Автор: jedilady
Название: Взгляды
Бета: haber
Рейтинг: PG-13
Пейринг: Андрей/Катя, Миша/Катя
Жанр: зарисовка
Дата: 24.08.2010 – 23.09.2010

Глава 1

– Извините за вторжение, но сейчас кое-кто придёт, и, похоже, у нас у всех будут очень серьёзные проблемы, – «обрадовал», вошедший в мастерскую, Андрей.
– Андрюш, кто должен прийти? – забеспокоилась Ольга Вячеславовна.
– Мне уйти?
Но ответить Лене никто не успел.
– Аааааааап! – в мастерской объявился её законный владелец вместе с двумя весьма колоритными личностями. – А, ну все пОнятно. Только Милко за пОрог, а новый дИзайнер скок. «Мы тЕбя дождёмся, мы нИкого не будем звать», – вот так вы сдерживаете свое слово, да? Боже мой, а я думал: вЕрнусь, мЕня тут ждут. Я, между прочим, на пляже вместо отдЫха думал о новой кОллекции. Вот не дадут сОврать, есть свидетели, – кивнул Милко на своих спутников. – Всё время рИсовал эскизы. Ну, Жданов-то пОнятно, от него можно Ожидать всего чего Угодно. Олечка, но ты, ты как мОгла...
– Милко, Милко, ты не волнуйся всё хорошо, никто никого не...
– Не ждал. Ну, кОнечно, Вы думали, что Милко там утОнет, его съедят Акулы, всё.
– Милко...
Но гений уже нашёл себе новую жертву – Лену.
– Ооо... А Вы Откуда здесь? Вы как здесь? Новый дИзайнер, да? По объявлению набрали: «Нам нужЕн новый дизайнер». И чего же мы здесь нашили?
– Милко, я тебя умоляю, не беги впереди паровоза.
– Сам ты паровоз! Ты меня уже растОптал! – отмахнулся Милко от Андрея и продолжил изливать свой гнев на ни в чём неповинную девушку. – Барышня, Вы знаете, начинать свою кАрьеру с коллекции свАдебных платьев, о... это очень пошло. Поверьте мне стАрому безработному дИзайнеру.
– Милко, послушайте... – попробовала вмешаться Катя.
– Катя... Катя Пушкарёва – мОдель. И мОдель, и прЕзидент. Это для экономии, да?
– Так, успокоились все, слушаем внимательно, – всё же удалось перехватить инициативу Андрею. – Катя – не модель, она – невеста. И у нас нет никакого нового дизайнера. Мы ждали тебя честно и верно. Лена просто шьёт Кате свадебное платье.
– Я не понял. Пушкарёва выходит замуж? И кто жЕних?
– Катя выходит замуж за Мишу, Михаила Борщёва. Ты был на открытии его ресторана Мармеладофф, помнишь? – начала объяснять Ольга Вячеславовна, с тревогой посматривая на Жданова.
Надо же, он может абсолютно спокойно слышать это имя. Да, Михаил Борщёв, именно так зовут человека, который делает Катю счастливой, и за которого она собирается замуж. И Андрей очень за неё рад. С Михаилом Катя по-настоящему счастлива. Женсовет не устает обсуждать на каждом углу, куда Борщёв приглашал её на этих выходных, и как ей там понравилось. Подобные разговоры Андрея сначала раздражали, и он старался побыстрее уйти, чтобы ничего такого не слышать. Но потом приучил себя к мысли о том, что, пусть так, но он в курсе Катиной жизни, и уверен, что у неё всё хорошо. А это – самое главное.
В последние несколько месяцев Андрей изо всех сил старался Кате помогать. Вот и сегодня, как только услышал, что Милко вернулся, тут же побежал предупредить Екатерину Валерьевну и не дать её в обиду. Знает же прекрасно, какой у дизайнера Зималетто характер, и какие у них с Катей непростые отношения.
Надежду на то, что сам сможет сделать Катю счастливой, Андрей потерял окончательно на следующее утро после разговора в Трафальгаре. Именно тогда во входящей почте он увидел сообщение от Пушкарёвой Е.В. Даже до того как открыл, уже знал, что там прочтёт: «…Настоящим уведомляю членов Совета директоров… по собственному желанию… с поста и.о. президента компании… Копия заявления прилагается…» Андрей был уверен, Катя его простила, она и в дневнике об этом написала, но вот поверить ему... Как можно поверить человеку, из-за которого «умерла сегодня днём»? Как об этом забыть? И как Андрею сделать так, чтобы она забыла и поверила? Если у него и были какие-то шансы, он их все упустил.
Первым порывом было ворваться к Кате в кабинет разорвать это чёртово заявление, накричать, ногами затопать, сделать хоть что-нибудь, чтоб она поняла... Но через секунду вспомнил её слова: «Когда Вы говорите, что любите, мне хочется бежать со всех ног и не оглядываться». Вот она и бежит, от него бежит, из-за него. Она может и не хочет ехать в Питер, но сейчас из-за него, из-за Андрея, это сделает. А потом? И если это бегство ни к чему хорошему не приведёт, то виноват в этом будет только он, Андрей Жданов. Значит надо её остановить, не ради себя и уж точно не ради компании, а ради неё самой. А потому, когда он с ней говорил, то сказал именно то, что она хотела услышать, то, чему она поверила бы.
– Катя, можно?
– Уходите, я не хочу Вас видеть, – гневный взгляд, а сама вот-вот заплачет.
– Мне нужно с Вами поговорить.
– Нам не о чем разговаривать, – встала, отошла к окну и отвернулась от него, не видеть и не слышать.
Но Андрей знал, слышит, а главное слушает.
– Кать, я понимаю, ты... Вы... Вы хотите уйти именно сейчас из-за того, что произошло вчера. Я... Я был не прав... Я позволил себе... Кать, я очень хочу попросить у те... у Вас прощения за всё, что я натворил. Знаю, что Вы не простите, но всё же прошу. Я не буду оправдываться, мне нет оправданий. И я прекрасно понимаю, что Вы не хотите и, наверное, даже не можете меня видеть. Но Вы здесь нужны, именно сейчас, когда компания начала выходить из кризиса. Вы сейчас здесь нужны, как никогда. Я очень прошу потерпеть и довести дело, которое Вы начали, до конца. Если Вам будет проще работать без меня, то я уволюсь, только скажите. Прошу Вас подумайте. Я не о себе говорю, а обо всех тех людях судьба, которых зависит от Вас. Обо всех тех, кто здесь работает. Я знаю, что они Вам не безразличны. И они все не должны расплачиваться за мои ошибки. Судьба компании в ваших руках. Екатерина Валерьевна...
