Название: Сон первый
Герои: Кира

У Киры Юрьевны Воропаевой был уникальный дар. Настолько уникальный, что ему могла позавидовать сама Елена Александровна Пушкарёва. В отличие от неё, Кира не просто видела вещие сны, в которых потом надо было ещё долго разбираться, чтобы определить, что же они означают. У Киры сны всегда были чёткие, правда, чёткость касалась только одной детали – Воропаева очень ясно видела во сне будущую любовницу своего жениха. Ей начинала сниться девушка, Кира могла быть с ней знакома или ни разу в жизни её не видеть, но потом, не позже чем через месяц, она обязательно находилась в постели её любимого, откуда позже Кире Юрьевне приходилось её вытаскивать за волосы, руки, ноги и другие конечности. 
И вот однажды Кире приснилась её лучшая подруга – Виктория Клочкова. Вот тут Воропаева испугалась не на шутку. Вика была дурой, а дуракам, как известно, везёт, так что и ей могло повезти. А мечтала Виктория не просто о романе с красивым, богатым и перспективным, она мечтала о долговременном спонсорстве – замужестве. Позволить этому случиться Кира никак не могла. 
Что же делать? Как не допустить крушения собственных надежд и мечтаний, до реализации, которых осталось рукой подать?
– Кирочка, пожалуйста, мне очень нужны деньги. Ну не работать же мне идти!
– Работать?! – ну, конечно, работать.
Пусть Андрей злится и обижается, пусть, но зато он будет уверен, что Клочкова – Кирина шпионка и к себе её близко не подпустит.
Вот только за всеми этими хлопотами Кира не обратила внимания на появление в её снах другой девушки...

Название: Сон второй. Викин

Виктории Аркадьевне Клочковой снился муж. Обыкновенный такой муж, без всяких изысков, полностью соответствующий её немногочисленным и совсем непритязательным требованиям. Прежде всего, у мужа значился счёт в банке, в остатке по которому знаков семь, лучше восемь, конечно, но не принципиально. Вика им могла свободно пользоваться (это было одно из самых приятных моментов её сна), квартира, машина и дача (это были мелкие, но важные детали сновидения) и карточка скидок, действующая во всех бутиках столицы (естественно, эту волшебную карту, будущий обычный муж дарил Вике вместе с кольцом, когда делал предложение). Вот этого замечательного мужа Виктория и пыталась отыскать в реальности, потому что наслаждаться им только во сне было, как минимум, несправедливо. Но поиски, к сожалению, пока были безрезультатными. Правда, с началом её работы в ЗимаЛетто появились две новые кандидатуры: Александр Воропаев и Роман Малиновский. Но первый проявил себя, мягко говоря, отвратительно: стал задавать Вике какие-то вопросы то ли о живописи, то ли о музыке, то есть об , то есть , то есть , в общем, о том самом, что Вике не снилось. Вот если бы о бутиках её спросил, она бы рассказала, а то какие-то сводки, биржи, нет бы о скидках поговорить…
С Романом Малиновским было проще: он вопросов не задавал. Вообще предпочитал долго не разговаривать, а если и говорил, то как-то не о том. Нет, комплименты, сантименты – это всё понятно, но вот денег давать не хотел абсолютно, да и замуж позвать всё время забывал.
А один раз случилось такое! Рома привёл её в обед на квартиру, и ни к кому-нибудь, а к Жданову. Вика расценила это как добрый знак. Андрея же Кире удалось до предложения довести. Чем Вика хуже?! В разгар их с Романом «общения» явилась Кира, которая, как обычно, подозревала Андрея в измене, а потому следила за его квартирой. Заодно Кира хотела проследить и за ООО «Мотелем», вот у Ромы ключи и позаимствовала. А Малиновский когда их не обнаружил, Вику к Жданову повёз… А сколько Кириного крика было! У Романа всё желание пропало, раз и навсегда. Хотя может тут ещё и выдуманная Викой беременность свою роль сыграла, маленькую, конечно, незначительную...
Вот и приходилось Вике довольствоваться обычным приличным мужем только во сне…

