еще не вошел в курс всех дел.
Кира ушла из компании сразу после свадьбы Кати и Андрея. До свадьбы не уходила, видимо надеялась до последней минуты. Она жила с Никитой Минаевым, в его фирме и работала. А теперь хочет вернуться – не сложились у нее с Никитой отношения, но пока еще не вернулась.
Жданов принимал, конечно, людей в эти отделы, и были они профессионалами, но решать все приходилось самому – не получалось создать единую команду.
Хорошо хоть финансы были в надежных руках – Зорькин набрался опыта, стал отличным финансовым директором! Перед ним сам Жданов заискивал, если хотел пустить деньги в сомнительную сделку.
И Милко с ним не истерил, старался  поддерживать дружеские отношения – иначе не даст денег на контракты с дорогими манекенщицами. Но Милко знал его слабину – Николай любил красивых женщин! А дорогие модели очень красивы…
К приходу мужа Катя успевала вернуться с прогулки, и как всегда встречала мужа на пороге.
Няне приходилось работать дольше, но при помощи подарков и «премий»  вопрос легко решился.
Катя часто спрашивал себя: «Зачем ей Жан?» У нее прекрасные отношения с мужем, она дорожит семьей, обожает детей…
Ответ не находился, а встреч с Жаном она ждала. Он так мило за ней ухаживал – как пишут в романах! На каждое свидание приносил цветы и шоколадки. Цветы Катя оставляла в офисе, во избежание лишних вопросов дома, а шоколадки они съедали вместе во время прогулки, причем, Жану доставалось больше – он такой сладкоежка.
А еще он читал Кате стихи! О любви, конечно. Катя вела машину, а он сидел рядом и декламировал громко, с чувством. Ему бы на сцене выступать, там бы он «играл» каждое стихотворение, как спектакль – двигался бы, менял позы.
Менять позу в машине не получалось, и он помогал себе руками: то они взмывали вверх, то он раскидывал их в стороны, а то вдруг резко опускал  вниз, они падали меж колен, голова опускалась на грудь. Он сникал,  как увядший цветок…
Кате нравились стихи, она любила поэзию. Театральное сопровождение мешало, отвлекало от дороги, но она не делала замечаний – человек старается, делает, как может.
Другие и так не умеют.
Колька, друг ее самый близкий и самый давний,  был с детства  помешан на цифрах и числах, стихов не учил даже в школе, считал это непозволительной тратой ума. А ухаживал он за ней не как влюбленный, а как заботливый брат. Они никогда не были влюблены друг в друга.
Михаил… Он ухаживал за Катей! Имел на нее виды. Но стихи – это не про него. Миша рецептами блюд ее заговаривал, соусами изысканными закармливал, а ее это только раздражало.
Денис читал стихи. Но их роман был настолько короток, настолько горек, что лучше не вспоминать.
С Андреем у  них вообще не было свиданий как таковых – работали вместе.
А его ухаживания: открытки, конфеты, игрушки, она вычеркнула из жизни как  вынужденные, соответствующие инструкции Малиновского. И считала теперь, что периода влюбленности у них с Андреем не было – она полюбила его с первого взгляда, когда полюбил он, точно не известно, но осознав это, Жданов пошел в наступление, добился ее прощения и согласия на брак – обошлось без ухаживаний и свиданий. А Кате этого, оказывается, не хватало – она была воспитана на классической русской литературе.
             ***
На день рождения Юлианы в ресторан Катя не пошла. В этот день Ждановы  отмечали день рождения своих младшеньких, сына и дочки. Они родились почти в один день, с разницей в три года, и отмечали это событие в один день – дату чередовали, или выбрали среднее число.
Так что вечером Катя была занята. А еще ей было неудобно перед Эльвирой – ее Виноградова не пригласила. Юлиана, такая демократичная на первый взгляд, постоянно подчеркивала разницу между Катей и Эльвирой – благоволила к одной, и частенько  шпыняла другую. И было за что – Эльвира не отличалась трудолюбием, в отличие от Кати - трудоголика. И тем не менее…На праздник ведь приглашают по дружбе, а не по производственным успехам.
Но и оставить начальницу без: поздравления (и без подарка!) сотрудницы не могли. Они организовали утренний фуршет кофе с коньяком (пропорции по желанию), легкие закуски, пирожные и торт-мороженое. Подарок купили вскладчину – букет цветов и набор косметики. Большую часть денег вложила Катя,  ей это не трудно, исходя из доходов семьи, а Эльвира бегала по магазинам – ей это в радость, а для Кати – большая проблема.
Неожиданно пришел Жан, тоже с цветами и коробкой конфет. Хорошо посидели, весело. Все-таки присутствие мужчины в женском коллективе взбадривает.
