Роман Дмитриевич Малиновский жил легко и весело, семьей себя не обременял, предпочитал быстротечные увлечения. Он не был снобом, а красоту любил во всех ее проявлениях – модели были основным контингентом его любовных похождений, но если ему случалось день-другой провести на производственном этаже, коллекция его «одноразовых зажигалок» значительно пополнялась за счет Раечек, Валечек, Тамарочек.
Вот только женщины-секретари не удостаивались его внимания, не видел он в них привлекательных черт.
Но сегодня утром… Он как обычно немного опаздывал – совсем чуть-чуть, чтобы иметь возможность разом увидеть всех и себя показать. Модели, менеджеры, работники отделов и служб, секретари - в этот момент они обычно толпятся у ресепшен, чтобы забрать корреспонденцию, узнать необходимые сведения и уже через пять минут разойтись по своим кабинетам.
Видимо он опоздал чуть больше обычного – на ресепшен никого не было, кроме его хозяйки, Марии Тропинкиной. Роман подошел в тот момент, когда она нагнулась, чтобы поднять с пола карандаш. И передним открылось… Он предпочитал девушек с третьим размером груди, а тут был явно пятый, но какая красота! Молочно-белая, без следов загара, мягкая даже на взгляд… Взгляд его намертво приклеился к ложбинке, в которой утонула то ли подвеска, то ли крестик.
Тропинкиной по части взглядов «туда» опыта не занимать! И не только по взглядам…Она просекла ситуацию моментально.
- Что с вами, Роман Дмитриевич? Вам плохо?
- Мне хорошо,- еле ворочая языком, произнес любитель определенных размеров, - но хочется большего.
- Все в ваших руках.
- Маша…давайте пообедаем …
- Я не против. Когда?
- Прямо сейчас!
- Но еще только утро.
- Тогда позавтракаем. Вы успели позавтракать?  Я – нет.
- Я тоже не успела. Мы с девочками обычно здесь, в баре пьем кофе.
- А если отлучиться? Не надолго… Вас есть, кому заменить?
- Прямо сейчас?
- Сейчас! Очень хочу…
- Ждите в машине!
Мария решила не упускать момент. Намерения Малиновского она поняла, и хотя уверена была, что ничего серьезного у них быть не может, отказываться не стала – а вдруг? Вдруг это ее  судьба?
На помощь был призван курьер Федор, ее давний поклонник и помощник. Она наплела ему что-то про забытый утюг, который некому выключить, пояснила наспех, кому и что говорить по телефону, и упорхнула. Навстречу судьбе!

Машина ехала неравномерно: то быстро, на максимальной скорости, то плелась, как старая черепаха. Дело было не в машине, а в водителе – он не знал, куда ему везти неожиданную пассию – такие вопросы у него прояснялись лишь к вечеру.
На пути попался заросший, неухоженный сквер, и машина нырнула в заросли…
Как только Мария поняла, что дальше парка они не поедут, не теряя времени, она уселась на колени Малиновскому, обняла его за шею и чуть-чуть притянула голову. Лицо Романа оказалось в максимальной близости с ее  соблазнительным бюстом, и он утонул в нем, зарываясь все глубже, хватая жадными губами упругие соски, пробуя нежную кожу на вкус. Руки, губы, язык – все было в непрерывном  движении, все работало в четком режиме, отлаженном как часы.
Тем временем Мария тоже не бездельничала. Она отвечала на поцелуи Романа и одновременно работала руками – пиджак его покоился на заднем сидении, рубашка расстегнута, небольшая заминка с ремнем, но и он ей покорился, и…
Роман неожиданно оказался в другом мире: блаженство, наслаждение, нега качали его на своих волнах, то притормаживая, то убыстряя движение.
Слившиеся в неведомом танце тела стали неподвластны разуму, и лишь гортанные стоны извергались изнутри.
Малиновский не был новичком в сексе, но обычно он сам играл активную  роль, доставляя удовольствие своим партнершам, а этот утренний секс, когда все усилия были направлены на то, чтобы ему было хорошо, превзошел все ожидания.
На какое-то мгновение (или на более длительное время?) он отключился, и пришел в себя от голоса Марии
- Роман Дмитриевич,  - она тормошила его, - нам пора! Вам скоро в Ай-Ти Коллекшен ехать, на презентацию.
Тропинкина  была уже «при параде» - полностью одета, прическа поправлена, и губы подкрашены,  а он еще весь расхристанный. Она помогла ему одеться – нашла все разбросанные вещи, и они выехали на дорогу. Ехали молча, и только подъезжая к «Зималетто», Роман повернулся к ней, дотронулся до плеча, сказал проникновенно
- Спасибо, Маша, это было великолепно.
- Ну что вы, Роман Дмитриевич… Я по-простому…
- Не скажите, Вы большая мастерица… За мной должок! Как-нибудь встретимся после работы, я отплачу.
- А…когда?
-   Может даже сегодня. -  Я  вечером подвезу тебя до дома, и мы договоримся.

Утреннее приключение зарядило Малиновского жизнерадостной энергией. Кровь бурлила, он готов был на подвиги во имя прекрасной дамы – не обязательно Марии, вокруг столько других, не менее желанных представительниц прекрасного пола.
Когда Жданов предложил ему поухаживать за своей секретаршей – во благо компании, а вернее ее президента, Роман с легкостью согласился, и даже выполнил первый пункт плана соблазнения: познакомился с Викторией, намекнул на возможность продолжения знакомства – в будущем, может быть даже завтра.
Вечером, после работы он обещал Тропинкиной подвезти ее до дома, и по пути забрать ее сынишку Егорку из садика. Перспектива общения с ребенком его не прельщала, он был равнодушен к детям, но Мария заверила, что оставит сына на попечение родителей, и они смогут продолжить вечер там, где он пожелает. Он привычно желал ночной клуб и затем мотель…
Роман уже подошел к лифту, подал знак Марии, чтобы выходила, но уехать на лифте не успел – в последний момент появилась Виктория, придержала его за рукав, не дала зайти в лифт.
- Роман Дмитриевич… Вы не забыли? Вы обещали…

