Название: Она пришла…
Рейтинг: PG 13
Пейринг: Катя + Андрей
Герои: Андрей, Катя, женсовет и др.
Жанр: очень минифик

Она лежала с открытыми глазами и смотрела в потолок. Сна не было. Глаза не закрывались. Их можно было закрыть, зажмурить с усилием, но через какое-то время они оказывались вновь открытыми. Рядом похрапывал муж. А еще посапывал и посвистывал… Раздражение накатывало душной волной и она  удивлялась, что до сих пор не придушила его подушкой… Это было ночью, а днем все было хорошо: они мирно завтракали, уходили на работу, перезванивались в течение дня – уточняли, кто и что купит к ужину. Иногда, не слишком часто, но все же, они ходили в театр, на выставки. Чаще посещали рестораны – профессия мужа обязывала. И везде им было хорошо, везде находились темы для разговоров.
А потом наступала ночь… и она не могла закрыть глаза.
Натяжной потолок похож был на экран широкоформатного кинотеатра, и на нем она видела свою жизнь со стороны.
Они  знакомы много лет. Вместе учились в школе, потом – в институте, потом поженились. Их отношения были ровные, без бурных объяснений и сцен ревности, но и без страсти… Они могли подолгу не встречаться – у каждого свои дела, а потом их роман продолжался как ни в чем ни бывало, с того места, где прервался. В какой-то момент, то ли на третьем курсе, то ли на четвертом, случилась между ними близость – пора… столько лет дружат… их уже устали называть женихом и невестой. Близость тоже ничего не изменила. Ну, была и была… ничего особенного… Может оттого, что условия были не очень располагающие… 
Она надеялась, что после свадьбы все будет по-другому. В своей квартире… вдвоем… без чужих глаз, с усмешкой провожающих и с ухмылкой встречающих… Он тоже видимо надеялся. Первые месяцы каждую ночь заглядывал ей в глаза, безмолвно спрашивая: «Как?» Она бесстрастно отвечала: «Спокойной ночи…»,- и поворачивалась лицом к стене.
Он перестал заглядывать в ее глаза. Отрабатывал программу, и засыпал. И так три года.
Она уже ничего не ждала, считая, что все эти разговоры о… ну, понятно о чем, не более чем выдумка таких же мечтательниц, как она.
Вот только детей у них не было. Если бы у нее был ребенок! Все стало бы иначе. Пусть бы себе храпел… Она бы о ребеночке думала…  Кажется, всех врачей прошли. Все клиники посетили, и она, и он тоже. Никаких отклонений врачи не находят. А мама, ее не очень образованная мама, поставила свой диагноз: «Не любишь ты его…»
- Ну, как же не люблю, мама? Мы столько лет вместе… И не ссоримся… За ним, как за каменной стеной, спокойно…
- Ты его умом любишь, а не сердцем. Не раскрылась к нему твоя душа…
- А что же делать, мама?
- Что тут сделаешь… время покажет… Говоришь, что не ссоритесь, а прошлый раз, я приехала, а ты в гостиной спала…
- Он храпит… я уснуть не могу…
- Уснуть не можешь… Вот то-то и оно…
Ребенка она хотела не только из-за него как такового. Была у нее еще и скрытая причина желать его рождения. В какой-то статье прочитала она, что чувственность женщины проявляется после родов, тогда она становится настоящей женщиной. Но ребенок не рождался…

