Вмешательство.

Зарисовка.
Андрей / Катя / ?

Она ушла…
Ушла и не вернется…
Замолкнул в отдалении звук шагов.
Все тише, все больнее сердце бьется.
Она ушла…
Ушла и не вернется…
Ни мыслей нет других, ни чувств, ни слов.
Она ушла…
Ушла и не вернется…

Андрей захлопнул книгу.
Задумчиво уставился на огонь в камине.
Стихотворение запало ему в душу очень давно, в те дни, когда Катенька сорвалась и уехала в Египет. Он метался по Москве в поисках любимой, но никак не мог отыскать. Душа рвалась на части от мысли, что он может больше ее никогда не увидеть, а еще больше – от сознания, что он сам, своими руками уничтожил ее любовь, ее доверие. Он не мог объяснить ей, что раскаивается, что готов отдать все, вплоть до своей никчемной жизни, лишь бы повернуть время вспять и не совершить ужасного предательства. Ее не было рядом. И тогда он стал наказывать себя сам – ежедневно напиваясь, ввязываясь в драки, колеся по городу в поисках кого-то, кто сможет причинить ему большую боль, чем гнездилась у него в груди.
Именно тогда он стал, наконец, взрослым. С опозданием, конечно. Затянувшийся до тридцати с плюсиком подростковый период закончился тяжелой болезнью, которую он перенес, как взрослые переносят банальную ветрянку – тяжело и мучительно.
Потом Катюша вернулась. Стало чуть легче – можно было хотя бы видеть ее. «Чтоб только слышать ваши речи, Вам слово молвить…».
Достучаться до новой Кати  было невозможно. Романтические порывы, отчаянные попытки вымолить прощение, хитроумные планы разбивались о неприступную скалу недоверия и отчуждения. Но… вода камень точит. Андрей всегда добивался своего, и на этот раз у него был верный и надежный союзник – Катино сердечко. Они действовали заодно. Он – каждый день убеждал в своей любви, ради этого даже собрался уйти из компании. А сердечко действовало изнутри – ныло в его присутствии, стучало неровно вопреки ее собственной решимости быть железной леди.
Они помирились. И поженились. Счастье  упало на их головы теплым летним дождем, соединило под одним зонтом, наобещало долгое совместное блаженство. Действительно, уже двадцать пять лет они живут с Катенькой душа в душу, вырастили двух сыновей, передали им семейный бизнес и ушли на покой. Поселились в загородном особняке, проводили вечера у камина за интересными беседами. Ждали в гости детей и внуков.
Но почему же Андрею  казалось, что его обманули?
Ощущение, что его обокрали, возникло сразу после свадьбы. Все было прекрасно, чудесно до невозможности, но НЕ ТАК.
Не так, как раньше. Катя  стала спокойной, нежной, заботливой. Ее глаза светились, когда смотрели на него, на детей. Она посвящала им почти всю себя. Вот это ощущение «почти», не покидало его все двадцать пять лет супружества.
Сначала он решил, что ему  показалось. Что это отголоски прежней обиды. Потом списывал на усталость от ненормированного графика работы. Потом – на гормональный бунт во время беременностей, на волнение за малышей.
Время шло, но неуловимое «что-то» не возвращалось. Постепенно Жданов осознал второй смысл стихотворения. Это по молодости ему казалось, что в нем шла речь об ушедшей девушке. Нет, все было гораздо глубже. Уходила любовь.
Особенно сильно он ощутил потерю, когда сыновья поступили в институт и стали жить отдельно. Для него ничего не изменилось – он также обожал жену, испытывал к ней безумную страсть, скучал, если не видел хотя бы час. Он был готов носить ее на руках, предугадывать и выполнять все желания. Именно это и подвело. Он чувствовал ее так, будто она была его продолжением, и достаточно быстро убедился, что Катя не любит его. Нет, неправильно. Любит, но не так, как он. Не так, как до отъезда в Египет. Ищет в нем чего-то и не находит.
Она  была идеальной матерью и идеальной женой. Но оставался потаенный уголок в ее душе, куда не было никому из них доступа. И она тщательно охраняла этот заповедный уголочек. Могла уйти в него неожиданно во время семейного ужина или в разгар ночи любви. Только что Катюша была с ним и вдруг  - раз! – по мановению волшебной палочки отключалась, исчезала с грустно-мечтательным выражением лица, оставляя рядом только прекрасную оболочку.
Он винил во всем себя. Ведь до того, как она прочитала инструкцию – Катенька принадлежала ему всецело и душой и телом, была, как раскрытая книга, тянулась к любимому каждой клеточкой. Сколько вечеров он провел, мечтая вернуться в прошлое, все изменить. Только где этот решающий момент, точка, поступок, после которого тоска постепенно стала закрадываться в его сердце? Если бы только знать, если бы только суметь вернуться и все исправить…
Он достал из кармана маленькое фото, сделанное вчера неизвестно зачем. Просто шел по улице, зашел в автомат, посмотрел серьезно в объектив. А ты постарел, Жданов. Седина, морщины. Очки-хамелеоны защищающие глаза от солнца, почему-то добавляли круги под глазами. Катенька утверждает, что на тебя по-прежнему оборачиваются женщины на улице. Даже ревнует в шутку. Сунул фотографию в карман брюк.
Если бы, если бы, если бы…
Он привычно погрузился в невеселые думы, не замечая, как все задрожало вокруг. Только зябко повел плечами от ветра.