Малиновский растерялся от такой ее наглости, но и отказать не мог: Виктория  - это его задание… его работа с некоторых пор.
И Марию было жалко – она недоумевающе смотрела на него, уголки губ опустились, глаза влажно блестели. Еще и Коротков «подливал масло в огнь»- усмехался торжествующе, хотя в глазах его была такая жалость…
- Маша, – Роман старался говорить как можно искреннее, - все остается в силе, только в другой раз. Я действительно должен помочь Виктории Аркадьевне… Жданов распорядился…
                                     ***
Виктория гремела кастрюлями на кухне – она пообещала угостить Романа настоящим итальянским ужином. Удивив Малиновского, от ресторана она отказалась , сославшись на большую работу, ожидавшую их. Сама Виктория не умела делать ничего, чему учат на экономических факультетах Вузов, но и не выполнить задание Жданова она не могла. Это   было равносильно тому, чтобы признаться в том, что отчет для акционеров делала не она.
Поэтому она решила переложить проблему составления бизнес- плана на плечи Малиновского. Подслушанный разговор двух соблазнителей давал ей возможность завладеть вице-президентом.  Прочно вцепившись в него у лифта, она не ослабила мертвой хватки до тех пор, пока Роман не оказался в ее квартире. В ресторан ей пойти хотелось. Обильная, вкусная еда – предел ее мечтаний, но в ресторане Малиновский мог «соскочить с крючка»
Приготовление ужина затягивалось, и Роман с тоской осматривал комнату. Впечатление складывалось двоякое: обтянутые тканью с растительным узором стены, замысловатые  перегородки в виде окон с витражами, зеркала в старинных (или сделанных под старину)деревянных рамах, мягкий диван, обтянутый полосатым шелком с гнутыми ножками, массивный круглый стол и кресла в виде половинок раковин говорили о роскоши и отменном вкусе дизайнера.
Но, увы, это было давно, не теперь. Обивка стен выгорела, на диване пятна от кофе, витражи, и особенно люстра со множеством хрустальных подвесок, были покрыты толстым слоем пыли. Дополняли впечатление гладильная доска в переднем углу  с прожжённым покрытием и разбросанные по всей комнате вещи: старые глянцевые журналы, мятая одежда. На столе  - чашка с недопитым кофе и чайник.
Да, хозяйка видимо не была приверженцем порядка, у нее явно были другие приоритеты.
Роман развернул кресло в другую сторону, чтобы не видеть этот «художественный» беспорядок, и уперся взглядом в посудную горку, под которой угадывался минибар. Догадка оказалась верной. В баре нашлась бутылка приличного вина, бокалы на полке оказались на удивление чистыми – видимо их мыли чаще другой посуды, и через пару минут он уже звал хозяйку, держа в руках бокалы с вином:
- Викуся, бросай кастрюли, у меня сюрприз для тебя!
- Иду, Ромочка! – она правильно уловила настроение гостя и перешла с делового на дружеское обращение. Виктория появилась с подносом, на котором стояли тарелки с обыкновенными макаронами весьма неаппетитного вида, которые она пафосно назвала: «Паста а ля Виктория»
Выпили без тоста, просто соприкоснувшись бокалами. Виктория с завидным аппетитом  уплетала макароны, а Роман, попробовав, отодвинул тарелку.
- Невкусно? – спросила Виктория
- Горячо…И я не голоден, - ответил Роман, подумав при этом, что зря не поехали в ресторан, или хотя бы заказали ужин на дом - кто же знал, что гламурная Виктория питается так скудно.
Он налил еще вина и предложил тост за очаровательную хозяйку. Игнорировать такой тост Вика не могла,  и они выпили – до дна! А потом выпили на брудершафт – Роман-соблазнитель знал свое дело! Последовавший за этим поцелуй (так положено!) изменил ситуацию кардинально. Роман  уже не работал по заданию Жданова, он наслаждался мягкостью  ее губ, сладких и терпких, как вино. Близость  ее упругого тела кружила голову, вызывала  желание обладать им – рука послушно легла ей на грудь…
И Виктория уже не соблазняла его в корыстных целях. Она отвечала на поцелуй искренне и готова была слиться воедино с этим мужчиной.
Но она все-таки смогла отстраниться от желанного тела, а на недоуменный взгляд Малиновского ответила:
- Рома, не сейчас… У нас же работы много,- и нехотя пошла к компьютеру. Роман последовал за ней, обнял со спины, зашептал горячо
- Ты потрясающая! Я, кажется, начинаю понимать, какой должна быть женщина моей мечты..
- Любопытно. И какой же?
-Нежной. Легкой. Удивительной. С мягкими губами.
- Это хорошо, что ты теперь знаешь, какую именно женщину искать. А я? Я похожа хоть немного на нее?
- Я должен проверить…
Он поцеловал ее осторожно и нежно, а оторвавшись  от губ, произнес задумчиво:
- Я поражен. Именно такие губы я и представлял! Викусь, я сейчас ничего не соображаю. Давай отдохнем, расслабимся, а потом поработаем – целая ночь впереди!

- Да? – в ее голосе было сомнение и…желание. – А, правда, давай потом! Мы успеем?
- Успеем…мы все успеем…. – Он говорил и целовал ее, и представлял манящие изгибы ее стройного тела, и оттеснял к тахте, и расстегивал ее блузку и ремень на своих брюках…
Виктория не была неискушенной в любви, и секс в ее жизни присутствовал, но с Романом все было иначе.
Тихая и покорная, целиком в его власти, она ничем не напоминала ту высокомерную красавицу, что сидела в приемной президента.
Отчаянное нетерпение обладать этой женщиной охватило Романа. Но он хотел ощутить тот миг, когда целуя ее обнаженное тело, возбудит в ней ответную страсть, и только тогда овладеть ею.
Странно, раньше его не интересовало, любит его девушка или нет, готова ли она отдаться ему  - главным было свое собственное желание.

Мужчины не баловали Викторию  нежным отношением, да и она их любила исключительно из выгоды для себя: в студенческие годы ничего не значащий секс на вечеринках как благодарность за написанную курсовую работу, или как итог вечера, проведенного с преподавателем в ресторане. Замуж вышла, чтобы раз и навсегда решить финансовые проблемы. Ей казалось, что она любила тех мужчин, но оказывается она еще и не знала, что такое любовь! Малиновский стал ее открытием… Виктория так много слышала о нем: ловелас, балагур, бабник – не серьезный человек, совершенно непригодный для семейной жизни! Не перспективный в этом плане. Но как же он умел любить!
Сколько ласковых слов нашептал он ей, как нежно дотрагивался до ее тела, как жарко целовал, как угадывал ее желания и исполнял их, вводя ее в восторг, неведомый ранее.
Виктория была на седьмом небе от счастья! Но когда он совершенно опустошенный погрузился в сон, она пересилила себя - тоже хотелось уснуть прижавшись  к сильному мужскому плечу - осторожно выбралась из его объятий, и поспешила к компьютеру.
Она должна выполнить работу, написать этот проклятый бизнес-план! Иначе попадет под сомнение отчет, который она блестяще прочитала на собрании акционеров, станет понятно(Жданову по крайней мере), что делала она отчет не сама.…  А если вскроется правда, что они с Кирой попросту отобрали отчет у Пушкаревой… Страшно подумать! Кира не станет ее защищать, а Жданов уволит.
На экране сиротливо смотрелся заголовок: « Бизнес-план»… И ни одной мысли в голове…
Сзади послышались шаги. Она оглянулась – Роман заспанный, взъерошенный, смотрел на нее удивленно и жалостливо.
  - Вика, а ты что не спишь?
- Как же… бизнес- план же… Андрей уволит меня…
Она смотрела на него с надеждой -  он поможет! И ему стало вдруг так ее жалко.
- Викусь, я ничем тебе помочь не могу, я же не экономист. Но ты не переживай, я тебя защищу от гнева Андрея! Никто тебя не уволит,
- Ты думаешь?
- Не сомневайся даже. И…пошли спать!
- Спать?
- Ну, или…
И все повторилось.
И проваливаясь в сон, она подумала: «Что же с тобой случилось, Виктория Клочкова? Неужели любовь?»

      ***
Прошло две недели, Виктория каждый день ждала нового свидания с Романом, но он не делал попыток продолжить отношения. Нет, он не проходил мимо нее, не замечая. Он замечал и даже делал комплименты, и дарил маленькие шоколадки или просто конфеты, но всегда эксклюзивные, дорогие. Но на свидания не приглашал. И продолжал вести беззаботную жизнь ловеласа – уезжал с модельками в клуб, или созванивался с другими женщинами, причем делал это часто в присутствии Вики.
Терпение ее было на пределе. За советом обратилась к Кире. А что могла посоветовать Воропаева, сама не знающая как привязать Андрея?
Кира делала ту же ошибку, что и Вика в свое время - она поставила себе цель уличить мужчину в неверности, а чем это обернется для нее самой, не думала.