Год назад они с мужем приехали в Москву, чтобы посетить показ новой коллекции Модного Дома. Он собирался открыть сеть ресторанов в столице, и искал спонсора, а главная пиарщица Юлиана Виноградова взялась ему помогать. Она и посоветовала посетить это мероприятие: там будут все влиятельные люди и потенциальные спонсоры. Встречу с одним из них она уже подготовила…
Грандиозность мероприятия вызвана была тем, что в компании сменилось руководство. Кресло президента занял сын владельца компании: энергичный, даже больше того – азартный молодой человек. У него были колоссальные планы переустройства компании, выхода ее на мировой, ну или хотя бы на европейский рынок. Это был его первый показ, и все стремились присутствовать, чтобы воочию убедиться в его деловых качествах, прощупать возможные контакты, обговорить деловое сотрудничество и с ним, и между собой.
Они опоздали и демонстрацию моделей  пропустили. Муж и не стремился приехать вовремя. Для него главное – переговорить со спонсором, а такие встречи проходят после основного мероприятия, за фуршетом или ужином – смотря, что предусмотрено программой. Они успели только выпить по бокалу вина , и он умчался к своему спонсору, а она осталась одна. Сидеть за столиком в одиночестве было неловко, и чтобы не привлекать к себе внимание досужей публики, она вышла на балкон. Стояла, облокотившись на перила,  и наблюдала ночную жизнь большого города. Собственно жизнь была такая же, как и у них в Питере, но дома не было времени просто так глазеть на хаотичную упорядоченность жизни людского муравейника.
Она не слышала его шагов и очнулась от голоса рядом с собой. Голос был бархатный, обволакивающий. Она вздрогнула. Сердце пропустило удар.
Он видимо обращался к ней, а она не расслышала, задумавшись.
- Простите, Вы что-то спросили?
Она обернулась и застыла изумленная его видом. Таких красавцев только в музее показывать, в качестве образца возможностей природы в деле совершенства содеянного Всевышним. Высок, статен, красив, безукоризненно одет и улыбается.… От такой улыбки растает ледник, а не то, что женское сердце. Оно (ее сердце) размякло и пропустило еще удар.
- Я говорю, Вам скучно? Не понравился наш показ?
- Да я собственно еще ничего и не видела. Мы опоздали…
- А где же Ваш спутник?
- Муж отошел… у него встреча… и пропал…
- Он что же, не боится, что можете пропасть Вы?
- Я?  Куда же я денусь?
- Ну, например, пойдете танцевать… со мной… Пойдете?
- Если Вы хотите… Если настаиваете…
- Я -  настаиваю! И хочу…Так Вы идете?
- Да…
Он взял ее за руку. Сердце ухнуло вниз и неизвестно, сможет ли вернуться на место. Ноги стали ватными, но она все же смогла оторваться от перил и сделать шаг ему навстречу.
Он держал ее одной рукой за талию, а другой прижал ее руку к своей груди. Сердце больше не пропускало ударов, оно билось в бешеном темпе. И его тоже, ей было слышно сквозь ладонь.
А он наклонился к ее лицу, и говорил… говорил… слов было не разобрать затуманенным сознанием. Да и зачем их знать, если сам голос способен уносить ее  к заоблачным высотам, туда, где нет разума.
Танец закончился, он убрал руки, и она смогла адекватно воспринимать окружающую действительность, и понимать слова, обращенные к ней.
- Я не могу повторить для  Вас дефиле наших моделей, но сами изделия посмотреть можно. Хотите?
- Я с удовольствием…

- Тогда идемте. Это недалеко.

Он вел ее по коридорам, лестницам и остановился у двери с табличкой: «служебное помещение». У входа стоял охранник: бритоголовый амбал в черных очках и с детским выражением на лице. Ее спутник глянул на него со значением, и тот вытянулся и отрапортовал: « Понял! Будет сделано!»
Она пропустила этот эпизод мимо внимания, сосредоточившись на своих ощущениях от его руки, обнимавшей теперь ее за плечи.
В помещении рядами висели изделия всевозможных фасонов и расцветок. Они окружали их со всех сторон, скрывали от постороннего взгляда. В конце второго или третьего ряда он вдруг притянул ее к себе и поцеловал. Это был не просто поцелуй. Это было произведение искусства – искусства обольщать… влюблять… подчинять своей воле…  рождать желание. Змей-искуситель… теперь она поняла истинный смысл этого выражения. Он был опытный и умелый искуситель! «Бабник, наверное», - промелькнуло на краешке сознания, но ее это совсем не обеспокоило. В следующее мгновение, пока он делал вдох, перед тем, как продолжить свой поцелуй-искушение, она увидела у стены большой диван, вполне удобный для… И тут она все поняла! Она не первая «смотрит модели». Все продумано до мелочей: помещение, скрытое от посторонних, охранник, знающий свое дело, удобный диван, и… влюбленная дурочка!
Надо немедленно это прекратить! Но как это сделать, когда тело отказывается подчиняться, когда разум давно спит, когда она готова… на все! Собрав остатки воли в кулак,  уперлась ему в грудь и смогла оторваться от его губ…тяжело дыша, проговорила:
- Что Вы себе позволяете?! Немедленно прекратите!
А он вовсе и не настаивал…
- Простите… я поторопился… я не должен был…Я провожу Вас к столику…
- Нет, я не хочу… Я поеду домой… мне душно…
Она боялась насмешливого взгляда охранника, но Он вывел ее другим путем, минуя охраняемую дверь.
На улице она стала беспомощно оглядываться, ища свою машину и …мужа, которого следовало позвать. Ее телефон остался на столике. И она не знала, как ей быть. Возвращаться в зал было выше ее сил. Он понял ее затруднение, протянул свой телефон.
- Звоните…
Через несколько минут в дверях показался Миша.
- Вам, наверное, лучше уйти.
- Нет, я должен удостовериться, что с вами все в порядке. И с мужем… лучше познакомиться.
А муж уже рядом, обеспокоено смотрит на нее.
- Катюш, что с тобой? Куда ты пропала?
- Мне стало нехорошо… душно…
- Катя… может ты…
- Не может, - закричала она, - и ты прекрасно знаешь, что не может…, - закончила она упавшим голосом, и в словах ее прозвучали скрытые слезы.
Михаил обратил, наконец, внимание на ее спутника
- А это кто?
- Жданов, Андрей Павлович, - представился тот, не давая Катерине возможности оправдываться – это выглядело бы подозрительно, - я помог вашей жене дозвониться до Вас. Он протянул руку, и Катя торопливо передала ему телефон
- Вот… Возьмите. Спасибо Вам…

