Повесть в четырех частях
Без пролога, эпилога, морали, разумного, доброго, вечного и смысла. Культурный аспект -под огромным вопросом.
Часть первая
Романтическая
01.
Летнее утро было великолепным - солнечным и ярким, и принесло ему чудо.
Правда принесло не сразу, но наблюдать как чудо мечется в вертушке было не менее захватывающе. Он забыл, зачем шел, когда увидел это... вот она вышла из штопора, перегнулась перепуганной тенью и.... вместо того, чтобы выскочить к нему - пошла на второй круг! И в цирк ходить не надо! ...
Второй круг в прозрачно-льдистой вертушке. Он смотрел на цирковое чудо в праздничном запале - глазами, ртом, и всем телом - вот оно. То, чего ждал. Неосознанно и мечтательно, столько лет ждал - вот же оно, черт побери!
Грациозный парадокс анахронизма, фам невер. Она!!! Сейчас, сейчас она вылетит из дверей с хаа-ро- шим ускорением - подойти ближе, под удар. Щас!
Он радостно замер в стойке, зажав взрыв детского хохота в солнечном сплетении. Не получилось, смех прорвался, и - делать нечего - был заученно остановлен в горле, с очень строгим выражением лица - он не последнее лицо в компании. Он - одно из первых, если так можно выразиться.
Так-так-так... вот, наш номер подходит к финалу, вот это блеск... блеснула круглыми стеклышками очков в стеклах своей ловушки-цилиндра, еще разок обмацала сверкающий лед слепыми ладошками - растерялась вконец - выгнулась танцем вспугнутой тени - и.... лети- и-ит!!! свобода!!!
Что-то сильно летит она, так и синяков наставит, чего доброго.
Он понял, что надо отступить, иначе будет сбит - и не сделал этого. Наоборот, расслабился - а пусть роняет на пол! Утро явно удалось.
Увы и ах. Облом, Малина, сладкого не будет. Быть уроненным на пол и накрытым чудом в носочках - не подфартило, нет... К сожалению. Ей это не удалось - мало каши ела. Что создание кушает? Да кашку и какао, и это тоже было ясно.
Пару шагов удалось отступить с нежностью инерции, когда она врезалась в него - пушечным ядром, легоньким, но чудно энергичным. Пахнуло ягодно-горьким, приятно обдало теплом - и создание отскочило в перепуге, ударившись о твердое.
- Кто ты? - вырвалось у него восхищенно.
- Я... Я на собеседование!!! - выпалило создание, дохнув вареньем.
- А имя есть? Или только на куда?
- Катя! Екатерина! Валерьевна! Пушшк...
С каждым выдохом была вишня или варенье. Вкусно, но мало - она отвернулась от него и дышала в сторону. Отвернулась искать утерянное - ну и где оно, то проклятущее, что ей нужно больше, чем он? Вот эти мерзкие кругляшки на полу, да? Понятно. Он поднял ее очки, практически выдернув из-под ее школьной туфельки, и тут же понял, как сглупил. Наступить надо было, всей подошвой, или нет - ее подтолкнуть невзначай, чтоб сама придавила в хруст. В осколочки.
Да, эти очки не разбились, а потом не раздавились. Жаль.
Ужасно было видеть двух-окулярный бинокль на этом личике. Зрение плохое, читала много, наверно.
И явно не любовные романы.
А что она вообще читала?
- На собеседование, вы сказали? - строго спросил он чудо. - Какая должность в нашей скромной компании вас интересует?
- Ссекре-ттарря - ре... - Она сделала над собой героическое усилие, рывком выпрямила плечи и доложила без паузы - секретаря-президента!
- Ну что ж, - согласился он. - Если бы президента-секретаря, то вряд ли я смог бы вам помочь. А секретаря президенту... идемте, Екатерина.
Он взял чудо под локоток и легонько развернул к лифту. Было весело до жути.
В лифте он разглядел ее более детально. Имел право - поскольку она была его личным чудом. Она стала им пять минут назад, придя в это огромное здание из огромного города именно к нему и для него. И выпускать чудо из своих азартных рук он намерения не имел. Наоборот. Сейчас он все устроит.
Пять минут, пять минут... Всего через две следующих минуты он уже наслаждался ошарашенной рожей президента. Жданов уронил очки на стол... Нашарил, попытался надеть, опять уронил. Физиономия президента тихо менялась - на попроще, прекращая служить местным эталоном мужской красоты по причине округляющихся глаз. Конечно, понять можно - от внезапного шока встречи с прекрасным можно и заикаться начать. Бывает.
Да, президент овладевал собой примерно минуту. Очумело разглядывал, рискуя заполучить астигматизм, все сразу: беленькие носочки в школьных туфельках, детские очки, юбочный кулек и жакет курсистки. Хотя нет - стоящая перед Ждановым курсистка явно надела жакет не свой, а своей бабушки-революционерки, отбывающей срок: жакет на пяток размеров побольше. Но несмотря на все эти и другие отвлекающие моменты, умный Жданов, будучи квалифицированным дамским закройщиком, изучал, уже суживая глаза, не мелочи, а момент основной: грациозно выпрямленную фигурку в осанке Наташи Ростовой на ее первом балу, и с не менее очаровывающим ожиданием на... черт побери... на редкостно красивом личике.
Свежесть парадокса налетела и на Жданчика... вот так-то.
