Все произошло из-за моей нерасторопности.

И благодаря тому, что я смотрела на свое нелепое очкастое отражение в зеркале слишком долго.

Меня немножко оправдывает тот факт, что гостиничная ванная оказалась ошеломительно великолепной. Я никогда не видела таких безупречно сверкающих, таких огромных зеркал, и такой огромной белой ванны, сияющей, как огромная полная луна на кладбище. Почему на кладбище? Да не знаю, не бываю я там по ночам. Просто ассоциативный ряд! Настроение!

Слишком долго. Вот на одну секундочку бы раньше протянула ты, Катя, свою дрожащую серо-бледную ручонку, повернула сверкающий вентиль - и не услышала бы за шумом воды все это!

Но судьба - шутница решила иначе.

- Малиновский! Я не могу! – тихо, но вполне различимо донесся тревожный голос Андрея из-за двери.

- Отправил ее в ванную! Пью, не помогает! Не могу, говорю тебе! – звучал шквал нарастающей паники в голосе Андрея.   – Она…  такая! Такая!

Ноги мои подкосились, и я села на бортик этой величественной ванны. Как мокрица на большое бревно.  Ну или улитка, такая же липкая и бескостная.

Села и начала соображать. Что происходит? О чем можно в такой момент разговаривать по телефону? Я – такая?  Какая – такая? Это недоразумение, Андрей не может сейчас говорить обо мне так, да еще с Малиновским!  Но сквозь туман в моей голове, звонко печатая шаг, уже маршировала ко мне кирзовыми сапогами суровая правда жизни.

Андрей все просил и просил о чем-то свой мобильник, я растекалась киселем по бортику белой ванны, воздух странно задрожал… время остановилось и – пошло заново. Я обрела обычную ясность мышления.  И еще – мне стало весело. Возможно оттого, что я съехала с катушек, а возможно… от мысли, что…

То, зачем я вошла в эту чудную ванную, делать уже не нужно.

Ну тогда вперед!

Я все-таки повернула сверкающий вентиль и попила немножко холодненькой хлорированной гостиничной водички из ладошек.  А затем вытерла губы, открыла дверь и вышла в номер. К своему начальнику Андрею Палычу Жданову.

Я Екатерина Пушкарева, экономист по образованию, мне двадцать четыре года и один день. У меня близорукость минус четыре с половиной на оба глаза, жидкие волосы неопределенного тусклого цвета, аристократическая бледность лица и возвышенно - романтическая душевная организация.

Была! До этого вечера.

_________

Андрей Палыч стоял у окна, держась за свой мобильник двумя руками, как утопающий за спасательный круг.

Увидев меня - такую, мой начальник прервался на середине слова и уставившись на меня с ужасом, как на привидение, медленно опустил руку с телефоном. При этом у него был вид, будто я служащая супермаркета и только что поймала его на попытке кражи шоколадного батончика.

- ККаттенька!   - что-то попытался выдавить мой босс, но я робко прижала палец к губам.

- Андрей Палыч! Что-то случилось с кранами в ванной, или воду отключили, посмотрите пожалуйста!

_________

Вот так и вмешалась злая судьба! И не обломилось тебе, Катя, неземного блаженства с любимым шефом.  А с чего я взяла, что неземного. В первый раз мне не понравилось. Тогда, четыре года назад, с Денисом. Мне просто было интересно, я решилась как на эксперимент! И что? Сначала было любопытно, но как только…  приятный туман мигом улетел и осталось только саднящее, липкое, а потом и мокрое ощущение. И больновато, конечно. Было бы о чем столько романов писать, вот же бред!

Сколько же вранья в мире. Вот поэтому я и выбрала профессию, в которой определяющими являются математика и логика.  И никаких розовых соплей!

_________

Гостиничный номер был тоже великолепен. Жемчужные тона обоев, мягкий желтый свет люстр. Или это были светильники?

Удивительно, как много я запомнила, хотя и тряслась, причем сначала от ожидания чуда, а потом от желания скорее сдохнуть. Даже вышивку на покрывале, аккуратно расправленном на огромной кровати, успела разглядеть. Ромбики и короны.

Все это я продолжала зачем-то фиксировать, пока судорожно хватала свое пальто, берет и сумочку.

Я выскочила за двери прежде, чем выскочивший из ванной Андрей Палыч успел произнести хоть один звук. Время как-то странно замедлилось и потеряло непрерывность. 

_________

Затем все слилось в какую-то серую полосу, я сбежала по лестнице, чуть не растянувшись с последней ступеньки. Странная мысль пульсировала в сознании – вот бы сейчас… сейчас выскочить за дверь – а там сразу автомобиль на хорошей скорости! Один удар – и все!  И не будет больше стучать в голове - такая … какая… такая …

Я выскочила из дверей отеля и слепо понеслась, сама не зная куда, лишь бы подальше.  И не заметила, как выбежала на проезжую часть. Серо-туманные полосы по-прежнему сопровождали меня, а из головы улетели куда-то  все мысли, кроме одной – быстрее… быстрее… не споткнуться… а затем в сознание ворвался истошный визг тормозов.

Первое, что я увидела после короткого затмения от удара головой о бампер легковой автомашины, были глаза.

В следующую секунду я услышала и голос, и только потом сообразила, что нахожусь на руках у молодого и очень сильно чем-то встревоженного мужчины. И очень – очень привлекательного…

Он смотрел мне в лицо и спрашивал о чем-то, я отчетливо слышала голос, но не понимала смысла. Но я и не хотела его понимать.

Просто лежать у него на руках и слушать его голос мне в тот момент нравилось гораздо больше, чем думать о смысле всяких там слов.

_________

А у него красивые глаза… и губы… и скулы…  лицо мужчины, а в глазах такая искренность, как у ребенка…
Тут до меня доходит, что я бесстыдно валяюсь у него на руках уже Бог знает сколько времени.
- Со мной все в порядке… вы можете меня поставить… на землю.
Он смущенно замолкает и аккуратно ставит меня на ноги. Что он говорил, так и остается для меня загадкой.
_________

Он осторожно отпускает мои плечи, убедившись в том, что я не упаду к его ногам.
А мысль сама по себе неплоха.

- Простите… Просто вы такая красивая. Я никогда не видел таких глаз. Как янтарь…

Услышав эти невозможные в принципе слова от потрясающе привлекательного мужчины, я чуть не валюсь обратно в грязный снег. Он подхватывает меня под мышки, и ставит на ноги со словами:

– Вам плохо? В машину, я помогу. Мы сейчас в больницу, это недалеко, обопритесь на меня. Не бойтесь, прошу вас!

Чего можно бояться, когда такой взгляд напротив. Теплый и встревоженный… подобный взгляд я уже видела раньше, в другой жизни…

-  Я просто запнулась, больница не нужна! Споткнулась… просто.   И я ударилась совсем несильно, не волнуйтесь, пожалуйста!

- Я отпускаю вас, держитесь? Голова кружится?

Кружится. Но не от удара.

- Нет-нет, я не обманываю, все в порядке. Вы поезжайте, извините меня! Я все прекрасно помню, и что вы остановили машину, и что сама споткнулась и упала головой на ваш бампер! Простите, я очень виновата!

Оглядываюсь, щурясь. Вот бы найти очки…

- Вы ищете это?

Он расстроен, голос звучит виновато.  Поднимает из-под ног и показывает мне мои очки, которые теперь состоят из двух половинок, причем только одна из них со стеклышком.

- Понимаете, когда вы упали, я не сообразил… я вас на руки взял, а на ваши очки… наступил. Я все исправлю, не беспокойтесь, просто закажем новые, согласны?

Я не спорю. Да идиоткой надо быть, чтоб отказаться… от новых очков.   И наглая до безобразия, я смущенно говорю -
- У меня как раз рецепт с собой, в сумочке. Но уже так поздно… или рано!

- Дайте мне ваш рецепт! Я утром заеду в оптику и сделаю срочный заказ. Найду, это не сложно, тем более, что мой отец заказывает себе очки.

Он вдруг замолкает и смотрит на меня нерешительно. Мы так и стоим на обочине рядом с его автомобилем, у которого жутко вывернуты колеса…  из-за меня…

-Меня зовут Михаил. Михаил Борщев. Лучше просто Миша!

- Я Катя. Екатерина. Лучше просто Катя!  -  что я несу. Катя, а лучше Катя. У меня расплавился мозг.

_________

И вот я дома, в нашей простенькой ванной. Ну никакого сравнения, конечно.

По всей видимости, я ударила головой бампер машины своего нового знакомого намного сильнее, чем думала. Потому – что в следующий момент я крепко зажимаю двумя пальцами левой руки крысиный хвостик своей косички, в правую руку хватаю лежащие на стиральной машинке большие ножницы – и преспокойно делаю чик-чик ровно посредине! И недоуменно смотрю на ослиную кисточку в своей руке. А потом уже ничего не остается, как проделать то же самое с правой косичкой.