Поднял голову и обнаружил себя сидящим в скверике недалеко от дома Катиных родителей. Вот они, первые признаки старческого маразма. Рядом на лавочке лежала газета с удивительной датой. Не могла газета пролежать на лавочке двадцать пять лет и остаться такой же свежей, пахнущей типографской краской.
Кто-то опустился на лавочку и тихонько всхлипнул. Катя. Этого просто не могло быть. По определению. Молоденькая зареванная Катя Пушкарева.
Неужели… Неужели ему дали  второй шанс? Все существо его наполнилось противоречивыми эмоциями.
- Не подходи! – кричало тревожно благоразумие.
- Ты все исправишь! – ликовала лелеянная четверть века надежда.

- Девушка, не плачьте… - произнес он вслух.
Она посмотрела внимательно на пожилого мужчину с благородной наружностью. Показалось, что он чем-то похож на того  шального, взрывного Жданова, которого Катя сейчас так ненавидела и обожала. Затемненные стекла очков мешали разглядеть глаза, но тон был участливым, даже нежным. Мужчина достал из кармана платок и протянул ей. Она вытерла слезы и снова расплакалась, на этот раз еще сильнее. А затем неожиданно для себя все рассказала незнакомцу. Почему-то от него веяло надежностью и покоем. С каждым словом, с каждой слезинкой становилось легче.
Он держал ее за руку, едва сдерживаясь, чтобы не стиснуть в объятиях. Поглаживал по вздрагивающему плечу. Был готов ловить  слезинки губами. Он даже не мог себе представить, насколько глубока была рана, нанесенная им самим.
Когда она чуть-чуть успокоилась, Андрей  заговорил. Он объяснял, что ее герой стал жертвой собственных заблуждений. Он убеждал Катю, что обидчик сам страдает. Что он будет страдать всю оставшуюся жизнь. Что все наладится, они помирятся, потому что ТАКАЯ  любовь не может никуда уйти. Он говорил о великодушии, свойственном любящим. О детях, которые у них обязательно родятся. О многих счастливых днях, месяцах, годах, которые они проведут вместе. О сказочном свадебном путешествии, в которое они поедут. О доме, который они обязательно построят.
Он был всезнающим, все понимающим,  мудрым. Он гладил ее по волосам и заставлял смотреть в еще не прожитое будущее. Катя слушала заворожено, в рассеянности положив голову ему на плечо. Прошло несколько часов. Стемнело. А они сидели на лавочке в скверике, продолжали упиваться фантазиями и никак не могли разойтись. Но ее мобильник все-таки зазвонил, родители волновались за пропавшую дочь.
Катя вздохнула и тихо сказала ему на прощание:
- Спасибо вам. Вы такой… необыкновенный. Как бы я хотела, что бы мой Андрей был таким, как вы.
Он взволнованно поднялся и зашагал по аллее прочь.

Пришел в себя рядом со своим особняком. Когда произошел переход он так и не понял. Стремительно взлетел по ступенькам крыльца и позвал жену:
- Катя! Катенька!
Сейчас она выйдет к нему и все сразу станет ясно. Удалось ли ему изменить прошлое и тем самым поправить настоящее?
- Да, милый? Я вздремнула и не услышала, как ты вышел. Как погода?
Она нежно поцеловала его в щеку. Улыбнулась и губами и глазами.
- Будем ужинать?
Он кивнул. Катя пошла на кухню.

Его снова обманули. Все по-прежнему.
Он тяжело поднялся на второй этаж и зашел в ее комнату. Андрей часто засиживался в ее спальне, вдыхая запах любимой женщины и ощущая ее незримое присутствие. Опустился в кресло. Он мог с закрытыми глазами перечислить все предметы на тумбочке у кровати, на туалетном столике, назвать количество цветочков на занавесках и книг на полке. Протянул руку, взял с тумбочки книгу стихов, которая уже много лет пылилась на своем неизменном месте. Зачем она хранит эту книгу на виду, хотя никогда не открывает ее?
И все же, почему его вернули именно в ТОТ день? Не в минуту, когда Рома принес инструкцию. Не в момент, когда он мог объясниться перед советом. Не…
Из книги выпал маленький пожелтевший квадратик. Рассеяно скользнул по нему взглядом и замер. Его фото. Вчерашнее. Но очень состарившееся. Сунул руку в карман и не нашел ни носового платка, ни фотографии.
Господи! Он действительно все испортил!
Его вернули. А он… Он не догадался. Не прислушался к внутреннему голосу. Надо было просто ПРОЙТИ МИМО! Будет ли у него еще один шанс?
Ужасно кололо сердце. Он почувствовал ее появление и повернулся.
В дверях стояла Катенька. Екатерина Валерьевна Жданова. Стояла, смотрела на него так, словно видит впервые. Переводила взгляд на фотографию, которую запретила себе разглядывать много лет назад, и снова изучала родное лицо, ощупывала взглядом, не веря очевидному.
- Ужин готов, – произнесла автоматически помертвевшими губами и спрятала  лицо в ладонях.