- Андрей Палыч, к вам соискатель на должность вашего секретаря. - Торжественное представление с дореволюционным щелканьем каблуков резко привело президента в чувство, но сентенций типа - что себе позволяем, что за цирк, хорош придуриваться и почему-не-в-кадры, там у нас, кажется, предварительно собеседуют?! Мыслей этих и подобных озвучено не было. Президент не просто так был президентом, и, кроме того, работая с людьми, быстро начинаешь соображать, что можно показывать этим людям, а что - лучше немедля забирать себе.
Чудо пришлось отпустить домой уже через каких-то полчаса, предварительно взяв обещание вернуться завтра к девяти.
- Умница конечно. И характер приятный. Всегда такую хотел, - прочувствованно сказал Палыч. - Но куда ее такую в приемную... Засмеют же.
- Спрячь. Вот, в кладовку. Там что?
- А пошли поглядим.
Поглядели. Да ничего страшного. Пыльные архивы столетней давности, кубатура как раз для конуры. Сойдет на период воспитания.
- Возьми, Андрюх. Я ей займусь, через недельку не узнаешь.
И честно-невинно встретил заинтересованный взгляд. Понимай как хочешь. А точнее - ты понял.
02.
Катина карьера была настолько стремительна, что она с трудом переводила дух на виражах. Через неполный месяц работы секретарем она - расписывалась в приказе о назначении ее... Это невозможно! ... Но это было так. Она - финансовый директор крупной компании, производящей модную одежду. Даже не помощник, а полноправный финдир! Развивающейся компании с солидными активами, уважаемым брендом и вполне стабильной финансовой ситуацией. Фантастика!
Ее назначение было связано не только с ее квалификацией и способностями, нет, были во всем этом и очень неприятные моменты - закулисная игра, и весьма некрасивая. Главные держатели акций находились в конфронтации и вели свою линию каждый, причем невзирая на интересы дела. Это было плохо, но ведь не может же все в бизнесе быть идеально, вот деготь и определился, да хорошая доза, а не ложечка. Катя ситуацию поняла не сразу, но поняла. Колька и Денис помогли, свежим взглядом - оборжали, поддержали: Катька, не дрейфь! Работай, что ты теряешь! Ты ж не акционер, пусть хоть перегрызутся, ситуация практически стандартная. Только ушки востро держи, если не сумеешь удержать ее, эту ситуацию - чтоб тебе уйти красиво. А работы - полно.
Они и вправду неплохо устроились, все трое. Сначала Денис в крупную торговую фирму на перспективу помощника управляющего, а потом и баламут Колька, еще хлеще - сразу на отдел планирования. А говорят - кризис, кризис.... - Да когда его не было в этой стране, кризиса - шутил довольный Катин папа, - так держать, ребятки!
То время, когда папа щурился на друга Кольку и скрипел зубами на Дениса, предполагаемого Катиного неверного ухажера - то время минуло и забылось. Папочка догадывался конечно, чувствовал отцовским сердцем и командирским чутьем, что не все просто - но Катя сумела все скрыть.
Три года назад Колька и Денис ходили, сверкая фингалами, Катя рыдала в подушку, а их одногруппники имели мощный бесплатный драйв и массу позитива. Виновата была Катя. Это она витала в романтических облаках и тонула в кисее. Или в киселе, начитавшись стихов. У нее в голове замечательно совмещались романтика и математика, но возможно, именно по этой причине она и не смогла подойти к простой житейской ситуации разумно и с юмором.
- Катька, ты только поверь. Только позволь, ты увидишь, все будет обалденно!
Фи, Денис. Как неромантично - было написано на Катином лице дореволюционной аристократки. Она и без всякой косметики была красивая, очень красивая. И недоступная.
Он уже выгрыз себе все локти за свою глупость - так сыдиотничать с Катькой. Она нравилась ему с первого курса, и спорил он только из фанаберии, не смог удержаться. Она была домашняя девчонка, а он крутился в общаге - совсем другая среда обитания, и не сообразил - нельзя было с ней так. Все ведь могло быть по-другому, если бы он включил мозги раньше, чем гонор. Она была другая, не такая как все - он понял слишком поздно. Просто он привык жить и действовать... просто. Как делали все вокруг.
А вокруг - мальчики спорили на девочек, девочки на мальчиков, спорили на деньги и на интерес, правда, девочкам было сложнее - они еще и в преподавателей влюблялись. Пытались жить по-взрослому, хулиганили и играли в любовь, выбирали не тех, кем были выбраны, пробовали на вкус счастье и отчаянье - не щадя молодых сил и тел. Учеба забирала почти все дневное и вечернее время, но тем не менее, все успевали все. Как вариант времяпровождения - читали книги и стихи и смотрели кино, про любовь в том числе. Но только одна Катя влезла в неадекват до фанатизма - на всю глубину своего недюжинного интеллекта. Она читала стихи о любви совсем не так, как другие девочки.
03.
На первом курсе они дружили - Катька, Колян и Денис. На втором курсе Денис поспорил на Катю, выиграл и был горд собой, но сделал фатальную ошибку - он не учел всю тонкость Катиной натуры.
Он - на нее спорил!
Она узнала об этом слишком рано, совершенно не опомнясь от случившегося с ней и витая в облаках. Если бы узнала хотя бы на недельку позже, возможно, отреагировала бы совершенно по-другому, но все случилось так как случилось.
