Название: Мечты на подоконнике или рождение любви.
Рейтинг:
Пейринг: Катя + Андрей
Герои: Катя Пушкарева, Андрей Жданов, их родители.
Жанр:
Глава 1.
Катя сидела на подоконнике и мечтала. Это было ее любимое занятие. Штора задернута. В маленьком пространстве между оконным стеклом и шторой она чувствовала себя уютно и комфортно. Здесь был ее мир, в котором она не была ни гадким утенком, ни белой вороной, ни пугалом, а была сама собой, Катей Пушкаревой. Она обнимала согнутые в коленях ноги, склоняла к ним голову, закрывала глаза и уносилась в мир грез и фантазий, в мир своей мечты.
Мечтать Катя любила с детства. Она росла в дружной, счастливой семье, родители в ней души не чаяли, но воспитывали в строгости, и, что самое главное, они все решали за нее сами: как она должна учиться, как проводить свободное время, с кем дружить, какую одежду носить. С учебой проблем не возникало: Катя была девочка способная, трудолюбивая, и учиться ей просто нравилось .Друг был только один - Коля Зорькин, с которым они жили в одном доме, вместе играли в песочнице, вместе ходили в школу, а потом и в университете вместе учились. Родителей он устраивал, они не видели в нем опасного соблазнителя и втайне надеялись, что со временем их дружба перерастет в любовь, они поженятся и все пройдет тихо и спокойно, без слез и страданий.
С нарядами дело обстояло хуже: приходилось носить то, что родители посчитают нужным купить. Она, конечно, видела, как другие одеваются, но не знала, что именно ей подойдет, была не уверена в своем вкусе и полностью доверяла маме с папой. Серьезным препятствием в выборе нарядов было и отсутствие денег. Семья жила без излишеств: мама не работала, так как отец был кадровым офицером, и они часто переезжали по месту его службы. А когда его комиссовали по болезни и они стали жить на одну его пенсию (Катя тогда еще училась в университете) – тут вообще не до нарядов стало!
А с увлечениями ей повезло! Она очень любила танцевать, хотела заниматься в танцевальной студии. А папа мечтал видеть ее фигуристкой. Спорить с ним было бесполезно, и кто знает, как долго мучалась бы она с коньками, но ей просто повезло: в
секцию фигурного катания ее не приняли из-за слабого здоровья, и папе пришлось смириться с танцами. В университете она танцы забросила, не до того было. А сейчас опять стала ходить в студию, потому что,…но об этом позже.
Находясь под таким неусыпным контролем, не смея сделать шаг в сторону, Катя нашла выход в том, что стала уединяться в своем мирке. Она очень много читала: и детские книги, и взрослые – почему-то на чтение папин контроль не распространялся. После прочтения очередной романтической истории она представляла себя на месте героини, и в мыслях повторяла сюжет, уже сама играя главную роль, а потом продолжала его (сюжет) дальше: фантазировала, придумывала всевозможные ситуации, в которых были ОН и она, Катя. Если бы ее спросили, кто он, тот герой, о котором она мечтает, она не смогла бы ответить. Это был собирательный образ, не конкретный. ОН был принц, а ОНА - золушка, и она мечтала, и в мечтах своих ждала и надеялась, что ОН придет и принесет ей хрустальную туфельку. Так было раньше, а теперь…
&
Почти год назад Катя устроилась в модельный дом Зималетто. И в первый же день увидела ЕГО, принца из ее грез. Более того, он оказался президентом компании, а она стала сначала его секретаршей, а потом – помощником и даже финансовым директором. Пока правда временно, но кто знает, как развернутся события.
Теперь ОН приобрел реальный образ – Андрея Жданова!
Глава 2.
Опять подоконник. Уже ночь, смотрю на звезды и опять мечтаю. Нет, не просто мечтаю, а вспоминаю уже сбывшиеся мечты. Не конкретно, именно об это я не мечтала, но произошедшее вполне могло быть моей мечтой.