Жан рассчитывал на вечернее свидание с Катей, но выслушав ее объяснение, почему это невозможно, согласился перенести приглашение на завтра.
А на следующий день случилось непредвиденное. У Юлианы заболела мать, позвонили из больницы, и Виноградова срочно улетела в Пензу, оставив все дела Катерине на неопределенный срок. Эльвира тут же отпросилась к зубному врачу (моментально зуб разболелся!), еще и предупредила, что и завтра, скорее всего, опоздает – зуб в один день не вылечить.
Жан позвонил, хотел уточнить время встречи, и Катя с сожалением (она правда очень расстроилась) сообщила ему, что одна в офисе, работает за троих, даже на обед пойти не может, а вечером тоже придется задержаться, у Юлианы была назначена встреча с клиентом, и теперь встречать его придется Кате.
Телефоны надрывались – звонили Юлиане, Кате, Эльвире. , Катя бегала от одного к другому, к третьему, и уже к обеду выбилась из сил.
В это время в офисе появился Жан, с пакетом из Макдоналдса – решил накормить Катерину, раз уж прогулка отменяется.
Услышав перезвон трех телефонов, он тут же отключил их, еще и дверь запер.
Объяснил, видя недоумение в глазах Кати:
- У тебя перерыв на обед. Тебя нет в офисе, ты ушла!
- Ваня, но  может же  быть что-то важное…
- Если важное – перезвонят позже, а если пустое, то и Бог с ним.
Катерина включила  чайник, стала раскладывать продукты на своем столе, но Жану место не понравилось – у окна, мелькают лица прохожих, и они будут на виду…
Решили обосноваться в закутке Виноградовой, за ширмой. Там обстановка более располагающая к обеду вдвоем: журнальный столик, диван, ни окна, ни двери – совсем интимно…
Поколебавшись, и мысленно махнув рукой – была не была! – Катя достала из холодильника оставшиеся деликатесы и вино. У них же свидание!
Есть не хотелось, внутри дрожало, сердце сбивалось с ритма. Она чувствовала: произойдет что-то необычное! Хотя, какое это необычное? Обычное, происходящее между мужчиной и женщиной. Вопрос в том, готова ли она к этому?
Наверное, готова… Иначе, какой смысл в этих встречах и свиданиях?
Жан тоже ничего не ел, только подливал в бокалы вино – открыл и другую бутылку, которую, оказывается, принес с собой.
В голове шумело, мысли витали далеко, отстраненно, тело налилось тяжестью и ожиданием.
Жан пересел на диван, к Кате, стал целовать ее. Она не противилась, отвечала ему.
И вдруг, будто молния пронзила ее мозг: «А он вовсе не страстен… я ему неприятна? Ну конечно! Разве такому молодому мужчине может понравиться трижды рожавшая женщина? Разве такое тело ему нужно?»
Жан почувствовал перемену в ней. Налил еще вина, стал настойчивее, и Катя забыла то, о чем думала всего минуту назад, она снова была в ожидании.
А он вдруг отстранился, встал.
- Я не могу…я не должен…Извини…
Ее глаза расширились от удивления,  сразу стало неловко и стыдно, и  Катя закрыла лицо руками. А когда решилась посмотреть, Жана уже не было.
Вечером ее ждал другой сюрприз.
Войдя в квартиру, Катя не услышала привычного шума: детских голосов, топота ног, писклявых разговоров мультяшных героев по телевизору.
Квартира тонула в тишине и полумраке, и если бы не свет, пробивающийся из-под двери дальней комнаты, она подумала бы, что в доме никого нет.
Разделась в темноте – почему-то  даже не подумала включить свет, - прошла по коридору и открыла дверь в спальню – свет шел оттуда.
На кровати стоял открытый чемодан, и Андрей кидал в него в беспорядке свои вещи.
«Доигралась… Он уходит» - пронзила ее мысль.
- Андрей!
Он вздрогнул, обернулся к ней.
- Я не слышал, как ты пришла.
- Я тебя напугала? Извини.
- Хорошо, что ты не задержалась сегодня. Я боялся, что не увидимся.
- А что случилось? Ты куда собираешься?
- Я еду в командировку, на месяц. Я тебе говорил, ты, наверное, забыла.
- Я помню, но разве уже сегодня надо ехать?
- Да, время подошло.
- Так быстро…Я думала, что еще не скоро. А где дети?
- Дети в загородном доме, с твоими родителями.
- Но папа и мама уже старые, им будет трудно! А школа?
- С детьми поехала няня, а в школе каникулы. Да и ты можешь в любое время поехать к ним, навестить, или жить с ними. Я решил, что так тебе будет легче.
- Почему ты один все решил?
- Кать, мы с тобой обговаривали этот вопрос, ты согласилась, что это разумно.