Она так и продолжала стоять, на него не посмотрела, не обернулась. После того как Андрей пришёл к себе в кабинет, сделал единственное, что ещё мог сделать, чтоб её остановить – позвонил отцу в Лондон. Конечно, всего он ему не рассказал. Просто объяснил, что в том, что Катя хочет уйти, виноват только он, Андрей, что со своей стороны он сделал всё, что мог: прощение попросил, уйдёт, если только она попросит. И ещё попросил, чтобы Павел Олегович с ней сам поговорил, уж если она его не послушает, то не послушает никого. А потом со страхом ждал новостей, сидел у себя в кабинете и ждал. О том, что будет делать, если она попросит его уйти, старался не думать. Гораздо больше боялся, что она сама всё-таки «убежит».
Сразу после обеда заглянула Шура.
– Андрей Палыч, Кат... Екатерина Валерьевна просила Вам напомнить про бизнесменов из Уфы.
– Да, Шура, спасибо! Спасибо...
Никаких иллюзий по поводу Катиного решения Андрей не питал. Она прекрасно знает, что значит для него компания (думает, что прекрасно знает, и переубеждать её Андрей больше не будет), вот поэтому и позволила ему остаться. Что ж пусть будет так. Но Андрей понимал, что ей понадобится помощь, тем более теперь, когда Малиновский ушёл, а значит, он ей должен помогать. Главное стараться часто ей на глаза не попадаться, потому что видеть его ей, мягко говоря, неприятно.
Так вот с тех пор он и работал. Старался во всём Катю поддерживать, защищал её от нападок Киры и Воропаева, даже, в какой-то степени, из-за неё помирился с Малиновским, и уговорил того вернуться в компанию. Но главное от кого он Катю оберегал – это от самого себя, от своей любви, потому что никто не причинит ей большей боли, чем он. Если возникало вдруг глупое желание с ней поговорить, вспоминал: «бежать, бежать и не оглядываться», и все порывы тут же проходили.
Во время разговоров Катя старалась на него не смотреть, глаза старательно отводила, что Андрею значительно задачу облегчало – очень боялся, что она что-нибудь заметит, потому что когда он её видел... сосредоточиться на делах было очень трудно. Катя же при этом чаще всего разглядывала какие-то бумаги, показывая ему всем своим видом, что Андрей её интересует гораздо меньше.
Через пару недель после того разговора со скандалом уехала Кира. Несмотря ни на что, она продолжала надеяться, что Андрей одумается, а он вместо этого вокруг своей Пушкарёвой вьётся!
– Ну, вот с ней и оставайся. Делайте с ней здесь, что хотите. Я уезжаю в Прагу и займусь там магазинами. Лучше меня с этой работой никто не справится, – заявила Кира, бросила Андрею на стол кучу проектов договоров по России и удалилась, громко хлопнув дверью.
Вот тогда Андрей и решил вернуть в компанию Малиновского. Хотя, если честно, давно хотел с ним помириться, понимал, что был не во всём прав. Просто не знал, как к нему прийти и что ему сказать. Ведь Ромка тоже должен понять, Андрей никому не даст Катю в обиду. На гору работы посмотрел, с совестью пообщался, смелости набрался и пошёл покорять Малиновского. Ромка и сам переживал из-за этой истории, да и по работе уже успел соскучиться, поэтому довольно быстро согласился вернуться в компанию. Хотя общаться как раньше они не смогли. Всё дело в том, что Роман очень хотел своему дорогому другу и бывшему президенту помочь в установлении контакта с президентом нынешним, а Андрея такие инициативы только раздражали. В итоге Малиновский решил, что смотреть на грустную рожу друга лучше молча, а то не ровен час, ещё раз по своей получит.
Перед отъездом Кира занималась переговорами с сетью магазинов модной одежды «Лоск». Для Зималетто очень заманчивым было то, что большая часть магазинов этой сети находилась в тех городах, в которых собственных магазинов Зималетто не было. Так что эти партнёрские отношения помогли бы значительно расширить рынок сбыта. Переговоры Кира только начала и руководство «Лоска» вроде заинтересовалось, но ни на какие уступки в условиях поставок и своих процентов с продаж идти не хотели. Уже после отъезда Киры несколько раз с ними встречалась Катя, но результата не было. А вот Андрею удалось. Может, помогло то, что директором была женщина, и он её просто очаровал. Но факт остаётся фактом, у него получилось. Он ворвался в президентский кабинет и с радостью объявил Екатерине Валерьевне, что и эту высоту им удалось взять. Она оторвала взгляд от бумаг и посмотрела на него очень внимательно, а потом улыбнулась, по-настоящему улыбнулась, настоящей живой улыбкой, а не светской, безразличной.
– Я в Вас никогда не сомневалась, Андрей Павлович!
– Ну что Вы, Ка... Екатерина Валерьевна, – полюбовался ею такой настоящей и сбежал поскорее, пока дикое желание обнять и поцеловать не стало совсем непреодолимым.
С того дня отношения Кати и Андрея изменились. Они снова были одной командой, работающей для достижения одной цели, снова помогали друг другу, советовались друг с другом. И Андрею всё чаще и чаще везло – он видел Катину улыбку, ту самую, настоящую.
А потом вернулся Миша... Если какая-то надежда у Андрея и появилась, пришлось с ней расстаться. В Петербурге у господина ресторатора всё получилось, и спонсор предложил ему открывать второй ресторан в Москве. Андрей потом даже приглашение на открытие получил, правда, отправилось оно туда же куда и первое, в мусорку. К счастью, сам Михаил в ЗимаЛетто появлялся редко, и Жданову удалось ни разу с ним не встретиться. Зато женсовет постоянно обсуждал личную жизнь президента компании. Так что Андрей имел возможность в полной мере насладиться рассказами о том насколько Катя счастлива, и какой Миша хороший.
Чем ближе был день Катиной свадьбы, тем уговаривать себя, что раз Катя счастлива, значит и он счастлив, становилось всё труднее. И счастливым себя Андрей точно не чувствовал. Он был рад за Катю, правда, рад. Просто очень боялся представить, что будет дальше.
– Андрей Палыч, – отвлекла от размышлений Андрея Шура, – Екатерина Валерьевна просила Вас зайти. Ей надо Вам дела передать.
– Дела?
– Ну, да, Кати же с понедельника не будет.
– Не будет?
– Андрей Палыч, да Вы, что не знаете? Катя же завтра замуж выходит! Ну вот, а потом они с Мишей на две недели уезжают в свадебное путешествие. Ой, Андрей Палыч, Миша Кате такой сюрприз приготовил, Вы себе даже не представляете...