Помогли, как ни странно женсоветчицы – Вика подслушала их разговор. Вот не зря она любила подслушивать! Всегда от этого польза была.
Разговор шел о Светлане Федоровне, от которой ушел муж. Опытная Тропинкина советовала ей завести любовника. И тогда Захар наверняка вернется – мужики такие собственники! Самому не надо, но и другому не отдадут.
Виктория стала перебирать в уме мужскую часть коллектива, с кем можно было бы завести показательный флирт.
Жданов отпадает, за него Кира ее уничтожит! Не убьет конечно, но с работы уволит.
Малиновский тоже отпадает – он же и есть объект, для которого следует разыграть спектакль.
А больше подходящих кандидатур и нет…
Милко женщинами не увлекается, Федор Коротков парень ушлый, не прочь
Потапкин…Ну, это уж совсем не камильфо - дуб дубом. Хотя на Викторию смотрит как кот на сметану. Однажды даже деньги дал на такси. Она, конечно, не вернула долг – за посмотр платить надо!
Есть еще Урядов и Ветров. Оба мерзавцы похотливые, но делать нечего, придется выбирать из них.
Ветров будто услышал ее мысли, нарисовался в приемной.
Стал жаловаться, как ему трудно работать с Пушкаревой. Жданов только ей доверяет, все финансовые документы через нее идут, а ему, финдиректору, приходится счетами заниматься, как простому кассиру.
- Вика, а тебе она не мешает карьеру делать? Вы ведь вместе начинали, а теперь кто она и кто ты.
- Я бы ее уволила, да нет у меня таких полномочий
- Надо сделать так, чтобы ее Жданов уволил.
- Как это?
- Я вот подумал: завра собрание акционеров, она должна отчет подготовить…
- И что?
- Если ее компьютер испортится…
- Это вряд ли, она с ним правильно обращается, в игры не играет…
- Ну… можно помочь ему испортиться…Я написал тут кое-что…Ты подсуетись, ты же ближе всех к ее каморке сидишь.
- Так она никуда не выходит.
- А я ее вызову, и буду держать у себя, пока ты не позвонишь, что все сделала
- А если меня поймают?
- А ты осторожно, с оглядкой. А я тебе беспроцентный кредит выпишу – Тебе деньги нужны?
- Еще как!
Ну что же, флирт не состоялся, зато финансовое положение улучшится. А флиртовать придется с Урядовым…
Операция с компьютером фактически провалилась. Бедного системного администратора Радика уволили, и самого Ветрова тоже. Хорошо хоть о роли Виктории никто ничего не узнал.

Виктория всеми силами старалась привлечь внимание Романа, заполучить его в свои руки. Она стала реже отлучаться с рабочего места – Малиновский как минимум половину дня проводил в кабинете Жданова, а туда мимо секретаря никак не пройти.
Она задерживалась после работы, чтобы навязаться ему в спутницы. Однажды ей это почти удалось. Малиновский со Ждановым  вышли из кабинета, чтобы отправиться домой, или в клуб, как у них водится, а она тут как тут.
- Виктория, а что ты тут делаешь в такое время? Рабочий день давно закончился, -удивился Малиновский. Жданов промолчал, только усмехнулся двусмысленно.
- Я тебя Рома жду. Сходим куда-нибудь? Или сразу домой?
Но Малиновского так просто не ухватишь, вывернется, словно уж.
- Палыч, подожди, не закрывай дверь! Я телефон у тебя на столе оставил, – шагнул назад, обнадеживающе улыбаясь ей.
- Викуся, я быстро, подожди меня.
Но когда они уже вдвоем, под ручку шли к лифту, и Виктория мысленно торжествовала победу, зазвонил мобильник. Роман ответил, и сразу же улыбка исчезла с его лица, и на протяжении разговора он все больше хмурился.
- Что-то случилось, Рома?
- Викусь, ничего не получается, - он виновато развел руками,- поставщики, будь они неладны, прибыли на день раньше, мне надо их встретить и устроить в гостиницу… Встретимся в другой раз? Лицо его выражало если и не скорбь, то большую печаль, но как только Виктория отъехала на вызванном для нее такси, он довольно потер руки и улыбнулся, подумав при этом: «Молодец, Шурочка! Прекрасно все исполнила! Надо будет похлопотать о премии ей».
Если неудачи начнут преследовать, от них так просто не отделаешься.
Роман ускользал из рук Виктории, деньги катастрофически быстро кончались, неоплаченные счета наоборот, росли как сугробы – Коротков каждое утро доставлял ей пачку конвертов со счетами. В квартире за неуплату отключили горячую воду и свет, но самое неприятное – за невыплаченные проценты по кредиту у нее забрали машину.
Виктория была в отчаянии!

Глава 7.
Непростые отношения с Романом, безрезультатные попытки привязать его к себе, отвлекли Викторию от событий в Зималетто.
Судьбоносный Совет Директоров, увольнение Пушкаревой прошли мимо нее.
Кира рассказала ей вкратце о причинах ухода Катерины – обиделась на Жданова, узнав о плане ее соблазнения. Вот дуреха! Упустила такую возможность… Неужели невидела, что Андрей  по-настоящему ее любит? Все это видели: и она,и  Кира, и Маргарита, и Павел Олегович. Кире Андрей сам признался, что любит Катю. А Вика столько всего видела – подслушивать, подглядывать у нее здорово получалось.
Поцелуй в кабинете она видела всего один раз, но какой…
Жданов сидел в красном гостевом кресле, а Катерина у него на коленях, и блузка ее была расстёгнута, его рука покоилась на ее груди,  другой рукой он поддерживал ее голову, а губы его не впивались в ее рот жадно и ненасытно, а нежно скользили по ее лицу и шее, лишь на мгновение задерживаясь на губах, чтобы испить их сладость. Так целуют не от физической страсти, а от большой любви.
О том, что  бывало в каморке, она судить не может, но Жданов выходил оттуда с затуманенным взглядом и отрешенной улыбкой на губах.
Если бы на месте Пушкаревой была она, а на месте Жданова - Роман, Вика была бы на седьмом небе от счастья, и ни о каком плане соблазнения бы не думала!
Что значит бумага и пьяный, или даже трезвый литературный бред, когда жизнь показывает настоящие чувства. Жаль Катьку, начиталась книжек, по ним живет, по  книжным «инструкциям». Уволилась, гордость проявила, а Андрея Кира подобрала, вытаскивала его из пьяных драк, лечила его раны, окружала заботой и вниманием, только напрасно – женщину в ней он больше не видел. И во сне Катю звал – Кира жаловалась ей, плакалась в жилетку.