Они уехали, а он долго стоял на крыльце. Глядя в никуда. Думая ни о чем…
Здесь его и нашла Кира.
- Андрей, ну где ты пропадаешь? Тебя все ищут… журналисты требуют фотосессию…
- Мы что, еще не достаточно масштабно показали наше семейное счастье?
- Жданов, ты невыносим!
- Хорошо, я готов. Скажешь, когда нужно улыбаться.

                                 *

После этой поездки она  перестала быть равнодушной, а это оказалось еще хуже.
Обязательная ночная программа стала ненавистной, но она ждала ее , надеялась… И каждый раз разочаровывалась…
И не могла закрыть глаза. И ненавидела его храп.

Слава богу, сегодня последняя ночь. Не навсегда, на время. Завтра она поедет в Москву, к родителям. На месяц.  Отец тяжело болен, надо помочь маме ухаживать за ним. А Миша поедет в Лондон. Открыть рестораны в Москве не удалось, а теперь появилась возможность сделать это в Англии. Через месяц она поедет к нему. Он вообще не прочь остаться жить за границей, а она против. У нее здесь родители, уже не молодые. Она им нужна. А Лондон ей не нужен, и Миша… Нет, об этом даже думать нельзя. Жизнь налажена, не стоит ничего ломать. Ну и что, что ночи такие длинные, зато дни… Тут ее осенило: «А ведь и дни стали не такие, как раньше… Они редко созваниваются днем… И темы для разговоров находятся не всегда… Ничего, - успокаивала она себя, - за месяц отдохнем друг от друга, и все станет как прежде».

Отец оказался не так плох, как она представляла. Перенесенный инсульт постепенно отступал, а приезд дочери, радостные эмоции  ускорили процесс выздоровления. Собственно ухода никакого  не требовалось, и она могла много времени уделять себе: гуляла по родному городу, встречалась со старыми друзьями.
Где-то в конце первой недели увидела рекламу показа новой коллекции Модного Дома и загорелась посмотреть ее. Вопрос был в том, где достать входной билет. Вспомнила об однокласснице, работающей в газете – наверняка она там будет. С Шестиковой они особо не дружили, но все-таки десять лет проучились вместе. Леночка ее звонку удивилась, но пообещала на показ провести. Правда оговорилась, что развлекать ее не сможет – она там будет работать.

Она надела то же платье, что и год назад. Будто бы из-за того, что не привезла других нарядов, убеждала сама себя, и сама прекрасно сознавала, что таким образом пытается помочь ему узнать ее. В том, что он там будет, она не сомневалась.
На этот раз она приехала загодя. Вышла на балкон. Смотрела, как и в прошлый раз на разноцветные огни, но ничего не видела. Сердце бухало в груди, заглушая все звуки, и она злилась на себя – так ведь она не услышит его шаги, его  голос…
Напрасно она злилась. Она услышала шаги! Обернулась… и кровь отхлынула от лица – это был не он. Молодой мужчина приглашал ее на танец.
- Позвольте вас пригласить…

- Нет, я не танцую, выпалила она резко, и тут же услышала другой голос.
- Почему Вы отказываетесь танцевать? Вы разлюбили… танцы?
Это был Он. Когда он успел подойти? И куда делся прежний кавалер?
- Не разлюбила…
- Тогда идемте, - он протянул ей руку.