– Да, конечно. Шура, передайте Екатерине Валерьевне, что я через полчаса к ней зайду, мне надо ещё отчёт доделать, и я к ней. Сразу к ней...
– Хорошо, конечно, Андрей Палыч.
Конечно, он знал, что у неё завтра свадьба. Как он мог не знать?! Но почему-то про свадебное путешествие он даже не подумал. Она, наверное, говорила ему что-то о передаче дел, а он просто прослушал. У неё в последние дни был такой грустный вид, он даже особенно тщательно прислушивался к сплетням женсовета, думал, мало ли, может, господин жених чем-то Катю обидел. Если это так, то Борщёву не жить. А вот о том, что Катя может из-за свадьбы волноваться или из-за свадебного путешествия, Андрей почему-то не подумал. Уедет, её не будет две недели. И это перед самым показом. Можно, конечно, порадоваться насколько она ему доверяет и как она в нём уверена. Но дело ведь не в этом. Уедет, Катя уедет, а через несколько месяцев уйдёт. Уйдёт из компании навсегда. Глупо было надеяться, и представлять себе, что её свадьба и семейная жизнь с Борщёвым будет где-то там в другой реальности, а здесь она будет с ним. Пусть, так как сейчас, но будет...
– Андрюх, ты чего? Андрей...
Что ж у него за вид, если даже обиженный Ромка о своих обидах забыл?
– Андрюх, что случилось?
– Всё, всё нормально... Надо отчёт закончить и к президенту с докладом, всё нормально.
– Андрюх, может, сходим, куда-нибудь вечером? Развеемся? А?
– Да, конечно, Ром, давай.
Давай, Ромка, куда угодно давай. Главное сейчас собраться и себя перед Катей не выдать, чтобы она ничего не заметила. Просто принять дела. А потом вечером напиться так, чтоб в себя до понедельника не приходить.
У Кати всё прошло хорошо. Дела принял. А когда что-то накатило, и уже почти решился заговорить, в кабинет ворвался женсовет, за что милым девушкам спасибо огромное, а то наломал бы дров, опять. Катя счастлива и твои душевные страдания, Жданов, её не интересуют.
– Ром, кончай работать! Поехали уже. Хоть куда-нибудь, поехали!
Напиться вроде даже получилось, но когда Ромка предложил продолжить у него с, «например, вот теми двумя рыбками», Андрей протрезвел почти сразу. Воспоминания накатили, и весь хмель из головы моментально выветрился. Пришлось дома один на один с камином навёрстывать упущенное. И хотя навёрстывал хорошо, в субботу проснулся ровно в восемь полным сил и готовым к бою, голова не болела ни капельки.
Послонялся по квартире. Мысли были одна дурней другой. Хотелось поехать к Кате, пробиться к ней, упасть на колени и кричать, кричать, что любит. Бред, просто бред. А может свадебный кортеж перехватить. А что, как в фильмах: забрикадировать дорогу, она выйдет из машины, а не захочет, так он сам её оттуда вытащит. А дальше? Это только в кино героиня бросается на шею герою, и они живут долго и счастливо. Надо успокоиться, просто отвлечься, заняться чем-нибудь. Ну почему, почему сегодня выходной? Хотя, что мешает поехать в Зималетто? Ничего. Только там ему покоя точно не найти – там же всё о ней напоминает. Надо вспомнить о том, что она счастлива. Да, Катя счастлива. Сегодня – самый счастливый день в её жизни. А это ведь самое главное. Но почему-то сегодня уговоры не действовали.
Ладно, хочешь наделать глупостей? Давай наделаем. Хочешь лично убедиться, что у неё всё хорошо? Давай убедимся. Просто поеду туда. Найду в её дворе или где-нибудь рядом укромное место и посмотрю. Более дурацкой идеей была только идея с попыткой похищения, но так как на месте тоже сидеть не мог, Андрей всё-таки поехал.
Место действительно удалось найти. Машину оставил в соседнем дворе, а сам устроился в беседке на детской площадке. Беседка была увита каким-то растением, в результате ему было всё достаточно хорошо видно, а вот его – нет. Что будет делать, после того как убедится, думать не хотелось. Но не убедиться не мог. Надо просто увидеть всё своими глазами, чтобы эта надежда, которая как оказалась ещё жива, всё-таки, наконец, его оставила. Наверно, станет очень страшно, но это не важно. Может он тогда сможет начать жить. В последнее время он просто Катина тень, но так же нельзя. Нельзя! А как можно? Вот об этом сегодня и подумаю. Сам лично всё увижу, и думать станет легче. Легче?
С шумом и смехом промчался женсовет. Мужчины стали устанавливать колонки, чуть позже к ним присоединились Валерий Сергеевич с Зорькиным, а потом и Михаил приехал. Кулаки сами собой сжались, но сил, чтобы встать и уйти не было. Вообще сил ни на что не было. Андрей продолжал сидеть и наблюдать за происходящим. Странно, а раньше в себе мазохистских наклонностей не замечал. Миша выдержал все испытания перед Катиным подъездом и его пропустили дальше. Шум и крики стихли, наступила тишина.
Андрей стал оглядывать двор, поднял глаза к Катиным окнам и заметил рядом пожарную лестницу. Да, если б он был на месте Михаила, у него бы терпения не хватило, чтоб все издевательства женсовета выдержать, он бы по этой лестнице к Кате добрался. Лишь бы увидеть её поскорее... Так, не о том думаешь, не о том...
Крик, шум, невеста и жених выбежали из подъезда вместе с взволнованными гостями. У Маши схватки начались. К счастью для Андрея, женсовет так громко обсуждал происходящее, что в курсе событий были как минимум пару соседних дворов.
Все вокруг Маши суетились, что-то решали, Федя предложил отвезти её до роддома на мотоцикле. Но здравый смысл всё-таки восторжествовал и будущего отца вместе с Машей усадили в машину Михаила, и они втроём уехали.
Остальная часть гостей тоже разъехалась, пообещали, что до ЗАГСа сами доберутся, а во дворе осталась только Катя с родителями.
Катин отец сходил за ключами от машины, но автомобиль заводиться не захотел. И тогда...
Она стояла у отцовской машины в белом свадебном платье, такая красивая, далёкая и такая желанная.
Очень хочется подойти встать рядом с ней, взять за руку, она поднимет глаза и посмотрит на него, а он утонет, захлебнётся, обнимет, поцелует... Только в реальности она оттолкнёт и накричит. И будет права, сотню раз права. Наверное, самым правильным было скрыться с места событий и побыстрее. Но то ли так сильно хотелось побыть с ней рядом, то ли сработала привычка последних месяцев приходить к ней на помощь, даже если она и не просит, Андрей побежал к своей машине.