Название: Сон третий. Александра Юрьевича

Александру Юрьевичу Воропаеву снилось президентское кресло. Вообще-то мечталось ему о двух: ЗимаЛеттовском и Российской Федерации. Но так как кресло в компании он видел гораздо чаще второго, то и снилось ему именно оно. Александр восседал на нём в разной обстановке: то в президентском кабинете, то в конференц-зале, то на подиуме Милко, то в Кремле… Ничего в этом удивительного не было. Ведь только он может справиться с управлением как компанией, так и страной. И никто с ним не сравнится: никакой Андрюша с Зарой, кстати кто такая эта Зара, надо будет у Киры спросить, никакой Жириновский с Зюгановым. Александр лучше их всех разбирается в моде и стиле, даже лучше Милко, поэтому дизайнер с ним особо и не общается – конкуренцию чувствует. В производстве: что там вообще разбираться, станки есть, работницы есть – вот и хорошо. А уж в «моделизме» поопытнее Жданова будет. Кстати, может быть, эта Зара, о которой Жданов говорил, это новая модель Милко? Ну, а уж в управлении страной и говорить нечего. Справится и легко. Вот только определиться, где же он нужнее – стране или компании, у Александра Юрьевича не получалось даже во сне, поэтому прибывал он одновременно на двух должностях. А что это ж сон, так что и так можно.

Название: Сон Пятый – Радика

Радику, а точнее Родиону Романовичу Раскольникову, да-да не удивляйтесь, именно так звали Радика по паспорту, не везло с рождения. Сначала мама со своеобразным чувством юмора, обожающая Достоевского, потом природа, наградившая огненно-рыжими волосами. Или в другой последовательности? Но это неважно, важно то, что бедному Радику, в результате, с детства приходилось страдать от шуточек и подколок сверстников, так что нет ничего удивительного, что миру реальному, он предпочёл мир виртуальный – компьютерный. Вот именно эти самые компьютеры и всё что с ними связано Радику каждую ночь и снились. Там во сне, он был способен на многое, если не на всё. Был даже в роли Нео из матрицы, влюблял в себя ту дамочку в красном… Был в центре всемирной паутины, опутавшей весь мир. И много-много ещё эпических снов снилось нашему герою, но были и страшные сны. Пользователей Радик, как и большинство компьютерщиков, не любил, поскольку ходят тут всякие работать мешают. Но некоторых пользователей, а точнее пользовательниц, известных в компании как женсовет, он откровенно боялся. И было из-за чего. В его снах они проделывали с ним такое… Могли запросто полчаса пытаться включить компьютер, не включённый в розетку, вызывали его, после чего ещё час Радик сам пытался найти поломку, пока не натыкался на отключённый провод, но всё это время они, чтобы его задобрить, над ним жестоко издевались. Пухленькая Татьяна начинала кормить его, она кормила и кормила и кормила, пока у него не случался приступ гастрита. Высокая сверх всякой меры Шура возвышалась над ним, у Радика начиналось головокружение, он падал в обморок, после чего, о ужас, она пыталась сделать искусственное дыхание. Светлана смотрела очень строго – прямо как учительница русского языка, после того как он в очередной раз вместо сочинения написал компьютерную программу для написания сочинений. Мария давила бюстом, а Амура гаданием. Вот почему и во снах и в жизни Родион предпочитал обходиться без реальных женщин. И как показали дальнейшие события не зря. И ведь не ради себя же он старался, а ради нового сервера, а что в итоге – уволили без выходного пособия. И за что? Ну подумаешь, скопировал файлы, ну подумаешь, передал их, точнее попытался передать Ветрову, но ведь не из корыстных побуждений, а только ради нового сервера...