И стало неважно, что он ей говорит и что для нее делает сегодня, потому-что вчера - он на нее спорил!
Над Катей смеялись. Ее не поняли - слишком много мнит из себя? Подумаешь, самая умная! Других девчонок еще и не так разводили, и все живы и опыта набираются, как умеют. Она живет со своими папой и мамой, под крылышком, а с другими девчонками, между прочим, и похуже вещи случаются, чем разок протащили на деньги, и ни одна - заметьте - еще не повесилась! Ее что, в ботаническом саду вырастили?
Старков бегает за ней как дурак, никогда ни за кем так не бегал. Наоборот, за ним бегали - самый красивый парень на курсе, все нипочем - и зачеты, и залеты. Разбирается в момент, говорят, у него даже был роман с одной замужней дамой с языковой кафедры, еще на первом курсе. Вот что она из себя ставит?
Девушки пытались поговорить с ней, даже утешать пытались - ведь видно было, что терзается не на шутку, из-за ерунды причем.
Но Катя, что называется, закусила удила. Ей вдруг все стало нипочем. Она обиделась - на всех.
Из нее сделали клоуна. Она и станет клоуном - пожалуйста!
А Старков - пусть ему и будет стыдно!
Так, очки - у нее были две пары, причем одна - антикварно-эксклюзивная. Эти очки были очень древние, прочные и надежные как танковый шлем, приятные и удобные для чтения в постели перед сном, маленькие, плавной обтекаемой формы, практически круглые и очень комфортные. В них можно было даже уснуть, и ничего не будет ни очкам, ни носу. Вот - то, что надо!
Катя произвела фурор. Мало того, что она пришла в очках, хотя до этого надевала очки не всегда, а в основном чтобы видеть, что лектор пишет на доске или мониторы в аудитории. И вдруг - она пришла в очках самого Гарри Поттера! Ей совершенно не шли эти дурацкие круглые стекляшки, да кому вообще могло пойти такое... а прилизанная шишечка на затылке, вместе с этими очками, сделала из нее - спинсту. Старую деву, очень было похоже! Она и до этого одевалась слишком просто, а теперь рядом с остальными девчонками, модницами и обыкновенными, выглядела ужасно. Вот и пусть теперь радуется - поимел уродину!
Но Денису стыдно не было. Он был готов, и чихал на насмешки. Был готов сам изображать что угодно и смешить всех, кто еще не обсмеялся.
Она не желала разговаривать, не отвечала на звонки, ее квартира была бункером, и в пропуске ему отказали. А когда он ловил ее в универе и зажимал в углу, хватая за руки и требуя, чтобы выслушала - пиналась и удирала.
Она, рискуя сломать шею, неслась от него вниз по лестнице, и ей удивленно уступали дорогу.
- Слушай, ты завтра в мешке из-под картохи приходи! Все равно ты красивая. Слышишь Катька, ты красивая! - орал ей вслед Старков и ржал, довольный собой, легко уворачиваясь от Колькиных пинков.
Катя бежала, чуть не падая от слез. Она не сдастся!
Из-под картохи? да? Да? Сейчас посмотрим! Дрожа в слезах и хлюпая носом, она судорожно рылась в мамином комоде, потом на антресолях, отчаянно перерывая мамины запасы на случай экономическо-сырьевой блокады, потратила час - но нашла то, что хотела - в шкафу! на самом видном месте. Потрясающий жакет и юбку, длинную и мешковатую. А в туфельки поддела тоненькие белые носочки, как в старом кино. В кино прошлого века это было модно и красиво. Она встала на час раньше и надела все это на себя, вместо любимых джинсов и нежного свитерка из ангорки. И пришла на занятия. Шла под ошалевшими взглядами - под молчанием, гордо задрав голову. Слабо повторить?
Была у нее идея наголо обриться, но пожалела маму.
Катин революционный эпатаж в слезах и сила ее духа одногруппников смутили и заставили задуматься о ценностях. Конечно, не всех одногруппников, но сектор вип, без которого ни один коллектив не обходится, и по более серьезным поводам не вникал в плебейские интересы - ночные клубы и светская жизнь были круче.
Над Катей уже не смеялись, и вообще не знали, как с ней дальше общаться, а Колька каждый день дрался с Денисом, хотя тот был сильнее. Старков все еще пытался переломить ситуацию, но уже доходило - поздно.
Поздно. Катино сердце было заперто на семь замков, но что еще хуже - папе очень понравился Катин новый стиль. Мама только руками всплеснула, - Катенька! Да это что ж за мода такая!
- Стимпанк, мамочка - гордо сказала Катя. - Это моя мода теперь. Я изобрела.
04.
- А спорим, что и на работу устроюсь?
- А спорим. На что?
- А на что хочешь. Все равно я выиграю. - Уверенно заявила Катя.
Денис ухмыльнулся, - а на повторить слабо?
Черт его дернул... и ее дернул - повестись на слабо.
На выпускном балу они танцевали, и он не выдержал - опять поверил. Три года девчонок выбирал по принципу - на время, и следил за ней с ревнивым страхом - а вдруг да растает не вовремя этот маленький умный айсберг, Катькой зовут... Психовать и корчить из себя революционерку - эти свои траблы она тогда изжила сама и быстро, с ее-то мозгами. Повеселела, вернулась в свою униформу - джинсы с блузками. С ее фигуркой джинсы ей были то что надо, и стала она еще лучше за последний год перед выпуском. Уже запредельно хороша, он зверел от ревности, когда видел - вокруг нее толпа озабоченных, сам таким был не так давно, для нее на все готовы - только мигни! Нет, она ничего не видела, кроме учебников, и не моргала даже, не то что кому-то подмигивать. Она феномен.