Мои отношения с Андреем, Андреем Павловичем, сложились очень хорошо. Я…Я его полюбила с первого взгляда, а он…он доволен моей работой, уже через месяц сделал меня своим помощником, а когда ему пришлось из-за определенных причин уволить финансового директора, я стала исполнять и его функции. Принять нового человека было нельзя, потому что в компании появились финансовые проблемы, а Жданов не хотел, чтобы о них узнали другие акционеры.
А проблемы возникли из-за моей некомпетентности в мире моды. Откуда мне было знать, что состоятельные люди выбирают не только модный фасон, но и качественный, желательно натуральный материал. Я посоветовала закупить более дешевые ткани, и Андрей согласился, хотя должен был предвидеть последствия, он же в этом бизнесе «собаку съел», но ему очень нужна была дополнительная прибыль: он хотел модернизировать производство – и он рискнул: Жданов вообще человек азартный, рисковый, И, как оказалось, совершил ошибку: коллекция провалилась, компания понесла убытки. Исправить положение можно было, только выпустив новую коллекцию из дорогих тканей. Нужен был большой кредит, а банки осторожничали. Даже банкиры, хорошо знавшие и его, и его отца, денег не давали. Андрей был в смятении, не знал, что предпринять. Тогда я решилась обратиться к Вячеславу Семеновичу: я раньше в его банке работала. Он долго слушал доводы и заверения Жданова, а потом посмотрел на меня и спросил, что Я по этому поводу думаю.
- Вячеслав Семенович! Я Вас понимаю. Дело рискованное, но я виновата в сложившейся ситуации и должна помочь ее исправить, поэтому я прошу Вас… Хотя лично я ничего не могу гарантировать. Вы же знаете это…И тем не менее…
- Хорошо, Катерина, я подпишу бумаги, вы получите кредит. Только ради тебя! Я помню, как ты в свое время спасла наш банк от больших неприятностей. А Вы, молодой человек, помните об ответственности. Надеюсь, Катя не ошибается в Вас!
Андрей был счастлив! Он даже поцеловал меня в щеку – по братски, но все же…
- Катенька! Вы не представляете, что Вы для меня сделали! Я Вам так благодарен!
&
На следующий день Жданов пришел на работу с тяжелой головой: накануне вечером они с Малиновским слишком хорошо отметили победу над банком.
Выглянувшая из каморки Катя с тревогой поинтересовалась:
- Андрей Палыч! С Вами все в порядке? Я Вам чаю с лимоном принесу! И понимающе улыбнулась.
- Да, Кать, принесите. Мы с Романом кредит обмывали и увлеклись.
Сказал, и стало неловко, стыдно даже: это она добилась кредита, а про нее он и забыл. Надо исправить положение.
- Катенька, а давайте мы с вами тоже отметим это событие? Может, поужинаем вместе?
- А как же Кира Юрьевна? Что она подумает?
- Ну, во-первых, я еще не женат на Кире Юрьевне, а во-вторых, у нее сегодня встреча с родственниками: Кристина приехала из Непала, они у Александра на даче встречаются.
- Ну, хорошо… Если Вы настаиваете…
&
Мы сидели в маленьком уютном ресторане на окраине, играла скрипка: пронзительно, до слез, до дрожи во всем теле. Разговаривали обо всем на свете: больше всего о работе, о дальнейших планах – а они у него были грандиозные, о жизни, о его предстоящей женитьбе на Кире. Вдруг признался мне, что его женитьба вызвана необходимостью сохранить компанию – семейный бизнес не должен попасть чужие руки. Мне стало его так жалко: а как же любовь? Сейчас у него постоянно любовницы. Что же и дальше так будет? Он много выпил, но держался бодро, даже пригласил меня танцевать. Удивился, что я так хорошо танцую.
Однажды он сказал мне, что нельзя замыкаться только на работе, надо заниматься чем- то еще, отдыхать от работы. Вот тогда я снова стала посещать танцевальную студию.