Название: Сон седьмой – Кати Пушкаревой

Катя Пушкарёва была девочкой талантливой, а человек талантливый в одном, как известно, талантлив во многом, если не во всём. Вот и у Кати таланты не ограничивались областью экономики, финансов и математики. Катюша была очень талантлива в обращении со своими снами. Да-да, не удивляйтесь. В отличие, от её мамы, Елены Александровны, вещие сны Кате не снились. Но вот тему сна Катюша задать умела. Ляжет вечером в кровать, помечтает перед сном о чём-нибудь, и вуаля, это ей и приснится. 
Хотя бывало так не всегда. Иногда Катюше снился странный сон про двери. Обычно это бывало после очередной речи её отца о том, что она умница должна хорошо учиться, и тогда все двери для неё будут открыты. Вот Катюше эти самые двери и снились. Были они разные: стеклянные, оловянные, деревянные, железные и прочие, прочие, прочие. За ним происходили всевозможные вещи: то заседание думы, то правительства, то Нобелевской премией награждали, то Колька пирожки на кухне ел, то Катя экзамен сдавала на отлично. Но была одна дверь, странная такая, как будто от шкафа, Катя к ней подходила, пыталась её открыть, но тут раздавался грозный голос отца: «Катерина, рано тебе ещё об этом думать». А потом другой голос, женский, почему-то Катя думала, что принадлежал он Мэри Поппинс: «Всё будет, но не сразу».
Впрочем, с приходом Кати в «ЗимаЛетто» этот сон ей сниться перестал и даже забылся как-то. Теперь ей снился её шеф – Андрей Палыч Жданов. То они с ним из кризиса выбирались, то в камере одной сидели, то в разных, и такое бывало, иногда даже обнимались, а иногда целовались, причём два раза по-настоящему, а не в щёчку. А однажды… Катя ещё перед сном подумала, что хочет быть его тенью… Вот ей и приснилось, что она его тень, а за ним бежит куча его женщин и всё пытаются её затоптать. Ужас, да и только. Так что уж совсем тенью быть Катюша передумала.

Не совсем про сны совсем не «зималеттовца»