- Мы говорили давно, разговор не был конкретным! И вообще, нам надо поговорить, серьезно!
- Кать, мы поговорим, но после моей командировки. Месяц – достаточное время, чтобы подумать и принять решение и  тебе, и мне.
- Ты едешь утром?
- Нет, сейчас. До самолета осталось три часа.

Муж уехал.
В квартире  тихо и пусто, и даже холодно, хотя отопление уже включили. Это от одиночества Кате холодно. Она прошла по комнатам, включая везде свет, но теплее не стало. Надо чем-то заняться, хотя бы прибрать игрушки, разложить по местам обычно брошенную, где попало детскую одежду. Но и этого ей сделать не удалось  – игрушки занимают свое привычное место в детском городке, вещей не видно, постели не смяты. Видимо домработница приходила уже после того, как няня увезла детей.
Грустно и одиноко. И слезы наворачиваются на глаза. И нет желания заниматься тем, о чем мечтала, но на что не хватало времени: книгу закрыла, прочитав всего пару страниц, диск с записью  нового альбома любимого певца выключила через несколько минут. Позвонила родителям, но разговор не клеился – дети уже легли спать, а о чем еще говорить? Спросила о здоровье, не тяжело ли им с детьми. Ответили, что все хорошо, о них и детях не нужно беспокоиться. Тон, каким  говорила мать – она взяла трубку – показался сухим и  недружелюбным. Подозрительным!
Или она сама себя накручивает? Сама с подозрением относится к каждому слову, каждому взгляду?
Конечно же, родители ничего не знают! Откуда им знать?  Андрей им не скажет…
А что он может сказать? И догадка пронзила сердце, стало нечем дышать.
«Он все знает. Он специально оставил меня одну в квартире. Он дает мне возможность встречаться с Жаном в домашней обстановке, а не прятаться по углам…Он дал мне месяц на раздумья, и сам примет решение за это время».
А я? Хочу ли я этого?
Свидания, прогулки, намеки и недомолвки – все это было волнующе и необычно, пока был надежный тыл, пока была возможность отступления.
Жан и семья существовали вместе, в одном пространстве.
Андрей, его любовь, его доверие и забота … Он стал таким родным и близким, как когда-то были близки родители. Он стал главным человеком в ее жизни!
А Жан?  Жан – только маленькая частичка, маленькая грань жизни. Безусловно, интересная, волнующая новизной ощущений, возвращающая в мир юности, но все равно только частичка, не более.
О том, что она живет одна, Катя не сказала Жану – иначе решение пришлось бы принимать немедленно. Катя не была к этому готова. И Жан, похоже, тоже.

Секрет  Кати вовсе не был секретом для окружающих. О командировке Жданова  Юлиана узнала на следующий же день от Милко.  Встречалась с ним, чтобы  обсудить некоторые вопросы.
Катя и Жан  продолжали встречаться, так же катались  на машине и гуляли пешком, ужинали в ресторанах, но  легкости в отношениях больше не было. Стеной между ними стояла недосказанность, неопределенность. Платонический  этап их отношений был исчерпан, следовало сделать следующий шаг, а они его не делали.
Катя терзала себя вопросами, пыталась разобраться в чувствах к Жану, к Андрею, к себе самой…
А Жан вел себя  непонятно: то клялся в любви, то  пропадал на несколько дней. И опять приходил, и клялся, и виновато отводил глаза. Хотел ее бросить и не мог? Или были у него другие причины?
Не получая развития, чувства увядали. Свидания становились тягостными – словно повинность отбывали.
С Андреем они общались  по телефону  ежедневно. Звонила всегда она. Андрей видимо считал, что может позвонить не вовремя.
Разговаривали недолго – с детьми он общался по скайпу, новости из «Зималетто» ему сообщал Малиновский. Так что оставалось поинтересоваться здоровьем друг друга, а на это много времени не нужно.
На выходные Катя, уезжала за город, к детям и родителям. Но и там ей было неуютно – дети спрашивали, когда приедет папа, родители заглядывали в глаза, чувствовали, что в семье дочери что-то происходит, а спросить не решались – вдруг признается, и тогда уже все и вправду станет плохо. Уж лучше делать вид, что все хорошо, глядишь и наладится семейная жизнь.
Они конечно подозревали зятя. Предполагали, что вспомнил молодость, загулял…
Елена Александровна ненароком старалась внушить дочери, что в семье всякое случается, надо перетерпеть, не рубить с плеча – одумается муж! Не бросит он жену и детей, он же так их любит. А на стороне… Это так, несерьезно… Это игра… Бывает такое с мужчинами…
Во время таких разговоров у Кати внутри все сжималось от стыда – это она загуляла! Она встречается с мужчиной. С молодым мужчиной…
Кто бы мог подумать такое. Уж точно, не родители! Она всегда была для них образцовой дочерью, воспитанной в строгости и послушании.