От назначения Александра Воропаева на должность президента компании Виктория воспряла духом – не чужой же она ему человек, поручения его выполняла, и желания тоже. Она надеялась на новую, более престижную должность и повышение оклада. Но Воропаев повел себя иначе. Он перевел ее вместе с Малиновским и Ждановым на производственный этаж. А там…Там нахальные грузчики и крысы!
Малиновский не тяготился вынужденным присутствием на производстве, вел свой обычный образ жизни – развлекался с женским персоналом. Он оценивал работниц цеха  даже выше  моделей Милко – крепкие, румяные, задорные, не то, что плоские «вешалки» для примерок.
Жданов же работал как проклятый. Не уходил домой до поздней ночи, составлял планы модернизации производства. Он и Вику загрузил работой, причем пыльной и нудной - старые папки с документами перебирать, заносить данные в компьютер. Ей бы с этим до конца жизни не справиться! Колька молодец, помогал ей разобраться с цифрами. Ну и она вынуждена была снисходить – ходила с ним в ресторан, или домой приглашала. Она уже не была так категорично против него настроена.
Ссылка на производственный этаж была тяжелым испытанием, но к счастью не долгим – Воропаева вернули в министерство. Почему так произошло, никто не знал. Вряд ли он был столь ценным работником в министерстве, что его попросили вернуться – так звучала официальная версия, - скорее напортачил в «Зималетто», но даже ей не удалось узнать правду.
Все вздохнули с облегчением, уже поздравляли Жданова, Роман и вещи свои собрал - так спешил вернуться в свой бывший кабинет.
Андрей не был так уверен, что вновь станет президентом, и оказался прав.
На должность и.о.президента Павел Олегович пригласил…Пушкареву! Облом так облом…
Виктория тряслась, как осиновый лист – уволит ее Катерина, как пить дать уволит. За былые насмешки, за историю с украденным отчетом, и просто как свидетеля своего секретарского прошлого.
Но Пушкарева этого не сделала, оставила ее в прежней должности, только перевела в отдел Киры, а в свою приемную посадила Марию Тропинкину.
Виктория так обрадовалась, что ее не лишили работы (а главное – зарплаты!), что даже забыла, с какой целью Кира пристраивала ее в приемную президента. Да теперь это и не имело смысла – президент не Жданов. Он теперь вместе с Малиновским сидит, и Вике это на руку. Выполняя якобы поручения Киры, она заходит в их кабинет и имеет возможность пообщаться с Романом. Только Роман уже не тот, потерял к ней интерес. Связано ли это с ее обманом, или больше нет необходимости ее соблазнять? Вика ломала голову над этим вопросом, но так и не пришла к определенному выводу. Тешила себя надеждой, что все-таки он не был равнодушен к ней, со временем они могли бы жить вместе, растить ребенка. Увы, она поспешила и все испортила.
Возвращение Пушкаревой в компанию работники административного этажа, главным образом женсовет,  восприняли как чудо. Якобы она так изменилась, что ее невозможно узнать. Ну да, изменилась: брючный костюм, очки в современной оправе, прическа.
Виктория сама долго оглядывалась, отыскивая ее взглядом, когда услышала знакомый голос. Присмотрелась, узнала, конечно. Нормально стала выглядеть бывшая мышка-норушка, но до настоящей леди ей далеко! Элегантности не хватает: для брючного костюма, еще и белого цвета, ей пару килограммов сбросить не мешало бы. И стрижка ей совсем не к лицу, больше на парик похожа. В общем, не настоящая  красавица.
Вот она, Виктория, и  Кира - настоящие. Они как два ферзя на шахматной доске, две королевы: белая и черная. Их не в чем упрекнуть – чувство стиля в одежде, безупречная фигура, макияж, прическа, - все по высшему классу.
Однако же президент – Пушкарева, и любимая женщина самого завидного жениха столицы – тоже Пушкарева. Почему? Как ей это удалось?

Приход к власти Пушкаревой ознаменовался для Виктории еще одним немаловажным событием: в компании стал работать Николай Зорькин! На очень высокой должности финансового директора! Теперь всем было известно, что он вовсе не жених Катерины, а только давний друг, со школьных времен. И хотя отношения между Ждановым и Пушкаревой оставались напряженными, Николай не имел к этому никакого отношения. И, значит, Виктория вполне может проявить интерес к нему как к мужчине.
Собственно ей и делать ничего не требовалось – он сам проявлял к ней интерес, ей достаточно было просто благосклонно принимать  его внимание.
Кавалер он был неопытный, ухаживания его были наивны, а подарки – примитивные, но нужные: мобильный телефон, например. А однажды он купил ей колготки – он ехала  на работу в маршрутке, зацепилась ногой и на колготках образовалась дыра. Зайти в магазин и купить новые, времени не было, она как всегда опаздывала. Да и денег не было. Пришлось появиться в офисе в таком непотребном виде.
Сотрудники делали вид, что не замечают погрешности в ее одеянии – так предписывают правила хорошего тона. Николай этих правил не знал, он  заметил, и сделал ей подарок: новые колготки. Не угадал с качеством и ценой, но позаботился же!
Виктория стыдилась Зорькина, ей казалось, что над ними смеются, шушукаются за спиной: докатилась Вика, с «ботаником» любовь крутит. На самом деле, конечно, шушукались, но по другому поводу – жалели Зорькина, разорит его такая подруга.
Виктория терпела и свою неприязнь, и осуждение окружающих, и все ради одной цели: завладеть своей машиной.
Виктория очень любила ездить на машине, особенно на шикарной, какой и владела после развода с сыном олигарха. Владела лишь номинально- кредит за машину не был погашен. В результате машину арестовали и выставили на продажу.
Виктория тяжело переживала утрату, искала деньги, но кто же даст в долг три тысячи долларов без гарантии возврата? Она навещала свою красавицу-машину на стоянке, разговаривала с ней, как с живым существом, просила потерпеть и обещала выкупить- машину она по-настоящему любила. Она и Зорькина просила помочь ей , одолжить деньги. И он обещал! И она на многое шла ради этого. А он купил эту машину для себя – не так был прост, как казалось. И удерживал машиной Вику возле себя – возил ее с работы и на работу, катал по городу, изредка позволял ей пользоваться машиной самостоятельно. Тогда она ехала в самый крутой бар и красовалась перед бывшими подружками: смотрите, вот она я, красивая и успешная, и машина у меня круче некуда, и все у меня хорошо!
          Глава8.
Делав компании налаживались(оказывается, был кризис!), а вот между Пушкаревой и Ждановым становились все напряженнее,  вот-вот ниточка их связи порвется. Дело дошло до того, что они оба решили уволиться, чтобы не мешать другому спокойно работать – они же любили и ни о чем другом думать не могли.
Когда заявления об уходе оказались в отделе кадров, женсовет загудел на полную мощь. Все хотели спасти и компанию, и влюбленных, но не знали как. Срочно вызвали Маргариту. Мать уговаривала сына остаться, а Киру заставила поговорить с Катей, рассказать правду об Андрее и убедить остаться в компании.
А Виктория обо всем доложила  Воропаеву. Он тут же примчался и уже готов был вновь сесть в президентское кресло, но пока обосновался в конференц-зале.
Перед Викторией замаячил шанс… Последний.
- Виктория! – раздался зычный голос Воропаева, который невозможно было не услышать.
- Слушаю Вас, Александр Юрьевич.- Вика появилась перед ним мгновенно, будто ожидала за дверью. Почти так оно и было, она не стояла под дверью конференц-зала, но находилась неподалеку и прислушивалась, ждала, когда Александр позовет  ее. А в том, что он позовет, она не сомневалась.
- Принеси мне отчет! Надеюсь, Пушкарева его подготовила перед уходом?
- Подготовила, я видела, как Тропинкина его распечатывала.
- Так чего же ты стоишь? Неси!
- Она… Она не отдаст без распоряжения Пушкаревой.
- Хватит МОЕГО распоряжения ТЕБЕ! Неси быстро!
Мария, как и предполагала Вика, отчет давать не хотела, но Виктория силой вырвала его из рук Тропинвиной и подобострастно передала Александру, всем своим видом показывая, что готова служить ему верой и правдой.
- Молодец! Хорошо сработала. Продолжай и дальше в том же духе.
- Хотите что-нибудь еще? Я готова выполнить любое Ваше задание.
- Готова говоришь? Зайди через полчаса, поговорим. А пока я с отчетом ознакомлюсь.
- Мы о работе поговорим? Вы меня повысите? Я могу быть вашим помощником! Я все могу, мы будем командой.
- Иди, Вика,- поморщился Воропаев, потом поговорим.