Костику никогда не снились плохие сны: кошмары, ужасы всякие. Нет, такого с ним никогда не случалось, даже в детстве. А все потому, что Костик всегда умел посмеяться над всем и всеми, и над собственными страхами, в том числе. И нет ничего удивительно, что когда он подрос, получил прозвище «клоун». В первый раз его так назвала учительница математики, когда на вопрос: «Докажи теорему Пифагора», Костик ей ответил, довольно правдоподобно изображая грузинский акцент: «Мамой клянусь!». Класс покатился от хохота. МарьИванновна заявила, что он клоун, и поставила двойку.
Но Костик не расстроился. Он увидел для себя цель, и готов был сделать все возможное и не очень возможное для ее достижения. После окончания школы он поехал в Москву поступать в цирковое училище. Но к сожалению, приемная комиссия с диагнозом МарьИванновны не согласилась, и Костик не поступил.
Расстроился ли он? Да. Но решил, что это еще не конец. Не поступил в этом году - не страшно, поступит в следующем, но… Но пока надо было как-то на что-то и где-то прожить в столице необъятной родины. И вот тогда Костик и устроился на работу официантом. Конечно же в «Ришелье» он попал не сразу. Далеко не сразу. Если быть точнее, то повезло ему через пять лет после начала трудовой деятельности… Что же касается цирка, Костик надежды не терял, а приемная комиссия, в свою очередь не терялась и постоянно находила новые причины не принять его. Так что про себя их Костик называл не иначе как «неприемная комиссия».
Работать в ресторанах ему не нравилась. Он не получал от этого занятия ровным счетом никакого удовольствия. Но это было перспективно. И он надеялся, что однажды ему предоставится шанс, и он… Ну ведь должны же члены этой самой неприемной комиссии где-то обедать. И вот тут Костик их поразит…
Проходили годы, менялись рестораны, их уровень рос, как рос и статус лиц, которые в них обедали и ужинали, а Костику все не везло. Может быть поэтому, а может по какой другой причине, но Костик стал шутить на клиентами. Не над всеми конечно. Он же ж не самоубийца. Но над некоторыми иногда… Как, например, над тем парнишкой, который на днях приходил с Викторией Аркадьевной - кошелек на ножках, в каком-то жутком костюме, который к тому же был на несколько размеров ему велик. Бедная Виктория Аркадьевна! Причем «бедная» во всех смыслах слова. В общем, Костик оторвался на нем по полной программе.
За несколько дней до этого тоже приходила странная пара. Киру Юрьевну Воропаеву, Костик  разумеется знал и весьма уважал, потому что на чаевые она не скупилась, пусть и не настолько как ее жених, но вот компанию ей в тот раз составляла забавная особа. В первый момент Костик подумал, что она клоунесса. Серьезно, кто ж еще может себе позволить на людях в таком виде появляться. А уж когда она два супа заказала… Правда потом Костик понял, что девушка очень нервничала, так как Кира Юрьевна требовала от девушки ответа на вопрос: с кем встречается ее, Киры Юрьевны, жених. Да, от таких вопросов кто угодно занервничает, потому что любой ответ на них сулит много неприятностей. Костик это хорошо знал по собственному опыту…
Но девчушка, видимо, не раскололась, потому что через несколько дней прибыла на обед в ресторан в сопровождении шумной компании женщин. И как понял Костик из их разговоров, ему даже подслушивать (чем надо признать он довольно часто занимался) не пришлось, дамочки говорили потрясающе громко, Андрей Палыч, тот самый жених Киры Юрьевны, премию выплатил за умение держать язык за зубами.
Впрочем, Костик сначала пытался девчушку подколоть предложив ей снова два супа, но девочка оказалась не промах. Что ж этого и следовало ожидать, в конце концов, она ведь выстояла перед госпожой Воропаевой.
Но судя по всему, сегодня ожидается новый бой. Противники занимают свои позиции на ринге. Зрители подтягиваются. Для начала прибыл Андрей Палыч в сопровождении своей помощницы, той самой девчушки-Катюшки. Прибыл якобы на деловую встречу с начинающей певицей Зарой. То что встреча «якобы деловая» стало понятно уже через пять минут, когда Катюшка по знаку начальника перешла к барной стойке. Костик ее пожалел: Мишке подмигнул, пусть мол кофе свое пьет, жалко ее: на элитное местное спиртное ей точно никакой премии не хватит, а Жданов долго ужинать не будет. Это очевидно. Как очевидно и то, что про помощницу свою забудет в два счета.
И вот тут все самое интересное и началось. Как раз когда «переговоры» Андрея Павловича достигли решающего этапа, судя по тому, как именно его рука накрыла руку Зары, появилась Кира Юрьевна Воропаева. Причем не одна, а с группой поддержке в лице небезизвестной Виктории Аркадьевны. И такой начался цирк… Кира Юрьевна кричала и брызгалась напитками, Виктория Аркадьевна покрикивала, подъедая украдкой еду со стола, Андрей Палыч утирал с лица остатки вина, к счастью для его рубашки, белого, и что-то пытался доказать своей кажется уже бывшей невесте.
Зара и Катюшка сочли за благо покинуть поле боя, точнее зал ресторана. И правильно сделали, наверное. А вот Костик остался и наслаждался происходящим от души. Почему? Ну как же. Он понял, что давно так не смеялся, что ни одно цирковое представление, пожалуй, не могло сравниться с этим, и что все-таки в клоуны ему действительно идти не стоит, потому что мастерства этой троицы ему не достичь никогда. «Зато возможно стоит заняться писательством», - задумался Костик. Юмористический жанр. Кажется он вполне потянет. А уж материала с его работой хоть отбавляй.

Почти не сон Андрея Павловича.