Были отклонения от правильного пути: роман с Денисом, например. Он поступил подло – поспорил на нее, но в постель с ним она легла добровольно! Это ее грех!
И с Андреем она встречалась, когда у него была невеста, гражданская жена, по сути! И не просто встречалась, их связывали  интимные отношения. А то, что он Киру не любил, ее не оправдывает.
А теперь вот Ваня-Жан. Почему она встречается с ним? Бегает, как девчонка на свидания… Пока только на свидания, но это не ее заслуга! Это Жан не требует большего. А она? Чего хочет она? И почему выбрала Жана?
Мишу в свое время отвергла, в Кольку не влюбилась…
Да мало ли было вокруг нее мужчин: Александр Воропаев, например. Грубил ей, хамил, а по сути проявлял  интерес! Могла бы и замуж за него выйти, он бы пошел на это. Отчасти, чтобы  насолить Жданову – они же вечные соперники! Отчасти, чтобы сестре помочь удержать Андрея. А в остальном – потому, что разглядел одним из первых в Катерине достоинства. Внешность можно создать любую, говорил он, а вот ум  - это дар природы. Александр умных женщин ценил!
Роман к ней чувства стал проявлять уже после возвращения из дальних стран. Натерпелся видно там, и от женщин тоже. На «искреннюю» любовь надеяться было глупо, не имея приличного счета в банке, а «разовые зажигалки» стоили дорого. Это в Москве он мог  закружить девушке голову ласковыми словами, многозначительными  взглядами, комплиментами. Мог, в крайнем случае, пообещать карьеру модели, а на чужбине это не имело успеха.
В семье друга он отогревался душой. И Катю увидел совсем другими глазами! То, что с ней приятно поговорить, он и раньше знал. А теперь увидел в ней и женщину привлекательную! Материнство пошло ей на пользу – появились в ней мягкость, плавность движений, снисходительность к чужим недостаткам.
Нравилась Роману «новая» Катя! И она это чувствовала. Да он и не скрывал…
Катя Романа простила за былое отношение, охотно с ним разговаривала, искренне смеялась его шуткам, но ответных чувств он в ней не вызывал…
«Да тебе нравятся черноволосые красавцы! – сделала открытие Катерина, - Денис, Андрей, Ваня – все, как на подбор».
Но внешность – это, же только внешняя сторона.
Когда-то она мечтала, чтобы ее полюбили не за внешность, а за красоту души. Теперь ситуация перевернулась, теперь она сама должна выбрать, кто ей ближе в душевном плане.
Тут и гадать нечего – только Андрей!
Если бы он был дома, немедленно бы кинулась к нему! Покаялась бы.
А если он не простит?
Катя всегда действовала решительно. Не изменила она себе и сейчас.
Попросила у Юлианы отпуск за свой счет, позвонила Жану, сообщила, что между ними все кончено, и уехала к детям – до приезда мужа оставалась неделя.

Вместо эпилога
- Приветствую тебя, мой друг и президент! – Роман Малиновский, с поднятой в своем обычном приветствии рукой, лучезарный и жизнерадостный, появился в дверях президентского кабинета. Но прошел только до середины и остановился, не решаясь пройти дальше – Жданов работал, сосредоточенно глядя в монитор и поминутно сверяясь с записями на листе бумаги.
Не глядя на друга, Андрей махнул ему рукой, указывая на кресло возле стола.
Лишь через несколько минут, отложив лист с записями – работа с ним, видимо,  была закончена, он посмотрел на Малиновского.
- Ром, ты по делу, или по зову души?
- Скорее второе, но зовет не только душа, но и желудок. Обедать пойдем?
- Пойдем, если подождешь чуток. Мне срочно нужно сверить ведомости продаж. Пара листов  осталось – он потряс в воздухе стопкой бумаг, в коорой было явно не два листа.
Малиновский готов был ждать. Одному обедать не хотелось, и он согласно кивнул.
Какое-то время Роман сидел молча, откинув голову и прикрыв глаза – отдыхал и не мешал Жданову. Но для его деятельной  и коммуникабельной натуры  такое времяпровождение было сущим наказанием. Он оглядел кабинет, зацепился взглядом за повядшие растения, не поленился встать и ткнуть пальцем в горшки – земля пересохла явно не вчера.
- Андрюха, куда смотрит твоя секретарша? Цветы совсем засохли.
- Она заболела.
- Есть же уборщица, могла бы полить.
- Не отвлекай меня, я и так сбиваюсь.