Сегодня он был еще великолепнее. Белоснежная рубашка, но без галстука, навыпуск. Верхняя пуговица расстегнута и видна загорелая мощная шея. Лицо стало тверже, исчезла мальчишеская восторженность, ее сменила мужественная решимость. Только глаза остались прежними: лучистыми и добрыми. И еще голос – такой же бархатный и ласкающий.
На этот раз она легко шагнула к нему и тут же оказалась во власти его рук. Он приобнял ее за плечи и повел в зал. Танцующих было мало, в основном молодежь, но это не смутило его. Он и к музыке не прилаживался. Все танцевали в быстром темпе, каждый сам по себе, и только они в паре, и медленно. Его рука не лежала на ее талии, она двигалась: вверх по позвоночнику до лопаток, и вниз, до талии и чуть  ниже. И ее руку он не прижимал к своей груди, а подносил к лицу и касался губами ее пальцев…
Она чувствовала, даже казалось, видела, как раскрывается ее душа навстречу осязаемому потоку его желания, и как в ней самой рождается это чувство, растет и стремится вырваться наружу, достичь того, кому адресовано.
Музыка внезапно прервалась. Прозвучал гонг, призывающий гостей в демонстрационный зал. Он с явным неудовольствием отстранился от нее.
- Простите, мне нужно идти. Пора открывать показ. Где Вас ждет муж? Я провожу.
- Я одна… меня никто не ждет…
- ? –
- Муж  работает в Лондоне. А я у родителей – отец болен…
- Тогда я провожу Вас на место. Какое у Вас место?
- У меня нет места. Я постою… в сторонке…
- Это исключено! Сейчас мы что-нибудь придумаем…
Он задумался на секунду и решительно повел ее куда-то.
Опять лестницы… коридоры… табличка «служебное помещение»…Но это было совсем другое помещение – ложа для просмотра, но не внизу, где располагались VIP-персоны, а на втором этаже, почти на галерке. Здесь было много женщин, и все они наперебой приветствовали его.
- Андрей Павлович! Вы к нам?! Неужели с нами будете смотреть? – они шутили, но в шутках просматривалось истинное радушие и симпатия к нему.
- Женщины дорогие, - обратился он к ним, прерывая поток шуток и любезностей, - у меня к вам большая просьба! Наша гостья оказалась без места. Приютите ее у себя до моего возвращения. И не обижайте! – он погрозил пальцем, вроде шутя, и все же… Они правильно его поняли! Он собрался, было уходить, но вернулся, и обратился уже к ней.
- Простите, я не представил Вас… Екатерина… - он замялся, не зная ее отчества.
- Валерьевна, - пришла она на помощь, - можно просто Катя…

Женщины после его ухода загалдели.
- Опять тоже самое, - проговорила со значением крашенная блондинка в мелких кудряшках и представилась:
- Светлана Федоровна, Света.
- А я Таня, Пончева, - протянула руку толстуха с ямочками на щеках, и продолжила, обращаясь уже к Свете
- Свет, ну ты что! В чем ты его подозреваешь? У него же Кира Юрьевна… рядом…
- Можно подумать, это его остановит! Никогда она ему не была помехой, - очень высокая и очень рыжая девица протиснулась вперед.
  - Александра Кривенцова, Шура…А это Амура, наша прорицательница, - она показала на смуглую красавицу, явно имеющую долю африканской крови, - Амурка, ну-ка скажи свое слово! Что ты об этом думаешь?
- Я так не могу. Надо карты раскинуть…
- Так раскидывали уже, - вступила в разговор девица в откровенном наряде. Глубокое декольте не вмещало пышный бюст, гораздо большего размера, чем стандартный третий, - помните, что в прошлый раз показали карты, когда мы на него гадали…
- И правда, - подала голос Таня, - прошлый раз Амура предсказала ему большую любовь…
- Взаимную, заметь! – не унималась пышногрудая. Она с интересом оглядела Катерину с головы до ног и вынесла свой вердикт, опровергая свои же сомнения:
-  А может и подходит…все как он любит – грудь…бедра…губы… росту только маловато…
Я – Маша,- кивнула она мимоходом, - Тропинкина.
- Ой, девочки, хватит уже! Вы же Катю совсем напугали, а Андрей Павлович просил… Идемте, Катя, показ начался… посмотрим…
Пончева подхватила Катерину и повела к перилам.
- Вы не слушайте их! Они не со зла. Мы Андрея Павловича любим. Мы для него что угодно сделаем. Мы и с  Вами подружимся, раз Вы ему нравитесь. А вы давно знакомы?
- Мы… не знакомы… почти…
- Не скажите! Очень он на Вас смотрел… выразительно… Как кот на сметану! – Светлана была настроена явно против шефа. Или это что-то личное примешивалось …