Ровно через полчаса она зашла в конференц-зал. Стояла перед Александром ,как школьница перед директором. Смотрела на него заискивающе и в то же время боязливо – от Александра можно ожидать всего, что угодно.
Он встал из-за стола, подошел к Виктории совсем близко и обнял за талию.
- Что Вы делаете, Александр Юрьевич?
- Тебе объяснить? Насколько подробно? – замурлыкал Александр, прижимая ее к себе и пытаясь поцеловать в щечку.
- Я не за этим пришла! – возмутилась Вика, отталкивая Александра,  но как-то не очень убедительно она это делала. – Я пришла поговорить о работе, а Вы…
- Какая работа… Зачем тебе работа? Ты можешь ни в чем не нуждаться и без работы…
- Как? Что Вы хотите?
- Ты прекрасно знаешь, чего я хочу. – Воропаев делал одновременно три дела: уговаривал, снимал с Вики одежду, и раздевался сам. Снял пиджак, расслабил галстук и зачем-то закатал рукава рубашки.
Блузка Виктории еще держалась на одном плече, а сама она под напором Александра все сильнее заваливалась на стол, при этом в голове у нее вертелась нелепая мысль о том, насколько сексуальное на ней белье. Это вместо того, чтобы думать, что сюда могут войти в любую минуту - дверь-то не заперта! Но на что не пойдешь, ради работы и зарплаты. Лишь бы только закончилось все быстрее.
А Воропаев похоже не торопился. Или … не мог торопиться…Начал философствовать.
- Виктория,  а ты не боишься, что потеряешь из-за меня своего «роскошного» жениха? Могут ведь доложить ему, доброхоты найдутся, - цинично ухмыльнулся Воропаев.
- Да какой он мне жених!- огрызнулась Виктория, злясь на Александра за медлительность.- Между нами ничего не может быть! Мы такие разные…
В этот момент дверь открылась, и на пороге возник Зорькин. Он давно стоял за дверью, все слышал, и решил не допустить столь низкого падения Вики – пожалеет ведь потом.
- Простите, что помешал! Я думал, здесь никого нет…
Виктория с силой оттолкнула Александра, соскочила со стола, поправила блузку, благо она  не была до конца снята. Воропаев спокойно вернулся в кресло, затянул галстук и не торопясь стал застегивать запонки на манжетах.
Виктория, растрепанная и взбешенная накинулась на Николая.
- Хватит меня преследовать! Ты стоял под дверью? Подслушивал? Не ожидала от тебя такого.
- Я тоже от тебя многого не ожидал. Надеюсь, объятия и поцелуи – это было на десерт?А на первое Александр Юрьевич предложил тебе машину, на второе – мобильный телефон. Так что моя машина и мой мобильник тебе теперь не нужны. Отдай их мне, - он протянул руку за ключами от машины. – Все наши отношения были из-за этой машины – с твоей стороны. Ты так мечтала о ней, что не побрезговала быть со мной. Я все это понимал, но  согласен был  закрывать глаза на твое отношение ко мне - я любил тебя. И мне очень грустно терять тебя, - тихо произнес Зорькин, выходя из конференц-зала. – Я и сейчас тебя люблю, - признался он себе мысленно.

                              Глава 9
В  тот самый момент, когда в конференц-зале разыгрывалась драма с участием Воропаева, Зорькина и Виктории, на производственном этаже тоже шел спектакль, с внешней стороны похожий на трагикомедию или даже на фарс, но изнутри это была лирическая  драма о большой любви. Ее персонажи, Жданов и Пушкарева, дошедшие до крайней точки страданий, наконец-то помирились, не без помощи коллектива. Женсовет ликовал - Жданов и Пушкарева пообещали не покидать компанию, и совместными усилиями добиваться ее процветания.
Татьяна Пончева для большей уверенности разорвала из заявления об уходе и клочки Амура сожгла на блюдце – не было заявлений!
Вдохновленные экс-президентом компании и и.о.президента на данное время, проще Андреем и Катей, курьер Федор Коротков и секретарь Мария Тропинкина тоже помирились и решили пожениться – весомый  повод для женсовета распить бутылочку шампанского.
Сведения с производства немедленно доложили Воропаеву, и он покинул «Зималетто» как побитая собака, поджав хвост.
Едва за ним закрылись двери лифта, из другого лифта вышла Кира с большой коробкой в руках. В коробке были ее личные вещи из кабинета – Кира уволилась из компании.
Виктория лежала на диване в приемной и не знала что делать. События дня вывели ее из равновесия. Увидев Воропаеву, Вика бросилась к ней.
- Кирочка! А как же я? Что мне делать? Кому нужен секретарь без начальника?
- Ну что с тобой делать? Собирайся, уйдем вместе.
Собирать оказалось нечего, не брать же с собой степлер… Неизвестно, что ждет ее впереди.
                               ***
Ничего хорошего впереди не оказалось. Не раз и не два задавалась Виктория вопросом: зачем она ушла из «Зималетто»?  Ее же никто не увольнял, и наверняка Пушкарева нашла бы ей занятие, пусть даже на производственном  этаже.  Хоть небольшая, но у нее была бы зарплата!
Зря она понадеялась на Киру. Воропаева забыла о подруге чуть ли не на следующий день. Через неделю она уехала со своим давним поклонником, а теперь гражданским мужем, Никитой Минаевым в свадебное путешествие к морю и пальмам.
А Виктория, уже  спустя месяц после увольнения,   сидела в квартире без света и горячей воды – отключили за неуплату. Хорошо, что еще газ не отключили, хотя кроме остатков кофе у нее ничего не осталось.     Кто мог бы ей помочь Вика не представляла. Отец стар и болен, Малиновский ее бросил, с Николаем отношения испорчены, Кира далеко, да и не нужна ей Вика. В отчаянии Виктория позвонила Александру, попросила денег в долг, а он предложил ей такое…
- Виктория, зачем тебе лишний долг. С твоими внешними данными ты можешь прилично зарабатывать. Лично я готов пользоваться твоими услугами, и у меня есть приятели, которые тоже не откажутся. Почему ты молчишь? Радуешься? Не знаешь, как благодарить? Не заморачивайся, способ тот же.
- Подонок ты, - только и смогла вымолвить Вика и уронила трубку – настолько тяжелой она показалась.
Какое-то время Виктория жила за счет продажи своих эксклюзивных нарядов, благо соседка торговала на рынке, сама Виктория и этого делать не умела. Но все когда-то кончается, закончились платья и украшения. Осталось только мамино ожерелье, память о счастливом детстве. Его продать Вика долго не решалась. Но «голод не тетка», пришел черед и ожерелья. С тяжелым сердцем несла его Вика в ломбард, часто останавливалась, делала шаг назад, и вновь шла к ломбарду. Не решилась сразу войти, села на ограждение крыльца - силы оставили ее, сердце трепыхалось, как пойманный воробушек.
- Женщина, Вам плохо? – раздался голос совсем рядом. Над ней склонилась пожилая женщина и тронула за плечо.
Виктория очнулась от печальных дум, подняла глаза.
- Виктория? - Женщина узнала ее и еще больше озаботилась. – Что с тобой? Зачем ты здесь?
- Ольга Вячеславовна? – Вика тоже узнала сотрудницу «Зималетто».- Я…Вика разжала руку и дорогие камни сверкнули на солнце.- Мамино ожерелье…
- Ты хочешь его заложить? А выкупить сможешь? Все-таки память…Может не стоит сдавать?
- Я не хочу! Не могу… Но мне не на что жить!
Слезы полились из глаз. Куда подевалась высокомерная, спесивая секретарша, считающая себя приближенной к руководству из-за знакомства с Воропаевой, и кичащаяся этим? Перед Уютовой лила слезы обыкновенная баба, не умеющая зарабатывать деньги и жить по средствам, Таких женщин обыкновенно кто-то содержит, а они только и могут, что щеголять своей красотой, милостиво одаривать ею своего спонсора. Вика потеряла своего содержателя, нового не нашла и теперь  изливала в слезах злость на весь мир.
Ольга Вячеславовна всегда жалела Викторию, осуждала женсоветчиц, развлекающихся взаимными перепалками  с ней  - красивая же женщина и так уродует себя злобой и высокомерием.
Вот и теперь она не могла пройти мимо, пожалела
- Вика, пойдем со мной. Я недалеко живу.  Чаю попьем, ты мне расскажешь, что с тобой приключилось, а я подумаю, как тебе помочь.
Не дожидаясь ответа, она взяла Викторию за руку и повела, а та и не сопротивлялась – кто-то должен решить ее проблемы, она не умела жить иначе, и коли такой человек нашелся, она не раздумывая пошла за  ним.