– Здравствуйте, Екатерина Валерьевна, Елена Санна, Валерий Сергеевич. У вас что-то случилось? Может я смогу чем-нибудь помочь?
– Что, Вы, Андрей Палыч, не волнуйтесь, мы сами справимся, – это её мать, и смотрит с подозрением. Не волнуйтесь, Елена Санна, не обижу Вашу дочь, ни за что на свете.
– Андрей Палыч, а может, Вы Катюшу до ЗАГСа довезёте? Я быстро с машиной разберусь, и с матерью подъедем.
– Так может и вы, Валерий Сергеевич, с нами?
– Да, нет, тут-то на пять минут. А там после ЗАГСа машина нужна будет. А так, чтоб Катюша не опаздывала, а то Михаил волноваться начнёт.
– Валера!
– Ну что Валера?
– А может у Андрея Палыча дела?
– Ну что Вы, я с удовольствием довезу Катерину Валерьевну, куда она скажет...
Катя впервые за весь этот разговор на него посмотрела, потом неохотно кивнула, и ни слова не сказав, подошла к его машине. Он быстро выскочил, открыл ей дверь, помог сесть, сел сам, а потом понял: «Жданов, что же ты наделал».
Катя всю дорогу смотрела в окно и молчала, даже адрес ЗАГСа Андрею Елена Александровна назвала, посмотрев на него при этом очень строго. Но глупостей Андрей делать и не собирался. Вообще удивлялся, как машину вести может. Он сам Катю везёт к другому мужчине, через несколько минут она станет чужой женой. И это будет конец, конец всем мечтам и надеждам. Ведь они были, несмотря ни на что, были. А теперь... Какая же она сегодня красивая, если б ещё улыбнулась... «Бежать и не оглядываться». Куда уж дальше бежать, чем сейчас убежит? Не убежит, уйдёт, сама уйдёт, потому что там ей хорошо, спокойно и там нет Андрея Жданова. Но, скорее всего о нём она и не думает сейчас. Конечно, волнуется, переживает, у неё сегодня свадьба, жених у ЗАГСа ждёт, у подружки роды начались. А про какого-то Жданова ещё думать нет ни сил, ни желания. Скорее всего, так и есть.
«Здесь нет ни Киры, ни твоего Коли, иди ко мне», – и она его поцеловала. Что сейчас надо сказать или сделать, чтоб это вернуть? Что?
«Давайте поедем туда, где никого нет, где никто не сможет нам помешать», – я очень хочу тебя увезти, спрятать ото всех, но тебе это не надо, уже не надо.
«Ты, мне приснишься?» – сегодня уж точно не приснюсь, да и ты этого не хочешь.
Похоже, машину надо будет продать, да, вместе с квартирой, долей в компании, а самому уехать на край Земли... Только почему-то, кажется, что это не поможет...
Он так часто подвозил её на этой самой машине, а выходила она всегда сама, он ей ни разу дверь не открывал, руки не подавал. Пусть сегодня будет в первый раз, в первый и последний.
Андрей притормозил перед поворотом, сразу за которым и было то самое здание.
– Спасибо, я выйду здесь. – Жданов кивнул, вышел из машины, обогнул её и открыл дверь, Кате руку протянул. Теперь главное её руку отпустить. У неё пальчики холодные и дрожат. Только не из-за тебя, Жданов, не из-за тебя.
Катя сделала пару шагов, и её руку пришлось-таки отпустить. А потом... Дальше убежать уже невозможно, а она в последний раз настолько рядом. Это не шанс, какие уже шансы, их давно не осталось. Это возможность, последняя возможность сказать тихо то, о чём хочется кричать.
– Катя, будь счастлива! – Я действительно этого очень хочу, хочу, чтоб у тебя всё было хорошо, ты этого заслуживаешь. И мне очень жаль, что я не могу сделать тебя счастливой. – Любимая...

Глава 2

Катя сегодня была как на иголках – волновалась жутко. Но в этом нет ничего удивительного – у неё же сегодня свадьба. А тут ещё и Жданов сюрприз преподнёс. Она едет в его машине в ЗАГС. Он сам вызвался её туда отвести. Вот она реальность.
После того, что случилось в Трафальгаре, она не спала всю ночь. С ужасом понимала, что ещё чуть-чуть, и она поверит, не может она больше сама с собой бороться, а значит надо уйти, уйти как можно скорее. Конечно, он снова к ней придёт, снова начнёт ей врать, а значит, главное чтобы хватило сил на этот последний разговор. Потом всё закончится, и она сможет начать новую жизнь.
Но утром всё пошло не так. Андрей действительно пришёл, и Катя начала про себя повторять «врёт, врёт, врёт...», и чтоб не верить было проще, она от него отвернулась. Знала себя – эти глаза, которые так на неё смотрят, ей видеть нельзя. Но Жданов заговорил не о том. Он говорил о Зималетто, о том, что она здесь нужна и ни слова любви, ни одного. Она всё ждала, что вот сейчас он... Когда она, наконец, обернулась, его в кабинете уже не было. Андрей и так всё про неё знает, теперь всё. Значит, и врать ему больше смысла нет. Теперь ей точно надо уходить, но...
Пришла Кира и стала обвинять Пушкарёву в попытке кому-то за что-то отомстить; приехал Воропаев, и заявил, что это самое правильное решение и теперь президентом будет он; девочки из женсовета просили этого не допустить и уверяли, что они сами уволятся, если президентом снова станет Александр; позвонил Павел Олегович, который очень просил Катю остаться. Она всех их слушала и понимала, что остаться должна, потому что Андрей прав – компания не должна расплачиваться за ошибки одного человека. Но не Андрея, а её, Катины ошибки – за то, что она посмела влюбиться в Андрея Жданова, да ещё потом осмелилась поверить в его любовь. А Андрей? Теперь его игр, к которым она привыкла, больше не будет. Страшно, что он будет рядом, но будет чужим, что он на неё даже не взглянет лишний раз, не обратит внимания. Это больше всего пугает, но она должна остаться. В конце концов, она не может попросить его уйти, ведь это его компания. Она потерпит, она сильная, она столько всего уже пережила. И эти оставшиеся месяцы тоже переживёт. Да, он и сам будет стараться её избегать. Зачем ему нужна влюблённая в него бывшая секретарша? Тем более теперь у него есть Надежда Ткачук.