Когда обрезочки косичек распускаются от мотания головой, я долго ошеломленно изучаю себя в зеркале…  склоняю голову влево… вправо… 

_________

А что я скажу завтра шефу? Надо же продолжать работать вместе. Значит, придется объяснить свое плохое поведение. В такую роскошную гостиницу меня привез, наверно дорого обошлось!

А давайте так. Все легко объяснимо. О да, Андрей Палыч, от вас сбежала перепуганная девственница. Испугалась вашей брутальности…  ну вы понимаете. Не переживайте вы так. Завтра Катенька как обычно придет на час раньше, приберется на вашем столе и будет ждать, трепеща и благоговея, вашего появления. Еще и извиняться будет! От этой мысли мне становится действительно смешно, и я засыпаю с улыбкой.

И сразу же звенит будильник.

_________

Мама взирает на меня с ужасом, но все равно кормит блинчиками с клубничным повидлом. Кофе я сварила сама, с корицей и ванилью. С утра почему-то захотелось душистого и сладкого. Фруктового мармелада…

Папа до поздней ночи обсуждал с дядей Володей футбольный матч и еще спит.

- Мамочка! Не говори папе! Я отпрошусь у начальника и… где ты последний раз стрижку делала, мам?

_________

Немолодая парикмахерша удивленно рассматривает распущенное торчащее безобразие на моей голове.

- Могу вам предложить только каре с челкой, пожалуй.  Очень неровно срезаны волосы…

Она не спрашивает, зачем и почему, просто констатирует факт.

- Я согласна! Всегда хотела каре. Но у меня очень жидкие волосы.

- У вас очень тонкие волосы. Это большая разница.

Через сорок минут я в диком удивлении таращусь на себя в зеркало, используя половинку очков как лорнет.

Надо запомнить, и попытаться повторить все это с помощью моей плойки. Хотя, конечно, вряд ли получится.

_________

Ровно в назначенное время звонит мой телефон. Я даже не успела испугаться, что мой новый знакомый не позвонит мне. Он позвонил! И я называю адрес, и это, оказывается, совсем недалеко, и он сейчас за мной заедет!

Я не надеваю свой берет. Мороз не сильный, ветра нет, а у меня впервые в жизни прическа!

Точненько в 11-30 я вижу уже знакомый автомобиль. Он приехал! Сдерживаю желание подпрыгнуть от восторга.
_________

Михаил тоже без шапки, черное пальто расстегнуто.

- Катя! Я привез! Два часа – и заказ готов, вот, смотрите. То есть, нет, конечно, сначала сядьте в машину. Почему вы без шапки, нельзя так, Катя, простынете.

Он не заметил, что я по-другому выгляжу? Он узнал меня сразу? Как это возможно, я же сама себя с трудом узнала?

Михаил протягивает мне изящный футляр нежно-серого цвета. Я открываю и ахаю.

Тоненькая прозрачная как льдинка оправа, изящные обводы… произведение искусства, а не средство от слепоты.

Мир обретает четкость, и я в полном шоке смотрю в автомобильное зеркало на большеглазую девушку с нежными губами и легкими прядями чуть завитых волос, обрамляющих лицо…

Затем смотрю на Мишу, а он на меня… испуганно.

- Катя, если не нравится, мы можем сейчас же поехать в салон и заказать…

- Мне очень - очень нравится! Очень!

_________

Я должна быть на работе к двенадцати, и я успеваю. Шефа нет в кабинете, и я пользуюсь случаем, чтобы еще раз осмотреть себя в зеркале. Даже мои простые юбка и блузка выглядят не как всегда! Что значит сменить прическу. Мне хочется запеть во весь голос, но вместо этого я напеваю тихонько, пока заканчиваю недельную сводку. Как раз отделы обновили данные, все отлично.  Выпускаю в печать один экземпляр, мой принтер работает так себе, и иду делать копии.

А сама предвкушаю писк и визг девчонок, когда они меня увидят такую! Вики нет на месте по-прежнему, наверное, в баре сидит. И в коридорчике пусто.

_________

Большой ксерокс у нас находится в коридорчике рядом с дверью кабинета вице-президента.

Пока аппарат послушно выдавал еженедельный оперативный отчет в трех экземплярах, я с удовольствием дотрагивалась до кончиков своих волос ладошкой. Необычное ощущение, волосы не стянуты, а как приятно касаются шеи, особенно если легонько покрутить головой. Этим приятнейшим занятием я развлекалась, пока все листочки не вышли в лоток. Так, один экземпляр сразу закинуть Малиновскому…

Я уже взялась было за дверную ручку, но в этот момент два верхних листка соскользнули на пол, я присела, чтобы подобрать их и вдруг очень четко услышала голос Малиновского, доносящийся из-за двери…

- Жданов, ты идиот! Иди к ней, падай в ноги, ври, что только благоговейная и чистая любовь помешала тебе завалить ее сразу! В тебе боролись жгучая страсть, с одной стороны и чистая любовь, с другой! Запомнил, идиот?

- Малиновский, сам идиот. Отстань.  – буркнул Андрей Палыч.

- Жданов, она поверит! Только рожу сделай вдохновенную! Да не так, ты глаза-то не выпучивай как больной кальмар, вдохновенную, тебе сказал! Во, уже лучше.

Я тихонечко отошла от двери. Со мной творилось что-то нелогичное.

Мне захотелось рассмеяться!

_________

Вот наконец вечер. Закончился этот до предела насыщенный событиями день. Позади охи, ахи, восторги моих подруг, и наш праздничный обед в Ромашке по случаю моего долгожданного всеми выхода из монастыря, как выразилась Амурка.

Позади утренняя, вторая и последняя встреча с Мишей. Он подвез меня до Зималетто и уехал. Улыбнулся, попрощался и уехал. Даже номер мобильного не спросил. А я до последней секундочки надеялась…

Нельзя сосредотачиваться на этой мысли, Катя. Нужно собраться и жить дальше.   Жить и радоваться при воспоминании о серых глазах Миши Борщева. Какая вкусная фамилия, вкусная… его дразнили в детстве борщом?  А мне нравится...

Пусть он прошел по краешку моей жизни, но он за одни сутки, за две коротких встречи изменил во мне что-то очень важное.  Я чуть было не помяла своей головой бампер его машины, а он - подарил мне новые очки. И не только…

Он, возможно, женат. Кольца я не увидела, но не все мужчины носят обручальное кольцо, мама говорила. А если не женат, у него скорее всего есть девушка.

И он держал меня на руках.

_________

Ужинаем, Коля тоже с нами, как обычно. Сегодня картофельное пюре с котлетой, и два салатика, из тертой морковки, и из банки. Баклажаны с помидорками. Компот из сухофруктов, он мне детство напоминает. Мама его постоянно зимой варила, когда мы в Забайкалье жили.

Мамочка в восторге от меня, и папа мой внешний вид одобрил. Я немножко боялась, что папа потребует убрать волосы в косичку или узел, но они такие короткие… до мочек ушей. Не потребовал. Только посмеялся – распустила Дунька косы, а за нею все матросы.

Эх, папочка. Матросы, да не те.

Я тяну время, уже обпилась компотом, я не хочу идти к себе. Потому что надо многое обдумать, и легко не будет.

_________

Немножко посидим на моем диванчике с Колькой. Нельзя нарушать распорядок дня.

- Коля, скоро проблемы начнутся. Надо готовиться.

- А новости есть?

- Я согласна, Коль, проблемы у нас всегда. Но я тебе рассказать должна… есть информация, Коль, но трудновато мне. Личное… все в куче. Не знаю, как и начать…

- Грабли, Кать. Да? Пришли к нам грабли. Здрасти, давно не виделись.

В следующий миг я уже рыдаю Кольке в свитер. Прямо в грустную жирафью голову.

А потом все честно рассказываю.

_________

- Они сейчас активизируются, Катька. Боссы твои. Надо опередить их. Начать свою игру, и пусть играют по нашим правилам. Нам нужна работа и зарплата, но главное – ты. Тебя прикроем. Как тебя подстраховать, я придумаю.

Я согласна. Но не могу перестать хлюпать, уткнувшись окаянным лбом в Колькино плечо.  Уже довольно истерически, а Колька монотонно бубнит свое…

- Пушкарева, мы с тобой честнее их.  И умнее. Не дрейфь, прорвемся. Давай до завтра отложим, надо хорошенько все обдумать. Продержись денек завтра и лишнего – не говори. Вообще молчи в тряпочку.

Частота моих хлюпаний идет было на спад, но резко возрастает при следующих Колькиных словах.