Чаю с печенюшками  и сухариками выпили не по одной чашке, а рассказу Вики о своих злоключениях не было конца – давно ее никто не выслушивал, не проявлял участия.
Уютова тем временем разогрела борщ, и Виктория с завидным аппетитом прикончила приличную порцию. Была еще курица-гриль, но на нее сил у Вики не осталось – наевшись, наплакавшись и рассказав свою жизнь с самого детства, она задремала. Ольга Вячеславовна вернувшись в очередной раз с кухни, нашла Викторию сладко спящей. Укрыла ее теплым пледом, и вышла в другую комнату звонить приятельницам – надо было как-то устраивать жизнь девушки.
Вика проснулась в полной темноте – за окном  ночь или очень поздний вечер, в комнате не горит ни один светильник, и лишь из под двери в другую комнату пробивается узкая полоска света. Не сразу, но она вспомнила,  где находится. Ужаснулась, что так и не попала в ломбард и не получила деньги – как теперь добираться домой?
Пока Вика обдумывала свое положение, в комнату вошла Ольга Вячеславовна. Свет она не стала включать, знала, как это неприятно после сна, оставила открытой дверь в смежную комнату, в квартире установился полумрак, который располагает к душевному разговору.
- Извините, Ольга Вячеславовна, я уснула нечаянно.
- Да за что же извиняться! Поспала, и полегчало тебе. Так?
- Да, спасибо, я пойду.
- Куда ты на ночь глядя? До дома-то не близко?
- Я вызову такси. Только…
- Погоди, успеешь домой. Давай поговорим. Я тебе дам денег на первое время, но тебе нужно найти работу.
- Я пыталась, но без знакомства меня не возьмут, я же ничего не умею, специальности у меня нет.
- Может,  в «Зималетто» вернешься?
- Ой, что Вы! Кому я там нужна? Киры нет, Катя уже не президент – она бы меня пожалела, а Жданов не захочет меня видеть.
- Вика, у меня есть предложение: в соседнем доме консьержка заболела, сломала шейку бедра – это надолго. Я поговорила, тебя могут взять. Пойдешь?
- Консьержкой!? Я же в МГИМО училась…
- А что такого? Работать нигде не зазорно. Я тоже в молодости в институте училась.
- В текстильном?
- А вот и нет! В театральном! Успехи у меня были, и в кино приглашали сниматься , в сказки, на роль русской красавицы. У меня же коса - девичья краса! Только нам запрещали до третьего курса иметь дело с кино.
- А как же Вы швеей стали?
- Обычное дело… Влюбилась, ребенка родила. Мужа и след простыл, на съемки уехал, я его потом только в кино и видела. Ребенка растить надо было, я институт бросила и пошла работать. Работу выбирала ближе к дому, так и оказалась в пошивочной мастерской. Заочно институт закончила, стала закройщицей, потом к Милко попала – он меня в цехе нашел, пригласил.
- Интересная у вас жизнь. Никогда бы не подумала, что вы артисткой могли стать.
- Я и сама уже в это не верю. А жизнь она у всех интересная, особенно со стороны. А изнутри – трудная, сложная, но и счастливая тоже.
- Что-то я счастья не наблюдаю.
- А это потом, когда из будущего в прошлое смотришь, счастье видишь.
- Да? Думаете,  и у меня оно будет?
- Обязательно будет ! Ты только не пропусти его. А пока тебе надо преодолеть трудности, научиться зарабатывать на жизнь. Ну так что мне ответить приятельнице? Пойдешь работать консьержкой?
- Пойду. Временно, пока ничего другого не подвернется .
- Вот и правильно! Переночуй у меня, утром я отведу тебя в контору, оформишься. Аванс тебе сразу дадут, я договорилась.

Глава 13.
Да, неплохо  жили Виктория и  Николай. Только вроде как понарошку жили, временно. Оба боялись, что в любой момент все разрушится.
Так и произошло . Размеренная, благополучная жизнь за каменной стеной любви Зорькина наскучила Вике., стала ее раздражать . К хорошему привыкаешь  быстро, и желаешь лучшего- незабвенный А.С.Пушкин предупреждал о разбитом корыте, да кто же это помнит.
Николай уехал с финансовой проверкой на подмосковную фабрику, взятую компанией в аренду. Виктория от скуки решила съездить в свою квартиру, посмотреть, в каком виде ее оставили съехавшие квартиранты, что предстоит сделать перед заездом новых. Новых квартирантов еще не нашли, но квартира должна быть готова. Николай умел считать деньги, а простой – это убыток.
Ехала Виктория не торопясь, не выбирая короткий маршрут – наслаждалась ездой на своей любимой красной машинке. Зорькин хотел купить ей новую машину, а она упросила его подарить ей ее же бывшую машину, которую он в свое время выкупил , заплатив долг по кредиту.
Виктория наслаждалась поездкой и не заметила «слежку» - за ней ехала тоже известная ей машина…
Машины остановились у подъезда одновременно. Вика вышла из машины и оказалась лицом к лицу с Малиновским.
Обмерла. Сердце тревожно сжалось от недоброго предчувствия
- Роман? Что ты здесь делаешь?
- Увидел твою бывшую машину, которую Николай Антонович приобрел, решил проследить, с кем это он катается по городу, в то время как должен быть в командировке. А в машине ты оказалась.
- Машина снова моя!
- Интересно! И как тебе удалось ее заполучить? Банк ограбила и перекупила?
- Зря смеешься. Мне ее Коля подарил.
- Удивительно… Николай Антонович деньгами не сорит, все только в дом, в дело.
- Я и есть его дом. Жена я его.
- Заинтриговала! Пригласи на чашечку кофе, расскажешь подробнее.
-Я бы пригласила, но я здесь не живу, и кофе не держу.
- Исправим положение! – с этими словами Малиновский метнулся к своей машине, порылся в бардачке  и вернулся с банкой кофе в руках.- Ну что, я приглашен?
- Проходи – Вика тяжело вздохнула и пропустила его в подъезд. «Не надо этого делать. Не надо!» – кричал разум. А сердце уже ныло, томилось в предвкушении. И она знала, что подчинится сердцу
                       ***
Все было как в самый первый раз. Роман сидел за столом, чертил на пыльной столешнице узоры. Вика возилась на кухне, варила, но не макароны, а кофе.
Роман  привычным взглядом нашел бар, подвинулся к нему вместе со стулом, достал початую бутылку вина – другой не было.
- Викуся, что же ты не сказала, что у тебя и вина нет? Может сходить?
- Мы же хотели пить только кофе?
- Можно было бы и вина. Да ладно, выпьем по бокалу, здесь хватит.
- Но… мы же оба за рулем…
- До утра хмель выветрится….