Тем временем события развивались не только на подиуме, но и в зрительном зале.
Жданов, как и положено президенту, сидел в первом ряду. Рядом с ним расположилась благородного вида блондинка, очень красивая, но холодная как снежная королева, и довольно плоская.
«Странно, - подумала Катя, - если ему нравятся такие, как говорили женщины, то она явно не в его вкусе. А, похоже, что жена…Странно…»
Кира (а это была, конечно, она) постоянно наклонялась к нему, что-то говорила, пыталась завладеть его вниманием. Вначале он отвечал ей, улыбался даже, потом стал просто отмахиваться, отстранять ее о себя, не вникая в суть ее слов. Она рассердилась, отодвинулась от него, а после его неосторожного взгляда на служебную ложу, встала и демонстративно ушла.
В ложе видимо тоже наблюдали не только за подиумом. Женщины забеспокоились.
- Девочки… что-то тревожно мне, - высказала всеобщие опасения Таня,- как бы Кира Юрьевна не нагрянула…
- Да уж, это она может..
- Нам мало не покажется… Надо что-то придумать..
- А давайте скажем, что Катя  - племянница Ольги Вячеславовны!
- Идея – супер! И по возрасту подходит.

- Катя, Вы не против?
- А зачем это? Я же…
- Вы не знаете Киру. Она такое может устроить! Андрею Павловичу достанется…
При упоминании его имени она смутилась, поняла, что не сможет ничего скрыть от его жены, если та вдруг заговорит с ней, или тем более обрушится с упреками.
- Хорошо, племянница так племянница… А кто это – Ольга Вячеславовна?
- Это помощник дизайнера, она там, за кулисами. Она очень хорошая женщина, она поймет… А ради Андрюши…
Шура не договорила. В ложу вошел, правильнее сказать – влетел, улыбчивый молодой человек, весь такой светлый, жизнерадостный, что в его присутствии невозможно было думать ни о чем плохом.
- Как дела, красавицы!
Все дружно повернулись к вошедшему,  и так же как со Ждановым, начали шутливый и явно приятный обеим сторонам разговор.
- У нас все отлично, Роман Дмитриевич!
- Никаких происшествий, Роман Дмитриевич…
- Роман Дмитриевич! Познакомьтесь, это Катя, племянница Уютовой…
- Кто? Племянница? Надо же… не знал. А говорила, что совсем одинокая…Рад познакомиться, - он поцеловал Кате руку, - и в глазах его она увидела пляшущих чертенят.
- Ну, ладно, я пошел… Показ заканчивается, но вы не расходитесь. Я вам столик в баре организую…
Это сообщение повергло присутствующих в замешательство. Видимо, такая забота не была делом обычным.
Катя собралась, было уйти,чтобы не мешать сплоченной команде отмечать столь знаменательное событие, но ее не отпустили.
- Вы что, девушка. Мы не можем  Вас отпустить! Жданов сказал: «До моего возвращения…», - значит так тому и быть, - иначе он нас уволит, как пить дать уволит…
- Вы не переживайте, он придет! Обязательно! Он такой…раз сказал, значит будет…

Ждать пришлось недолго. Он действительно пришел. Вид его был несколько озабоченный. Глянул на нее, спрашивая взглядом, все ли хорошо.
Она улыбнулась и этим развеяла его сомнения.
- Я за Вами…  Вам понравилось? Не скучали?
Он задавал  вопросы и не ждал ответов, так как думал вовсе не об этом.
Они вышли из здания, сели в его машину и поехали. Она ни о чем не спросила. До тех пор, пока машина не остановилась.
- Кать… мы приехали…
- Куда?
- Домой…
- Разве Вы знаете, где я живу? Я не говорила Вам адреса…
- Это мой дом…
- Зачем вы привезли меня сюда?
- Не в машине же целовать тебя… 
Он перешел на «ТЫ», и этим приблизился к ней. Он и натурально приблизился, почти вплотную. Его губы были в сантиметре от ее лица.