Он поймал ее на слове на выпускном вечере после бокала шампанского, хулигански выпитого ею вне программы. Она была озорная и сияла - диплом! Выпуск! Новая жизнь! Подловил, когда они вместе смеялись и вспоминали ее революционные протесты на втором курсе. Ладно хоть в феминистки не рванула. Поумнела, Катя, да? Сейчас-то соображаешь, как оно будет, когда чужие по одежке встретят? Хорошо тебе было со своими - нервы мотать.
Она взвилась, как будто ждала подначки - а может, ждала? Не может же девчонка быть такой ледышкой, с такими глазами, с фигуркой такой? С грудью, чтоб ее. На ее грудь он смотрел по-особенному, не так как на другие, которые были ничем не хуже, а многие девушки даже поинтереснее, а поопытнее уж точно. Просто он давно понимал, что Катькина грудь с ума его сводит по той и причине - что Катькина.
А Катя - она могла быть на удивление упертой, папины гены проявлялись в ней в самые неподходящие моменты. Причин своей уверенности она и сама до конца не понимала, но она с ним поспорила... главное в человеке - ум и характер! Образование, толерантность, уважение к людям, в конце-то концов! А не одежда! И решительно достала свой маскарад - за три года моль не съела. У мамы в шкафу и во всех чемоданах нафталиновые шарики и ванилин.
И начался ее тренд-марафон... Катя поняла, насколько была самонадеянна и глупа, уже через два дня. Просто в тот момент, под синкопы блюза, после шампанского и прогулки под звездами, и снова танцев - ей было звонко до дрожи внутри и хотелось - она не знала, чего ей хотелось. А догадываться не желала. А Старков всегда был хитрюгой и знал ее как облупленную... и развел ее на этот цирк, как дурочку последнюю.
Устроиться в белых носочках на работу оказалось крайне сложным делом. Ее отправляли с первого же собеседования, не позволяя открыть рот.
Через неделю она вполне отчаялась и кляла себя последними словами. При мысли о насмешках Дениса про честность, спор и «повторить» - ха, через три года! становилось реально обидно и тяжко. Ну не могла она согласиться на такое, у нее каждая клеточка кричала караул... И послать его подальше тоже не могла - они ведь и правда стали друзьями в последние годы, все трое. Он столько ей помогал, и когда у папы обострение было с коленом, возил их в больницу целый месяц, и через день на процедуры. И Колька всегда помогал, хоть машины у него и не было.
Она и забыла свой лихорадочный первый опыт, и не забыла. И не могла, и не хотела анализировать, боялась сама не знала чего - проще было жить, выбросив из головы ту ночь, свою слепую дрожь и его шепот, и шум со смехом в коридоре за тонкой дверью - общага праздновала день святого Валентина, умирая со смеху над валентином и концепцией данного праздника, но тем не менее праздновала. Забыть, не вспоминать никогда и свою глупость, и страх, и сожаления. А главное - забыть, что чувствовала, снова стать прежней, легкой и свежей, ощущать свою кожу чистым бархатом, а воздух улыбкой...
Забыть. Есть в этом мире вещи и поинтереснее! Книги и театр, и музыка, и любимая Катина математика, которая сильнее всех стихов мира - связь и основа этого мира, сверкающий хрусталь единственной истины и скелет реальности. Что все рифмованные строчки и мелодические миноры мира перед стальной мощью формул? Да разве можно сравнивать!
05.
Колька с Денисом всегда четко делили понятия - есть девушки для планового общения, а есть Катя - это разные вещи. За Катькой следили, чтоб никто не обидел, подвозили домой и в универ, принимали от нее интеллектуальную помощь - она здорово умела объяснять. Это был важный момент. Денис, конечно, все еще надеялся на Катькину взаимность, но скрывал, и только бдил - вдруг у Катьки кто-то появится. Но никого из окружающих ее лиц мужского пола Катя в упор не видела и жила своими интересами: учебой, книгами и всяким искусством. Была ли барышня фригидна - словами поэта... он-то знал, что нет. Просто Катя отмела эту сторону жизни вместе с ним, Старковым. А теперь - выпуск, первая работа, новая жизнь...
Он очень глупо и очень сильно надеялся на этот дурацкий спор. Катька так оживилась, разозлилась и смотрела на него сверкающими глазами. Последний шанс - и повезло ж ее поймать на слове! Такая умная и такая дурочка...
А Катя, входя в Модный Дом, уже ни что не надеялась, и вакансия была ненужная ей - всего лишь секретарь. Пошла просто от вредности, чтобы Старков не воображал, что она так быстро сдастся. Катя была стойкий боец, ее папа так воспитал.
Катя хлопнула дверцей машины, показала сияющему Денису язык и пошла туда - в белых носках, злых слезах и мыслях - последний раз. И чуть не разревелась, когда подумала - ой, а ведь проспорила... на повторить... а дальше - так глупо растерялась в быстрой вертушке, как будто не москвичка, выпускница одного из лучших вузов, а....
Самое чудесное и невероятное - ей повезло там, где по определению надо было ждать пинка прямо на входе. В Модном Доме!