- И ведомости эти сверять не твое дело. Совсем ты персонал распустил…
- Я же просил! – Андрей со злостью швырнул бумаги на стол, листы разлетелись по полу. Мог бы и сам полить. Молча! Все равно без дела сидишь.
- Уже! Уже поливаю! – Роман  поднял выше графин с водой, из которого плескал в цветочные горшки, - успокойся! Что ты так нервничаешь?
- Я не нервничаю, – теперь карандаш полетел на пол, - Я …
Малиновский поставил графин, подошел к другу. Взял его за плечо, спросил уже серьезно.
- Палыч, что происходит? Ты же говорил, что все у вас в семье наладилось? А ты в таком состоянии…
- Ромка. Ромка… Никогда не влюбляйся до такой степени, как я. Это такое мучение…
- Раньше ты светился от счастья и говорил совсем другое.
- Раньше я индюк был самовлюбленный, думал, что лучше меня никого нет – для Кати.
А теперь я постоянно боюсь ее потерять.
- А она? как она ведет себя после той истории?
- Корит себя. Плачет часто – тайком. Размышляет…
- О чем?
- А я знаю? Я же не телепат, мысли читать не умею.
- Самокритично! Но в корне не верно – ты должен понимать жену, как впрочем, и других женщин, а ты этого никогда не умел. И не обижайся на мои слова, это правда.
  - Можно подумать, ты это умеешь!
- Я – умею, и я понимаю, хотя редко высказываю свои мысли – просто принимаю к сведению и веду себя соответствующим образом.
- Тогда скажи мне, разъясни тугодуму, почему Катя в таком состоянии .
- Все очень просто – ты достал ее своей жалостью, своим старанием угодить – лишь бы не бросила тебя. Ты ведешь себя с ней, как с тяжелобольной – стараешься помочь, освободить от тяжести и тем самым постоянно напоминаешь о болезни, в данном случае – о ее вине.
- Да, о своей вине она постоянно говорит. А ведь совсем не виновата! Я иногда прихожу к чудовищной мысли: лучше бы она действительно изменила мне! Тогда все эти страдания имели бы смысл.
- А ты не такой уж профан по части женской психологии! В этом есть доля истины – Катя ведь и о том думает, почему Жан не пошел на близость, почему отверг ее как женщину.
- Что же мне делать…
- Быть самим собой. Когда Катя тебя полюбила, у тебя была куча недостатков. Ты употреблял в избытке спиртные напитки, причем и на рабочем месте. Ты гулял ночи напролет в клубах, ты встречался с моделями, ты жил с Кирой, наконец. А она тебя любила!
Теперь ты – образец нравственности, но сомневаешься в ее любви.
- Я не сомневаюсь. Я боюсь, что разлюбит. Встретит более достойного, и разлюбит меня.
- Жить в таком ожидании невозможно. Ты совсем свихнешься.
- Не вижу выхода…
- Надо ускорить процесс.
- Как?
- А не составить ли нам план, по соблазнению Катерины? – Малиновский решил свести все к шутке, но эффект был обратный – Жданов вскипел.
- И поручить тебе его исполнение?!  А ты был бы рад, я же вижу. Не дождешься! Катя была и будет только моей!
- Твоей,  кто бы сомневался! Доказывай ей это постоянно.
А в остальном я попробую разобраться.
За обедом Малиновский о чем-то сосредоточенно думал…

                 ***
Плохи были советы Романа, или хороши, но Андрей отнесся к ним серьезно.
Ревность, сомнения, страхи – все спрятал в самый дальний уголок души, запер на ключ силы воли, а ключ… Нет, не выбросил – куда же выбросишь из собственной души, из своего сердца, - но не доставал, не выпускал на волю с трудом  утихомиренные  чувства.
Много работал – работа его основное достоинство. А театр, опера, выставки современных художников – это только если Катя предложит сходить. Ради ее удовольствия он на все готов, но изображать из себя любителя и знатока искусства не будет.
Возобновил занятия футболом. Хоть и староват стал, но в клуб его приняли с распростертыми руками – еще помнили Андрея Жданова, азартного игрока, способного увлечь за собой команду и добиться победы в казалось бы проигрышном матче.
С моделями не любезничал. Но  клуб «У Севы» посетил пару раз – отметили годовщину возвращения Малиновского из дальних стран. Планировали посидеть вдвоем, повспоминать прошлое, поговорить о будущем. Их приход не остался не замеченным, информация разлетелась не хуже, чем новости женсовета. Подтянулись бывшие «соратники» по загулам: Синицкий, Полянский, как ни странно – Минаев, и совсем странно сам Воропаев!
Из всех, только Полянский был искренне рад встрече, расспрашивал о планах расширения производства, предлагал выгодный контракт на поставку оборудования. Герман долгое время жил и работал за границей, возможно, не знал всех перипетий в семье Жданова, а может просто из деликатности не спрашивал о жене и детях.