Мы танцевали. А потом произошло невероятное: он меня поцеловал! Не в щеку, не по братски, а по настоящему! Этот поцелуй до сих пор горит на моих губах, жжет сердце, поднимает изнутри волну нежности. Но…я понимаю, что это ничего не значит: он просто много выпил, рядом не было другой женщины, а мне он благодарен за кредит. Вот и все…
&
Мы танцевали медленный танец. Я чувствовал, как она вся дрожит: как воробышек в зубах у кошки. У кота, вернее.
А танцует прекрасно, профессионально, я бы сказал. Надо спросить, где так научилась. И вообще, я о ней оказывается, ничего не знаю, а почти год рядом работаем.
Да, танцуем , значит, она дрожит, а в глазах – боже мой! –в глазах столько тепла, столько нежности и надежды! И в тоже время – тревога, даже страх. Чего же ты боишься, воробышек? Я же тебя не съем, и никому не позволю тебя обидеть! – Неужели я так подумал? Она же мне никто, хорошая помощница и только. Или не только?...
Нестерпимо захотелось защитить, успокоить – и… я… я ее поцеловал!
Ну не знаю я другого способа успокоить женщину!
Мне кажется, если бы я , танцуя, не обнимал ее, она упала бы в обморок, но быстро справилась с собой. Мы сели за стол. Пытались опять говорить, но разговор не клеился. Она засобиралась домой и вскоре ушла. Даже подвезти не позволила, уехала на такси.
Скоро уже утро, а я все сижу на подоконнике и мечтаю. Или вспоминаю? Это же должна быть мечта, а она уже явь, и от этого она еще прекраснее: мечта-явь, мечта-воспоминание, мечта-надежда?
Глава 3.
Сегодня я не на подоконнике, сегодня я лежу на моем диванчике, укрытая маминой шалью. Я болею. Не сильно, простыла немного, но лечусь старательно, не отлыниваю от маминых отваров и всевозможных процедур. За два выходных мне нужно полностью восстановить форму: на вторник назначен Совет Директоров, и я буду представлять доклад о делах в компании. По идее это должен делать президент, но Жданов так не любит все эти экономические выкладки, боится в них запутаться, что старается перепоручить это мне. Тем более сейчас, когда дела идут не очень хорошо и некоторые
цифры пришлось подправить – тут уж действительно только я могу доложить и ответить на вопросы акционеров, так как сама эти цифры выводила на нужный уровень.
Андрей Павлович уже звонил, справлялся о моем здоровье.
Обо мне беспокоится или о докладе? Ну, зачем я так, конечно обо мне! Но…и о докладе тоже.
Ой, я же хотела думать не о докладе, а о том, как мы его готовили и что было потом. А потом была сказка! Но все по порядку.
Итак, всю предыдущую неделю мы готовили доклад. Вместе работали, потому что только президент может решить, какие цифры должны получиться в итоге, а я уж, исходя из этих цифр, могу подготовить отчет для акционеров. Работа не простая, гораздо сложнее, чем просто отчет сделать, ничего не подгоняя. Вначале Жданов помогал мне плохо: в понедельник ему позвонила Ларина (это модель, которая раньше в Зималетто работала, и с которой Андрей…) и он уехал к ней. Во вторник были срочные дела в банках, и он весь день отсутствовал, а в среду явилась Изотова (тоже модель, и тоже…), прямо в кабинет явилась. Я из коморки не выходила, но слышно же все.
Через некоторое время позвонила Машка, предупредила, что Кира Юрьевна вернулась с обеда и прямиком направляется в президентский кабинет. Амура с Таней пытаются ее задержать, но это ненадолго. Женсовет тоже на стороне Андрея и всегда готов его прикрыть. Пришлось мне выйти из каморки. Стука моего они, конечно, не слышали, продолжали миловаться. Увидев меня, Жданов страшно разозлился, закричал на меня даже, но, поняв, в чем дело, растерялся. А я не растерялась, схватила Изотову за руку и увела в свою каморку, а сама села рядом с Андреем и отчет на столе разложила. Когда Кира зашла, у нас была очень даже рабочая обстановка.