И сначала всё шло именно так, как Катя и предполагала. С Андреем они встречались крайне редко, документы он передавал через секретарей. Когда видеться всё же приходилось, Катя старалась на него не смотреть – очень боялась поймать его насмешливый или безразличный взгляд. Но постепенно что-то изменилось и серьёзный бизнесмен Андрей Жданов снова начал улыбаться, смеяться, в его поведении снова появилась лёгкость и непринуждённость. И почему-то Кате казалось, что всё это появляется только когда он рядом с ней. Глупости, конечно. Просто воображение разыгралось и иногда, кажется, что он на неё так смотрит... Можно было бы подумать, что ему снова что-то от неё надо, но Андрей ни слова ей не говорил, а значит всё это всего лишь её собственные фантазии. И то, что он ни разу не ездил в Киев, и Надежда предпочитала общаться с ней, с Катей, а не с Андреем, это тоже ни о чём не говорит. Андрей никогда не испытывал недостатка в женском внимании, так что не Надежда, значит, есть другая, а вот на игры собственного воображения надо обращать поменьше внимания.
Когда вернулся Миша, Юлиана и мама стали уговаривать её Мишу не отталкивать. Она и сама понимала, что это глупо. Разве можно отказываться от любящего тебя мужчины, который на самом деле существует, ради каких-то своих глупых и несбыточных мечтаний, да ещё и потому что тебе постоянно кажется, что кто-то как-то на тебя смотрит? Это глупо, просто глупо. Миша хороший, он замечательный человек, он не обидит и не предаст, он реальный. Жданов – он её никогда не любил, и спасибо ему огромное, что больше не пытается её обмануть. А то, что ей очень хочется обмануться, это только её проблемы.
Ночью перед свадьбой Катя почти не спала, если честно, очень боялась уснуть, потому что ей в последнее время снились такие сны, которые совсем не должны сниться девушке, которая собирается замуж. Точнее, наверно, такие сны сниться могут, но только с участием в них жениха, а не... Но с сегодняшнего дня такие сны и мысли под запретом. Она выходит замуж, она будет счастлива, а про фантазии и мечты уже давно пора забыть. Ей даже вчера, когда Жданов пришёл принимать у неё дела, показалось, что он хочет что-то сказать, что-то такое... Ну, разве это нормально? Пушкарёва, тебе лечиться надо!
Когда Андрей так внезапно появился у них во дворе, ей снова что-то показалось: что он смотрит... что он хочет... Глупости, снова её глупые фантазии, наверно, он где-то встретил девочек из женсовета и просто решил помочь. Она ему за это должна быть благодарна. А Катя и была ему благодарна. Это её возможность с ним попрощаться, попрощаться со своими воспоминаниями о нём. Через несколько минут всё это навсегда останется в прошлом.
Из последних сил произнесла:
– Спасибо, я выйду здесь.
Андрей обошёл машину, открыл дверцу и подал ей руку. Спасибо ему за эту возможность, в последний раз почувствовать его тепло, его близость.
– Катя, будь счастлива!
И за это спасибо. Обязательно буду. Прощай, единственный, любимый, мой придуманный и такой настоящий, Андрей. Прощайте... Андрей Палыч.
Она уже почти собралась с силами, что бы уйти, когда услышала это тихое, такое нереальное и такое желанное:
– Любимая...
Обернулась и впервые за долгие месяцы смело посмотрела ему в глаза. Так врать нельзя, ни у кого не получится, ни один самый талантливый актёр так не сыграет. Столько боли и столько любви, столько твёрдости и столько нежности, столько отчаянья и столько печали в одном взгляде.
Такое сыграть невозможно, да ему и незачем, а значит, он на самом деле... И все эти взгляды и улыбки не плод её разбушевавшегося воображения. И хоть это и очень жестоко по отношению к Мише, но не будет ли ещё более жестоким оставить всё как есть? Ведь забыть этот взгляд Андрея или не поверить ему она не может.
– Прости меня, пожалуйста, прости, я вернусь, через несколько минут вернусь, там Миша, а я так с ним не могу, ничего не сказав, не могу, он этого не заслужил. Ты только дождись, – Андрей смотрел на неё удивлённо, никак не мог понять, о чём она... – Любимый!

Глава 3

Он слышал, как однажды Катя назвала Юлиану своей феей. Для Михаила же феей стала сама Катя. Когда она была рядом, он чувствовал себя способным на многое, если не на всё. У любой неразрешимой проблемы легко и быстро находилось решение, стоило только появиться Кате. Она была его «лучом света», хотя его царство и не было таким уж тёмным. Катюша согласилась выйти за него замуж, и теперь он был уверен, что станет самым счастливым человеком на свете. Михаил прекрасно знал, что она любит его не так сильно. Но недаром же говорят «один любит, а другой позволяет себя любить». Катя ему позволила любить, быть рядом, заботиться. Он обязательно оправдает её ожидания. И хоть прошлое её не отпускает, но когда он станет её мужем, проще будет уговорить Катю уйти из компании, где так много ей напоминает о...
О Жданове Михаил предпочитал не думать. В конце концов, Катя сама всё решила. Ведь Миша не появлялся в её жизни почти месяц и у Жданова были все шансы, а раз ничего не произошло, значит, Катя не позволила, не простила и не поверила. И это замечательно. Они поженятся, и Миша сделает её по-настоящему счастливой, а прошлое пусть остаётся в прошлом.
Правда, однажды Борщёв увидел то, о чём очень хотел забыть. Он принимал участие в организации одного банкета – подготовил прекрасное меню, в общем, гости должны были остаться довольны. На этом вечере должны были быть Катя с Андреем. Им что-то надо было обсудить с партнёрами. У самого Михаила был не менее важный вечер в ресторане, но... Оказалось, что в Мармеладофф забыли несколько ящиков с вином. Конечно, можно было послать отвезти их кого угодно, но Михаил решил поехать сам. Ведь это такая возможность хоть на пять минут увидеть Катю. Быстро разобравшись с напитками, и решив параллельно ещё несколько вопросов, Михаил вошёл в зал и тут же увидел её. Катя очень внимательно и с какой-то затаённой печалью за кем-то наблюдала, Миша никак не мог понять за кем, а потом люди расступились, и он увидел: Жданов закончил разговор, наверно, тот высокий блондин и был одним из их партнёров, обернулся к Кате и с улыбкой кивнул ей, видимо всё у него получилось, и Катя улыбнулась ему в ответ.
Такой Миша не видел её никогда. Ему она тоже улыбалась и смеялась и, казалось, была счастлива, но вот такая... какая-то нереальная, удивительно красивая и абсолютно чужая, не его. С ним она никогда такой не была, не было в её глазах столько радости и гордости за него.