Минаев присел за их столик уже изрядно выпивший. Стал жаловаться Андрею на Киру – и подозрительна она, и ревнива, и  что самое неприятное – истерична, кричит на уровне базарной торговки. Никита видимо посчитал, что они с Андреем одинаково пострадали от Киры, и поэтому автоматически становятся друзьями.
Синицкий перемен  в Андрее не увидел (не захотел или не способен был), и после неудачных попыток склонить его к легкой интрижке, перешел к более простому способу «доведения клиента до кондиции» - подливал ему в стакан виски с завидной регулярностью. И о себе не забывал.
Воропаев появился, когда все уже были изрядно «подшофе», и в силу пьяной любезности ко всем, его не отшили, как случилось бы, будь компания трезвой. Никто из присутствующих не был ему другом, только Жданов – бывший почти родственник.
Александр пил «условно» - куда девал спиртное из бокала, никто не замечал, бокал пустел, а хозяин оставался трезвым, и только изображал захмелевшего.
Он сел возле Андрея, и довольно навязчиво лез с разговорами. Все больше спрашивал о Кате: почему не работает в «Зималетто»? Не надоела ли ей роль многодетной матери? Не боится ли Андрей ее дружбы с Юлианой?
Хорошо, что Малиновский вовремя заметил нездоровый интерес Воропаева к семейной жизни друга! Он вклинился между ними, увел разговор в другую сторону. Благо, что имелся такой человек, как Виктория Клочкова, к которой и  Роман, и Александр имели когда-то интерес, и которая почему-то исчезла из их поля зрения – выяснения этого вопроса хватило до конца встречи.
А заинтересованность Воропаева  Катериной Малиновский запомнил…
Роман искренне радовался возвращению друга к «нормальной» жизни. «Пока так! Лиха беда начало, а там видно будет», - думал он,  хотя и подозревал, что совсем по-прежнему не будет – любовь к Кате никто Андрею не заменит.
А вот ее любовь… Насколько она сильна и прочна – с этим он разберется.   Не даст он друга в обиду.
                              ***
Случай помог Малиновскому. Он коротал вечер в ресторане с очередной претенденткой на его сердце, с которой собирался выпить  утренний кофе, но не более.
Девушка  покинула его  «попудрить носик», а он вышел в фойе покурить. И увидел Воропаева, который в зале, напротив, с кем-то беседовал. Беседа носила явно не мирный характер – Александр горячился, размахивал руками, а затем швырнул собеседнику довольно объемную пачку денег и удалился – Роман постарался, чтобы его он не увидел.
Забыв от волнения, что  очаровательная блондинка вероятно уже  вернулась и ждет его, Малиновский направился к столику, где сидел Александр – его интересовал собеседник Воропаева.  Подойдя  ближе , он узнал  мужчину – им оказался Аристарх! Ари, так его звали в Париже, где они с Романом познакомились и провели не один вечер  в веселых заведениях с парижскими красотками. Правда, это было давно, но Малиновский изобразил неимоверную радость от встречи! Пригласил Аристарха за свой столик, познакомил со спутницей – сделал ей знак и она моментально стал звонить своей подруге, которая вскоре появилась – понятливые девицы оказались.
Роман не поскупился на угощение, заранее одарил обеих девушек каталогами одежды компании «Зималетто» и приглашением на кастинг моделей. Пока они счастливо щебетали, Малиновский узнал у Аристарха все, что хотел.
А назавтра, зайдя как всегда в президентский кабинет, чтобы поздороваться с другом, пригласил Жданова в каморку – так он по старой привычке называл комнату отдыха, ибо не раз замечено, что  у стен офиса есть уши.
- Слушай, Палыч, историю соблазнения твоей Катеньки. Да, да, соблазнение! – подтвердил он свои слова, видя немой вопрос в глазах Жданова.
- Ну, говори же, не тяни.
- Есть некий человек, Ари, а попросту Аристарх, который ведет, скажем, так, своеобразный бизнес – выполняет деликатные поручения. К нему обратился Александр Воропаев – он решил помочь своей сестре Кире вернуть небезызвестного тебе Андрея Жданова.
- Ты ничего не путаешь? Зачем это Кире? Она вполне счастлива с Никитой Минаевым.
- Она может и счастлива, а вот Никита навострил от нее уши. Не перебивай меня, потом выскажешь свое мнение.
- Говори, я слушаю.
- Александр поручил Аристарху соблазнить Катю, запятнать ее имя. Зная твой взрывной характер, он надеялся, что ты разведешься с Катей. Ну а дальше вступит в игру Кира.