В четверг Жданов клятвенно обещал мне заниматься только отчетом. И мы действительно весь день работали, и после работы пришлось остаться, но зато все сделали в лучшем виде.
Кира Юрьевна заходила несколько раз. Интересовалась, когда он домой планирует.
В конце концов, он сказал ей, что будет работать допоздна, потом меня отвезет домой, и вообще будет ночевать у себя дома.
Перед уходом я спросила:
- Андрей Павлович, отчет практически готов, можно я завтра пораньше уйду?
- У Вас, Катенька, свидание?
- Нет, папа на рыбалку едет и нас с мамой берет. Выезжать нужно пораньше, чтобы доехать до ночи.
- И часто вы ездите на рыбалку?
- Папа часто ездит, а нас берет редко.
- Почему?
- У нас машина старая, ломается, а ехать далеко, папа боится, что можем застрять в дороге. Сейчас машина только из ремонта. Вот мы и напросились.
- А куда вы едете?
- У родителей дом от их родителей остался, в нем никто не живет, только мы иногда приезжаем. Места там очень красивые: пруд, озеро недалеко, в нем много рыбы. Чуть подальше – деревня, в которой еще люди живут. Мы там молоко покупаем. Там, где наш дом, уже никто не живет постоянно, только летом в некоторых домах живут.
- Я в детстве тоже рыбалкой увлекался. Часами с удочкой сидел. Хорошо было!
Кать,…а Вы …пригласите меня с вами на рыбалку?!
- Ой! У нас же по-простому, Вы так не привыкли, наверное. Но если хотите…
- Очень хочу! Прямо сердце защемило, как вспомнил про детство и про увлечение свое.
- Хорошо, поедемте.
- А родители против не будут? Вы своей семьей, а тут я…
- Да нет, думаю, не будут они возражать
- Вы все же переговорите с ними, а потом мне позвоните и тогда точнее договоримся.
&
Родители разволновались – начальник все же, как с ним обходиться? Но я их успокоила, убедила, что ничего страшного не произойдет, что Жданов нормальный человек, коммуникабельный, простой в общении, не кичится своим богатством и проблем с ним не будет.
И мы поехали. Кира пыталась выяснить: куда и зачем он едет, но Андрей довольно резко ее оборвал, сказав, что не обязан перед ней отчитываться.
На место прибыли, когда уже темнеть начало. Родители стали сумки распаковывать, обустраиваться. Андрей свой «вклад» сразу маме вручил и захотел искупаться. Я пошла его провожать – он же дорогу не знает. Сама я воды боюсь: плаваю плохо, но на всякий случай переоделась: вдруг решусь тоже окунуться. Повела его на пруд: там вода к вечеру теплая, как парное молоко. Пруд маленький, заросший, но вода чистая, а на поверхности кувшинки цветут, но это у другого берега.
Андрей еще на ходу разделся. Одежду побросал как попало – и в воду. Плавает, ныряет, а то ляжет на спину, руки раскинет и нежится в лучах заходящего солнца.
-Кать! Ну, чего Вы на берегу стоите? Идите в воду, окунитесь! Так приятно после пыльной дороги!
-Я боюсь, здесь сразу от берега глубоко, а я плаваю плохо.
- Не бойтесь, я Вас подстрахую. Ну, смелее, Кать! А то я Вас силком затащу!
Это он может! Вон как разыгрался, как молодой дельфин. Пожалуй, лучше самой спуститься. Сняла халатик, повесила его на ветку. Очки аккуратно в карман положила. Заметила его очки, валяющиеся на земле, подобрала и тоже в карман, к своим положила. Подошла к самому краю, потрогала ногой воду – и впрямь теплая. Зажмурилась и…
Он меня в воде поймал, а то я бы сразу тонуть стала-с испугу. Потом я освоилась, да и Андрей меня подстраховывал: я постоянно за его руку держалась, когда плавала, или он мне под спину руку подсовывал, а я просто лежала и отдыхала. Мы бы еще долго плескались в пруду, но мама позвала ужинать. Перед тем, как выйти из воды, он сплавал к другому берегу и вручил мне букет кувшинок.