Катька была из тех редких созданий, о которых говорят - хоть в мешок одень. Вот только сама она об этом не думала - все вокруг казались ей красивее, чем она. А здесь особенно - красавиц в Модном Доме было изобилие - да в этом доме каждая секретарша и уборщица была красавицей. Каждая в своем роде, уж не говоря о молоденьких швеях - в цехах легко было голову потерять, предварительно свернув шею. Все женские типажи были налицо - от рубенсовской роскоши до невесомых русалок и лебединых царь-девиц. По подиуму дефилировали красавицы модельные, в кулуарах сплетничали красавицы с характером.
Те, которые с характером - называющие себя женсоветом, Катю приняли сразу, в первый же день. Приняли как свою, самую младшую и неопытную, и рады были поучать, наставлять и даже оберегать пытались. Ничего у них не вышло.
Потому-что все это была обычная жизнь, фоновый процесс. Работа, общение с коллективом, дружеские походы в клубы, кино и на природу - были обычны и привычны. Ворвалось в ее жизнь другое - стремительное и незаслуженное дерзкое счастье, воспринятое ею со счастливым ужасом.... Налетело вихрем, закружило, заколдовало и пригрозило со смехом - сведу с ума, если не признаешься - влюблена ты, девушка... Влюблена!
06.
В тот первый свой рабочий день она опять пришла в своем маскараде, поскольку ее трудовая все еще была в ее сумочке, вопрос трудоустройства все еще подвешен и надежды смутны. Но несмотря на ее школьно-экзотический вид - Денис потребовал, чтобы она не финтила и надела вязаный беретик на косички колечками - несмотря на весь антураж ее, как и накануне, не отправили назад. Наоборот, несмотря на добавочную дозу эстетики тридцатых, эти двое опять поговорили с ней вежливо и заинтересованно. Она подумала, что возможно она счастливо ошиблась, недооценив специфику предприятия - в их игровом мире ни субкультура, ни карнавал на рабочем месте не считаются сюром. Если так, то ей явно улыбнулась удача!
Они поговорили, и ее слушали с доброжелательным интересом. Особенно внимательно они оба слушали ее рассуждения по вопросам современной экономики: о кризисном моделировании и новых методах финансового анализа. И даже улыбались в конце разговора ее шутке о производных, когда Катя представила частную экономику как функцию логики интересов потребителя. Тут они засмеялись вместе - да, и это маркетинг! Тем и живы.
А вообще-то она болтала и не слышала себя. Волновалась очень. Ее усадили на удобный стул, президент сидел за шикарным огромным столом, а его заместитель подальше, зато на самом столе. Дальше - еще интереснее. Ее моментально оформил кадровик, и первый день работы - знал бы папа.... Она почти целиком провела в салоне визажа и дорогущих магазинах. Она не спорила только потому, что жутко растерялась. Ей было немного жаль стричь отросшие волосы - целый год отращивала, чтобы сделать высокую прическу для выпускного. Но стрижка, которую ей сделали, ей понравилась безумно - было и обычно, и одновременно чуть эксцентрично. Она не сразу заметила легкую асимметрию.
Она вовсе не была робкой и сумела бы постоять за себя - после того как приказ о ее назначении на должность секретаря-референта был подписан, руки у нее были развязаны! Спор окончен!! И она могла все ему объяснить и отпроситься домой, переодеться! Она не смогла, потому-что жутко растерялась, когда он мягко взял ее под локоток и увел из кабинета. А потом посадил в машину и повез, смеясь и расспрашивая, и рассказывал интереснейшие вещи о модных стилях и тенденциях, и они даже поспорили немного о том, могут ли неудачные маркетинговые действия не только повлиять на экономическую безопасность, но и спровоцировать социальный кризис. Это была старая Колькина шутка, и она вспомнила ее только потому, что умного в голову ничего не приходило. В ее голове махала крыльями сумасшедшая ветряная мельница, и скорость вращения все увеличивалась...
А главное, хоть ей и было ужасно стыдно - она просто не смогла ему признаться в обмане. В том, что пришла в таком виде из-за спора, и она вовсе не так одевается, а косички не заплетала с пятого класса. Он строго сказал ей, чтобы она обращалась к нему по имени и нигде не выкала, и пригрозил санкциями, если забудет. По имени... Имя было удивительное - Роман.
Первая работа, первая стильная прическа и новый гардероб, маленький, с неуловимым шиком, дорогущий настолько, что казался простым - папочка ничерта не понял... Еще новые подруги - замечательные! Ее первые настоящие подруги - ошеломленно осознала Катя... так много всего случилось с ней всего за несколько дней июня, вместе с прохладным утрами и жгучими полднями, запахом дождя, выбивающим десятку в мишени городской суеты, и еще - тревожным запахом горькой пыли и буйной июньской листвы - вместе с этим летом, кружащим ей голову...
И всего этого было слишком мало, чтобы отвлечь от главного, от того, что проснулось в ней самой и властно, сладко до жути уносило в неизвестное, в обрыв сердца и пропасть.
Она поражалась сама себе, и не испугалась только потому, что ошалела. Она не представляла себе, что это может быть так сильно... Когда он оказывался рядом, ее мозг быстренько сообщал хозяйке - я в анабиозе, кожа начинала жечь одежду до дыма, губы покалывало... И все остальное, совершенно ужасное. Но и это все была ерунда - всего лишь физическая сторона проблемы, решаемая просто - отойди подальше, если сможешь.