Андрей Павлович Жданов проснулся и хотел было потянуться, но рука что-то задела и это что-то приземлилось Андрею Павловичу на лицо. К счастью для него, это оказалась салфетка со стола. Салфетка? Андрей вгляделся в темноту, его окружавшую, и попытался вспомнить где он и как здесь в этом где-то оказался. Память возвращаться не хотела, тогда Жданов привстал со своего лежбища, от чего оно издало довольно противный скрип.  Андрей огляделся. Он был на кухне. Причем кухня эта была не его и точно не в квартире Киры. Хотя это было понятно еще по салфетке, спикировавшей на него. У них такая вещица никак оказаться не могла. Большую часть кухни занимал стол, а Жданов лежал на раскладушке, стоящей около этого самого стола. Странно. И тут память все-таки сжалилась над ним… Или наоборот, «жалилась» пока не давала вспомнить…
Кто ж мог подумать, что Клочкова проявит такой энтузиазм, что проткнет все четыре колеса на его машине. Месть за подругу - страшная штука. Кира укатила в дальние дали. Хотя не такие уж и дальние, к нему на квартиру, звонить оттуда его матери, о чем ему перед отъездом сообщила. Ну конечно, чтоб нигде ему покоя не было. Клочкова тоже в некотором роде была потеряна, потому что вытащить ее из-за стола, оттащить от халявной, оплаченной кем-то другим, в данном случае им самим, еды, не представлялось возможным. Да и смысла в этом не было. Разве что только… Но садиться в тюрьму из-за Клочковой… Нет. Зара исчезла, и что самое обидное, телефончик не оставила. Осталась только Катюша. Хотя она и осталась не по своей воле. Вышагивала по обочине, пытаясь поймать такси. Такси было нужно им обоим. Собственной машиной лучше заняться завтра на свежую голову. К тому же какое-то разнообразие будет в однообразном и бесконечном выяснении отношений с суженной. И кто и за какие грехи ему ее ссудил?
И вот решил Андрей Павлович поймать такси и подвезти свою помощницу. Катерина начала отказываться, но деваться-то ей было некуда. Да и Жданов умеет убеждать женщин. Когда они подъехали к ее подъезду, он… Он вдруг понял, что не хочет с ней расставаться. Ничего романтического в этом его решении не было. Просто попрощавшись с Катей, он должен был принять решение, куда ему бедному податься. А это, согласитесь, проблема. Домой нельзя - там мама и Кира. К Кире нельзя - это как-то неприлично припираться среди ночи к почти уже пока не невесте. К Малиновскому нельзя - к нему в это время никогда нельзя, если ты только не уже с Малиновским. От ООО «Мотеля» ключей нет. Остается гостиница, но это тоже проблема. Потому что да, выбрать из большого числа возможностей - проблема.
Но тут на Ждановское счастье из Катюшиного подъезда вышел Катюшин же отец. Сначала пожилой мужчина не оценил, что его дочка разъезжает в «таксях непонятно с кем», но когда узнал кто именно этот «непонятно кто», и почему он себе позволил привезти его дочь на этих самых «таксях», сердце Валерия Сергеевича растаяло. Надо признать, что причины Андрей немного приукрасил: покрышки ему какие-то мерзавцы прокололи не иначе как по заказу конкурентов. Хотя какая собственно разница… В итоге Жданов оказался на кухне у Пушкаревых, где Валерий Сергеевич угощал его наливочкой, Елена Александровна разнообразными вкусностями, Николай Зорькин странными взглядами. Катерина его ничем не угощала, да и вообще вела себя тихо, что было даже несколько странно. Ведь она была у себя дома, а вела себя так, как будто в гостях.
Когда пришла пора и честь знать, Пушкаревы-старшие уговорили Андрея Павловича остаться, а он не стал им перечить, потому что честно говоря, ни очень-то и хотелось. Ему достали раскладушку, постелили…
И вот он почему-то проснулся среди ночи… Тихие шаги, и на кухню вошла Катя, заспанная и от этого такая… незнакомая.
- Вы не спите? - удивилась она.
Андрей лишь плечами пожал в ответ.
- А я воды попить, - как будто начала оправдываться, - Вам налить?
- Нет. Спасибо, Катюш.
Какая она интересная, загадочная. Совсем на себя непохожая. И пижама эта ее детская… Как раз подчеркивает, что она уже совсем не девочка…
- Катя, а Коля… Ну Николай Зорькин… Он вам кто?
- А вы зачем спрашиваете?
И он даже в темноте заметил как сверкнули совсем не по-детски ее глаза.
- Друг, - словно поправилась она.
- Просто друг?
- Просто друг.
- А я друг? - нет, видимо он еще пьян, иначе бы не стал задавать ей такие вопросы.
Да, и нервничает он после этого так… Точно не протрезвел. А вдруг она возьмет и скажет, что просто начальник. Нет, не может так сказать. Какой же он просто начальник? Никакой начальник, тем более просто, не может спать у тебя на кухне. Правильно?
Видимо, Катя тоже так подумала.
- Друг, - ответила Катерина, с таким видом, будто приняла для себя какое-то важное решение.
- Просто? - вот что алкоголь с людьми делает…
- Непросто, - замотала она головой и из кухни выскочила.
А Андрей удовлетворенно повернулся на другой бок и под затихающий скрип раскладушки заснул. Снились ему те самые трогательные сны. И проснувшись на утро, он на удивление точно помнил, кто ему снился, и ему до безумия хотелось прикоснуться к этой трогательной девушке не только во сне.

Конец