- Эх, бедолажка…  ты же знаешь, Катька, я всегда за тебя. Но все ж – ну вот как ты ухитряешься влипать в эти истории… Закладная на миллионы.  А я смутно все это время предполагал что-то подобное…  это ж банал, Катька. Контроль. Жданов, вот нанесло тебя. Да, хуже не придумаешь. Хуже, Катька – был бы только Малиновский.

Колька, я тебя обожаю. Ты все-таки рассмешил меня.  И вот мы уже хохочем вместе, хотя я еще сквозь слезы…

_________

В суматохе дня мне так легко удавалось не поддаваться, не думать об этом. Но сейчас, одна в тишине и тьме своей комнаты, я беззащитна.

Я не жалею ни о чем, нет. Повторись все, я поступила бы так же.  Подписала бы любые документы, рискнула всем.  И я хочу работать с Андреем и дальше, я не мыслю себе уйти из Зималетто, там теперь вся моя жизнь, я не успела даже осознать, как это случилось…  но я просто прилепилась всем сердцем к этому сумасшедшему, яркому и фантастическому миру. Миру внутри обыденной реальности, миру контрастов, прекрасному и уродливому, миру смеха сквозь слезы…

Внутри этого ирреального мира живут совершенно обычные женщины, мои девчонки, мы вместе, мы банда, мы друг для друга все сделаем. Уже почти полгода, как случилось это – меня приняли, такую, как есть. Другие женщины приняли меня как свою, надо мной смеются и подтрунивают, меня жалеют и слушают, и радуются мне…  когда это все началось, у меня чуть крыша не поехала от счастья, никогда еще такого со мной не случалось.

В детстве меня часто обижали на улице, да что часто – всегда. Я играла одна, сама с собой.

Мы жили в Забайкалье, папа там служил. Природа там конечно, потрясающая, иногда мне кажется, что воздух, которым я надышалась в детстве, до сих пор во мне, в клеточках моего тела.

Я давно полюбила Москву. Да и как иначе, жить здесь и не быть влюбленной в этот город - мир, невозможно…   но мне часто снится детство, время, когда воздух можно было пить, а снег - есть, как мороженое.

А я правда влюбилась в Андрея, или… я придумала все это? Хотя, какая разница. Все же от головы и идет. Во всяком случае у меня – именно так.

А он – он играл мной. О, не клянись луною, в месяц раз меняющейся…   я ведь знала, чувствовала все это время, что не интересна ему как женщина. Я не могла не знать этого, ведь Андрей был со мной точно таким же, как тогда, четыре года назад, Денис. Просто сама себя уговорила… что так и состарюсь, и не узнаю, что такое эта пресловутая любовь, ну весь мир с ума сходит, что они, все – врут?

Я начинаю проваливаться в сон… и подскакиваю в постели.

_________

Давай уже честно, Катя – Катерина…   все равно не усну, пока не признаю и не приму этот факт.

Вчера ночью я хотела умереть.

В тот момент мне плевать было на моих маму и папу. Я рассчитывала – на что? Вылететь на дорогу и не успеть ничего почувствовать…

А потом увидела встревоженный, теплый взгляд, кому-то не все равно, что со мной будет через минуту?

_________

Ой, ну конечно не все равно – жить на свободе или где-нибудь на зоне, да и с машины кровищу соскребать… смех тупой истерички впитывает моя многострадальная подушка. Какая еще зона, я ж сама на дорогу полезла.  И насчет кровищи…  тоже вопрос.
_________

Я б с ума сошла, наверно, если бы не случилось этой встречи.

Мужчина держал меня на руках, и отпустил только после того, как я попросила… и сказал, что я – красивая. И я поверила! Это за гранью рассудка. Это не укладывается в моей голове, я всегда считала себя – нет, не уродиной, руки, ноги на месте, физических изъянов нету…  серой, нудной я себя считала и неинтересной, вот что.

Как он сказал… глаза как янтарь? Я подскакиваю, как резиновый мячик и мчусь в ванную смотреть в зеркало…

_________

Ах да, совсем забыла. Взгляд Андрея, он застыл в ступоре, когда меня увидел вчера.  И – весь остаток рабочего дня только деловые вопросы… ни слова о вчерашнем. Говорил адекватно, но смотрел – не совсем.

А Миша уехал, а я ничего о нем не знаю. И скорей всего, не узнаю. Моя эйфория потихоньку иссякает, и глупенькая маленькая надежда в то, что чудо может случиться и со мною тоже, на цыпочках уходит куда-то в темноту…   вот прошел день. Засыпаю в слезах… да как обычно.

_________
На следующий день я решаюсь на откровенный разговор с любимым шефом. Спонтанно, поскольку этот шеф достал меня до печенок.
- Андрей Палыч, я бы хотела перейти в кабинет попросторнее. Можно?
Я по – деловому сдержанна, и я все выдержу, и слез моих вы не увидите.  Сволочи, какие же вы сволочи…
Насколько же надо быть самоуверенными гадами, чтоб не проверить даже, я же слышу все до последнего вашего похабного смешочка из-за тонкой стенки своей каморки!
_________
- Андрей, фирма еще наша? Или уже Пушкаревых - Зорькиных? Успеем вещи собрать?
- Отстань. Я ей верю.
- Это твой личный взгляд на вещи, и не более того. А революционная ситуация-то назрела… Верхи не могут, видите ли, а низы-то тоже не захотели. Ты марку, номер машины Зорькина записал? В лицо запомнил?
- Вчера тебе еще сказал. Главное, как она с ним договорилась? Он же ее ждал там, у гостиницы, выходит.  Я выскочил, а ее и след простыл. Я к ее дому – а через полчаса и эти… голубки приехали.  А вчера утром она звонит мне на мобильный, как ни в чем ни бывало – разрешите до обеда задержаться, Андрей Палыч?  Ты понял?  Дальше – ты все сам видел.
- Андрей, один раз меня послушай.  Вызываем ее сейчас на ковер, и до прихода юриста, выясняем подробности. Переписать можно – да хоть на меня. Кира тоже вариант, но будет ли она молчать, вот вопрос.
- Я тебе вчера еще сказал. Уймись, Малина.
- Я-то уймусь. А вот ты бери себя за шкирку – и вперед.  Иди к своей красотке и арбайтен, Андрюха, тебе столько надо наверстать!
_________

И, кто бы сомневался, через минуту мой любимый шеф, приняв вид обманутого мужа, распахивает дверь моей каморки. Но я начинаю первая.

- Андрей Палыч, я бы хотела перейти в кабинет попросторнее. Можно?

- Да как хотите, Катенька. Это все ваши… пожелания?

Мрачен и так эффектно цедит слова…  и ест меня глазами.

- Андрей Палыч, давайте перепишем Никамоду на кого-нибудь другого. И поскорее, я ведь вижу, что вы мне больше не доверяете.  И наверно, мне лучше уволиться.

Голос у меня дрожит, но я не свожу глаз с Андрея. А он никак не реагирует на мои слова.

И я абсолютно не понимаю, что со мной творится, но я уверена, что не злюсь на него! Зачем, если это я - вела себя как идиотка! Он за два дня осунулся, глаза больные, наверно, опять Кира Юрьевна муштровала. А что такое качественная муштра, мне известно очень-очень хорошо.  Он такой растерянный сейчас и такой… он самый красивый мужчина на свете, наверное…

Чистосердечное раскаяние, не дожидаясь допроса, лезет наружу. И не успев подумать, я уже выпаливаю:

- Андрей Палыч, то что вы подумали обо мне – неправда! И мне очень жаль, что я в эту дурацкую гостиницу… с вами. Я не должна была, ну пожалуйста, забудем все! Давайте как раньше – вы начальник, я – помощница! Вы мне очень дороги, я все для вас сделаю!  И мне от вас ничегошеньки не надо, не думайте так, пожалуйста!

Ничего у меня не получается! Выражение лица начальства неопределимо – что-то похожее на кататонический ступор. В учебнике по психиатрии такое видела, сохранился у мамы со времен учебы… 

Я резко замолкаю, а Андрей ошалело трясет головой и открывает рот, но не успевает ничего сказать…

- Кукусики! Где ты, дядька?

Сестрички Воропаевы. Да и хорошо, пока я еще чего-нибудь лишнего не ляпнула. Колька же предупреждал…

Недержание речи мне несвойственно. Что со мной творится? Да очень просто, и я начинаю понимать… я только начала выходить из шока. Ведь пока ты в шоке, этого не понимаешь, сознание проясняется только когда шок слабеет. Со мной уже было такое.

Четыре года назад, когда парень, в которого я влюбилась, без труда заработал на мне неплохие деньги.

_________

Я жутко устала за этот рабочий день. Стрессовое состояние отпускает, и меня начинает нервно потряхивать и знобить.  Но удрать домой…

- Катя, собирайтесь. Сопровождаете меня на презентацию.