Нет, все было еще прекраснее и ужаснее - она поняла, умирая от восторга, что готова для него на все. Просто - на все. Да хоть на финансовое преступление, как смеялась она сама над собой. Когда она видела его, хотя бы издали - ей светило солнце в пасмурный день, воздух становился вкусным, как спелое яблоко с ветки, а небо прозрачным. В ней было солнце, а она становилась радугой, и ничего не было важнее в жизни - просто побыть рядом с ним, хоть чуточку, пусть он смотрит и смеется над ней...
И, казалось бы, дальше с ума сходить просто некуда.
Но дальше стало еще критичнее - ей стало нравиться дышать в этом огромном здании по одной простой причине - где-то в этом же здании мог быть он. Дышал, смеялся и.... обнимал всех подряд. Она видела.
Миопия не так и плоха, а в редких случаях полезна. Если бы Катя видела, как смотрели на нее и за ней... Но она видела не очень хорошо. И была всецело занята новой работой, с жаром дорвавшись до практического применения своих знаний и способностей. Она предполагала, что сложней всего будет та часть рабочего процесса, что связана с человеческим фактором, и не ошиблась - это мешало, но в то же время добавляло нотку незнакомой, звонкой интриги в рабочие будни. Но все посторонние обертоны выдержанная Катя прятала поглубже внутрь, а ее ответственность и искреннее желание отдать работе все, что можно и нельзя вместе со стремительно нарабатываемыми деловыми качествами - все это уже через пару недель работы сделало ее незаменимой для ее работодателя.
07.
- Ну что сказать... Всегда в тебя верил. Объявляю благодарность с занесением в личное дело. А хочешь медаль? - с растроганным выражением лицемерно заявляет друг. И провожает его личное чудо хорошим взглядом, а взгляд у Жданчика наметан по высшему разряду, и взгляд этот уже не первый... Сверху-вниз наискосок...
Секунду назад выпорхнувшее из президентского кабинета в деловые интересы чудо было нежным, легким, со стройными ножками, большеглазое и озорное. Стрижку ей сделали классическую, линии романтик, одел он ее лично - тоже в классику. Лично в полном смысле - как мальчишка в зеркальце подглядывал, когда она за графитовой шторкой салона примеряла то, что ей по его команде приносили. Этот простейший трюк - маленькое зеркальце под браслет наручных часов - он не использовал с детства. А вот в салоне с интересом поглядывал на время, стоя спиной к приоткрывающейся шторке. Да ничего неожиданного он и не увидел, что хороша, понятно было и до неглиже. Чисто эстетическое удовольствие, можно сказать, ничего личного.
Установку они ей при трудоустройстве строго озвучили - она будет здесь работать при условии, что согласна на установленный дресс-код. Униформа за счет фирмы. Срок - неделя, куратор перед ней - вы уже знакомы, Екатерина. Малиновский Роман Дмитриевич лично займется вашим имиджем - на последнем слове Жданчик подавился и поспешно скрыл физиономию в бумагах. Очки президента вспотели от сдержанного воя, голос захрюкал, но претендентка на должность даже бровкой не повела.
И неделя - оказалась лишняя, пару дней хватило. Он бы еще потянул процесс - она была смешливая и так мило розовела от его шуток. И не умничала, а слушалась. Робко захотела джинсы, но испуганно согласилась на традиции - английскую классику и немного романтики, ладно уж. В ее возрасте - то, что надо.
Результат превзошел все ожидания. Жданов тоже так считал, вне всякого сомнения. Когда замер мечтательным взглядом на двери кабинета, закрытой гибкой девичьей рукой.
Вот - оценил, друг ласковый, приценился и прицелился. Нацелился, вот молодец... на готовенькое.
Предупредил очень ласково:
- Жданыч. Забудь.
- Уверен? Да зачем тебе? Не твой формат. Ты же...
- Все, я сказал! - он непонятно разозлился, продолжая смеяться. Смех смехом, а зажгло внутри не просто, а рывком. Он оборвал смех и прищурился слегка на друга, в глаза. Пару секунд - для восприятия.
Андрей воспринял. - Ну ладно, раз так, - улыбнулся, - держи меня в курсе, что ли.
- Идешь ты! Курсом.
08.
Экспрессионизм какой-то. Или модернизм даже, неважно. Там была закисшая тьма по углам, но зато в центре полотна - живой такой взгляд в радуге, прямо как настоящий. Бредовенько, но его собственный взгляд эта картина притянула - яркостью, наверно. Рядом-то полотна были поскромнее и поправильнее - натура, лица, еще солнце - только уже нормальное, без параллельных теней.
Он приехал сюда, в эту картинную галерею, не искусство изучать, а вполне с практической целью - слежкой. Сегодня чудо опять общалось на входе со своими чичисбеями - опять. Он следил из холла, как обычно. Двое из ларца скакали вокруг нее с восторгом студентов, которым по ошибке зачли все экзамены. Потом еще хлеще - она в ходе общения вдруг подпрыгнула, как маленькая - и дернула за ухо второго, очкастого и косматого. Первый завистливо смотрел. И уехала с ними - до конца обеда!