Да уж, за несколько минут до собственной свадьбы не самые правильные воспоминания и мысли. Мало ли что показалось, освещение такое было, что вообще трудно что-либо разглядеть, а он из-за этого ещё и переживает. Здесь уж точно не время и не место. Но где же Катя? Наверно, опять у Валерия Сергеевича машина не заводится. Но вроде Юлиана должна была подъехать за ними. Где же Катя?
Вот она! Вышла из-за угла, так не появлялась ни одна невеста, просто пешком. Какая же она у него красивая, фея. И скоро, очень скоро она станет только его.
Катя что-то быстро ответила подругам, поздоровалась с Мишиными родителями и подошла к нему.
– Миш, давай отойдём, нам надо поговорить, – у Миши от этого голоса мороз по коже.
– Кать, может потом?
– Нет сейчас, пожалуйста, давай отойдём.
– Хорошо… Кать, что случилось? Что-то с родителями? Где они?
– Нет, нет, дело не в них. Дело во мне. Миш, я не должна была, я так виновата перед тобой, но я не...
– Кать, ты просто волнуешься, это нормально. Но у нас...
– Я не волнуюсь, я не хочу, чтобы мы совершили ошибку. Это будет самой большой ошибкой.
– Кать, ты о чём? Какая ошибка, Катюш? Мы будем вместе и будем счастливы. Я так люблю тебя, Кать...
– Но я, я не люблю. То есть не так как ты... Я люблю Ан...
– Кать, только не надо снова о Жданове, прошу тебя. Это пройдёт, я помогу тебе о нём забыть, это...
– Это неправильно, Миш. Так не должно быть. И это не пройдёт.
– Он что опять объявился? Ему снова от тебя что-то нужно, да Кать? И ты готова, действительно готова обо всём забыть и разрушить то, что есть между нами?
– Строить что-то на лжи – это неправильно. Я виновата перед тобой, очень виновата. Я не должна была соглашаться на этот брак. Но я думала, мне казалось… Это не правильно, Миш, и дело не в тебе и не в Андрее. Дело во мне. Я тебя не люблю, и ты не будешь счастлив со мной.
– Это не тебе решать. Не говори за меня. Я же знал обо всём. И когда тебе предложение делал, знал, не такой уж я слепой и глупый. Но я люблю тебя и...
– Это бессмысленно, Миш. Этот разговор бессмысленен. Прости, но я не выйду за тебя. Свадьбы не будет.
– Катерина! – командный голос Валерия Сергеевича прокатился над всей площадкой перед ЗАГСом. – Ты, что такое говоришь?!!!
– Пап, давай не здесь и не сейчас. Меня ждут, мне надо идти, а вечером мы обязательно...
– Что значит ждут? Кто? Катерина, ты что творишь? – не на шутку разошёлся Пушкарёв.
– Валера, тише, – попыталась успокоить мужа Елена Александровна. – Катя, ты уверена, что поступаешь правильно?..
– Вот и я о том же. Кать, нельзя...
– Миш, я тебе уже всё сказала. Я знаю, я очень сильно виновата перед тобой и перед твоими родителями. Я сейчас им сама всё скажу и пойду, мне действительно надо...
– Катя!
Но Катю было уже не остановить. Валерий Сергеевич попытался, но его удержала жена, что-то ему зашептав. Катя подошла к родителям Михаила, и, извинившись перед ними, направилась прочь от здания. Мишина мать повернулась к мужу:
– Мне она сразу не понравилась. Такая странная, себе на уме. Хотя даже хорошо, что всё выяснилось именно сейчас, а не позже. Но удивительно, что у таких замечательных родителей такая дочь!
– Конечно, дорогая. Миша, ты куда?

Сейчас самое главное, чтобы Андрей дождался, не уехал. Она так быстро от него убегала, просто боялась, что если хоть на секунду задержится, уйти уже не сможет. Он к ней шаг сделал, а она убежала, потому что если он подойдёт ближе – она забудет обо всём на свете, а так нельзя. Нельзя.
– Андрей! – и бросилась к нему, так казалось и не сдвинувшемуся с места за всё это время. А Андрей действительно так и стоял, боясь, что всё случившееся ему привиделось, и стоит просто пошевелиться, и всё окажется сном. Она сказала ему подождать, и он будет здесь стоять и ждать столько, сколько потребуется. А если она снова передумает, то его появление ничего не изменит. Это будет её выбор и он его примет.
– Ну, конечно! Я оказался прав! Да, Катя? – Михаилу довольно легко удалось её догнать.
– Миш...
– И что Вам на сей раз нужно, господин Жданов? На какие жертвы Вы теперь готовы?
– Миш, ты...
– Не надо, Кать, не надо. Ведь господин Борщёв прав. Мне действительно очень нужно, просто необходимо, чтоб у тебя всё было хорошо. И я готов ради этого на всё. И я прошу тебя подумать.
– А я не хочу думать. Я люблю тебя, Андрей. Прости, Миш.
– Ты уверена? – как ни странно, но этот вопрос они произнесли одновременно, один с нескрываемой злостью, а второй с надеждой.
– Да. Андрюш, поехали отсюда, пожалуйста.
Они сели в машину. Миша, крикнув, что Катя ещё пожалеет, ушёл.
– Кать, я люблю тебя и поэтому спрошу ещё раз. Только прошу тебя: не торопись. Кать, ты меня любишь? Ты действительно хочешь быть со мной, вот с таким, какой я есть, с тем, кто тебя когда-то так сильно обидел, и который не знает, как хоть немного загладить перед тобой свою вину, но который больше всего на свете хочет быть с тобой?
– Да, – в её голосе ни капли сомнения, – я тебя люблю и давно тебя простила. Просто не могла поверить, но не тебе, а себе, в себя, что ты можешь меня любить, действительно любить ту Катю.
– А теперь веришь? Я тебя люблю, любую люблю.
– Да. Я тебе верю.

Глава 4

– Никогда не ела ничего вкуснее.
Он посмотрел на неё и улыбнулся. Катя сидела на пледе и уплетала печёную картошку с таким видом, как будто ела настоящий деликатес.
– Я думал за последнее время ты привыкла к более изысканной… Прости.
Это так странно. Весь сегодняшний день похож на сон. Только вот на сказочный или на кошмарный – он никак не поймёт. С утра казалось, что жизнь кончена и выть хотелось от безысходности. Потом энергия била ключом и надо было срочно что-нибудь сделать, хоть что-то. А потом внезапно, из ниоткуда, появилась надежда. И очень важно сейчас не наделать глупостей, не вспугнуть свою удачу, не упустить этот шанс.