Презентация ювелирных изделий Доминик Дюбуа. Фуршет, знаменитости, лицо гламура.  Рожа гламура…  молчать, Пушкарева. Ты зарабатываешь на жизнь в престижном модном доме, и пролетарское хамство здесь исключено по определению.

Все - таки пытаюсь надавить на жалость…

- Андрей Палыч, но я одета слишком просто для вечеринки.

На мне, как обычно, белая блузка и черная юбка до колена. Дресс-код я себе сама установила. Рядом с яркой Амурой, джинсовой озорной Шуркой, роскошно декольтированной Машкой я выгляжу как образцовая секретарша. При этом я же, как ни странно, и подвергаюсь всяческим насмешкам и издевательствам со стороны собственно секретарш.

- Не замечал, чтобы вас это когда-либо смущало, Катенька. Вы помощница, я – начальник, как вы и хотели. Выполняйте ваши обязанности. Жду вас в машине.

_________

Вечеринка мне понравилась! Дефиле было восхитительно, музыкальное сопровождение тоже.  Правда, мне пришлось крутиться как ужу на сковородке, потому что шеф именно сегодня решил, что его помощница должна учиться подобающе вести себя в свете.  И отчего-то он решил начать с дегустации вин. Я пригубила пару бокалов, затем мне удалось содержимым одного из них удобрить красивое растение с перистыми листьями, стоящее в углу зала. Второй бокал я вынуждена была держать в руке и делать вид, что восхищаюсь вкусом напитка.  Хотя я любому вину предпочитаю персиковый сок, и зловредный Жданов это прекрасно знал.

Я увидела в толпе Татьяну Лазареву! А мадам Дюбуа оказалась совсем не надутой, а милой и дружелюбной. Она долго не отпускала меня, и я конечно была не против. В последнее время языковой практики не было, а я обожаю французский. Я с завистью смотрела на ее изумительное маленькое платье, а она похвалила мое произношение. Я понимала, что это бонтон, мне еще работать и работать, и все же было очень приятно.

Андрей Палыч, который от меня сегодня не отходил, видимо, чтобы не дать сбежать и тем отомстить мне покруче, гордо демонстрировал всем свою ручную обученную помощницу, когда я услышала знакомый голос и повернулась, чтобы поприветствовать Виноградову.
Великолепная и утонченная, как обычно, Юлиана, увидев Жданова и меня, приветственно помахала нам рукой.  Андрей Палыч аккуратно подхватил меня под локоток, и я обреченно поплелась с ним рядом, не переставая мило улыбаться. Как послушная ручная обезьянка.  Мы подошли, и Юлиана с улыбкой начала представлять Жданову молодого человека, который как раз в этот момент повернулся к нам…

Окаянный бокал с вином в моей руке перевернулся.

На меня смотрели в упор знакомые серые глаза.

_________

Прошли новогодние праздники…

- Борщов, ты невыносим!

Мой берет нахлобучен мне на прическу, с которой я возилась полчаса! Скромный и такой медлительный Мишка, когда ему надо, становится нереально шустрым.  И при этом остается таким же нудным!

- Катя, на улице – зима.  И тебе нельзя ходить без шапки. Я обещал твоим родителям присматривать за тобой.

Тихий и ненавязчивый Миша Борщов ухитрился так понравиться мамочке и папочке и влезть к ним в доверие, что папа преспокойно выпускал меня из дому на полдня по выходным, а в рабочие дни действовали только две команды -  звонить, если задерживаюсь после восьми, и быть сданной с рук на руки не позднее одиннадцати.

Да и как могло быть иначе, ведь Борщов у нас старший сержант запаса, и служил в танковых войсках. И еще профессиональный повар.

Эти обстоятельства сразили моих наивных родителей наповал.

В результате родительский террор в отношении меня начал все больше принимать форму геноцида.

Дочка, такого жениха упустишь. Дочка, такие мужики на дороге не валяются. Дочка, так без внуков и состаримся?

Ну это да, валялась на дороге у жениха именно твоя дочка, папа. А вот насчет внуков…

Тут присутствовала одна проблемка. Мне совершенно неинтересно было все, что начинается после поцелуев. С поцелуями все было в полнейшем порядке, я давно забыла, что когда-то уже целовалась с Денисом. Дежурные и деловые с налетом страсти прошлогодние поцелуи шефа вылетели из памяти даже быстрее, чем те, которые были четыре года назад.

Все, что после поцелуев - неинтересно, ненужно, и после первой же попытки то, что происходит у нас с Мишкой сейчас, скорее всего будет непоправимо испорчено. Ему уж точно не понравится. А мне так нравится именно то, что между нами сейчас. Хотя он, конечно, тот еще фрукт. Подарок не больше, чем я сама.

Этот гениальный кулинар и хитрюга флегматик был способен взбесить меня за пять минут своим занудством.

_________

Факт моего полного обалдения от неожиданной встречи на вечеринке у мадам Дюбуа не укрылся тогда от моего слегка ошарашенного начальника. Но он-то ничего не ронял, а вот я успешно привлекла к себе внимание окружающих, когда у моих ног зазвенел хрусталь.

Шеф чуть сильнее сжал мой локоть, и мы все отступили в сторонку от винной лужицы и осколков, а Юлиана, безмятежно улыбаясь, представила друг другу Михаила Борщева, владельца ресторана Мармеладофф, который вот-вот откроется и конечно, произведет фурор благодаря ее PR, президента модного дома Зималетто Андрея Жданова и конечно, его личную помощницу Катеньку Пушкареву!

Я испуганно взглянула на Жданова. Взгляд моего шефа в тот момент мог испепелить что-нибудь менее огнестойкое, чем владелец ресторана Борщов. Видимо, того спасла привычка находится в непосредственной близости от открытого огня, или на чем там готовят в ресторанах…

Но смотрел Борщов на моего страшного шефа абсолютно прохладно и явно изучающе. С пониманием. Может, посочувствовал, ведь иметь в личных помощницах девицу, которая развлекается тем, что носится ночами по дорогам и сбивает автомобили, а на фуршетах бьет посуду, скорее всего тяжкий крест.

_________

Единственным положительным моментом было то, что в результате этой встречи Андрей не выдержал и устроил мне такой допрос с пристрастием, что я вынуждена была все рассказать.

Соврала совсем чуть - чуть. Сказала, что сбежала из гостиницы потому что передумала, стыдно стало, ведь нехорошо спать со своим почти женатым начальником. А случайно встреченный на дороге повар подвез до дома.  И все. А настоящий Николай Зорькин готов к сотрудничеству!

И на следующий же день эпохальная встреча состоялась. Выражение физиономий президента и его заместителя при появлении коварного альфонса и авантюриста Зорькина описать невозможно. Совершенно дикая смесь чувств.  И что-то вроде – а вы не подскажете, кто тут дураки?

Мой Колька был на высоте, да и как могло быть иначе. Мы еще раз обсудили наш антикризисный план и его проведение в жизнь. Но все наши с Колей усилия убедить Жданова и Малиновского в том, что хватит играть с огнем и пора созывать совет директоров и ставить перед фактом кризиса, пропали втуне. Жданов уперся рогами, а слегка засомневавшийся Малиновский в итоге поддержал дорогого друга, а не нас с Колей.

Ну что ж. Хозяин – барин.

Как впоследствии изрек кулинар-философ Борщов, если ставишь кастрюлю с водой на огонь, то надеяться, что она никогда не закипит, бессмысленно. Правда, он при этом жонглировал яблоками.

_________

- Андрей Палыч, кофе остынет.

Я не поняла, что сказала не так. Пока Андрей просматривал новые контракты, я действительно принесла две чашки, ему и себе. Но он поднял глаза от бумаг, которые читал и уставился на меня, как на врага народа.

- Катенька, так благодарен вам за заботу, нет слов. А скажите, этот феномен – девичья память - и правда существует? Я думал – анекдот.

Я выпрямилась, как солдат на плацу, и попыталась подсунуть шефу документы, но маневр не вышел. Андрей отмахнулся от бумаг, как от надоедливых мух, и схватил меня за запястье.

- Катя, нам надо поговорить. Необходимо.

- Я слушаю…

- Не здесь! Катя, прекратите надо мной издеваться. Не делайте вид, что ничего не понимаете.

- Понимаю – поговорить. В ресторане или сразу в гостиницу?

Я не осознавала, что сорвусь так резко. Но в этот момент я могла бы его и ударить.
И Андрей понял. Отпустил мою руку, отвернулся.

- Андрей Палыч, как вам удается все портить…  Я хочу работать с вами, здесь. Я стараюсь, а вы…

- Я понял. Катя, идите. Контракты позже просмотрю.

Я ушла и тихо обревелась у себя в кабинете.

Вы во мне самое плохое разбудили, Андрей Палыч.  Вот что. Всю муть со дна души подняли, вы отлично поработали надо мной, я не хочу больше вас видеть. Я падала в глубину отчаяния до тех пор, пока ко мне не вломилась Шурка и не потащила в курилку обсуждать свой новый свитер и очередной гнусный выверт Светиного бывшего.