- Но ведь Катя встречалась не с Аристархом, а с Жаном!
- Не беги впереди паровоза, Жданов. Слушай.
Аристарх навел справки о Катерине, подумал, что ему она не по зубам – староват он, да и манеры у него… И он привлек к делу своего внука. Как ты надеюсь, понял, это и есть Жан. А по-русски Ваня.
Но и с Жаном вышло не так, как они планировали. Он влюбился в Катю, но  в то же время, знакомство с Милко сыграло свою роль – ориентация у Жана двоякая. Бедный юноша не знал, что делать. Катя помогла ему – сама отказалась от их связи.
- И где теперь этот двоелюбец?
- Умерь свои агрессивные планы! К счастью для него, уехал  в Италию, где постоянно проживает. Между прочим, Милко собирается к нему в гости. Может остаться там. Не подписывай ему отпуск, попридержи – пусть остынет, глядишь и одумается.
Жданов долго молчал, сидел, обхватив голову руками, смотрел в одну точку – что он там видел? О чем думал?
Малиновский решил напомнить о себе
  - Андрей, очнись уже! Все закончилось. Все хорошо. Жизнь продолжается!
- Ромка… Ты уговори этого Ари молчать. Катя не переживет, если узнает, что ее специально соблазняли.
- Будь уверен! Я знаю, как это сделать.
                       
                               ***
Прежняя жизнь возвращалась  трудно. Не получалось забыть то, что произошло. Чувство вины давило, жгло изнутри. Гордая осанка, которую она с таким упорством выработала в себе, исчезла, уступив место прежней ее внешности – поникшие плечи, взгляд вниз или в сторону.
Только теперь, испытав  на себе, Катя поняла, как тяжело было Андрею все эти годы – он тоже свою вину помнил.
Оказывается, простить чужую вину легче, чем забыть свою.
Еще и Андрей… Он так старался вернуть прежние отношения! Он постоянно твердил, что она ни в чем не виновата, и тем самым  напоминал ей о случившемся, показывал, что и сам помнит…
И эти его старания угодить ей… Она воспринимала  это как жалость, навязчивое  сострадание. А жалеют только виноватых. И убогих. Не достойных любви.
Такое поведение мужа раздражало. Порой ей хотелось, чтобы он взорвался, нагрубил ей, заставил валяться в ногах и умолять о прощении – она бы это сделала и посчитала себя прощенной. И стали бы они жить нормальной семейной жизнью, вычеркнув негативный  период из памяти.
Но все было приторно сладко, вежливо - виновато…
Оба мучились: желали вернуть прежние отношения и не могли это сделать. А, казалось бы, чего проще: оба  любят, он ее не винит, она сделала свой выбор согласно своему желанию.
Но не получалось. Что-то они делали не так.

Погрузившись в свои переживания и размышления, Катя не сразу заметила перемену в поведении Андрея. Произошло это еще и потому, что в нем не появилось ничего нового. Наоборот, он стал таким, каким она его знала раньше: увлеченным работой, строящим грандиозные планы вывода компании на европейский, а если удача улыбнется, то и на мировой рынок. Он возобновил занятия спортом, стал регулярно посещать тренажерный зал, футбольный клуб. Все свободное время проводил с детьми. А на нее он обращал внимание в основном в спальне… А там известно, какие разговоры. Какое внимание…
                                               ***
Катя стояла у окна и всматривалась в темноту – второй час ночи, а Жданова все нет.
Она никогда не донимала его звонками – помнила, как раздражали его звонки Киры, но сегодня пожалела о том, что не позвонила, не узнала о его планах на вечер.
А когда вообще она звонила мужу в последний раз? Старалась вспомнить, и не могла. До появления Жана они часто говорили по телефону, а вот кто звонил… Чаще Андрей, особенно, когда она не работала. Она звонила реже – у него ответственная работа, совещания, встречи с партнерами. Жан разрушил эту традицию. Катя лишний раз не напоминала о себе, о своих планах, а он… Почему не звонил Андрей? Ну, конечно, он догадывался, не хотел услышать ее ложь.
Эта страница в их отношениях перевернута окончательно. А звонки… Поначалу Андрей звонил часто, и ее это раздражало, казалось, что он проверяет ее. Он перестал звонить, и она поняла, как ей не хватает этих звонков.   В них было столько тепла, заботы, интереса к ее жизни, а она не оценила. И вот результат.
Беспокойство  разрасталось  как снежный ком, превращалось в тревогу, а потом и в панику – не мог Андрей так поступить! Он бы обязательно предупредил, что задержится!   Андрей знает, что она будет беспокоиться! Знает? А если он разуверился в ее любви?