Ничего им и всяким другим не светит, чудо его и только его. Он так решил - значит, так будет. Он и так уже ждет слишком долго, давая ей привыкнуть к нему. Ей все еще готовят кабинет, это крайне сложные ремонтно-интерьерные процессы, поэтому пока ей удобнее находиться в аппендиксе президентского кабинета у Палыча под присмотром. Палычу доверять хоть в малой степени, но можно, остальным никак нет. Она уже неплохо освоилась в коллективе, и работает с такой страстью... с ним - контакты в рабочем порядке под расстрелом дружеских издевок, а сам он с ума сходит от радостного нетерпения, утащить к себе и поставить все точки на букве е, завладеть чудом и присвоить единолично. Да еще и следить за ней приходиться. Так что если пора форсировать процесс - это еще лучше. Его собственные текущие процессы все под контролем, как всегда, и гейм овер не проблема - а когда делать овер, решает только он. Почему-то ему не хотелось параллельных процессов - с ней.
А она - она все больше его притягивала, и лишь один отрицательный момент был во всем этом - какая-то слишком умная да сообразительная оказалась. Не зря дипломы красные дают красивым девушкам, не зря.
В галерею он приехал за ней, а не за искусством. Пришлось поменять все планы и ехать: Юлианочка налетела как всегда - неожиданным веерным вихрем, и потащила всех, кого смогла цапнуть и закружить после рабочего дня - захватила цепкими лапками и поволокла в тему «искусство народу». У Юлианы работа и удовольствие в одном флаконе, кого-то напоминает...
Сам-то он четко делил процессы на основные и побочные, эмоциональный подход - это дамское. Дамы были налицо, а где чудо?
Он нашел ее одну, завороженно смотрящую в глаза с радугой. Темных углов она явно не замечала - в мечте ее глаз были цветные сны, перед ней была эта дикая картина - импрессионизм или что там еще нудное - но уважаемых габаритов. На полстены.
Он подошел.
- Мысли о вечном? Или просто об искусстве? - Он непринужденно взял ее под локоток, оттаскивая подальше от искусства, к которому уже начинал слегка ревновать. Уставилась с таким восторгом. - Поделись, если не жалко? Мысли умные, конечно?
- Глупые, но мне они нравятся. Мысли про радугу! Радуга без солнца невозможна...
- Почему это невозможна? Даже если солнце за тучками - оно есть, его не может не быть. Значит, и радуга есть всегда.
- Правда?
- Да. - Поддразнил, в непонятном восторге. Он сам себя не понимал. Она смотрела на него, как... на солнце. Только с той и разницей, что не щурясь, а еще больше распахнув глаза.
- Что там, у меня за спиной? - он спросил уже строже, - еще один музейный экспонат?
- Нет. Я смотрю на тебя. - Тихо сказала она, не сводя с его физиономии завороженных глаз.
Этим все и закончилось.
Даже обидно - все этим и закончилось... Весь несостоявшийся роман, конфеты, букеты, ухаживания и ломанье. А он так хотел, чтоб она поломалась хоть немного, именно она - другие раздражали в свое время до плевков. Непонятно для чего - но он искренне хотел, чтобы она постеснялась и позажималась, чтоб боялась гнева родителей, да еще потряслась от страха предвкушения секса, что-ли. Он бы поуговаривал, он уже спланировал, как будет уговаривать, и тоже предвкушал, непонятно замирая. Да вот... облом, фиг вам, Роман Дмитриевич и закатайте то, что раскатали - все эти обстоятельства пинком настигли его, не спрашивая. Она - не расспрашивая, куда и с какой целью он ее тащит, побежала с ним, поехала с ним, опять пошла за ним и с ним, куда было сказано, и в хорошем темпе делала то, что было велено, причем не сводя с него восторженных глаз.
И был один только восторг и ничего больше, ни капли неуверенности, а стыда - этого чувства не было в их мире. Не оказалось в их общей реальности ни ее стыда, ни робости, и это была очередная сказка, и не больше. Всего лишь следующий этап исполнения мечты. Его мечты. Мечта на его вопрос честно и испуганно отрапортовала, что уже имеет одноразовый сексуальный опыт, хотя ничего тогда и не поняла. Зря она это все выдала, он хотел бы быть сдержанней, но вишневые ее нотки и торопливое согласие на все, что он хочет, ломануло не в шутку. Слишком уж подняло ему настроение, он такого от себя и сам не ожидал - что в дикую юность вернется.
- Я бы не понял. Если б ты не сказала... Вот зачем сказала - он отчитывал ее, задыхаясь от непонятно острого приступа счастья, - тебе следовало быть скромнее и не афишировать своих похождений.
- Я.... не знала... ой, я думала, надо правду... - она и вправду испугалась и голосок задрожал. Он задохнулся от смеха и срыва и прижал ее к себе уже слишком сильно, и видимо, совершенно не рассчитав нагрузку, потому-что из голого зажатого тепла и аромата вишни донесся счастливый полузадушенный писк, - это плохо, да?
- Не знаю, - честно ответил он, - я уже ничего не понимаю. Просто останься. Не уходи.
- Я не могу. Папа и мама... я дома всегда ночью. И вечером тоже.
- Позвони!
- Я позвоню, он спросит где я и приедет за мной. Ты не знаешь моего папу.
09.
Назавтра, первым делом поймав ее одну в кабинете президента, он чуть не подпрыгнул от радостной новости, вот это удача... да просто счастливый денек сегодня!
Твои родители - на недельку в санаторий? Утром уехали?!!