И все опять стало хорошо!

А вечером… вечером у меня свидание. В ресторане!  В совершенно особенном ресторане, там в зале только столики, а стулья еще не собраны, и пахнет сандаловым деревом, перцем и апельсинами. И ванилью, и еще чем-то сладким.  И вся эта смесь запахов мне очень нравится.

И там все - только для меня. Для меня одной.

_________

Обустройство ресторана Мармеладофф подходило к завершению, и ресторанчик становился все уютнее и краше. Открытие было уже не за горами. Я наотрез отказалась учиться готовить, и только смотрела. А посмотреть было на что. Поистине, ловкость рук и никакого мошенства. Просто Копперфильд от кулинарии.

Но дальше поцелуев и кормления меня деликатесами собственноручного приготовления дело долго не двигалось. До тех пор, пока, по всей видимости, флегматик Мишка не был домучен моим нытьем до печенок.

_________

После единственного и крайне скучного опыта с Денисом я уяснила, что мои впечатления резко отличаются от общепринятой версии. Некрасивое слово фригидность мало что объясняло. Нигде не было написано, по какой причине женщина мечтает раскрыть книжку над спиной партнера, пока тот трудится для достижения непонятной цели.

Я предприняла тогда попытку разобраться, что со мной не так.

Вопрос нужно было решить. Но подруг у меня не было, а из классической литературы и учебника анатомии много не вычитаешь.   В инете – просто чушь. Трафика жалко, да и вирусов нахватать именно там и светит.

Еще кое-что из специальной литературы я проштудировала. И отказалась от дальнейших попыток найти нужную информацию.

И – отмела как несостоятельный бред.

_________

- И что, если бы мы не встретились на вечеринке, ты бы так и не появился?

Мне хочется треснуть этого зануду.  Или, еще лучше, потрясти за воротник пальто, но неудобно это делать одной рукой. Вторую он крепко держит. Мы уже час гуляем по улицам и улочкам, кружим неподалеку от оставленной в переулке Мишкиной машины, и идет снег.

- Катя, я же парень простой. Как сибирский валенок. А ты – редкая, ты необычная.  Да чем я смог бы заинтересовать такую женщину?

Той ночью, когда мы встретились, помнишь?  Уже полночь миновала, машин почти не было на дороге, а я почему-то ехал не спеша, думал. Скорость была небольшая, и когда я увидел бегущую девушку, я сразу понял – с ней что-то не так. Ты неслась в расстегнутом пальто, с таким видом, как будто за тобой гнался ужас. Я подъехал поближе и тормознул, и обругал себя кретином, ты же ничего не видела вокруг.  И вдруг споткнулась, и упала прямо передо мной, я даже из машины выскочить не успел. А потом – время как будто остановилось, ничего не помню, уже держу тебя на руках, и ничего кроме твоих глаз, не существует. Ты наверно подумала тогда – вот идиот, уставился?

Я предпочитаю не оглашать то, что я тогда… подумала.

И вот мы уже в Мармеладке, тут тепло и уютно.

- Я тебе все рассказала. Теперь ты признавайся, сколько у тебя было женщин.

- Катя, мне двадцать девять. Монахом не был, конечно, и давай об этом не будем. Не нужна нам эта тема, малышка. Три года назад я чуть было не женился. Мы уже заявление подали. Но через месяц расстались, я сам был виноват. Я обидел… ее.  И сам не понял этого. Все в прошлом, у нее сейчас муж и ребенок, около года дочке. Надеюсь, она забыла все.

- Я была жутко глупая, про любовь только в книжках читала. Да и книжки я читала другие в основном. А сейчас и подавно.

Мечтала все… а в реальности одна гадость. Одни какие-то… коллекционеры вокруг. Я уже решила, что лучше быть одной. Книги, музыка. И работа, конечно.  Тоже не нужная тема, да?

Комнатка за кухней очень уютная, хотя помещается только тахта, столик, два стула … а в маленьком окошке вставлены цветные стекла. Как леденцы.

- Вот кем-кем, а покорителем женских сердец никогда не был. Да и не хотел бы быть. Понимаю, что разочаровал тебя, ты же у меня так романтична.

Катя, если ты не хочешь, ничего не будет.

Мишка говорит все это, а сам потихоньку расстегивает мою блузку. Хитрюга, и лицо такое невинное. В нашем гнездышке так уютно, мне даже думать не хочется, чтобы вылезти отсюда. Осталось три часа, и нужно будет ехать домой…

- Целоваться мне нравится, ты же знаешь.  Но сильно сомневаюсь, что понравится все остальное. Я уже сказала.  Если ты хочешь… если тебе нужно, я…  я понимаю, что нужно, Мишка, я готова! Прямо сейчас!

- Осчастливила, Катя, начали. Всю жизнь об этом мечтал. Чтобы девушка стоически терпела все, что я буду с ней делать.

Мишка комично серьезен, я загибаюсь от смеха первая, следом за мной и он смеется, не забывая тихонько целовать меня сзади в шею… мне жарко, и я почему-то злюсь на него… все сильнее.

-Можешь не переживать по этому поводу, если мне не понравится, я сразу так и скажу. Ты даже спросить меня не успеешь!

- Катя, ничуть не сомневаюсь.  Идем со мной.

Мишка бросает снятую рубашку на стул, берет меня за руку и ведет на кухню, прямиком к своему алхимическому столу. А я только час назад навела тут порядок!

Торжественно достает откуда-то шкатулку, которую я никогда не замечала прежде… где он ее хранил. А из шкатулки – что-то, завернутое в мягкий шелк.  Мишка смотрит на меня со значением, а я на него… зачем он снял рубашку. Это издевательство какое-то…

- Редчайший женский афродизиак.  Ты ведь тоже редкость. Это растение родом из Перу, видишь, порошок? Высушенный истолченный корень, сейчас вскипятим воду. Настой будет готов через сорок минут.

- И что? Я превращусь в нимфоманку?

- Всего лишь поможет тебе немного расслабиться. Ты ведь не пьешь вино.

_________

Прозрачный стакан с чуть розоватой жидкостью. Что еще за зелье?

- Это абсолютно безопасно. Вот только…  я должен тебе сказать правду.

- Что?

- Выпьешь – дороги назад уже не будет. Подумай… я тебя не тороплю.

Мишка смотрит на меня. Его глаза сейчас кажутся темнее, чем обычно… темно-серые…  Обычный его внимательный взгляд.

Но почему-то сейчас у меня от этого взгляда бегут мурашки по рукам, снизу и до самых плеч.  И в животе непонятный комочек.  А еще я ловлю себя на идиотском желании провести пальцами по ремню его джинсов. Или под ремнем…

Я забираю у него стакан и выпиваю залпом.

За маленьким окошком крутятся снежные вихри, а по потолку пробегают желтые прямоугольники света от фар проезжающих машин. И так тепло и тихо…

И ничего особенного не происходит. Я абсолютно спокойна, мне нравятся все его поцелуи, как обычно. И вообще мне все очень нравится… а еще мне жарко.

Ничего-ничего… потом как-то внезапно, видимо зелье начинает действовать, мне становится мучительно, и горячий узел в низу живота заставляет извиваться, а соски становятся настолько чувствительны, что даже Мишкино дыхание заставляет выгибаться и подставлять под его губы…

  и я не подозревала, что способна издавать такие звуки…  любая кошка позавидует, вот очнусь и с ума сойду со стыда…

_________

Нет, он-то как быстро отдышался после такого! Я все еще перевожу дух, расслабившись в кольце крепких рук, а он успокаивающе поглаживает меня, целует в волосы…

Я возвращаюсь, я опять здесь, в маленькой комнатке, где пахнет ванилью и сандалом, а за окном все так же идет снег…  а я – совсем другая…

- Это же с ума сойти… если б я раньше знала… я не предполагала даже…  Мишка, что я пила? Чем ты меня опоил, Калиостро ты сибирский?  Прикинувшийся валенком?

Вместо ответа я получаю короткий тихий смех и еще несколько десятков разнообразных поцелуев, причем некоторые приходятся в самые неожиданные места. Около нескольких десятков, точнее определить не могу. Потому что, когда я с Мишкой, мои феноменальные способности и навыки устного счета куда-то пропадают. А потом…

- Я дал тебе воду, подкрашенную гранатовым соком…

_________

Через неделю ждали Мишкиных родителей, мои же просто потирали руки в нетерпеливом ожидании знакомства.  Скромный и благостный Борщев с честными глазами забирал меня от папы с мамой под расписку и сдавал по весу минута в минуту. Времени нам хватало на все, и естественно, я нисколько не возражала. Иногда даже ходили в кино, билеты я, якобы случайно, роняла из сумочки где попало в прихожей, предварительно оторвав и спрятав контрольные талончики.