Я почему-то только одно полотенце взяла с собой.
- Андрей Палыч, возьмите полотенце, оботритесь!
-А Вы?
- А я дома переоденусь. Вы же гость!
- Нет, давайте сначала Вы, а я – потом.
Он накинул полотенце мне на плечи и стал меня вытирать. От его прикосновений я чуть в обморок не упала. Хорошо хоть догадалась убежать, оставив ему злосчастное полотенце.
Вот ненормальная – надо же было взять два полотенца!
&
Это ж надо: напросился на рыбалку! Сам себе удивляюсь: что на меня нашло. Сначала испугался своего же предложения, но отступать не привык.
И вот я здесь. Красота-то какая, словами не описать! А пруд - это райский уголок в зарослях малины , черемухи и еще каких-то неизвестных мне кустарников. Вода в пруду темная, почти черная, свет не пропускает и в нее можно смотреться, как в зеркало Я воду люблю во всех видах: и море, и простую речушку, и обыкновенную ванну. Очутившись в
пруду, я наслаждался прогретой за день водой, тишиной и безлюдностью места. На какое-то время даже забыл, где я и с кем. Про Катю забыл, а она стояла на берегу, не решаясь войти в воду. Только когда пообещал затащить ее силой, рискнула: зажмурилась и кинулась как в омут, не глядя. Хорошо, что у меня реакция быстрая: успел подхватить ее на руки, а то могла и на дно «нырнуть» .Оказывается, она воды боится и плавает плохо. И чего прыгала тогда? Ослушаться не посмела? Так я ей здесь не начальник.
Вцепилась в мою руку мертвой хваткой и в глазах страх. Потом отошла потихоньку, поняла, что не пропадет со мной. Мы даже поплавали вместе. Руку мою она отпустила. Но я все равно ее придерживал, как ребенка, чтобы не боялась – иначе никакого удовольствия от купания. Научил ее отдыхать на спине, а сам за это время за кувшинками сплавал к другому берегу. Обрадовалась моему букету, будто никогда цветов в подарок не получала. Мы бы еще долго плескались - Катя во вкус вошла: смеялась, брызгалась водой, пыталась меня «утопить», но тут Елена Александровна позвала нас ужинать. Катя из воды, словно русалка вышла: волосы растрепались и мокрыми прядями ниже плеч спускаются.. на лице капли воды. У меня во рту пересохло, захотелось пить…эти капли…прямо с губ. Еле сдержался: я же для нее начальник, не посмеет оттолкнуть, а самой может неприятно будет.
Она почему-то только одно полотенце захватила. Хотела мне его дать, как гостю. Но я, как джентльмен, предложил сначала ее обсушить. Накинул полотенце ей на плечи, стал осторожно прмакивать спину, плечи, а потом под руками почувствовал что-то твердое и упругое одновременно. Как током ударило-с кончиков пальцев прямо в мозг. Или в сердце?...
Катя тут же убежала, кинув мне злосчастное полотенце, а я еще долго стоял, не понимая, что со мной: я же не мальчик. Скольких женщин обнимал, и бугорки эти трогал, и приятно было, но чтобы так ударило…
&
Ужинали у костра, чтобы комары меньше доставали. Было необыкновенно хорошо. На небе уже звезды зажглись - никогда не думал, что их так много: в городе их меньше видно. Да и не смотрел я никогда в городе на звезды!
Языки пламени высвечивали из темноты то одно лицо, то другое и придавали им необычное выражение. Огонь, даже в камине, притягивает взгляд, рождает философские мысли. А здесь, у костра, в тишине, нарушаемой только потрескиванием поленьев и стрекотом цикад, казалось, что мы одни во всей вселеленной, и присутствуем при сотворении мира.