А, дом отдыха. Да и отлично. Пусть отдыхают папа и мама твои! дочка будет в надежных руках, глаз не спущу, лично буду контролировать днем и ночью, знали б, поблагодарили - он радовался этим мыслям до конца рабочего дня, попутно переделав массу дел - кураж был.
И утащил ее в семь вечера, презрев недовольную мину на дружеском челе. Поработали? - хорош, остальная работа подождет до утра, а ночь - будет нежной.
Никогда и ни с одной не хотел он находиться в одном помещении, причем неважно - с постелью или без. Не желал категорически - больше нескольких часов, ну максимум - одну ночь. Чудо было стопроцентно другим вариантом - ее необходимо было присвоить. Надолго? Похоже, да. Страшно было подумать, что придется отпустить ее домой, когда вернутся из этого санатория ее папа с мамой. Купить им абонемент на полгода? Да он уже готов купить им этот санаторий, или дом отдыха - для постоянного проживания.
Она не издала ни единого писка на тему - мне надо домой полить комнатные цветочки и покормить котика! Затаив дыханье - это Новый Год! - она побежала за ним, так же, как накануне из картинной галереи. Правда, он опять тащил ее за руку, причем не скрываясь. Пусть смотрят и соображают.
У него в кухне на столе ей вчера понравилось больше всего - домашнее дитя, сразу видно. Поэтому по дороге они по-быстрому заехали в пару мест и накидали в машину еды, фруктов и пирожных - терять время на ужин или чего доброго, на его приготовление - было бы неразумно, после целого-то дня ожидания. Он быстро похватал с колорита стеллажей все, что могло ей еще понравиться, и сливового вина - вместо шампанского - для нее, конечно. Она все еще смущалась немного, и с этим надо было считаться - утрировать свой лаконизм он не хотел.
За ужином она болтала не останавливаясь, сидя у него на коленях и не протестуя совершенно, разумно признавая законное право его рук и пальцев быть везде, но на вопрос о том, почему всего на недельку, а не больше, - боятся за твою нравственность? Ты непослушная?
Непонятно смутилась и уронила яблоко, чуть не грохнув пару блюдец.
- Я послушная, очень! Но папа все равно за меня боится, они с мамой...
И запнулась, и покраснела. Опять что-то новенькое... он не выдержал и строго продолжил:
- Так ведь не зря, как выяснилось, папа твой переживает. Я вот лично - никогда не видел, чтобы девушка так себя вела. Так... свободно.
Он всего лишь дразнил. О том, что она не имеет никакого представления о том, как ведут себя иные девушки, тестируя потенциального партнера, было понятно изначально.
- А я и не вела... ну, свободно... раньше...
И отвернулась. Засмущалась от такой ерунды, вот это да. Он был в восторге: - Так я как раз об этом! вот так вдруг, взяла и стесняться перестала?
Она резко повернулась к нему, еще сильнее покраснев, открыла рот и глаза и выдала:
- Я думала, что времени мало. Ты ведь...
Повезло - сидел прочно и ее держал крепко, а то бы рухнул...
- Что, шла на одноразовый секс ко мне?!
- Да... а когда у девушки мало времени, она вынуждена жертвовать репутацией...
Он хохотал, счастливый как дурак.
- Вот пролетела... И репутацию-то не вернешь...
- И не надо, - гордо заявила она, и как результат смелости и креатива оказалась почему-то на барной стойке в несколько необычном для девушки строгого воспитания положении. Но не возмутилась, а счастливо задрожала под его ладонями.
Он почувствовал, что она думает, но не время было сбивать настрой смехом, настрой был уж очень серьезный, да у обоих разом.
Обошлось без синяков, и ей понравилось, и он вспомнил - и сказал очень важно:
- Достоинство и секс несовместимы.
Оценила.
- Твои постулаты можно продавать. Как слоганы для мебельщиков, например. Креативная мебель пойдет нарасхват. Почему ты еще не сколотил состояние?
- Да никто меня еще не вдохновлял насколько, - честно признался.
Уже на второй день их блиц-романа общая рабочая зона и коллектив были ознакомлены, в меру ненадолго взвинчены и утихли сами. Полная информация, в отличие от недомолвок и офисных тайных интрижек - успокаивает сплетни моментально. Какой смысл обсуждать явное и ясное - ведь намного интереснее слушать и гадать о том, о чем можно только догадываться, завидуя или негодуя - вот же позволяют себе некоторые, ну никакого понятия о моральном кодексе, нравственности, рабочей этике...
Он не хотел для нее сплетен, насмешек и косых взглядов, даже если она их и не замечала. Элементарно просто - целовал на виду у всех, брал за руку и уводил с собой после работы, игнорируя рев начальства - побесится и успокоится, отдыхать всем надо. Брал за руку и уводил, но руку она давала ему сама, и не прятала ни блеска глаз, ни лихорадки. Вспыхивала ему навстречу и, похоже, забывала обо всем и обо всех, в том числе и о непосредственном начальстве. Начальство оставалось работать или развлекаться - саркастическое и слегка обиженное, а они так торопились, что забывали попрощаться.
Она не спрашивала - кто она для него и надолго ли он с ней, и что будет дальше. Не спрашивала, и правильно делала. Она просто была с ним, и это было все, что нужно.
Еще три дня до приезда ее родителей, а дальше - действия просты. Выпускать из рук свое чудо он не собирался, ни при каком раскладе. Родители? Пусть приезжают. Познакомимся.