Больше не было произнесено ни слова – решение обоих обозначено.
Одежду снимали лихорадочно, бросая куда попало, торопились, будто были ограничены во времени. Едва добрались до постели, и страсть овладела ими: безудержная, ненасытная, жаждущая.
Испив первый глоток наслаждения, утихомирив взбудораженную  плоть, до утра смаковали любовные утехи, блаженствовали  в ласках, коротко засыпали и, очнувшись от сна, вновь окунались в омут вожделения.
Телефоны звонили беспрестанно, но они не слышали ничего кроме дыхания друг друга.
Потом Роман и вовсе отключил их.

      Глава14.
Зорькин долго не замечал, что с женой что-то происходит. Он весь был в работе: успешная карьера, большие доходы требовали полной отдачи сил и времени.
Тем более, что и работа, и работать ему нравилось – они с Пушкаревой  трудоголики.
Но в отличие от Катерины он не был бессребреником.  Он хотел много зарабатывать, иметь дорогие вещи: машину, дом, брендовую одежду. И жену-красавицу. В женщине он ценил, прежде всего, красоту.
Все, что считал нужным и важным Николай теперь имел. И успокоился, перестал обращать внимание, в том числе и на жену. Они не были расписаны официально – он  не был уверен в долгосрочности их брака, а Виктория не настаивала на регистрации. Но если бы она забеременела, он тотчас бы оформил все как положено! В сущности, Зорькин был очень домашним человеком, тяготел к семье и домашнему очагу – его стремление к большим заработкам сводилось к желанию обеспечить  семью и только семью – загулы на стороне – это не про него.
Заметив, наконец, что Вика перестала радоваться шопингу, без энтузиазма ездит  салоны, и даже по телефону разговаривает гораздо реже, Николай задумался и пришел к выводу, что жену тяготит неопределенность их семейной жизни. И он решил узаконить их отношения – как-никак прожили они уже достаточно долго, семья прошла испытание временем. Делать многолюдную свадьбу он категорически не хотел – близких людей много не бывает, а кормить, поить людей случайных – это деньги, выброшенные на ветер.
Они конечно отметят это событие, устроят праздник для себя и самых близких родственников и друзей, но сначала он хотел устроить романтический вечер для двоих: Вики и Ники. Там он сделает Виктории официальное предложение руки и сердца. Уже и столик в Ришелье заказал, и подарок купил. Но тут вмешался случай. Вернее, служебная необходимость – пришлось поехать на подмосковную фабрику с финансовой проверкой. Командировку оформил на два дня, и Вике сказал, что едет на два дня, а сам знал, что постарается закончить работу за день и вернется уже к ночи – сюрпризом, чтобы и ночь стала романтическим подарком.
Виктории дома не оказалось. Он прождал ее всю ночь - не раздеваясь, готовый в любую минуту бежать, спасать ее, если с ней произошло несчастье. Телефон не выпускал из рук, автоматически нажимал на заветную кнопку «Вики»…Ее телефон не отвечал, а потом и вовсе стал недоступен.
Николай не искал жену в больницах и морге, не звонил в полицию. Он знал, где она. Он всегда знал, что это произойдет.
Виктория с ним не встретилась, и даже не позвонила. Приходила, когда он был на работе, забрала личные вещи и оставила записку: «Прости. Я не смогла»

        Глава15.
Как странно складывается жизнь. Одни и те же события в разные периоды оцениваются по-разному.
Еще совсем недавно жизнь с Николаем представлялась Вике скучной и неинтересной, а он сам - заурядным человеком, лишенным светского лоска, присущего ее прежним поклонникам. Она была уверена, что терпит все это только ради безбедного существования.
Не так много времени прошло после ее бегства в никуда, в пропасть под названием Роман Малиновский, и она вдруг с удивлением поняла, что скучает по Зорькину.
Рука непроизвольно тянулась к телефону, чтобы как прежде рассказать ему о том, что интересного случилось за день, чтобы спросить совета, пожаловаться – у нее не было более близких друзей. И лишь в последний момент она вспоминала, что не может больше  общаться с Николаем, что она своими руками разорвала их отношения. Рука, тянувшаяся к телефону, безвольно опускалась…
Малиновский продержался в ее жизни недолго. Две бурные ночи после неожиданной встречи, потом еще пару раз он появлялся, но встречи уже не были столь страстными. А потом он исчез. Вика звонила, но абонент был недоступен – не иначе для нее он уехал в Гонолулу. И Вика перестала его ждать – каким он был, таким и остался, а она лишь зря разрушила свою если и не счастливую, то вполне благополучную жизнь.
Пришлось опять думать о работе. На этот раз повезло, ее взяли администратором в салон.
Дни потекли однообразные, как капли дождя.
Коротая ничем не заполненные вечера, в которых не было даже ожидания кого-то, или чего-то, она вспоминала, как ждала с работы Николая, как он радовался малейшему проявлению внимания с ее стороны.
В двери скрежетал ключ, слышался его голос:
- Жена, я дома! Чем это у нас так вкусно пахнет? Я голодный, как волк!
Чем вкусным могло пахнуть, когда она ничего сама не готовила? Но ужин у нее был – покупала в ближайшей кулинарии.
Она неохотно вставала с дивана, где полдня листала глянцевые журналы, критически оглядывала себя в зеркале, и шла на кухню разогревать «шедевры кулинарии».
А потом сидела с ним за столом (он хотел, чтобы она была рядом) и морщилась от того, с каким аппетитом и жадностью он ест – светские мальчики так не едят.
Теперь в его манере есть она не находила ничего дурного. Здоровый, уставший за день организм требовал возмещения энергии. А энергия ему позже потребуется… и не малая…
Виктория блаженно улыбалась, вспоминая, как неуверенно он прикасался к ней: любя, прося, надеясь…
Физиология брала свое, он становился настойчивее, она – податливее, и все у них получалось. Без бешеной страсти, как с Романом, но с уверенностью, что это будет в любой момент, как только она захочет.
Неожиданно  в голову пришло сравнение: любовь с Романом – это прыжок с парашютом! Восхитительно, дух захватывает, но… можно и разбиться насмерть. Запросто.
А Николай – это большая  вислоухая собака, которая сидит у твоих ног, уткнувшись носом в колени, и поднимая морду, норовит лизнуть в лицо. И ты знаешь, что она не предаст, не уйдет и никому не позволит обидеть хозяйку. С ней так тепло и уютно… как за каменной стеной…
От таких мыслей слезы наворачивались на глаза. Вика  высоко поднимала подбородок  и встряхивала головой, отгоняя мысли и удерживая слезы. Не всегда удавалось.
Даже посиделки у Пушкаревых-Ждановых вспоминались без прежнего раздражения. Ну что плохого в них было? Вкусная еда, доброжелательное отношение хозяев. Не ради нее, ради Николая – его они все любили. А как Колька радовался! Метался взглядом между ней и Катей, и на Елену Александровну бросал благодарный взгляд, и на Андрея и Валерия Сергеевича. Как щенок, которого впустили в комнату, и который не знает, как отблагодарить хозяев – он же их всех любит!