Вот таким образом, с личной жизнью все стало замечательно.

_________

И, по всей видимости, в качестве компенсации, на работе начался беспредел.

Мы с Колькой столько сил и времени убили, чтобы убедить руководство в том, что просветить акционеров насчет истинного положения дел в Зималетто не только необходимо, но и необходимо это делать срочно.  И все это время мы убили зря.  Экономические журналы читают все, и информация о закладе Зималетто за долги крошечной никому не известной фирме Никамода уже стала достоянием гласности. Лично я не понимала, как мы столько времени продержались на легенде. Воропаев уже заподозрил, что его надувают, и видимо, поэтому настоял на еженедельной отчетности.

Поневоле заболеешь тут манией величия. Мои отчеты проходили на ура. Я так приспособилась жонглировать цифрами, что с первого взгляда видела в финансовых отчетах по отделам те цепочки, изменения в которых приведут к нужному мне результату.

Но крутые ковбои Жданов и Малиновский держались твердого мнения, что еще четыре месяца врать совету директоров и Воропаеву вполне реально. Такую бы твердую позицию да в благородных целях.

Все осложнялось еще и трагическими, даже хуже - трагикомическими личными взаимоотношениями. Моими с шефом. И возможно, частично в этом скрывалась причина, заставлявшая Андрея так упорно настаивать на своем мнении.

_________

При воспоминаниях о том, что происходило между мною и моим замечательным шефом тогда, за две недели до Нового года, до гостиницы, меня, наверное, до конца жизни будет мучить стыд. Стыд за свою глупость.

Как в результате двух коротких разговоров и трех вымученных поцелуев я тогда вообразила, что этот умный, богатый и невозможно красивый мужчина вдруг ни с того ни с сего увидел во мне интересную для себя женщину? Ведь ничто из того, что я наблюдала, не подтверждало эту версию.

Грабли, просто грабли. Денис тоже много усилий не прилагал, чтобы затащить меня в общагу, я сама к нему пришла. Потому что все, о чем я мечтала тогда - мечтала о любви.  И я поверила бы чему угодно. И кому угодно.

Все эти полгода, что я работала с Андреем, вокруг него кружился плотный хоровод из роскошных, модно одетых, таких холеных и гламурных женщин. Причем одна из них, изумительно красивая, да еще умная и образованная, уже много лет считалась его невестой. Как можно быть невестой столько лет, является для меня загадкой, но не отменяет факта их очень бурных и страстных отношений. Я даже чуть не стала однажды свидетелем апофеоза их страсти прямо на рабочем месте. Жутко вспомнить.

_________

Этот фирменный взгляд Андрея Жданова… теплый, любящий, заботливый…

- Катенька, вы для меня особый человек. Милый, теплый человечек.

Я человечек. Карманный такой.  Сижу и не мяукаю, а понадоблюсь – можно достать из кармана. Я-то думала, я тоже человек, как и вы, только женщина! А я – теплый человечек. Еще немножко, и стала бы благодаря вам холодненьким трупиком.

- Катя, в вас есть внутренняя красота.

Поэтому продолжайте бегать по офису в растоптанных ботинках и бабушкиной юбке. А мы посмеемся.

Но до гостиницы такие мысли в моей голове даже не появлялись.

Я рада, что настояла на своем, что работаю теперь в отдельном кабинете, освобожденным моим предшественником Ветровым. И если я случайно услышу ваш с Малиновским очередной прелестный разговор обо мне, я просто зажму уши и уйду побыстрее. Я знаю, что вы продолжаете развлекаться на мой счет. Здесь у стен есть уши, а весь секретариат Зималетто – мои лучшие подруги.

Но я хочу работать здесь.

Я не хочу вас ненавидеть. Не хочу вспоминать этот гостиничный номер, потому что он остался в моей памяти одним из самых ужасных воспоминаний в моей жизни. Еще омерзительнее, чем та прокуренная комната в общежитии четыре года назад. Я хочу забыть обо всем. Но вы – вы делаете все, чтобы я не забыла.

Странно, а во мне ни злости, ни обиды… только горечь… как могут люди быть так жестоки. 
Зря вы так со мной, Андрей Палыч. Идея представить реальный отчет на ближайшем совете нравится мне все больше. А совет уже через четыре дня.

_________

Кончилось все тем, что я психанула и встала в позицию - не буду и все. Отказалась делать очередной фиктивный отчет.

Ответный удар руководства по оборзевшему финдиру в моем лице ждать себя не заставил, и увы, ничего принципиально нового не воспоследовало.

А поскольку президент был измучен до потери пульса очередной личной драмой, радарной слежкой любящей невесты, да еще и моим бунтом…

Уж не знаю, получал ли вице-президент карт-бланш от президента на приведение к повиновению отбившейся от рук Пушкаревой, но уже на следующий день после моей попытки бунта я почувствовала себя объектом охоты.

_________

Как я восхищалась ими обоими раньше. Огненный вихрь с белозубой улыбкой, красавец – атлет Андрей Жданов. И озорной чертик из коробочки, и очень себе на уме Ромка Малиновский. Отличный тандем, вам по плечу решить любые проблемы, модный бизнес – пустяки, вы способны на что угодно. Работа и развлечение у вас рядом, и все возможности…

А мой Колька умнее вас обоих, но на работу его не берут.  И меня не брали долго, чудом каким-то в Зималетто устроилась. Секретарша с красным дипломом МГУ.

Для меня эти двое – президент и его зам, были людьми с другой планеты. Они - и я, серая мышь, мозговой центр и калькулятор. Мы отлично работали вместе.

До тех пор, пока серая мышь не показалась вам, мальчики, следующей забавной игрушкой.

Ненавижу вас обоих, хоть и в разной степени. Одного из вас я ненавижу в сто, в миллион раз сильнее.  И причину этой ненависти я прячу в себя очень глубоко. Как бы тебе не пожалеть о том, что ты разбудил во мне, Андрей Жданов.

_________

Все до смешного просто.

Чтобы мне не заскучать, получаю следующее скромное предложение, теперь уже не от дорогого шефа, а от неугомонного вице-бабника. Который в свою очередь взял на себя функции члена антикризисного комитета. Видимо, шеф занят, вот и поручил заму. Когда уже им надоест наконец. Ведь умные же люди…

-И даже попробовать не хотите?

Я взрываюсь от смеха! Феерично!

-Попробовать? Для меня это, Роман Дмитрич, чисто гастрономическое понятие! Вы в этом смысле сказали? Вы считаете себя продуктом питания?

Молча водит по мне глазами. Еще неделю назад я бы, наверное, сильно смутилась.

- Просто я уверена, что не надо пробовать все подряд! Меня так учили с детства – не тащить в рот что попало. Кроме того, бывают и яды. А некоторые вещи пробовать просто глупо.

- Например?

- Ну, например, биться головой о стенку! Ведь и так понятно, что это больно!

- Чрезмерная рассудочность – ваша проблема. Беда, я бы так сказал. Обедняете свою жизнь… зачем, Катенька? Во имя чего? Верность одному партнеру – это самый пошлый и глупый миф.

Но, бедная и рассудочная, я предпочитаю вернуться к исполнению своих должностных обязанностей.

Как обычно, текущие дела… 

Стратегические приоритеты для коммерческой «реанимации».  В нашем случае -  это снижение рисков и расходов. Даже объем продаж и прибыль сейчас не так важны. Важно – выживание. Через два дня – плановое погашение кредита «……. Банку». А денег пока нет…

_________

Выживание компании в кризис – это командная игра. Ставка на опыт и лояльность, а не на должности. Единомышленники, сплоченные одной целью…  Прописные истины.

А вы уверены, господа единомышленники, что любое ваше свинство можно оправдать благом компании?

_________

Этим вечером мы с Мишкой созвонились и договорились встретиться у ресепшен, и дождавшись конца рабочего дня, как праздника, я рванула к лифту, на бегу засовывая руки в рукава пальто.

Случайно или нет, но Малиновский вошел в лифт следом за мной.

И первый нажал кнопку нулевого этажа. Лифт пошел.

- Я не ошибся, Катя? Нам в одном направлении? – одарили меня медленной фразой и волнующим тембром с хрипотцой. Опыт, ничего не скажешь. Активизация в рекордно короткий промежуток времени.

И тут лифт дернулся и - остановился.   Свет погас, и сразу включилась маленькая тусклая лампочка аварийного освещения.

Я взглянула на своего сокамерника. Малиновский стоял напротив меня, небрежно элегантный и неотразимо самоуверенный, слегка опершись спиной на стенку, держа руки в карманах куртки, и рассматривал меня с обычным своим задумчивым выражением. Так смотрят на принесенное официантом блюдо. Куда воткнуть вилку?  Мыслил он недолго. Видимо, понимал -  время поджимает.