&
Ночлегом руководил Валерий Сергеевич. По причине раннего подъема (рыба клюет на рассвете) скомандовал «отбой» и никто не посмел ослушаться, хотя спать не хотелось, и в доме было душно. Маму с дочкой отправил в «горницу» на старинную кровать, а нам постелили на полу за дощатой перегородкой. Елена Александровна не пожалела для «высокого» гостя прабабушкину перину, и я думал, что будет слишком жарко. Но, оказалось, очень приятно лежать в ее (перины) объятиях : как на руках у матери. Знали наши предки толк в вещах! Валерий Сергеевич давно похрапывал, а я все не мог справиться с возбуждением, навеянным волшебством ночи.
За перегородкой тоже не спали. Тихонько шептались мать с дочерью. Катиных слов не было слышно, они тонули в посторонних звуках. И слышался только голос Елены Александровны:
- А ты?....А он?.... Так и сказал?....
- О ком это они? - подумал я, уже проваливаясь в сон. И мне показалось, что я услышал:
«Андрей». Или мне это уже приснилось?
Глава 4.
Андрей проснулся рано. Солнце еще не взошло, и только порозовевший горизонт предвещал , что это чудо скоро свершится. Осторожно, чтобы никого не потревожить, он выбрался из уютного плена перины, вышел на крыльцо. Утро еще не наступило. Природа пока не очнулась от короткой летней ночи: ни дуновения ветра, ни шороха листьев, ни
пения птиц. Тишина. Ожидание. Он взял заранее приготовленное снаряжение и спустился по тропинке к озеру. К тому месту, где с вечера прикармливали с Валерием Сергеевичем глупую рыбу. Устроился поудобнее на берегу. Закинул удочку и приготовился ждать.
От воды тянуло сырой прохладой, и скоро он пожалел, что не захватил ветровку.
Вдруг все ожило. Из-за дальнего леса блеснули первые лучи восходящего солнца, легкий ветерок пробежал по водной глади, поднялся выше, заиграл листьями деревьев, и они быстро-быстро зашептали друг другу последние лесные новости. Прожужжала первая, самая трудолюбивая пчела, застрекотали кузнечики, прямо над ухом прозудел комар, и послышалось знакомое с детства: «ку-ку, ку-ку» - это неутомимая кукушка уже отсчитывала чьи-то годы. Мир вокруг наполнился звуками и движением – утро наступило!
И в это радостное мгновение Андрей почувствовал на себе чей-то взгляд. Оглянулся – за спиной стояла Катя: как будто вышла из утра, или принесла его с собой!
- Кать, Вы, что так рано?
-Хотела восход встретить. Можно я с Вами посижу? Отсюда вид красивый.
- Ну, конечно, что Вы спрашиваете! Только прохладно и сыро на земле.
- А я половичок принесла и ветровку Вам, - Вы же давно здесь, замерзли, наверное?
- А сами что же так легко оделись?
- А мне не холодно! Я быстро шла, даже жарко стало.
- Это пока шли, а остынете - холодно будет. Садитесь ближе. Укроемся вместе.
&
- Андрей Палыч! Клюет!
- Вижу, Катя, вижу. Сейчас мы ее…
- Андрей Палыч! Ну, тяните же! Что Вы медлите?!
- Спокойно, Катенька, торопиться нельзя - сорваться может!
Клев начался что надо! Не зря вчера прикармливали…
Катя вошла в азарт – она уже не сидела спокойно, а крутилась вокруг Андрея, теребя его нетерпеливо за руку, чтобы вытаскивал скорее очередную попавшуюся на крючок рыбешку.
Никогда еще он не видел ее такой возбужденной: глаза горели, щеки разрумянились, голос срывался на крик – она совершенно забыла, что он ее начальник и разговаривала с ним, как с другом Колькой.
Когда подошел Валерий Сергеевич, у них в ведерке плескалось довольно много плотвичек, окуньков, и даже один крупный карась.