В один из таких безрадостных дней она пошла к Николаю – убедила себя, что нужно отдать, наконец, ключи и забрать остатки вещей.
Зорькина дома не было - она специально выбрала время, когда он на работе (но скоро должен прийти!). В квартире было чисто, но неуютно – жилого духа не было! Прошлась по комнатам, по пути раскладывая по местам разбросанные вещи и заодно доставая из шкафов вещи свои. Но в пакет их не сложила – остались ждать своего часа на кресле.
Хотела перемыть посуду, но в раковине одиноко скучала всего одна чашка от утреннего кофе.
Пора было уходить. Дел оказалось меньше, чем она рассчитывала. Вика окинула кухню прощальным взглядом и встрепенулась, зацепившись взглядом за чайник – она выпьет чаю! Непременно чаю, а не кофе! Налила воду, включила. Достала заварку . Искать не пришлось, все баночки стояли на прежних местах. Заварила по всем правилам: заварник ополоснула кипятком, воду остудила самую малость, запарила заварку, добавила кусочек рафинада и долила заварник , но не всклей, а оставив пару сантиметров пространства , чтобы собрался там аромат. Спасибо Катерине, от нее научилась в свое время – хотела угодить Жданову, сама она чай тогда не пила.
Николай тоже чай любит, как подружка Катерина. Живя с ним,  и Виктория к чаю пристрастилась.
И вдруг как во сне раздалось:
- А чем это так вкусно пахнет?
Виктория растерялась. Ждала ведь Зорькина, что себя-то обманывать, а получилось неожиданно.
- Ники? Я не слышала, как ты вошел. А я… Я ключи принесла. Вот. Она метнулась было в прихожую, чтобы взять связку и отдать ему в руки, но он остановил ее.
-Не надо, Вики. Пусть ключи будут у тебя – вдруг что-то понадобится. Ты приходи, в любое время. Чаю попьем…
- Я приготовила… Как ты любишь… любил…
Прозвучало двусмысленно, Виктория смутилась, а Зорькин наоборот, ничуть не смутившись, продолжил:
- Я и сейчас люблю. И чай, и… тебя…
- Нельзя меня любить. Я вздорная, я неверная, я…я…я все испортила…
И она заплакала. Хотела вытереть слезы, повертела головой в поисках салфетки, и не найдя ничего подходящего, уткнулась в плечо Николая.
Он нежно гладил ее по спине и говорил совсем без злобы:
- Это ничего. Ты не виновата. Ты просто не любила меня. Не успела полюбить.
- Коль, я не знаю, как сказать. Не понимаю, что я чувствую к тебе. Но мне без тебя плохо. Очень плохо! Может это любовь такая? Она ведь разная бывает, правда?
- Правда, Вики. Мы можем проверить.
- Как?
- Ты вернешься, и мы начнем с начала, с чистого листа. Я буду больше уделять тебе внимания, обещаю.
- А я… Я рожу тебе сына! И дочку! Сколько захочешь, столько и рожу – обещаю!

Постель помирила их, но сон их не нашел.  Лежали молча, тесно прижавшись  друг к другу, словно боялись потерять ощущение единства. Каждый думал о своем.
« Почему я так счастлив? Ведь она предала меня, растоптала мои чувства. И нет гарантии, что такое не повторится. Но я буду стараться удержать ее любыми способами! Только с ней я чувствую себя счастливым».
« Хорошо-то как! Колька простил. Он так меня любит. А я? А мне с ним хорошо, спокойно.
И не надо мне бешеной страсти. Наелась ее. Хочу обычного бабского счастья: чтобы муж любил, чтобы дети были здоровые. А что? Детей я ему рожу, как обещала. Я могу!»
                    Миниэпилог для любителей хеппи энда.
  Пять лет спустя.
Просторный дом Ждановых еще не был до конца готов, в некоторых помещениях еще велись отделочные работы. Но спальные комнаты были пригодны для жилья, и с начала лета Андрей вывез семью за город – детям нужен свежий воздух. И Кате нужен.
Пушкаревы тоже здесь жили, помогали дочери. Двое детей – это не шутка! За ними глаз да глаз нужен! А она не свободна, третий ребенок на подходе. К осени ожидают.
В августе случилось непредвиденное обстоятельство – Андрей должен был поехать в Японию, там намечалось подписание договора крупного и долгосрочного сотрудничества. Кандидатура вице-президента партнеров не устраивала, подавай им только Жданова. Катя подозревала личную симпатию японской стороны - руководитель там женщина. Но мужа она не ревновала, давно уверилась в его верности семье, но подшучивать себе позволяла – Андрей так возмущался, так оправдывался, пока не понимал, что она его разыгрывает. За это требовал компенсации! А она разве против?
Поездку отменить Жданов не мог, и семью оставить за городом без присмотра тоже не мог. Рассматривал разные варианты: нанять охрану, попросить родителей приехать из Лондона. Катя все варианты отвергала – что с ними случится?
Как-то при таком их споре присутствовал Зорькин, и он предложил:
- А если мы погостим в вашем доме? Я могу отпуск взять. Викусе и сыну тоже воздух нужен.
На том и порешили.  Зорькины приехали, поселились в комнатах, предназначенных для старших Ждановых – если вдруг приедут погостить.
Уже и Андрей вернулся из командировки, а они все жили…

Сегодня дом напоминал семейный детский сад: двое родных внуков, да еще и сынишка Коли. Пушкаревы за воспитателей, нянечек, повара и сторожа.
Старшая внучка обычно им помогала, но сегодня у нее другое задание – она на телефоне, ждет важный звонок от отца и дяди Коли. А мама-Катя, и тетя Вика одновременно попали в больницу со странным названием «Родильный дом».
Мама обещала привезти оттуда братика или сестричку – они с папой заранее не узнавали, кто будет, потому что папа хотел девочку, а мама – мальчика. Решили, кто будет, того  и привезут.
А тетя Вика привезет сразу двоих, и мальчика, и девочку.
И тогда их семьи станут одинаковыми по количеству детей!
А потом Зорькины и дом построят поблизости. Очень им понравилось жить на свежем воздухе, подальше от городских соблазнов…

Конец.
Февраль 2017г.