- Катенька, напомните мне, будьте добры…  а я уже говорил вам, насколько вы стали неотразимы?

Я закусила нижнюю губу изнутри, чтоб не рассмеяться. Как же все трафаретно. Ну ведь умный же человек, в конце-то концов. Даже обидно.

- Да, Роман Дмитрич, конечно, говорили. Не беспокойтесь.

- Когда? Не верю… я посмел?

Одним мягким движением он перетекает к моей стенке лифта, нависает надо мной и дышит в шею. Я сдерживаю смех. Нашел игрушку, как же.

Продолжаю размышлять. Охота на меня, увы, открыта. От попыток охмурежа мне в ближайшее время не уйти. Роль целомудренной девушки, только вышедшей из монастыря, мне не осилить. Да и не поможет… ну что ж.

Тогда остается только один вариант. Бояться нечего, до секса в лифте он не дойдет. На первый-то раз.

Видимо, мое спокойствие расценили как трепетное ожидание. Господин штатный Казанова приступает к исполнению своих обязанностей.

И начинает с того, что тихонько прикусывает мою нижнюю губу и медленно скользит по ней своим языком. Пожалуй… вполне. Терпеть можно. Затем мужской язык медленно раздвигает мои губы, я не отвечаю и не сопротивляюсь. Неплохо. Пряный вкус греха…   он профи, это всем известно.

Он резко отрывается от исследования моего рта.

- Я подозревал. Не зря вы так меня привлекали… вы редкая женщина. Не закрываете глаза при поцелуе…

Я улыбаюсь, и в этот миг лифт трогается.

- Вы уверены?

Я успеваю отвернуть лицо, и поцелуй приходится в шею, под ухом. Да тоже неплохо.

Но пора заканчивать диалог. И мой голос не задрожит, и слез вы не увидите.

- Достаточно, Роман Дмитрич, благодарю вас.  Вы мастер своего дела. Я ценю профессионализм, в чем бы он ни выражался.

- Я не хотел вас обидеть. Простите. Просто не сдержался.

- Всего лишь поцелуй. Какая мелочь. Роман Дмитрич, я давно хотела попробовать. Про вас же легенды ходят.

И пока наш лифт спускается еще на пару этажей, я успеваю достать из сумочки пакетик с влажными салфетками, аккуратно вытереть губы, и посмотреться в маленькое зеркальце.

И не возмущайтесь вы так, девушка должна выглядеть опрятно. И вообще, где ваше чувство юмора?

Лифт открывается, и я наконец вижу Мишку, и готова заплакать и засмеяться от облегчения, а рот мой сам расплывается в дрожащую улыбку. Все одновременно, почти клиника.

Мишка стоит у ресепшен и разговаривает с девчонками. Оборачивается, видит меня и тоже улыбается.

Я подбегаю к Мишке, обнимаю, изо всех сил привстаю на цыпочки, чтобы дотянуться до его губ, но он не ждет, а сам наклоняется ко мне и крепко целует. Мы не одни, знаю, но оторваться – невозможно. Мне этот поцелуй сейчас как глоток чистой воды в пустыне, он мне необходим, чтобы не задохнуться. И пока мне хватает дыханья, Мишка не отпускает меня. А потом мы уходим, и он держит меня за руку. А я – его.

_________

- Катя, просто расскажи мне все. Сейчас.

Когда Борщев вот такой, врать ему бесполезно.  И не отстанет, это второй папочка, вот же повезло.

- Мишка, просто неприятности на работе. Даже подумываю, может мне уйти из Зималетто.

На столе разложены какие-то пряности, корешки и орешки… у шеф-повара ревизия…     Я узнаю стручки ванили, мягкие и темно-коричневые, почти черные, и еще мускатные орехи. Один беру в руки… он мягкий, можно поцарапать ногтем, все-таки занятие, потому что рассказывать я ничего не хочу. Рассказывать нельзя, а молчать… еще хуже.

Отмалчиваться бесполезно, не на того напала. Сижу на коленях у шеф-повара, уткнувшись лбом ему в плечо, а он гладит меня по голове. Но допрос не прекращает.

Пахучие звездочки…

- Мишка, а это что?

- Бадьян.

- А вчера ты сказал, что это анис!

Но заговорить зубы следователю Борщеву шансов нету. Поглаживают-то меня нежно, но вопросы задают жесткие. Ласковым голосом.

И что еще хуже, я подозреваю, завтра он пойдет в Зималетто выяснять обстановку на месте. Прямо к Жданову и пойдет. Предупреждать меня об этом – еще чего. Не моего ума дело.

- Мишка, я владелица Зималетто. Можешь смеяться.

Не ожидала, но он понял сразу…

- Как ты могла согласиться на это. Это опасно, Катя. Когда и как это произошло?

- Помочь хотела. Документы на заклад компании месяц как оформлены. Уже локти искусала, надоело это все вранье. Папа узнает, из дому выгонит.

И ничего. Ремня не получила, наоборот, накормили пирожным со взбитыми сливками и кусочками персика… и вообще обращались со мной очень нежно.

Огонь без пламени… но каждое мгновенье – как подарок.

_________

Еще бы Мишка  - да не заподозрил неладное. Несмотря на довольно короткое время нашего знакомства – чуть больше месяца, у меня очень быстро оформилась уверенность, что он просекает меня с полуслова…  с полувзгляда. Причем сохраняет танковое спокойствие. А вот мои способности к анализу куда-то тихо, на цыпочках, уходят при одном спокойном взгляде этих серых глаз…

Еще я знаю, что он смотрит на меня всегда. Я всей кожей чувствую его взгляд, хотя он при этом может смотреть и в другую сторону. Как это у него получается, для меня загадка, но это так.

Несвойственно мне вот так бросаться на шею парню при всех. Но Мишка, как ни в чем не бывало, преспокойно целовал меня у ресепшен к восторгу и умилению всего секретариата Зималетто. Раз уж я сама прыгнула на него.  И так же преспокойно пойдет разбираться… и это будет конец всему.

Да еще если вспомнить, как виртуозно шеф - повар управляется с ножами. Шутка!

_________

Представить реальный отчет на совете и уйти. Я решилась.

Но судьба решила по-своему.

Сначала все шло как обычно. Кворум собрался, и его члены в предвкушении хороших новостей оживленно сплетничали. Я как обычно сидела рядом с Андреем, справа.  И ждала. Конечно, было очень страшно. Сердце у меня колотилось так, будто выскочить хотело.  И время тянулось, как резиновое.

Но все только болтали, и никто не торопился открыть лежащую перед ним папку с отчетом. Кира Юрьевна сидела напротив, рядом с родителями Андрея. Сегодня собрались все, даже Милко пришел.

Ждали только Воропаева, но он опаздывал.

Но когда наконец явился и барственно расположился в центре стола, стало ясно – происходит что-то не то…  что-то неожиданное. Воропаев небрежно бросил на стол папку с бумагами, и с улыбочкой уставился на Андрея. И на меня. И этот взгляд сказал о многом.

Это был час триумфа Александра Воропаева. Частично испорченный тем фактом, что реальный отчет, приготовленный мной, уже находился перед ним.

И уже неважно было, что думают по этому поводу мой шеф со своим замом.

На меня орали все. Сияющий Воропаев, оскорбленная в лучших чувствах невеста шефа, возмущенные моей наглостью родители шефа…

Павел Олегович, прежде всегда хорошо ко мне относившийся, предстал в незнакомом амплуа… человек, создававший компанию Зималетто в лихие девяностые…

Этот человек может быть страшен…  и он мне, похоже, не верит.

_________

- Я делала все добровольно. И я не собираюсь присваивать вашу фирму.

- Не стройте иллюзий. Дальнейшим займутся адвокаты. Мы далеко не так беспомощны, как вы возможно, вообразили.

- Но кризис позади, Зималетто уже на пути к стабилизации. Реальные цифры перед вами! Динамика положительна по всем пунктам. Нужно лишь следовать разработанному плану, и по самому негативному сценарию уже через полгода…

- А от вас, Екатерина Валерьевна, мне нужен только один документ, ваше заявление. Поскольку я помню, что в свое время вы много сделали для компании, вы уйдете сейчас без статьи. Я вас более не задерживаю.

_________

Я выхожу из конференц-зала с высоко поднятой головой, выпрямив плечи. Как в тумане.
И уже очумевшая, с комком слез в горле, чувствую на плече руку Андрея.

_________

Поговорить? Поговорим.

И никто не посмеет помешать этому разговору, поскольку он последний.

И непонятно отчего… да ноги сами привели   -  опять в мою каморку… пустой стол, пустые полки, пыль везде… и двое – напротив друг друга, как дуэлянты.

_________

Последняя война двух дураков. Мне не забыть этот разговор, сколько бы времени ни прошло. Оказывается, кричать можно и не повышая голоса.