Когда они отъехали от того злополучного здания, Катя сама предложила:
– Я знаю одно чудесное место, там так хорошо и спокойно. Поехали?
А у него ревность проснулась: «Откуда же Вы знаете, Екатерина Валерьевна? С кем Вы там были??!!» И понимает же, что права на неё не имеет. А смолчать очень трудно.
– Мы в прошлом году на ту полянку наткнулись, когда с папой ходили за грибами.
И вздох облегчения.
– Андрюш, только сначала мне надо домой.
– Зачем?
– Мне нужно переодеться.
– Не надо. Ты мне очень нравишься. Такая красивая. Когда я тебя в следующий раз в таком платье увижу? Вот… Так что, дай полюбоваться!
А на самом деле очень боялся её от себя хоть на секунду отпустить – вдруг она передумает, исчезнет. В конце концов, они сошлись на покупке более подходящего наряда: примерочная это всё же не отчий дом с родителями. Но Катя была предупреждена, что если задержится больше, чем на пять минут, то он за последствия не отвечает.
Какое же это счастье просто ехать вместе в машине и знать при этом, что в конце пути тебя не ожидает твой личный конец света.
Какое же это счастье иметь возможность просто смотреть на него и не отводить испугано взгляд, если он обернулся.
Какое же это счастье говорить ей «я люблю тебя» и слышать в ответ: «И я тебя. Я тоже тебя люблю».
Как же замечательно слышать его неповторимое «Катя, Катенька, Катюша» и иметь возможность назвать его «Андреем» или даже «Андрюшей», а «Андреем Палычем» только шутки ради. Как необыкновенно замечательно и на самом деле безумно интересно искать в лесу ветки для костра и объяснять ему, почему надо взять именно эту, а не ту.
Как же хочется её поцеловать и как страшно при этом, потому что уже очень давно она не отвечала на твои поцелуи, а от всех твоих попыток отбивалась и убегала. Но вот сейчас, когда она стоит рядом и доказывает тебе, что эта ветка самая подходящая, а у тебя больше нет сил себя сдерживать, и ты просто притягиваешь её к себе и…
Тебе ночами снились эти поцелуи, ты так часто вспоминала их, но в реальности они оказываются гораздо слаще и волнительнее. И как же у тебя сил хватило так долго жить без них, жить без него?! И как же здорово время на приготовление картошки тоже отмерять поцелуями. А самое главное, что получилось довольно таки неплохо – картошка в угли только начала превращаться.
И когда казалось можно расслабиться и насладиться её присутствием, снова появились неловкость и страх. Страх сказать что-то не то, напомнить ей о том, что произошло. Ведь ничего на самом деле не изменилось. Он всё тот же мерзавец, который испортил ей жизнь, и исправить это невозможно...
– Но Вы, Андрей Палыч, тоже привыкли к более изысканной пище. Или это общение со мной на Вас так повлияло?
И снова эти воспоминания и обида и страх. Откуда они берутся? Почему именно сейчас? Почему нельзя просто прижаться к нему и поцеловать?
А для него её слова, словно ножом по сердцу. Но как говорится «получайте, Андрей Палыч, что заслужили».
– Прости, Андрюш. Я не хотела…
И что же теперь всю жизнь так и бояться? Но, так или иначе, вся эта история будет всплывать снова и снова. И никуда от этого не деться.
Он смотрел на огонь.
– Знаешь, однажды в школе мы с Ромкой получили двойки. И, чтобы доказательств не было и никто ничего не узнал, мы хотели сжечь журнал. Тогда у нас ничего не получилось, уже сейчас и не помню почему… Я бы с удовольствием сжёг ту инструкцию, документы по залогу Зималетто Никамоде, решение Совета Директоров, в соответствии с которым я был назначен президентом, лишь бы ты не пережила всего этого, Кать.
– А я рада, что всё произошло так, как произошло.
– Ты это из жалости ко мне говоришь.
– Нет… Андрей, если бы не план Малиновского, ты бы, наверное, никогда не обратил на меня внимания.
– Честно? Не знаю. Ромка говорил мне, что ты в меня влюблена, а я не замечал, внимания не обращал. Слепой идиот. Ты действительно стала для меня очень важным и дорогим человеком, я никому не доверял так, как тебе.
– А я обманула тебя, не рассказала о Кольке. Ты, наверное, очень испугался, когда узнал что кто-то ещё в курсе положения Зималетто.
– «Очень» – это не то слово. И мы с Ромкой придумали этот план.
– Тебе было очень проти… Андрей, давай не будем об этом.
Быстро повернулся, обнял за плечи, посмотрел в глаза:
– Мне не было противно! Слышишь, не было! Я клянусь тебе, – он почти кричал. – Стыдно, было очень, совесть просыпалась, и если кто-то мне и был противен, то это я сам себе, – закончил совсем тихо.
Отпустил её, снова отвернулся к костру.
– С тобой с самого начала всё было не так. Никто никогда не делал для меня того, что делала ты. Просто так, ни за что-то, без выгоды для себя. Всем было что-то от меня надо: работа, деньги, замуж. A ты...
– Ты платил мне зарплату.
– Никакая зарплата не возместила тебе… Я же видел, как тебе было неприятно врать, делать эти липовые отчёты. Я никогда не встречал таких людей. Может поэтому и поверил, что ты меня с Зорькиным обманываешь, это было привычно и понятно. Но потом увидел, что это не так. Скорее, это Зорькин тебя использует, чем ты меня. A ты была другой, это было так необычно…
– Я была такой глупой и наивной…
– Наивной, но не глупой. И мне было не по себе от того, что я тебя обманываю, a ты мне веришь, ты меня любишь. И в твой день рождения...
– Ты не хотел, это я... A ты так испугался...
– Испугался, очень! Решил, дурак, что наживу себе ещё одну головную боль, вторую Киру. Но ты... Ты оказалась другой. И мне захотелось узнать, как это, когда тебя любят просто так, не требуя ничего взамен. Эгоист. И я тебе не врал, для меня это была удивительная ночь. Со мной такого никогда не было. Я – дурак. Я очень долго не понимал, что происходит. Я не знаю, когда влюбился в тебя. Не знаю. Но после первой ночи… Я… Я стал врать не столько тебе, сколько себе. Мне слишком много времени потребовалось, чтобы понять, что я тебя люблю. Слишком много… И когда ты рассказала мне о Денисе, вот тогда я был себе противен, но правду сказать тебе не смог. Сил не хватило. А потом всё изменилось. Ты обо всём узнала… Прости меня, пожалуйста, прости. Я не знаю, как сделать так, чтобы ты о ней забыла, об этой чёртовой инструкции. Как ты смогла это пережить? А я следовал ей, каждому пункту. И не понимал, не видел, что делаю с тобой. Идиот. Ты заранее знала, что я скажу, что подарю, что будет написано в следующей открытке…
– Я не хотела верить. Думала, что это глупая шутка… Даже копию себе сделала, чтобы убедиться… чтобы проверить…
– Убедилась… Прости меня, пожалуйста, прости, – обнял её. – Я не знаю, как загладить свою вину, не знаю. Что мне сделать, Кать?