- Я очень хочу поцеловать тебя… Очень… Я думал об этом весь год… Я вспоминал твои губы… Я ничего не могу поделать с собой… Ты вошла в мою жизнь…ты изменила ее…
- Но я даже не была рядом…
- Это не важно… Это не имеет значения… Ты со мной… Всегда… А ты  думала обо мне? Хоть иногда?
- Думала… Всегда…
- Кать… это правда?.. ты думала обо мне… Я просто счастлив!
Он, наконец, поцеловал ее. Этот поцелуй, такой долгожданный,  без которого, казалось, и минуты не прожить более… Он пьянил, как вино. Он был сладок, как мед. Он был необходим им как воздух.
Немного утолив поцелуем жажду обладания друг другом, посмотрели на ситуацию более трезво.
Зайдя в квартиру, она спросила.
- Андрей, а как же твоя жена? Ты привез меня к себе…
- Она здесь не живет. Это моя старая холостяцкая квартира. И вообще, она, кажется, бросила меня. По крайней мере, сегодня. А завтра она уезжает в Лондон, будет какое-то время работать там.
- Как странно… Мой муж тоже в Лондоне. И тоже на какое-то время…
- А мы будем здесь…с тобой… Ты останешься?
- Да. Только не до утра. Я должна вернуться к родителям. Отец будет волноваться. Ему нельзя…
- Что-нибудь серьезное? Я помогу… в клинику… или врача…
- Нет, ничего не нужно. Ему уже лучше. Был инсульт, но сейчас все нормально.
- Я все же договорюсь, его положат в хорошую клинику
- Наверное, это очень дорого.
- Не беспокойся об этом. Я оплачу.
- Не делай этого.
- Не договариваться насчет клиники? Почему?
- Клинику можно,… но не оплачивай… я сама, у меня есть средства.
- Я не понимаю,… объясни!
Она замялась, не зная, как сказать ему такое.
- Понимаешь,… это будет выглядеть,… что я … за деньги…
- Но это будем знать только мы вдвоем…
И вдруг он понял ее.
- Кать… ты считаешь, что я могу ТАК подумать о тебе? Разве такое возможно… никогда я так не подумаю… Я же вижу, какая ты… Ты же как открытая книга, вся на виду… только читай…
Я хочу читать тебя… узнавать самое сокровенное в тебе… Хочу дарить… любовь дарить… Кать…

Они разговаривали в гостиной. Он стал опять целовать ее.  Она закрыла глаза, а когда открыла их на минутку, комната была уже не та. Другая была комната… спальня… И она на постели… и раздета…
Когда все произошло? Нет, лучше закрыть глаза. Ничего не видеть. Только чувствовать. Его чувствовать. Нежность его впитывать и любовь. И самой любить… без оглядки,… без стеснения… отдавать себя полностью и получать взамен то, без чего жизнь бессмысленна.

Месяц пролетел незаметно, как короткая летняя ночь. Как одна ночь любви. Он со страхом думал, как будет жить, когда она уедет к мужу. А она не представляла, как сможет сделать это. Пошла на хитрость, на грех: позвонила мужу, сказала, что отцу еще плохо, и она задержится на две недели.
Но не бывает воскресенья в будний день. Украденные дни не были столь же счастливыми. Горечь разлуки присутствовала в них и отравляла радость встреч. Нужно было решать. Не прятать голову в песок, не надеяться, что все само собой образуется. А она прятала… А он надеялся…И гром грянул!

Она не пришла к месту их встреч. В первый день он особо не обеспокоился, мало ли какие дела… отец опять же. Не позвонила…  Телефон вне зоны…Значит, не до него.
Она не пришла и на следующий день. Он жалел, что так и не узнал ее адреса. Она просила не подъезжать к дому, и он соглашался – действительно, родители… она замужем… Не знал, что подумать, что предпринять.
На третий день приехал уже без надежды увидеть ее, просто из упрямого желания. Сидел, положив руки на руль  и бессмысленно глядя в лобовое стекло.