То, что мы с Андреем кричали друг другу в последний раз в моей крошечной каморке…

- Да неважно, что там притащил Воропаев! Как вы, вы как могли так поступить со мной, за что, Катя!

- Я не мстила вам. Просто должна была это сделать. И еще я должна была уйти!

-Вы говорили, что любите меня!
 
- А я вас любила! Как хорошего начальника. Вы мне зарплату платили. Вы меня защищали от всех, я у вас работать училась, но до меня не доходит, зачем вам еще и моя любовь понадобилась! Вы ее и так имели, и знали об этом прекрасно!

Ну скажите, вам зачем была моя любовь - страшненькой секретарши?

Вы же такой добрый, вы же наверно ни одну женщину не обидели, о, вы были бы нежным и ласковым, а потом что, колечко бы подарили на память?   В том номере, если бы я не сбежала от вас, что бы вы делали?

Я думала, это мужчина добивается любви женщины! А оказывается, это я - просила бы вас! Ах, Андрей Палыч, вы конечно не обязаны, но попробуйте, а вдруг и получится меня трахнуть, такую страшненькую, я же вас люблю за двоих, вы свет выключите и все будет хорошо, а вдруг вам и понравится!

Все. Уже захлебнулась злыми слезами.

- Я не знала, в страшном сне не видела, что в моей душе столько грязи, вы со дна ее подняли и любуйтесь теперь результатом вашей работы, наслаждайтесь!
А любовь, Андрей Палыч, чтоб вы знали, ее дарят, а не продают, и в рабочем порядке на повестку дня не ставят, и заму не поручают, она и так у вас была, вся до капельки была, да по капельке и вышла вся!

Осталась в той гостинице, съездите поищите в ванной комнате, может там еще лежит…

- Что с вами, как вы можете…

- А вы как можете превращать жизнь в театр…  столько ненависти не бывает…

- Катя, вам полегче…

- Мне давно легко, мне легко, и хорошо, очень хорошо… 

Почему вы делаете несчастными всех, кто вас полюбит…

- Почему вы не сказали, что слышали разговор, вы не поняли ничего, я бы объяснил…

-  Вы бы объяснили, конечно, и я бы поверила…

- Ничего я вам не сделала, вашу фирму забирайте в любой момент, я счастлива от нее избавиться, вы с другом хорошо за мой счет позабавились, просто герои, я работать сюда пришла, а не в любовницы, я ничего из себя не корчила, ни красавицу, ни незаменимого работника…

  Я просто помочь хотела и больше ничего!

-Мне не нужна ваша фирма, ваши деньги, к гробу багажник приделывать не собираюсь, мне совсем не это в жизни нужно, я думала вы меня любите, вы сказали, я поверила, а как я могла не поверить, как, скажите? 

Так и проживете свою жизнь, не видя ее…

Да, траур не надела, это вас заело! Что смогла плюнуть и забыть, а у меня тоже жизнь одна, так же, как и у вас!

Ради вас… вы могли бы и не предлагать мне весь этот ваш ублюдочный декаданс…

Вы представления не имеете, на что я была готова ради вас.

_________

И опять, как в ту декабрьскую ночь в том злополучном гостиничном номере, тишина стала звонкой … воздух странно задрожал … время остановилось… и пошло опять с той же секунды.

отверг шанс, который дала ему судьба
уже слишком поздно
сохраню воспоминанье об улыбке и глазах
эта боль эта печаль ваше спасение
в следующей жизни
последняя дуэль
я прекрасно поняла кого из нас двоих приговорит небо

Катя, с чего вы взяли, что можете судить меня даже не понимая?

Это только показалось. Не останавливалось время и не дрожал воздух, это все ерунда. Просто, когда двое вот так кричат шепотом друг другу в маленьком закрытом помещении, что угодно померещится… резонанс просто… акустика посмеялась.

_________

Никто не проживет за меня мою жизнь…

Как тебе удалось, я не знаю, и кем ты стала для меня, я так и не понял.  Но ты изменила меня, я другой человек…

Прощать лишь потому, что мы люди. Прощать того, кто не знает, что любовь дарят.

Любовь - дарят?

_________

Потом я собрала вещи у себя в кабинете, их было немного.  И пакет с книгами, накопилась кое-какая литература за полгода, журналы в основном. И пошла прощаться с девчонками.

- Катюшка, что случилось? – девчонки окружили меня, на лицах настоящий испуг.

Непонимание, ужас… Ольга Вячеславна обнимает меня, гладит по голове, я прижалась к ней, мы собрались в плотную кучку у стойки ресепшен, на нашем обычном месте, как воробьи под стрехой…

- На тебя все так орали, мы даже подслушать не смогли, одни вопли неслись…. Воропаев, и Кира, и Ждановы… Катя, что ты им сделала? Что за разговоры об уголовном деле, Катя?

- Не волнуйтесь, девочки, никакого уголовного дела, это психоз. Все обойдется. Меня уволили, я потом все расскажу. Сейчас не могу, да и нельзя.

Работайте спокойно, все будет хорошо, все наладится.

- Катя, а зачем вчера к Жданову твой Миша приходил? Они в кабинете разговаривали…

Я дергаюсь как ужаленная…

- Катя, Миша твой спокойный ушел, поговорил с нами немного… а Андрей Палыч, ну как всегда… Вика два часа в кабинете у Киры пряталась.

- Пушкарева, вы еще здесь? Вам приказано было покинуть здание полчаса назад!

Неотразимая и уверенная Кира Юрьевна, и ее радостная подружка Викуся, которая с упоением ждет продолжения восстановления справедливости в виде побивания камнями ненавистной Пушкаревой. Я посмеюсь над этим потом, сейчас мне, увы, не смешно.

- Уже ухожу, Кира Юрьевна. Я только попрощаться…

- Кирра, у нее пакет! Она что-то выносит!

- Пушкарева, что у вас в пакете? Кладите на стойку, или я вызываю охрану.

Я молча оставляю пакет с книгами и вхожу в лифт.

Потом я вышла из здания Зималетто. Внутри у меня была только пустота, и мыслей очень мало. Отошла немного, обернулась посмотреть в последний раз… корабль плыл среди облаков. Там столько людей, этажи цехов, там работают женщины… у них маленькие дети… мы сократили ФОТ, задерживаем зарплату. Авансируем, выкручиваемся. Андрей лично объяснял все людям, работающим на производстве. Самым главным людям Зималетто. Просил подождать, обещал в конце полугодия все выплатить, и даже с премией.

До всего до этого мне уже не должно быть никакого дела. Повезло, что ушла без статьи, учли прошлые заслуги. А с расчетом кинули.  И плевать.

Пойду в ресторан. Там и поесть можно будет, и поплакать. Как же хорошо я устроилась в жизни.

Подобное – подобным. Вкусная еда – лекарство от всех бед, убеждает моя мама, а теперь еще и мой жених. Три дня назад Борщов забрал у меня паспорт и сводил в ЗАГС. Я не спорила, смысла нет идти против танка.

_________

Одним увольнением с работы мои беды не закончились.

Этим же вечером я была с позором изгнана из родительского дома.

Когда Мишка привел меня сдавать на ночь папе и маме, в прихожей уже ждал комитет.

Бледный серьезный Колька, мамочка с испуганными глазами и папа. Спокойный и непрощающий.

- Дочка, я тебя не этому учил. Как ты могла пойти на аферу. На подлог.  Ты не моя дочь…

- Валера, девочке и так плохо! Катенька, иди в свою комнатку, ты бледненькая, тебе нехорошо?

- Ей нехорошо, мать, а будет еще хуже. Авантюристка, понимаешь… где у ней мозги были, и зачем ей университетское образование было нужно? Вот для этого?

Пусть уходит. Я не желаю ее больше видеть. Пять минут на сборы, и чтоб ноги ее здесь не было. Пусть в гостиницу идет жить.

Слез я сдержать не смогла, хотя и не завыла. Гостиница… ну папочка, не в бровь, а в глаз.

У папы офицерская выправка… папа гордо отвернулся и несгибаемый в железной правоте, ушел к себе.

Я пошла жить не в гостиницу, а в ресторан. Мамочка причитала и совала нам с Мишкой пакет с пирожками, анекдот, да и только.  Да, мы все были в тот момент слегка невменяемы, даже Коля. Все, кроме, естественно, Борщова.

- Не волнуйтесь, Елена Александровна. Созвонимся через пару часов, и не думайте о плохом. Все наладится. Мои родители будут в Москве уже послезавтра, они очень хотят с вами познакомиться.

Он поблагодарил маму за пирожки, взял мою сумку, в которую я покидала что попало, книжки в основном, и забрал меня с собой. Расстроенным не выглядел.

Мы еще ни разу не оставались вместе на всю ночь.

Отредактировано zdtnhtyfbcevfc,hjlyf (2017-02-13 19:05:53)