Она плакала, прижималась к нему и плакала. А он обнимал её, не зная как ещё успокоить.
– Почему ты не убила меня тогда, Кать?
– А ты бы этого хотел? – она даже усмехнулась.
– Да. Если б тебе от этого стало хоть немного легче.
– Я думала, мне станет легче, если я заставлю поверить тебя, что ты можешь потерять компанию. Хотела тебя напугать.
– У тебя получилось, – теперь невесело усмехнулся он. – Только я гораздо больше потери компании стал бояться, что теряю тебя. Ничего понять не мог – что происходит. А потом понял, что люблю тебя. Только, видимо, понял это слишком поздно. В тот вечер, перед Советом директоров. А потом на Совете…
– Я не хотела. Я действительно сделала скорректированный отчёт, у меня всё было готово, но потом…
– Услышала как мы «с Малиновским в города играли». Ты знаешь, никогда не мог похвастаться хорошей памятью. А тот день помню. Помню, как папку открыл и увидел инструкцию. Знаешь, тогда одного раза хватило её прочесть, до этого её не запомнил, да и не запоминал. А вот в тот день. Каждое слово от начала и до конца. Помню, как побежал за тобой, пытался остановить, и каждое твоё слово помню. Потом старался понять, что можно было ещё сказать или сделать, чтобы ты поверила, чтобы не ушла…
– Я не могла больше оставаться. Я не хотела… Тогда на Совете… Прости меня, и за то, что Кире всё рассказала, тоже прости.
– Я понимаю, правда. За что ты прощение просишь? Ты имела на всё это право, после того…
– Нет, ты же мне верил, несмотря ни на что, ты не ожидал… А Кире я и не хотела ничего говорить. Она сама… Хотела посмотреть, что у меня в пакете, и мне пришлось ей показать.
– А где он сейчас?
– Кто?
– Тот зелёный пакет.
– В каморке. Я его не могла дома оставить, и выкинуть не смогла.
– Я тоже не смог.
– А Федя тогда сказал…
– Кира вошла и я… А потом вернулся, а его нет. Не поверишь, весь мусор Зималетто перерыл. Я не мог… Это всё, что осталось от тебя. Когда ты уехала, я подолгу сидел в каморке и перебирал эти игрушки, открытки. Понимал, как тебе было плохо, и себя за это ненавидел. Мне все говорили, что ты специально скрываешься, что хочешь компанию отобрать, а я не верил, до последнего не верил.
– А потом пришёл ко мне домой… – снова проснулась старая обида.
– Просто мне нужно было, чтоб ещё хоть кто-то сказал, что ты не такая. Самому верить было очень трудно. Прости меня, и за это тоже прости…
– Когда мне папа позвонил и сказал, что ты им наговорил. Я тогда тебя возненавидела. Наверное, впервые я тебя ненавидела.
Она произнесла это абсолютно спокойным тоном, а Андрею от её слов стало по-настоящему страшно.
– А потом?
– Я простила тебя. Ведь я всегда знала, что значила для тебя компания. И ты…
– В очередной раз это доказал.
Она кивнула:
– Ты вернулся к Кире.
– Смалодушничал. Мне было очень плохо, а она была рядом. Я сейчас понимаю, как был не прав. И прежде всего по отношению к ней. Я так виноват и перед ней и перед тобой. Даже если я всю жизнь просить прощения буду, всё равно не вымолю за всё, что натворил... Кать, ты сможешь хоть когда-нибудь забыть, сможешь?
– Я люблю тебя.
Какая разница, что, когда и как происходило? Она его любит. Она полюбила его с первого взгляда, а потом любила несмотря ни на что. Любила, когда он на неё кричал. Любила, когда забыл про неё, и она провела ночь в своей каморке. Любила, когда прикрывала его перед Кирой. И как же она его любила, когда он говорил, что любит её! Любила его, даже когда прочла инструкцию. Любила, когда он обсуждал её с Малиновским. Любила в тот последний вечер перед Советом, когда прощалась с ним навсегда. И ещё сильнее любила его в Египте, когда он ей всюду мерещился. И позже, несмотря ни на что, любила. Когда Миша её целовал, обнимал, и даже у Миши на квартире, она всё равно любила Андрея. Все эти полгода работы рядом с ним, когда боялась собственных фантазий, не переставала его любить. Она любит Андрея, так зачем пытаться выяснить кто из них больше виноват перед другим? Ведь он тоже её любит и теперь она ему верит. И самое главное – они могут быть вместе.
– Я, наверно, никогда не пойму за что.
– Просто люблю. Очень люблю. Как никого никогда не любила и не полюблю. Андрей Жданов, я тебя люблю… Я тоже виновата очень и перед тобой и перед Мишей.
– Расскажи о нём, – попросил Андрей. Он просто должен был знать, в чём ещё виноват перед Катей, что натворила его девочка из-за него.
– Я думала, ты знаешь. Ты читал дневник.
– До этого места я не дошёл. Сил не хватило. Только до инструкции, и потом в конце…
Что-то Кате это напомнило. Она так же рассказывала ему о Денисе. Но разве это не самое правильное, чтобы он знал о ней всё?
– Я познакомилась с ним в Египте. Мне казалось, что он поможет мне забыть. Один раз даже попыталась… Но не получилось. А потом он уехал. А когда вернулся. Ты был таким далёким, я думала, что тебе не нужна.
– Ты мне нужна. Только ты мне и нужна. Я люблю тебя. Просто старался держаться от тебя подальше, чтобы не напоминать, не расстраивать.
– Андрюш, я очень тебя люблю. Я очень хочу быть с тобой.
– Правда? – она кивнула, – тогда мы очень постараемся. Да? Я клянусь, что сделаю всё возможное и невозможное, чтоб ты больше никогда не плакала из-за меня.
– Я буду плакать, прямо сейчас буду, – и, правда, всхлипнула.
– Почему?
– От счастья.

Конец