Он сразу и не заметил ее. Пожилая женщина подошла к машине и постучала в окно. Он чуть было не вспылил: «Ходят тут всякие! Начнет сейчас нудно выспрашивать, как пройти к булочной или еще куда»,- но сдержался. Он вовсе не был снобом, в другое время охотно объяснил бы, а может, и подвез. Он даже попрошайкам давал деньги – мало ли почему человек опустился до такого… Расспрашивать, что да как времени нет и желания, а деньги дать  - это приемлемо. Сегодня настроения  было не то, чтобы общаться с кем бы то ни было, но он все же опустил стекло, и смотрел вопросительно, ожидая вопроса.
И она задала свой вопрос. И он прозвучал как гром среди ясного неба.
- Вы Катю ждете? Я третий день вижу Вашу машину.
В горле пересохло, и он прохрипел:
- Что с ней? Вы знаете, где она? Вы… Вы ее мама? – догадался он.
Она ответила на его вопросы в обратном порядке.
- Да, я ее мама, и я знаю, где она. Ничего плохого с ней не случилось.
- Тогда почему она не приходит?
- У Вас много вопросов. У меня – тоже. Я хотела бы поговорить с Вами, хотя не уверена, что имею на это право…Катя не одобрила бы… И все же я хочу…
- Ну, конечно! Давайте поговорим! Вам удобнее на воздухе прогуляться или в машине?
- Лучше в машине. Ноги, знаете ли…
Жданов выскочил из машины, открыл дверцу с другой стороны, помог ей сесть удобнее.
- Осторожно…я подвину кресло… Вам будет свободнее… можете вытянуть ноги.
Вернулся на свое место и приготовился слушать. Она долго не начинала разговор, а когда решилась, первый же ее вопрос озадачил
- Скажите, зачем Вам Катя?
- Я люблю ее, - ответил не задумываясь, даже удивленно – как можно не видеть этого?
- Но Вы женаты?
- Да, женат. Но это ничего не значит, я…
  - И жена, разумеется, стерва, - она усмехнулась, - или смертельно больна, или…

- Ну, почему же, - перебил он , - она хорошая женщина, но я не люблю ее.
- И давно Вы это поняли?
- Я знал это с самого начала нашей жизни.
- ? –
- Наш брак состоялся не по любви. Скорее в интересах бизнеса.
- Неужели и в наше время такое бывает?
- Чаще, чем Вы предполагаете.
- А дети у Вас есть?
- Нет, детей у нас нет.
- Проблемы со здоровьем? Ваша жена не может иметь детей? Простите, я не должна…
- Все нормально. Нет, у нас нет проблем. Жена хочет и может иметь детей. Это я против…
- Вы не любите детей?
- Почему же, люблю. Не фанатично, но люблю.
- Тогда я не понимаю…
- Я объясню. Понимаете, я всегда считал свой брак   временным, не навсегда… Поэтому иметь детей не хотел. Сейчас я понимаю, что в глубине души ждал, надеялся, что придет настоящая любовь, и тогда… тогда все будет по-другому. Тогда – постоянно, навсегда…
Он заулыбался, лицо перестало быть напряженным, на нем отразилось внутреннее чувство удовлетворенности и спокойствия. Но это длилось недолго. Тень тревоги пробежала по нему.
- Где же Катя? Когда она придет?
- Катя не придет.
-?-
- Она уехала.
- К мужу?
- Нет, она уехала домой, в Питер.
- Но почему? Мы же хотели…
- Она не хотела торопить Вас… лично ей Вы ничего  не предлагали…  Вы же ждете большую любовь,… а она дождалась своего счастья… Она беременна… от Вас… и счастлива этим! Давить на Вас ребенком она не будет. Это ниже ее достоинства.
- Неужели Вы не поняли? И Катя не поняла…
-?-
- Она пришла… моя самая большая любовь… Это Катя. Только с ней я буду счастлив. Только с ней я хочу быть вместе навсегда. С ней я хочу растить детей…
Неужели она думает, что я позволю чужому мужчине воспитывать моего ребенка? Я сейчас же еду к ней! Дайте мне ее адрес!
- Сейчас уже поздно. Поезд ушел, самолет только утром…
- Причем тут поезд или самолет! Я на машине, и я поеду прямо сейчас!
- Вы слишком взволнованы… Вам нельзя в таком состоянии… Я не дам адрес!
- А я сам найду!
Жданов начал заводить машину и она не на шутку испугалась – он и ее увезет, с него будет. Сумашедший… Намучается с ним Катенька… или счастлива будет как никто другой… Не попробовав не узнаешь…

                          *

                                  *
Она смотрела в потолок и улыбалась! Спать не хотелось, но это ее только радовало: зачем спать, когда можно раз за разом прокручивать на экране потолка приятные события последних месяцев.