В тонком пеньюаре было зябко, но Катя не отходила от окна, чтобы накинуть теплый халат или шаль, боялась пропустить момент появленя машины Андрея. Зачем ей это было нужно? Что бы изменилось, если бы его приезд остался незамеченный  ею?
Наконец, машина подъехала. Жданов вышел и   направился к подъезду – слишком прямо он держал спину, слишком старался идти ровно! Еще и сигарету закурил на крыльце! Катя отлично знала эти признаки – он пьян! И сильно!
Слезы подступили, запоздалый страх сковал сердце – он же мог разбиться. И уже  неважно стало, где он был, с кем, почему не предупредил. Главное, что живой!
Метнулась к двери, открыла – он стоял, держа в руке ключи. Или только подошел, или не смог вставить ключ.
Потянула его за руку, втянула через порог, и так и осталась стоять, не выпуская его руки, не давая ему шагнуть дальше. Смотрела на него счастливыми глазами, и только губы дрожали и на ресницах блестели капельки влаги. Вздохнула глубоко, отстранила только что пережитые чувства и сказала почти сурово:
- Андрей, пообещай мне, что больше ты так не сделаешь!
Он смотрел недоуменно, не зная, в чем его вина: в том, что пьян? Что поздно явился? Или она что-то еще придумала?
На самом-то деле, они с Малиновским попали в аварию. Отделались синяками и испугом, только машина Романа сильно пострадала. Были долгие разбирательства с полицией, ну и выпили потом на радостях. Но об этом Кате знать не стоит.
-  Кать, ты о чем?
- Ты больше никогда не сядешь за руль  пьяным! А если бы ты разбился?
И она разрыдалась. Переживания, страхи, радость выплеснулись из нее потоком слез.
- Кать… Катюшенька! Не плачь, все же хорошо! А за рулем я не был, нас с Ромкой Федор довез. А ты переживала за меня? Да?
- Ну, конечно переживала!
- И ревновала?
- Еще чего…
- Совсем-совсем? Тебе все равно? Я тебе безразличен? Раздражаю тебя?
- Ты же знаешь, я тебя люблю. Как умею – с ревностью, переживаниями, страхами, и с раздражение – и это бывает порой.   И буду любить всегда.
- Катька…Как я рад это слышать! Я же не могу без тебя!  Мне жизнь без тебя не в радость. Ты даешь мне силы, ради тебя я готов горы свернуть.
Не оставляй меня. Я только этого боюсь.
- Я  всегда буду с тобой! Обещаю. Ты самый лучший муж.
- Лучший, говоришь? А что же ты ужином меня не кормишь? И тапочки не подала?
Андрей перешел на шутливый тон – слишком взволновали его слова жены, до слез. Не хотелось еще раз показать свою слабость.
- Андрей, какой ужин? Ночь на дворе.
- И что? Муж пришел домой! Имеет право поесть.
- Что именно тебе разогреть?
- Все!
Катерина разозлилась –  полночи прошло, она еще глаз не сомкнула, а скоро вставать. А этот…этот муж…
Повязав поверх пеньюара фартук, она гремела кастрюлями и сковородками. Поставила перед Ждановым тарелку борща, жаркое, налила большой бокал чая, еще и кусок шарлотки положила. Злорадно усмехалась – не съесть ему столько!
А он ел, молча, сосредоточенно. Катя только успевала убирать пустые тарелки в раковину.
Повернувшись, чтобы забрать последнюю посудину,  бокал из под чая,   Катя увидела, что муж спит, положив голову на стол - чай он все-таки не осилил.
Теплая волна нежности вырвалась из груди. Она потрепала его волосы, поцеловала в висок. Нестерпимо захотелось, чтобы  он обнял ее, прижал к себе крепко-крепко, и не отпускал никогда.
- Андрюш, пойдем спать. Утро скоро.
- Пойдем, Кать.
Жданов встал из-за стола, она хотела поддержать его, а он поднял ее на руки, крепко прижал к себе, и понес, как самую драгоценную ношу.

Была ли эта ночь переломной в их отношениях? Как они сложатся?
Это зависит от них самих. Им придется потрудиться, ибо в любви, как в искусстве, мало одного вдохновения, и только совместные усилия способны сохранить чувство, развить его так, чтобы на каждом этапе жизни оно давало обоюдную радость.
Я верю, что у Кати и Андрея именно так и будет.

Конец.
Февраль 2015г

Очень приятно, что и здесь фик читают.Спасибо за отзыв!

Мадам-Маска! Спасибо, что не просто прочитали, но и высказали свое мнение! Очень рада, что Вам понравился фанфик.

Спасибо, РусаК!  Очень приятно, что фик читают, хотя он вызвал противоречивые отклики на НРКмании. Вдвойне приятно, что Вы в полной мере поняли замысел автора. Очень Вам благодарна!