- Ну что, молодежь, я гляжу, вы неплохо потрудились! А меня-то что не разбудили?
- Пап, ты же устал вчера, и сердце у тебя болело. Отдохнуть тебе нужно было!
- Успеете еще! Утро только началось!
- Вы идите, завтракайте, отдыхайте, а я посижу с удочками. Идите, идите! Вы свою норму выполнили, уху заработали!
&
Катя поклевала всего понемногу, выпила чаю и убежала – легла в гамак книжку читать. Знал видно отец дочкины привычки – с утра пораньше гамак приладил под старой раскидистой яблоней.
А Елена Александровна хлопотала возле Андрея. Поскольку других едоков не наблюдалось, тяжело ему приходилось.
- Андрей Палыч! Вы же грибочки не пробовали! А пирожки с чем больше любите: с мясом или с капустой? Давайте, я Вам чайку погорячее налью, этот остыл уже…
Наконец, он взмолился, что больше не может, хотя все очень вкусно. Она с легкостью, которой он не ожидал даже, перестала его угощать и предложила отдохнуть.
- Вы и не спали совсем: легли заполночь, встали ни свет ни заря. Отдыхайте, поспите! Там, под яблоней, топчан. Я Вам одеяло постелю и думочку дам, а вы поспите, день-то долгий, еще порыбачите.
Топчан был под той же яблоней, что и гамак. Катя уже не читала, а сладко спала, положив книгу под голову вместо подушки и закрыв лицо косынкой – от мух…. Жданова тоже разморило после обильного завтрака, и он уснул, едва коснувшись подушки.
Андрею снились бабочки. Они летали возле его лица и задевали крылышками нос, от чего было щекотно и хотелось чихнуть. Он и во сне знал, что он спит и что бабочки ему снятся, но отгонял их рукой, будто все было наяву. Просыпаться не хотелось, а бабочки все летали и щекотали, и он недовольно все же открыл глаза.
Катина рука с зажатой в кулак косынкой свесилась из гамака. Гамак тихонько раскачивался, и конец косынки касался его лица – вот какие бабочки!
Стало обидно, как в детстве, что она спит, а ему пришлось проснуться. Захотелось «отмстить» за прерванный сон. Сорвал травинку «с колоском» - ту, что в детских спорах была решающим аргументом: «петушок или курочка?»- и стал легонько водить колоском по ее лицу. Катя морщилась, зажмуривала крепче веки, пыталась сдуть надоедливую
«муху» и, рассердившись не на шутку, резко села. Лежать бы ей носом в землю, если бы Андрей не вскочил и не удержал гамак! А так только лбами стукнулись и то не больно. Но…неловко стало.
&
Полдень давно миновал. Солнце клонилось к закату. Было тихо до звона в ушах.
Судя по тому, что удочки стояли у крыльца, Валерий Сергеевич вернулся и отдыхал в доме. Только Елена Александровна была занята работой: примостившись возле полуразвалившегося верстака, брошенного во дворе за ненадобностью, она чистила их улов и тихонько напевала.
Заметив, что они проснулись, тут же стала предлагать что-нибудь скушать до ужина.
Уговорить Катю она даже и не пыталась, и все надежды возлагала на Андрея, но он тоже отказался.
- Нет, что Вы, Елена Александровна! Есть совсем еще не хочется. А вот попить бы…
- А Вы, Андрей Палыч , что любите? Может компот? Или минералку? Кефир?
- Да все равно! А вообще, я молоко люблю.
- Молоко?! А мы молоко и не взяли. Катя теперь не пьет молоко. А раньше мы для нее в
деревне покупали.
- Катюш! Сходите в деревню. Купите молоко, а может и творог со сметаной продадут.- И обернувшись к Жданову:
- Одну-то ее Валера не отпустит, а у самого нога разболелась. А вдвоем – в самый раз! Идите, идите! Прогуляетесь, аппетит нагуляете.
Какое замечательное, светлое, волнительное и чистое душой произведение 