Он приехал тогда под утро. Почерневший от усталости, грязный – пришлось вытаскивать машину из колдобины, с тоской и болью, застывшими в глазах. Увидев эту боль, она забыла все свои намерения, обняла и стала целовать небритые щеки, покрасневшие, слезящиеся глаза, пересохшие губы.
Вбирала в себя его усталость и страдание, его боль и тоску.
А потом ждала из душа, держа наготове махровую простынь вместо полотенца. Предлагать ему халат мужа сочла невозможным. Да и не полез бы ему мужнин  халат.
Кормила супчиком из пакетика и размороженной пиццей…А он ел не глядя, что она подкладывает ему на тарелку, а смотрел ей в глаза, искал ответ на свой не заданный еще вопрос. Она знала вопрос, и ответ свой знала. Не стала его мучить ожиданием, ответила, не дожидаясь вопроса.
- Андрей, я согласна. Я буду с тобой. Неважно, как я буду называться…
- Только женой, никак больше… Не дуду ждать возвращения Киры, позвоню ей, объясню. Не имеет значения, как она отнесется к этому. Я решил. А как твой муж? Он даст развод?
- Уже дал. Я зря переживала, что изменила ему, - Катя вымученно улыбнулась. Даже сейчас, по прошествии времени, ей было жаль себя: она мучилась, переживала, что поступает нечестно, а он, оказывается, поехал в Лондон не один, у него уже была женщина, и она уже  родила ему дочку. Вопрос о разводе был давно им решен, только не озвучен. А она переживала…Права мама – ни один мужчина не стоит наших слез…
Ну... только один стоит – Андрюша…ее муж… ее мужчина…

Вон как сладко спит… похрапывает…посапывает… и присвистывает даже…
Она повернулась к нему, подвинулась ближе, насколько позволял живот.
Поцарапала пальчиком кончик его носа. Он сморщился, как перед чиханием, но не проснулся. И хорошо! Она вовсе не хотела его будить! Разгладила тем же пальчиком брови, пригладила разлохматившиеся волосы,… хотела поцеловать в щеку, но не дотянулась – живот мешает, и коснулась уголка губ. Испугалась, что он проснется, и отодвинулась на край постели…
Не открывая глаз, он протянул руку, пошарил…
- Кать… ты где, - спросил сонно, и не найдя ее, тут же проснулся, вскочил.
- Кать! Что? Уже?
- Да спи ты! Чего придумал… Уже! Еще больше месяца ждать!
- А вдруг… Если что, ты не терпи, буди меня… вместе будем…
- Интересно…ты-то что будешь делать?
- Ну,…помогать… точки растирать… как врач объяснял… поддерживать морально…
- И как же ты будешь поддерживать?
- Я…Я только так умею…
И он поцеловал ее. Посмотрел лукаво:
- Еще поддержать?
- Поддержи…только чуть-чуть… нельзя же…наверное…
- Чуть-чуть можно… я узнавал…

Она пыталась держать глаза открытыми. Хотела повспоминать еще…про свадьбу… про отдых у моря… про мамины пирожки и папину наливку… про фамильное ожерелье, подаренное Маргаритой и слова Павла Олеговича, оценившего ее способности…
Многое хотелось вспомнить еще раз, но глаза слипались… сон накрывал ее своей  волшебной паутиной… Обрывки мыслей мелькали в сознании: …его руки такие мягкие… так мило посапывает…щекотно от его дыхания… хорошо… узнала… могла прожить…
И среди этого хаоса сформировалась мысль четкая и ясная, будто и не спала она вовсе: «Как сберечь это счастье?», но об этом она подумает завтра, когда проснется… если не забудет… Счастливые люди забывчивы…

Конец.